Аннотация: Психоделия. Лицам, не достигшим восемнадцати, беременным и кормящим грудью, а так же натурам чувствительным и и просто ранимым НЕ ЧИТАТЬ
Рваные обрывки сна, виляя туманными хвостами, окончательно испаряются. Сначала сознание заполняет давящая боль щеки от холодного пола, - моего цементного ложе, - потом звенящим аккордом настойчиво врывается крик сбитых колен, скрежетом игры невидимого неумелого скрипача пробелы заполняет ломка вывернутых рук, дополненная подленьким гомоном бубенчиков связанных запястий, покоящихся где-то на пояснице. О, она еще помнит шершавые сильные ладони, фанатично сжимающие ее, по-моему, даже тепло их хранит. Тепло тела.
Тело...
Странно, но за ним начинаешь скучать, когда половину суток, валяешься на бетоне, а единственными спутниками являются только безжизненные запахи солярки, полугнилого тряпья и безразличной ко всему пыли. И темнота, пресно разбавленная слепым светом, лениво просачивающимся сквозь гаражную отдушину. Воздух соткан из мрачных полутеней, медленно сгибающихся в невообразимом танце, погрязшем в трясине застывшего, мертвого времени. Черный, черный, безгранично холодный водоворот. Что-то внутри вытягивается в струнку и следует в самую воронку. Безмятежно. Неотвратимо. Устало и легко. Глаза закрываются.
Где-то очень далеко, так невероятно далеко, что, кажется, происходит в соседней вселенной, просачивается позвякивание металла и скрежет. Память вяло подсказывает: поворот ключа в замке. Пусть. Меня здесь нет. Пусть.
В этот затхлый мир резко врывается дыхание улицы и так же неожиданно прерывается хлопком двери. Эдакая абстрактная пощечина. Уверенный рывок моих бедер вверх. Носок ботинка распихивает колени в стороны, что-то втискивается на полу между ними. И хриплый голос невыразительно кидает:
- Ссы...
Резкий вдох и я выныриваю из бездны, благодарно разродившись уже давно сдерживаемым потоком. Ноздрей достигает теплый запах мочи. Хоть что-то теплое. Еще его тело всегда теплое. Даже горячее. С кисло-соленым запахом, к которому примешивается вонь той же мочи, предваряемая игривым потрескиванием расстегивающейся ширинки, и сухой тяжелый дым от дешевых сигарет. А еще жгут следы от ударов плетью...
Визгом пилы лязгает дверь. На мои воспаленные органы чувств обрушивается целая какофония разнообразных звуков: топот ног, глухие удары, щелчки затворов, нецензурная брань. Крепкие руки бережно накрывают меня чем-то и поднимают. Исполосованная бритвой кожа удивленно ощущает ткань. Невесомость, легкое покачивание от ходьбы. Зажмуриваюсь от яркого света, через боль приоткрываю глаз и безвольно отмечаю легковушку с выключенной мигалкой и микроавтобус, людей в униформе и без. Трепетное водружение на мягкое сидение. Низкий голос ласково шепчет что-то ободряющее на ухо, а в сторону периодически в сердцах бросает возмущенные возгласы. Поправляют покрывало. Убирают с лица прядь волос, небрежно дотронувшись пальцами лба. Жду.
Все? Это все? Только мимолетное касание и все?
В животе что-то конвульсивно сжимается от тоски по сильным, сильным, сильным эмоциям...