Аннотация: Шаги во тьме. Ближе. Ближе... Совсем рядом...
Ночь была тихой, немного влажный ветерок лениво пытался выбраться из густой сети ветвей, нависшей над дорогой. Облака освободили небольшую полынью неба, и луна выглянула в неё серебристым зрачком, заливая верхушки деревьев и крыши домов холодным сиянием. Тени почернели, и хмельной полуночный путник, споткнувшись о скрытый в тенях камень, грузно упал в канаву на обочине.
Очнулся он от слабого звука.
Шаги.
Мелкие.
Шаркающие.
Темнота сгустилась в пятно, вскоре принявшее вид невысокого, сильно сгорбленного силуэта.
- Старуха,- решил путник. - Что нужно ей ночью на улице?
И, охвачен пьяным любопытством, человек поднялся; стараясь не шуметь, двинулся следом.
Из переулков выплывал молочно-белый туман, в нём тишина становилась гулкой, как на дне колодца: - любой звук порождал множество отражений, и шаги неестественно громко звучали на пустынной улице.
В конце сумрачного тоннеля деревьев забрезжил свет, - путник увидел, как чёрный даже в свете луны, горбатый силуэт неспешно прошёл сквозь затворённые кладбищенские ворота.
Капля пота сползла по спине тайного преследователя: - он ощупал дрогнувшими пальцами холодный металл кованых створов.
- Нет. Здесь не пройти...
Немного протрезвев, он побрёл вдоль каменной ограды, нашёл пролом, - но чёрного силуэта уже нигде не было видно.
Луна плыла в небе. Свет её, предательски яркий, давил сверху.
Согнувшись и почти не дыша, скрываясь за вросшими в дёрн щербатыми каменными крестами, человек пошёл вглубь кладбища.
Миновав полуразрушенный склеп, в глубине чёрного провала стены, пахнувшего холодом и каким-то резким запахом, путник почувствовал движение чего-то огромного.
Затхлый воздух ударил в лицо, принеся с собой ощущение грозной, холодной силы.
Путник бросился бежать, прыгая через надгробия и оставляя клочья одежды на ветках скрюченных кустов шиповника.
Остановил его глухой низкий звук, похожий на рычание крупной собаки, доносившийся из-за огромного тополя.
Сердце беглеца бешено стучало, казалось, стук этот разносится повсюду...
Немного отдышавшись, человек осторожно выглянул из-за дерева и в ужасе узнал силуэт давешней старухи рядом с варварски разрытой могилой.
Старуха склонилась над вытащенным из ямы трупом, опять раздалось глухое ворчание. Вверх поднялась костлявая рука с тонкими, высохшими как бамбуковые прутья, и очень длинными пальцами.
В сияньи луны блеснули кривые когти. Вдруг рука с неистовой силой ударила мёртвое тело.
Голова покойника лопнула, словно арбуз, упавший на камни; и брызги гниющего мозга растеклись смердящими кляксами по траве, коре тополя и по лицу едва дышавшего человека.
Дикий, напоённый животным страхом вой вырвался из его дёргавшегося в спазмах горла.
Но бедняга уже мчался прочь, разрывая глотку в истошном крике. Онемевшие от страха ноги подламывались. Сзади нагоняло утробное ворчание, становясь всё громче; со всех сторон к нему присоединялись всё новые и новые голоса, сливаясь в мерзейший хор,- и он настигал, настигал, до слёз бессилия, до крови из ушей, до безумия, до беспамятства...
Погост задвигался шкурой озябшего зверя, заскрипели сучья, деревья гнулись и метались в адском танце, секли бежавшего человека ставшими острыми, как бритвы, листьями. От тяжёлого рёва сотрясалась земля, гранитные надгробия, мелко дрожа, всплывали в вязком, тягучем воздухе.
Полумёртвый от ужаса и боли путник выполз на ступени кладбищенской церкви, и сознание его провалилось во тьму. Там и нашли его наутро, в луже крови, с гримасой невыносимого ужаса на лице.
В больнице он долго не приходил в сознание, а когда очнулся, не издал ни звука. Молчал, смотря в потолок безумными, широко открытыми глазами. На следующий день он умер.
***
- Кого это хоронють, бабоньки?
- Да соседкина сына, они через дом от нашего...
- Молоденький ишшо. Болел, небось, чем?
- А чем нонешняя молодежь болеить? Водкою. Упился до зелёных чертей, да подрался под это дело.
- Эх, грехи наши тяжкия... Ему б жить да жить, а вот поди ж ты...
Похоронная процессия степенно прошла кладбищенские ворота. Сидевшие у ворот старушки получили свою милостыню и, наперебой благословив благодетелей, отвернулись и завели неспешный разговор о своём.
Одна из них взглянула вслед катафалку, выпростала из лохмотьев сухую, сморщенную руку и, чуть заметно улыбнувшись, погрозила длинным костлявым пальцем, на конце которого чернел загнутый, как ятаган, коготь.
В полночь у свежей могилы послышались шаги. Мелкие, шаркающие...
***
- Ой... гражданка Ш, девяти с половиной лет, прислушалась, прекратив недозволенные речи.
Над летним лагерем собиралась гроза, по стёклам палаты скребли мятущиеся под порывами ветра листья береста.
- Девчонки, тушите свечку, - идёт кто-то!.. Палата старательно засопела в наступившей темноте. А в коридоре действительно раздался звук шагов.
Семенящих.
Шаркающих.
Всё ближе.
Наконец, звук стих под дверью.
Сверкнула близкая молния. С раскатом грома слился скрип дверных петель...
***
...такого слитного, дружного, эпического визга Марья Семёновна не слыхала за все сорок пять лет работы воспитателем...
![old witch []](/img/p/pozornyj_w_o/01/old_witch_by_tdenham-d4hzp96.jpg)