- Алё! Вы скоро к нам приедете? - говорила наткина телефонная трубка голосом Людмилы Александровны. И почему я всегда слышу собеседников своей жены?
Ни Наталья, ни я не могли ответить сейчас на этот вопрос, ибо с самого утра у нас всё шло через одно общеизвестное место. Во-первых, проснулись мы не в семь, как планировали, а в восемь, причём разбудила нас всё та же Людмила Александровна, позвонившая, дабы задать своей сонной племяннице примерно тот же вопрос. Во-вторых, выехали мы не в восемь, а в десять, потому как выяснилось, что перед отъездом нам ещё необходимо постричь чёлку (естественно, единственную имеющуюся в семье чёлку, ибо я летом стригусь почти наголо), и вынести в подвал мешки с вещами, которые "уже надоели здесь в прихожей стоят". Ну и наконец, в-третьих, вот уже полтора часа мы не могли выехать на Бердское шоссе из-за гигантской и ничем не объяснимой в это время суток пробки.
- Ты знаешь, - дипломатично начала отвечать тётке Наталья, - я думаю, сколько-то времени нам ещё потребуется.
- Ну, вы сейчас где едете? - снова спросила трубка.
- На Бердское ещё не выехали, - честно сказала совершенно не умеющая врать моя жена, - но едем уже полтора часа! - зачем-то торопливо добавила она. Видимо, последний факт должен был подарить собеседнице ощущение нашего скорого прибытия.
Через полчаса мы всё-таки выехали на Бердское шоссе, а ещё минут через сорок миновали и сам Бердск, вылетев на пролегающую по холмам трассу М-52, Новосибирск-Ташанта.
- Выехали на Бердское? - снова позвонила Людмила Александровна.
- Да мы уже и Бердск проехали, - ответила племянница.
- То есть, мне пирог уже ставить в духовку? - поспешила обрадоваться натальина тётка, в ответ я прыснул и чуть не выронил руль.
- Да нет, рановато, наверное, ещё, - опять "включила дипломата" моя жена. - Сколько нам ещё ехать по времени? - зачем-то спросила она меня.
- Часа три, скорее, четыре, - ответил я, разделив в уме двести сорок оставшихся километров на среднюю скорость нашего движения и прибавив часок на форс-мажор.
- Андрюшка говорит, часа четыре, - ретранслировала более пессимистичную версию моего ответа Наталья.
- Ну, позвоните минут за сорок до приезда, я поставлю пирог в духовку! - одним махом решила проблему состыковки времени с пространством Людмила Александровна и положила трубку...
В Заринск я ездил редко, вернее сказать, был там всего пару раз, жена ездила туда гораздо чаще. У неё там и тётка, и тёткин муж, и бабушка, и брат двоюродный живут. Каждое её появление там означало неизбежный "вечер встреч и воспоминаний" про благоглупости, совершённые Натальей в детском возрасте, которые я знаю наизусть. Сначала вспомнят про то, как тётка возила свою племянницу в "Штанкент и Англижан за пасагами", потом придёт черёд рассказа про то, как "Баб, зачем ты меня моешь, я и так уже замёрзла", затем расскажут про ябедничество наткиного родного брата: "Димка дЕлил, а Натка малЯля". В общем, если хотите, я сам вам как-нибудь всё это перескажу...
Но тут: лето, возможность украсть от трудовой недели целую пятницу и желание прогнать с ветерком нашу старенькую "Тойоту Короллу" по относительно неплохой барнаульской трассе и, говорят, совсем замечательной дороге, связывающей Алтайский край с Кузбассом - в Заринск короче ехать именно по ней. В общем, не мог я устоять перед таким набором совпадений и соблазнов.
Легендарную "половинную" деревню между Новосибирском и Барнаулом, где обычно останавливается весь транзитный транспорт, Тальменку, мы проскочили, чуть сбавив скорость; свернули почти сразу за ней на кузбасскую трассу, и тут наша скромница-машинка сама запросила ста двадцати километров в час - дорога действительно была великолепной и, что особенно радовало, почти пустой.
- Ты главное, сейчас поворот на Залесово не пропусти, увлёкся! - буркнула Наталья через полчаса "полёта" по алтайско-кузбасскому хай-вэю. Как я уже говорил, ездила она в Заринск чаще меня, а потому знала эту дорогу лучше.
В Залесово мы решили, наконец, остановиться, дабы размять ноги и позвонить тётке - до Заринска оставалось километров сорок - полчаса езды, максимум.
- Наташа! - Людмила Александровна снова позвонила первой. - Вы далеко от нас?
- К Залесово подъезжаем, - ответила моя жена.
- Хорошо. А то я пирог уже поставила, а только потом вспомнила, что Андрею нельзя жареного, - снова затараторила наткина тётка.
- Да ладно, пирог-то, поди, можно, он же у тебя не острый? - ища поддержки, повернула ко мне голову Наталья.
- Да нет, не надо ему такой пирог есть, он у меня немножко пригорел, - наконец, созналась тётка.
- Ты сожгла наш пирог? - нарочито грубо возмутилась Натка.
- Да не сожгла! Просто он немного подгорел, не уследила я! - оправдывалась тётка.
Всё-таки никогда я не пойму эти их взаимоотношения. Людмила Александровна и Наталья живут "душа в душу", часто созваниваются и обмениваются просьбами, начиная с покупки авиабилетов из Новосибирска куда-нибудь и заканчивая поливом виртуального огорода в игре "Ферма". Такая теплота и близость отношений не мешает им откровенно хамить и дразнить друг друга "детскими народными" обзывательствами. Кстати, обычно моя жена свою тётку называет не "тётей Людой" и не "Людмилой Александровной", а странным словом "тёточка".
- Вы заедьте в дом, где тётя Галя живёт, там внизу тортиками вкусными торгуют, купите, - продолжала тётка.
- Ага, заедем, - согласилась моя жена, - Только ты ещё скажи, кто такая тётя Галя.
- Вот "здрасьте"! - удивилась Людмила Александровна. - Галина Николаевна, подруженция моя, музработник с нашего садика.
- Чё это я всех твоих корефанок должна помнить? - не унималась Наталья.
- Ну, была ещё у бабушки на юбилее, с такой химкой, не помнишь что ли? - всё пыталась достучаться не то до совести, не то разума своей племянницы Людмила Александровна. - У тебя память девичья что ли?
- Сама такая! - огрызнулась Натка. - Не помню я её, там половина народу твои подруженции были!
- Ладно, я вам Шурика пошлю, встретит вас на трассе, покажет, как до тёти Гали доехать.
- Ага, высылай его где-то через полчасика! А нам что у неё нужно забрать?
- Да ничего не нужно забирать вроде, - задумалась тётка. - Видела я её вчера...
- Ладно, как вспомнишь, звони, - засмеялась Наталья и сбросила вызов.
- Привязалась ко мне с какой-то тётей Галей! - повернулась она ко мне. В это время мы уже стояли с выключенным двигателем около какого-то залесовского магазинчика, но я никак не решался выйти из-за руля, ожидая окончания этого странного разговора.
- Вроде про торт она что-то говорила, - робко ответил я.
- А-а-а-а!!! Точно! - встрепенулась Натка. - Вечно голову заморочит со своими подружками!
В этот момент телефон Натальи снова запел.
- Да мы вспомнили про тортик! - крикнула в трубку Натка.
- Ну! Заболтала меня, племянница. Чё ты, вообще, привязалась ко мне с этой тётей Галей? - грубила в ответ трубка.
- Я привязалась? Это ты мне вечно своими подруженциями голову морочишь!
- Не знаю я, к чему её вспомнила, вообще. Всё, давайте, приезжайте скорее!
- Ага, сейчас приедем. Сашку не забудь нам навстречу отправить.
- Зачем?
- Дом показать, где тётя Галя живёт, и где тортиками торгуют!
- А-а-а, точно. Сейчас отправлю!
Я вышел из машины и захлопнул дверь. Боже мой, как хорошо-то! Позади двести километров дороги, впереди пиво с рыбкой, коими меня обязательно угостит тёткин муж, дядя Юра, завтра обещали шашлыки на даче, а послезавтра, по дороге домой, ещё заедем на небольшой водопад километрах в пятнадцати от Залесова, искупнёмся. Благодать! Натка подошла ко мне, обняла за шею и задрала кверху голову, глядя сразу и в моё лицо и в безоблачное голубое небо... В общем, такая безоблачная идиллия в сорока километрах от цели нашего путешествия.
- А зачем она нам Саню пошлёт? - спросил я.
- Дом показать, где тортики продают вкусные, - ответила Наталья.
- А просто его самого за тортиком нельзя отправить?
- Не знаю, может, денег ей жалко, хочет, чтобы мы купили.
- Ну, если только так...
Размявшись и выпив какого-то местного кефиру, купленного в магазинчике, мы двинулись в дальнейший путь. В Залесовском районе дорога была ненамного хуже, чем кузбасская трасса, поэтому я смело вдавил педаль газа в пол, разогнав "Короллу" до сотни. По пути нам встретились парочка местных "Жигулей" и одна "Волга", все они были неторопливы и спокойны, как старые, замученные жизнью, коровы. В Заринском районе дорога стала чуть похуже, и я сбавил скорость до девяноста километров. Тут и там на дороге виднелись какие-то жёлтые проплешины, свежие чёрные заплатки и зеленоватые куски, свидетельствующие о том, что капитальный ремонт дороги был здесь год-два назад. Глаз уже привык к таким неровностям и неоднородностям, машина слегка подскакивала, наезжая на очередной образчик работы дорожных служб, но я был спокоен. Широкую жёлтую полосу поперёк трассы я увидел метров за сто, на всякий случай отпустил ногу с педали газа, и в тот же момент понял, что нас ждёт впереди. Впереди затаился аккуратный кусок дороги протяжённостью метров тридцать - без асфальта, а просто засыпанный щебёнкой и песком. В принципе он не представлял никакой угрозы, если бы машина ехала со скоростью километров пятьдесят - ну, так, как ездили местные, уставшие от жизни, "Жигули" и "Волги". Но мы ехали больше девяноста... Машину швырнуло в этот щебень, моя нога судорожно вдавила тормоз, руки начали крутить руль вправо и влево, истошно затрещала АБС, Натка стала кричать слово "осторожно", но никакой "всей жизни" у меня перед глазами не пролетело. Именно так я догадался, что всё обойдётся. Наконец, автомобиль остановился, я поставил рычаг на "парковку" и вышел из-за руля. Натка выскочила вслед за мной. "Короллу" развернуло на 180 градусов, задняя её часть была на обочине и почти свисала над кюветом. Не сговариваясь, мы с моей супругой начали обходить машину и зачем-то оглядывать колёса.
- А я уже успела подумать, что в кювете кусты, не страшно въезжать в них будет, - наконец, изрекла Наталья.
- Нет, я почему-то сразу решил, что буду её до конца на дороге держать, - ответил я.
- Ладно, всё равно, застрахована.
- Ты знаешь, я бы предпочёл, чтобы страховка нам никогда не понадобилась.
Мы пошли на второй круг обхода "Короллы", а мимо нас поочерёдно проезжали медленные местные автомобили-коровы. Судя по всему, водители видели наши с Натальей кульбиты на трассе, потому что из каждой проезжающей машины нам сочувственно качали головой, крутили пальцем у виска и что-то говорили, широко открывая рот. Разобрал я только слова из последнего "жигулёнка", его водитель не поленился и открыл-таки своё окно:
- Это тебе не Новосибирск, - видимо, он заметил мои "пятьдесят четвёртые" номера. - Здесь так нельзя. Это Заринск! - в последних словах определённо звучала гордость.
- Да это я уже понял, что Заринск, - крикнул я ему в ответ.
Оставшиеся пятнадцать километров мы ехали, копируя манеру езды местных "жигулят": километров пятьдесят в час и аккуратно объезжая все неровности. По пути нам встретилось ещё с пяток кусочков дороги, похожих на тот, встреча с которым заставила нас провести операцию экстренного торможения и двойной внеплановый осмотр колёс. Всю дорогу я внимательно прислушивался к звукам, издаваемым машиной, и принюхивался к её же запахам. Конечно же, мне казалось, что у нас "что-то гремит", "чем-то пахнет" и "скрипнуло где-то, нет?". Если бы не моя хладнокровная супруга, утешавшая меня всю оставшуюся часть пути, честное слово, вызвал бы эвакуатор ещё на втором "что-то гремит".
Натка хорошо помнила, как ехать по городу - сначала мы проехали через Сорокино, бывшую деревню, ставшую частью города Заринска в конце семидесятых, потом увидели девятиэтажки самого Заринска, и, наконец, заметили силуэт хлипкого юнца, стоявшего на обочине дороги и вглядывающегося в проезжающие автомобили.
- Это Саша, останови, - скомандовала Наталья.
Я моргнул юнцу дальним светом и притормозил. Санька плюхнулся на заднее сиденье и тут же высунул свою лисью мордочку между мной и Наткой.
- Чё это тебя тёточка отправила нас встречать, а не за тортиком? Денег ей жалко? Хочет, чтобы мы покупали? - игриво спросила моя жена своего кузена вместо "здрасьте".
- Не знаю я, чё она отправила. Наоборот, запретила вам за тортик расплачиваться, сказала, чтобы я со своих покупал, она потом отдаст. Здравствуй, кстати, сестрёнка! - ответил ей Саша и протянул мне руку. - Здорово, Андрюха!
- А-а-а, привет-привет, братик! - спохватилась Наталья и продолжила тему тортиков: - Ну-у-у, тогда я ваше семейство совсем не понимаю! Говорит, заедьте к тёте Гале, потом, говорит, купите тортик, потом, говорит, Саню отправлю.
- Я сам ничего не понял. Сижу спокойно играю у себя, звонит твоя тёточка, как потерпевшая: "Ой-ой, собирайся скорее, выходи на трассу, там сейчас Наталья с Андреем приедут, покажешь им, где тортики продаются", - передал ход заринских событий Саня. - Вам что? Делать нечего с дороги, только тортики трескать? Лучше бы взяла пирог сготовила!
- А-а-а, ты не в курсе что ли? Она пирог уже сготовила. Только она его сожгла, - сообщила брату недостающее логическое звено Наталья.
- Всё, заколебали со своими тортиками и пирогами! - наконец, не выдержал я. - Саня, давай рули меня к своим тортикам, а потом покажешь, где у вас тут машину поставить.
Наталья обиженно замолчала, а Саня стал деловито командовать:
- Налево... Здесь направо... Тут немножко сейчас вбок дорога пойдёт... Приехали! Около того тополя постой, я быстро.
Я с удивлением остановился на довольно узкой улице, по максимуму прижавшись к поребрику. Как ни странно, водителей сзади идущих автомобилей такое поведение ни капельки не смущало, они спокойно объезжали меня по встречной полосе. Видимо, весь Заринск был в курсе, что избранный мною способ парковки - единственно возможный, если ты собрался посетить магазин, расположенный в доме, в котором живёт тётя Галя и где продают удивительно вкусные тортики.
***
- О-о-о-о! Наталья приехала!!! - не вставая с кухонного кресла, и лишь высунувши красное лицо в прихожую, кричал дядя Юра. - Здорово, Андрюха! Редкий гость! - кричал он уже мне.
В неширокой прихожей столпились все остальные: бабушка целовала и обнимала свою любимую внучку, я разувался и одновременно с этим пытался объяснить натальиной тётке, что сумка, которую она схватила, слишком тяжёлая и в ней много бьющегося, а хлипкий Саня, пытался протиснуться между своей массивной матерью и не менее массивным мною. Дядя Юра, как я уже говорил, присутствовал в прихожей только своим лицом и мощными приветственными возгласами, а последний член семейства, старая и уставшая кокер-спаниельша Барбуся (русскоязычное производное от американского Барби) сидела в проходе и грустно взирала на окружившую её вдруг суету. Именно Барбуся не выдержала первой и тихо почапала куда-то в гостиную, предусмотрительно оставив суетливым человекам свою коридорную лежанку, миску с кормом и пластиковый тазик с водой. Собачье решение было поистине мудрым (а мудрость, как известно, приходит с годами), потому как протиснувшийся-таки между мной и своей матерью Саня одним своим неловким шагом умудрился опрокинуть барбусин тазик. Вода стремительно залила всю прихожую, я почувствовал, что мои носки стали мокрыми, Саня кричал что-то про барбусину мать, а наткина тётка - про мать Сани (то есть, видимо, про себя), Наталья пыталась спасти наши сумки, которые "нельзя мочить". И только старость опять была мудра. Нина Дмитриевна, наткина бабушка, уже успела сходить в ванную за тряпкой, и теперь аккуратно и спокойно убирала последствия внезапного потопа.
Я прошлёпал мокрыми ногами на кухню и пожал руку привставшему со своего "трона" дяде Юре.
- Что там, женщины? Опять кавардак устроили? - милостиво вопросил хозяин квартиры. - Не суетись, - посоветовал он мне, - сами разберутся. Давай-ка лучше кружку доставай, присоединяйся.
Дядя Юра работал в Заринске начальником какого-то строительного управления, но последние лет пять колымил "на северАх", приезжая домой в долгие отпуска раза три в год. В эти моменты жизни, в общем-то, скорее, не пьющий и всегда сосредоточенный дядя Юра "развязывался" и проводил свои отпуска нетрезвым, свободно переходя от "лёгкого подпития" к "тяжёлому запою". В этот вечерок у него был "пивной день". Трёхлитровая банка пива, отпитая почти наполовину, стояла в центре кухонного стола в окружении сморщенных тушек сушеного окуня, обглоданных костей, видимо, этого же окуня и двух, заполненных до краёв, пепельниц.
- Давно сидите? - спросил я, достав себе стеклянную кружку из кухонного шкафа и усевшись в противоположное от дяди Юры кресло. Мой "трон" был хуже "дядиюриного", поскольку с него не был виден стоявший на холодильнике телевизор, транслировавший футбольный матч. Очевидно, в обычные дни его занимала наткина "тёточка".
- Часов с двух, - ответил на мой вопрос дядя Юра.
- Чё-то немного выпили с двух часов... - заметил я.
- Дак это уже вторая банка, - кивнул куда-то в угол с пустой стеклянной посудой дядя Юра и тут же добавил, - Третья ещё есть в холодильнике, я же знал, что ты приедешь с Натальей, готовился...
Я хлебнул огромный глоток вкусного разливного пива и выбрал себе из дядиюриного "натюрморта" окунька помясистее. Приятная пивная прохлада проскочила внутрь меня, а на языке уже появился вкус солёной речной рыбёшки.
- Как у вас дела? Как там северА? - решил продолжить разговор я.
- Дела у нас нормально. СеверА стоят, гонят нефть стране, строятся, не то что у нас тут, в нашем Задрищенске. Вот, в отпуск приехал, на рыбалку хожу, пиво пью, футбол смотрю.
В кухню зашла Людмила Александровна и направилась к плите, на которой, я только теперь заметил, что-то кипело и вкусно пахло.
- Юра, - обратилась она к мужу, - может, мы в зале стол накроем, они с дороги есть хотят, наверное?
- Не знаю, - отозвался дядя Юра, - нам с Андрюхой уже хорошо, потому что пиво, Люся, это второй хлеб наш: и вкусно, и сытно. Правда, Андрюха?
- Юра, ты уже напился, - попыталась осечь отпускника Людмила Александровна. - Веди себя прилично!
- Чё тебе надо, Люся? - возмутился в ответ дядя Юра. - Я приехал в свой законный отпуск, хочу посидеть выпить с племяшом пива! Чё ты от меня хочешь?
- Хочу, чтобы ты стол в зал отнёс!
- Ну, вот так и надо говорить! А то сразу: "Напился!". Саня! - крикнул дядя Юра, повернув голову в коридор, - Иди, сынок, отнеси мамке стол в гостиную, а то папка старый уже, неохота ему мебель двигать.
На зов не очень трезвого строителя прибежали и Сашка, и моя жена.
- О! - заметила с порога супруга. - Уселся! Давай иди помогай мне сумки разбирать, подарки доставать.
- Я кружечку пива с дороги только выпил, - попытался подхватить я дядиюрины интонации. - Сейчас стол с Саней потащим в гостиную.
- Ну так тащи давай, нечего сидеть! Ты за день не насиделся что ли за рулём?
Наталья с тёткой живо начали деконструкцию дядиюриной композиции, дабы освободить стол. Окунь перекочевал в полиэтиленовый пакетик и спрятался в холодильник, рыбные кости были нещадно сметены тряпкой в мусорное ведро, а пепельницы после опорожнения в то же самое мусорное ведро отправились в кухонную мойку. Дядя Юра, так и не сошедший со своего королевского места, только успел схватить банку с пивом, которая теперь, находясь в левой руке, исполняла роль державы - роль скипетра, как вы, наверняка, догадались, исполняла пивная кружка.
Мы с Сашкой ухватили стол и сопровождаемые грустным взглядом дяди Юры потащили его в гостиную, стараясь не задевать углами дверных косяков и прочей бытовой техники. Поставив стол ближе к дивану, я тут же отправился за своей кружкой пива на кухню, но было поздно: её уже беспощадно домывала Людмила Александровна. Натка же сейчас сидела в моём кресле и беседовала со своей "тёточкой":
- Вот, ну и влетели в эту яму. Машину так трясло, так крутило, я думала, улетим к чёрту!
- Кошмар! - отозвалась тётка. - У нас вот как дорогу эту на Белово построили, так и всё. Видать, решили, хватит с вас, всё остальное, как было в дерьме, так и останется.
Успевший освободить руки от "державных принадлежностей" - и банка, и кружка стояли на полу рядом с ногами "властителя", - дядя Юра повернул голову ко мне:
- Это вы под Муравьём чуть не улетели?
- В смысле? - не понял я.
- Это у нас, Андрюша, тут деревня есть такая - Муравей, называется, - отозвалась Людмила Александровна. - Вы её проезжать должны были.
- Ой, не знаю, в Заринском районе уже где-то "споткнулись", - ответил я.
- Значит, не под Муравьём, - почему-то вздохнул дядя Юра. - Люся, Муравей - это же Залесовский уже район?
- А бес его знает, вроде Залесовский.
- Ну, короче, я же говорю, Задрищенск у нас, а не город! - подвёл грустный итог дядя Юра. - Вот при коммунистах город был передовой, кокс делали, а сейчас - Задрищенск!
- Кокс, пап, это кокаин, в смысле? - в дверях показался Саня.
- Кокс, сынок, это кокс! Доменные печи потом им топят, металл выпускают! Ты не знаешь, что ли, как наш завод называется? Коксохимический завод. Сейчас "Алтай-кокс", если по-новому.
- А-а-а! - продолжал дурить Сашка. - А я думал, Алтайская кокаиновая фабрика!
- Я те щас так дам, кокаиновая фабрика!!! Вот попрошу, чтобы тебя туда на коксовую батарею поставили, для производственной практики!
- Сынок, не зли отца! - строго вмешалась в спор Людмила Александровна. - Ты же видишь, что он уже пьяный.
- Кто пьяный? - возмутился дядя Юра. - Я трезвый, как стекло! Это сыночка твоего нужно на производство отправить, лодыря! Вот заберу его с собой на Север, будет у меня там сваи в мерзлоту вбивать.
- Тебя, пап, не поймёшь, - обиделся-таки Сашка, - то на кокаиновую батарею засунуть хочешь, то сваи бить...
Из-за плеча Сашки появилось лицо бабушки:
- Может, хватит, уже ссориться? Гости есть хотят. Люда, голубцы не пора снимать?
Наткина "тёточка" пошла к плите проверять готовность голубцов, а мы вслед за Ниной Дмитриевной отправились в гостиную. Пока на кухне шли ожесточённые споры о кокаине и задрищенских магистралях, бабушка накрыла на стол: белоснежная скатерть, тарелки, рюмки, столовые приборы. Людмила Александровна притащила с кухни огромную фарфоровую супницу, откуда вкусно пахло голубцами. Поставив главное блюдо в центр стола, хозяйка вернулась на кухню, прихватив с собой сына и племянницу. Из второго "похода" они вернулись, неся в руках салаты, прятавшиеся до сей поры в холодильнике, а также бутылку коньяка. За столом стало празднично и многолюдно, не хватало только хозяина дома.
- А где дядя Юра? - спросил, наконец, я.
- Обиделся на нас, не хочет уходить с кухни, - тихонько ответила мне Натка.
Повисла тишина, которую нарушила "тёточка" - повернув голову по направлению к кухне, она нежно проворковала:
- Юрочка! Пойдём, голубцы уже на столе!
- Никуда я не пойду, мне и тут хорошо, - отозвалась кухня.
- Бузотёр! - тихонько возмутился Саня и тут же получил полотенцем по губам от матери.
- Юрий Борисович! А у нас тут коньячок стоит вкуснючий! - всё так же медово продолжала завлекать к столу мужа Людмила Александровна. - И место твоё никто не занимал, в кресле сядешь, как ты любишь!
- На фиг мне ваш коньяк нужен, у меня тут пива еще целая банка есть! - снова огрызнулась кухня.
- Мам, давай без него начнём, - вполголоса предложил революционный вариант Саня и тем самым снова заработал "по губам".
- Ну, Юрий Борисович, ну, кончай там, давай приходи к нам, - голос "тёточки" вдруг стал жалостливым. - Без тебя даже тост сказать некому.
- Ничего без папки не могут, - проворчал дядя Юра, стоя уже в дверях. - Ну и чего вы сидите? Говорили, голубцы стынут, коньяк мёрзнет, а у самих ещё ничего не налито!
Мы с Саней, Наткой и Людмилой Александровной бросились накладывать салаты и голубцы, разливать коньяк и расставлять тарелки и рюмки, не веря такому счастью - возвращению, вернее, появлению за столом главы семьи. Дядя Юра торжественно уселся в кресло, милостиво наблюдая за суетой родственников, и, когда всё закончилось, взял в руки рюмку и встал с места.
- Я когда сюда шёл, вспомнил одну восточную мудрость, - начал дядя Юра. - Один падишах каждую ночь хотел проводить с новой женщиной, и каждый вечер отправлял своего слугу искать себе новую любовницу. В итоге падишах прожил сто лет, а его слуга всего тридцать. Мораль: не женщины нас губят, а беготня за ними. Так выпьем же за женщин, которые сами за нами бегают!
Все чокнулись и выпили.
- Ой, Юра, как ты всё это помнишь? - удивилась Людмила Александровна. - Мы когда в Армении жили, столько всякого понаслушались, я уже ничего не помню, а он помнит!
Сразу после знаменитого землетрясения в Спитаке в 1988-м году дядю Юру как опытного строителя отправили восстанавливать армянские города, позже к нему присоединилась Людмила Александровна с малолетним Сашкой. В Армении они прожили лет пять - с тех пор в этом семействе свято чтут кавказские традиции, знают толк в винах и коньяках и умеют готовить правильную кавказскую еду.
- Ой, Наташа, а ты же мне привезла гранатовый соус? А то, как мы завтра шашлык делать будем? - вспомнила вдруг наткина "тёточка".
- Конечно, привезла. В холодильнике уже стоит.
- Вот спасибо, а то у нас тут в Заринске не найти. Правду Юрий Борисович говорит, Задрищенск и есть!
Мы уплетали голубцы и салаты, запивали, время от времени, всё это коньяком, и болтали о последних новосибирских достижениях: открытии иностранных магазинов "Икеа" и "Ашан". Оба они были мечтой провинциальных жителей Алтайского края. Не дожидаясь момента, когда заговорят об "Англижане" и "Дима дЕлил" (смотри выше), я решил задать Людмиле Александровне вопрос, интересовавший меня с самого появления в этой комнате:
- А это что у вас за пресса? - один из углов гостиной был завален огромной кипой газет.
- Ой, Андрюша, это я лечусь, - ответила мне "тёточка". - В смысле изучаю, как лечиться правильно. Покупаю "ЗОЖ", покупаю другие газеты, и всё хочу выписать из них все народные рецепты, от чего какое растение помогает. Я так-то читаю всё это, запоминаю, но хочу ещё это систематизировать. Когда Шурик наш соизволит маме компьютер наладить, - голос Людмилы Александровны стал сердитым, видимо, мы дошли до какой-то неприятной семейной темы. - Да научит ещё маму правильно всё это заносить в компьютер!
- Ой, мам, не начинай только. Ну, вот давай, завтра тебе всё установлю и научу.
- Нет, я завтра не могу, я завтра с утра племянников шашлыком кормлю.
- Вот видишь! - обрадовался Саня. - И так каждый раз, как только я предлагаю, у тебя времени нет.
- Я же не виновата, что ты всё время предлагаешь, когда у меня времени нет.
- Так! И чего? - вернулась к теме народной медицины моя жена. - Ты вот сейчас всё-всё про лекарственные растения знаешь?
- Ну, скажешь тоже, всё-всё, - заскромничала Людмила Александровна. - Но кое-что знаю. Вот проверь меня, Наташ, проверь.
- Ну, не знаю... - замялась Наталья. - Ну, если я всякие крапивы-подорожники спрошу, это же легко будет? Это даже я знаю.
- Мушмула, Людмила Александровна, - выпалил я название чуть не единственного известного мне лечебного растения. Когда-то отваром листьев мушмулы я лечил свою печень, абхазы научили.
- Ой, это просто, Андрюша, - ответила наткина тётка. - Это, то ли от почек, то ли от печени, не помню точно.
- От печени, - признал я своё поражение и посмотрел на Наталью. - Ну, давай что-нибудь из комнатных наших растений, ты ж у нас садовод.
- Не знаю, у меня ничего кроме олеандра в голову не лезет, - задумалась вновь моя жена.
- Ну, давайте, олеандр хотя бы! - вновь загадал я Людмиле Александровне.
- Ой-ой, - задумалась на минуту наткина тётка, - это ж тоже, то ли от печени, то ли от почек...
- Да, ладно! - удивилась Наталья. - Он ядовитый, вообще-то!
- Да? - ещё больше удивилась "тёточка". - Видать, я его с опунцией перепутала. А от чего же тогда олеандр?
- Вот так лекарь-знахарь! - расхохотался Саня. - Не, мам, я к тебе лечиться не пойду, ты лекарства путаешь!
- Не смейся, сынок, над матерью! - возмутилась Людмила Александровна, и вновь задумалась. - О-о-ой! От чего же, от чего же олеандр-то твой помогает? Вот же только читала! От печени? Или от почек?
- Не, тёточка, ботинки задвинуть можно, если олеандром так лечиться! - подхватила санькину иронию Натка.
- Да что ж такое-то, а? - всё переживала "тёточка" и, наконец, встала из-за стола и решительно подошла к кипе газет: - Нет, я всё-таки найду, от чего у нас олеандр. Шурик! - обратилась она к сыну. - Ну, вот когда мы с тобой всё это систематизируем, а? Как бы сейчас удобно было: раз, раз и нашли этот хренов олеандр!
Дядя Юра к этому времени потерял нить беседы и сосредоточился на просмотре телевизора. Я даже не заметил, когда он его успел включить. Как только из-за стола встала жена, дядя Юра тоже встрепенулся:
- Ладно, я пойду спать, мне завтра ещё на рыбалку идти, всем спокойной ночи! - с этими словами хозяин семейства демонстративно раскланялся, и покинул комнату.
Людмила Александровна же уселась в одно из кресел, почему-то не придвинутое к нашему "дастархану" и решительно схватила увесистую пачку газет из стопки, потом что-то вспомнила и вновь обратилась к Сане:
- Саша, сынок, подай мне ещё очки, никак не могу к ним привыкнуть!
- О-о-о! Тёточка у нас ещё и очкарик теперь! - ухватилась за новую тему Наталья и тут же добавила: - Может, от зрения олеандр твой помогает?
- Хватит ржать, племянница, сама знаю, что старая, - ответила "тёточка".
- Если ты старая, то я, Люда, какая? - подала голос бабушка.
- А ты, мама, у нас молодая, - не поднимая головы от газеты, отозвалась Людмила Александровна. - Бабушка у нас самая молодая.
- Ох-ох-хо, молодая, - вздохнула Нина Дмитриевна. - Ну, значит, буду со стола сейчас убирать, раз молодая.
- Здорово живёшь! - возмутилась Натка. - А ты чего?
- А я не могу, Наташа, мне ещё олеандр твой искать, - ответила тётка и тут же добавила вполголоса, - от печени он или от почек...
Мы все вместе встали из-за стола и стали собирать посуду, относить её на кухню, мыть. Нине Дмитриевне, усаженной в дядиюрино кресло на кухне, доверили самое ответственное - вытирать мокрую посуду сухим полотенцем... Не сразу сообразили, что если вернуть на место кухонный стол, то бабушке будет удобнее. Тётка же всё это время не отрывалась от просмотра своих лечебных "скрижалей", лишь изредка давая нам ценные указания:
- Коньяк только в холодильник не прячьте, он тёплым должен быть... Ага, это в морозилку поставьте...
Наконец, с уборкой было закончено. Натка отправилась в комнату бабушки поболтать с той перед сном, а мы с Саней уселись на кухне распивать дядиюрино пиво. Прошло не меньше часа, когда из гостиной раздался радостный вопль Людмилы Александровны:
- Наташа! Нашла я твой олеандр!!!
Мы все, и даже бабушка, успевшие позабыть о тёткином занятии, вернулись в зал. Пред нами предстала удручающая картина. Людмила Александровна за это время успела сползти с кресла и теперь гордо восседала на полу, а всё пространство вокруг неё было заполнено кучками газет. Именно в них, в кучки поменьше, превратилась огромная кипа, привлекшая моё внимание сегодня вечером.
- Решила заодно разобрать их немножко, - прокомментировала бардак "тёточка" и тут же добавила: - Ну, Шурик, держись! Теперь чёрта с два ты у меня отвертишься!
- Ты давай, не отвлекайся, читай про олеандр, - прервала её Натка, - интересно же!
- Ага, читаем, - начала тётка и смешно опустила очки, висевшие на лбу, на самый краешек носа: - "Олеандр, вечнозелёный кустарник или небольшое дерево высотой...". Это всё фигня! "Широко культивируется как декоративное растение на Черноморском побережье Кавказа...". Не видела его там... О! Вот! "В медицине препараты олеандра применяются при острой и хронической недостаточности кровообращения второй и третьей степени, при пороках митрального клапана с мерцательной аритмией". Поняла? - торжествующе взглянула она на мою супругу. - А ты всё: "Печень! Почки!". А он, вишь, при пороках мерцательных!!! У-хух, - усмехнулась довольная собой тётка, - кто бы ещё знал все эти пороки! Чё попало тоже придумают! Написали бы просто: "от нервов" или там "от почек", "от печени"...
Мы смотрели на "тёточку" почти сочувственно. Мало того, что победа её в споре была, мягко говоря, не безусловной, так ещё и вид пятидесятилетней, довольно массивной женщины, сидящей на полу в окружении газет, не вызывал ничего, кроме улыбки.
- Всё! Утёрла я вам нос! Пойду теперь спать с чистой совестью, - наконец, изрекла "тёточка" и попыталась подняться, - Саша, сынок, помоги маме встать!
- А ты отстанешь от меня со своими газетами? - решил воспользоваться оказией Саня.
- Не шантажируй мать! А то я встану и лицо тебе набью! - откликнулась Людмила Александровна.
Саша помог матери подняться; оправив халат, та удалилась спать, вслед за ней спать пошла и бабушка, а Наталья по просьбе тётки осталась в гостиной собирать раскиданные по полу газетные кучки в одну большую кучу. Правда, теперь их нужно было сложить так, чтобы не нарушить полученную в результате сегодняшнего вечера систему: кучки нужно было сложить в строгом порядке и "крест на крест", так, чтобы при желании можно было снова разобрать эту большую кучу на множество маленьких. Мы же с Саней отправились на кухню допивать пиво.
- Знаете, что я поняла? - Наталья появилась на кухне минут через десять.
Мы с любопытством посмотрели на неё, пытаясь сообразить, не перекинулась ли при разборе газетных завалов тёткина страсть к народной медицине на мою жену.
- Что? - вот почему для продолжения обязательно задавать дополнительный вопрос?
- Что мы все дураки! - безапелляционно заявила Натка.
- Вот удивила! - хмыкнул Саня. - Я это и без тебя знал расчудесно, один раз на моих родителей посмотреть, всё понятно будет!
- Нет! Не такие дураки, - возразила Наталья, - просто мы тортик так и не съели!
***
Спал я плохо. Всю ночь тормозил своей "Короллой" об заринский асфальт. Проснулся в поту, сжимая рычаг переключения скоростей, коим оказался локоть моей супруги, зажатый в мой кулак. Тем радостнее было пробуждение: на кухне что-то шкворчало, а по квартире витали запахи очередной вкуснятины. Я оделся и вышел на кухню. На "троне" уже восседал хмурый хозяин дома, взирающий в телевизор, а у мойки стояла Нина Дмитриевна и чистила отловленную дядей Юрой с утра рыбу. Время от времени она отвлекалась и подходила к плите, дабы вылить на сковороду тесто, которое совсем скоро должно было стать очередным блином.
- Доброе утро! - сказал я присутствующим, стоя в дверях.
- Доброе утро! - ответила наткина бабушка.
- Как знал, что пиво моё выпьете, заехал с рыбалки, купил нового, - не отрываясь от экрана, поприветствовал меня дядя Юра.
- Юра, ну что тебе, пива что ли жалко? - начала отчитывать того Нина Дмитриевна, мне и вправду стало немного неудобно за то, что вчера вечером мы с Саней не оставили пива хозяину.
- Да не жалко... - протянул дядя Юра. - Просто сынок мог бы подумать, что у отца сегодня похмелье будет...
- Не обращай внимания на него, Андрюша, садись, кушай блинчики, - пригласила меня бабушка. - Принцесса там наша не собирается просыпаться ещё?
Я ответил, что "нет, похоже, пока не собирается". Часы показывали половину десятого утра, но, судя по расслабленному состоянию обитателей дома, ехать на дачу и жарить там шашлык было ещё рановато. Между тем, в дверях появился грустный силуэт кокер-спаниельши Барби. Всю вчерашнюю суматоху она предусмотрительно проспала на своей лежанке в коридоре.
- Что, Барбусенька, гулять хочешь? - нежно спросила её бабушка.
Барбуся, мне показалось, кивнула в ответ.
- Кто с ней гулять ходит? - решил включиться в межвидовую беседу я.
- Да она не ходит уже гулять, только просится, - ответила мне Нина Дмитриевна. - Спустится на один пролёт едва-едва, вздохнёт, сделает под себя лужу и назад поднимается, Люда потом ходит, убирает за ней. Старая совсем стала. Мы с ней одинаковые теперь. Да, Барбуся?
Мне стало жалко собаку, и я потянулся к ней, чтобы погладить. Барби с готовностью "боднула" своей крепкой головой мою руку, после чего лизнула её.
- А я помню, какой она охранницей была раньше, - почему-то вспомнил я грохочущий лай Барбуси в один из первых моих заринских визитов.
- Ага, охранница! - подхватил дядя Юра. - Показушница! Да, Барбуся? Как хозяева дома, то на всех бабок из подъезда, что мимо двери ходят, лает, а как нету никого, так дрыхнет целый день. Придёшь с работы, а она сонная тебя встречает...
Услышав обвинения в свой адрес, Барби жалостливо посмотрела на меня и вильнула хвостом.
- Не ругайся на неё, Юра, сами её разбаловали! - стала выгораживать псину бабушка и протянула той свёрнутый блинок. - На, Барбусенька, кушай, деточка.
Собака аккуратно взяла зубами предложенное лакомство, ещё раз грустно посмотрела на меня и медленно зашагала к своей лежанке, нелепо расставляя непослушные лапы.
- Старая стала, - тоже пожалел её дядя Юра. - Вот охотницей хорошей была. Бывало, на охоту с ней пойдём - за утками лазила в кусты только так. Правда, в основном, чужих тырила - какую ближайшую найдёт, ту и тащит.
Наконец, проснулась Наталья. Она присоединилась к нашему утреннему пиршеству, устроенному Ниной Дмитриевной.
- А где наша тёточка? - спросила Натка, складывая блинок в восемь раз и готовясь искупать того в сметане.
- Тётка твоя с утра ещё на дачу уехала, - ответила бабушка, - какие-то двери ей сегодня будут там в домик ставить, поехала караулить. Сказала, чтобы я вас накормила, как проснётесь, и отправила на такси к ней.
Ездить на дачу на такси - для меня это было впервой. Но Заринск город маленький, стоимость проезда в любой конец города составляет не больше пятидесяти рублей, поэтому самые ленивые горожане или те, кто не хочет быть пойманным гаишниками после дачного пикника в нетрезвом виде, ездят на такси и на дачу тоже.
- Люся! Ну, как там у тебя? - звонил своей супруге дядя Юра. - А что говорят? Ты им скажи, каждый час опоздания - минус сто рублей, сразу прибегут! - Юрий Борисович был по-начальственному строг. - Да поймал, поймал немножко, вон мама чистит стоит. Сейчас ещё Саню разбужу, и поедем к тебе.
Я заглянул в кухонную мойку, над которой склонилась бабушка. Рыбы там было вовсе даже не "немножко", а почти до краёв, из чего я сразу сделал вывод, что ловил сегодня дядя Юра точно не на удочку. Нина Дмитриевна ловко выхватывала неочищенную рыбёшку, быстро скоблила её кухонным ножиком, после чего отправляла её назад к "подружкам".
- Саша! - дядя Юра набрал сына, который жил отдельно от родителей в квартире другой своей бабушки. - А что это ты мне, сынок, пива-то вчера не оставил? - в этом месте мне снова стало стыдно, ибо я тоже не оставил пива дяде Юре. - Давай собирайся, дуй к нам, Наталья с Андреем уже проснулись, сейчас поедем на дачу. Только купи по дороге парочку арбузов. Около нашего магазина не бери, сходи на базарчик к вокзалу, там хорошие привезли, я видел.
После выдачи ценных указаний своим домашним подчинённым дядя Юра спокойно закурил очередную сигарету.
- Юра, вот кому ты эту рыбу ловишь всё? - ворчала Нина Дмитриевна, продолжая приводить в порядок "улов". - У нас уже не ест её никто, а ты всё ловишь.
- Ничего-ничего! - возразил зять. - Вон Наталье с собой дадим, они дома пожарят её.
Быстро покончив со своими блинами и чаем, Наталья вооружилась ещё одним ножом и встала помогать бабушке - ей, как и мне, тоже казалось, что на дачу ехать в самый раз, поэтому нужно поскорее закончить с домашними делами. Я же не знал, какие общественно-полезные деяния мог бы совершить на кухне, поэтому направился в гостиную убирать постель и складывать диван, на котором мы спали сегодняшней ночью. Рыбу дочистим, диван соберём, Саню дождёмся - и в путь!
- Саша! Ты не на базаре ещё? - гремел с кухни дядя Юра. - Только обязательно "девочек" выбирай! "Пацанов" не бери! Умеешь же выбирать? Смотри внимательно.
Я полжизни прожил в арбузном краю, в Казахстане, много слышал о "гендерной дифференциации" арбузов, но сам отличать арбузы женского пола от арбузов-мужиков так и не научился.
Саня пришёл минут через сорок, неся в руках огромный чёрный полиэтиленовый пакет. Тяжесть пакета заставляла кузена моей жены согнуться вправо так, что со стороны он мог сойти за человека, делающего утреннюю зарядку. "Закончили упражнение!", помните?
- Пап, я вроде "девочку" взял, - начал оправдываться прямо с порога парень.
- Тащи сюда, будем проверять, - крикнул из кухни отец, наши с Натальей приготовления к немедленному отправлению на дачу оказались преждевременными.
Я помог Саше дотащить пакет до кухни и положил трофей к ногам дяди Юры.
- А чего только один взял? - спросил дядя Юра сына и наклонился, разворачивая пакет. - Ну, конечно, "парня" купил! Я ж тебя учил, сынок, как выбирать!
За половину минуты Сашка приобрёл сходство с несчастной Барбусей. Но тут встрепенулась бабушка:
- Саша, я ж забыла совсем! Мать сказала купить в магазине продуктов ещё, список оставила, - Нина Дмитриевна потянулась к холодильнику, к которому магнитом был прикреплён тетрадный листочек.
- Дайте-ка, сюда, мама, посмотрю я, что там нужно купить, - опередил её привставший с места дядя Юра. - Тэ-э-экс-сс! - протянул он, и взял с холодильника ручку. - Это она зря сказала... Это нам тоже не нужно, - вносил поправки в список, составленный супругой, Юрий Борисович.
Откорректировав перечень необходимого, он отдал листочек Сашке. Саня со стоном начал обуваться, чтобы идти в магазин:
- Ну, нельзя было сразу сказать, что купить? Я бы за раз всё взял!
- И так арбуз еле допёр, задохлик, - огрызнулась в ответ моя жена. - Давайте собирайтесь с Андрюшкой, вдвоём легче будет.
Я тоже быстро собрался, и вдвоём с натальиным братцем мы отправились в ближайший магазин. И почему я так легко поддаюсь царящему в заринском семействе безумию? В магазин ведь можно было и по пути на дачу зайти...
Уже в торговом зале Саня развернул заветный листочек, усмехнулся и показал его мне. В недлинном списке, состоявшем из лимона, хлеба, кетчупа и прочей мелочи, суровой дядиюриной рукой были вычеркнуты сок и охотничьи колбаски, но вписан "коньяк дагестанский 3 звезды". Мы начали выполнять наказы сашкиных родителей, как вдруг у Сани запел телефон.
- Ну, пива-то зачем, пап, если коньяк собрался пить? - возмутился парень, однако, выслушав тираду отца, развернулся и направился к отделу разливного пива.
Дома мы с Сашкой, наконец, застали суету сборов. Собственно, суетилась только моя Наталья, которой немного помогала суетиться намерившаяся остаться дома бабушка. Дядя Юра, как обычно, был невозмутим в своём "троне" и интересовал его, казалось, только телеканал "Дискавери", рассказывающий о каких-то африканских цветочках.
- Где вы ходите? - неласково встретила нас на пороге Натка. - Тётка уже два раза позвонить успела: сначала спросила, когда мы поедем, а потом рассказала про мастеров, они уже приехали и всё делают.
Пришлось нам с Санькой подключиться к натальиной суете. Мы зачем-то перекладывали только что купленные продукты из одних пакетов в другие ("чтобы нести было удобнее" и "чтобы ничего не разбить") и складывали туда же элементы домашнего интерьера, которые могли пригодиться на даче: кепки, кофты, полотенца, мячик... По окончании наших сборов нас ждал торжественный вопрос Юрий Борисовича:
- А такси-то вызвали?
- Нет! - дружно сказали мы, но дядя Юра уже набирал какой-то заветный номер со своего мобильного.
"Жигулёнок-копейка" подошёл всего минут через десять (провинция!), и мы по одному начали покидать квартиру, словно парашютисты - самолёт-кукурузник, держа в руках тяжеленные пакеты. Усаживаясь в машину, заметили, как на балкон вышла бабушка:
- Юра, Саша, арбуз-то забыли!
- Не буду я его брать! Плохой он! - ответил за всех дядя Юра и хлопнул дверью. - Давай, шеф, сначала на базарчик к вокзалу, а потом в садовое общество "Коксохимик", я там дорогу покажу.
Прибыв к базару, Юрий Борисович оставил нас троих в машине и отправился выбирать "правильные арбузы" сам. Вернулся он минут через двадцать, держа в руках двух больших светло-зелёных красавцев (или всё-таки "красавиц"? Он же всё-таки "девочек" требовал), каждый размером с хорошую столовскую кастрюлю. Довольный собой, дядя Юра, "вкатил" свои покупки сидящим сзади нам, после чего уселся на "директорское" сиденье рядом с водителем.
- За стоянку, хозяин, доплатить надо будет, - робко сообщил водитель.
- Доплатим, шеф, не волнуйся, - успокоил его "хозяин". - Когда я вашу контору обижал?
Часы в машине показывали начало третьего. Долгое же в Заринске "с утра"!