Сон оборвался внезапно. Отхлынул терпкий аромат ее тела и эйфория. Эмоции снова ушли куда-то в уголки сознания, уступая место предрассветной меланхолии. Он не любил это состояние. Руки дотянулись до пульта, и комнату заполнили резкие отрывистые звуки музыки. Мощная звуковая система весьма отчетливо контрастировала со скромной обстановкой квартиры. Мелодия тяжеловатой композиции рвала в клочья утреннюю дымку.
Он резко поднялся с кровати, метнулся под холодный душ. Час тренировок с клинками и грузами разных весов. Снова душ, потом плотный и сытный завтраки пора... Снова пора...
Он редко появлялся на этой квартире, - только когда необходимо было залечь на дно. Она навевала на него тоску, и воспоминания, слишком яркие и сильные, что бы он мог себе их позволить.
Проверка обойм и оружия, пора.... Снова пора на дело. Дело, как всегда в последние годы, да пожалуй, и все его существование, было грязное.
Дверь захлопнулось, оставив сомнительное убежище, вместе с чувствами и памятью, по ту сторону замка.
Работать, работать, работать. Короткие, отрывистые разговоры по телефону... Подготовка к самету шла полным ходом. Это требовало неимоверной концентрации и сосредоточенности. Но он любил свою работу.
Пожалуй, это единственное что он любил.
******
Крайне занимательно смотреть на человека в перекрестии прицела. Видимо, это какая-то особенность оптики, ты видишь не только его самого, но и его будущее, в вариациях.
Стоит выдохнуть, и небольшой бетонный или асфальтовый буранчик взовьется чуть левее или правее его головы. Лицо его побелеет, вокруг закружатся листопадом монотонно-черные костюмы охраны. Он схватится за телефон, начнет звонить жене детям, возможно матери. Потом помчится домой...
Стоит просто убрать пальцы с курка, и увидишь, как он, спустя тридцать минут, выйдет из зеркальных дверей ресторана, под предводительством охраны сядет в бронированный джип. Вращая голубыми огнями мигалки, отправится в какой-нибудь дорогой клуб, где все лица примелькались на голубых экранах, но на имена не обращают никакого внимания. Закажет что-нибудь поесть, спустится в туалет, где с отполированной до блеска полочки вдохнет кристально-белую дорожку волшебного порошка. Спустя несколько часов, снимет себе девушку, одетую в дорогих бутиках, с пустым взглядом и в меру изящной фигурой. Отель. Она не испытает ни капли удовольствия или счастья от пыхтящей над ней жирной и потной тушей, думая лишь о том, сколько денег ей дадут "на такси" и когда же он наконец кончит. Он приедет домой часов в шесть утра, ссылая своей жене, развод с которой просто не может соответствовать его имиджу добропорядочного семьянин, на неотложные дела. Заснет уже после рассвета, когда отпустить кокаин....
Но рука не дрогнет, я давно научился следить за своим дыханием. В промежуток между, кажущимися такими редкими, ударами сердца, я надавлю на курок, прижатая к скуле винтовка чуть шелохнется, изрыгая из чрева гильзы плевок свинца. Его лицо в тот-же миг лопнет багрово-алым. Охрана выхватит из скрытых под пиджаками кобур оружие, начнет оглядывать крыши и окна высоток. Поздно.
Неделю спустя его жена, одетая в дорогое, изящное, и лишь после этого траурное платье будет капать в глаза солоноватую жидкость, что бы пустить перед камерами эффектную слезу из воспаленных, якобы от рыданий, глаз. Где будет смеяться, когда очередной молодой любовник будет стягивать с нее порванное ласками платье.
А спустя неделю, багрово алыми красками окрасится и мое лицо, а в криминальных сводках мелькнет сообщение об открытии, уже бесполезного дела, по факту убийства, по все видимости связанного с таким-то мотивами... На моих похоронах плакать будет некому, потому что тело мое не обнаружат в морге, а я снова буду сидеть и смотреть в перекрестие прицела, это очень занимательно. Интересно, все же, что с этой оптикой?