Прилуцкий Евгений Александрович. Жертвоприношение

Прилуцкий Евгений Александрович : другие произведения.

Жертвоприношение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Оставить комментарий © Copyright Прилуцкий Евгений Александрович (evgenij.prilutzkij@yandex.ru) Размещен: 10/12/2011, изменен: 10/12/2011. 71k. Статистика. Глава: Проза		Ваша оценка:

Глава I

Мощный "Боинг" уверенно держался в воздухе. Марк сидел во втором крес-

ле от иллюминатора и наблюдал за происходящим внутри салона. На экране периоди-

чески появлялись данные о высоте полета, температуре за бортом, мелькали сюжеты,

реклама, совершенно не заинтересовавшие летевших. Вскоре порядком надоел не толь-

ко назойливый экран, но и снующие по салону пассажиры и стюардессы, предлагав-

шие напитки, в том числе спиртные.

Он летел вместе с женой и дочерью в другую страну. Там его ждала новая

жизнь. Какая именно, он представлял слабо. Во всяком случае почти все, что состоялось

в его судьбе, он оставил позади, за чертой времени. Жена была не в настроении, как

будто чего-то боялась, в то время как глаза дочери жадно впитывали все вокруг.

Марк пристально вглядывался в иллюминатор. Вне самолета открывался

фантастический вид. На высоте десяти километров атмосфера сильно разрежена. Осле-

пительный солнечный свет и темно-синяя крыша неба. До космоса, как кажется, совсем

близко, его уже можно почувствовать. А если немного подняться, откроется черная безд-

на Вселенной.

Туркмения и Каспий спрятались за толстым слоем облаков, но древний Кав-

каз, как и подобает мужчине, не смущаясь, показал многочисленные морщины своих гор.

Незаметно пролетев Турцию, самолет вышел в район восточного средиземноморья. Ра-

зыгравшееся воображение набрасывало картины давно минувших исторических событий.

Стоит только перенести взгляд дальше на восток, и можно увидеть, как Александр Маке-

донский, вторгшись в Персию, сближается с войсками Дария, а западнее финикийские

корабли, избороздив воды региона, добираются до дальних стран. Здесь господствовал

величественный Рим, а позже через Византию в Палестину шли крестоносцы. Сколько

дорог исхожено за тысячелетия, но Марк чувствовал себя первопроходцем по неизведан-

ным просторам Азии.

А вот и Кипр. Сверху остров выглядел кусочком зеленой суши, который пла-

вает в бескрайнем лазурном море. До Израиля, куда, собственно, и летел Марк, остава-

лось каких-то полчаса.

Вспомнилось, как в Ташкенте совсем недавно с немалыми трудностями он

собирал документы на выезд. Накануне последнего визита к консулу выпал обильный снег.

В посольстве толпился народ. Ожидание в очереди продолжалось весь день, и, наконец,

получив долгожданное "добро", Марк и его жена вместе с другими бежали в Сохнут, что-

бы получить заветные билеты на самолет.

В соседнем кресле сидела женщина, которая уже была в Израиле в гостях у

родных.

- И как там? - спросил Марк.

- Сначала вам все покажется чудесным.

Женщина не была расположена к разговору, она отвернулась и закрыла глаза.

В салоне возникло оживление, и он услышал, что кто-то проговорил: "Подле-

таем". Марк с волнением стал всматриваться в силуэты незнакомой земли. Почему незна-

комой? Никакие средства массовой информации не способны дать необходимого предста-

вления о другой стране. В ней надо пожить.

При подходе к аэропорту Бен-Гурион он увидел пальмы. На земле стояли са-

молеты с цветными эмблемами различных авиакомпаний мира. Пройдя формальности та-

моженного оформления документов, Марк и остальные репатрианты были приглашены в

специальный зал, где их поздравили с прибытием на историческую родину и объяснили

порядок дальнейших шагов в новой стране.

Не имея в Израиле ни родных, ни друзей, Марк с женой доверили решение

вопросов жилищного обустройства маклеру. Тот и предложил им квартиру, которую пред-

стояло снимать у хозяина за немалые деньги. За услуги он взял с Марка сумму, равную ме-

сячной квартирной плате. Квартира оказалась большой, вместительной, с интересной пла-

нировкой. Обставлена она была разномастной и старой мебелью. Выглянув в окно, Марк

увидел внизу мандариновое дерево и огромный фикус. Окружающие дома соседствовали

безразлично и отчужденно. Недостатки нового жилья редко бывают заметны сразу.

Первые впечатления об Израиле - обилие магазинов и продуктов, улицы,

ярко освещенные рекламой и витринами, легко одетая и куда-то несушаяся молодежь. Во-

круг красивые дома, по дорогам беспрестанно едут машины "иномарки". Все необычно,

все другое.

Он ждал встречи с морем. И при первом же удобном случае Марк отправил-

ся к морю, пешком. Жена с удовольствием пошла с ним. Море находилось в нескольких

километрах от места проживания Марка. Водная даль возникла сразу за постройками на

побережье. Солнечный свет и ветер пронизывали тело. Море вжалось в землю, но не по-

мещалось в ней и потому пологим полукругом выпирало по всему горизонту. Оно мерно

дышало, выбрасывая при выдохе волны на берег. Марк говорил с ним как с живым суще-

ством.

Это была сказка. Счастливая ли? Он был слишком переполнен эмоциями, что-

бы задавать себе подобные вопросы.

Сдержанно переговариваясь и несколько робея, новые олимы шли по коридо-

ру и искали свои классы. Легкое волнение, почти всегда сопутствующее началу учебных

занятий, заставляло вспомнить школу, институты и университеты. Марка определили в

группу олимов с высшим образованием.

Большинство в группе, как и в ульпане в целом, составляли "типичные" евреи,

темноволосые, с карими и черными глазами, но довольно часто встречались и настолько

же типичные лица славянского происхождения. В одной из групп Марк потом увидел даже

японку.

Перед Марком поневоле возникал вопрос: что побудило этих людей бросить

страну, где они родились и прожили десятки лет? Многие отказались от завидного положе-

ния в обществе, любимых профессий, продали дома и квартиры, нажитое имущество, оста-

вили могилы родителей. Что заставляет евреев всего мира срываться со своих мест и ехать

в землю обетованную? Антисемитизм в странах проживания, пропаганда Сохнута? Мечты

о лучшей доле, которую они надеются найти в Израиле? Очевидно, да. Но есть и те, кто хо-

чет обрести свою национальную родину.

Теперь из стран СНГ в Израиль стремились не только евреи, но и представи-

тели других национальностей. В группе оказались люди самых разных специальностей:

врачи, экономисты, учителя, инженеры, программисты. Кроме Марка здесь обучался еще

один кандидат наук - женщина, биохимик. Возрастной диапазон тоже был достаточно ши-

рок.

В перерывах между занятиями все начали понемногу знакомиться. В группе

была представлена почти вся география бывшего СССР. Как и везде, были люди более от-

крытые в общении, были и скрытные, и осторожные.

Молодая женщина, худая и нервная, много курила и чувствовала себя в груп-

пе неуютно.

- Вы откуда приехали? - спросил ее Марк.

- Из Белоруссии, из Минска.

- И давно?

- Уже около полугода. Но до того, как приехать сюда, я жила в Англии. Была

замужем за англичанином. Потом жила в Германии.

- Одна?

- Нет, у меня был друг, немец. Английским и немецким владею свободно.

Отец, бывший офицер, категорически не хочет ехать в Израиль, и я решила приехать сюда

одна.

Оказалось, что теперь она живет с израильтянином. Иврит до ульпана учила

сама, по словарю.

Не случайно появившийся в ульпане религиозный еврей, видимо еще маль-

чишкой приехавший из СССР, как положено, с пейсами и в шляпе, уже плохо говоривший

по-русски, предлагал всем желающим совершить молитву. Согласился только один муж-

чина. Раввин обратился с аналогичным предложением и к Марку. Марк ответил, что он

православный. Раввин его не понял. Тогда Марк добавил: "Я - христианин". Раввин все

же посоветовал ему учить иврит, так как это священный язык.

Через неделю после прибытия Марк, жена и дочь получили израильские па-

спорта (теудат зеут). В паспорте Марка было указано, что он - русский, по национальности

его матери. Сначала по своей наивности он не придал этому значения.

Итак, главная задача, с которой сталкивается любой репатриант вскоре после

прибытия в Израиль, - изучение иврита. И каждый ее решает по своему.

Серьезным недостатком советской системы образования оказалась языковая

подготовка. "Железный занавес", которым отгородился СССР от мира, отсутствие свобод-

ных международных связей сделали ненужным знание иностранных языков для большин-

ства советских людей. С другой стороны, господство русского языка привело к тому, что

в многонациональной стране у многих детей и молодежи не был привит навык общения

на других языках. И теперь значительная часть этой молодежи, достигнув зрелого возрас-

та, оказалась неспособной в восприятию и переходу на языки тех стран, куда она эмигри-

ровала. К подобным "моноязычникам" Марк причислил и себя.

Сознание воспринимало иврит крайне неохотно. Память выталкивала слова

нового языка. Росла неуверенность в себе, а с ней и чувство отчужденности от местной

культуры и коренных израильтян. Сложности создавались в самом ульпане. Представьте,

в каком положении вы оказываетесь, когда ивриту вас обучают на иврите. Преподаватели

русского языка совершенно не знают. Видимо, это сделано не случайно. Но в таком слу-

чае множество вопросов и неясностей, которые у вас появляются, преподаватель объяс-

нить не может (точнее, вы плохо понимаете или совсем не понимаете его объяснений),

а вы не можете правильно задать вопрос. Да и сам процесс изложения материала, осо-

бенно в начале обучения, принимает просто нелепые формы. (Как рассказывали Марку,

преподаватель одной из групп, чтобы передать смысл выражения "открыть дверь", подхо-

дила к двери класса и открывала ее.) И лишь позже, те, кто успешно осваивает иврит во-

преки всем трудностям, получает возможность какого-то общения с преподавателем.

Безусловно, ульпаны сыграли важнейшую роль в деле массового обучения

репатриантов ивриту. Но методика обучения в ульпанах не разработана должным обра-

зом, отсюда - низкий результат. Существует альтернатива ульпанам. Репатриантами-фи-

лологами, достигшими высокого уровня изучения иврита, организованы курсы, которые,

конечно, стоят недешево.

И все же, несмотря на проблемы с ивритом, Марк обратился в центр абсорб-

ции ученых-репатриантов, расположенный в Иерусалиме. Он выслал список своих пуб-

ликаций и другие требуемые документы. Его пригласили на собеседование. В разговоре

по телефону со служащей центра Марк пояснил, что за те полгода, пока он находится в

Израиле, он, конечно, не смог овладеть ивритом в достаточной степени, и спросил, допу-

скается ли использование русского языка. Служащая ответила, что нет, не допускается.

Марк, естественно, не был готов писать на иврите научные тексты. Надо бы-

ло работать, и Марк пошел в управление по делам трудоустройства. В большом зале си-

дело, стояло и двигалось множество таких же безработных. Неуверенно обращаясь то к

охраннику, то к пробегавшим служащим, Марк наконец нашел, как ему казалось, нужную

комнату.

Подходил еврейский новый год, приход которого отмечается в сентябре. Сот-

рудник с угрюмым и злым лицом бросил ему:

- "Хаг, Хаг (праздник). Лиштот (пить или пей) водка, водка."

- Я не пью водку, - ответил на иврите Марк.

Что же, пришлось идти домой и праздновать.

Новый год наступил, и Марка направили в отдел, где занимались решением

вопросов трудоустройства лиц с высшим образованием. Там тем более ему не могли по-

мочь - работы по его специальности не было, так же, как и подходящих курсов.

После множества неудачных попыток найти работу, которая хоть в какой-то

степени соприкасалась бы с его специальностью, знаниями и интересами, Марк понял,

что перспектив у него почти нет. Он попробовал себя в роли дворника. В конце концов

он устроился шомером (охранником), приобщившись к самому распространенному в Из-

раиле занятию мужчин- репатриантов. Недостаточное знание иврита практически закры-

вало ему дорогу в университеты и школы. Марк чувствовал себя, что называется "не в

своей тарелке". Он потерял былую уверенность в собственных силах.

Марк стоял на дежурстве в каньоне и вспоминал, как для него начиналась

жизнь в Израиле

Быстро темнело. По шоссе двигался поток машин. Впереди перед каньоном

вся территория стоянки была заполнена машинами. Людей не было, только машины.

"Сюрреализм какой-то," - подумал Марк. - "Наверное, это очень символично для нашего

времени." Нескончаемая вереница автомобилей, ехавших с включенными фарами, напо-

минала мифического змея, поглотившего человечьи души.

Глава II

Он сидел на диване и мелко тряс ногами. Внутренняя боль накатывала волна-

ми, и когда она становилась нестерпимой, он вскакивал, и, громко стоная, начинал ходить

по комнате или уходил на кухню, на балкон, как бы ища там спасения. Но боль не утихала,

он размахивал руками, в отчаяньи бил ладонью в стену. "Скорее бы уже сдохнуть, чем так

мучиться... Не может же это продолжаться бесконечно!... Ммм... Когда это все кончить-

ся?!" - он сыпал резкими фразами как ударами, хлестал ими себя, родных, весь этот мир.

Потом из внутренней боли взрывом рождалась злоба и обида. Если боль на время утихала,

он переводил дыхание, зная, что приступ сам по себе не прекратится. Но он терпел. Затем

все начиналось заново - нарастание боли, беготня по квартире. Оставалось только одно -

принять лекарство, чего ему очень не хотелось. Лекарство приносило ощущение блаженно-

го покоя и расслабления. Всего на несколько часов. За это время можно было передохнуть

и вспомнить, что еще жив. А потом снова в омут - в приступ.

Когда Марк оказывался на балконе, то подходил к окну. Чаще приступы случа-

лись вечером, люди в это время возвращались домой с работы, молодежь оживленно раз-

говаривала, кто то смеялся, проезжали, сигналя, машины. Он удивленно наблюдал за про-

исходящим на улице и не понимал, чему еще можно радоваться, ведь жизнь и этот мир

настолько отвратительны.

Во время приступов он больше всего боялся потерять сознание. Боялся забо-

леть чем-то серьезным, паниковал и чуть ли не готовился умереть, если где-то что-то начи-

нало болеть. Иногда при мысли о возможном скором конце, воображаемом, его охватывал

прямо таки животный страх смерти. Когда приступы случались ночью, он засыпал только

под утро. В предрассветные часы бывало особенно тревожно. Он смотрел в окно на мрач-

ный, мертвый город, и бледный страх пробирался в душу. Часто, вот как сейчас, у окна,

спрятавшись в листве дерева, плакала птица. Взмах крыльев, - и птица улетала в голубова-

тую мглу.

Очень тягостные чувства оставляли сны, дурные по смыслу и форме. Каждый

раз он оказывался в каком-то неуютном помещении, подвале, из которого стремился выб-

раться, но страшно боялся, что у него это не получиться. Перед ним находилась иногда по-

луоткрытая решетка, иногда просто проход, щель, и он силился пролезть, вырваться через

них наружу. Вот он уже протиснул наполовину руку и старается просунуть голову, остал-

ся один рывок, - и свобода. Но нет, проход сужается, что-то держит его, цепляет, накаты-

вает страх, отчаяние, - и он просыпается. Он прекрасно понимал смысл этих снов - бо-

лезнь держала его взаперти, и он не мог выздороветь и изменить жизненную ситуацию, в

которой оказался.

Он боролся, искал средства излечения в журналах, специальной литературе,

ходил к экстрасенсам и врачам-частникам, отдав немалые деньги. Болезнь не отступала,

временами она даже прогрессировала. Обратившись к официальной медицине, он полу-

чил помощь далеко не сразу. Стало ясно, что препараты придется принимать всю остав-

шуюся жизнь. От наиболее сильных из них он быстро толстел. Главное, что удалось пре-

кратить приступы и остановить истощение организма. Однако здоровым себя он не чув-

ствовал.

Шли сильные дожди. Ливни были непродолжительными, но свирепыми. На-

летавший внезапно ветер ломал зонты, обливал брюки и туфли. Потоки воды стремитель-

но неслись по улицам, заливали низкие места, перейти которые было очень непросто.

В квартире поселились сырость и холод. В зале, к тому же, протекало окно. Во

время дождя под ним собиралась большая лужа, и Марку приходилось периодически выти-

рать пол тряпкой, а затем выжимать из нее воду в ведро. Постоянная слабость и неспособ-

ность сосредоточиться привели к тому, что Марк буквально ничего не мог делать. Любая,

даже незначительная бытовая проблема вносила дополнительный душевный дискомфорт

и усиливала ощущение тяжести жизни.

В четыре часа по полудни начиналась вторая смена. С трудом добравшись на

переполненной маршрутке до нужной улицы, он свернул направо, прошел мимо стройно-

го ряда молодых деревьев, затем, поплутав в переулках, через перекресток выбрался к су-

пер-маркету. За углом он сразу увидел огромное здание магазина и обширную площадь

перед ним, заполненную машинами.

- Шалом, - приветствовал Марк стоявших на входе охранников.

Он огляделся. К нему подошел смуглый израильтянин и объяснил, где и как он

будет работать. Второй охранник, с которым ему предстояло стоять на входе, оказался сим-

патичным общительным парнем. Тем временем покупатели заходили в магазин и их нужно

было проверять. Разговаривать между собой шомерам запрещалось, и это, в общем-то, по-

нятно.

Первый день на новом месте прошел относительно спокойно. Марк даже ус-

пел разглядеть колоссального размера зал, ряды касс. У входа были выставлены различные

товары.

Он вспомнил, что нечто похожее видел совсем недавно. В качестве охранника

ему время от времени доводилось бывать в махсане (складе) огромного супер-маркета. Мах-

сан представлял собой подобие целого микрорайона. За входом открывалась центральная

"улица", по сторонам которой высились многоэтажные стеллажи.

Изделия на стеллажах не помещались, их клали, ставили в проходах, у входа, вез-

де, где обнаруживалось хотя бы небольшое свободное пространство. Блестящие и красочные

упаковки, коробки радовали глаз. Небоскребы товаров, ровно уложенных на миштахах (под-

ставках) и еще не разобранных, довершали панораму земного "рая". Тут и там сновали люди,

перевозили тележки, что-то таскали.

По рампе (площадка перед махсаном) один за другим передвигались рабочие.

Они тянули за собой или толкали вперед тележки для тяжелых предметов, называемые

"джеками". Картина напоминала безрадостный труд рабов где-нибудь в Древнем Египте.

Марк назвал все это торжеством материализма.

На улицу вышла группа женщин и девушек, работавших в супер-маркете, и

встала чуть в стороне. Курили, уставшие, и тем не менее оживленно переговаривались.

Они ждали микроавтобус, который должен был развезти их по домам. Марк встретился

взглядом с одной из женщин и поразился особому выражению ее глаз. В них он увидел

интерес к нему и легкий страх. Они словно вода в горном озере отражали таящееся в глу-

бине движение чувств. "Все таки удивительные глаза у русских женщин", - подумал Марк.

Однако отвлекаться на всякие "глупости" не было времени.

В небольшой проход между стальными заграждениями один за другим входи-

ли люди с тележками для продуктов. Пришла кабат. Он увидел невысокого роста женщи-

ну, полную, с прыщеватым лицом. Взгляд маленьких глаз был строгим и властным.

Количество покупателей увеличивалось, и к вечеру это был уже непрерывный

поток. Кабат требовала проверять у женщин даже маленькие сумочки, так как в них мог

поместиться миниатюрный пистолет. Женщины нервничали, выплескивая на Марка свое

раздражение. Нелепость ситуации была очевидна для всех, кроме кабата.

На следующий день погода изменилась, немного похолодало. В этот день он

должен был проверять выходящих из магазина - дело не менее ответственное. Он распо-

ложился у заграждений и приступил к работе. Как снег на голову появилась кабат и нача-

ла наводить порядок.

Кабат сказала ему перейти на другое место - проверять выходящих нужно бы-

ло не у входа в здание, а внутри. Он встал и почувствовал, что из зала сильно несет холо-

дом. Он понял, что с его радикулитом он здесь долго не выдержит. Он пытался как-то при-

способиться, встать так, чтобы меньше дуло. Подошла кабат и сказала, что он расположил-

ся не там, где нужно. Он ответил, что боится застудить спину. Она и "ухом не повела":

"Стойте там", и указала ему на прежнее место, где сквозило.

На выходе покупатели обязаны были предъявлять хишбоны (кассовые чеки),

свидетельствующие о том, что товары ими оплачены. Большинство делало это более или

менее спокойно. Но были и агрессивно настроенные покупатели, которые отказывались

показывать хишбоны. С ними приходилось разговаривать более требовательно. Иногда

случались и крупные скандалы с оскорблениями со стороны особенно злобных граждан,

напрягавшие нервы и моральные силы до предела.

Сложность ситуации состояла еще и в том, что проверка хишбонов представ-

ляла собой элементарное нарушение прав человека, и многие это понимали. Изначально,

априори каждый покупатель рассматривался как потенциальный вор. Но и не проверять

было нельзя, потому что кражи, несмотря на контроль, происходили регулярно.

Сегодня его вновь поставили на вход. Был четверг, и ожидался большой нап-

лыв покупателей. Проверять нужно было детектором - мужчин спереди и сзади, женщин -

только сзади, не касаясь спины. Основной инстинкт израильтян - приобретательский, раз-

горался час от часу сильнее.

Люди шли и шли, а он продолжал их проверять, делая однообразные движения

рукой, в которой держал детектор. Полчаса, сорок минут, час, рука наливалась тяжестью и

немела. Он поменял руку и встал по левую сторону входа. Появилась кабат и сразу сказала,

что он неправильно стоит.

- Рука устала, - спокойно пояснил Марк, думая, что найдет у нее понимание.

- Нет, нет, проверять нужно только правой рукой.

Марк сделал как она хотела. "Час пик" еще не закончился, и нужно было быстро

проверять входящих.

Он почувствовал пристальный взгляд. Повернув голову, Марк увидел, что ка-

бат в упор наблюдает за ним. Она подозвала его к себе.

- Мне не нравится как вы работаете.

- Я могу уйти. Прямо сейчас.

Она ничего не ответила.

Марк чувствовал, что еще немного, и он пошлет куда подальше и кабата и на-

чальство хевры (фирмы, в данном случае, охранной). Но он вспомнил о семье и только

поэтому, стиснув зубы, продолжал работать.

Охранники у нее долго не держались - она их выгоняла через два-три дня, ре-

же через несколько недель или месяц - звонила в хевру и просила убрать очередного не-

понравившегося ей бедолагу.

Позже Марк не раз встречался с ней. Везде, где она появлялась, после нее ос-

тавался "кровавый след". Кто-нибудь обязательно лишался работы, над кем-то нависала

угроза увольнения. Она безжалостно "рубила головы", создавая всюду обстановку нерв-

ного напряжения, обиды и какой-то несправедливости. Жестокость особенно неестест-

венна и отвратительна, когда она совершается женщиной.

Рабочий день закончился. Марк вышел на улицу. Вздохнув свободно, он под-

нял голову вверх. По небу плыли восхитительной красоты облака, но никто из прохожих

этого не замечал. Люди перестали смотреть в небо. Они упираются взглядом вниз, под

ноги, в землю, или прямо вперед, стремительно преследуя ближайшую житейскую цель.

Не до облаков. Ну красивые... некогда, некогда.