Аннотация: В этой главе появляется новый персонаж. А еще происходит довольно нудный разговор о магах и магии(возможно этот кусок будет переправлен).
Летар.
В столице за год моего отсутствия мало что изменилось. Все те же извилистые улицы, покосившиеся лачуги бедняков и похожие на замки особняки аристократов. Убожество и величие, красота и уродство тесно переплетались в древнем и могучем городе Эльрутте. Он помнил множество восстаний и кровавых бунтов, визит таинственных альвов и основание магической гильдии. Он помнил многое и охотно рассказывал свои тайны тем, кто умел его слушать. А я умел, потому что менестрели могут не только рассказывать красивые легенды и сочинять героические баллады, но и подмечать мелочи, проникать в самую суть явлений и вещей.
Размышляя на столь философские темы, я брел по Эльрутте и предвкушал встречу с отцом. И хотя мама ушла от него и запретила мне поддерживать с ним отношения, я все же взбунтовался и решил поступить по - своему. То есть разыскать его и поговорить по душам. Собственно ради этого я и вернулся в столицу.
Особняк, в котором раньше жил отец, я разыскал довольно быстро. Он выделялся среди прочих своей монументальностью и строгостью. Каменный двухэтажный дом казался олицетворением надежности и незыблемости.
"Крепость в миниатюре", - промелькнуло у меня в голове, и я легко взбежал по ступеням.
Побарабанив в дверь, я стал ждать. Раздались шаркающие шаги и дверь распахнулись. Худой нескладный старик вопросительно взглянул на меня.
- Скажите, могу ли я увидеть графа Тедельского?
- Вряд ли, - голос старика дрогнул. - Он умер...Сегодня.
- Этого не может быть! Нет! - закричал я. - Нет...
- Я понимаю, вам тяжело, впрочем, как и всем нам, но вам придется смириться с этим известием. Вы, наверное, сын одного из его друзей или дальний родственник? - спросил слуга.
- Я - его сын, - выдавил я и сел на ступени, обхватив голову руками. Мне казалось, что привычный мир рушится, оставляя после себя лишь бездну. Бездну боли, которая затягивала, лишала воли. Хотелось напиться, хотелось завыть волком, но вместо этого я молча достал из заплечного мешка лютню и начал наигрывать тихую печальную мелодию. И на мгновение мне почудилось, что я слышу голос отца: "Будь сильным, малыш... У тебя впереди вся жизнь".
- Кто там, Желир? - вдруг раздался приятный женский голос, и из дома выглянула девушка лет двадцати четырех с короткими светло-каштановыми волосами и карими глазами. Одета она была как мужчина: свободная рубаха со шнуровкой, темно-коричневые штаны и высокие черные сапоги.
- Ваш сводный брат, - сказал старик и удалился.
Я перестал играть и поднялся. Я знал, что у меня есть старшая сестра, но никогда ее не видел. Я представлял ее изнеженной аристократкой, этаким воздушным созданием, но никак не мрачной девицей, которая в данный момент скрестила руки на груди и оценивающе смотрела на меня.
- Это правда? - после долгого молчания спросила она.
- Да. А вы мне не верите? - я чувствовал, что еще немного и сорвусь. У нас умер отец, а сестренка, похоже, решила устроить мне допрос с пристрастием. Хотя она имеет на это право, ведь проходимцев всегда хватало в любые времена.
- Не верю. Хотя вы очень похожи на моего отца. Но ведь это может быть простым совпадением. У вас есть какие-нибудь доказательства, подтверждающие родство с ним?
- Да, - сказал я и, стянув с пальца массивный серебряный перстень с изображением волчьей головы, протянул его девушке. Она взяла и долго его разглядывала. Затем вернула его и сказала:
- Фамильный перстень, причем не подделка.... Что ж, я поверю вашим словам. Как мне вас называть?
- Летаром. Хотя я предпочитаю Лет, - я надел перстень обратно и посмотрел на нее. - И, кстати, можете обращаться ко мне на "ты"
- Хорошо, братец, - пренебрежительно бросила родственница. - Меня зови Инн, раз уж мы решили обходиться без излишних церемоний.
-Ладно, - согласился я. - А ведь твое полное имя Иннария, да?
- Да. От отца узнал?
- Ага. Он о тебе много рассказывал, - признался я.
- А вот о тебе во время наших редких встреч он ничего не говорил. Я даже и не знала, что у меня младший брат, - холодно сказала сестра.
Более обидных слов она подобрать не могла. Неужели отец стыдился своей новой семьи? Почему даже от собственной дочери скрывал правду обо мне? Почему?
- Эй, парень, не бледней ты так. Думаю, отец не рассказывал о тебе, чтобы лишний раз не причинять мне боль. Честно говоря, я ненавидела твою мать и все, что с ней связано. Впрочем, сейчас эта ненависть прошла. Кстати, мы так и будем здесь стоять или все-таки пройдем в дом?
- Пошли в дом, - сказал я, пораженный откровенностью Инн. А она очень непростая личность. И что-то подсказывает мне, что с ней трудно будет поладить.
Иннария.
И вот этот черноволосый нескладный парень лет семнадцати - мой сводный брат? М-да...Маме его лучше не видеть, она сейчас очень нервная и может приказать слугам выставить это чудо за дверь. Честно говоря, я сначала тоже так хотела поступить, но новоявленный родственник меня чем-то заинтересовал и только поэтому был удостоен чести быть гостем в нашем доме.
- Расскажи о себе, - попросила я, пока мы шли в гостиную.
- О себе? Что ж, ладно расскажу. Родился я в столице, а потом отец отвез меня и мать в небольшой провинциальный городок Логирр. Там и прошло все мое детство. Ну а где-то лет в тринадцать я увлекся музыкой и древними легендами и решил стать менестрелем. Родителей мое решение не обрадовало, но в то время я мало прислушивался к их мнению. Честно говоря, я и сейчас не очень послушный сын.
- А что же было потом?
- Потом я напросился в ученики к менестрелю Дарлиону и отправился с ним странствовать по миру. Пару раз возвращался домой, но затем вновь уходил. Видно это участь каждого менестреля - быть вечным бродягой.
- Философ доморощенный, - тихо сказала я.
- Я все слышал! - вскинулся мальчишка. Его светло-зеленые глаза гневно вспыхнули.
- Вот что значит музыкальный слух, - с иронией протянула я, а затем приобняла его за плечи. - Ладно, прости меня. Сегодня такой тяжелый день для нас обоих и совсем нечестно, что я срываю свое раздражение и боль на тебе.
- Я прощаю тебя, - сказал он и коснулся моей руки. - И знаешь, я рад, что встретился с тобой, сестренка. Рад, хотя обстоятельства нашей встречи веселыми не назовешь.
Ох, менестрель малолетний, смог все-таки отыскать щель в моей броне. Проскользнул в нее как юркая ящерка и пригрелся возле сердца. И ведь не вытравишь его оттуда, как ни пытайся. Не вытравишь.
Я отпустила его и сказала:
- Ты умеешь завоевывать симпатию, Лет. Конечно, это не значит, что я стала полностью доверять тебе, но, по крайней мере, теперь я позволю остаться тебе не только на похороны, но и просто погостить в нашем особняке. Кстати, ты голоден?
- Немного, - признался Лет.
- Я тоже голодна. Так что пойдем в столовую и перекусим. Заодно и поговорим. У меня к тебе есть множество вопросов.
Летар.
После сытного обеда хотелось спать, но Инн вдруг захотелось послушать, как я играю. Я не смог отказать сестре и вытащил лютню. Настроив ее, я пробежался пальцами по струнам и запел одну из любимых баллад:
Беззаботны и свободны,
Мы собрались у огня.
Дружба полночью холодной
Вас пригрела и меня.
С каждым часом веселее
И дружнее тесный круг.
А когда мы захмелеем,
Нам опорой будет друг.
День и ночь трясется скряга
Над заветным сундуком,
И не знает он, бедняга,
Что с весельем незнаком.
В шелк и мех одет вельможа,
Но куда он нас бедней!
Даже совесть он не может,
Не солгав, назвать своей.
Кубок огненный друг другу
Мы всю ночь передаем.
И, пустив его по кругу,
Песню дружную поем.
В крепкой дружбе - наша сила.
Дружбе - слава и хвала.
Дружба кубок освятила
И сюда нас привела!
- Поучительная песня. Сам сочинил? - поинтересовалась сестра, медленно потягивая из кубка вино.
- Нет. У меня пока не получается сочинять столь хорошие стихи, - сказал я и положил лютню на соседний стул.
- Понятно. А я вот вообще не умею стихи сочинять, - призналась Инн. - Я только колдовать умею.
- Отец рассказывал, что у тебя дар, но не уточнял какой именно. Может, откроешь мне этот секрет?
- Да никакого секрета здесь нет. Я владею магией воздуха, а по призванию я - боевой маг, - Инн отставила кубок и придвинулась ко мне. - Сразу так и не подумаешь, да? Все-таки женщины редко идут в воины, тем более магессы.
- Ты права. К тому же в боевые маги охотней берут огневиков, а вот воздушников и магов земли не очень-то жалуют, - сказал я, вспоминая давний разговор со знакомым магом. - Ведь так?
- Так, малыш, - со снисходительной улыбкой произнесла сестра. - Ты не перестаешь удивлять меня своими разносторонними познаниями. А хочешь, я объясню, почему магов воздуха в армии или в страже не жалуют?
- Хочу! - кивнул я.
- Видишь ли, дело в том, что огневая магия - одна из самых разрушительных и в то же время ..как бы это получше выразиться... наиболее простых, что ли...Ведь для того, чтобы создать файерболл, не нужно никаких длинных и сложных заклинаний или длинных ритуалов. Сила плюс воля - вот и все составляющие огненной магии,- начала объяснять мне Инн. - Что касается, земной магии, то она посложнее. Стихия лишь основа и чтобы что-то создать с помощью нее, нужно сначала все хорошо рассчитать. Например, каменные элементали создаются лишь в определенные лунные циклы, а прежде чем устроить землетрясение, нужно сперва оценить масштаб будущих разрушений. А то вдруг они окажутся такими, что землю потом невозможно будет исцелить. К тому же многие маги земли по характеру очень мирные и добродушные люди и не любят воевать.
- Ну а воздушники? - я не удержался и перебил Инн.
- А воздушники, прежде всего, видят в магии искусство, а не ремесло, как любил говаривать один мой знакомый. Воздух нельзя увидеть, он принадлежит к числу "тонких" энергий, то есть к тем энергиям, которые могут увидеть лишь маги. Огонь же, земля и вода принадлежат соответственно к числу грубых энергий, которые заметны, как волшебникам, так и простым людям.
- Кстати, а как же водные маги? Мы про них совсем забыли, - заметил я.
- Они малочисленны, поэтому я и не стала рассказывать о них. К тому же у людей редко бывает способность к водной магии. Чаще ею обладают различные сирены, русалки и прочая нечисть. Но если тебе интересно, могу дать тебе почитать специальную книгу, потому что сама я в водной магии совершенно не разбираюсь, - усмехнулась моя сестричка и потянулась.
- Не надо, продолжай лучше про воздушную магию, - попросил я.
- А не слишком ли занудно я рассказываю? - поинтересовалась Инн.
- На мой взгляд не занудно.
- Тогда продолжу, - улыбнулась девушка, и я впервые заметил, что она улыбается точно так же, как и отец. - Воздушники работают со своей стихией, как ювелир с неограненным алмазом. То есть придают ей форму, заставляют изменяться с помощью воли и соответствующих заклинаний. Например, возьмем левитацию - особый подраздел воздушной магии. Что видят люди? Мага, парящего в небесах. И им даже в голову не приходит, что у него есть невидимые крылья, созданные с помощью стихии и мыслеобраза.
- А что такое мыслеобраз? - спросил я, честно стараясь не зевать. Удавалось мне это с трудом, потому спать хотелось все сильнее и сильнее.
- Ну трактовок много, но мне нравится следующая: мыслеобраз - то, что хочешь воплотить. Но эта трактовка подходит только для стихийной магии, а вот...
Я не выдержал и все-таки зевнул. Глаза начали слипаться, а голова вдруг сделалась неимоверно тяжелой.
- Все-таки я замучила тебя своими объяснениями, братишка. Так что иди-ка ты спать, - приказала мне сестра. Вид у нее был весьма грозный.
- Хорошо. И кстати спасибо, что мне все подробно объяснила. Не скажу, что мне все понятно, но теперь я хоть знаю, почему воздушников неохотно берут в боевые маги.
- И почему же?
- Пока они что-то там создадут, их уже сотни раз убить успеют, - выдал я и, встав из-за стола, направился к двери.
- Интересный вывод, хотя я ожидала немного другой, - сказала Инн. - Ладно, пошли, покажу твою комнату. Выспишься хоть, отдохнешь.
- Спасибо, - сказал я и побрел за сестрой, отчаянно зевая.
Баллада, использованная в тексте, называется счастливая дружба, автор - Бернс.