"...Хотя, танцевала - это громко сказано. На самом деле, сон был только один, но зато какой!
Мое подсознание уложило брюнета на кровать, на знакомое алое постельное белье и впихнуло ему в руку бокал вина. Фон Глун пребывал в образе этакого восточного тирана, наделенного повышенной сексуальностью. Темные, слегка влажные волосы мужчины струились по плечам, а на бронзовой коже блестели капельки воды, будто он недавно из душа вышел.
И вот, лениво попивая это самое вино, фон Глун наблюдал за моим танцем. А я делала именно то, что ему особенно не понравилось в реале - вертела попой на манер восточной танцовщицы. Но во сне брюнет не злился. Наоборот, он смотрел на мои бедра с какой-то особенной, предвкушающей улыбкой.
А потом Глун отставил бокал на прикроватную тумбочку и властно поманил меня пальцем..." (Академия Стихий. Танец огня.)
...Э, нет, дорогой. Я на такое не куплюсь.
Наставила на него палец, и отрицательно покачала им. Потом и вовсе повернулась к мужчине спиной и покачала уже бёдрами, изогнувшись и глядя на него через плечо. А что, это сон, могу я хоть где-то расслабиться и отдохнуть.
Фон Глун поднял бровь и улыбнулся как-то совсем уж плотоядно. На что я ответила поворотом теперь уже в профиль, отставила ножку. Запрокинув голову, томным ласкающим касанием кончиками пальцев, а затем и ладонями провела от беззащитно подставленной шеи по груди, бёдрам и до самого пола. И так же неспешно скользя по себе руками, начала выпрямляться.
Наградой мне стал его громкий выдох, долетевший с кровати. Мужчина как-то резко переместился мне за спину и по груди руки уже скользили накрытые его ладонями. Мне вот сразу стало жарко и дыхание участилось. А он времени не терял. Моего ушка коснулись губы, с тёплым выдохом послышалось:
- Дразнишься...
И губы оставили моё ушко, прокладывая дорожку лёгких чувственных касаний от него к плечу, каждую секунду запуская новые и новые волны колких мурашек. Когда он дошел до плеча и вернулся обратно, теперь слегка прикусывая кожу и дуя на след, я поняла что на ногах уже не стою. В коленях поселилась предательская слабость. Меня удерживали только руки профессора, прижимающие к рельефной груди и всему, что ниже. Когда я осознала, что именно за рельеф упирается мне пониже спины, то по телу прокатилась жаркая волна смущения и возбуждения, угнездилась внизу живота.
Продолжая целовать, он увлёк сначала одну мою руку вверх, заставляя обнять его за шею, а затем и вторую, пощекотав нежную кожу. Я зарылась в его влажные волосы пальцами, а вот пальцы фон Глуна уже вернулись на мою грудь, скользнули за край ткани, освобождая её от плена и без того фривольного белья. Он покатал пальцами уже отвердевшие горошинки сосков, заставляя меня плавиться от удовольствия, а потом внезапно сжал, почти болезненно. Наслаждение прошило меня разрядом, выгибая, заставляя прижиматься к нему теснее.
- Да-а-а, - сорвался с моих губ стон.
- Эмиль, - подсказали мне на ушко жаркие губы, а потом за то же ушко прикусили. А мою грудь сжали снова.
- Да, Эмиль, - послушно повторила я.
А его пальцы, уже отпустили мою грудь, и заскользили ниже, вычерчивая невесомые узоры на животе.
Когда ладонь накрыла сквозь слои тончайшей ткани самое сокровенное, я захлебнулась вздохом и вцепилась в его волосы сильнее. Словно сквозь туман расслышала довольный смешок и меня начали поглаживать, надавливая и лаская. Пожар, разгоравшийся внутри, требовал большего. Я прогнулась и бесстыдно потёрлась о весь его рельеф.
Мужчина рыкнул, убирая ладонь. Сразу стало как-то холодно, я чуть не захныкала от обиды. Однако меня уже подхватили на руки, и в следующую секунду спина коснулась прохладного шелка простыней.
Рядом со мной, оперевшись на локоть, опустился этот невероятный мужчина. Мне показалось, что в комнате здорово потеплело, занавеси на кровати колыхались, словно в такт исходящим от нас волнам тепла. Я облизнула пересохшие губы, оставив их приоткрытыми. Предвкушающая улыбка с его лица сползла. Мужчина сглотнул, тронул мою нижнюю губу большим пальцем, а потом вдруг взвился надо мной, прижимая к кровати своей тяжестью. Впился в губы захватническим поцелуем, проникал в мой рот, исследовал завоёванную территорию, сбивая дыхание. И я отвечала ему с не меньшей страстью. Задыхалась от его напора, впилась ноготками в его плечи, вызвав этим очередной его рык-стон.
Нас обволакивали потоки жаркого воздуха, губы Эмиля уже опустились на мою грудь. И я выгибалась под его ласками, а пальцы... его пальцы я ощущала скользящими по внутренней стороне моих бёдер. Всё выше и выше. Горячая рука вновь накрыла меня там, где всё уже давно пульсировало желанием. А потом был рывок, треск ткани, и уже никакой преграды там не было.
От неожиданности я попыталась закрыться, но он устроился между моими бёдрами, целовал грудь и живот, скользя пальцами в месте, где всё требовало этой ласки. Где давно влажные складочки горели от его прикосновений. И я бесстыдно стонала, подаваясь ему навстречу. Внизу живота пылал уже не пожар, а доменная печь. Необходима была наполненность, остро, болезненно, немедленно.
- Пожалуйста, - захныкала я.
- Что, - хрипло ответил он.
- Пожалуйста, Эмиль, - простонала.
- Скажи чего хочешь, - прошептал этот соблазнитель, а его губы уже снова были напротив моих. И глаза. А в глазах бушевал огонь.
- Тебя! Хочу тебя, сейчас, немедленно, - срываясь, выдохнула ему в рот.
Не знаю, в какой момент вспыхнуло пламя, обращая пеплом остатки одежды. Вокруг бушевал настоящий огонь, но не обжигая, а лаская и дразня. Хотела зажмуриться, но услышала властное:
- Открой глаза! Я хочу видеть твои глаза, - и я подчинилась. А в его глазах бушевало пламя. И в моих, кажется, тоже.
Не знаю, в какой момент я обхватила его ногами за талию. И почти приникнув к моим губам, Эмиль скользнул в меня, даря сладкую наполненность, поймал мой стон ртом. А пламя взревело, беснуясь всё больше. С каждым его толчком, с каждым бесконечно сладостным, мощным движением мой мир грозил взорваться.
И взорвался яростным пламенем, когда я выгнулась, сжимаясь вокруг него, шепча его имя, теряя связь с реальностью в этой лавине наслаждения. А потом была вспышка сверхновой... и грохот.
Это Кузя, то ли сам по себе, то ли с моей легкой подачи, свалился с кровати.
- Бли-и-и! - сообщило откуда-то снизу это чудо.
Я же села на кровати, пыталась собраться с мыслями, дышала, будто побила мировой рекорд по бегу. Ощупала себя, не зажигая света. Одежда была на месте. Никаких мужчин, если не считать твира, рядом не было.
- Ты кр-и-и, - протянул Кузя. - Тебе бо-о-о?
- Нет, Кузенька. Мне... - я прислушалась к себе, улыбнулась. - Мне хорошо.
Тело еще пульсировало, не остывшее от безумных, сладостных ощущений. Внизу поселилось чувство какой-то пустоты, недостаточности. Прикоснулась к губам, чувствуя, что они припухшие и покалывают. Это неужели я их так искусала?
В этот момент сухо щелкнули все три засова, и дверь с грохотом распахнулась. Но тут же захлопнулась снова, только уже за спиной у растрёпанного разъяренного профессора Глуна. В его глазах полыхало пламя а из одежды был только обгорелый кусок алого шелка, который мне подозрительно что-то напоминал. А еще профессор был очень, очень возбуждён, ткань не слишком-то скрывала внушительно выступающее достоинство.
Твир пискнул и куда-то исчез.
- Даша, - хрипло и как-то недобро позвал Эмиль, - Очень эгоистично и жестоко было оставить меня в такой момент!
Он уже приблизился и теперь почти нависал надо мной. Я нервно сглотнула. В его глазах полыхало уже знакомое по сну пламя.
- Я не закончил, Даша! - многозначительно выдохнул он, почти касаясь моих губ.
А у меня вот слов не было, зато тело среагировало предательски. Успокоившееся было сердце вновь зачастило, и воздуха стало не хватать. А еще потянуло внизу живота, откликаясь на то, как этот распалённый мужчина провел по ноге и погладил бедро.
Он решительно наступал, а я отклонялась, завороженная его буквально горящим взглядом, пока не оказалась прижатой к постели.
Одно движение, и майка, в которой я спала, улетела куда-то во тьму.
Его рука опустилась мне на живот, туда где в глубине разгоралось с новой силой возбуждение, а потом скользнула под трусики.
- Какая ж ты горячая, - простонал он, упираясь лбом мне в ключицу. - Что ты сделала со мной, девочка?
Это ведь мне точно не снится, но я воспринимаю это как-то отрешенно. Сейчас мне хочется только, чтоб он не останавливался. Чтоб унял разгорающийся в крови пожар.
Словно угадывая мои мысли, он снова заглянул в мои глаза и спросил:
- Ты ведь понимаешь, что сейчас всё по-настоящему?
Мне хватило сил только выдохнуть:
- Да.
Кажется, он хотел спросить что-то еще, но я подалась вперёд, прижимаясь своей грудью к нему, прерывая незаданный вопрос поцелуем. Кажется этот ответ был правильным. Больше мужчина не вопросов не задавал, а взялся за трусики и потянул их вниз, нарочито медленно. От этого простого движения меня накрыла еще одна волна жара. Трусики улетели во тьму вслед за майкой. Туда же отправился алый лоскут шелка.
Раньше как-то рассмотреть Эмиля а ля натюрель возможности не было и ... Ох твою инквизицию, и вот это вот всё одной маленькой мне? Я смотрела на него распахнув глаза.
Кажется, Глун заметил моё замешательство.
- Не бойся, дети же рождаются, - прошептал он на ухо, прерываясь на короткие покусывания, и тут же ответил на невысказанный вопрос. - О том, чтоб дети не появились, я позаботился.
А потом мне стало не до вопросов. Потому что его ладонь накрыла лоно, и один из пальцев, скользнул меж складочек, проникая в меня. Весь мой мир сосредоточился в той точке, где он нежно и уверенно ласкал меня изнутри. Глун пил мои отрывистые хриплые стоны, срывающиеся с губ в такт движений его руки. Я ощутила, как новый вал сметающего всё удовольствия катится на меня. И когда я уже была готова сорваться в пропасть наслаждения - всё прекратилось.
Кажется, я захныкала от разочарования, выгибаясь вслед убираемой руки, и встретилась не совсем с рукой. Ощутила силу его эрекции, когда между моими бёдрами скользнуло и упёрлось его внушительное достоинство. Толкнув мои колени вверх, чтоб я согнула их, подтянув выше, он опустился на локти, позволяя ощутить тяжесть его тела на мне.
А потом одним плавным движением бёдер проник в меня. Заполняя целиком, заставляя тело выгнуться от мимолётной боли и сладости. Замер, давая мне привыкнуть к его размерам, и плавно выскользнул, чтоб со сводящей с ума медлительностью вновь проникнуть в меня. Выскользнул и проник снова, и снова. Всё быстрее. Заставляя впиваться в его плечи пальцами, ощущая силу работающих под кожей мышц.
Когда закрывала глаза, то под веками начинало бушевать пламя, пугая и восхищая своей мощью. Пульсируя в такт уже вовсе не медленным толчкам. А когда открывала, то это же пламя бесновалось в его глазах, затягивая, маня, сводя с ума. В какой-то момент он поймал мою голову ладонями и рыкнул как недавно, во сне:
- Открой глаза, и смотри на меня! - не смотреть было не возможно.
И я смотрела. На то, как играют в движении его мышцы. На испарину, покрывавшую гибкое тренированное тело. На то, как он врывается в меня, раз за разом. На искаженное страстью лицо.
Бушующее пламя его взгляда закружило меня, заставляя сорваться в пучину удовольствия. По-моему, я кричала, когда сладкая судорога сжала мои внутренности. Качалась на волнах накатившего экстаза, который всё длился и длился, в такт движениям этого умопомрачительного мужчины. И уже уплывая в блаженное беспамятство, ощутила, как Эмиль задрожал, прижимаясь своим лбом к моему, и, кажется, ему тоже было неплохо...
...Под моей щекой размеренно и сильно стучало сердце. Тело казалось неимоверно лёгким, а мысли слишком тяжелыми, чтоб их думать. И я просто лежала, водя пальцем по волоскам на мужской груди, и слушала размеренный ритм. А он откинулся на подушки и перебирал мои волосы, от чего кожу головы приятно покалывало. Но одна мысль всё-таки добралась до речевого центра. Я лениво произнесла:
- Ты меня коварно соблазнил, - помедлив, добавила, - Причем, сначала во сне.
Я буквально почувствовала, как Эмиль улыбается. Он же собрал в пучок на затылке мою гриву и оттянул назад, вынуждая запрокинуть голову и взглянуть в его глаза.
Глаза были как обычно наглыми, но сейчас еще и хитрыми.
- Всё-таки ты еще очень плохо разбираешься в теории магии,- он чмокнул меня в кончик носа, заставив смешно поморщиться.
- Ммм, - не удостоила я его информативным ответом.
- Дело в том, что астральная проекция не возможна без взаимного согласия, но... - взял он паузу, а мои глаза, кажется, округлились. - Так вот инициатором этих визитов ко мне была ты.
И он снова откинулся на подушки, с самым невинным видом изучая в потолок. А шокированная я пыталась переварить эту информацию, ловя воздух как выброшенная на сушу рыба.