Глубокий вдох. Выдох. Он попытался расслабиться и ухватить одну мысль, которая назойливо крутилась у него в голове, а когда удавалось поймать ее за хвост, бесследно исчезала. Мужчина проснулся около часа назад. Так ему казалось. Хотя, может быть, прошло намного больше времени. Пробуждение принесло ему только дикую головную боль, пульсирующую в висках и ощущение жжения в глазах. Попытавшись сесть, он понял, головная боль не единственная проблема, каждый мускул его тела буквально разрывался на части. Решив размять занывшую шею, мужчина резко дернул головой и боль запульсировала с новой силой. Он обхватил голову руками и стиснул зубы.
"Неужели вчера я так набрался, что теперь приходится расплачиваться дьявольским похмельем", - подумал Джек.
Только запаха алкоголя он не чувствовал, а это сокращало список причин его отвратительного состояния на одну позицию.
Убрав руки от лица, мужчина увидел вокруг себя лишь кромешную тьму. И все. Никакого намека на свет. Джек посмотрел по сторонам в надежде увидеть отблеск фонаря за окном или на крайний случай пламя свечи. Тщетно. "Может меня похитили" - промелькнула безумная идея. "И держат в подвале ветхого домишки где-то за городом, так что кричи не кричи, все равно никто не услышит". Тщательно рассмотрев возникшую в его голове теорию, мужчина отбросил ее как нелепую. Зачем кому-то похищать Джека Салливана, он снимал неприметную квартирку в районе Черри-Крик, водил шевроле классик 93 года выпуска, и на его банковском счету завалялось немногим больше 4 тысяч долларов. Вряд ли он окажется лакомым кусочком для похитителей.
Однако Джек до последнего цеплялся за мысль о похищении как утопающий за спасательный круг, потому что идей, почему он находится в темноте, у него не было.
Разгоряченный мозг не давал ему покоя, генерируя безумные теории одна за одной. Он старался отгонять их от себя как назойливых мух. Жирных жужжащих мух. Старательно поднимая тяжелую, будто налитую свинцом руку, мужчина вытер пот со лба. "Нужно как-то отвлечься, иначе я сойду с ума", - поразмыслив над этим, Джек начал обшаривать руками пространство перед собой. После непродолжительных поисков мужчина понял, что он лежит на слишком узкой для него кровати и нам надеты штаны из мягкого хлопка и толстовка с длинным рукавом. Он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь носил эти вещи. Как только мужчина решил опустить ноги на пол для изучения комнаты, мальчик внутри него попросил не делать этого, произнеся только одно слово: Бугимен. "Сколько бы мне не было лет, я все равно буду бояться несуществующего монстра. Блеск!"
А может он умер? Тогда почему так темно? Конечно, Джек не рассчитывал попасть в рай, но даже в аду кипят котлы и горит яркий огонь, а огонь - источник света, и это не так уж и плохо.
Нет - нет, все ясно. Просто погасло солнце и мир погрузился во тьму, а он единственный выживший и теперь ему придется долго и мучительно умирать в одиночестве.
"Успокойся, Джек, хватит ныть" - мужчина попытался подавить панику и взять себя в руки. Неожиданно его посетила столь простая мысль, что он удивился, как не додумался до этого раньше. Нужно просто позвать на помощь, поверещать как напуганная девица и к нему прибегут, раздвинут шторы и он увидит сияние солнце. Джек уже открыл было рот, как тут же с громким хлопком закрыл его. "Возможно я на самом деле не в лучшем положении, мне нужно еще немного поразмыслить над сложившейся ситуацией и приготовиться к самому неожиданному".
"Боже, какой же ты трус, малыш Джек!" - с презрением произнес его внутренний голос. Я не трус! И в тот же миг подсознание нарисовало ему картинку из детства, как он со старшим братом Риком облил соседского кота из водяного пистолета. После случившегося хозяйка животного, брызжа слюной, орала: "это исчадия ада, а не дети, их нужно незамедлительно наказать". Зная бурный нрав соседки, Джек не сомневался: старуху удовлетворит только четвертование "двух маленьких сопляков".
Выслушивая гневные тирады миссис Хиггинс (а именно так звали соседку), мать Джека еле сдерживала смех. Она послушно кивала и обещала наказать мальчиков, а когда соседка ушла, мать сказала: "Ну, мальчишки, могу предложить два вида наказания: закажем огромную пиццу или пойдем в кино? Выбор за вами". Мэри не считала поливание соседского кота из водяного пистолета страшным преступлением. Но миссис Хиггинс не поддерживала мать Джека в сложившейся ситуации, поэтому он и оказался запертым в подвале ее дома.
Будучи уже взрослым и вспоминая этот эпизод из его жизни, Джек удивлялся, как он попался на удочку старой карги Хиггинс. Когда она с доброжелательной улыбкой на лице попросила о помощи, мальчик ничего не заподозрил. Не увидел он презрения и желчи, отражавшихся в глазах старухи. Джек до сих пор помнил, как миссис Хиггинс сухим, скрипучим голосом, похожим на стон несмазанных петель, слезно просила достать из подвала мистера Барнса (да, да, вам не показалось, старая ведьма назвала своего обожаемого питомца мистером). За оказанную помощь она обещала наградить мальчика сладостями, ну прямо как ведьма из имбирного домика. И Джек, как и любой другой ребенок, конечно же не смог устоять. Старуха сработала ловко, как только голова мальчика скрылась в темной пасти подвала, дверь захлопнулась, и Джек остался наедине с крысами и толстым слоем пыли. Сначала мальчик решил, что дверь захлопнулась сама и когда он найдет мистера Барнса, она откроется. В подвале царила плотная, густая темнота, Джеку казалось ее можно почувствовать кожей. Стены сжимались над головой ребенка, своей массивностью пытаясь его подавить. Джеку на ум пришла история, рассказанная год назад дедушкой. Он работал преподавателем истории в местном университете, посвятил обучению студентов всю свою жизнь. И так же как исторические факты, ему нравились древние легенды. Одну из них он и рассказал Джеку. Про египетскую пирамиду, в комнатах которой было спрятано невиданного размера сокровище. И тот, кто хочет заполучить клад должен быть внимательным и осторожным, ведь стены пирамиды исписаны рисунками, помогающими найти богатство фараона. А если путник не станет соблюдать требования древних писаний, его ждет по истине жестокая смерть между сжимающимися стенами сокровищницы. Поэтому сейчас Джек чувствовал себя неудавшимся охотником за золотом, только заперт он был в подвале старушки больше напоминавшей ведьму, а не египетского царя. Прокручивая в памяти историю дедушки, Джек не заметил, как глаза привыкли к мраку помещения, и он смог различить силуэты разного хлама, наполняющего темную комнату. И именно в тот момент, когда Джек смог увидеть очертания предметов, он решил, что лучше бы тьма скрывала от его глаз вещички миссис Хиггинс. Ему безостановочно мерещились жуткие монстры и призраки, а когда к видениям добавился легкий шорох, мальчик не на шутку перепугался. Словно в качестве спасения Джеку вспомнились слова отца: "если тебе стало страшно, постарайся не думать об этом, отвлекись на более приятные вещи". Мальчик тут же принялся за поиски мистера Барнса. Десять минут неудачных попыток найти кота, привели к пониманию простой истины: "меня обманули". Ужас, поглотивший его несколько минут назад, медленно отступал под напором ярости. Так дети выражают протест несправедливому, по их мнению, наказанию. В порыве обуревавших его эмоций, в составе которых был стыд перед своими друзьями за то, что не смог разгадать коварный план старухи, Джек со злостью колотил ногами попадавшееся на пути старье. Разбивалось стекло, падали стулья, а мальчик все не мог остановиться. И по мере того, как он выпускал наружу гнев, возвращался страх, и накатывала тяжелая усталость. Мальчик остановился, пытаясь отдышаться, а через несколько минут и вовсе разрыдался как маленькая, испуганная девчонка. Именно таким его и нашли.
Джек до сих пор помнил момент своего освобождения. Забившись в угол, с залитым слезами лицом, он не переставал бормотать: "Почему за мной никто не пришел? Неужели все забыли обо мне". И будто по волшебству мальчик услышал шум за дверью, попытался закричать, позвать на помощь и не смог, огромный ком застрял в горле, мешал вырваться словам на волю.
Джек подумал, что его никто не сможет найти, что они просто пройдут мимо запертой двери, и он останется здесь умирать. Семилетний парнишка не должен был ничего знать о смерти. Детскому разуму это было неподвластно, но мальчик видел, как мучалась его бабушка Грейс, как жалобно она стонала, перед тем как отойти в мир иной. Мама тогда сказала ему, что бабушке будет лучше на небесах. Джек верил матери, но не хотел оказаться там вместе с ней, он боялся покинуть родителей и брата. Вспомнив страдания своей родственницы, Джек закричал. Его словно прорвало. Из тела выходило накопившееся напряжение и паника отступала. Мальчик кричал и плакал, ему казалось он тонет, захлебываясь соленой, теплой водой, льющейся из глаз. Подняв голову, Джек увидел, как дверь подвала открылась и в обрамлении солнечного света появилась Мэри. Он не узнал свою мать. Её лицо представляло собой застывшую маску с двумя черными угольками, в которых плескался страх. Женщина кинулась к нему, сбегая по ступенькам, и принялась обнимать мальчика так, будто боялась никогда его больше не увидеть. Мэри взяла сына на руки и поднялась наверх. От бьющего в глаза солнца, мальчик зажмурился. И только спустя несколько секунд он почувствовал разраставшееся в груди ощущение счастья. Его спасли из темного, затхлого подвала, где воняло крысиным дерьмом. Мальчику казалось, что он просидел в заточении несколько дней, хотя прошло всего 6 часов. Когда глаза адаптировались к свету, парнишка заметил, как Миссис Хиггинс, сгорбившись, стоит у полицейской машины, припаркованной у ее дома. И снова с его матерью произошла метаморфоза: черты лица стали жестче, явственно проступили скулы, а в глазах разгоралось пламя. Джек был уверен, Мэри сейчас испепелит старуху одним взглядом, как супермен из комиксов Рика. Но она с едва скрываемым гневом, бросила ей пару резких слов и отвела сына домой.
И вот спустя 25 лет Джек представлял, как высохшая, маленькая старушка, похожая на мумию пробирается в его квартиру и тащит на своем горбу обратно в темный, сырой подвал. Временами ребенок внутри нас сжимается от страха из-за призраков прошлого, настигнувших его в настоящем, и именно это сейчас происходило с Джеком. "Стоп, спокойно, парень. Нужно рассуждать здраво. Прошло 25 лет, Хиггинс уже давно испустила дух и мирно почивает на кладбище Риверсайда. Она никак не могла прийти и затолкать тебя в подвал. К тому же тебе 32 года и ты здоровый мужик. Хватит трястись как общипанная курица", - Джек отрезвляюще похлопал себя по щекам. Мужчина понимал: успокаивающие мысли и бодрящие шлепки по лицу не слишком помогут. Поэтому он должен сосредоточиться и вспомнить, как оказался здесь. Однако мысли не хотели ему подчиняться. Они беспорядочным роем кружились в его голове, а он, словно ловец бабочек, пытался поймать хотя бы одну из них в сачок. Снова глубокий вдох. Выдох. Теперь Джек понимал какая мысль от него постоянно ускользала. Тот день. Последний день, который он помнит. Мужчина облегченно вздохнул и погрузился в воспоминания.
Тот день, к счастью Джека, был наполнен солнечным светом и запахом свежескошенной травы, он будто ощущал вкус лета на языке. Мужчина чувствовал себя довольным, его дела шли в гору. Прошел ровно год с того дня как он познакомился с Кэтрин, именно тогда все изменилось. Каждый день его жизни она наполняла радостью, смехом и любовью. Он подолгу любил смотреть в ее золотисто-карие глаза, касаться переливающихся волос цвета карамели и целовать мягкие розовые губы, пахнущие мятой. Год пролетел незаметно, наступило 5 июля, знаменательный для него день. Джек готовился к нему больше месяца. Сегодня он сделает ей предложение.
- Что ты опять задумал? - Джек чувствовал, как девушка улыбается, держа телефон в руке.
- Не волнуйся, тебе обязательно понравится, - сказал мужчина, понизив голос. В последнее время нам не удается побыть вместе больше часа, мы слишком загружены работой. Но сегодня я хочу забыть обо всех делах и отдохнуть с тобой. Тем более синоптики на нашей стороне. Мы можем устроить пикник в Беркли-Лейк, - Джек представил, как солнце ласкает нежную кожу Кэтрин, и улыбка осветила его загорелое лицо.
- Ммм...Ты знаешь, была не была. Я и правда очень устала и не прочь провести время с тобой. К тому же у меня кое-что есть для тебя.
- И что же это? - спросил мужчина с неподдельным интересом.
- Джек ты как всегда нетерпелив. Я хочу сделать тебе сюрприз. Через пару часов ты все узнаешь. Мне пора, увидимся вечером. Целую.
Джек положил трубку и на секунду закрыл глаза. Несомненно, сегодня самый счастливый день в его жизни. А теперь он ничего не помнит. "Почему я не смог забыть день, проведенный в подвале старухи Хиггинс, а событие, которое наполнило мою жизнь смыслом, совершенно вылетело из головы" Раздражаясь из-за своей забывчивости, Джек услышал мягкие, почти неслышные шаги, в данный момент мужчина ожидал чего угодно, он приготовился обороняться в случае нападения.
- И как прошло свидание? - произнес чей-то голос. Джек задержал дыхание, пытаясь уловить важные для него обрывки фраз.
- Ужасно! Он пригласил меня в какую-то забегаловку, и весь вечер пялился на мою грудь, - в голосе девушки послышалось презрение. Но видела бы ты его друга, вот это действительно мужчина-мечта. Хотя я не понимаю, зачем он взял его с собой, видимо одному было страшно. Девушка болтала, не переставая, но Джек ее уже не слышал. Мужчина вспоминал, завеса тайны, окутавшая знаменательный для него день начала открываться.
Он увидел, как Кэтрин идет ему навстречу. Она надела легкое белое платье, чуть ниже колена, плавно повторяющее манящие изгибы ее тела. Волосы мягкими локонами струились по плечам, лаская молочного оттенка грудь. Она была совершенна.
- Почему ты так смотришь на меня, словно у меня 2 головы, - спросила Кэтрин, присаживаясь на мягкое покрывало.
- Просто ты очень красива, - хрипло ответил Джек.
- Спасибо, милый, - она тепло улыбнулась ему.
Оглядевшись вокруг, мужчина еще раз убедился, что не зря выбрал для пикника Беркли-Лейк. За прошедший год Джек вместе с Кэтрин объездил практически каждый парк Денвера, но именно этот запал им в душу. Они провели здесь много приятных дней. Сегодня в парке было по-особенному красиво, пара сидела под раскидистым дубом, окруженным со всех сторон карликовыми кустарниками, раскрашенными во всевозможные цвета, а неподалеку кричали птицы, привлеченные прохладой воды.
- А теперь перейдем к сюрпризу, - заговорила Кэтрин, подогнув под себя ноги. Помнишь тот дом на западе Хайленда, в который ты влюбился без памяти.
Как он мог не помнить. Джек обратил внимание на этот дом по дороге на работу в западную часть Хайленда и тут же решил его приобрести. Дом стоял особняком на территории, занимавшей около половины акра, и был выполнен в старинном архитектурном стиле. Джека поразили мощь и гордость "дворца". Его внимание привлекли гармоничное расположение мелких деталей дома и мягкий молочно-шоколадный цвет фасада с вкраплениями лимонного оттенка. Джек знал, сколько сил придется вложить в восстановление жилища, он видел все недостатки дома, настолько долго простоявшего заброшенным, но готов был приняться за работу сегодня же. А сейчас ему только оставалось слушать, что скажет Кэтрин.
- Так вот, хозяин дома - знакомый моего отца. Папа очень давно помог Бобу, не знаю всех деталей, но вроде решался жизненно важный вопрос. И пару недель назад я оказала ему небольшую услугу. И теперь дом наш! - она с восторгом хлопнула в ладоши. Представляешь? Я хотела его расцеловать в обе щеки, но ты у меня жуткий ревнивец, не хотелось бы потом собирать старика по кусочкам, - Кэтрин звучно рассмеялась.
Наступила неловкая пауза, длившаяся, по мнению, Джека несколько часов. Не выдержав нависнувшего над ней молчания, Кэтрин постаралась развеять чары, спросив:
- Ты разве не рад?
Рад? Да, безусловно. Только его мучает осознание того, что он не смог купить понравившийся ему дом самостоятельно, без чье-либо помощи. Джеку стало стыдно и в первую очередь перед самим собой, на него нахлынула волна презрения. Мужчина хотел сказать Кэтрин нечто вроде: "Моя любимая девушка купила мне дом, да я просто альфа-самец". Но Джек решил не прибегать к грубости, поэтому немного перефразировал свой ответ:
- Конечно, я рад. Только...дом должен купить я, потому что я мужчина.
- Джек, перестань - нахмурилась Кэтрин. Мы же не в каменном веке живем. Мы равны. Я делаю что-то для тебя, а ты для меня, хорошо? Давай не будем дуться и поздравим Джека и Кэтрин с приобретением уютного гнездышка, - она снова широко улыбалась.
В этом и состояло их различие. Кэтрин хватало 2 минут для перехода от всепоглощающей ненависти к безудержному смеху. Если же злость накатывала на Джека, то он едва ли мог справиться с ней за несколько часов. Но сейчас мужчина должен был изменить устоявшимся за долгие годы привычкам и успокоиться. Ему не хотелось омрачать этот вечер и два важных события в их жизни своим состоянием. И снова Джеку пришлось прибегнуть к одному из многочисленных советов отца и отвлечься на нечто более приятное. Однако легче сказать, чем сделать. Заметив угрюмое выражение на лице Джека, Кэтрин прибегла к единственному надежному методу: она его поцеловала. Именно этот способ успокоить любимого всегда срабатывал, не подвел он и сейчас. Когда губы Кэтрин слегка коснулись шеи Джека, мужчина уже забыл о причине, пробудившей в нем злость.
- Так что ты для меня приготовил? - прошептала Кэтрин, отстраняясь. Ты же не думаешь, что я поверю в предложение просто побыть вдвоем. Тут что-то большее. Признавайся или мне придется вырвать у тебя правду под пытками, - она сощурила глаза и ехидно улыбнулась.
По мере того, как до Джека начал доходить смысл сказанных Кэтрин слов раздражение в его душе начало уступать место смущению, а затем он и вовсе запаниковал. "Все должно быть совсем по-другому, все пошло не по плану", - проносилось у него в голове. Мужчина почувствовал, как горит его лицо и по спине катится тонкая струйка холодного пота. "Перестань, возьми себя в руки, придется отступить от плана", - говорил Джек, не раскрывая рта. Он откашлялся и приготовился говорить.
- На самом деле, - промямлил Джек. Я репетировал эту речь, наверное, тысячу раз. Я многое хотел тебе сказать, но сейчас в голове полный кавардак. - Он вытер вспотевшие ладони о брюки и продолжил говорить. Когда я встретил тебя, то сразу понял, что мне нужно перестать искать, перестать бежать от действительности и просто остановиться. Ты - мое спасение. Только с тобой я чувствую свободу. Кэти, - прошептал Джек. Я люблю тебя. Стань моей женой.
Мужчина не помнил, как, выпалив речь на одном дыхании, доставал кольцо из корзинки с фруктами. Он очнулся только когда на щеках Кэтрин показались две дорожки слез.
- Милая, не надо плакать. Я не предполагал, что мое предложение способно вызвать наводнение, - попытался пошутить Джек.
Он уже чувствовал, как ее губы готовы произнести окончательное "нет" и поэтому напрягся всем телом, чтобы отгородить себя от боли, вызванной отказом.
- Нет, нет... Просто я... Не ожидала, то есть не была готова...
Джек почти не слушал, представляя, как напивается в местном баре под грустные мотивы музыкальных аппаратов.
- Я так счастлива! В смысле, я хочу сказать... я согласна. Да-да, согласна. Ты же мужчина-мечта! - с сияющей улыбкой Кэтрин кинулась ему в объятия.
- Мистер Салливан, мистер Салливан, вы меня слышите. Как вы себя чувствуете? - кто-то крепко вцепился ему в плечо.
- Где я? - спросил Джек и вздрогнул, не узнав своего голоса. Было похоже, что ему уже давно за 60 и большую часть жизни он тратил на выкуривание сигарет Пэлл Мэлл.
Джек почувствовал прикосновение холодного, влажного стакана к пересохшим губам. Ощутив спасительную влагу на языке, мужчина принялся с жадностью пить, пока стакан не опустел. После того как утолил жажду, Джек повторил свой вопрос:
- Где я?
- Мистер Салливан, мне нужно, чтобы вы не нервничали и подождали пару минут, чтобы я могла позвать врача. Он ответит на все ваши вопросы, - мягко произнесла девушка.
"Врача? Какого черта? У меня только два варианта: либо я в больнице, либо в таком месте, где меня никто не найдет и где скоро из меня вырежут пригодные для продажи органы". Мужчина обеспокоено задышал, сжимая угол простыни в руках, кровь прилила к голове и в ушах зашумело. Джек уже не слышал поспешно удаляющихся шагов.
- Все-таки синоптики нас обманули, - Кэтрин всматривалась в небо, в надежде увидеть хотя бы маленький лучик солнца.
За два часа, которые пара провела вместе, небо затянуло тяжелыми, наполненными влагой тучами.
- Да, пора собираться домой, - с сожалением произнес Джек.
Спустя несколько минут они уже ехали по направлению к дому, слушая раскаты грома и дробный стук холодный капель по крыше машины. После стольких дней жары дождь был благодатью.
- Здравствуйте, мистер Салливан, - произнес мужчина, дотрагиваясь до его плеча. - Меня зовут Майкл Локвуд, я ваш лечащий врач. Я хотел бы узнать, как вы себя чувствуете, и ответить на интересующие вас вопросы.
Джек не почувствовав угрозы в голосе доктора, дал себе мысленный приказ расслабиться.
- Скажите мне, где я? И как здесь оказался? И почему, черт возьми, здесь так темно? Включите свет, наконец! - потребовал Джек.
- Хорошо, - доктор тяжело вздохнул, - начну по порядку. Вы находитесь в медицинском центре на Бэннок стрит, а оказались вы здесь в результате аварии, автомобильной аварии. Вы что-нибудь помните? - в голосе Локвуда послышалась искренняя обеспокоенность.
- Последнее, что я помню, это вечер, проведенный со своей девушкой. Стояла ужасная жара, а потом вдруг начался дождь, и мы поехали домой, - Джек старался не вдаваться в подробности, ему не хотелось впускать людей в самые интимные моменты его жизни, - после я уже ничего не могу вспомнить.
- Дело в том, что вы поступили к нам вчера вечером вместе с Кэтрин Пирс, - послышался шелест бумаги, очевидно доктор сверялся с записями в больничной карте. Вы не справились с управлением, вас занесло, и машина несколько раз перевернулась, авария произошла на федеральном бульваре недалеко от стадиона Майл Хай, - доктор говорил неторопливо, тщательно подбирая слова. Джек по голосу врача предчувствовал новости похуже.
- Что с Кэтрин? Я хочу ее видеть, - мужчина хотел убедиться в ее безопасности.
- Мистер Салливан, - Майкл понизил голос, - мне очень жаль...
И тут до Джека дошло, правда навалилась на него тяжелым грузом, давила на плечи, не давала воздуху попадать в легкие. Мозг Джека выдавал ему картинки из их с Кэтрин счастливого прошлого. Как она, укутавшись в теплый плед с чашкой зеленого чая в руках, неотрывно смотрит в экран телевизора. Каждый вечер в одно и тоже время крутили ее любимый сериал "Анатомия страсти". Джек уже и не помнил, сколько раз краем уха слышал избитую фразу: "Мне очень жаль". Со временем было просто предугадать реакцию Кэтрин, вызванную банальными словами: она горько рыдала.
Джек не долго наслаждался приятными воспоминаниями, ему пришлось вернуться в реальность и смириться с мыслью о неизбежном расставании с Кэтрин.
- Я вам не верю, не верю, вы обманываете меня, - он раскачивался из стороны в сторону, крепко сцепив руки на груди. Джек думал, что если повторять одни и те же слова как заученный стишок, то так и произойдет, просто нужно очень захотеть. Но от правды не убежишь, Джек это понимал.
- Я хочу ее увидеть. Включите уже долбаный свет! - закричал мужчина.
- Мистер Салливан, - Майкл постарался успокоить взбесившегося пациента, - я прошу вас, не нервничайте. Я был бы рад включить вам свет, но дело в том...
- Да вы издеваетесь надо мной! Это уже слишком, хватит! Я больше не выдержу! - кулаки Джека судорожно сжимались. Вы же не хотите сказать, что я не смогу ее увидеть. Отвечайте!
- Я... Не совсем...Гм..., - Локвуд пытался подобрать правильные слова, - К сожалению, вероятность восстановления зрения очень низкая, хотя есть множество современных методик...
Доктор все говорил и говорил, а Джек не мог перестать смеяться. В груди разрастался огненный шар, готов в любой момент взорваться. "Я сейчас умру", - пришло в голову мужчине. Однако у врача были другие планы относительно Джека. В конечном итоге успокоительное, начавшее свой бег по венам, взяло верх, и пациент провалился в сон.
Джек очнулся несколько часов назад в окутавшей его темноте. Перед ним проносились нескончаемые вереницы скорбящих родственников и сочувствующих медсестер, принося с собой боль и страдания. И он не мог их увидеть. Никого из них.
"И так будет всегда" - сказал себе Джек.
После пробуждения мужчина не чувствовал абсолютно ничего, его глаза оставались сухими, а тело будто плыло по волнам навстречу смерти или возможно новой жизни.
- Мистер Салливан, вам нужно поесть, - услышал Джек мягкий голос сестры Мэган. За последний час она приходила к нему раз десять, просто поговорить, а заодно и проверить не пора ли родственникам заказывать место на кладбище.
Увидев на лице мужчины безразличие и отрешенность, на душе у Мэган заскребли кошки. Ей по долгу профессии часто приходилось видеть людей, потерявших близких или часть себя в буквальном смысле. И каждый раз сестра пыталась поймать взгляд страдающего, и успокаивала его теплотой своих карих глаз. Но сейчас она не могла этого сделать, в этом случае приходилось полагаться только на голос и прикосновения. Он не мог видеть ее, а значит не мог доверять.
Мэган не хотела отчаиваться:
- Хотя бы выпейте воды, - и через секунду максимально жалобным голосом добавила, - пожалуйста.
По телу мужчины прошла легкая дрожь, словно он проснулся от многовекового сна. Джек повернул голову в сторону звука и заговорил хриплым от долгого молчания голосом.
- Я сделаю все, что хотите, если вы приведете меня к ней.
Мэган оцепенела на миг. Она пыталась вспомнить рекомендации доктора Локвуда, касающиеся Джека Салливана, однако не могла припомнить ничего, хотя бы отдалено касающегося Кэтрин Пирс.
Сестра очень хотела помочь мужчине, облегчить его страдания. Взвесив все за и против, Мэган приняла единственно правильно решение.
- Прежде чем выходить из палаты, вам необходимо надеть повязку, чтобы глазам не было больно, - осторожно сказала сестра.
Через несколько минут Мэган катила перед собой коляску с человеком, изменившим ее жизнь навсегда.
Джек ощущал своими пальцами холод ее кожи, она была похожа на фарфоровую статуэтку, нежную и хрупкую, готовую в любой момент разбиться на тысячи осколков. Руки Джека жадно гладили бархатистую кожу Кэтрин, пытаясь запечатлеть в памяти каждый изгиб ее тела. Дотронувшись до жесткой неровности у нее на груди, Джек отшатнулся, убедившись в том, что его маленькую, безупречную Кэтрин вспороли как свинью, чтобы покопаться в ее внутренностях.
Желчь подступила к горлу, он изо всех сил старался не блевануть себе прямо под ноги. Единственное средство, которое могло бы привести Джека в чувство, это осознание того, что Кэтрин заслуживает уважения и если бы она видела сейчас человека, искренне любимого ей, то кроме горькой обиды ничего бы почувствовать не смогла. И если он не хочет оскорбить ее своим поведением, то должен взять себя в руки и достойно попрощаться с ней. Но он не мог и не хотел оставлять ее здесь одну. Это было нечестно! Несправедливого! Они пробыли вместе всего лишь год, впереди их ждала целая жизнь, и теперь она так просто уходит! Глаза Джека постепенно наполнялись слезами, во рту чувствовался привкус горечи: "Не уходи, только не сейчас, прошу, я не смогу тебя отпустить".
После небольшой борьбы с самим собой, Джек сделал два шага вперед и дотронулся до обжигающе холодного металлического стола. Его пальцы принялись за поиски и когда нашли мягкие губы девушки, сердце Джека ускорило свой ритм.
Он легко поцеловал ее и прошептал "Не уходи, Кэтрин". Когда его уводили, мужчина кричал.
Преодолевая путь из морга в свою палату, Джек пытался собрать полную картинку из разрозненных фрагментов воспоминаний. Он снова и снова прокручивал в голове последние секунды счастливой жизни. "Дождь, Кэтрин, темнота" - повторял Джек снова и снова. Он не чувствовал вины за случившееся, слишком много факторов привело к катастрофе, но ненавидел себя за то, что познакомился с Кэтрин, смеялся вместе с ней до хрипоты и засыпал, видя ее улыбку. На подсознательном уровне Джек был уверен: Кэтрин достойна лучшего мужчины, а себя он таковым не считал. Но, несмотря на это все равно хотел быть с ней, он из кожи вон лез, чтобы встать с ней на одну ступеньку. Видимо Джек переоценил свои силы. И ее забрали, наказали его таким жестоким способом и сделали это именно в тот день, когда уже ничего нельзя было исправить, когда она сказала "да".
- Ваша мама здесь, - сказала Мэган, подъезжая к палате.
- Я учуял ее еще за километр, - миссис Салливан всегда пользовалась духами с экстрактом жасмина и сейчас его аромат распространялся по больничному коридору.
- Джеки, - сказала Мэри, как только голова сына коснулась подушки.
- Не надо мам. Я не хочу ничего слышать. Мне уже ничего не поможет.
Оценивая положение вещей, Джек не заметил, как его тело до краев наполнилось гневом, готовым вот-вот перелиться через край. "Все эти люди, скорбящие по Кэтрин или сочувствующие мне проливают напрасные слезы. Через несколько дней их жизни войдут в привычное русло, а моя никогда не станет прежней". Ему хотелось кричать, бить кулаками в стены, хотелось, чтобы весь мир чувствовал его боль, чтобы страдал так же как страдает он. Но Джек вряд ли бы нашел утешение в мучениях других.
- Мама, ты не сможешь меня больше спасти, я навсегда останусь запертым в этом подвале.
Он уже ничего не слышал, кроме шепота дождя за окном и горьких рыданий матери.