- Мой лорд! - Витель вскочил из-за письменного стола и поклонился.
- Да, Витель. Я решил не ждать, когда ты выползешь из лаборатории сообщить мне новости, потому приступай.
- Человека с чудооружием видели в деревне Златый Лист. Там он повредил ногу местному пьянице, после чего поспешно уехал. Его приняли за мага. Пьяницу нашли позже с арбалетной стрелой в глотке. Похоже, крестьянин попытался отомстить.
- Отомстить? Обычный деревенский батрак и отомстить?
- Похоже, деревенский голова так испугался, что изгнал того из деревни. Для черни лишиться дома и отправиться в изгнание страшнее всего. Оттого, тот посчитал, что терять ему нечего. К тому же есть некоторая информация, что он употреблял в пищу грибы-киталосты. Разумеется, покушение прошло неудачно. Его подстрелили.
- Пусть с ним разбираются демоны подземного мира. Как выглядел наш путник?
- Немолод. Старик, если быть точным. Крепко сложенный, но судя по выпотрошенным воспоминаниям хозяина местной харчевни, - Витель равнодушно указал на один из обезображенных трупов, лежащий на лабораторном столе. - Я бы дал все восемьдесят. Его сопровождала шерида. Мне объявить его в розыск?
- Не стоит распылять силы, Витель. Скорее всего, тупоголовые легионеры захотели позабавиться с шеридой. За что свое и получили.
- Но он может быть...
- Не может. В этой афере участвовала моя сестра, а значит, мы ищем молодого человека не старше двадцати пяти. Уж она то не упустит подобрать хорошую партию своей любимой родственнице. Особенно учитывая особенность ее силы. Не стоит распылять силы на какого-то старика, пускай и с волшебным оружием. Сейчас главное - это Гость.
- Но может хотя бы разослать описание его...
- Нет. Все ресурсы на поиск Гостя. Чтобы не подрывать авторитет легиона - казните кого-нибудь. Этот старикашка еще успеет получить свое.
- Да, мой лорд.
Геннадий открыл глаза. В теле чувствовалась странная легкость. Лишь небольшое неприятное ощущение в груди напоминало о произошедшем.
Похоже, что он лежал на ветвях дерева. Иккана сидела на соседней ветке и разглядывала его награды. Она осунулась, хотя и без того была по субъективному мнению Геннадия слишком тощей - хоть замуж выдавай. Судя по красным глазам, она еще и плакала. Удивительно, как проведя столь долгую жизнь в рабстве, она сохранила свою эмоциональность.
Геннадий попробовал пошевелиться, но слабость не дала этого сделать.
- Геннадий! - Иккана в момент оказалась рядом. - Слава партии ты жив!
- Партии? Откуда ты нахваталась таких слов?
- Меня во сне иногда посещают кусочки твоих воспоминаний, - призналась она. - Правда я не совсем поняла, что это значит...
- Не могла их оставить. Слишком ярко стоят перед глазами частички того, что было...
- Сколько я провалялся?
- Сутки. Я боялась, что потеряла тебя. Подстрелила нападавшего и пыталась сделать, что могла... Но стрела была очень близко к сердцу...
- И как же ты...
- Сама не знаю, в какой момент все произошло... Мы... Мы такой народ, что можем не только читать воспоминания. Мы можем привязываться друг к другу, когда придет время, и разделять на двоих все. Радость, печаль, боль... Я и сама не поняла, как это произошло. Мама про это мне не рассказывала, говорила, что я еще маленькая. Было больно, но зато я с радостью поняла, что у тебя появился шанс.
- Погоди, не тараторь... То есть, как это разделять напополам? Даже ранение?
- Да, - уши встали торчком и та утвердительно кивнула. - Я разделила с тобой боль ранения.
- Ни черта не понял как это так, белочка... Но я ж тебе теперь жизнью обязан, теперь!
- Как и я тебе... И вообще, какие наши годы, товарищ, сочтемся...
- Колька говорил так же... В сорок третьем...
Иккана улыбнулась и пристроила голову на здоровое плечо Геннадия. Пенсионер вздохнул, и в тот же момент его унесли воспоминания...
- Гена, - Катя кинулась на шею старого друга, едва заприметив.
- А ты повзрослела, Катя... Стала еще красивее...
- Ты тоже неплохо сохранился, мой бородатый партизан.
- Последние годы мне пришлось пить с немцами за их рейх, гори он синем пламенем. Хорошо хоть теперь из себя не надо фашиста корчить.
- Для меня ты всегда останешься тем бородатым партизаном, пахнущим сосной, который вытащил меня из горящего сарая.
Встреча, вокзал, послевоенные годы. Время лишь на секунду затормозило, а потом вновь разогналось. Несколько лет счастья, которые вскоре перечеркнул диагноз: Катя была бесплодна, а еще врачи нашли у нее какую-то опухоль. Геннадий не бросил ее, был с ней до последнего, воспитывал приемного сына, осиротевшего за годы войны, пока жарким летом шестьдесят первого года ее не стало. С тех пор Геннадий был один.
Интересно, а как там Ваня поживает? Приемный сын Геннадия был завербован спецслужбами, где и работал по сей день. Старший внук Геннадия пошел по пути отца. Отчасти поэтому, Геннадий не боялся, если придется, применить на улице города свой пистолет. Но, к счастью, до этого не доходило пока.
Сознание, вынырнувшее на секунду на поверхность, вновь погрузилось в глубины сна. Только теперь привиделся август сорок третьего и родной партизанский отряд, разместившийся на лесной поляне.
Геннадий сидел, прислонившись к сосне, и отдыхал. Только что удалось отбить у немцев сарай, где они хотели сжечь жителей хутора. Азарт боя медленно уходил из крови, постепенно превращаясь в усталость. К левому плечу прислонилась и роняла слезы спасенная считанные часы назад девушка. Бедняга потеряла в той мясорубке родителей и сама чуть не погибла. От того, Геннадий даже и не думал вставать. Лишь приобнял и тихонько произнес:
- Спокойно, не плачь. Теперь все будет хорошо.
Утро. Пролежав всю ночь на ветвях, Геннадий почувствовал себя в состоянии встать. Страшная рана заживала удивительно быстро, и теперь на ее месте остался лишь шрам. Дальнейшее было для него очень и очень непривычным: глаз легко заприметил ветку ниже, и рассчитав усилие, он прыгнул, схватился за нее, на долю секунды затормозил падение и спрыгнул на землю. И ни один сустав не заныл от такого обращения...
- Иккана, как я...
- Похоже, мы разделили вместе не только то ранение, - произнесла Иккана. - У меня здорово болели суставы и спина первые часы после... После того как это случилось.
Геннадий молчал, лишь прислушивался к ощущениям, а потом с опаской пощупал уши. Но, слава Богу, все было в порядке, они так и остались прежними лопухами, которые он наблюдал по утрам в зеркало вот уже который год.
- Я... - Иккана посчитала, что ее спутник обиделся.
Но Геннадий так и не дал ей закончить фразу. Он сорвался с места, подпрыгнул и зацепился за нижнюю ветку, три раза подтянулся и спрыгнул вниз. Впервые за все время здравый смысл, говоривший, что затея бесполезная, изменил свое мнение и выдал вердикт, что, быть может, что-то и выгорит из этого. Настроение резко скакнуло вверх, как не бывало уже очень и очень давно.
Принцесса Ситара плотно сжала веки и уверено шагала, пока не уперлась в перила балкона. Башня Иллюзий была когда-то построена ей в подарок, как детская песочница, где сбываются мечты и никогда не снятся кошмары. Отец хотел, чтобы она научилась отличать мечты от реальности. Научилась ценить не только радости, но и печали. И она научилась. А вместе с тем научилась и управлять тем, что было дано ей в наследство от родителей в ее крови.
Но потом пришло осознание, что что-то не так. Она выбралась из мечты, научилась видеть реальность, но башня не отпускала ее. Лишь спустя еще пять лет одиночества она узнала, что дядя предал отца, скорее всего, приложил руку к его смерти и теперь - она пленница.
Каждый день с тех пор она мечтала о главном - выбраться из этой тюрьмы. Покинуть это жуткое место, где каждая мысль обретает плоть, где сбывается каждое желание. Она научилась давно видеть как ничтожны и примитивны порождаемые башней видения, насколько неестественны силуэты людей и вымучено их поведение. И, конечно, она мечтала о нем. Любящая тетя знала, как зажечь сердце молодой девушки надеждой. И она ждала Его. Она представляла его каждый день, сильного, храброго, красивого. Который спасет ее из плена...
А пока она наслаждалась тишиной и отсутствием иллюзий, лениво проводила расческой по своим длинным волосам, падавшим с плеч золотистой рекой. Лишь здесь, на балконе за перилами которого была пропасть, башня не создавала Иллюзий. Здесь было спокойно. А еще очень и очень одиноко и холодно.
И принцесса вглядывалась вдаль в ожидании и вновь думала. О том, что книги обширной библиотеки скоро закончатся, о том, что общаться c фантомами башни надоело еще десять лет назад, и о том, что где-то там, на троне зеркального престола сидит регент, которому подчинена ее наследственная сила, которую забирает башня...
Первые дни после того случая Геннадий Иванович боролся с собой. Он давно заметил, что Иккана была существом излишне эмоциональным, теперь же ощутил это на своей шкуре. Переняв от нее поначалу эмоциональность, он частенько срывался и тогда скакал по ветвям деревьев не хуже Икканы, а то и наперегонки с ней. Лишь на исходе третьего дня пенсионеру удалось подчинить себе рвущиеся наружу эмоции. Впрочем, пенсионеру ли? Внешне Геннадий никак не изменился. В очередной раз умываясь в ручье по утру, он глядел на свое отражение, ожидая загадочной метаморфозы с замиранием сердца, но все было как и прежде. Но вот внутренне его организм словно подменили. Боль в суставах взяла бессрочный отпуск, спина тоже совершенно не беспокоила, хотя доктора что-то там вещали про износившийся позвонок... Или какую-то штуку межпозвонковую? Медиком Геннадий был не очень хорошим и в отличие от многих ровесников, обсуждающих свои болячки с утра до ночи, никогда о них не говорил.
Даже боевое ранение, иногда нывшее к дождю, и то, совершенно не беспокоило. Слух обострился, звуки обрели удивительную глубину, а в окружающий мир словно добавили цвета. Впрочем, изменения каснулись и сознания Геннадия. Думать стало как-то... проще. Словно бы он... помолодел.
И хотя тот механизм, благодаря которому такое приключилось, был Геннадию не понятен, быстро пришло осознание и другого - Иккана себя после этого чувствует едва ли как прежде. Впрочем, на эти вопросы она не отвечала - вечно отшучивалась. И лишь иногда внимательный Геннадий замечал напряженность на лице шериды.
Найденная в тайнике записка точно обозначила место, куда надо было двигаться, и теперь лишь оставалось следовать намеченному маршруту. Геннадий по прежнему держался леса и лишь изредка сверялся, чтобы двигаться параллельно тракту. Через неделю пути пришлось заглянуть в другую деревеньку, но здесь все обошлось спокойно и Геннадий даже смог себе купить другую одежду - парадно-выходной костюм порядком износился за это время. Да и Иккане обновку присмотрел.
Геннадий с горем пополам учил ледийский, но прогресс его здесь был мал. Впрочем, шерида была терпеливым наставником. Она с удовольствием слушала рассказы из жизни Геннадия, никогда не перебивала, и вообще была очень интересным собеседником. В свою очередь она рассказала многое Геннадию об этом мире. Магия, войны... Иккана знала тысячи историй из жизни этого мира и сумела ими заинтересовать даже Геннадия, хотя тот, как и многие старики, предпочитал рассказывать, нежели слушать. Эту черту не смогла перебить никакая шеридская магия.
Дождь. Капли дождя летят и разлетаются о броню листьев, но все равно медленно добираются до земли. Природа рада этой воде, чистейшим каплям, а не слабому раствору кислоты, как где-то в далекой отсюда Москве.
Широченный ствол дерева давно прогнил изнутри и в одном месте разрушился. Ниша позволяла легко уместиться двоим. Иккана вновь положила голову на плечо Геннадия и, подобно спящему котенку, урчала во сне. В такие минуты она просто светилась счастьем и, немного узнав историю ее жизни, Геннадий понял почему. Удивительно, как она вообще сумела сохранить остатки воли после стольких лет рабства.
Сверкнула молния, и через несколько секунд ветер донес раскат грома. Иккана вздрогнула и проснулась.
- Спи, белочка, это всего лишь гроза.
Та кивнула и вновь уткнулась в плечо... До следующего удара молнии. От него она вновь вздрогнула и проснулась.
- Мне страшно. Не могу спать.
- Ну, давай поговорим тогда.
- Давай.
- Я вот смотрю на тебя и удивляюсь. Как за все эти годы рабства ты сумела сохранить себя? Я помню, когда во время войны из концентрационных лагерей освобождали пленных. Многие были настолько сломлены, что даже годы спустя, они едва только начинали приходить в себя.
- Мне повезло. Первой моей хозяйкой была пожилая аристократка, взявшая на себя воспитание трех внучек. По ее мнению, детки на этом поприще были совершенными бестолочами. В помощь она взяла пять служанок, в том числе и меня. Тогда только испуганную шеридскую девочку. То время было наилучшим за время рабства, хотя работать она меня заставляла много. Когда внучки вылезли из пеленок, она их учила уму разуму, не гнушаясь, если потребуется, воспользоваться хворостинкой. И не могу сказать, что плохо - им это пошло на пользу. А еще она зачем-то учила и меня. Не всему, нет. Лишь позже я поняла, что она делала это для того, чтобы внучки завидовали тому, как я быстро все схватываю, что подталкивало бы их. В результате к моменту, когда Фьефертюх не стало, две сестрички меня тихонько ненавидели. Кроме младшей. Но это не помешало старшим уговорить родителей продать меня...
Геннадий покачал головой.
- А дальше был кошмар. Меня продавали, перепродавали, проигрывали и закладывали... В сумме семнадцать раз. И вот теперь я здесь.
- Не волнуйся. Больше этого не случиться. Пока я жив, по крайней мере.
- Пока мы живы, - улыбнулась та и крепко прижалась к Геннадию. - Мы же теперь связаны...
Ерита медленно прогуливалась по стене своего замка. Зачарованный лучшими магами, которых она только смогла купить, ее дом был скрыт даже от регента. Ерита улыбнулась, когда представила, сколько бы заплатил братец, лишь бы добраться до нее. Но нет, увы, не суждено.
Служанка больше походила на куб в розовом. Длинное платье не только делало ее квадратной, но еще и благополучно подметало пол. Последнее, в купе с легким "аристократическим" шагом, создавало впечатление, что она не ходит, а ездит по полу, словно какой-то новомодный шкаф на колесах.
Ерита не терпела слуг-мужчин, а женщины были слишком ненадежны: человек регента мог легко соблазнить служанку. Оттого здесь искушенная в интригах Ерита держала лишь очень "страшных" служанок (как внешне, так и внутренне), а уж в людях она разбиралась. И это, как показывала практика, было наилучшим способом оградиться от шпионов.
- Госпожа, поступила информация, что гость на подходе к замку.
- Спасибо, распорядись, чтобы к его прибытию все было готово.
Будучи человеком страдающим паранойей, пускай и в зачаточной стадии, Ерита очень бережно относилась к своей безопасности. Оттого замок ее "мелькал", не оставаясь долго на одном месте. По всей Ледовии было больше сотни мест, где он мог появиться. И хотя количество вариантов было ограничено, это давало столь необходимую ей неуловимость. Но самое главное, в своем замке она могла общаться с кем угодно столько, сколько ей хотелось, и не бояться, что регент засечет ее местоположение. И ее разумный медальон был ее любимым собеседником.
Ерита с гордостью провела по камням рукой, ощущая, как те вибрируют от вложенной в них силы.
- Неужели добрались? - хмыкнул Геннадий. - А я то уж думал, что лес никогда не кончится. Дома бы уже до Берлина дотопали.
Крепость выглядела неприступной. Флаги на башнях полностью совпадали с флагами, изображенными в письме, которое обнаружилось в тайнике. Значит, все вроде бы правильно.
- Ерита, насколько мне известно, не разделяла радости брата по поводу захвата трона, - быстро привела историческую справку Иккана. - После последовавшей ссоры она покинула зеркальный дворец, с тех пор ее никто не видел. Хотя регент Гителис назначил за ее голову награду. Как и за начальника ее личного караула.
- А он-то чем досадил ему?
- Говаривают, что когда Ерита еще не покинула зеркальный дворец, регент попросил того написать чего бы чернее про покойного императора. Многие не были в восторге от принимаемых регентом решений.
- А тот, значит, к лешему послал того?
- Да. Как-то так. Сказал, что мол покойный император для него святой, а тот лишь узурпатор.
- Эх, добро хлопец, прям как Рокоссовский. Пошли тогда, потолкуем, чего уж тут стоять.
Ров вокруг замка отсутствовал, ворота были опущены. Стражники тихонько дремали в тени, теряя от жары всякую связь с реальностью. Однако, стоило им увидеть путников, как они очнулись от дремы, разглядывая гостей.
Ерита почувствовала эмоцию своего камня. Он ее боялся. Боялся ее гнева. Впрочем, а что могло ждать бедный разумный кристалл после того, как он притащил сюда совершенно негодного человека? Как, спрашивается, Ерите надо было теперь изощряться, чтобы выдать на него замуж свою родственницу?
И если браки с разницей в шесть десятков лет для зеркального престола были делом хоть и не столь частым, но обыденным, то эта мелкая ушастая Иккана явно портила все. Не привяжись она своими триклятыми узами к гостю, ее можно было бы спокойно убрать по-тихому, но нет... После привязки ее смерть сразу же повлечет смерть Гостя... Более того, даже если этот пройдоха Риверс найдет способ разрушить эту привязку, вероятность, что у Гостя будет достаточный Дар, чтобы занять место на престоле резко уменьшается.
Да и, честно говоря, не хочется портить девочке жизнь таким замужеством.
Ладно, раз выхода нет, пускай гость хотя бы выполнит свою первостепенную функцию - освободит принцессу из башни иллюзий. Выбора-то особого нет. Ну а уж подобрать достойную партию придется позже...
- Мой лорд! Сообщение от нашего человека в замке Ериты!
- Что пишет? - сегодня у Гителиса было очень и очень хорошее настроение. Он даже дважды побывал в своем личном гареме и не казнил никого.
- Гость объявился в замке Ериты.
- Неудивительно, раз хваленый легион его упустил, он должен был там объявиться. И, Обвиос* свидетель, замок Ериты самое подходящее место! - настроение регента это изменило не сильно.
- Мой лорд, по описанию, это и есть тот старик с шеридой, которых мы упустили.
Витель хорошо знал своего лорда и потому уже мысленно выделил участок стены. Через секунду точно в очерченный мысленно круг ударился золотой кубок, расплескав вокруг содержавшееся в нем вино. Сила, с которой его метнула руку, усиленная древней магией была такова, что кубок деформировался и несколько драгоценных камней, распрощавшись с удобными креплениями, заблестели катясь по полу. Вот теперь настроение Гителиса было точно испорчено.
- В этот раз Ерита превзошла саму себя.
- Она сама не ожидала такого. И это, насколько нам известно, спутало ее планы...
- Ладно, Витель, что еще пишет наш человек?
- Пишет, что продешевил.
- Я могу ему добавить к его награде несколько сеансов пыток... Или быструю смерть. Или долгую. На выбор.
- Он пишет, что для того, чтобы получить эту информацию, ему пришлось соблазнить одну из служанок... Ее магический отпечаток он высылает нам. Вместе с отпечатками старика и его спутницы.
Регент Гителис с интересом рассмотрел маленькие картинки, на которых были запечатлены Гость и его спутница, а потом посмотрел последнюю...
- Витель.
- Да, мой лорд.
- Удвойте вознаграждение нашего агента. Он это заработал.
- Да, мой лорд.
- И сожгите этот отпечаток, я не хочу, чтобы он смущал меня более...
- Да, мой лорд.
* Обвиос - Древний бог очевидностей. Хотя его культ полузабыт, он осел в народном фольклоре и до сих пор приходит на помощь в трудную минуту, когда древние темные боги скрывают от сознания очевидные факты.