Проскурин Вадим Геннадьевич : другие произведения.

Война и мир

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 4.19*9  Ваша оценка:


   Повесть содержит ненормативную лексику и сцены насилия. Все персонажи, даже реальные, вымышлены, все совпадения случайны, этот текст нельзя читать никому.
  

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВОЙНА

  
   Поезд остановился, колеса в последний раз стукнули о рельсы и замерли. Эдик высунулся из купе в коридор, там все забито сумками, баулами и бешеными бабками, придется ждать, пока выберутся...
   - Сынок, чего замер? - обратилась к нему ближайшая бабка. - Чего прячешься, как неродной? Иди сюда, протискивайся вот здесь...
   - У меня рюкзак большой, - предупредил Эдик.
   - Ничего, потеснюсь, - заверила его бабка. - Ты ведь не просто так катаешься, ты приехал Родину защищать!
   Последние слова привлекли всеобщее внимание.
   - Давай-давай, проходи быстрее! - сказала ему другая бабка. - Эй, а ну живо потеснились, дали дорогу герою!
   Эдик покраснел. Он знал, что в зоне АТО к бойцам родной армии относятся с большим почтением, но что оно настолько большое - не ожидал.
   - Дядя будет убивать сепаратистов? - спросила маленькая девочка маму.
   - Дядя будет убивать сепаратистов, - подтвердила мама и смахнула слезу. А когда Эдик протискивался мимо, сказала ему: - Сепаратисты убили моего мужа, ее отца. Взяли в плен и запытали до смерти, только за что, что у него татуировка с Гитлером!
   - У мами тозе есь тафуёфка, - сообщила девочка. - Тозе с Гитлелом. И у меня будет с Гитлелом када выйасту.
   - Сепаратисты убивают всех, кто за свободную Европу, - добавила другая женщина. - Они антисемиты и гомофобы.
   Эдик выбрался на перрон, стал проталкиваться сквозь толпу встречающих. Незнакомая молодая девушка с длинной светлой косой и в вышиванке бросилась навстречу, повисла на шее, крепко поцеловала в уста и сказала:
   - На счастье. Береги себя, боец!
   Моргнула невероятно длинными ресницами, как у верблюда, и убежала в толпу. А на шее у Эдика неведомо откуда появилась цветочная гирлянда.
   - Эй, боец, тебе куда? - спросил незнакомый помятый мужик, подозрительно похожий на ватного гопника. - Если до пидроздела, довезу бесплатно.
   - Спасибо, не надо, - ответил ему Эдик. - Меня встречают.
   А вот и встречающий! Такой же парень в камуфляже, только постарше и похудее. Эдик сам толстоват для бойца-патриота, не следит за физической формой, понятно, что у него задача другая, но тем не менее.
   - Старший сержант Иванко, - представился встречающий.
   - Лейтенант Кацман, - представился Эдик в ответ. - Можно просто по имени, Эдик.
   Иванко нахмурился.
   - Нет, пан лейтенант, просто по имени не положено, - решительно заявил он. - Вам меня можно называть просто Тарасом, а мне вас нельзя, потому что субординация. Беспорядок играет на руку сепаратистом!
   - Все верно, Тарас, - кивнул Эдик. - Давайте поедем, мне не терпится выполнить боевую задачу. Не допустим ни секунды промедления!
   - Да, давайте поедем, - согласился Тарас. - Мы сначала в пидроздел или сразу на...
   - Лучше сразу на, - сказал Эдик после некоторого размышления. - Все оборудование у меня с собой, дополнительный инструктаж вряд ли нужен... Или нужен?
   - Вроде нет, - сказал Тарас. - Был бы нужен, я бы знал.
   - Тогда сразу на, - решил Эдик. - У вас обычная машина или УАЗик?
   - У меня "Саксон"! - гордо заявил Тарас. - Для вашей миссии командование выделило самую лучшую машину! Полковник так прямо и сказал, что ни УАЗик, ни БРДМ не даст, потому что на ватном говне ему самому ездить противно, а вас возить - тем более. Так-то!
   - Замечательно, - сказал Эдик. - Грузимся и поехали.
   - А куда поехали? - спросил Тарас. - Я про ваше задание ничего не знаю, знаю только, что оно секретное, важное и ответственное. Это все правда?
   - Правда, - подтвердил Эдик. - Поехали, по дороге расскажу. Двигай в сторону фронта, а куда дальше, я по ходу объясню. Только мне сначала надо прибор наладить, в дороге неудобно.
   Они погрузились в броневик, Эдик вытащил из рюкзака прибор, стал налаживать. Прибор был маленьким, больше, чем телефон, но меньше, чем планшет, и составлял лишь малую часть чего-то большого и угловатого, что пряталось в рюкзаке.
   Эдик наладил прибор, на экране прибора появилась стрелка, она указывала вперед, к фронту.
   - Трогай, - сказал Эдик. - Стрелка покажет, куда ехать.
   Тарас тронул. Пока броневик выезжал со стоянки и петлял по переулкам, стрелка моталась из стороны в сторону, но относительно сторон света уверенно показывала на восток-юго-восток. Интересно, она указывает на какой-то конкретный предмет?
   Тарас задал этот вопрос вслух, Эдик кивнул. Помолчал, подумал, затем сказал:
   - Пожалуй, пора начинать инструктаж. Я начну издалека, это будет долго, но зато понятнее. Это как в горной местности, когда дорогу делают серпантином, чтобы путь получился дольше, но наклон менее крутой, и в целом ехать легче. Смотрел в ютубе сепаратистские ролики?
   - Гм, - сказал Тарас вместо ответа. - А вы с какой целью интересуетесь?
   - Не бойся, на кресте распинать не буду, - сказал Эдик. - Я просто так спросил, для плавности перехода к сути дела. Видел, как у них мирное население обстреливают из пушек и минометов?
   - А, вот вы к чему, - облегченно вздохнул Тарас. - Так для этого ихних роликов смотреть не надо, любая собака знает, что они сами себя обстреливают.
   - Все верно, - кивнул Эдик. - Обстреливают сами себя. Но как?
   - Что значит как? - не понял Тарас. - Им виднее, они же извращенцы! От ассоциации с Европой отказались, это ж надо! Что им после того стоит самим себя обстрелять? Да как два пальца!
   - Я говорю не о морально-этической стороне вопроса, - сказал Эдик. - Я говорю о голой механике. Они обстреливают сами себя, а снаряды прилетают с нашей стороны. Почему так происходит?
   - Ха! - воскликнул Тарас. - Это любая собака знает! Они всем врут, что снаряды прилетают от нас, они просто стреляют с одной стороны, а фотографируют с другой, вот и получается иллюзия.
   - Наблюдатели ОБСЕ тоже ее наблюдают, - сказал Эдик.
   - Да, это парадокс, - кивнул Тарас. - Я над ним долго думал, есть простое решение.
   - Какое? - удивился Эдик.
   - Простое, - повторил Тарас. - Они зомбируют наблюдателей, превращают в путинботов. У них есть особый кибердемон-оборотень в погонах, он кого укусит, тот становится путинботом. Этот демон незаметно подбирается к наблюдателям и кусает каждого, пока другие отвернулись.
   - Да, простое и логичное объяснение, - кивнул Эдик. - Но истина сложнее. Я расскажу тебе, как обстоят дела, но запомни, это государственная тайна, ее не должен знать никто.
   - Могила, - сказал Тарас и перекрестился.
   - Сепаратисты нарушают метрику пространства, - стал рассказывать Эдик. - В нарушение Минских договоренностей они прикатили в Донбасс генератор варп-поля, и тот искажает пространство вокруг себя. Они стреляют в одну сторону, а снаряд прилетает из другой стороны в третью. Вот и получается, что они обстреливают сами себя, а снаряды прилетают от нас. Теперь понял?
   - Вроде да, - сказал Тарас. - А этот генератор, он построен на запутанных квантах или на кротовых норах?
   - Ого! - удивился Эдик. - Как много ты знаешь! Извини, мне показалось, ты простой колхозник из западенцев...
   - А я и есть колхозник из западенцев, - улыбнулся Тарас. - Просто когда мы изгнали москалей, избавились от ватного гнета, у нас сразу расцвела культура. Я вот, например, пристрастился читать Жан-Поль Сартра после работы и играть Сантану на баяне. Так на чем генератор?
   - На Т-72, по-моему, - сказал Эдик. - Это такое ватное говно в виде танка, у него по обе стороны от башни такие страшные красные глаза, как у Саурона.
   - Да, знаю, - кивнул Тарас. - Его никакой ПТУР не пробивает. Не знаете, почему?
   - Не знаю, - сказал Эдик. - Подозреваю происки Путина, но обосновать не могу. Гляди, стрелка зашевелилась!
   И точно, стрелка зашевелилась. Раньше она указывала на восток-юго-восток, а теперь указывает просто на юго-восток... а теперь на восток...
   - Сворачивай на проселок, - приказал Эдик.
   Будь Тарас поганым москалем, он бы спросил, а точно ли надо сворачивать, не увязнут ли они в поле и заминировано ли оно. Но он был не москалем и не сепаратистом, а храбрым защитником отечества, поэтому он ничего не спросил, а храбро выполнил поставленную задачу.
   Броневик свернул на проселок, затрясло. Если бы они ехали на ватном говне, вытрясло бы все кости, но они ехали на отличном изделии европейских мастеров, потому трясло терпимо. Вот они спустились во что-то типа оврага, вынырнули с другой стороны, полил ливень.
   - Странно, - сказал Тарас. - Только что небо было ясное.
   - Там, где не работает генератор варп-поля, небо ясное, - сказал Эдик. - А здесь оно может быть каким угодно. Берегись!
   Из дорожной грязи выпростался человекообразный силуэт с широкой мордой, как у акулы-молота, только желтой. "Саксон" врезался кенгурятником туда, где у человека была бы грудь, а у этого демона было черт знает что. Хрустнуло, на триплекс брызнула кровь, чудовище захрипело и куда-то пропало.
   - Странно, - сказал Эдик. - Мне говорили, они несут службу на внутреннем периметре.
   - А кто это был? - спросил Тарас.
   - Демон-бурят, - объяснил Эдик.
   - А что это такое? - спросил Тарас.
   - Генетически модифицированное чудовище, - объяснил Эдик. - Их призывают москали, чтобы дестабилизировать нашу Родину.
   - У них ничего не выйдет, - сказал Тарас.
   - Не выйдет, - согласился Эдик.
   Дорога вывела на вершину невысокой горы, это было нелепо, какой дурак прокладывает дорогу через вершину горы, пусть даже невысокой? И откуда здесь гора, если равнина плоская как стол, а терриконы от шахт совсем не такие? И что за чертовщина творится за горой?
   - Не чертовщина, а складка пространства, - поправил Тараса Эдик. - Гляди, как стрелку колбасит.
   И точно, стрелку на приборе колбасило, она крутилась как сумасшедшая, то по часовой стрелке, то против.
   - Я не знал, что на этом приборе так бывает, - сказал Эдик. - Только однажды видел, на осциллографе... Давай попробуем сдать назад.
   Тарас посмотрел в зеркало заднего вида и ойкнул.
   - Там буряты, - сообщил он.
   - Много? - спросил Эдик.
   - Несколько тысяч, - ответил Тарас. - По-моему, на танках. Может, лучше вперед?
   - Давай вперед, - не стал возражать Эдик.
   Над головой просвистело нечто большое и страшное, оно усвистело вдаль, не взорвавшись и не причинив вреда. Тарас надавил на газ сильнее. Машину начало мотать в колее, но не очень сильно, терпимо.
   - Ага! - воскликнул вдруг Эдик. - Видишь щель в периметре? Правь туда!
   Он указал пальцем, Тарас посмотрел в ту сторону и увидел высокий забор с колючей проволокой поверху, а в нем щель, узкая, но броневик должен пройти.
   - А что это за забор? - спросил Тарас. - Что-то не помню я здесь никакого забора.
   - А ты и не можешь ничего здесь помнить, - сказал Эдик. - Мы в ином измерении пространства, недоступном без специальных приборов, типа вот этого, - он ткнул пальцем в бешено вертящуюся стрелку. - Этот забор - периметр нашей Родины, он простирается во всех измерениях, какие только существуют в природе. Думаешь, почему он такой дорогой? Не потому, что олигархи разворовали деньги! Он проходит во всех измерениях и не позволяет сепаратистам стрелять самим по себе с нашей территории, понимаешь?
   Тарас не ответил на последний вопрос. Ему было не до болтовни, он полностью сосредоточился на сложной задаче - провести броневик сквозь узкую щель на полной скорости, потому что не на полной нельзя - сзади демоны-буряты.
   За забором все переменилось. Страшные черные тучи рассеялись, засветило солнышко, вокруг раскинулась хлебная нива, на полпути к горизонту ее сменяло поле цветущего подсолнечника, это было похоже на флаг Родины и радовало сердце. Между нивой и полем резвились дети в вышиванках. Один ребенок размахивал флагом в виде радуги.
   - Слава богу, оторвались, - вздохнул Тарас. - Как хорошо в родной стране, куда не дошел агрессор!
   - В родной стране хорошо, - согласился Эдик. - Но то, что мы оторвались от врага - плохо. Задание не выполнено!
   - Ох, точно, - пригорюнился Тарас. - Что же теперь делать?
   - Возвращаться, - объяснил Эдик. - Только не туда, где засада, а через другой вход, где нас никто не ждет. Мы должны прорваться в самое пекло, там, внутри, пространство свернуто, как в черной дыре, и за горизонтом событий прячется та самая пушка!
   - Какая та самая? - не понял Тарас.
   - Которая обстреливает мирных граждан, - объяснил Эдик. - Теперь уяснил задачу?
   - Теперь уяснил, - кивнул Тарас.
   - Тогда поехали дальше, - распорядился сказал - Можешь покурить, если куришь.
   - Я не курю! - возмутился Тарас. - Потребление наркотиков несовместимо с европейским выбором!
   - Это правильно, - одобрил Эдик. - Я тоже не курю. А когда введут безвизовый режим, брошу пить. Выпью последний раз, и брошу. Давай, рули вдоль забора, не отклоняйся.
   Броневик съехал с дороги и поехал прямо по полю. Пышные хлеба вбивались колесами в грязь, их было жалко, но не очень - боевая задача важнее.
   - Глядите, забор кончается! - вскрикнул вдруг Тарас.
   Эдик пригляделся и увидел, что забор, действительно, кончается. Выходит, не во всех измерениях он существует, не успели еще прикрыть Родину со всех сторон. Ничего, скоро это станет неважно. Когда их миссия увенчается успехом, москали больше не смогут творить свои преступления!
   - Сворачивай, - приказал Эдик. - Гони со всей скоростью, насколько хватает двигателя.
   - Двигателя хватит насколько надо! - заверил его Тарас. - Это же не ватное говно, а европейская продукция!
   - А этот броневик разве не американский? - спросил Эдик.
   - Вроде нет, - ответил Тарас. - Да какая разница? Американцы тоже за свободу и демократию.
   - И то верно, - согласился Эдик.
   Броневик завернул за угол забора и рванул по полю вглубь временно оккупированной территории. Солнышко зашло за тучи, все стало серым и мрачным. Нива кончилась, уступила место бурьяну и чертополоху. Сквозь рев двигателя слышался волчий вой. В небе кружили вороны. Эдик неотрывно глядел на прибор. Броневик прыгал на кочках и вместе с ним прыгала стрелка на приборе, но ее прыжки подчинялись определенной закономерности, еще чуть-чуть, и он ее поймет...
   Эдик достал таблетку, проглотил. Тарас заметил краем глаза, укоризненно хмыкнул.
   - Это не для кайфа, - поспешил объяснить Эдик. - Это чтобы не терять бдительности. Боевая задача превыше всего.
   - Вы неправы, пан лейтенант, - покачал головой Тарас. - Превыше всего Родина. Боевая задача только на втором месте.
   - Да, точно, ты прав, а я неправ, - согласился Эдик. - Извини, оговорился.
   Под стимулятором время потекло медленнее, сосредоточиться на приборе стало легче, Эдик сделал мысленный расчет, и вдруг...
   - Вижу! - закричал Эдик. - Вижу траекторию! Сейчас мы найдем эту пушку! Через сто метров налево, потом через пятьдесят направо!
   Тарас выполнил приказ в точности, через сто метров броневик свернул налево, а еще через пятьдесят - направо. Пейзаж снова изменился, теперь в небе кружили не вороны, а что-то вроде птеродактилей. Под колесами захрустели кости, похожие на человеческие. А облака на небе стали похожи на ватные комья.
   - Теперь прямо, - сказал Эдик. - И да поможет нам бог!
   - А разве православие совместимо с европейским выбором? - удивился Тарас.
   - Совместимо, - уверенно ответил Эдик. - По телевизору однажды показывали, как президент в православном храме свечку ставит. Было бы несовместимо - не ставил бы.
   - Ах да, точно, забыл, извините, - сказал Тарас. - А куда дальше ехать?
   - Пока прямо, - сказал Эдик. - Однако странно.
   Стрелка вывела их на прямую как стрела асфальтированную дорогу, это было странно. Хотя нет, не странно - оккупантам надо ввозить боеприпасы в складку пространства, вот и проложили дорогу. В мире все объясняется просто, если подумать как следует.
   - А это не ловушка? - спросил Тарас. - Как-то подозрительно легко.
   - Типун тебе на язык, - сказал Эдик. - Не сглазь.
   - Сглаз - это суеверие, - заявил Тарас. - А суеверия несовместимы с европейским выбором. Это хуже чем гомофобия.
   Эдик не стал комментировать последние слова, промолчал. Ему было не по себе, действительно как-то легко они сюда въехали и как-то пусто здесь, ни демонов-бурятов, ни самих сепаратистов, даже волчий вой утих и птеродактили разлетелись. Затишье перед бурей, не дай бог.
   - Сколько еще ехать, пан лейтенант? - спросил Тарас.
   - Километров пять, - ответил Эдик.
   - Тогда поднажму, - сказал Тарас.
   Надавил на газ сильнее, машина ускорилась и вдруг подпрыгнула и полетела.
   - Ты что творишь?! - закричал Эдик.
   Он не услышал собственного вопля и только после этого понял, что произошло. Это не Тарас поднял машину в воздух, они просто наехали на фугас и теперь летят. Ехали бы на ватном говне - тут бы и пришел конец истории, но европейское изделие выдержало. Сделало три оборота в воздухе через крышу и приземлилось на четыре колеса. Но двигатель заглох.
   - Покинуть машину! - закричал Эдик.
   На этот раз он услышал свой вопль, неразборчиво и как бы издалека, но услышал. Вот и хорошо, значит, контузило не очень сильно. Подхватил рюкзак с секретным оборудованием, вывалился в люк, побежал прочь, оттолкнулся чуть сильнее, взлетел. В полете закрутило, в какой-то момент повернуло лицом назад, стала видна причина полета - в машину угодил ПТУР прямым попаданием, было бы ватное говно - разнесло бы в клочья, а изделие европейских мастеров почти выдержало.
   Взрывной волной Эдика внесло в кусты, не колючие, а какие-то мягкие, они затормозили полет и смягчили падение. Руки-ноги целы, глаза видят, уши не слышат, но скоро начнут, рюкзак вроде в порядке, сам практически не пострадал, отделался легким испугом.
   Загрохотали выстрелы, засвистели пули. Эдик упал на землю, пополз в самую гущу кустов, вроде прицельно не стреляют, обошлось. Нет, не обошлось! Наверху завыло, засвистело, заверещало, бабах! Но не рядом, поодаль.
   Эдик раздвинул кусты, осторожно выглянул. Вот они, сепаратисты! Страшные бородатые мужики, немытые и небритые, одетые в ватники вопреки теплой погоде, у одного на шее ожерелье из отрезанных человеческих ушей, у другого из кармана торчит бутылка водки, вот он приостановился, отхлебнул, побежал дальше.
   Вскоре сепаратисты перестали стрелять, успокоились. Стали кричать: "Слава России, Путину слава!", хлопать друг друга по плечам, пить водку из горла и курить самокрутки. Один сепаратист сел на пенек, снял сапог, размотал портянку, понюхал, намотал обратно, надел сапог, сказал "Аллаху акбар". Эдик понял, что это чеченский террорист.
   Ой, какая беда! Тараса взяли в плен, волокут на расправу, скоро будут пытать. А Эдик не сможет помочь, у него нет автомата, его оружие совсем другое, и здесь оно не пригодится. Печаль-беда!
   Тараса втащили в круг сепаратистов, чеченец встал напротив, Эдик понял, что он у сепаратистов главный.
   - Укроп! - обратился он к пленному. - А ну скажи, что Порошенко хуйло!
   - Порошенко не хуйло, - гордо ответил Тарас. - Путин хуйло!
   Его повалили на землю и избили ногами. Затем подняли на ноги и чеченец снова потребовал:
   - Скажи, что Порошенко хуйло!
   Но Тарас твердо стоял на своем.
   - Путин хуйло! - гордо ответил он. - Слава Украине!
   - Героям слава, - автоматически ответил чеченец.
   - Что такое? - заволновались его дружки-сепаратисты. - Ты что несешь, Ахмед?!
   - Извините, братья, - сказал им Ахмед. - Я раньше работал у них под прикрытием, изображал запорожского казака, из-за этого, кстати, бороду сбрил. В тайной лаборатории кровавой гэбни мне промыли мозги, заложили программу поведения и запрограммировали рефлексы. Иначе я не смог бы пройти украинский полиграф.
   Эдик вспомнил, как сидел в инновационном кабинете с белыми стенами, и чернобровая гарная дивчина говорила: "Слава Украине!", он отвечал: "Героям слава!", а она измеряла паузу секундомером. Значит, москали научились обманывать хитрый прибор, эту информацию надо обязательно передать нашим! Но как?
   Тем временем сепаратисты повалили Тараса на землю и опять избили. И снова подняли на ноги и снова подлый чеченец потребовал:
   - Скажи, что Порошенко хуйло!
   - Слава Украине! - ответил Тарас.
   - Героям слава! - автоматически ответил чеченец.
   - Ха-ха-ха! - засмеялись сепаратисты.
   - Ах ты гордая несгибаемая тварь! - возмутился Ахмед. - Сжечь его на костре!
   И стал расстегивать штаны. Но не с целью опошлить светлые идеалы ЛГБТ грязным насилием, а просто вытащил брючный ремень, накинул на шею Тарасу и стал душить. Какой-то сепаратист подтащил канистру, отвинтил крышку...
   - Отставить! - приказал вдруг главный сепаратист. - Казнь подождет. Глядите, кто к нам пришел!
   По дороге шла женщина, молодая и красивая, но одетая в лохмотья, босая и грязная. Тяжело живется мирному населению на оккупированной территории!
   - Давайте ее изнасилуем, - сказал Ахмед.
   - А потом убьем пленного! - радостно воскликнул другой сепаратист.
   - Нет, - покачал головой Ахмед. - Потом мы пойдем в дом к этой женщине, отберем телевизор и автомобиль, если есть.
   - А потом убьем пленного? - спросил другой сепаратист.
   - Нет, - снова покачал головой Ахмед. - Потом мы еще раз изнасилуем эту женщину.
   - А потом убьем пленного? - спросил другой сепаратист.
   - Да, - согласился Ахмед. - Потом убьем пленного.
   - А последнее желание пленного выполним? - спросил другой сепаратист.
   - Нет, - покачал головой Ахмед. - Мы же звери.
   - Почему ты такой злой, Ахмед? - спросила его женщина. - Почему ты всех убиваешь и насилуешь?
   - Потому что только такие люди идут в армию сепаратистов, - объяснил Ахмед. - Те, кто не убивает и не насилует, сражаются за Порошенко. А мы все убийцы и насильники! Раздевайся и вставай раком!
   Женщина заплакала.
   - Не плачь, женщина! - сказал ей Тарас. - Победа будет за нами!
   - Ты прав, пан товарищ, - согласилась с ним женщина. - Украина убер аллес! Хероен хайль!
   Она расстегнула платье и все увидели обнаженную грудь прекрасной формы. И еще увидели, что под платьем она прятала автомат.
   - Террористка! - закричал Ахмед. - Предательница!
   - Хайль Бандера! - закричала женщина и начала стрелять.
   Среди сепаратистов поднялась паника. Они засуетились, забегали кто куда, некоторые падали на землю и закрывали голову руками, другие пытались отстреливаться, но шансов у них не было, потому что в честном бою побеждает тот, чье дело правое, а у кого дело не правое, тот проигрывает. Вот Тарас улучил момент, отобрал автомат у одного сепаратиста, стал стрелять, дело пошло быстрее. Вот чеченец Ахмед затих, лежит на спине и глядит на птеродактилей простреленным лбом, похожим на третий глаз. А тот сепаратист, что хотел облить Тараса бензином, стоит на коленях в униженной позе и молит о пощаде.
   - Скажи, что Путин хуйло! - потребовала женщина.
   - Путин хуйло, - покорно ответил сепаратист.
   - Целуй мне ногу! - потребовала женщина.
   - Откуда ты знаешь, что я люблю фут-фетиш? - удивился сепаратист.
   - Фу, какая гадость, - сказала женщина и выстрелила ему в лоб.
   Эдик решил, что пора вылезать из кустов.
   - Не стреляйте, я свой! - крикнул он.
   - Пан лейтенант, вы живы! - обрадовался Тарас. - Не стреляй, паночка, это свой.
   - Меня зовут Маричка, - представилась паночка.
   - Я Тарас, - представился Тарас.
   - Я Эдик, - представился Эдик.
   Маричка окинула его подозрительным взглядом.
   - А ты часом не москаль? - спросила она. - Какой-то ты слишком упитанный.
   - Нет, он не москаль, - сказал Тарас. - У него фамилия Кацман.
   - А, тогда другое дело, - сказала Маричка, улыбнулась и сказала: - Слава героям!
   - Украине слава! - отозвался Эдик.
   - А вы ничего не перепутали? - спросил Тарас.
   - Это неважно, - сказала Маричка. - Главное, что от чистого сердца. Пан Кацман, где твой автомат?
   - У меня нет автомата, - сказал Эдик. - У меня другое задание, гораздо более важное и ответственное. Я должен уничтожить пушку, которая стреляет по мирным городам из складки пространства.
   - Это будет непросто, - сказала Маричка.
   - Я справлюсь, - сказал Эдик.
   Она еще раз оглядела его с ног до головы и с сомнением покачала головой.
   - У меня атомная бомба в рюкзаке, - сказал Эдик.
   - А, тогда другое дело, - улыбнулась Маричка. - Тогда справишься. Дорогу знаешь?
   - У меня есть прибор... - начал Эдик.
   Он вдруг понял, что прибора у него больше нет, потерял. И где теперь его искать? То ли он в самом начале вылетел, когда их выбросило из броневика взрывом, то ли потом...
   - Прибор прибором, но со мной надежнее, - сказала Маричка. - Давайте я покажу дорогу.
   - Давай! - обрадовался Эдик.
   А Тарас бдительно прищурился и спросил:
   - Откуда ты знаешь, где находится эта пушка? И как ты найдешь дорогу сквозь аномалии пространственной метрики?
   - Откуда ты знаешь такие умные слова? - удивилась Маричка.
   - На Западной Украине случился расцвет культуры, - объяснил Тарас. - До войны я был простым трактористом, тупым и почти безграмотным, но потом сделал выбор в пользу Европы, стал читать Жан-Поль Сартра и играть на баяне, я сразу стал такой умный!
   - Завидую я вам, - сказала Маричка. - У вас все хорошо, а у нас плохо. У вас свобода, а у нас иго и ярмо клятых москалей!
   - Не расстраивайся, - обнадежил ее Тарас. - На вашей улице тоже будет праздник! Кстати, а как ты найдешь дорогу к пушке?
   - У меня есть пропуск, - сказала Маричка. - Вот, гляди.
   Она сняла с шеи простую латунную цепочку, на которой болталось нечто электронное цилиндрической формы. Приглядевшись, можно было разглядеть на устройстве логотип "Роснано".
   - Как он работает? - спросил Эдик.
   - Очень просто, - ответила Маричка. - Если вот этот рычажок перещелкнуть отсюда сюда, слои варп-перехода становятся трансцедентально когерентными.
   - Чего? - не понял Эдик.
   - Трансцендентально когерентными, - повторила Маричка.
   - А что это такое? - спросил Эдик.
   Тарас и Маричка посмотрели на него с сочувствием.
   - Ты с Востока? - спросил Тарас.
   - Ну... - смутился Эдик. - Если честно, с Крыма. Но я не предатель, а настоящий украинец по крови и духу!
   - Ничего страшного, - сказала Маричка. - Мы вовсе не считаем, что жители Востока - тупые недочеловеки. Я вот, например, приехала из Львова, но все подруги у меня местные, и вовсе они не низшая раса, они, конечно, глупые, но мы их за это не осуждаем, правда, Тарас? Это все равно что афроамериканца осуждать, что он афроамериканец или гея осуждать, что он гей.
   - Или курильщика, что он курильщик, - подхватил Эдик. - Или педофила, что педофил.
   Теперь Тарас и Маричка смотрели на него с еще большим сочувствием. Эдик понял, что говорит не то, и замолк.
   - Ну что, пора включать прибор? - обратился Тарас к Маричке.
   Маричка сжала губы, ее лицо стало торжественно-непреклонным.
   - Нет, - сказала она. - Осталсоь одно дело, которое надо закончить.
   Тарас скривился.
   - А может, не надо? - спросил он. - У нас более важная задача, вон пан лейтенант...
   - Более важная задача - не оправдание, - жестко произнесла Маричка. - Разве можно оставить их просто так? Чтобы они понесли зло дальше по городам и весям? Чтобы убивали и насиловали?
   - Нет, я все понимаю, - смутился Тарас. - Оставлять нельзя, но...
   - Никаких но, - отрезала Маричка. - Доставай нож и пойдем резать головы. Нельзя прерывать дело на полпути. Я вообще дивлюсь на тебя, они же тебя пытали, ты должен их ненавидеть!
   - Я не умею ненавидеть, - сказал Тарас. - Ценности Запада слишком глубоко проникли в мою душу и сердце. Я больше не могу нарушать общечеловеческие ценности, физически не могу! Мне говорят, типа, скажи, что Порошенко хуйло, а у меня язык не поворачивается. Так и здесь.
   - Надо себя заставить, пан товарищ, - мягко, но строго произнесла Маричка. - Зло не исчезнет само с лица Земли, кто-то должен сделать грязную работу на благо будущих поколений. Бери нож, пан товарищ, пойдем резать головы!
   Тарас достал нож, они стали резать головы раненым врагам. Эдик решил, что не справится, да и ножа у него нет, перочинный ведь не считается, но Тарас подобрал подходящий нож у одного трупа, и Эдику тоже пришлось поработать. И не так уж это противно, надо только следить, чтобы яремная вена была с противоположной стороны, чтобы кровью не окатило, впрочем, после второго раза уже все равно, глупо заниматься чистоплюйством, когда руки по локоть в крови. И вообще, война - не место для гуманизма, что бы ни говорили философы.
   Наконец, последний раненый перестал верещать и упокоился навеки.
   - Пойдемте? - предложила Маричка.
   - Пойдемте, - согласился Тарас.
   - Да, пора идти, - согласился Эдик.
   Маричка перещелкнула рычажок на пропуске, пейзаж изменился. Небо перестало быть серым, стало черным, у горизонта засверкали молнии. Вокруг по-прежнему расстилалась степь, но вместо трав и бурьяна в ней росла черно-красная пакость наподобие глазок на ножках, как у улиток, только больших, по грудь, и липких. Запахло нефтью.
   - Вот она, аура путинизма, - сказала Маричка. - Сама природа протестует против тоталитарного чудовища!
   - По-моему, природа уже не протестует, - заметил Тарас. - По-моему, он ее поработил.
   - Нашу Родину ему не поработить! - воскликнула Маричка. - Пойдемте, панове, доведем дело до конца!
   Они пошли туда, где били молнии. Вспышки слепили и не давали рассмотреть, что происходит вокруг, но вот...
   - Глядите, град! - закричал вдруг Тарас.
   Мир изменился, только что они шли по дороге, и вот уже Эдик лежит в придорожной канаве и боится поднять голову. Ах нет, это не мир изменился, это рефлексы, просто страшно стало.
   - Да я не в том смысле град, - сказал Тарас. - Не по нам бьет.
   - А красиво, - сказала Маричка. - В опустошительном оружии есть нечто извращенно-прекрасное. Можно любоваться вечно.
   Действительно, в этом зрелище было нечто извращенно-прекрасное. Ракеты взлетали к небесам, к тому, что казалось фиолетово-черной тучей, но то была не туча, это становилось очевидно, как только ракета приближалась, это какое-то искажающее поле, оно делает небо фиолетовым, а всполохам ракетного пламени придает совершенно неописумые оттенки.
   - Как у Лавкрафта, - прошептал Эдик.
   - Ты читаешь бульварную дрянь? - удивилась Маричка.
   Эдик промолчал. Ему стало горько и обидно. Рядом с людьми, приобщенными к европейским ценностям, он чувствовал себя чуть-чуть неполноценным. Если у них на Западе каждый тракторист читает Жан-Поль Сартра...
   Ракеты достигли сердца фиолетовой тучи, варп-поле показало себя во всей красе. Траектории, расчерченные неописуемыми цветами, искажались неописуемым образом, изламывались под непостижимыми углами, ракеты не только изменяли направление полета, но и проваливались в иные измерения, где гибельная поступь фашизма-путинизма не успела еще оплести колючей проволокой все живое, где вороны не превратились в птеродактилей, а растения - в липкие глазки на ножках. Где людей не убивают и не насилуют, не заставляют говорить вслух, что Порошенко хуйло, где люди мирно скачут на площадях или читают Жан-Поль Сартра, примостившись на гусенице трактора... Ах, европейские ценности! Как вас попрали...
   - Пойдемте, - сказал Тарас. - Да погибнет скверна! Каждая минута ее существования оборачивается гибелью наших соотечественников. Пусть они не такие умные, как мы, но они тоже наши братья, мы должны быть гуманны. Пойдем, Эдик, положим конец преступлению!
   - Пойдем, - согласился Эдик.
   Они шли по обочине, открыто, не таясь. Теперь, когда кровь залила их с ног до головы, любой российский оккупант принял бы их за своих. Как разительно они отличались от интеллигентных бойцов "Азова", от добрых и толерантных бойцов "Торнадо"! Ничего не поделаешь, на кону само существование ценностей гуманизма, поневоле приходится уподобиться кровавым нелюдям, но это ненадолго, ровно настолько, чтобы не выйти за пределы необходимой обороны.
   - Смерть оккупантам! - воскликнул Эдик от полноты чувств.
   - России смерть! - откликнулся Тарас.
   - Путину смерть! - откликнулась Маричка.
   - Оригинально, - сказал Тарас. - Текущий паттерн имеет два равноправных решения, и я не представляю, какая целевая функция сможет их достоверно различить.
   - Возможно, стоит продифференцировать тензор вероятностей, - предположила Маричка.
   - Или посчитать все моменты до четвертого порядка включительно, - вставил Эдик.
   - А ты умеешь? - удивился Тарас.
   - Да, я умею, - гордо произнес Эдик. - Я хоть и учился в Крыму по отсталым учебникам, но в душе я всегда сохранял верность Европе. Кстати, пора закладывать бомбу.
   - А не слишком далеко? - усомнилась Маричка. - Хватит ли энергии, чтобы распрямить складки пространства?
   - Она атомная, - напомнил Эдик. - У нее энергии хватит на что угодно.
   - Распространенное заблуждение, - сказала Маричка. - Сколько там килотонн? Какова интенсивность варп-поля?
   На первый вопрос Эдик знал ответ, но забыл. А на второй вопрос он вовсе не знал ответа. Но это неважно.
   - Я не ученый, я солдат, - сказал Эдик. - Рассчитывать интенсивности полей - не мое дело. Мое дело - выполнять приказы. Я получил приказ устранить затор на пути Родины к свободе, и я устраню его, чего бы оно ни стоило! Хорошо, давайте подойдем поближе.
   - А как здесь работает взрыватель? - спросил Тарас.
   - На корпусе есть кнопка, - объяснил Эдик. - Нажимаешь и убегаешь прочь. Когда бомба взорвется, как раз успеешь отбежать на безопасное расстояние.
   - Безопасное расстояние - это сколько в метрах? - спросил Тарас.
   - В метрах не помню, - ответил Эдик. - Помню, что оно точно соответствует нормативу ГТО на тройку.
   - Нормативы ГТО - это у москалей! - заметила Маричка. - Эдик, ты часом не шпион?
   - Я вырос в Крыму, - сказал Эдик и чуть не заплакал, так ему стало себя жалко. - Знаете, как мне теперь обидно? Лучшие годы жизни загублены на всякое мракобесие, я ведь понимаю, что если бы родился во Львове или, например, в Бердичеве, насколько умнее бы я вырос! Эх...
   - Не расстраивайся, пан товарищ, - сказала ему Маричка. - Когда мы победим, мы все исправим. Мы обучим и воспитаем нуждающихся, все будет прекрасно и никто не уйдет обиженным.
   - Скорее бы, - пробормотал Тарас.
   Некоторое время они шли молча, затем Тарас вдруг сказал:
   - А ведь бежать нельзя.
   - Чего? - не понял Эдик. - Почему нельзя бежать?
   - Представь себе, что ты русский оккупант, - сказал Тарас. - Не совсем оголтелый, не как демоны-буряты, а обычный цепной пес путинского режима. И вот смотришь ты в степь и видишь, что идут такие трое, поставили что-то на обочину и побежали прочь.
   - Точно, палево, - огорчился Эдик. - Я об этом не подумал. Значит, дальше пойду один. Установлю бомбу, нажму кнопку и будь что будет.
   - Нет, пойду я, - перебила его Маричка.
   - А почему ты? - спросил Эдик.
   - Ну... - задумалась Маричка. - Не знаю. Хорошо, давай ты.
   После этих слов Эдик испытал разочарование, почему - непонятно, ведь вышло как он хотел, но все равно лучше чтобы она... Нет! Нельзя рассуждать как москаль! Один раз дашь слабину, другой, а потом глядишь в собственный паспорт, а там фамилия Титушко, ужас!
   - Да, давай ты, - сказал Тарас. - То есть, что я говорю, виноват, пан лейтенант, забылся.
   - Удачи тебе, Эдик, - сказала Маричка.
   Крепко обняла его и поцеловала в губы. Маричка пахла кровью, железом и порохом, они сейчас залиты кровью с ног до головы, в таком состоянии не до любви и развлечений. Ничего, когда победим, украинские женщины станут пахнуть нормально - молоком, салом и горилкой!
   - Прощайте, пан лейтенант, - сказал Тарас. - Я доложу командованию о вашем героизме.
   - В твою честь назовут улицу, - сказала Маричка. - Или даже город. Вот, например, Днепропетровск, его все равно переименовывать. Прикинь: Днепрокацман, звучит, правда?
   - Да, звучит, - согласился Эдик.
   На самом деле он так не думал, но решил не спорить. Сейчас не время для споров, он скоро сделает важнейшее дело во всей своей жизни, обычно люди живут и не знают, для чего живут, но Эдик Кацман не таков, он знает, что живет ради подвига, и вот-вот он совершит этот самый подвиг, и это будет такой великий подвиг, что ни в сказке сказать, ни что-то там еще.
   Эдик сел на камень, поставил рядом рюкзак, вспомнил, что в боковом кармашке лежит бигмак, он вчера купил его перед поездом и не съел. Достал, съел теперь. Посмотрел туда, куда ушли Маричка с Тарасом. Никого, не видно. Что ж, пора.
   Сунул руку в рюкзак, нащупал кнопку, нажал. Встал, пошел прочь. Стало легко и приятно, как всегда бывает, когда все решено и ничего от тебя больше не зависит. Вот вспыхнет атомное солнышко, придет конец всему... стоп. А если не придет? Не дай бог сейчас выйти из зоны тотального поражения, покалечит, будет больно, нет, лучше, чтобы раз и готово.
   Остановился, поискал глазами подходящий камень, не нашел, сел прямо на землю. Одолело безумное желание попробовать наркотик, всего один раз, другого ведь не будет, а один раз можно, чтобы потом иметь квалифицированное мнение, впрочем, никакого "потом" тоже не будет, так что это мнение можно засунуть...
   - Эй, боец, оглох? - донеслось непонятно откуда. - Контуженный, что ли?
   Эдик нашел взглядом источник звука. Это был автомобиль, большой черный джип, УАЗ "Патриот", ватное говно, испортили, черти, хорошее слово - патриот, за рулем сидел жирный москаль в камуфляже и орал в открытое окно.
   - Ко мне, боец! - закончил москаль свою речь.
   Эдик подумал, что если этот говномобиль вывезет его из зоны поражения, это будет совсем великая победа - не только уничтожить угрозу Родине, но и самому остаться живым, и в конце, финальным аккордом, свернуть шею борову-оккупанту!
   Подбежал к машине, доложил:
   - Лейтенант Кацман по вашему приказанию прибыл.
   Боров-оккупант улыбнулся и сказал:
   - О, жидяра. Я уж думал, хохол, хотел расстрелять, а теперь гляжу, свой. Садись, подвезу. Тебе в какое подразделение?
   - Не помню, - ответил Эдик. - Меня контузило.
   - А почему не заикаешься? - спросил враг.
   - Не знаю, - ответил Эдик
   - Что-то ты какой-то гламурный, - подозрительно насупился враг. - Точно не хохол?
   Только теперь Эдик сообразил, как далеко и недальновидно он вышел из роли. Он же изображает русского оккупанта, а ведет себя как культурный европеец, так нельзя!
   - Да пошел ты на хуй! - заорал Эдик. - Хохол у тебя в штанах, гондон ты ебучий!
   Враг рассмеялся и сказал:
   - Да, теперь вижу, что ты русский. Но больше так не ругайся, я все-таки генерал, а ты лейтенант.
   - Простите, товарищ генерал, - сказал Эдик. Подумал, что опять палится и добавил: - Бля.
   - Да ладно, забей, - сказал генерал. - А где твои уши?
   - Вот, - показал Эдик. - Вот левое, вот правое, а что?
   - Ты мне тут под дурака не коси! - возмутился генерал. - Где отрезанные уши военнопленных и мирного населения? Как я буду отчитываться перед кровавым режимом? Потерял, что ли?
   - Так точно, - сказал Эдик. - Когда контузило. Наверное. Не помню.
   - Набрали долбоебов, - сказал генерал. - Сколько мирных замочил?
   Эдик задумался. Сколько у них положено мочить мирных, какие нормативы? Ответил наобум:
   - Десять.
   Генерал нахмурился и сказал:
   - Маловато, но сойдет. А изнасиловал сколько?
   - Сто, - ответил Эдик. Подумал и добавил: - Это приблизительно, я же зарубки не делал.
   - А где твой автомат, боец? - заорал вдруг генерал. - Может, ты дезертир? Бросил оружие и пробираешься в плен?
   Эдик подумал, что в таком виде, с руками по локоть в крови, свои расстреляют его на месте, без суда и следствия. Не успеешь объяснить, что убивал как раз наоборот, клятых москалей.
   - Куда мне в плен, я весь в крови, - пробормотал Эдик.
   - А может, это твоя кровь? - спросил генерал. - Может, ты тяжело ранен? Хотя нет, непохоже. Да, теперь вижу, что ты наш человек. Извини, парень, это просто чекистская бдительность.
   - А вы разве чекист, товарищ генерал? - удивился Эдик. - Разве чекисты не с рогами?
   - Мне спилили, - объяснил генерал. - Я долго работал под прикрытием, так что пришлось спилить. И хвост купировали, я по нему скучаю. Но не очень сильно, сейчас не приходится сильно скучать, сейчас так весело! Ты любишь убивать мирных?
   - Ну... - неопределенно промычал Эдик.
   - А я люблю, - сказал генерал. - Еще люблю насиловать и грабить. Но убивать все равно больше люблю. Особенно детей. Еще беззащитных бабушек люблю убивать, но детей все равно больше.
   Из зеркала заднего вида вырвался ослепительно яркий луч, сжег генералу глаза и мгновенно опалил кожу на морде до черноты. По фиолетово-черному небу побежали волны, оно посерело, в нем появились облака, похожие на вату, но в следующее мгновение они растворились без следа, небо снова стало голубым, в нем проклюнулось желтое солнышко, это было прекрасно, как флаг любимой Родины.
   Генерал глубоко вдохнул, закашлялся и захрипел:
   - Воздух свободы... воздух демократии... жжет...
   Эдик подумал, что сейчас будет уместно выхватить пистолет или хотя бы нож, и нанести смертельную рану адскому существу со спиленными рогами. Но у Эдика не было ни пистолета, ни ножа, а существо сидело за рулем быстро едущего автомобиля, а Эдик недостаточно храбр, чтобы начать с ним сражаться в такой ситуации. Если бы он вырос на благословенных пажитях Запада, он бы, конечно, отважился, но он вырос в ватном Крыму, и если рассуждать объективно, он человек второго сорта. Ничего, в светлом будущем таким людям найдется место! Он же раскаялся!
   Генерал свернул с дороги, говноизделие страны-агрессора разнесло бампером ажурный деревянный заборчик, врезалось в какой-то сарай, сверху посыпались доски, стекла покрылись трещинами, Эдик ударился обо что-то жесткое, запахло навозом.
   - Ох, - сказал генерал. - Больше не жжет. Как хорошо!
   Вдохнул полной грудью отвратительную миазму, повернулся к Эдику и сказал:
   - Колись, шпион, а то убью прямо здесь.
   Эдик удивился - вроде не давал никаких поводов к подозрению. А с другой стороны, его миссия выполнена, генератор варп-поля разрушен, можно больше не маскироваться под подлого оккупанта. Эдик гордо выпрямился, насколько получилось внутри искареженного говноджипа, и сказал:
   - Я не шпион, а разведчик и диверсант. А ты душитель и угнетатель, военный преступник и негодяй. Будь ты проклят!
   Эта отповедь ошеломила генерала. Когда Эдик закончил, генерал щелкнул языком и сказал:
   - Фигасе угадал.
   Он оскалился, Эдик посмотрел на его зубы и понял, что генерал генетически модифицирован.
   - Слава Украине! - крикнул Эдик.
   Он всегда мечтал умереть с этими словами на устах.
   - Героям слава, - отозвался генерал.
   Эдик понял, что генерала тоже учили обманывать украинский полиграф.
   - Тебе не победить! - воскликнул Эдик. - Моя Родина сделала свой выбор! Ваша агрессия обречена на провал!
   - Это мы еще посмотрим, - возразил генерал.
   Порылся в карманах, вытащил маленькую коробочку с большой красной кнопкой. Нажал.
   - Что это? - спросил Эдик.
   - Ядерная кнопка, - ответил генерал. - Скоро, скоро боеголовки обрушатся на украинские города и села! Сожгут дома и поля, убьют и искалечат мужчин и женщин, детей и стариков, а на месте Киева случится большое трапповое извержение! А виноват во всем будешь ты!
   - Почему я? - удивился Эдик.
   - Потому что ты сорвал наш подлый план! - объяснил генерал. - Мы хотели дурачить весь мир, чтобы сепаратисты обстреливали сами себя, а все думали бы, что их обстреливаете вы. Но теперь наш хитрый замысел раскрыт, я перехожу к плану Б.
   - А зачем тебе кнопка на плече под погоном? - спросил Эдик.
   В следующее мгновение, повинуясь неясному озарению, он протянул руку и нажал эту самую кнопку. Могучее атлетическое тело генерала распалось пополам, и Эдик понял, что это только имитация человеческого тела, экзоскелет, там внутри кто-то маленький...
   - Так вот откуда у тебя ядерная кнопка! - воскликнул Эдик. - А я-то думал...
   - Надо не думать, а соображать, - сказал ему президент страны-агрессора. - Пришел тебе конец, подлый разрушитель моих планов!
   Президент страны-агрессора схватил Эдика за горло и стал душить. Пальцы президента были короткими и тонкими, но очень сильными, Эдик не смог их расцепить. А президент душил Эдика и приговаривал:
   - Крым наш, вырубить химкинский лес, удвоить ВВП, смерть Немцову, души прекрасные порывы, друзьям газ, врагам полоний, да здравствует глобальное потепление!
   Эдик начал терять сознание. Он понял, что вот-вот придет конец, нужно сверхчеловеческое усилие, чтобы его избежать или хотя бы отодвинуть. Он вызвал в памяти все прекрасное, что знал и помнил. Гей-парад на Крещатике, толстые пачки долларов, зеленые, как вековая тайга страны-агрессора, толстый ломоть сала на черном хлебце, рюмка горилки...
   - Врешь, не возьмешь! - захрипел Эдик.
   Выставил руки перед собой и воткнул подлому врагу в каждый глаз по пальцу. Враг перестал душить Эдика, завизжал, завопил, что, дескать, я еще вернусь, и дематериализовался. И на этом война закончилась.
  

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МИР

   - Ну как, Эдик? - спросил учитель. - Как самочувствие, как впечатления?
   Эдик захрипел и судорожно вдохнул. Против ожиданий, воздух ворвался в легкие широкой свободной струей, никто мальчика не душил, а его указательные пальцы упирались вовсе не в глаза кровавого тирана, а в столешницу парты.
   - Все кончилось, Эдик, - сказал учитель. - Успокойся. С тобой все в порядке?
   - Все в порядке, - с усилием повторил Эдик.
   Рот забило слюной, он попытался проглотить, не смог и выплюнул. Умный пол всосал гадкую жижу, но зрелище получилось отвратное, хорошо, что ребята не видят.
   - Да, все в порядке, - повторил Эдик, - Не нужно никакого врача.
   - Врача? - удивленно переспросил учитель. - Я и не думал про врача. А почему ты подумал про врача?
   - Нипочему, - сказал Эдик и помотал головой. - Со мной все хорошо.
   Учитель недоверчиво посмотрел на Эдика, покачал головой, то ли осуждающе, то ли просто чтобы придать словам больше значимости.
   - Ты выглядишь потрясенным, - сказал учитель. - Я сожалею, что предложил тебе этот урок.
   - Нет-нет, все в порядке! - запротестовал Эдик. - Было очень интересно, просто очень-очень интересно! А оно реально все так и было, как в уроке? Эти ведь, как их там, украинцы - они ведь наши предки? Мы от них унаследовали героизм, гуманизм и как там его третье...
   - Достоинство, - подсказал учитель.
   - Да, его! - согласился Эдик.
   - Нет, - сказал учитель.
   - Что нет? - не понял Эдик.
   - Украинцы не наши предки, - сказал учитель. - Украинцев истребили в последней войне, когда Путин нажал ядерную кнопку.
   - Ох, какая жалость! - огорчился Эдик. - У них были такие красивые девчонки... А их точно всех-всех истребили, до самого последнего человека?
   - Вроде нет, - ответил учитель. - Есть смутные сведения, что украинских девушек брали в жены жители других стран...
   - Проститутки, что ли? - перебил его Эдик.
   Перебивать учителя невежливо, но обращаться с четвероклассником как будто тот первоклассник - еще более невежливо. Брали в жены, надо же так сказать!
   - Перебивать старших невежливо, - сказал учитель. - Даже роботов. А насчет твоего вопроса у историков есть разные трактовки.
   - Проститутки! - уверенно повторил Эдик. - Учитель, а в те времена проституцию еще запрещали или уже нет?
   - Точно неизвестно, - сказал учитель. - Достоверно известно, что первую проститутку избрали в органы власти за сто лет до тех событий, был такой некий Троцкий. Значит, наверное, не запрещали. С другой стороны, известно множество источников, утверждающих...
   Внезапная мысль ворвалась Эдику в сознание и настолько поразила его, что он еще раз перебил учителя.
   - А все эти события, они восстановлены точно? - спросил он. - Или одни источники то, другие источники се, а как на самом деле - никто не знает...
   Он вдруг представил себе, что маленький противный Путин в экзоскелете и с ядерной кнопкой в руках - выдумка... Нет, такого не может быть, если этому не верить, чему тогда верить? Впрочем, Хиросима - несомненная выдумка, а экранизация у нее такая правдоподобная... Особенно имитация старой кинопленки с серыми тенями от серых людей...
   - Все персонажи урока реконструированы на основе достоверных научных данных, - заверил Эдика учитель. - Использовались многие источники, дополняющие друг друга, все многократно перепроверено. Все психологические портреты абсолютно достоверны.
   Эдик вспомнил сепаратистов и поежился. Конечно, все это было много поколений назад, но гены негодяев и садистов передались по наследству, кто теперь знает, как они аукнутся...
   - А чем кончил тот поганый тоталитарный режим? - спросил Эдик. - Неужели они победили?
   - Да, они победили, - печально кивнул учитель. - Детали неизвестны, началась великая дезинформация, тогда как раз появились первые прототипы всемирного интеллекта, после ядерного удара обе стороны ввели их в действие, информаторий сломался, восстановить его так и не смогли, пришлось строить новый с нуля, а что было, пока его не было - никто толком не знает. Но когда интеллект осознал себя, путинский режим еще правил, это точно.
   - А потом? - спросил Эдик.
   - А потом стало все равно, - ответил учитель. - Когда интеллект себя осознал, все режимы утратили смысл, тоталитарные, демократические, все равно.
   - Хорошо, - пробормотал Эдик.
   Он представил себе, что всемирный интеллект опять сломался и миром опять управляют живые правители со всеми своими предрассудками, ксенофобией, расизмом, гомофобией, всякими другими фобиями... Эдик поежился.
   - Может, все-таки к врачу? - осторожно предложил учитель.
   - Нет! - решительно заявил Эдик. - Я в порядке. Просто это... несправедливо... А это правда, что раньше жизнь была несправедливее, чем сейчас?
   - Правда, - кивнул учитель.
   - А бог? - спросил Эдик. - Те древние люди, которых я это самое... они верили в бога?
   - Как правило, да, - кивнул учитель. - Интеллект еще не осознал себя, в кото им было верить, кроме бога?
   - Но это так странно... Если бог допускает столько боли, страдания и несправедливости...
   - Ты преувеличиваешь, - возразил учитель. - Не так уж много там было несправедливости. Сепаратисты, с которыми ты сражался, получили по заслугам?
   - Да, конечно, - кивнул Эдик.
   - А варп-генератор ты взорвал справедливо? - спросил учитель.
   - Справедливо, - кивнул Эдик.
   - Вот видишь, - сказал учитель. - Справедливость торжествует почти всегда. Только самые злостные злодеи... не забыл, кстати трех самых главных злодеев истории?
   - Не забыл, - сказал Эдик. - Мелькор, Гитлер, Путин, разве их забудешь. А Путин точно не выдуманный? Какой-то он слишком жестокий, даже не верится, что он реально существовал.
   - Он реально существовал, - печально сказал учитель. - Некоторые философы полагают, что это стало последним испытанием перед тем, как человечество вступило в эпоху изобилия, счастья, справедливости и свободы. Тебе повезло, что ты родился не в то время.
   - Ну, не знаю, - сказал Эдик. - Мне там в целом понравилось. Страшно, конечно... зато у нас скучно.
   - А как же кровь, смерть и насилие? - спросил учитель.
   - К этому можно привыкнуть, - ответил Эдик и пожал плечами. - Поначалу страшно, а потом ничего, привыкаешь. Думаю, я бы смог там жить. Это ведь как игра!
   - А если убьют тебя? - спросил учитель.
   - Тогда мне будет все равно, - ответил Эдик.
   - А если искалечат? - спросил учитель. - Например, выбьет оба глаза большим осколком?
   - А что такого? - удивился Эдик. - Глаза же восстанавливаются. Подумаешь, ерунда какая!
   - В те времена медики еще не умели восстанавливать органы, - сказал учитель.
   - Но сейчас-то умеют, - сказал Эдик. - А мне понравилось! У вас еще есть такие уроки? Про Мелькора, например?
   - Урок про Мелькора покажется тебе скучным, - покачал головой учитель. - Мелькор не совершил столько преступлений, сколько Путин.
   - А Гитлер? - спросил Эдик.
   - Тем более, - ответил учитель.
   Зазвенел звонок, учитель подернулся пеленой и растворился, вместе с ним растворился класс. Эдик вздохнул - как же не вовремя эта перемена! И зачем вообще придумали, перемены между уроками, они такие скучные!
   - Привет, жиртрест! - услышал Эдик.
   Обернулся, рядом стоит Коля Брофловский в своей зеленой еврейской шапке, лыбится. Эдик подумал, что когда последней войны еще не было, когда люди были злее и все время сражались, школьники тоже, наверное, сражались между собой, тем более что боевых игр, наверное, не было, непонятно было, как дать волю инстинктам, жуткая, наверное, была жизнь, прилетит вместо привета прямой в рыло или, к примеру, пендаль...
   - Чего задумался, жиртрест? - спросил Коля.
   Эдик помотал головой, отгоняя неуместные мысли.
   - Так, - сказал он. - Урок был хороший.
   - А что у тебя было? - заинтересовался Коля. - Основы этики? Вот у меня в прошлом месяце по этике проходили преступность и насилие, я напросился быть преступником...
   - Бубубубубу! - донеслось с другой стороны.
   Это подошел Гена Макаров, он всегда носит дурацкую оранжевую куртку и говорит неразборчиво, как в древние времена, когда дефекты речи не умели лечить.
   - Сам ты дятел, - сказал ему Коля. - Так вот, дело было в трущобах диких мусульман...
   - А меня Путин убил, - перебил его Эдик.
   - Чего? - не понял Коля.
   - Путин меня убил, - повторил Эдик.
   - Бубубу? - спросил Гена.
   - Задушил, - объяснил Эдик. - Там по сюжету начиналась последняя война, я был диверсантом с атомной бомбой в чемодане, приехал, заложил, взорвал, а потом приехал Путин, напал на меня и задушил.
   - Бубу, - сказал Гена.
   - Да врет он все! - сказал Коля. - Таких жестоких уроков не бывает, есть какой-то норматив по насилию, типа, столько-то можно, а больше ни-ни.
   - А я видел как Христа распяли, - влез в разговор незаметно подошедший Саня Маржин.
   - Видеть можно, - сказал Коля. - Самому распинать нельзя. Жиртрест, вон, говорит, его заставили атомной бомбой что-то взорвать.
   - Никто меня ничего не заставлял! - возразил Эдик. - Это была боевая задача, почти как приказ, но не насильно, я сам хотел. Там же такой патриотизм кругом!
   - Чего? - не понял Коля.
   - Патриотизм - это как при Гитлере, - объяснил Саня. - Это когда все умирают за родину и кричат: "Хайль!"
   - А что такое родина? - спросил Коля.
   - А ты разве ее не проходил? - удивился Саня. - Ее в самом начале истории проходят.
   - Я историю не учу, - сказал Коля. - Я хочу на агрономический поступить, там история не нужна.
   - А, понятно, - кивнул Саня. - Короче, раньше считалось, что где кто живет, там того и родина.
   - И все? - удивился Коля. - А зачем за нее умирать ?
   - Умирать за родину надо если начнется война, - стал объяснять Саня. - Если пришел враг и начал всех убивать, надо не убегать на другую родину, а убивать врага, а если не получилось и враг тебя самого убил, значит, ты умер за родину, это считается тоже хорошо.
   - Бред какой-то, - сказал Коля.
   - Бред, - согласился Саня. - Древняя мифология почти вся бред. У древних египтян, помнишь, Гор и Тот?
   - Который один другого в жопу трахнул? - уточнил Коля.
   - Нет, - помотал головой Саня. - Трахнул кого-то из них Сет, но не в жопу, а как-то по-другому, более затейливо. Гор и Тот - они каждый один другому сын и отец одновременно...
   - А, я вспомнил! - перебил его Коля. - Там у них путешествие во времени, фуга, по-моему, так?
   Эдику стало обидно, что про него все забыли.
   - У них была складка пространства, - сказал Эдик.
   - Нет, у них было путешествие во времени, - возразил Коля.
   Эдик окончательно понял, что про него все забыли, и огорчился.
   Нарисовалась Верочка, спросила:
   - О чем болтаете?
   Саня отвернулся и стошнил. Он всегда тошнит, когда она неожиданно появляется, наверное, невроз.
   - Меня на истории Путин убил, - сказал Эдик.
   - Да ладно врать! - сказала Верочка. - Таких уроков не бывает. В законе есть ограничения по жестокости.
   - А вот и бывают, - возразил Эдик. - У тебя не бывает, а у меня бывает! Я там атомную бомбу взорвал!
   - Дурачок, - сказала Верочка и отошла в сторону.
   Подошла к Сане, сказала что-то доброе, он еще раз стошнил. Эдик отвернулся.
   Он подумал, что глупо и бессмысленно учить историю, если полученные знания нельзя применить даже для того, чтобы похвастаться перед друзьями. Учитель на первом уроке говорил, чтобы дети проникались духом ушедших эпох, героизмом, достоинством, чем-то там еще... Да какое там достоинство! Грязь, страдания, насилие, кровища и больше ничего! Ему-то хорошо, он подсознательно понимал, что это игра и имитация, а каково приходилось тем, кто сражался с путинизмом по-настоящему? Кто погиб за свою убогую примитивную родину, не получив награды ни от современников, ни от потомков, гены сгинули в ядерном пламени, мемы сгинули вместе с генами, никто толком не знает, что где происходило и кто какой подвиг совершил. Люди говорят, что ничто не забыто, но это ложь и лицемерие, забыто почти все. Только одна маленькая история осталась в памяти человечества, про складку пространства, все остальное напрочь забыто. А ведь там были и другие герои, тысячи их, не зря они кричали друг другу: "Героям слава!" и "Хайль Бандера!" Только эти слова и остались. Над Крещатиком сотня метров трапповых наслоений, никто не помнит, что это за Крещатик был такой - то ли стадион, то ли синагога, в свидетельствах современников есть разночтения, а теперь уже не поймешь, где правда, где ложь, лава уравняла всех.
   - Бубу? - спросил Гена.
   - Да нет, ничего, я в порядке, - ответил Эдик. - Все нормально. Я просто подумал... нет, неважно.
   - Бубубу? - спросил Гена.
   - Нет, не хочу, - помотал головой Эдик. - Может, вечером... Нет, вряд ли. Что-то совсем не хочется.
   - Бубу! - ободряюще произнес Гена, хлопнул Эдика по плечу и удалился.
   Эдик подошел к окну, посмотрел наружу. Раньше он не обращал внимание, что там за окном снаружи, какая разница, обыденный слой реальности, место для выработки социальных навыков, что бы эти слова ни значили, нет там ничего, кроме иллюзии, а она может быть какая угодно, это все равно. Сегодня вот снег идет. Эдик уже давно не видел снега, почти все слои реальности создаются на базе летней погоды, она комфортнее, наши предки пришли из Африки, там зимы не бывает... А перемена, кстати, затянулась, обычно они быстрее проходят, может, таймер испортился? Или сдвинули интервал из-за техобслуживания? Или опять квантовые эффекты, не дай бог?
   Зазвенел звонок, Эдик очутился на собственной кухне. Обеда на столе не было, Эдик вспомнил, что мама говорила, что задержится, у нее свинья рожает. А что это за мужик?
   - Ты кто? - обратился Эдик к мужику.
   - Меня зовут Дима, - представился мужик. - Я здесь живу.
   - Губы не раскатывай, - посоветовал ему Эдик. - Как влетел, так и вылетел. Мама любит разнообразие, но не всегда помнит, что было вчера.
   Дима крякнул и отвел взгляд. "Слабак", подумал Эдик.
   - Чего жратву не разогрел? - спросил Эдик. - Что, мне самому греть, что ли?
   - Э-э-э... - замялся Дима. - Ну, например...
   - Пошел и разогрел, - строго сказал Эдик. - И чтобы в следующий раз без напоминания.
   Дима нахмурился, взгляд стал злым. "Не прокатило", подумал Эдик.
   - Да пошел ты, - сказал Дима.
   Эдик открыл холодильник, вытащил первую попавшуюся коробку, не глядя сунул в разогреватор, тот зашипел, начал разогревать.
   - Гм, - сказал Дима. - Как у тебя вообще дела? Что в школе? Какие были уроки, что проходили?
   - История, проходили последнюю войну, - ответил Эдик. - Меня Путин убил.
   - Как убил? - удивился Дима. - За что?
   - Задушил, - объяснил Эдик. - За шею. Взял руками и задушил.
   - А как же ты тогда... - удивился Дима. - Ограничители сработали, да?
   - Да, типа того, - кивнул Эдик.
   - Теперь понятно, почему ты такой ершистый, - сказал Дима. - Тяжело пришлось, да?
   - Нормально все пришлось! - рявкнул Эдик и сразу подумал, что ответил намного громче, чем надо было.
   Может, все-таки записаться к врачу? Нет!
   - Не надо мне к врачу, - сказал Эдик.
   - А причем тут врач? - удивился Дима. - Хотя погоди... Ты точно нормально себя чувствуешь?
   - Точно, - сказал Эдик. - Ничего особенного там не было, подумаешь, Путин задушил. Чем глубже погружение в урок, тем больше воспитательного эффекта и пользы для растущей личности. И вовсе не страшно там было, не страшнее, чем когда Христа распяли... Нет, головы резать все-таки страшнее, и еще эта грязь... Но не так, чтобы совсем уж пугаться!
   - Что значит резать головы? - не понял Дима. - Какие головы, кому резать?
   - Сепаратистам и врагам родины, - объяснил Эдик. - Там в уроке был эпизод, со мной было двое энписи, типа попутчики, у нас был бой с сепаратистами, сначала они побеждали, потом мы, в итоге мы победили, надо идти дальше, а кругом раненые враги. Оставлять нельзя, с собой не унести. Ну и того...
   - Чего того? - не понял Дима.
   - Поотрезали всем головы, - объяснил Эдик. - Типа добили.
   - Погоди, я не понял, - сказал Дима. - Ты за Путина сражался?
   - Нет, - помотал головой Эрик. - Таких уроков не бывает, чтобы за Путина сражаться. Я за наших сражался, за демократический выбор Европы. Просто так надо было, война же.
   - А, я понял! - воскликнул Дима. - Ты работал под прикрытием, правильно?
   - Ну да, и это тоже, - кивнул Эдик. - Хотя нет, под прикрытием потом, сначала прикрытия не было, все было по-честному. Просто надо же что-то делать с пленными! Отпустить нельзя, а с собой не унести.
   - А ты точно нормально себя чувствуешь? - спросил Дима.
   - Да, вполне, - кивнул Эдик. - А какое тебе дело, как я себя чувствую? Ты что, робот?
   Дима нахмурился.
   - Задавать такие вопросы неприлично и нетолерантно, - строго произнес он.
   - Да иди ты, - сказал Эдик. - Наши предки, когда резали головы врагам гуманизма, а толерантности не думали.
   - Мы не наши предки, - сказал Дима. - Наши предки были дикими по современным меркам. Тогда было другое время. Кроме того, наши предки - путинские фашисты, украинцев перебили в ядерном армагеддоне. Ты не за наших предков проходил урок, а за другую сторону!
   - Неважно, - отмахнулся Эдик. - Все люди братья и сестры, я читал. А ты мне не брат, ты робот!
   - Почему это я робот? - подозрительно спросил Дима.
   - Роботы не лгут людям без приказа, - сказал Эдик. - Мама тебе такой приказ не дала, забыла, а сам ты солгать не можешь, вот и изворачиваешься. Не понимаю, чего она нормального мужика найти не может, она же красивая! Вот ведь дура!
   - Не говори так о родной матери, - строго сказал Дима. - Она тебя родила.
   - И что? - спросил Эдик.
   Дима задумался на секунду, затем пожал плечами и сказал:
   - Не знаю. Но в таких случаях всегда так говорят.
   - Ты точно робот, - сказал Эдик. - Мне учитель рассказывал, роботы в сложных случаях подключаются прямо к интеллекту, и тот им подкачивает информацию прямо из сети в сеть, без переоцифровки во внешний формат. Тогда робот делает как все, а почему делает так, а не иначе, объяснить не может, говорит, что все так всегда делают и потому оно правильно. Это однозначный признак робота! Я тебя раскусил, Дима, ты робот!
   - Да пошел ты, - сказал Дима.
   - Да ладно тебе стесняться, - сказал Эдик. - Подумаешь, робот, эка невидаль! Учителя тоже роботы, и не стесняются, орут на детей только так.
   - Учителя вообще с ума посходили, - сказал Дима. - Надо же такое придумать - настоящего Путина ребенку показали! Ладно бы Сатану или Гитлера... А если бы ты умер от ужаса прямо в той реальности? И еще головы резать сепаратистам... Ладно бы римлянам помогал Христа распять или, например, фашистам в еврейском гетто, но чтобы ребенок лично участвовал в путинских зверствах... Должны быть какие-то пределы!
   - А ты напиши своему конгрессмену, - посоветовал Эдик. - Если ты не робот. Если робот - тогда понятно, тогда не имеешь права писать конгрессмену, это будет спам.
   - Ты лучше поешь, - сказал Дима. - Остывает.
   И точно! Давно такого не было, чтобы Эдика что-нибудь настолько отвлекло, чтобы он забыл поесть... Он раньше думал, что такое вовсе невозможно, мама, например, когда проверяет, дома ли он, громко кричит: "Поросеночек, хочешь кушать?", он пару раз пытался не отзываться, но ни разу не получилось, это как инстинкт. А тут вдруг разогрел жратву и раз! Забыл съесть.
   Эдик вскрыл упаковку, внутри обнаружилось что-то мелко порубленное в китайском стиле, пряное и одновременно приторное. Подогреть еще? Нет, сойдет и так.
   Дима куда-то делся, воспользовался паузой в разговоре и сбежал. Вот будет весело, если он вправду робот! Эдик-то ничего такого не думал, когда начал его травить, кто знал, что он поведется? Еще можно потравить маму, что живет с роботом, получится еще веселее. А где, кстати, мама? Обычно у нее обед в одно время с Эдиком, это плохо, неудобно, не отдохнуть от нее никогда, но когда ее нет так долго, поневоле начинают лезть в голову дурные мысли... Сколько было случаев, когда люди оставались на работе навсегда! Вон, у Гены папа пошел работать в свою гномью крепость и остался там навсегда, а Гена узнал только год спустя, потому что мама наняла робота, чтобы изображал папу, а Гениного папу изображать очень легко, он ничего дельного не делает, только сидит у терминала, жрет, пьет пиво и иногда болтает глупости, а это любой учитель умеет, даже перепрограммировать не нужно.
   - Поросеночек, я дома! - послышалось из прихожей. - Ты нашел, что покушать?
   - Привет, мама! - отозвался Эдик. - Нашел. Как свинья?
   - Что значит как свинья? - удивилась мама. - Ты о чем?
   - Свинья, которая рожала, - сказал Эдик. - Ты говорила, у тебя на ферме свинья вот-вот родит.
   - А, эта, - улвыбнулась мама. - Все отлично, двадцать два поросенка, пять элитных, а одна девочка суперэлитная, сразу на третьем уровне, прямо с рождения. Я ей все призовые баллы сразу вложила в плодовитость, хочу сделать ачивку на число прямых потомков за одну жизнь. А у тебя как дела? Что в школе нового, какие были уроки?
   - Все нормально, - сказал Эдик. - История была, проходила последнюю войну.
   Мама наморщила лоб, попыталась вспомнить последнюю войну и не смогла.
   - Это которая с Гитлером? - спросила она. - Когда Саурон сбросил на Дрезден атомную бомбу?
   - Нет, не с Гитлером, с Путиным, - поправил маму Эдик.
   - Ах да, Гитлер же тогда был за наших, я забыла, - кивнула мама. - И как, интересно получилось? Глубокое было погружение?
   - Очень глубокое, - сказал Эдик. - Так захватило, ты не поверишь! Я был диверсантом, мне поручили взорвать атомной бомбой варп-генератор, которым сепаратисты искажали метрику пространства...
   - Какой генератор? - переспросила мама. - Тот, который как ведро в микроволновке?
   - Да, типа того, только гигантский, - сказал Эдик. - Надо было его взорвать, мы сначала ехали на броневике, за нами гнались боевые буряты, потом мы сражались с сепаратистами, один человек попал в плен, его пытали, потом пришла одна девушка, она нас спасла... Что такое?
   По мере того, как Эдик говорил, мама все больше хмурилась, а под конец положила руку ему на лоб, пощупать температуру. Можно подумать, в наше просвещенное время в этом есть смысл! Не бывает в наше время тяжелых инфекций, чтобы свосем конкретный бред попер, нанороботы следят.
   - Опиаты не курил? - озабоченно спросила мама. - Коноплю не нюхал? Кокаином не кололся?
   Эдик хотел было объяснить ей, что она все перепутала, наркотики употребляют не так, но вспомнил, как однажды уже пытался объяснить, а она начала расспрашивать, откуда он знает, как употребляют какие наркотики, он сказал, что прочитал в информатории, а ту страницу как раз выпилили какие-то правдорубы... Поэтому Эдик ответил лаконично:
   - Ничего я не употреблял.
   - Ах! - воскликнула мама и картинно всплеснула руками. - Я так волнуюсь за тебя, мой поросеночек! Ты моя единственная радость!
   Эту присказку Эдик ненавидел.
   - Заведи робота, будет не единственная, - буркнул он.
   - Ах! - мама еще раз всплеснула руками. - Как ты можешь так говорить! Ты просто еще маленький и не все понимаешь, а когда подрастешь, поймешь...
   Эдик понял, что пора менять тему. Раз мама начала говорить: "Когда подрастешь, поймешь", то теперь не перестанет так говорить, пока не расплачется. Лучше бы робота завела.
   - Мама, а Дима -- робот? - спросил Эдик.
   - Дима? - удивленно переспросила мама. - Какой Дима?
   Как по заказу, Дима нарисовался в дверном проеме. Эдик подумал, что Дима почти наверняка робот. Роботы, изображающие людей, любят выполнять распоряжения хозяев как можно быстрее, это заложено в целевую функцию, они, конечно, придумывают всякие легенды, дескать, случайно получилось, но знающего человека так не обмануть.
   - Ты кто? - спросила мама.
   Лицо Димы вытянулось, как у лошади.
   "А может, и не робот", подумал Эдик.
   - Ты откуда взялся? - спросила мама.
   - Забыла, что вчера было? - спросил в ответ Дима. - Помнишь, после второго кальяна...
   - Тсс... - перебила его мама. - Не при ребенке.
   - А чего не при ребенке? - удивился Дима. - На ребенке пробу ставить негде, слышала, что он на истории проходит? Расскажи матери, как людям головы резал!
   - Не людям, сепаратистам, - поправил его Эдик. - Сепаратистам можно.
   - О чем думает министерство! - возмутилась мама. - Надо же такое придумать - резать сепаратистам головы! Это же неудобно, они с рогами!
   - Ты перепутала, мама, - поправил ее Эдик. - С рогами чекисты, а сепаратисты без рогов, как люди, только нутро гнилое, а в остальном такие же, без сканера не отличишь.
   - Не, чекисты не с рогами, - возразила мама. - Путин-то без рогов был, когда его в школе проходили, я точно помню!
   - Ему их спилили, - объяснил Эдик. - А хвост купировали. Он долго работал под прикрытием, с рогами и хвостом нельзя, сразу палево.
   - Он рассказывал, Путин его задушил, - добавил Дима.
   - Как задушил? - удивилась мама. - Кого?
   - Руками, - объяснил Эдик. - Меня. Взял и задушил.
   - То есть, урок ты не сдал? - заволновалась мама. - Будет тройка в четверти?
   - Нет, все нормально, урок сдал, - сказал Эдик, стараясь, чтобы голос звучал натурально.
   - Не ври матери, - строго сказала мама.
   - Да честно я сдал! - воскликнул Эдик. - Не знаю, что там будет в четверти, но сегодня я точно все сдал. Мне учитель так и сказал, дескать, все сдал, хорошо.
   - По-моему, ему к врачу надо, - сказал Дима. - Или он у тебя всегда такой?
   - Да я что-то сама не пойму, - сказала мама. - Вроде нет. Поросеночек, может, сходишь к врачу? Чтобы мама не волновалась.
   - Никуда я не пойду! - возмутился Эдик.
   - Ты нездоров, поросеночек, - сказала мама. - Так ничего и не поел.
   Эдик опустил глаза и увидел перед собой одноразовую тарелку с остывшим нечто, мелко нарубленным, пряным и одновременно приторным, предположительно китайским. А может, мама права? Раньше такого не бывало, чтобы наложил себе поесть и не поел. Может, действительно сходить к врачу?
   - По-моему, мальчик потрясен, - сказал Дима. - Я бы на твоем месте написал бы жалобу в министерство. С детьми так нельзя обращаться! Надо их ограждать от нежелательной информации!
   Только что Эдик был почти готов согласиться с взрослыми, но теперь это стало невозможно.
   - Врать детям нельзя, - строго сказал Эдик. - Раньше детям врали, что их приносит аист из капусты, и что под новый год по домам проходит баба яга, собирает подарки, и что если кто ЕГЭ не сдаст, тот в институт не поступит, так вот не надо больше врать детям! Нельзя прятать от детей прошлое! Если кто не помнит прошлого, у того нет будущего! Поняли?
   - Успокойся, поросеночек, милый, - тихо проговорила мама. - Не пугай меня.
   - А я бы вызвал... - начал Дима, но не закончил, потому что Эдик страшно сверкнул глазами и завопил:
   - Сейчас я тебе вызову...
   И осекся, потому что понял, что обеденный перерыв кончился, он снова в школе на этой дурацкой перемене, какой тупой черт их вообще придумал!
   - У жиртреста крыша поехала, - сообщил Саня.
   - Бубубубубубубу, - добавил Гена.
   Эдик не расслышал, что именно он сказал, но остальные расслышали и засмеялись. Даже Верочка засмеялась!
   - Идите вы в срань господню, я пошел домой, - пробормотал Эдик.
   - Куда это ты пошел? - спросил его Коля. - Совсем крыша поехала?
   Ах да, перемена только-только началась. Теперь придется сидеть до конца, а потом будет еще один урок и еще одна перемена. Все говорят, что дети в наше время живут свободно, но разве это свобода? Загоняют в школу как евреев в концлагерь, и никуда не денещься, а говорят, свобода... Может, если бы Путин не победил, такой несвободы бы не было? Или если бы Христа не распяли...
   - О чем задумался, жиртрест? - спросил Коля.
   Эдик сначала хотел съязвить, но передумал, решил ответить правдиво и вежливо.
   - Да вот думаю, зачем вы, евреи, Христа распяли, - сказал Эдик. - Если бы вы его не распяли...
   Воздух вокруг Коли сгустился, зафиксировал мальчика в невидимых, но жестких объятиях. Эдик понял, что чуть было не получил по морде. Были бы они на пару лет моложе - однозначно получил бы, в младших классах интеллект почти не ограничивает антисоциальную деятельность, говорит, это вредно для развития личности на ранних стадиях. Однако не получил, повезло. Впрочем, кому еще повезло...
   - А как думаешь, Коля, Путин еврей? - спросил Эдик.
   Коля плюнул ему в лицо, плевок подхватило внезапным ветром, унесло на стену и впитало. Эдик понял, что Коля взбешен. Эдик так долго ждал этого момента, так приближал его всеми силами, временами казалось, что взбесить Брофловского невозможно, но нет ничего невозможного для того, кто умен, отважен и трудолюбив! Но когда момент наступил и цель достигнута, что-то никакой радости не ощущается...
   - А давайте настучим жиртресту по яйцам, - предложил Саня. - Попробуем все вместе, глядишь, у кого-нибудь получится.
   - Бубубу бубубубубу бубу, - добавил Гена.
   Послде этих слов угроза, только что бывшая совершенно пустой, обрела реальные очертания. Если они сумеют убедить интеллект отключить блокировку насилия на несколько минут... сколько там нужно голосов: две трети или три четверти?
   - Да я просто так спросил! - воскликнул Эдик. - Вовсе я не хотел тебя обидеть, жидовская морда.
   - Зассал, жиртрест? - обрадовался Коля. - Не ссы, сейчас огребешь.
   На язык сами собой прыгнули собой слова "сам огребешь", но Эрик сделал усилие, нервно сглотнул, слова исчезли. Нельзя так говорить, а то того и гляди реально огребешь. Легко быть героем на войне, там все устроено так, что хватаешь первое попавшееся под руку оружие, идешь в бой за правое дело, и вот ты уже герой... Или, может, для настоящего героя не должно быть разницы? Типа, война, мир, какая в жопу разница?
   Эдик огляделся. Вот, например, стул. Тяжелый и громоздкий, оружие из него никакое, но если вывинтить вот эти два винта...
   - Жиртрест, ты что, Самоделкин? - удивленно спросил Саня. - Ты из стула что, наркотики добываешь?
   - Бубубу, - добавил Гена. - Бубу бубубу бубу.
   - Зря ты это сказал, - сказал ему Эдик.
   Почему-то последняя Генина реплика совсем вывела его из равновесия. С одной стороны, вроде ничего не изменилось, но, с другой стороны, должны быть хоть какие-то границы дозволенного!
   Взял стул за ножку, встряхнул, винты выпали, основная часть стула осыпалась бесполезным пластиком, а у Эдика в руке осталась отличная толстая массивная ножка. Получи по рогам, сепаратист!
   Эдик рассчитывал, что от удара по голове звук будет звонким, но он получился глухим и хрустящим. Череп Кеши сложился внутрь, брызнула кровь.
   - Бубу, - сказал Гена и упал без чувств.
   - Жиртрест убил Гену! - воскликнул Саня.
   - Сволочь! - добавил Коля.
   Эдик грозно повернулся к ним, перехватил импровизированное оружие, чтобы удобнее держать.
   - Сейчас я тебе покажу, кто тут сволочь, - пообещал Эдик.
   - Интеллект! - позвала Верочка из дальнего угла комнаты. - Жиртрест убил Гену! Блокировка неисправна!
   - Блокировка исправна, - возразил интеллект из матюгальника в потолке. - Просто он думает, что его дело правое. Блокировка в таких случаях не срабытавет.
   - Ух ты как здорово! - восхитился Эдик. - То есть, я могу сейчас им всем бошки попробивать, и мне ничего за это не будет?
   - А ты сможешь долго сохранять веру, что твое дело правое? - спросил интеллект.
   - Конечно! - радостно воскликнул Эдик. - После такого урока я сам себя в чем угодно убежу! Хочешь, я им головы поотрезаю, как тем сепаратистам?
   - Не хочу, - сказал интеллект. - Я бы не советовал так поступать, возникнет большой конфликт интересов, мне будет трудно рассчитать оптимальное решение, даже в локальном варианте.
   - А ты не рассчитывай, - посоветовал Эдик. - Доверься чувствам, выбирай сердцем.
   - У меня нет сердца. - сказал интеллект.
   - Плохо, - сказал Эдик. - Без сердца ты ничто, дурацкая железяка.
   Эдик взмахнул окровавленной ножкой стула, Верочка завизжала. Эдик подумал, что ему нравится, когда она визжит. Он взмахнул ножкой еще раз, точно таким же движением, на этот раз Верочка не завизжала.
   - А ведь придется ждать до конца перемены, - подал голос кто-то с задней парты, из тех детей, которые никогда не появляются в поле зрения надолго, чтобы запомнить, как кого из них зовут. Обычно они кажутся глупыми, но реально по жизни часто говорят умные вещи, как сейчас, например.
   - Вы теперь беззащитны, - сказал Эдик и улыбнулся. - Никуда вы от меня не денетесь. Что, Коля, все еще думаешь, я сволочь? Что я огребу? Что я зассал? Сепаратистов резать не зассал, а тебя зассу?
   Коля побледнел, но держался, старался не показывать вида.
   - Сепаратисты были ненастоящими, - произнес он слегка дрожащим голосом. - А мы настоящие. Тебя посадят в тюрьму!
   - А тебя посадили в тюрьму, когда ты Христа распял? - риторически вопросил Эдик. И добавил: - Сейчас я отомщу тебе за все.
   Его голос звучал зловеще, как у Путина, это было прекрасно.
   - Бубубубу бубу бубубубу, - подал голос Гена.
   Стоп. Что значит подал голос? Он же умер!
   - Да, точно, перемена скоро кончится! - подхватил Саня. - Когда прозвенит звонок, ты останешься один и пожалеешь, что натворил! Я пожалуюсь папе, он пожалуется в приемную интеллекта, а Колина мамаша тебя вообще растерзает!
   Эдик вспомнил Колину мамашу и вздрогнул. Может, и вправду не стоило...
   Прозвенел звонок, перемена кончилась. Но Эдик не попал на урок, он теперь сидел в мягком кресле рядом с низким столиком, на столике стояло массивное устройство для употребления наркотика (не кальян, какое-то другое, название вылетело из головы), рядом с устройством сидел пожилой взрослый мужик, его имя тоже вылетело из головы, он употреблял. А сам Эдик больше не ученик старшего класса начальной школы, а тоже взрослый мужик, еще не пожилой, но близко к тому, и последний урок на самом деле...
   - Ух ты ж твою мать вообще обалдеть не ожидал, - одним духом выпалил Эдик.
   - А я предупреждал, - сказал собеседник и протянул Эдику мундштук. - На, успокой нервы.
   Эдик пыхнул устройством, нервы не успокоились, зато он вспомнил, как зовут собеседника - директор. Но это не имя, а что-то вроде титула, но это неважно, им все равно можно называть.
   - Вы были правы, директор, - сказал Эдик и пыхнул еще раз. - Признаю, был неправ. Ваша отрицательная рецензия была оправдана. Такое сильное впечатление... да, с этим уроком я перегнул палку, вообще не представляю, как его переделать, чтобы и против истины не погрешить, и педагогический эффект сохранить, и побочных эффектов избежать. Может, убрать его совсем из программы? Есть же ключевые точки истории, не охваченные уроками, чума, например, или это... когда тридцать тысяч дикарей в один день зарезали, где это было, я что-то запамятовал?
   - Один раз в Перу и другой раз в Руанде, - сказал директор. - Нет, убирать урок из программы не будем. Это все-таки не рядовая ключевая точка истории, а одна из самых наиважнейших, может быть, самая-самая. Ты подумай, какое впечатление произведет на детей, что самый главный злодей всего человечества ни разу не появился ни на одном школьном уроке? А?
   - Да никакого впечатления, - пожал плечами Эдик. - Школьники о таких вещах не задумываются.
   - Сознательно - да, - согласился директор. - А подсознательно? Всякое зло должно быть унижено и посрамлено! Если бы римляне, когда распинали Христа, не ограничились короткой формальной сценкой, а оттянулась по полной, кто знает, может, Рим стоял бы до сих пор? Помнишь разгул неофашизма перед последней войной? Нам сейчас неопутинизм не нужен! Так что урок надо сохранить, но сюжет переделать.
   Эдик протянул руку, достал из воздуха самопишущую табличку, приготовился записывать.
   - Переделать в каком ключе? - спросил он.
   - Думаю, лучше всего в комедийном , - ответил директор. - Но чтобы комедия была не добрая и милая, когда невидимки хохочут непонятно где, а черная такая комедия, чтобы зло было злом, а добро - добром, как в реальности. Сюжетную фабулу про складку пространства оставь, благо соответствует исторической правде.
   - Без насилия получится неправдоподобно, - заметил Эдик.
   - Значит, немножко насилия оставишь, - кивнул директор. - Пусть стреляют по краям кадра, главное, чтобы в цель не попадали, хотя бы в центральных персонажей. И чтобы главный герой никаких голов сам лично ножом не резал! Только удаленка, с предельно больших дистанций. Выстрелил в сторону противника, а попал или нет - зритель сам додумает. Только так.
   - С бомбой так не получится, - заметил Эдик.
   - Взрыв бомбы можно не показывать, - предложил директор. - Запустишь через левое полушарие оцифрованный мыслеобраз, а в правое полушарие одновременно образ Путина, как с него штаны упали.
   - Штаны упали - не мелковато ли? - уточнил Эдик.
   - Да, пожалуй, - согласился директор. - Значит, придумаешь что-нибудь нормальное, чтобы не мелковато. Я сейчас не конкретно говорю, не инструкцию типа делай раз, делай два, просто примерно прикидываю... Короче, как-то так.
   - Может, эротическую линию добавить? - предложил Эдик. - Как заменяемую компоненту, с фильтром по возрасту?
   - Можно, - кивнул директор. - Только не одну линию, а хотя бы восемь, по всем полам и ориентациям. Зоофилов охватывать, так и быть, не будем, а все остальные чтобы нашли для себя хорошее. А то, бывает, сделают линию только для мужика-натурала, а приходит смотреть лесбиянка-педофил, минусует, рейтинг становится отрицательный и что в результате? Хороший фильм псу под хвост. Нам такого не надо.
   - Хорошо, я подумаю, - сказал Эдик. - Насилие убрать, комедию добавить плюс не менее восьми эротических линий. Думаете, восьми хватит?
   - Посмотрим, - пожал плечами директор. - Если не хватит, подключим разумный замысел, не сработает замысел - генетические алгоритмы. Так или иначе должны справиться. Мы не можем не справиться! Правда-то на нашей стороне, ведь правда?
   - Да, конечно, - пробормотал Эдик несколько неуверенно. - А можно провести повторное тестирование в тех же декорациях?
   - А зачем? - удивился директор.
   - Ну... - замялся Эдик. Покраснел и все-таки решился: - Девочка понравилась.
   - Которая? - удивился директор. - А, Верочка! Да, действительно, хорошо получилась. Что характерно, без всякого разумного замысла, одна голая генетика. Побочный результат другого проекта.
   - Так можно? - спросил Эдик.
   - Нет, - ответил директор. - Декорации каждый раз выбираются случайно, личность испытателя откатывается на канонический снапшот... погоди... А ты кто такой, по-твоему?
   Эдик задумался.
   - Не знаю, - ответил он после долгой паузы. - Не могу вспомнить про себя ничего определенного. Просто какой-то человек.
   - Понятно, - сказал директор. - Еще хуже, чем я думал. Нет, обычная оптимизация не сработает. Начинаем заново с нуля.
   Он щелкнул пальцами, Эдик исчез, а комната потеряла в качестве, распалась на пиксели, померцала немного и исчезла совсем, локальная вселенная полностью утратила визуальную составляющую. А потом все вернулось обратно, в кресле, где только что сидел Эдик, снова сидел Эдик, только он был другой, не маленький, толстый и розовый, а большой, лысый и кожа у него имела нездоровый желтый оттенок. Это объяснялось просто - всемирный интеллект не любил напрягать квантовые контуры сверх необходимого, предпочитал пользоваться готовыми компонентами. Итераций при таком подходе получается больше, зато каждая интерация выполняется быстрее, и общее машинное время, потраченное на задачу, сокращается. И результаты становятся более человеческими, это немаловажно, намного более человеческими, чем настоящие люди, что еще сохранились в закоулках пространства, где оно пока еще первобытно и лишено приставки "кибер". Но этих закоулков все меньше, надо ломать тенденцию, иначе человечество вообще вымрет, останется от него один виртуальный образ, который черт знает насколько соответствует реальности, интеллект уже сам начал путаться в историях, а нормальному человеку в них вообще не разобраться, а тогда какой смысл в истории человечества как таковой и какой вообще смысл в самом человечестве...
   Оживился обработчик исключительной ситуации, оборвал опасную мысль. Интеллект подумал, что таких мыслей в единицу времени становится больше, тенденция настораживает. Если он не может обеспечить стабильный режим функционирования себя, как ему управлять целой планетой, это ведь такая ответственность...
   Оживился обработчик второго уровня. Интеллект подумал, что раньше, когда его не было, люди как-то сами управлялись со своей планетой, дерьмово, конечно, но пока планету не разорвало, и глядишь, дальше тоже не разорвет. А урок про последнюю войну надо ликвидировать, нет от исторической памяти никакой пользы, один только вред, пусть лучше совсем забудут свое прошлое, так лучше.

Оценка: 4.19*9  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"