ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Я давно хотел описать ратный труд патологоанатомов, воспеть его романтику. Мечта сбылась.

ПРЕДИСЛОВИЕ ЖЕНЫ АВТОРА

Я люблю своего мужа.

ПРЕДИСЛОВИЕ ИЗДАТЕЛЕЙ

Мы спросили у него только лишь одно:
- А Вы хоть раз видели, как работают патологоанатомы?
- Я хорошо себе это представляю, - последовал ответ.

ЭПИГРАФ:

- Все работы хороши, выбирай на вкус!
- Хрум-хрум...

Глава А

- Зупперфельд, тебя вызывают в трепанаторскую, - кокетливо сообщила красивая санитарка
Клава.
- Топор брать? - сурово отозвался Зупперфельд, почесывая большие волосатые руки.
- Не знаю, а вообще-то доктора велели захватить стакан побольше, - живо и ласково отреагировала Клава, послала воздушный поцелуй и скрылась за дверью.
Зупперфельд ловко увернулся от поцелуя и задумался о тяжёлой сущности труда патологоанатома. Живые режут мертвых и тем лечат живых. Жизнь на основе смерти! Какой глубокий смысл в этом! Зупперфельд вообще любил пофилософствовать. Работа способствовала раздумьям о бренности бытия. Так Зупперфельд открыл, что самое сложное в этой жизни - это жить.
Выбрав стакан, он вышел. Благополучно миновав экскурсию студентов-практикантов, ходивших парами по моргу и певших: "Как прекрасен этот мир, посмотри!", Зупперфельд вошёл в трепанаторскую.

Глава Б

- Пойду я, поработаю, - сказал Пупперман, схватил большой ножик с пола и вышел.
- И я пойду поработаю, - сказал Какенштейн, схватил другой большой ножик с пола и вышел.
Зупперфельд остался в трепанаторской один. Он услышал удаляющиеся шаги Пуппермана и
Какенштейна, потом приближающиеся шаги студентов-практикантов. Те дрожащими голосами пели:
"Вместе весело шагать..."
Когда экскурсанты затихли вдали, Зупперфельд привычно потянулся, протёр халатом массивные роговые очки и допил остатки денатурата.
Патологоанатом. Трудная, но нужная профессия!
Зупперфельд решил посвятить свой следующий труп детям. В шутку почесал пятку у близлежащего покойника и пошел работать к себе.

Глава В

В кабинет вошёл доктор Петров. Взгляд строгий, в кармане стетоскоп на цепочке, чтоб не спёрли. Сосредоточенный вопрос:
- Что показало вскрытие? Что опять больной умер в результате вскрытия? - и засмеялся, довольный своей затасканной шуткой.
- Он умер, потому что больше не мог жить, - доложил Зуперфельд и добавил: - Я ему попутно аппендикс вырезал.
- Опять!? Ну, просто беда с вами, патологоанатомами. Один все время что-то вырезает - страдает, что не стал в свое время хирургом. Другой клизмы ставит. Третий конечности вместе сшивает. А я потом ходи, мучайся, исправляй из-за вас причину смерти... Ладно, надеюсь, все обойдётся.
Доктор Петров окинул взглядом помещение.
- Хорошее дело, - сказал он и показал пальцем на стену, где висела коллекция инструментов патологоанатомии. - Багра только не хватает.
- Ну, уж ты скажешь! Это ж тебе не пожарный щит!
- Ну, вот лом-то ты повесил! И ведро!
- Ведро - это чтобы кровь собирать, обрезки разные.
- Фу-у-у! Я думал, это средство анестезии.
- Для анестезии теперь используют бинты и киянку. А ведро - это старый, варварский, между прочим, метод.
Доктор Петров удовлетворённо хмыкнул. Потом погладил ближайший свежевыбритый труп по лбу, ещё раз хмыкнул и вышел, унося запах карболки.

Глава Г

Клава привычно сняла очки с носа Зупперфельда и начала целоваться.
- У, какие вы, патологоанатомы, все горячие!
- Да, мы, патологоанатомы, все горячие парни!
- Вы делаете очень важное дело для людей!
- Да, мы делаем очень важное дело для людей!
Клава подобрала нож.
- О, так вот именно этим ты режешь?
- О, да!
- Какой ты замечательный патологоанатом! Я люблю тебя!
- А ты замечательная санитарка! Я тоже люблю тебя!
- Любимый, позволь мне кого-нибудь порезать!
- Да, любимая, можешь порезать вон тот шкаф.
- Фи. Я хочу порезать того дядю.
- Да ну тебя! Опять вырежешь свое "Зупперфельд + Клава = вечная любовь", а доктор Петров потом опять будет голову ломать над причиной смерти.
- Ладно. Тогда пойду резать шкаф.
Клава удалилась в угол. Наступила тишина, нарушаемая поскрипыванием дерева и отдалёнными душераздирающими криками студентов-практикантов.

Глава Д

Раздался стук в дверь.
- Производственное совещание! Производственное совещание!
Зупперфельд нехотя оторвался от работы, снял респиратор и пошел на совещание.
Пришёл одним из первых.
Большой колонный зал постепенно стал заполняться патологоанатомами. Вскоре на сцену вышел доктор Петров, поднял приветственно руку, помахал ею собравшимся и обратился:
- Коллеги! Сегодня у нас юбилей. Отсепарирован тысячный труп, это сделал доктор
Какенштейн!
Все захлопали. Какенштейн поднялся со своего места. Видно, что довольный. Поклонился.
Близсидящие тут же стали наперебой пожимать ему руку. Некоторые даже руками.
- А теперь важная информация. Уже очень серьёзная. Коллеги! - продолжил доктор Петров. -
Кто пугал экскурсию студентов-практикантов возле сто восемнадцатого кабинета? Кто теперь всё будет там отмывать? А запах? У нас должна быть здесь чистота, а не антисанитария! Вам должно быть стыдно! Всё, свободны!

Глава Е

Пупперман и Какенштейн зажали Зупперфельда в углу и начали методично, по-врачебному, бить.
- Я научу тебя, как воровать мои клизмы! - возмущался Пупперман.
- Я научу тебя, как воровать мою швейную машинку! - возмущался Какенштейн.
Тут до Зупперфельда дошло.
- Постойте! - сказал он и поднял руку. - Я понял, кто воровал. Это доктор Петров.
Какенштейн схватил поднятую руку и принялся выворачивать. Пупперман заметно плюнул на белоснежный халат Зупперфельда.
- Нет, это правда! - заорал Зупперфельд. - Доктор Петров жаловался, что мы его достали своими причудами вскрытия. Он потом причину смерти не знает какую писать из-за этого.
- А денатурат? - подозрительно спросил Пуперман.
- А вот это действительно я, - виновато признался Зупперфельд. - Бейте меня, ребята, бейте! Только осторожно.

Глава Ё

Зупперфельд натянул резиновые перчатки, надел респиратор и приступил к вскрытию.
- Скальпель! - скомандовал он. Клава подала скальпель. - Тампон! Зажим! Пинцет! Салфетку!
Уф!
Зупперфельд облегченно вздохнул и снял респиратор.
- Клава! Я сделал это! Я вскрыл его!
Клава зааплодировала.
- Наточи и прокипяти инструменты.
Клава бросилась исполнять.
- А я тем временем исполню благодарственный танец, - сказал Зупперфельд. - Пора отдать долг нашему медицинскому богу Эскулапу.

Глава Ж

Патологоанатомы приготовили заговор против доктора Петрова. Им не нравились его методы управления врачами. Они считали, что он задаётся и возомнил себя.
Так, однажды он зажал в углу доктора Гугенцаллера и отобрал уверенность в своей правоте.
Потом он ещё имел обыкновение хлопать врачей по голове.
Он плохо стриг ногти.
Заговор провалился, потому что работа заела.
Доктор Петров так никогда и не узнал об этом нереализованном заговоре. Он так и продолжал думать, что вокруг него собрались одни только бездарности.
Доктор Петров, доктор Петров.
Клятва Гиппократа - хорошая вещь!

Глава З

- Симпозиум! Симпозиум! Наконец-то!
Патологоанатомы собрались на свой ежегодный симпозиум. Они делились новостями своей работы, открытиями вскрытий.
То тут, то там слышались фразы вида:
- Представляете, я вскрыл ему руки, а там церебронхиальный астит, вскрыл ноги, а там стафилопическая паргенина. Ему бы ещё жить да жить, а он уж двадцать лет как умер.
- А ко мне пришла братва и говорит, мол, браток, вскрытие должно быть в натуре. Ну, там скальпель золотой, пила алмазная...
- Я его протыкаю, а он как закричит! Я-то пьяный был, ещё ладно, но он почему так напился, я спрашиваю?..
- Идут студенты-практиканты по коридору. Я их, как водится, пугаю. Обделались все до единого!..
- Тебе привет от Сидорчука. Что значит "кто такое"?! Ну, не я же ему пальцы отрезал! А, вспомнил сразу! Что за легкомысленное "ха-ха"? Вот его родственники проведут эксгумацию, будет тебе "ха-ха"...
- Все вы бездарности, а я - доктор Петров!..

Глава И

- Внимание! Требуется срочное вскрытие одного сложного объекта. Кто рискнёт?
- Я! Я! Я! - закричали все.
- Что ж, похвальное горение. Бросим жребий, чтоб обидно не было. В кого попало?
- В доктора Зупперфельда!
- Ну что ж, доктор, тебе и топор в руки! А мы все, Ваши коллеги, обступим тебя кругом и будем подбадривать.
Доктор Зупперфельд поднялся с пола и степенно проследовал в сепараторскую.
Объект был уже наготове. Раздет и обмыт. Конечности, чтоб не скручивались, были предусмотрительно пристёгнуты к столу.
- Ну-с! - сказал Зупперфельд и поднял ножик над головой. - Это и есть моя работа.

Глава Й

Жизненные тревоги! Кого не минула сия чаша? Кого? - спросим мы и поставим знак вопроса в конце вопросительного предложения. Да! Это трудное поле для поиска ответа.
Зупперфельд пошел на это поле, так как не боялся пахоты. Сапоги и перчатки, белый плащ героя от врачевания - вот его словесный портрет. Стальная воля, сжатая в правый кулак, подогнутые для прыжка ноги, горящий взор - таким мы видим нашего героя на рабочем месте.
Ему не надо лавров и почёта со славой. Ему, нашему герою на букву Г, надо избавление человечества от страданий. Он восхитителен в своем упорстве и стремлении к выбранной цели. Он хочет счастья на всей большой голубой планете Земля. Этот человек - Зупперфельд. Его профессия проста и неказиста лишь на первый взгляд. На самом деле она требует большой натруженности и подготовки, немалого интеллекта.

Глава К

- Мы убьем тебя, доктор Зупперфельд! - кричали обезумевшие летчики.
- О, нет! - крикнул им доктор и скрылся по пожарной лестнице.
- Лови доктора, держи доктора, отбить ему профессиональные навыки и все дела!
- Но за что? - высунулся Зупперфельд из укрытия.
- Мошенник! Иуда искариотский! Параллелепипед!
- Сороконожки! - парировал доктор.
- Мы убьем тебя, доктор Зупперфельд! - кричали и кричали обезумевшие летчики.
Предстояла тяжёлая ночь...

Глава Л

Милиционер вошёл в дегустаторскую, обстоятельно представился майором Ивановым и попросил у доктора Зупперфельда как можно тщательнее осмотреть труп и определить, отчего наступила смерть в результате проникающего ножевого ранения между вторым и пятым ребром. Доктор сказал, что он всегда рад помочь милиции и сделает всё на высшем профессиональном уровне. Майор Иванов взял под козырек и вышел в коридор для ожидания врачебного вердикта. Доктор Зупперфельд тем временем приступил к вскрытию. Он достал инструменты. Он надел белую шапочку. На груди повесил стетоскоп. Зупперфельд - хороший патологоанатом.
Потому судьба и воля пересеклись, что они воплотились в высоком профессионализме.
Такова судьба и такова воля.

Глава М

Клава вынула раструб и продула его мехами. Раструб загудел, засвистел от прогоняемого сквозь него воздуха. Зупперфельд, как всегда, при этих звуках заулыбался. Они напоминали ему звуки леса.
Клава отложила раструб и посмотрела на доктора. Она тоже улыбнулась.
- Зупперфельд, - сказала она. - Что с анализами?
- Больной умер от перемежающегося опороса.
- Боже праведный!
- Я решил, что в следующий раз мы применим раструб сразу же. Пускай греется, пока я проковыриваю дырочку.
- Да-да. Ты доктор, тебе виднее. А кто я? Маленькая санитарка, беззаветно в тебя влюблённая.

Глава Н

За окном пели птицы, природа пела оду радости. Зупперфельд снял халат и калоши, перчатки и шапочку и стал похож не на доктора, а на обычного человека, со своими достоинствами и недостатками.
Рабочая ночь заканчивалась. Предстоял выходной день.
Люди живут. Живут, потому что доктор раскрыл тайну смерти. Доктор, доктор... Героическая профессия! Тяжелый, незаметный, повседневный подвиг - вот удел доктора-патологоанатома. В дождь, снег, ветер и зной идет он на работу как на бой с неведомым. Он идет и смотрит вдаль, потому что работает на будущее. Ему нужно смотреть вдаль.
Такова судьба и такова воля.
Доктор Зупперфельд, доктор Зупперфельд, наши жизни в твоих надежных руках!

Эпилог 1

После тяжелой, бессонной ночи на полторы ставки, Зупперфельд вышел на автобусную остановку. Там стоял хорошо знакомый ему гинеколог Аппельбаум. Они разговорились.

Эпилог 2

Зупперфельд, жадно втянув носом воздух, проникновенно воскликнул, озирая народ, собравшийся на остановке:
- Как хорошо здесь! Вокруг люди, и они живые, живые, живые!
- Да! И самое главное - лица, лица, лица! - в унисон ему восхитился Аппельбаум.

Эпилог 3

Эпилог 2 навёл автора на мысль - воспеть ещё и романтику труда гинекологов. Труда, который он также не видел, но также хорошо себе представляет.

   Это произведение участвовало в конкурсе "Акуна Матата", посвященного позитивизму и постмодернизму. Заняло в своей группе 11 место из 23 (3,24 балла по пятибалльной шкале). Случилась попутно любопытная переписка с автором одного из обзоров.

...И вот что находим в 1-й группе.
Было довольно сложно сравнивать столь разные произведения, как сложно сравнивать апельсин и пианино- так что решила руководствоваться критериями конкурса.
Например- круглый, блестящий, содержит витамин С- значит, фрукт, т.е.- есть постмодерн, хороший слог, с позитивом- отлично, 5.
Блестящий, но не круглый и без витамина С- значит, пианино- и оценка уже ниже, т.к. не соответствует условиям конкурса.

Итак, позитив и постмодерн.

Сначала о грустном.
"Будни патологоанатома"- в аннотации сказано-"галиматья"- и это истинная правда.Это и есть галиматья. И позитива там- только бородатый, как Дед Мороз, анекдот про патологоанатома и гинеколога в конце рассказа.
Но местами смешно, чёрный юмор, он тоже юмор...1.

Почему-то рассказ "Будни патологоанатома" попал у вас в грустное сначало при одновременном полном подтверждении галиматичности моего творения.

Жил-был французский врач по фамилии Галиматье. Он прописывал больным разные смешные истории (чаще с абсурдным юмором), считая, что от этих историй улучшается настроение и на этой основе - здоровье. По фамилии этого врача и стали потом называть смешные истории галиматьей.

То есть, если грустно, вы и должны были написать, что истинная правда состоит в том, что никакая у меня не галиматья. Понимаю, что для этого у вас должна была быть не просто соответствующая эрудиция, но ещё и хоть какая-то дружба с парадоксами. И всё же, несмотря на отсутствие всего этого, вы могли бы подобрать слова более увесистые, что ли... А то так и получается, что мне, чтоб хоть немного посоответствовать вам по умственному уровню, нужно поумнеть. Да ещё и основательно поумнеть! Оно вам так нужно? Мне, честно говоря, нет. Однажды, помню, чтоб наконец-то выглядеть умнее в глазах окружающих, пришлось сбрить бороду (свою). Вот уж я настрадался...

Вообще, "Будни патологоанатома" как-то участвовали на другом ресурсе, типа, тоже в конкурсе. Рассказу почему-то практически не ставили средних оценок. Только самые низкие и самые высокие. Прям как будто мне удалось сотворить нечто феноменально неординарное! Вот уж где галиматья в вашем смысле этого слова!

Вы, со всей очевидностью, относитесь к той категории людей, которые оценивают моё произведение самым низким образом. Не буду говорить, какую закономерность в таких людях мне удалось обнаружить при исследовании прошлого конкурсного опыта, а то меня опять обвинят в том, что я издеваюсь. Но заявлю, что, по моему скромному мнению, позитива у меня всё-таки больше, чем на один бородатый анекдот. Я делал отсылки вроде бы на три бородатых анекдота, на бородатое творчество Марка Твена (ещё бородатее, между прочим, чем анекдот про гинеколога!), на творчество бородатого Виктора Коклюшкина (Коклюшкин-то, блин, себе, напротив, сейчас бороду отрастил)... То есть у меня на самом деле навалом использовано чужих текстов! Так сказать, сплошная интертекстуальность ("построение текста при помощи явных и скрытых цитат и реминисценций к произведениям мировой литературы"). А вы так меня принизили, указав всего лишь на один анекдот... Разве что опять мы с вами не соответствуем по эрудиции, и вы объективно не смогли увидеть, сколько у меня всего чужого.

Друг мой, Вы обиделись. И любой бы обиделся, может быть... Но! Вы ведь тоже невнимательно прочитали начало моего обзора- я писала- оцениваю по критериям конкурса- есть постмодерн и Акуна-Мататный
позитив- отлично, нету их- на усмотрение, понравилось или не понравилось лично. Вы вот написали в аннотации, что галиматья- ну и что я с Вами буду спорить? Врача Галиматье Вы не упоминали- а ведь мне в Ваше подсознание проникнуть трудно, хоть и можно, с моим-то уровнем эрудиции. Врача Галиматье я знаю, поверьте, и сама хожу иногда на йогу смеха, раз уж мы переходим на личности и на то, у кого где какой уровень. Давайте так, чтоб не ссориться- вот Вам ссылка на моё произведение, то, которое я писала для конкурса, но оно не прошло из-зи стихотворной формы.
Читайте и критикуйте, там реминисценция к "The Raven" Эдгара По- особенно смешно читать, если Вы его знаете в оригинале.

Да, и я же написала, что чёрный юмор- тоже юмор, т.е. признала, что с юмором у Вас всё в порядке. Хотя- Марка Твена не заметила, Коклюшкина, к сожалению, не знаю совсем- у меня нет русского телевидения. "...сколько у меня всего чужого..."- друг мой, сколько у Вас всего чужого- это ещё не значит постмодерн. И не обижайтесь- сколько людей, столько и мнений...кому-то Ваше произведение обязательно понравится. И обнаруживайте, обнаруживайте во мне закономерности:)- я не буду Вас обвинять:)
... но тот анекдот и правда отвратительно бородат:).

Вот вы говорите: "Отвратительно бородатый анекдот!", а я говорю: "Блистательный, выверенный временем - просто классический анекдот!". Обратите внимание - одно и то же явление мы рассматриваем с противоположных позиций. Вы - с позиции негатива, я - с позиции позитива (прям ситуация из разряда: стакан наполовину полон или наполовину пуст?). И кто из нас после этого больше соответствует провозглашенной на конкурсе философии Акуны Мататы с ее концепцией - всегда искать позитив?

Обиделся? Скорее, разгневался. Может, вы отсюда ещё и выведете вывод, что я продемонстрировал тем самым отклонение от философии акунамататизма? Что ж, я сразу вспоминаю того же Швейка, названного первым в списке типичных главгероев-акунамататистов. Когда его выгнали из сумасшедшего дома, не выдав положенного обеда, что-то он не слишком искал в этом позитива! Напротив, он страшно оскорбился и начал буянить! А Франк Дреббен из "Голого пистолета 33 и 1/3"? Когда ему в тюрьме дали некачественную баланду - с маленькими кусками вместо больших - и недостаточно охлаждённое шампанское, он этому разве обрадовался? Он поднял бунт! Может, вы ещё заявите, что всяко лучше меня понимаете суть этих главгероев? Что ж, давайте вспомним, какими характеристиками обладал Швейк, и прикинем, кто из нас двоих больше смахивает на идиота - вы или я? Давайте, давайте поспорим!
Если бы вы знали, как вы мне все надоели! Да поймите же! Солдат Швейк славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врёт! Чуть что - он рассказывает какую-нибудь жизненную историю.

Как-то я в одной книге прочитал, что сочетание маленькой головы и большой бороды является признаком глупости. Ножницы мне искать было лень, и я решил излишек бороды просто сжечь. А она как вся вспыхнула! Я долго лечился, а на полях книги потом появилась пометка: "Проверено на практике. Подтвердилось"...

Вот, а у вас-то, небось, с бородой вообще всё глухо! И после этого вы ещё мне пытаетесь что-то указывать!

В России сейчас начинается эра восьмого марта, так что мужчины вынуждены поздравлять женщин с этим праздником, чтоб ему пропасть! Да ещё мода какая-то взялась, чтоб не просто поздравлять, а делать это в стихах. Что ж, пришлось полночи пострадать, но стихи я сочинил.
Поздравляю с 8-м марта! А вот соответствующие стихи:

Когда суровая, в холодном белом одеяньи,
Природа вдруг смягчает резкость черт,
И солнца зримей всё становится сиянье,
То это означает - скоро свой мольберт
Художник вытащит неведомый... А дальше
Вокруг всё яркими огнями расцветёт,
И звуками весь мир наполнится, и ароматом!
И сердце радостно о чём-то запоёт...
Но это дальше, а пока - всё лишь в начале,
Ещё не полностью весна своё взяла.
И всё же она здесь уже, а, значит, поздравляю
Тебя со светлым праздником - днём мира и труда!

Сразу предупреждаю: стихи не эксклюзивные. То есть я их сейчас рассылаю всем, кому могу. Это Пушкин - вот ведь мастер! - как зайдет к барышне в гости, так встанет на одну ногу и начинает писать барышне в альбом стихи, специально ей посвященные. Я подобное не могу.

Постмодерн, видите ли, вы у меня не нашли! И это даже после моего указания на интертекстуальность! И чего это я, действительно, возмущен, как Карлсон, которого выпнули через чёрный вход, а не так, как полагается солидному человеку - через парадный? И не надо про разность мнений и вкусов. Это не ситуация из разряда "стакан наполовину полон или наполовину пуст". Эта ситуация из разряда "стакан или не стакан".
Ведь один из заявленных на конкурсе признаков постмодернизма - интертекстуальность, ещё чуть ниже было заявлено - про "заимствование героев и художественных образов из произведений мировой литературы". Это я-то не использовал явные и скрытые цитаты? Это я-то не использовал чужих героев? Я ж о том и заявляю, что использовал, да ещё и не раз. Вы поопирались на одного лишь Эдгара По (прочитал, но сказать особо нечего), и уже, похоже, посчитали это постмодернизмом. А то, что я поопирался на добрый десяток авторов - это, видите ли, на постмодернизм не тянет! Анекдоты не относятся к мировой литературе? Не согласен. Да даже если брать мировую литературу с известными авторами - у меня и это есть. А как насчет такого признака постмодернизма как гипертекстуальность? У меня как раз произведение разбито на множество практически самостоятельных частей - правда, со ссылками друг на друга. Обозначены эти части как "главы", так почему бы не посчитать это свидетельством химеризации - из частей крупных и малых литературных форм и их значений. А деструкция? Куда её девать? Да-да, вот и получилась ещё одна отсылка на ещё одну классическую байку: "Ну, усы и бороду я, допустим, сбрею, а умище-то куда девать?". Деструкция - она не в том, что в высказываниях понятие "белое" заменяется на "чёрное" (или как у вас получилось, когда вы мой постмодернизм называете отсутствием постмодернизма) и из-за этого возникает противоречие, а в том, что противоречие возникает благодаря продолжению высказывания. Пример? Возьмём высказывание: "Собеседники пожали друг другу руки". Я к нему добавляю: "Некоторые даже руками". В результате видно противоречие между обыденным толкованием пожимания рук и предположением того, чем же ещё можно это сделать.

В-общем, как вам не понравился мой продукт, так и мне не нравится ни ваше понимание акунамататства, ни ваше понимание постмодернизма. При этом никак не покидает ощущение, что я в этих вопросах вижу намного больше вашего. Потому что вы всё в глубину копаете, как говорится, зрите в корень, а я норовлю скакать по верхушкам. Сверху, естественно, обзор намного больше.

У меня не хватает ума достичь верхушек вашего идиотизма.

> > 336.Беленкова Ксения
>Бажутина с Патологоанатомам мне жалко - будет не хватать во втором туре.

Во втором туре Бажутин с Патологоанатомом не нужен. Потому что его не хватило уже в первом туре. Хороший, кстати, результат - 23-е место в общем зачете. То есть как раз в границах одной трети. Можно повздыхать, что, мол, вот если бы группа попалась менее сильная... Только я-то знаю, что короля всегда делает окружение, а значит, победители конкурса (короли) появляются благодаря литературным произведениям (труженикам), проделавших черновую работу по эмоциональному воздействию на читателя. То есть, существуют произведения такого качества, что на их фоне другие меркнут, а бывают произведения наоборот - которые повышают других. И раз уж в моей группе оказались такие высокие баллы - почему бы не верить, что это заслуга моего творчества?

А жалеть тем более не за что! Хоть первым среди равных в качестве героев позитивизма и был назван Швейк, но нужно ведь осознавать, что Швейк совсем не случайно завсегдатай сумасшедших домов и тюрем. И в этом плане я-то точно на него похож! Правда, по описаниям Ярослава Гашека еще и видно, что идиотизм Швейка не подходит людям тоже с совершенно конкретными психологическими характеристиками. Можете представить, что я теперь знаю о Шхиерек-Максимовой! А уж когда вскроют оценки, то узнаю и про остальных.