Аннотация: Посвящается сообществу fantasy_proda. Начало истории про девочку, попавшую куда-то в другой мир. Попавшую совсем не так, как ей мечталось.
Бедная девочка. Она появилась здесь недели две назад - испуганная, растрепаная, в какой-то непонятной одежде... Да, ей было не больше восемнадцати зим - для тех мест, откуда я родом, совсем ребенок. Это здесь замуж выдают в четырнадцать, когда дитя еще не понимает, что происходит и, главное, - зачем. Наши Старейшины знают - так нельзя. Жаль, что их мудрость не помогла мне... Конечно, неизвестный никому ребенок был доставлен к Господину. Ну и осталась она здесь - куда еще девать? Да и Господин решил, наверно, завести себе новую любовницу - скоро прежняя отметит двадцать одну зиму, и перестанет интересовать его. Старого развратника. Но вот не уверен, что девочка эта продержится долго... А пока новенькую поселили в общий женский барак. Где все на нее глядели, как на неодушевленную подстилку Господина. А она что-то бормотала лишь про книги, миры - и надежды. Бедная девочка.
День у нас всегда начинается рано - в четыре утра, когда солнце еще только-только собирается вставать. Хотя, зимой в это время еще темень стоит непроглядная, самая страшная - предрассветная. И только нам - не свободным, - нужно безропотно подняться и приступать к своей работе. Здесь я оказался после войны - когда Старейшины подписывали мир, они не смогли добиться освобождения каждого. Я был воином. Тогда было хорошее время, хоть и война. Я был свободен. Нет, конечно, к элитным солдатам, цвету армии Старейшин, я отношения не имел - что там делать простому сыну плотника? Но мог с гордостью считать себя неплохим воякой - об этом говорят три татуировки на предплечьи, сейчас, правда, почти скрытые жутким клеймом. Я воевал, да. И когда-то мы попались. Все уже тогда слишком устали, чтобы устраивать резню. Командир отряда - сынок кого-то из родственников Седьмого Старейшины, был отпущен сразу после подписания мира. Еще двоих отпустили через год. Ланар, мой напарник, умер от чахотки. А меня мудрость Старейшин вернуть не смогла. Да и некому было за меня платить выкуп - отец погиб еще в начале войны, мать с тремя младшими еле сводила концы с концами. Я на них не в обиде. А здесь... Господин знает - голодный до смерти раб ни на что не годен. Уставший до смерти раб - тоже не годен. Поэтому нам давали и есть, и спать. Иногда даже мы могли проснуться после солнца... Но это было два-три раза в год. Да, конечно же, надсмотрщики могли нас бить сколько им захочется - лишь бы не покалечить, - орать, ругать до одури... Но к этому можно привыкнуть. Это можно стерпеть... Человек ко всему привыкает...
Хотя, казалось, девочка та - будто из упрямства, и не пыталась привыкнуть. Сейчас ее уже начали сторониться - небось, блаженная. Мало ли что выкинет?... А мне было интересно. Да, не такая как все. И все же... С ней вполне можно было вести беседу. Хотя, я порой и не понимал, о чем она. Энтернехт какой-то. Фантазии какие-то... И говорила она как-то нервно-дерганно, подбирая иногда с трудом слова.
Из этих разговоров я узнал, что зовут ее Саша. Мое имя она упорно коверкала на Лерий. Ну да ладно - на что тут обижаться?... Зато мне единственному она улыбалась - украдкой, забавно щуря красные от слез глаза.Она много плакала. Как будто... ну, ожидала она здесь чего-то другого. Как будто... как будто ее - ребенка, - привели в сад с фруктами, а эти фрукты вдруг стали кусаться, намереваясь загрызть. Жалко девочку - толковая бы выросла... Если учить. Потому что сейчас она не могла о себе позаботиться... совсем. Не знала, как работать, как одеваться, как что делать...
Сегодня я был занят считай своим основным делом - плотничал. Работа с деревом, конечно, это хорошо. Оно и успокаивает, да и творчество можно... приложить... Хоть и жаль, что с этого всего имеешь разве что кусок хлеба с мясом. Потому что хозяин - он всё это продавал. За хорошие, большие деньги. Ну, зато хоть есть мне чем голод утолить. Могло быть хуже. Я мог бы просто валяться трупом... ладно, уже костяком на каком-нибудь замечательном зеленом поле. Ну или в яме, где хоронили чахоточных. Так что - мне повезло. Негоже жаловаться.
И всё-таки, работать с деревом я люблю гораздо больше, чем махать мечом. Это интереснее. И... создавать - оно гораздо приятнее, чем убивать. Пусть даже так. Работая не на себя - на кого-то.
Сегодня, правда, я работал не на продажу. Хозяину показалось, что мебель - добротная, дубовая, но старая, - стоящая в кухне, требует немедленной замены. Так что сейчас я должен был делать все гораздо лучше, чем обычно - так сказал Канкх, слуга, передавгий заказ. Что ж, я всегда все делаю хорошо.
От дневных каких-то занятий освободили Сашу. Вообще, бедняжку жалели - ведь явно жертва войны, тронулась умом немного. И потому у нее иногда было свободное время. И она часто приходила тогда ко мне. Как сейчас.
- А что ты сейчас будешь делать? - с любопытством спросила девчонка, заглядывая в очередной раз мне через плечо. Ее тень опять упала мне на стол.
Я задумчиво откинул с лица прядь волос и перевернул доску, чтобы отметить на ней очередную деталь будущего рисунка.
- Тут потом резьба будет. Намечаю основу. Свет-то не загораживай, - я оглянулся и фыркнул: она сидела на втором столе, что повыше, поджав к себе колени и обхватив их руками. И, конечно, опасно наклонившись над моей спиной - чтобы наблюдать, - Мне же не видно ничего. Напортачу - хозяин рассердится.
Саша резко откинулась назад, чуть не стукнувшись затылком о полку. Я сокрушенно вздохнул, заметив на ее щеках румянец. Протянул руку и взъерошил ей волосы. Девочку остригли в первый же день - кому нужны паразиты всякие, которых она могла подцепить по пути сюда? Впрочем, сердобольная старуха, что стригла женщин, лечила их и была заодно повитухой у невольниц, оставила ей немного шевелюры - пальца на три, не больше. И теперь это все топорщилось забавными мягкими вихрами светло-русого цвета.
- Эй, опять у меня полная голова стружек будет от твоих рук, - Саша наморщила нос и тряхнула головой, рассматриваяя меня болотно-карими глазами.
Я пожал плечами и делано вежливым жестом смахнул несуществующие щепки с ее волос. И вернулся к работе: разговоры - разговорами, а вот дело делать надо. Есть-то хочется...
- Ничего, они же не живые, - я потянулся за резцом, лежавшим на полке, - Слушай, расскажи-ка ты мне пока еще что-нибудь... О себе. Ты хорошо рассказываешь. Интересно, - да и слушать, если честно, мне было гораздо легче, чем говорить - во время работы-то.
- Ну... - девчонка замялась, - А ты не будешь смеяться... как они? - в ее голосе прозвучала неуверенность.
Хотя, конечно же, она знала - я смеяться буду лишь там, где она захочет, чтоб я смеялся. Нет, я не задумывался - никогда, - правду она говорит или выдумывает. Просто ведь интересно было. А вот остальные - они смеялись. Над бедной сумасшедшей девочкой. Хотя, и они уже привыкли. Но с тех пор рассказывает она лишь мне. Зато иногда и повторяясь.
- Я... я не из этого мира, - тихо начала она, - Ты знаешь, я говорила. Вот. У нас там... - Саша замолчала, подбирая слова, - Ну, вот как у вас всякие вот мельницы что-то сами делают - а у нас много таких, разных, штуковин, что что-то делают сами. Даже едут сами. Без лошади. И числа считают. И много-много всего хранят... И, знаешь, - серьезно добавила она, - Тебе бы они понравились. Они бы сами тебе табуретки твои делали. И узоры вырезали, да.
Я хмыкнул. Чтобы какая-то... мельница?... делала за меня мою работу! Мне и гордость не позволит. Да и зачем тогда я - если есть такие... мельницы.
- Ну, тебе же сложней, - чуть обижено ответила она, и продолжила - опять уже напевно-мечтательным тоном, - А еще у нас много.. сказок. Книг. И в них много рассказов о другихмирах. Как этот, - каким-то упавшим голосом добавила она, - Знаешь... Я... я хотела попасть в такой вот мир. Но... - девочка вздохнула и пошевелилась, зашуршав одеждой по столу, - Я думала - оно будет как в книгах. Вот я появлюсь тут и - о! - я какая-нибудь... принцесса, к примеру. Сильная. Смелая. Могущественная. И всех спасаю. Что какое-то пророчество...
Я улыбнулся и развернулся к ней, указывая в ее сторону резцом.
- У нас всех пророков истребили еще века четыре назад. На всякий случай. Так что и не мечтай, - в очередной раз напомнил я.
- Вот черт, - Саша опустила ноги и уперлась в столешницу руками.
- Что такое "черт"? - с интересом спросил я, откладывая обработанную доску в сторону и поднимая с пола следующую.
- Ну... - девочка замялась, - Ну, существо такое... Плохое. Злое. Им у нас детей пугают. И не только детей.
Я удовлетворенно хмыкнул. Значит, на моей памяти, Саша вспервые ругалась. Ведь, наверняка, и у них таких вот существ используют не только чтобы застращать.
- Не надо тогда мне этих твоих... чертов.
- Чертей, - поправила девчонка, опять же возвращаясь к прошлой теме, - Думала, магия тут... и все такое... А получилось... Лес - черный, страшный. Ночью. И звуки всякие. И кажется - вот-вот кто-нибудь съест. Или еще чего-нибудь...
Да, это ей повезло, между прочим. В нашем-то лесу не только белочки-птички водятся. Волки - вон, опять хозяин на охоту собрался, развелось их, тварей серых, - таскают уже не кур - теленка на днях утащили. А еще нежить порой буйствует - наткнешься, так потом и не найдут... ну, или по частям оставшимся собирать будут. А она - ничего, как-то не встретилась ни с кем опасным. Говорят же - блаженных Боги ведут. Ну, точнее, везучая она просто.
- А наутро, ты же сам видел, нашли меня. Сюда притащили. И... знаешь, тоже страшно - а вдруг я что-то не то сделала? А вдруг сразу в темницу? Или ножом по горлу - и все?... Раньше ведь я не задумывалась об этом. А за ночь в лесу и не такое понрапридумывала.
- Ну, года четыре назад - так бы и сделали. Особенно с твоими волосами-то светлыми. В этих-то землях чернявые все. А чужачку - сразу на кол. Чтобы не тратиться лишний раз. Да и умеют люди ненавидеть за "просто так"... - я дернул плечами, вспоминая те времена.
- А ты, значит, не человек? - с какой-то едва ли не надеждой спросила Саша.
- Почему? - опешил я, удивленно уставившись на нее.
- Ну...- смутилась девочка, - Ты сказал, что умеют люди ненавидеть за "просто так". А ты, значит, не причисляешь себя к ним?
Я вздохнул и закусил губу. Оперся руками о стол, на котором сидела Саша, и пристально посмотрел ей в глаза, снизу вверх.
- Почему же. Я воевал. Я убивал - как и все. И ненавидел - точно так же. За "просто так". Потому что они - отсюда. А я - с земель, где правят Старейшины, - я сглотнул, почувствовав, как резко запершило в горле, и хрипло продолжил, не отпуская взгляда оцепеневшей девчушки, - Точно так же ненавидел. И убивал. Впрочем, - я заставил себя коряво улыбнуться, - Ребенка я бы не тронул. Хотя, порой убить - оно лучше, чем оставлять мучиться. Но - я не об этом.
Вздохнув, я опять отошел к рабочему столу. Резец у меня в руках чуть заметно дрожал. Саша не сразу решилась задать вопрос:
- А это сложно... убивать? В книгах героини... они... ну, р-раз - и все, и очередная голова с плеч. А она - героиня то есть, - уже пргулочным шагом идет дальше...
Я, наверно, минуты две молчал. Думал. Потому что такие вот вопросы - они непрятны. Ведь, да, убивал. Да. А как это - не задумывался. Или задумывался?... Саша терпеливо ждала ответа. Я чувствовал на своей спине ее пристальный взгляд.
- Когда в первый раз - да, - голос у меня стал еще более хриплым. И тихим, - Когда ты понимаешь, что отнял жизнь... Я... - я спрятал лицо в руках и прерывисто выдохнул, - Даже не спасло меня, что это было в запале битвы. Потом... Мне до сих пор снится тот день. Тот момент, - я стиснул зубы и глухо зарычал. Я услышал, как едва слышно соскользнула на пол Саша. И замерла позади меня, - Несмотря на все, что я делал. А. потом, - я накрыл ладонью ее пальцы, вдруг легшие мне на плечо, - А потом я привык. Они мне почти не снятся. Только тот, первый...
- Прости, Лер, - глухо пробормотала девчонка, уткнувшись лбом мне в шею, - Я не хотела, чтобы ты так.... чтобы тебе было больно от моих вопросов.
Я резко выдохнул и повернулся к ней лицом, заставляя девочку отпрянуть от меня. Попытался криво улыбнуться.
- Ничего. Учись на моих ошибках, Саша.
На дворе сердито заржали лошади. Пора было девчонке идти, работать. И мне в очередной раз не хотелось ее отпускать.