Поезд отправлялся в ночь с 30го сентября на 1ое октября. Год 1982ой. Время отправления 00 часов 00 минут. Тогда ещё не додумались сделать безболезненный переход с летнего времени на зимнее где-нибудь в два ночи с субботы на воскресенье.
Коллектив переполошился. Все друг другу звонили, включая художественного руководителя. У каждого артиста дом напоминал Смольный времён первых дней Советской власти. То телефон разрывался от звонков, то сам артист звонил коллегам.
- Время, когда переводят?
- Так ровно в полночь, наверное.
- А поезд на час позже уйдёт, получается?
- Не знаю. Может он сначала уйдёт, а потом время переведут. У нас ведь всё возможно.
- Так когда же на вокзал приезжать?
- А чёрт его знает!
Вот примерно телефонный диалог того сумасшедшего вечера. И только Серёга-гитарист был абсолютно спокоен. Когда же ему позвонил художественный руководитель и напомнил о переводе времени, желая от чистого сердца включить в общую нервотрёпку, Сергей ответил следующее: - Я сам знаю, когда надо приезжать на вокзал. До свидания.
И вот мы все в вагоне, до отправления поезда пять минут, а Серёги ещё нет. Лёня уговорил меня приехать вместе с ним на вокзал за час до... В результате мы приехали за два. Наш солист-вокалист, он же художественный руководитель, глядя из окна вагона в ночь, проговорил: - Где он, этот умник? Ну, я ему сделаю.
Под полом вагона заскрипело, дёрнуло назад, потом вперёд - поезд тронулся. По узкому коридору вагона к нам, как ни в чём не бывало, пробирался Серёга. Ну вот, все в сборе, волнения улеглись: - пошли занимать места в купе.
* * *
Нас четверо. Ритм-секция ансамбля. Лёня - укротитель барабанов. Пульс группы. Ещё он прирождённый юморист. На правах друга я, бывало, говаривал ему: - Смотри, зароешь в землю свой талант сатирика.
Был, правда, у него один недостаток для разговорного жанра. Звук "Ш" у него иногда смахивал на звук "Ф". Час назад, когда ему приходилось отбиваться от моих упрёков, за приезд на вокзал в такую рань, он весомо сказал: - Вот увидиф, для Серёги этот поезд уже уфол.
"Человеку свойственно ошибаться" говорит древняя пословица. Ошибки барабанщика особенно чувствительны в группе. Маленький пример из прошлого. Наш ансамбль проходил тарификацию. Это такое мероприятие, когда мы исполняем специально подготовленную инструментальную пьесу. Комиссия слушает и оценивает. Потом выносится решение, какие концертные ставки присвоить соискателям. Понятно, что от этого решения зависит не только материальное благосостояние каждого музыканта, но и моральный климат всего коллектива. Всё шло хорошо до того момента, пока наш ударник не решил исполнить особо виртуозный переход от одной части к другой. Из-за оригинальности задумки "брейк" занял немного больше места, чем полагалось. Да, пустяк. Всего-то на одну четверть. От комиссии не ускользнуло, что в процессе исполнения произведения ансамбль как бы "споткнулся". "Разбор полётов" начался сразу, ещё на сцене. Вся группа накинулась на бедного барабанщика. Нехорошо, конечно, но понять можно. Перенервничали все, да и обидно. И тут произошло невероятное. Один из членов комиссии встал и уверенно заявил: - Вы напрасно предъявляете претензии ударнику. Он-то как раз единственный, кто сыграл верно.
Лёня, стоявший с поникшей головой, после этого заявления поднял голову, выпятил грудь и пошёл в атаку.
- Ну фто, поняли, поняли! Я сыграл верно, это вы все вывалились!
Затем он победоносно покинул сцену, оставив остальных членов ансамбля в столбняке.
Дима - синтезатор и прочие клавишно-кнопочные инструменты. В музыкальном училище он учился на народном отделении по классу баяна. Но, полюбив хард-рок всей душой, Дима уделял фортепиано внимания не меньше. Потом в студенческой рок-группе успешно освоил электроорган и запел. По моему мнению: вокал в хард-роке его призвание. Наш ансамбль только формально назывался инструментальным. В действительности мы играли и пели за милую душу. Однажды возвращаясь с концерта "приняли с устатку" в автобусе. Баян был с собой. Он тогда использовался в программе. Попробовали "по-приколу" под него спеть любимые хард-роковые композиции. Некоторые прозвучали на удивление здорово и оригинально. Вот какой он, этот инструмент - баян, в талантливых руках.
Сергей - гитара. Главной путеводной звездой в электро-гитарном исполнительском искусстве для Серёги был, есть и, наверное, будет Джордж Бенсон. Диму, Лёню и меня Серёга ухитрился увлечь современным джазом. Вся остальная неклассическая музыка, как то: эстрада, поп и даже рок, назывались словом "популяр". Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. "Популяр" - это музыкальный фон, пусть, мол, будет, но особого внимания не заслуживает. Исключение было сделано только для гитариста Ричи Блэкмора, и певца-композитора, а также мульти-инструменталиста Стиви Вандера. С подачи Серёги я до исступления возился с разбором игры известного басиста - Стенли Кларка. И что?.. Когда стали доступны видеокассеты с мастер-классами этих западных виртуозов я, увидев одну такую, тут же её купил. Мне попался Луис Джонсон. Каково же было моё удивление, когда этот милый чернокожий парень спокойно рассказывал и показывал, как они вдвоём со Стенли Кларком записывали партию бас-гитары. - Вот это играл я, а вот это он, - наяривал с очаровательной улыбкой Луис. Я сразу же узнал это произведение. Сколько было послано проклятий в адрес Стенли, когда я бился над ним, чувствуя, что в моём варианте чего-то не хватает.
Пожалуй, хватит. Характеристики музыкантов ритм-секции на этом закончены.
* * *
- Ну что, кроссворд начнём разгадывать, или в города играть? - спросил Серёга. Выжидающее молчание. Сергей полез в свою сумку, - там звякнуло. Это было, как сигнал. Все стали доставать продукты и с загадочным видом показывать друг другу этикетки на бутылках. Если бы мы выставили на стол все свои запасы, а наш руководитель вошёл и всё это увидел, то боюсь, он упал бы в обморок. Поэтому на стол ставилась одна бутылочка лёгкого вина, а остальное употреблялось в соответствии с законами конспирации.
Однажды я сделал предложение: - Чуваки, давайте в порядке бреда, или эксперимента что ли, проедемся в поезде без спиртного. Реакция была какая-то неопределённая. Лёня доверчиво смотрел на лица товарищей, ждал мнений; Дима морщил нос и пожимал плечами, а у Серёги на губах играла циничная улыбка Мефистофеля. Я ошибочно принял молчание за знак согласия и в очередную поездку отправился "чистым" как пионер. Когда в купе всё открылось, я оказался в неприятном одиночестве. Но в нашей компании, как-то само собой установился такой порядок: никого не могли обделить вином, независимо от того, выставишь ты "ответку" или нет. В тоже время, если кто-то не хотел пить, его не уговаривали. Никаких тривиальных "ты меня уважаешь?" В таких случаях Серёга обычно восклицал с плохо скрываемой радостью: - Не будешь?!!!
* * *
Гастроли начались с городков и местечек. Но для нас не имело значения большая концертная площадка или маленькая, много в зале мест или мало. Концертная ставка одна и та же. Поэтому могу поручиться за себя и своих товарищей: любой концерт мы старались отыграть на отлично.
По Советскому Союзу гастролировать было одно удовольствие. Переезжая из одной братской республики в другую, никому даже с высокой температурой и в бреду не могло прийти в голову, что пересекаются границы. Так мы оказались в местечке Балта. Хотя простите, правильнее было бы сказать в небольшом городе. Когда автобус привёз наш коллектив к гостинице, большинство осталось сидеть на местах. Они наивно думали, что водитель автобуса просто сделал остановку по каким-то своим надобностям. Но только не мы четверо. К тому времени мы были уже стреляными воробьями.
С какого боку не посмотри на здание, которое называлось гостиницей, никак нельзя было взять в толк, как там могут располагаться номера. Больше всего оно было похоже на дом быта. Этажей не густо, кажется, два с половиной.
В то время как наши коллеги продолжали сидеть в автобусе, мы четверо вошли в гостиницу и приступили к оформлению. Естественно, что нам достался самый лучший номер. Он находился наверху, был просторен, можно сказать создан для четверых постояльцев. Но самое замечательное в нём было окно, больше похожее на витрину. От пола до потолка, и ширина почти во всю стену. Выходило оно на ту самую оживлённую улицу, по которой мы и приехали. Любой прохожий мог наблюдать за нашим досугом в любое время дня и ночи. К сожалению, мы не знали, что являемся зачинателями реалити-шоу "За стеклом". Поэтому занавесили окно подручными тканями, как сумели. Чем, однако, вызвали неудовольствие администрации гостиницы.
- Сейчас же снимите эти ужасные тряпки, - с порога поприветствовала нас довольно решительная женщина. - Это в городе центральная улица, вы что, в самом деле? Мы не можем допустить такой безобразный вид.
- А то, что нами будет любоваться вся улица, можете допустить? Потом мы, наверное, будем ходить по-домашнему... - в неглиже! - добавил задорно Лёнчик к Серёгиному спичу.
- Это похоже на террариум; или ещё хуже на вольер для орангутангов в зоопарке, - сказал я. В общем, решили отложить решение вопроса на завтра. Утро вечера мудренее. Но в последующие несколько дней, что мы находились в Балте, этот вопрос больше не поднимался. Нас же с нетерпением ждал город Кисловодск.
* * *
И что это Кисловодск так любят всякие сомнительные личности. По фильмам и книгам у меня такие наблюдения. Наспекулируют, приберут к рукам, что плохо лежало и в Кисловодск. Мы же приехали дарить людям радость.
День приезда оказался "днём артиста". Так у нас называется любой день в поездке, когда нет концерта. Бывает, что-то не сложилось, или накладка произошла, кто-то кого-то не понял; приходит администратор и говорит: - Отдохните сегодня дорогие товарищи.
- День артиста! - констатируем мы, а далее со всеми вытекающими.
Утро того дня я помню отчётливо. Мы заполняли карточки в холле гостиницы. Подходит наш художественный руководитель и говорит: - Дима, Лёня, Сергей, Прохор подойдите, пожалуйста. Ребят, у меня тут день рождения на днях был, а сегодня небольшое застолье. Так что давайте, приходите к шести вечера. Сейчас ключи получим, выберем номер побольше, там и организуем.
Мы, конечно, извинились - как же так, мы даже не поздравили, ну и так далее. Хотя никогда раньше мы его день рождения не отмечали; даже не знали даты. Наш "тенор" был ярым противником употребления спиртных напитков, а потому в этом аспекте наши пути не пересекались.
У нашего солиста интересное ФИО. Анатолий Митрофанович Штайн. Вообще-то для певца лучше не придумаешь.
- Для вас поёт Анатолий Штайн! Что, звучит? Вот только отчество Митрофанович не очень подходит. Так и не надо. Эстрадным певцам хочешь - не хочешь надо держать имидж: "Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым". Поэтому и повелось в коллективах аналогичных нашему звать своих солистов - художественных руководителей без отчеств: Толя, Саша, Муля...
Глядя в след, удаляющемуся Штайну, я сказал: - Ну что, приглашение получено - надо думать о подарке.
- Все планы спутал, хотел сегодня отдохнуть, расслабиться, - поддержал разговор Серёга. Лёня, как всегда, проявил быстроту сообразительности: - Давайте каждый по бутылке принесёт, типа как подарок. Сергей всплеснул руками: - Ну, совсем что ли! Какие бутылки! Он же не пьёт! Помните, буквально пробку от коньяка понюхал, так такое начал рассказывать...
- А мне тогда понравилось, - сказал Дима. - Он так вдохновенно рассказывал.
- Это когда он в Испании пел в каких-то привилегированных залах, для титулованных особ? - спросил я.
- Ага, как потом король пошёл с ним гулять по Мадриду, завёл в магазин и говорит: - Бери, что хочешь. Не удержался, чтобы не съязвить Лёнька.
Но проблема подарка отпала сама собой. Подошёл Игорь - наш самый разносторонне одарённый музыкант - и сказал, что есть предложение "сброситься" всему коллективу, пойти в магазин и купить Штайну сервиз. Мы были в восторге от этого предложения. К тому времени коллектив наш сильно увеличился, (кстати, благодаря художественному руководителю), за счёт балета. Нас даже стали именовать шоу-группой. Сумма должна была получиться достойная.
- А кто покупать пойдёт, Игорёк? - спросил Дима.
- Девчонки из балета. Я ещё с ними пойду, помогу принести и так, вообще. А вы идите, отдыхайте, - успокоил нас Игорь. Мы взяли свои инструменты, вещи и пошли в номера.
* * *
В каждом эстрадном коллективе есть свой Казанова. Это не значит, что остальные схимники или примерные мужья. Каждый мужчина в командировке немного холостяк. Но получить этот титул, наклеить на себя ярлык с именем, ставшим нарицательным, может только тот, кто фанатично предан делу "Большого секса". В нашем ансамбле Казановой, как вы уже догадались, был Игорь.
У всех "ходоков" (да простят меня за это слово) есть принципы. Большинство категорически против романов внутри коллектива. Уже какое-то ограничение по шансам. Часто встречается строгий критерий внешних данных - от роста до цвета глаз. Как-то один индивидуум поразил меня таким откровением: - Если женщина не соответствует определённому интеллектуальному уровню, я не получу удовлетворения от близости с ней. Как это вам? В нашей среде редко, но всё же извращенцы встречаются. Вот со всем этим "хламом", принципами и критериями они не могут подняться на верхнюю ступень пьедестала, где награждают званием Казанова.
Наш "Казанова" начинал "клеить" дам с первым шагом в вагон поезда или с запуском двигателей самолёта. Главной его "методой" была настойчивость. Трепетному ухаживанию подвергались все: стюардессы, администраторши, работницы торговли и просто любые девушки оказавшиеся в пределах досягаемости. И при этом ни одна женщина коллектива не была обойдена вниманием. Заканчивался процесс на перроне или в аэропорту, когда его встречала жена. Ну, кто ещё мог пойти с балетными девчонками искать сервиз для подарка?
Игорь саксофонист. Но сказать, что он здорово играет на саксе - это почти ничего не сказать. Обладая приятным баритоном, он готов петь в любой тональности, если песня ему нравится. Иногда приходилось с боем отбирать у него песню, которую должен исполнять более высокий голос. Быть на сцене в центре внимания, для Игоря также естественно, как для птицы летать. Однажды понадобилось танцевать - он справился и с этой задачей. Неудивительно, что после посещения концерта дамы часто сдавались на милость победителю.
* * *
В дверь номера постучали условным сигналом. По почерку было ясно - Лёня. В этот раз мы расселились по двое: я с Димой, Серёга с Лёней.
- Чуваки, пора идти на день рождения, - сказал Леонид, входя в номер. - А вы лучфе устроились, - осматривая апартаменты, говорит Лёнчик, - Опа, и телефон у вас есть! Давай "удаву" позвоним, заодно и поторопим его. Лёнька набирает, ждёт. Длинные гудки. По его лицу видно, что приготовил какую-то пакость для Серёги. Мы с Димкой заинтригованы: - Ну, вот что он сейчас ляпнет?
- Похоже, к нам идёт,- говорит Лёня, вешая трубку. Ждём ещё несколько минут.
- Надо за ним зайти, - предлагаю я, и мы идём к номеру Серёги и Лёньки. Войдя, сразу поняли, Сергей закопался.
- Мы тебе по телефону звонили, чего трубку не брал? - с претензией спросил Лёня.
- Да не успел, наверно, - ответил Серёга, пряча кипятильник и задвигая кружки в тумбочку.
- А звонки-то были? - не унимается Лёнька. Понятно, ему хотелось знать: работает ли у них в номере телефон.
- Ну да, звонки, кажись, были, - ответил Сергей.
- А где телефон-то? - воскликнул наблюдательный Дима. Он показал нам на сиротливо торчащие над тумбочкой проводки. Самого аппарата не было.
* * *
В самом большом номере царили предзастольные хлопоты. Женская часть коллектива нарезала салатики, колбаску, словом всё то, что можно приготовить в походных условиях. Мужская, - сдвигала столы, расставляла стулья, сортировала напитки. Основу составляли соки и минеральные воды. Мы ж находились как никак в Кисловодске. Спиртного было немного.
- Посмотрел я на ассортимент напитков и скажу тебе так Проша, беседа не завяжется, - сообщил мне умудренный опытом Серёга.
- Да ладно, мы своё вино позднее можем принести, - утешил Дима.
Приготовления закончились, и коллектив начал рассаживаться. Зазвенели бокалы, а точнее стаканы всех мастей (условия, как уже говорилось походные), поднялся шум и гам приподнятого настроения. Первым делом поздравили нашего руководителя и преподнесли ему сервиз. В последующих тостах отмечалась его выдающаяся роль во многих достижениях: программа стала намного интереснее за счёт появившихся современных танцев, вследствие чего коллектив стал более востребован. Была отмечена великолепная физическая форма Анатолия Штайна. Это была чистая правда. В свои пятьдесят он мог дать фору любому тридцатилетнему. Наконец Анатолий Митрофанович встал, чтобы произнести аллаверды.
- Дорогие мои, спасибо вам за то, что вы пришли меня поздравить и подарили мне сервиз. Я бываю строг иногда, но вы не сомневайтесь, я всех вас люблю... - Вообще наш "тенор" мастером произносить речи никогда не был. Однако он продолжил уже более конструктивно: - Хочу сообщить вам очень приятную новость. В скором времени наш коллектив поедет за границу.
Вот это да! По тем временам выехать на гастроли за рубеж, это как сейчас в казино выиграть. Мы же не ансамбль "Берёзка", понимать надо. Тем временем Штайн продолжал: - Возможно, это будет Германия. ГДР, конечно, добавил он, упредив наивные вопросы. И дальше была произнесена фраза, ставшая впоследствии афоризмом на долгие годы.
Забегая вперёд, я должен заметить что, работая со Штайном пять лет, я ни разу не видел, чтобы он читал что-нибудь кроме ведомости о зарплате. Естественно, что всякие там фразеологизмы могли быть им запомнены только в устной форме. Так в выражении "не ударить в грязь лицом" одно слово случайно заменилось другим, и наш руководитель выдал: - Ну, я надеюсь, что вы там лицом в грязь не промахнётесь! Ой! - Он хотел исправить фразу, но было поздно. Взрыв дружного хохота перекрыл его оправдания. Нашему "тенору" не часто удавалось рассмешить кого-либо остротой, поэтому физиономия его постепенно приняла довольное выражение.
После двух с половиной часов застолья для нас вечер становился томным. Дима с удовольствием слушал Штайна. Мы с Серёгой были не в той кондиции, чтобы начинать философский спор. Лёня пока ещё воздерживался от сатирических выпадов в чей-нибудь адрес. Вдруг к нам подсел недавно пришедший в коллектив танцор Юра.
- Ребят, пошли ко мне в номер, - неожиданно предложил он.
- Зачем? - спросил Лёня, выразив общее удивление.
- Потом скажу. Ну давайте, пошли, пошли. Вы чего боитесь что ли? - продолжал настаивать Юра. Этот провокационный вопрос обычно не даёт осечки.
- Да нет, ничего мы не боимся, пойдём, - сказал Серёга. - Дим, пойдёшь с нами?
- Нет, погодите тут разговор, вы идите, - ответил через стол Дима.
- Сейчас Игоря ещё позову, - сказал Юра. Игорь присоединился к нам, и мы впятером пошли к Юрке в номер.
* * *
Войдя первым, Юра сразу подошёл к шкафу и распахнул его. Там стояли на полочке несколько бутылок вина. Юрий извлёк бутылки и начал их быстро и сноровисто открывать. Потом поставил рядом два стакана, наполнив один, сказал: - Серёжа, пей. Мы молча смотрели на все эти манипуляции, не зная, что сказать. Серёга ещё ни разу в жизни не отказался от предложенного стакана вина, а потому просто механически взял и выпил. Юрий тем временем наполнил второй стакан, молча протянул Лёне. Пока Лёнчик пил, Юра наполнял освободившийся... и так далее. Вся процедура заняла не больше десяти минут.
- Ты можешь объяснить, за что мы пили, - отдышавшись после своеобразного конвейера, спросил я Юру.
- Да разве я не сказал? Это же моя прописка. Ну что, пошли?
Мы слегка ошеломлённые вышли в коридор. Потом очень медленно, похожие на процессию награждения Нобелевской премией, с поднятыми вверх подбородками, пошли по коридору, опасаясь расплескать выпитое. По пути зашли в номер к Серёге с Лёнькой, чтобы немного отдохнуть. Ведь всё это мероприятие с пропиской - стоя, впопыхах. Юра нас покинул, вероятно, вернулся на празднование дня рождения Штайна.
- Ну фто, куда пойдём, - обратился ко всем Лёня.
- Вернёмся, посидим там ещё немного, - как-то без энтузиазма предложил Серёга.
- У меня мужики, предложение получше, - сказал Игорь. - Пошли на дискотеку.
- На какую ещё дискотеку? - спросил Лёнька и уставился на Игоря.
А вот здесь мне хочется сделать небольшое отступление. Дело в том, что из всех присутствующих я пришёл в коллектив последним. Однако Игоря я знал раньше, мы вместе учились. Придя в ансамбль, я почувствовал некоторое отчуждение между Серёгой и Лёней с одной стороны, и компанией в которой был Игорь с другой. Нет, отношения были неплохими, но теплоты явно недоставало. Сейчас, похоже, был шанс для сближения. Мне хотелось, чтобы мы вместе пошли на эту дискотеку.
Пока мы отдыхали, вино делало свою работу. Когда Серёга набирает определённый градус, в нём возникает стремительность. Допустим, появилась идея. Пока мы думаем, что её обсуждаем, Серёга давным-давно её реализовывает. Так и сейчас. Обменявшись с Игорем какими-то короткими фразами, Сергей вскочил, за ним Игорь... Нам с Лёнчиком ничего не оставалось, как последовать за ними.
* * *
Ведомые Игорем мы поднялись на второй этаж местного ДК. Нашему нетрезвому взору предстала дискотека начала 80х годов. Темно, танцуют редко, в основном молодёжь сидит на стульях по периметру зала. Пока мы осматривались, пытаясь разглядеть, где находятся интересующие нас объекты, из тёмных закоулков смотрели зоркие молодые глаза местных мачо. И что они видели? Четверо залётных "фраеров", явно "под шафе", собираются "клеить" их девчонок на их же дискотеке. По всем законам жанра они давно уже должны были подойти к нам и предложить, как тогда было принято: - "Пойдём, выйдем...", чтобы "разобраться" где-нибудь в укромном месте. Но их смущал наш возраст. Скорее всего, на нас временно работали сомнения такого рода: - Может это гости наших мужиков? А чего тогда они одни припёрлись? Договорились встретиться здесь что ли?
В общем, пока местные "комсомольцы" ломали головы, диск-жокей успел поставить уже два медленных танца. Сопроводив девушку после второго "медляка" до её места, Игорь оттуда уже не вернулся. Он лирически с ней беседовал, применяя свои приёмы. На концерт надо полагать она была уже приглашена. Хотя кое-кто из нас тоже танцевал с местной девушкой, мы трое пока держались вместе. Время шло, мы не "добавляли", закономерно, что в некоторых головах проклюнулись ростки здравых мыслей.
"А не уйти ли нам отсюда подобру-поздорову?" Взгляды устремились на Игоря и... Мы увидели, что идиллия давно нарушена! С нашим Казановой общаются местные ребята, и разговор носит неприязненный характер. Приняв решение, подойти к ним и узнать о чём идёт речь, мы двинулись через танцпол. В это время Игорь переходит к аргументам с резкими движениями. Его оппоненты отвечают тем же. Мы, полны решимости вступить в схватку, как вдруг всех парализует резкий звук милицейского свистка.
Дальше события развивались плавно. Пожилой милиционер, дежуривший на дискотеке, препроводил нашу компанию на первый этаж. Там была выделена просторная комната, куда нас и пригласили для "предварительного расследования".
К сожалению, наше дальнейшее поведение оставляло желать лучшего. К тому же мы совершили целый ряд ошибок. Во-первых, мы стали возмущаться, почему разбираются только с нами, в то время как наш Игорь пострадал во время разговора с местной молодёжью. Как потом мне рассказали, я, например, повёл себя излишне высокомерно. На вопрос милиционера - Как ваша фамилия? - я почему-то ответил: - А какое это имеет значение? К тому же отвечать вопросом на вопрос неучтиво. А уж то, что мы порывались вообще гордо удалиться, явилось, наверное, последней каплей. Устав от нас, милиционер вызвал наряд из отделения.
Результатом "предварительного расследования" была сопроводительная записка. В ней перечислялись кое-какие наши поступки, а насчёт Игоря указывалось, что его должен осмотреть врач. Сам же пожилой милиционер в отношении Игорька написал следующее: "Удар гражданину был нанесён тупым и твёрдым предметом. Скорее всего, головой".
* * *
Приехал милицейский УАЗик. Нас с "почётом" погрузили в машину и повезли. Ну, ещё бы! Поди, не каждый день артистов из большого города отвозят на "воронке" в милицию. Вот если бы ещё девушки махали нам вслед платочками... Эх, хорошо.
Я тогда сделал два открытия. Первое: оказывается самое эффективное средство протрезвления - это когда вы оказываетесь в отделении милиции. Мысли направляются только в одну сторону: как бы поскорее покинуть это интересное заведение. И чтобы мечта стала явью, становишься тихим и покладистым. Второе: многие окружающие тебя люди кажутся тоже выпившими. Уверенности нет, но мучают смутные сомнения.
Нас поместили в "обезьянник". Это так полагается: "фрукты" должны дозреть. Вызвали Игоря и увели на медосмотр. Наверное, прочитали сопроводительную записку. Теперь тот пожилой милиционер вспоминался как бывалый и добрый старший товарищ. И было стыдно за наше хамоватое поведение.
Вернулся Игорь в крайней степени задумчивости.
- Ничего не понимаю, - проговорил он. Мы придвинулись к нему с неподдельным участием. Игорь посмотрел на наши ждущие рассказа физиономии. Серёга задал наводящий вопрос: - Тебя осматривали?
- Ну да, осматривали. Я даже раздевался, ложился на кушетку. Потом врач пошёл руки мыть, заметьте: после осмотра, а не перед; ну и я случайно у него на столе прочёл...
- Чего прочёл-то? - спросил теперь я в недоумении.
- На бланке... там... написано было... - Игоря не отпускало затянувшееся состояние прострации.
- Да чего написано-то? - снова Серёга.
- "После осмотра поставлен диагноз: - триппер. Дан совет".
Хотя мы все были изрядно осовевшие, всё-таки кто-то предположил: - Так может это не про твой осмотр?
- А про чей же? Больше там никого не было.
Воцарилось молчание. Я уверен, что у каждого шёл мыслительный процесс, но результатов он пока не давал. Игорь, нарушив молчание, медленно проговорил: - Я только не понимаю, откуда они узнали?
- Что у тебя триппер? - подключился к рассуждениям Лёнька.
- Да нет у меня никакого триппера! - в сердцах ответил Лёне Игорь.
- Так, а чего же ты говоришь... - погоди Лёнь, решил оборвать несуразный разговор Серёга.
- Но ты же сам спрашиваешь: откуда узнали...
- Да я подразумеваю, если бы был, то откуда узнали? - Игоря не на шутку интересовал этот феномен.
- А у тебя он есть? - снова проявил участие Лёня.
- Я тебе щас в лоб твой толоконный дам! - потерял терпение Игорь.
- Да что это за фигня такая, в лоб. Я сам кому хочешь в лоб, могу - начал разогреваться Лёнька.
В общем, на подъёме дискуссии, на мажорной ноте... (прижилось же это дурацкое выражение; мы-то с вами знаем, что одна нота не может быть ни мажорной, ни минорной), застали пришедшие вызволять нас, товарищи. Впереди шёл Юра, за ним ребята из ансамбля.
Потом за нас ручались, говорили: - "да ребята они неплохие, вот только выпили лишнее...", обещали наказать, брали на поруки...
Из отделения мы вышли все вместе. Когда шли в гостиницу, ребята как-то заботливо нас четверых обступали. Дошли благополучно и разбрелись по номерам.
* * *
Утро было недобрым. Хмурое это было утро. К отвратительному физическому состоянию добавлялись страдания моральные. Нам казалось, что коллеги будут смотреть на нас косо, с укоризной, поэтому до концерта никого не хотелось видеть. Но переживать период "падения" в одиночестве тоже невыносимо. Дима волею судьбы избежал ужасного грехопадения, оставалось одно: Игорь примыкает к нам, и мы четверо вместе переживаем свою горькую участь. Обычно в таких случаях ведётся тихая беседа с минимальной долей самокритики, а основной упор делается на стечение обстоятельств.