Кровать дергалась и возмущенно скрипела. Неизвестный мастер немало потрудился над неподатливой древесиной горной секи: затейливый орнамент из листьев вился по высокому изголовью и изножью. Широкое ложе опиралось на шесть резных ножек. Матовое светлое дерево сочилось изнутри теплом и покоем. Забытый экспонат исчезнувшей культуры, кровать пережила века, спрятанная в одной из спален Тарбити-Карва. Мечтая продолжить свое мирное существование, она упрямо сопротивлялась варварскому обращению хозяйки.
- Пятьдесят три.... Пятьдесят четыре...
Держась пальцами ног за нижнюю перекладину, Рионара в пятьдесят пятый раз оторвала от ковра спину и потянулась к коленям локтями, сцепленных на затылке рук. Мышцы протестовали, но подчинялись, хотя сестринская норма, сто подъемов, оставалась недостижимой. Смирившись, женщина перевернулась на живот, потянулась, позволяя мышцам расслабиться. Мысли свободно потекли в голове.
Утренняя пробежка вокруг деревни прогнала ночную хандру. Спотыкаясь о вылезшие из земли корни деревьев на радость шустрым детишкам, Ри сделала три круга и возвращалась в Замок, когда из густого подлеска показалась стая волков. Крупные животные устало трусили по склону, пробираясь между высоких трав. Глухо рыкнув, три волка с редкими седыми подпалинами на боках отделились от стаи и направились к замершей на тропе женщине. Она прищурилась. Волки приближались длинными прыжками. Ри оттянула пальцем в сторону уголок левого глаза, собирая в единое целое три мохнатых образа.
- Нет, неееет! - закричала она, узнавая лукавую искру в синих волчьих глазищах. - Не смей!
Развернувшись, женщина рванула обратно по тропе, но оступилась. На спину обрушилась тяжесть, и Рионара покатилась в мокрую траву под заливистый вой стаи. Холодный нос толкал ее под ребра, нещадно щекоча жесткими усами. Сильные лапы возили по траве, мешая подняться. Смеясь и уворачиваясь, женщина отмахивалась от расшалившегося зверя:
- Деда! Деда, не надо!
Наигравшись, волк устроился на земле. Влажный язык свесился из зубастой пасти. Бока вздымались и опадали от учащенного дыхания. Сев рядом, Ри смахнула с лица налипшие травинки, прижалась к мокрой шерсти, запустила пальцы в щетинистый загривок.
- С дежурства?
Волк клацнул зубами, подтверждая предположение.
Несколько десятилетий назад Верхние земли, медленно и неохотно, начали выходить из добровольной изоляции, налаживая контакты с восточным соседом. Торговые караваны потянулись через Длинное ущелье в Хлай, привлекая внимание к лежащим за горами богатым землям не только купцов, но и лихих людей, жаждущих легкой наживы. Отряды Хранящих границу поддерживали порядок на рубеже двух государств. Многочисленные малые заставы рассыпались по горам, зорко следя за покоем на вверенных территориях. Работы у них ощутимо прибавилось. После нескольких нападений пришлых банд на селения владетельные лорды Айнара, заинтересованные в безопасности подданных, организовали отряды, совершающие дополнительные обходы опасных участков. Айна Фалесс-на, дед Рионары, часто участвовал в ночных дежурствах стаи.
- И как? Спокойная ночь?
Волк оскалился и забил хвостом, отметая последнюю мысль. Женщина вздохнула.
- Пойдешь ругаться в гарнизон?
База Хранящих границу, в чью зону ответственности входили Фалесские земли, располагалась ниже по склону горы. Как знала Рионара из болтовни охраны, дед не спускал гарнизону ни малейшей промашки, доводя до зубовного скрежета бону Вирит, начальницу Хранящих. Шептались, что сдержанная бона начинала плеваться при одном упоминании взыскательного лорда, но неизменно проводила тщательные проверки всех случаев нарушения границы, закрывая бреши в системе охраны.
Волк широко зевнул, выставляя на обозрение зубастую пасть и алую глотку. Боне везло: утренняя взбучка откладывалась, пока уставший лорд не отоспится. Ри не знала, что предпочтительней: эмоциональный взрыв возбужденного охотой деда, яркий, но короткий, или неторопливая едкая язвительность, которую он начнет источать в адрес воинов после отдыха.
Женщина прижалась к теплому зверю, вдыхая запах мокрой шерсти и пота. Малоприятный для посторонних, для Ри запах уставшего волка был частичкой детства, когда они с братом беззаботно носились по лесам и полям Фалесса. Долгие походы по суровым горам, ночевки с пастухами у костров, где под монотонную песню сопелок травились байки о старых временах Изгнания, скачки по лесу на острой волчьей спине, когда ветер свистел в ушах, а сердце замирало под копчиком.
Шершавый язык скользнул по щеке, убирая непрошеную слезинку. Мудрые синие глаза всматривались в лицо внучки, подмечая мельчайшие детали.
- Я справлюсь,- пообещала Рионара.
Волк кивнул, отметая всякие сомнения.
Они поднялись и неспешно побрели к Замку, отвечая на приветствия прохожих. Проснувшаяся с рассветом деревня жила своей жизнью. Аккуратные домики улыбались солнцу резными ставнями. Куры, высыпавшие на дорогу, возмущенно кудахтали, освобождая проход. Кошки, устроившись на заборах погреть спины, провожали парочку ленивыми взглядами. Кузнец помахала молотом, здороваясь. Из трубы горна уже валил черный дым, звонкий стук молотков подмастерьев радостно разносился по деревне. Деятельные хозяева предлагали попробовать парного молочка.
Не успели дед с внучкой пересечь мост и миновать охрану у ворот, как услышали звучный голос Аолы, наводящей порядок в своих владениях. Маленькая, стройная, как подросток, она языком пламени носилась по двору, отдавая распоряжения слугам. Красное платье, непривычного для Ри покроя, выгодно подчеркивало узкую талию и высокую грудь женщины. Темные волосы, уложенные в тяжелый узел на затылке, оттягивали голову назад, открывая гибкую шею. Окинув быстрым взглядом появившуюся парочку, Аола нахмурилась, повелительно указала им в сторону пруда и унеслась дальше. Дед с внучкой вздохнули и послушно поплелись в сад отмываться от грязи. Спорить с хозяйкой на ее территории решились бы немногие.
Аола была Аолой. Вечноюная, ироничная, непредсказуемая. За спокойными ореховыми глазами скрывался цепкий ум исследователя, подмечающего и анализирующего мельчайшие детали. Женщина выборочно принимала законы Хлая и Айнара, следуя собственной неподдающейся пониманию логике как в поступках, так и в выборе одежды. Семья не скрывала, но и не предавала широкой огласке происхождение и способности ай Аолы Фалесс-на: последнего живого мага сгинувшего Вилана.
Ри подозревала, что даже дедушка Кнат, обожавший свою вторую половину, не представлял истинные возможности магички. Для Ри и Эриха Аола была нескончаемым источником знаний о былых событиях, исчезнувших культурах, науках и искусствах. Ее яркие рассказы будоражили умы, пробуждая жажду познания.
Что не всегда кончалось хорошо: после нескольких особо удачных экспериментов Эха разрушенные башни Замка перестраивались, перекрывалась выгоревшая дотла крыша, а Аола, оттаскав за уши перепуганного юного лорда, устраивалась в уголке и, вычерчивая подобранным угольком странные кривые, объясняла Эриху допущенные ошибки.
Менее склонная к практическим занятиям, Рионара облюбовала богатейшую замковую библиотеку. Устроившись с пухлой потертой книжкой у окна, она разбирала стершиеся строки, изредка прерываясь на еду и питье. Каким шоком для нее было узнать позднее, что для благородных дам Хлая умение читать не считалось обязательным...
Вернувшись в реальность, Риона методично закончила полный комплекс упражнений. Непослушное тело сопротивлялось, но к концу тренировки они достигли согласия. Движения приобрели плавность и завершенность, свойственную им прежде.
Теплая ванна окончательно убедила женщину, что жизнь прекрасна. Кровь бурлила в предвкушении нового дня.
Обернувшись во влажное полотенце, Ри распахнула окно. Снежные вершины серебрились в лучах утреннего солнца. Деревья сторожили покой склонов, черными пиками подпирая пушистые облака. Бездна, разверзшаяся у подножия Замка, завораживала пленительной тайной. Столь же прекрасная, как столетия назад, когда мрачная красота и достоинство гор поразили сердце Аолы. Она не смогла с ними расстаться. Бросая вызов пропасти, Аола возвела на уступе одной из гор Замок.
Риони обожала Тарбити-Карва. Благодаря зеркальным переходам, Замок Аолы, дом семьи Шарох в Градиене, Фалесское владение деда и приморское поместье Гранов смешались, соединившись в общий семейный муравейник, по которому носились любопытные дети.
Ри слабо представляла, как живут иные семьи. С ней и маленьким Эхом никогда не возились строгие няни, среди многочисленной родни всегда находился доброволец, готовый уделить время и внимание подрастающим малышам.
Отец делился знаниями о людях, мать - о странных законах, по которым существует мир. Дедушка Кнат учил слышать, Аола - искать смысл в событиях и явлениях. Они ходили к тете Зейде на церемонии вступления и окончания Послушничества. Таскали ей в карцер конфеты и кидали монетки на обряде Соединения с Веретьеном. Бегали по монастырю кузена Лиргиня, прячась от братии в узких кельях. Рисовали солдатиков и однорогов на военных картах дяди Сиаса. Бессовестно дразнили его сыновей, Алана и Бирна, лощеных офицеров гвардии, снисходительно поглядывающих на малолетних хулиганов.
Женщина улыбнулась светлым воспоминаниям детства.
Умиротворенная, она отошла от окна к двум больших гардеробам. В одном хранилась одежда, которую Ри носила в Хлае, во-втором, - в Айнаре. Поколебавшись мгновение, она открыла дверцы второго гардероба. Первой в длинном ряду костюмов висела форма Сестры: широкие черные штаны, не стесняющие движений, и серая туника. Борясь с ностальгией, женщина провела рукой по шелковистой ткани. Она скучала по свободе движений, изломанным линиям риста на лице, тяжести коротких мечей за спиной....
Слишком рано. С сожалением, она закрыла шкаф. Носить военную форму имели право только действующие войны, остальные подвергались суровому наказанию. Несмотря на преграды, Ри надеялась на продолжение военной карьеры.
Она заканчивала одеваться в строгое хлайское платье с длинной юбкой, когда после короткого стука дверь приоткрылась. В проеме появилась взлохмаченная голова брата.
- Я по делу.
- Не рановато?
- У меня через полчаса первая лекция, - возмутился Эрих, входя в комнату, - а я засыпаю на ходу.
- Позавтракаешь с нами? - Ри не видела причин для сочувствия. Она догадывалась, что брат весело провел ночь.
Эрих был истинным внуком своего деда. От отца он унаследовал только высокий рост. Густые синие волосы, бездонные глаза в окружении длинющих ресниц, четкие черты лица и полные губы, притягивающие взгляд, - вылитый дед с портретов, висящих в галерее Замка. С младенчества Эрих покорял сердца женщин, не прилагая ни малейших усилий.
Бывало, Ри сетовала на несправедливость судьбы. Почему ей, девочке, досталась неприметная внешность отца, а брату, совершенно излишняя для мужчины, красота матери и деда? И не только красота. Ри вздохнула. Синие или зеленые волосы - внешний признак изменчивой природы айнаров. Ее собственные темные пряди начисто уничтожали все надежды на "изменение".
- Не, - отмахнулся Эх, - Тьена вызвали в Срединный град, он просил предупредить, что сегодня ты свободна, как ветер.
Свободна.... Ри задумалась. Лечение, процедуры, упражнения. В ее четком расписании дня произошел сбой. Чем заняться?
- Мне надо успеть заскочить к Таю, - продолжал брат, заглядывая в углы комнаты, - и в Академию. Еще одного замечания табель не вынесет.
Интересно, какое полное имя у странного приятеля Эриха. Ри помнила его теплые сильные руки и откровенную заинтересованность. Забавный малый. Тай. Популярное сокращение от разных имен: Потай, Ситайга, Тиайгар, Рстаймак. Даже старомодное - Тайрус. Ри улыбнулась, о мужчине, носящем последнее имя, у нее остались самые приятные воспоминания.
- Что ты ищешь? - обратила она внимание на необычное поведение брата. Распахнув дверцы шкафа, он покопался в одежде. Заглянул за спинку кровати, пошарил на шкафу.
- Помнишь, у тебя в детстве было такое зеркальце...
- Помню, а зачем тебе?
- Риииии, дело жизни и смерти, - простонал юноша, умоляюще глядя на сестру. - Маура не пускает меня в переходную.
Женщина улыбнулась, без капли сочувствия.
Аола строжайше запретила открывать в Замке переходы за пределами специально отведенной для этой цели комнаты. Под угрозой отлучения. Если мстительная подружка, заступившая на утреннее дежурство у дверей переходной, не пускала туда Эриха, то брат оказался в сложной ситуации. Наземная дорога от Тарбити-Карва до Градиены занимала от двух до трех недель в зависимости от погоды.
- Вив, Эх! Кажется, этой ночью твое обаяние дало сбой? Маура не оценила платонические поцелуи?
- С поцелуями все в порядке. - Брат по-детски насупился. - Только они достались не Мауре.
Риони кусала губы, сдерживая рвущийся наружу смех. Объяснять далее не было нужды. Зная склонность Эриха к сильным женщинам, она предположила, что новая подружка брата служила в охране Замке. Если учесть, что понятие тайны в стенах женской казармы не существовало как таковое...
- Ты доиграешься.
- Будто у меня есть выбор, - горько пробормотал юноша. Он неожиданно серьезно посмотрел на сестру. - Ри, представь на мгновенье, что проклятие передается не только по мужской линии, как считалось раньше... Что бы ты делала?
Не требовалось уточнять о каком проклятие идет речь.
Ри опустилась на кровать, предлагая брату сесть рядом.
- Так плохо?
- Паршиво, - подтвердил Эрих, склоняя голову.
Ри задумалась. Проклятие пришло в семью от деда со стороны отца. Он погиб на пожаре, спасая жену и малолетнего сына. Изредка, дядя Сиас, бывший тогда подростком, рассказывал о замкнутом чужестранце, покорившем сердце гордой ликонской леди.
.... Мужчина появился зимним вечером на пороге старого родового замка. Он устроился у камина, достал из чехла гитару, пальцы пробежали по струнам, и все разговоры смолкли... Люди замерли, очарованные... Музыка захватила их... Воздух вибрировал от страсти...боли... надежды...
Не прошло и года после его смерти, как Став и Сиас, потеряли мать. Убитая горем, женщина лишила себя жизни, оставив единоутробных братьев на попечение родственников.
Тогда семья узнала о власти синов, Хозяев. Она не знало жалости, не имела исхода. Одна ночь с сином навсегда меняла жизнь его партнера. Сильнейшая эмоциональная зависимость привязывала человека к избраннику. Смерть не в силах была разорвать сложившиеся узы. Бесспорное господство одного, полное подчинение другого.
Проклятие исковеркало жизнь отца: призрак обезумевшей матери, отказавшейся от всего: детей, семьи, жизни, - витал над его головой. Те же страх и настороженность читались в глазах брата. Неумолимая совесть заковала Эриха в доспехи платонических отношений.
Наказание за грехи предков? Ри не знала. Книжные хранилища Хлая и Айнара содержали единичные отрывочные намеки. Официальная история не признавала существование синов и их жертв, арс-а-синов, Идущих во след Хозяина.
Многолетние исследования, которыми занимались Виритьен и Аола, привели к неутешительным результатам: проклятие, лежащее на плечах сина, не имело внешних проявлений, не влияло на внутреннюю структуру тела носителя или рисунок тонких энергий. Син не отличался от обычного человека. В отличие от его партнера. Под действием проклятия организм арс-а-сина претерпевал необратимые внутренние изменения. Тьен называл процесс "настройкой": все системы перестраивали себя, с целью достичь оптимального взаимодействия с Хозяином. Природа возникающей зависимости не поддавалась изучению.
Из обрывков разговоров, услышанных в детстве, Ри знала, что Став Шарох никогда не планировал иметь потомство. Идея о новом поколении синов приводила в отчаянье бесстрашного лорда. Только знание, что проклятие передается от отца к сыну, помогло ему смириться с рождением дочери, Рионары.
Появление сына стало ударом.
Ри помнила, как семья готовилась к рождению второй девочки, Эрии. Дом тонул в розовом. Служанки наглаживали тяжелыми утюгами пеленки и простынки. Вязаные чепчики и пинетки аккуратными стопками лежали в комодах...
Ребенок родился утром, громко известив замерший дом о своем появлении на свет. Какой он был смешной: красный, сморщенный, лысый. Брат. Эрих. Крохотный носик, цепкие пальчики. Совсем не похож на куклу, которую дед подарил семилетней внучке.
- Мама, - пробормотала Риони. - Я бы поговорила с мамой. Она считает, отец переоценивает силу проклятия. Кому знать лучше, чем ей?
- Мама, - согласился брат, искоса глядя на сестру, - думает, люди склонны оправдывать проклятием слабость и малодушие близких.
- Хм, прямо и точно. Не вздумай сказать что-то подобное отцу.
- Не дурак, - ухмыльнулся юноша.
Родительница лорда Грана навсегда осталась для сына неприкосновенной мученицей.
- Она носит перчатки, не в силах вынести чужое прикосновение, - продолжил Эрих задумчиво.
- Мелочь, - возразила сестра. - Главное: мама - не жертва. Они с папой партнеры, равные во всем. Не могу даже представить ее, слепо подчиняющуюся чужой воле.
Теперь оба ухмылялись. Леди Гран имела собственное мнение по многим вопросам и привычку громогласно его отстаивать.
- Мама сильная. Но порой я спрашиваю себя, что будет, если она тоже сломается?
- Тоже?
Эрих смешался:
- Я имел в виду самоубийство бабушки,- выдавил он торопливо.
Ри обняла брата за широкие плечи.
- Подумай, Эх, чем проклятие отличается от Соединения, принятого в Айнаре, или хлайского брака? Двое людей связывают свои жизни. Они строят отношения. Совершают ошибки, исправляют их. Они тоже зависят друг от друга. Тебе придется приложить больше усилий, но вдвоем можно справиться. Я верю в это, братишка. Я бы искала особенного человека, за которого стоило бороться. К конце концов, папа нашел маму.
- Ты романтик, - криво улыбнулся юноша.
- А ты - болван,- подвела итог разговору Рионара, вытаскивая из-под кровати небольшое квадратное зеркало. Тайный проход в городской дом в Градиене, которым они пользовались в детстве. - Как ты собираешься затолкнуть свои ножищи в это малюсенькое отверстие? Пошли, переросток. Сестра спасет твою шею и табель от страшной Мауры.
- Как? - заинтересовался братец, повеселев.
- Нажалуюсь Аоле, конечно, - скорчила гримаску Рионара. - Смешивать службу и личную жизнь - недостойно айнарки.