Аннотация: Первый в жизни литературный эксперимент, прошу судить очень строго
ОБЛАКА
- Слушай, Вик, ты никогда не задумывался, почему только весной и ранней осенью на небе бывают такие облака? - Лева довольно щурился, пожевывая травинку. Лежать на молодой траве было поразительно приятно, хотя и немного прохладно. - Мелкие такие, круглые, как шарики ваты и совершенно не закрывают солнца. Люблю смотреть, как они бегут куда-то, еще бы знать зачем. Как ты думаешь?
- Не знаю, - ответил я. Да и что можно было бы ему сказать? Я облака-то первый раз увидел только неделю назад, когда привык к яркому свету, а уж что такое вата, вообще представлял себе довольно смутно - не учили меня такому. Семеныч, наш преподаватель, как-то попробовал нам объяснить, случайно употребив это слово в разговоре, но на пальцах это у него плоховато вышло. Вроде бы перевязочный материал, наподобие серого мха, тоже естественного происхождения, влагу впитывает хорошо, и цвет белый - вот и все, что удалось понять. Да и как он мог что-то объяснить, если сам, также как мы родился и вырос глубоко под землей и о внешнем мире знал только по рассказам немногих стариков, правнуков первых подземных жителей, и редким сохранившимся книгам.
Зато каждый из детей Города с младых ногтей впитал единственную идею - там, наверху СМЕРТЬ и ее надо опасаться. Это знали все. Естественно находились люди, которые пытались выбраться из Города, ведь трудно удержать на одном месте человека, особенно, если он молод, не в меру любознателен, а еще больной на всю голову. Но таких было ничтожно мало - слишком силен был страх, даже в нашем поколении. Кроме того, из тех, кто уходил живим не вернулся ни один. Иногда в отдаленных частях Катакомб охотники находили их добела обглоданные костяки - наши крысы помимо весьма крупного размера были большими любителями человечины и не брезговали нападать на одиночек, к счастью чаще всего добычей становились сами крысы.
К людям, способным уйти из Города я себя никогда не причислял. Ну к чему мне, спрашивается, эта поверхность, ведь единственное, что там может ждать - это неизвестность, помноженная на опасность, да и никто фактически не знал, где искать выход. Старая галерея ведущая наверх, согласно летописи, была завалена в первый год, а других конструкторы почему-то не сделали. Все поменялось, когда умер Артур, отец моего друга Карима.
В Городе профессия охотника считалась крайне нужной, правда к почетным ее никто не причислял, несмотря на все опасности. Во-первых, мясо крыс являлось одним из основных источников пищи для горожан, во-вторых, поголовье крыс было просто необходимо прореживать, иначе нас просто бы съели в конце-концов. Эти твари пришли в Город вместе с людьми и быстро заняли в Катакомбах нишу основных хищников. Казалось бы, что может водится в громадном лабиринте пещер, но жизни вокруг Города было хоть отбавляй. Говорят, что ранее в них было практически пусто, но по истечении нескольких десятилетий после Катастрофы живность преобразилась. Появились гигантские слизни и мокрицы, грибы выросли до неимоверных размеров, стены и пол в Катакомбах покрылись коврами мхов, в которых сновало множество насекомых. Даже в Озере, завелись некие существа, просто по привычке названные людьми рыбами. Все это условно годилось в пищу, но люди все же предпочитали привычное им мясо. Так или иначе, но отец Карима был охотником и регулярно приносил "дичь", что позволяло им с сыном более-менее сносно существовать. В тот вечер (это когда общее освещение понижали раза в три) он не вернулся, как обычно, его принесли. В принципе, раненным охотником удивить привычного ко всему жителя Города было трудновато, но в тот раз меня по-настоящему проняло. Еле сдерживая желудок я смотрел на это скопление лоскутов из одежды кожи и мяса вместо конечностей - от прежнего крепкого и здорового человека мало что осталось. Стражи, наскоро перетянув раны, принесли его не в лазарет, а домой, в отсек, умирать - таких пострадавших обычно не не лечили.
- Ты, это, за парнем проследи, - кивнул в сторону замершего у постели отца Карима младший стражник в группе Аркаша, - еще руки на себя наложит, Артур-то не жилец уже, это и мокрице понятно, а напарника его вообще ведь не нашли.
- Ппрослежу, - ответил я срывающимся голосом, - не беспокойтесь.
Артур лежал на кровати, укрытый куцым одеялом, натужно и часто дышал, его трясло. В себя он не приходил. Мы с Каримом сидели рядом и молчали. До безумия тяжкое ощущение находится рядом с умирающим, не в силах ему помочь, не имея возможности хоть как-нибудь повлиять на ситуацию. Меня тихо трясло, взгляд метался по тусклым пластиковым панелям отсека, практически не освещенным и совершенно не украшенным - скупая обстановка мужского жилища, казалось, концентрировала тяжелую гнетущую атмосферу.
- Я здесь, пап, я никогда не уходил - прорвавшийся сквозь внезапно нахлынувшие слезы голос моего друга больше напоминал кашель, чем обычные слова.
- Сын, - будто не слыша его продолжал шептать охотник, - слушай, я знаю, у тебя бредовая идей пойти наверх...
- Но....пап... откуда...
- Не перебивай! - голос Артура, казалось обрел прежнюю силу, - я просто знаю. Многие пытались дойти, людей хватало, но никто не знал пути. Наш предок был одним из тех, кто строил Город, я знаю... Знаю... Есть две древние лифтовые шахты - обе в восточной части Катакомб около Гнили, они должны были сохраниться. Я...
- Не умирай, слышишь, не умирай! - Карим уже срывался на крик, - не оставляй меня одного.
- Тайник, - едва слышно прошептал охотник, - тайник... пол прямо под нижней панелью возле полки, там... все... есть... будь остор...- Тело Артура дернулось и обмякло.
- ОТЕЦ! -
Мы с Каримом рыдали вместе. Мне еще ни разу не приходилось терять близкого мне человека. Артур был заменил мне погибших отца и старшего брата вместе взятых. Я никак не мог отойти от мысли, что смерть настолько несправедлива. Осознать, что уже ничего невозможно изменить у меня получилось только после того как за телом закрылся люк коллектора.
Мы поминали ушедшего долго и тяжело, прикладываясь к алкоголю с яростной надеждой обреченных. Иногда в угаре пьянки казалось что все произошедшее - всего лишь тяжелая галлюцинация, но голова прояснялась и все опять возвращалось на свои места.
- Вик, - спросил меня Карим, когда мы нетвердой походкой двигались домой после очередного пьяного дня - неужели отец знал о пути к поверхности и ни разу не попытался добраться?
- Слушай, Карим, а нафига ему все это? Помереть как все остальные? Помнишь что он сказал - шахты находились в районе Гнили, он был не настолько глуп чтобы соваться в эти проклятые места. Да и далековато это, дня три пути будет, крысы сожрут. - Я невольно поежился при мыслях о крысах, но одновременно в душе зародилось некое чувство, щемящее и одновременно пугающее, мне явно хотелось дойти и своими глазами увидеть Солнце. "Да, бывает", сказал я себе, "идиот, там же смерть, и никто еще оттуда не возвращался" Чувство не утихало: "а вдруг те, кого так и не нашли, просто остались наверху, вдруг уже нет ни радиации ничего другого опасного для человека?". В смятении я подошел к отсеку, теперь уже Карима.
Парень бросился к тайнику сразу же, как только захлопнул дверь. Под пластиковой паркетной доской в бетонной нише оказалось три пакета, плотная многослойная бумага, покрытая масляными пятнами.
- Открывай быстрее, - не выдержал я, - что там?
Внутри оказалось всего несколько пакетов. В первом был небольшой фонарик, армейский, такие нам когда-то давно на учебе показывали, на топливных элементах. Всего стопки сока белого гриба - обычного алкогольного пойла - хватало на пару суток непрерывной работы. Дорогая вещь, просто бесценная, трудодней двести в общей сложности.
- Интересно, откуда она у Артура? - не сдержавшись, спросил я у друга.
- Откуда я знаю, никогда ничего подобного у нас не было, - понуро буркнул Карим.
В следующем пакете оказалось еще более интересная находка, универсальная аптечка. Таблетки, шприц-тюбики, и самое главное - инструкция. Я был в шоке. Содержимого обоих пакетов в сумме хватило бы на то, чтобы как минимум сменить жилье. Для чего же простой охотник держал такие ценные вещи под полом, в тайнике, а не продал? Голова отказывалась понимать увиденное. Но больше всего меня поразил третий, самый крупный пакет. В нем лежал пистолет и три запасные обоймы к нему.
Мы с Каримом переглянулись. Огнестрельное оружие, это уже древность, а если оно еще и работает... Даже у стражников не было пистолетов. Только у директорской верхушки, у глав Города оно, по слухам, было. Это было уже не богатство, это был открытый люк в коллектор. Смертная казнь без суда и следствия. Даа... Проблема.
- Слушай, Вик, я от своей идеи не откажусь, пойду искать путь наверх. В любом случае. - Карим держал в руке пистолет, его голос становился все тверже, - Я, конечно, не могу тебя просить... Но... Идем вместе, - выпалил он.
В моей голове лихорадочно проносились мысли: "как можно оставить Город, дом, мачеху, как?", "три дня до Гнили топать...". Но над всей этой кашей вилась одна единственная идея, самая главная, дерзкая и всепоглощающая: "поверхность, ведь если там все нормально, то люди могли бы наконец-то уйти из Катакомб, а я бы стал обеспеченным человеком. Герои всегда богаты". Я вдруг увидел себя со стороны, успешного, влиятельного. Картинка была настолько правдоподобной и манящей, что все колебания моментально прекратились.
- Мы вместе, - выдавил я из себя, - надо же пощипать этих крыс.
Нужный вход в тоннели находился на другом конце Города, но пройти его насквозь не получилось бы при всем желании. Несмотря на то, что все Городские тоннели, почему-то называемые улицами сходились в одну точку, соединяемые круговыми путями, простым гражданам за территорию первого кольца вход был запрещен. Там жила вся верхушка нашего общества. Немногие из людей, бывавших в центре рассказывали о чистых коридорах, где на стенах нет плесени, сухом воздухе, ярком свете с потолков. Я презрительно сплюнул на пол - директоров в той или иной степени ненавидели все - от последнего ассенизатора, до инженерного состава, как раз тех, кому иногда удавалось проходить за пределы широких шлюзов, ведущих в центр. За это инженеров тоже ненавидели.
Чем больше мы отдалялись от нашей окраины, тем чище становилось на улицах. Потихоньку исчезал мусор с улиц, валяющихся пьяных тоже заметно не было, стражники встречались как на подбор подтянутые и выбритые.
- Смотри, как народ живет, - Карим тихо толкнул меня локтем, - все не перестаю удивляться, почему у нас не так, неужели люди на окраине другие?
Что можно было ему ответить? Другие? Конечно! На окраинах скапливались те, кто не мог отрабатывать или оплачивать тот минимум трудодней, необходимый для комфортной жизни - низкоквалифицированные рабочие, фермеры, да и просто опустившиеся либо больные люди. Особняком стояли охотники - им просто проще так было работать. Постоянный контакт людей со всякой живностью, прибивающейся из катакомб не проходил для них незамеченным. Окраинные сильно, кардинально отличались от "центровых", нам говорили, что это называется мутации, но обучаемым детям не было дела до этого, для них отсутствие волос, или трехпалые конечности не являлись чем-то из ряда вон выходящим.
- Сворачиваем, скоро выход, - выпалил я пытаясь заглушить внезапно нахлынувшую боль. "Если выход существует", мысли непривычно роились в мозгу - "я вернусь, и обязательно расскажу людям, что они могут быть свободны от этого жалкого существования"
***
Вот уже два дня мы шли по Катакомбам. Вроде бы взрослые люди, по семнадцать лет уже исполнилось, а все не переставая пялились на скудную красоту пещер. Пол укрывал стеленец, ноги по нему ступали совершенно бесшумно, короткие сосульки сталактитов во многих местах покрывали колонии светлячков, их мерцания вполне хватало для того, чтобы не пользоваться фонарями. Время от времени из-под ног разбегались мокрицы, пару раз встречались толстые и неповоротливые слизни-коровки, практически защищенные от поедания сырыми своей ядовитой слизью. Из трещин стен свешивались мягкие, похожие на толстые пальцы тела белого гриба.
- Смотри-ка, - кивнул я Кариму, тут их еще не все выжали.
- Угу, - пробормотал он, - надо бы сорвать пару, на отдыхе бы расслабились.
- Расслабишься тут, как же, живо тебя обглодают, мало нам вчера досталось?!
Друг усиленно замотал головой, вспоминая события вчерашнего дня. Нас прижали в одном из ответвлений Дороги - практически идеально ровного и очень длинного тоннеля. Около двадцати крыс, двумя группами, с разных сторон. Если эти твари не стали слишком разумны, то я чего-то не понимаю в этой жизни. Нас спасло только то, что пещерка, в которую мы забежали имела слишком узкий вход - войти туда одновременно могли от силы две крысы. В этой щели их и встретили копья - старое и проверенное оружие охотников, короткие, с длинным и широким наконечником. Артур не зря обучал нас работать в паре - потеряв половину отряда, хищники ушли, но меня еще долго не оставляло ощущение, что за нами наблюдают.
На ночлег остановились в небольшой каверне в стороне от основного нашего направления, просто ради безопасности: еще пара-тройка часов и начиналась Гниль. Даже здесь уже чувствовались запахи, давшие этому участку Катакомб такое название. Гниль... Сколько страшных историй связанно с ней, бездна человеческих кошмаров, вымышленных и оживших. Поговаривали, что именно отсюда повели свой род практически все обитатели современных Катакомб. Я слышал от стражников, что в Гнили водятся призраки ушедших охотников, что часто из топей Гнили выходят огромные слизни, более всего похожие на гигантские куски холодца, они полностью заполняют собой тоннель и оставляют только гладкий камень, пожирая все. Охотники после третьего стакана шепотом рассказывали, о крысином директоре - громадном , сросшемся хвостами скопище животных, значительно более разумном, чем человек. Судя по бегающим глазам Карима, его терзали те же самые мысли, что и меня. Спали по-очереди. Мне снилось солнце, такое, каким я его представлял - громадное скопище светлячков висело в недосягаемой вышине и сильно меня слепило. "Виктор", - говорило солнце - "для чего ты идешь ко мне?". "Я хочу, чтобы все люди смогли тебя увидеть". "Глупый", - отвечало оно - "для чего людям Города я? Тебя никто не захочет слушать". С этими словами солнце вспыхнуло и подожгло меня.
- Вик, твою мать, проснись! - Карим яростно тряс меня за плечи, - вставай, что случилось, чего орешь, как ненормальный?
- Кошмар приснился, - я поежился, вспоминая, как горел заживо, интересно, к чему бы это ведь все сны что-то да значат... Явно не к добру.
- Давай по-быстрому перекусим и в путь, если повезет, то сегодня дойдем.
После скудной трапезы мы продолжили путь. Карим шел в двух шагах впереди, в особо темных местах освещая путь.
- Вик, - внезапно спросил Карим, - а для чего ты пошел со мной? У тебя же образование есть, может в стражники выбился бы постепенно, жениться, опять же, самое время. Нормальная жизнь. А ты взял, сорвался со мной, это же риск.
- Знаешь, Карь, еще совсем недавно я считал, что поиск поверхности - это привилегия идиотов, но только сейчас я понял, насколько меня достал Город. Что нам в нем осталось такого, что бы могло удержать человека? Ничего! Город - это древний старик, он скоро сам по себе рассыпется от старости, знаешь, сколько ему лет? Я, например, не знаю. Ведь не меньше сотни, если не больше. Сколько еще проработает реактор, что дает нам энергию, откуда мы берем воздух, чтобы дышать? Да вообще, как глубоко мы находимся? А жизнь... Карим, разве это жизнь, отрабатывать трудодни, ютиться в тесных отсеках, выбирать кривых и косых женщин себе в жены?! И в конце-концов сдохнуть, разорванным крысами! Я ТАК НЕ ХОЧУ!
Я поймал себя на том что уже давно сорвался на крик, и мы стоим посреди тоннеля, а Карим хлопает круглыми глазам и явно пытается сообразить что к чему.
- Дааа, под конец произнес он, - крепко ты двинулся, - знаешь, меня тоже выбила из колеи смерть отца, но ты похоже еще сильнее переживаешь. Это ведь бунт, друг, прямое недоверие власти, пожалуй, ты вовремя ушел, а то закончил бы дни в коллекторе...
В голове вдруг всплыли детали сегодняшнего кошмара "тебя никто не захочет слушать".
- Ну уж нет, - пробормотал я про себя, - не дождетесь, я все-таки найду эту поверхность. Давай шибче топать, - добавил я громче - по ходу дела уже по Гнили идем.
Действительно, мы вышли к Гнили - гигантская каверна, в которую вывел нас тоннель не поддавалась описанию - заросли мхов покрывали даже самые высокие из сталагмитов, грибные кущи заполняли частые ложбинки. В воздухе, несмотря на сильные, отталкивающие запахи, сухом и совершенно не затхлом сновали пещерные летуны. Все это было обильно освещено светлячками, что придавало зрелищу поистине завораживающий вид.
- Похоже страшные слухи о Гнили были явно преувеличенными, как ты думаешь? - Карим восхищенно ворошил длинные волокна мха.
- Я не думаю, я наблюдаю. Не нравится мне тут - слишком тихо. Да и где шахты искать, не можешь подсказать? - Я судорожно оглядывался по сторонам. Площади были не просто большие а огромные, сколько нам придется провести времени в поисках этих старых лифтов? Неделю, две? Сидящий напротив меня Карим задумчиво переключал режимы фонаря - луч менял цвет. Красный, зеленый, темно-фиолетовый...Внезапно мой взгляд зацепился за одну из стен, точнее за то, что на ней было изображено.
- Смотри, Карь! - я резко дернул друга за плечо и развернул лицом к ближайшей из стен, - Указатель!
На стене, в одном из плоских ее участков, тускло светилась небольшая стрелка. Краска светилась, причем только в том самом фиолетовом свете. Поверить в такое было невозможно. В самом жутком месте Катакомб, сосредоточении всевозможных страхов наткнуться на творение человеческих рук... Попахивало еще хуже самой Гнили. Так или иначе пришлось идти по указываемому направлению. На протяжении следующего дня мы наткнулись еще на пару десятков подобных указателей. Все они располагались в видимых местах, пропустить их было невозможно. К концу дня гигантская каверна вдруг закончилась, как будто ее отрезало под ногами вместо мха оказался пластобетон, такой же как в Городе, короткая дорога упиралась в полуразвалившийся проход. Прямо перед ним на стене все той же краской были выведены неровные буквы
"Капитан Евсееев. 7 сентября 2046 года"
В моей голове, словно не помещаясь бились цифры. 2046 год, что это значит, что за летосчисление? Сейчас шел двадцать пятый год очередного, четвертого по счету совета директоров. Откуда могли взяться тысячи лет? Капитан, это ведь одно из званий стражников, неужели в Городе знают о выходе?!
- Пришли, - выдохнул Карим, вырвав меня из размышлений - неужели пришли...
С радостным воплем он бросил мешок и ринулся в остатки шлюза. Потом я часто думал, почему тогда его не остановил, как могло такое случиться? Совесть еще долго не давала мне спать после этого случая. Веселые крики вдруг сменились воплем ужаса и двумя оглушительными хлопками. Вбежав внутрь помещения, я понял, что не успел. На полу лежала туша какого-то существа, отвратительная белесая шерсть, залысины, полупрозрачная кожа, различить, где перед, а где задняя его часть было невозможно. Лишь на спине алели две рваные дыры, а из-под одного из боков твари виднелась рука моего друга, все еще сжимающая пистолет. После недавнего нападения Карим носил его за поясом, никогда не убирая. В ярости я колол тушу копьем, завывая и срываясь на хрип. Даже похоронить друга нормально мне бы не получилось - здесь не было коллектора. Придя в себя, я засыпал оба тела остатками стены, воткнул в изголовье копье Карима и содрогаясь поплелся к отдаленному шлюзу, который высветил фонарем в противоположной части помещения. Над открытой и на удивление совершенно не ржавой дверью была прикреплена металлическая пластина с невероятной надписью "Объект ППБ - 2018, резервный грузовой лифт". Еще одни тысячи, как же они меня достали!
Лифта в шахте не оказалось, зато вдоль стен вверх поднимались лестницы, самые обычные, с перилами, вроде тех, что используются при переходах между уровнями Города. Я поплелся наверх, во тьму, как долго мне придется идти было совершенно неизвестно - луч армейского фонаря не достигал поверхности. Изрядно потяжелевший мешок оттягивал плечи, за пазухой лежал пистолет - моя самая последняя надежда остаться живым.
Идти пришлось долго, и очень тяжело. Я потерял счет часам, пару раз поскальзывался на гладких ступенях, едва не падая вниз. На душе было гадко. Перспектива увидеть солнце и небо больше не радовала. Внезапно я осознал, что уже некоторое время меня сопровождает какой-то запах. Нет, запах, а АРОМАТ, что-то необычное, так иногда пахло возле шлюзов в центр Города - что-то сладкое, и пьяняще свежее. Я вдыхал буквально концентрированное счастье сквозь легкое головокружение, не заметив, как лестница подвела меня к еще одному проходу. Дверь. Странное железо - сплошная ржавчина. Я толкнул ее плечом и с размаху вывалился наружу.
Описать то, что видели мои глаза человеческим языком скорее всего не получилось бы. Свежий, кристальный, одуряюще ароматный воздух обдувал мое лицо, вокруг была темнота, но не кромешная, как в шахте, такая же, как в Катакомбах - видно было все. Я стоял посреди заросших густыми мхами и странными клочковатыми и высокими грибами немногочисленных развалин, а дальше, на сколько хватало взгляда колыхались громадный площади все тех-же мхов. И самое главное - небо! Я видел небо!!! Оно было просто усеяно мелкой сыпью из сверкающих белых точек, среди которых светилось ослепительно сияющее пятно. Ночь, это называется ночь, а мхи с грибами - это травы и деревья - вспоминал я ранее не нужные мне слова. Голова начала кружиться все сильнее и вдруг все вокруг завертелось в сумасшедшей пляске и разом потухло.
***
- Даа, друг, откуда же ты такой взялся на мою голову? - незнакомый голос мягко вырвал меня из темноты.
Я приоткрыл глаза - все вокруг было залито светом, смотреть было ужасно неприятно, но можно. Я лежал на узкой кровати из странного твердого материала, вроде пластика на ощупь, пыльные серые стены, в одной из которых было нечто выдающееся - полуприкрытое окно, через которое пробивались тонкие лучи с пляшущими в них пылинками. Солнечный свет. Недалеко от меня суетился самый необычный человек из тех, кого я видел в своей жизни - высокий, со странно темной кожей, и необычно маленькими глазами.
- О, очнулся наконец-то, долго же ты пролежал, я уже беспокоится начал. Меня Лева зовут, знахарь я, травы тут собираю, они такие только здесь растут, - незнакомец болтал без умолку, - А ты, случаем не из Московской пустоши будешь, говорят там таких видели.
- Каких, таких? - сил почему-то хватило только на шепот, - Я из Города, Города-под-землей.
- Фига се! - воскликнул Лева, - Не врали выходит, что действительно под землей бункера остались.
- Это не бункер, а Город, очень большой, там много людей, таких же, как я, - голос постепенно крепчал - ты что, мне не веришь?
- Как же, не поверишь вашему брату, вы, мутанты, за недоверие и схарчить можете. Верю я, верю. Я же знахарь, столько всего за свою жизнь насмотрелся, ужас просто, и не таких видел. То-то я смотрю плохо тебе от солнечного света, прямо выворачивает всего. На возьми, - Лева, покопавшись в бардаке на своем столе бросил мне узкий кусок темной ткани, - вокруг головы оберни, чтоб глаза закрыть, легче будет.
- Значит город у вас под землей, ну-ну...
***
- Как ты думаешь? - не унимаясь продолжал Лева, - Ах, да, ты же еще и не то что осени, лета и то не видел. Дикий совсем. Что, не передумал, обратно идти?
- Нет, все уже решено, - ответил я, - надо же рассказать, что на поверхности уже лет сто как все в порядке, что здесь тоже можно жить.
- Ты думаешь, тебе поверят? - знахарь, перевернувшись на живот, посмотрел на меня, - а даже если и поверят, неужели ты думаешь, что эти ваши директора, так просто от всего откажутся, им же и внизу неплохо живется. Не ходи, парень, не надо.
- У меня мачеха осталась дома. Да и вообще, я себе и другу обещал, что выведу людей к поверхности.
- Молодой ты еще, глупый... - Знахарь тяжело вздохнул, - Ну как знаешь, как знаешь, я тебе на дорогу еды соберу, вещей там всяких и ствол тоже отдам, чую понадобится он тебе. А вот аптечку оставлю, хорошо? Уж больно она мне понравилась.
Уже следующей ночью я стоял возле входа в шахту лифта, не в силах еще раз ступить на эти старые, скользкие от влаги пролеты. За спиной, шелестя листвой, оставалась мечта, скоротечная, быстро оформившаяся, ставшая реальностью.
- Ну, двинулись, - сказал я себе и перешагнул через дверной проем.
***
- Господин директор, все выполнено - Молодцеватый командир внутренней стражи бойко щелкнул каблуками, - взяли мы смутьяна. Воистину псих да и только - все о поверхности говорит, вроде был даже там. Представляете? Ствол у него отняли, где только достал!
- Представляю, Вова, - Сергеев устало вертел в руках книгу, - где он? В расход его, надеюсь, еще не пустили?
- Как можно, господин директор, вы же дали команду его привести. Здесь он, за дверью его держим.
- Заведи его и оставь нас одних.
- Но, господин директор...
- Выполнять! - рявкнул Сергеев.
- Есть! - командир еще раз щелкнул каблуками и помчался выполнять приказание.
Смутьяном оказался молодой парень, судя по остаткам кожаной одежды, охотник. Он хмуро, исподлобья смотрел на директора. Очевидно, стражники его неплохо обработали, куртка в была сильно порвана, один глаз заплыл полностью, да и второй тоже был налит кровью, губы распухли до толщины человеческого пальца.
- Ну что, Виктор, Я не ошибся? Говорят, ты на поверхности был..
- Дда, - парень слегка заикался, видимо был слишком напуган вырисовывающейся перспективой, - был.
"Ну и дурак" - подумал Сергеев, аккуратно выдвигая ящик стола "Сколько же вас уже было? Не сиделось тебе на месте, был бы как все - жив бы остался. Сколько еще месяцев смуту в Городе успокаивать будем...". Директор ловко передернул затвор небольшого пистолета и сходу два раза выстрелил.
***
"Странно", думал я, "боли совсем нет". Пластиковый пол кабинета вдруг накренился и сильно ударил меня в спину. А перед глазами по синему небу бежали облака, белые и круглые, словно шарики ваты, совершенно не заслоняя солнце, яркое и теплое. "Глупый", говорило солнце, "я же тебя предупреждало". На этот раз языки огня, охватившие меня не доставляли ничего, кроме чувства легкости и радости. "Как же хорошо..."