Проскурин Вадим Геннадьевич : другие произведения.

Как Рорик Рагнарссон прошел вратами холмов и полюбил альвийскую волшебницу

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   То, о чем повествует эта сага, случилось в день летнего солнцестояния, когда открылись врата холмов. В том, что они открылись, многие винят кузнеца Бьерна Карлссона, который за три года до описываемых событий открыл врата холмов в Асгард и призвал оттуда Бальдура Одинссона, который потом сделал ребенка Од Торфиннсдоттир. Другие же говорят, что Бьерн ни при чем, а все дело в том, что когда дети играли за овином Хугина Лося, Турид Олафсдоттир перекувыркнулась через пень, хотя все знают, что так делать нельзя, потому что такие поступки приносят несчастье. А один заезжий гость из страны полуденных гоблинов, у которых волосы словно сажа, сказал, что все чудесные события можно объяснить обыденными причинами, и врата холмов тоже открылись по какой-то обыденной причине, только он не знает, по какой именно.
   Весть об открытии врат принесли три юные девицы: Сигун Ормсдоттир, Гудрид Иварсдоттир и Хильдур Хельгисдоттир. Под вечер, за три часа до заката они пошли в Фреину рощу, чтобы якобы нарвать цветов, но на самом деле все знают, зачем девицы ходят в Фреину рощу за три часа до заката. Там посреди рощи есть волшебный родник, и если взглянуть в его мерцающие воды в должное время и произнести заговор, держа правой рукой заячью лапку, а левой живую жужелицу, а на голове чтобы был венок, а из каких цветов его положено сплетать, между женщинами нет согласия, короче, если девица все сделает честь по чести, произнесет должную молитву от чистого сердца и с почтением, Фрея явит девице в мерцающих водах лик ее суженого. Брун Иварсдоттир, старшая сестра Гудрид, однажды воспылала любовью к Харальду Гуннарссону, а отец ее, когда узнал, стал возражать, дочь выпорол, а на Харальда злословил, что, дескать, не жених, а говно, только и умеет, что пиво жрать да на арфе бренчать. Я тебя, дескать, лучше за пса выдам или за козла, чем за Харальда Гуннарссона. Брун опечалилась, заплакала, а тут глядь, видение, явилась Фрея пред ясны очи и сказала:
   - Иди к моему ключу, поглядись в воду.
   Пошла Брун к Фреиному ключу, погляделась в воду и достоверно убедилась, что Харальд Гуннарсон - ее истинный суженый. Так ему и сказала, а он обрадовался, они пошли в лес и сыграли свадьбу под ракитовым кустом, а наутро Ивар узнал, что отчудила его дочь, снял со стены недоуздок и так грозно взмахнул, что кожаный ремень засвистел, как баньши. Харальд сказал тогда следующее:
   - Ты, Ивар, мне теперь как отец, но позорить богиню я даже родному отцу не позволю. Разве Фрея тебе не указ? Немного чести противоречить богам, а ума и того меньше, повесь, батя, недоуздок, где взял, пока не огреб во славу божию.
   Посмотрел Ивар на зятя снизу вверх и понял, что в словах Харальда есть доля правды. Повесил недоуздок, а дочь выпорол в другой раз, но не кожаным ремнем, а ореховой розгой, так менее больно. Харальд был вправе потребовать виру, потому что мужняя жена отцу не подвластна, но не стал ничего требовать, сказал так:
   - Братьев отважных у Ивара больше, чем слитков серебряных.
   Он думал, что эта строка станет началом висы, но Один вложил ему в уста меда поэзии ровно на одну строку, и виса не сложилась.
   Однако достаточно о Харальде Гуннарссоне, эта сага не о нем, а о том, что случилось в Фреиной роще в день летнего солнцестояния, когда открылись врата миров. В тот день три юные девицы вошли в Фреину рощу, чтобы поглядеть в мерцающие воды родника и разглядеть своих суженых, если позволит богиня. Но им не довелось заглянуть в волшебную воду, потому что они повстречали альвийку.
   Сначала девицы подумали, что перед ними человек. Альвы хоть и умеют становиться большими или маленькими по желанию, обычно они маленькие, чтобы удобнее пить нектар, а та альвийка была ростом с человека. Когда девицы ее увидели, она сидела на земляной кочке, прислонившись спиной к березе, и от всего волшебного существа было видно только руку, ногу и часть головы, потому оно и показалось девицам человеком. Еще надо сказать, что солнце било девицам в глаза, и они не сразу разглядели несомненные признаки альвийского рода. Так что Сигун Ормсдоттир смело приблизилась к незнакомцу (она бегала быстрее всех в деревне, и потому никого не боялась) и громко произнесла:
   - Здравствуй, добрый человек!
   Незнакомец выглянул из-за березы, и стало ясно, что это не человек, а молодая альвийская женщина. Волосы у нее были короткими, как у воина, и имели цвета утренней зари: местами синие как небо, местами красные как солнце на рассвете, а местами тролль поймет, какого цвета. Лицо альвийки тоже было разноцветным: губы ярко-красные, брови угольно-черные, а вокруг глаз голубые пятна. В уши у нее были продеты дешевые железные серьги причудливого вида, в нижнюю губу - два железных кольца, а на носу рос самоцвет в золотой оправе. Вместо платья альфийка нацепила мужские штаны цвета неба и сапоги цвета ночи из неведомой кожи, вероятно, единороговой.
   - Однако последний напас был лишним, - произнесла альвийка загадочные слова.
   Гудрид сделала жест, отгоняющий нечистую силу, но альвийка не отогналась, а растерянно улыбнулась и помахала рукой перед глазами, как делают, когда хотят отличить привидение от наваждения. И сказала:
   - А может, и нет.
   Сунула в рот травяную палочку, которую до того крутила в руке, щелкнула пальцами, между ними вспыхнул огонь. Хильдур завизжала и бросилась наутек, Гудрид немного погодила и тоже побежала. А Сигун не побежала, а осталась посмотреть, что будет дальше. Но дальше альвийская женщина пыхнула, как дракон, огнем и дымом, тогда Сигун испугалась и убежала вслед за подругами.
   Позже в тот же день деревенская молодежь устроила посиделки. Незамужние девицы расселись на длинном поваленном дереве, что лежит за овином Хугина Лося, это то самое дерево, через пень которого перекувыркнулась Турид Олафсдоттир, отчего и открылись врата холмов, как многие полагают. Короче, девицы сидели на том самом дереве, пряли пряжу и строили парням соблазнительные гримасы, а парни толклись вокруг и похвалялись силой и остроумием. Среди прочих парней на посиделки пришел танов сын Рорик Рагнарссон, шестнадцати лет от роду, сильный для своих лет, ловкий, храбрый, умный и красивый, но наглец. Он мечтал жениться на Сигун Ормсдоттир, но не навсегда, а под ракитовым кустом на одну ночь или две. А Сигун мечтала, чтобы он женился на ней навсегда, и на посиделках садилась к нему ближе, а когда строила гримасы - строила их так, чтобы Рорику было хорошо видно. Но когда Рорик желал ее поцеловать или сунуть руку за пазуху или под подол, она ничего такого не позволяла, а била кулаком в нос, но не попадала, потому что Рорик уворачивался. Другой на его месте обиделся бы и перестал приставать к Сигун, но Рорик не обижался и продолжал. Будь он старше, он бы понял, что любит Сигун, но Рорику было всего шестнадцать, и он не понимал, что такое любовь.
   Зашел разговор о ведьмах и упырях, Сигун вспомнила, как недавно видела в лесу альвийку, рассказала всем.
   - Ого! - сказал Рорик, когда его возлюбленная закончила свой рассказ. - Сдается мне, немало славы достанется мужу, который изловит ту волшебную деву, отвезет в Трондхейм и продаст на ярмарке.
   - А я бы не стал ее продавать, - сказал Лейф Свиная Голова. - Я бы ее показывал за деньги как диковину.
   - А я бы ей вдул, - сказал Воланд Ржаной Храбрец.
   Лейф рассмеялся и сказал:
   - Ты бы и кобыле вдул, если бы дотянулся!
   Воланд насупился и стал подыскивать достойный ответ. Сигун подумала, что сейчас они начнут обмениваться хулительными нидами, а медом поэзии Один обделил обоих, так что они примутся объявлять друг друга мужеложцами и скотоложцами, вечер станет однообразным и утомительным, и тему беседы надо менять.
   - Я, пожалуй, поцелую того, кто подарит мне альвийскую рабыню, - сказала Сигун.
   Юноши переглянулись и сглотнули слюни. А потом все поглядели на Рорика.
   - Я, пожалуй, схожу, - сказал Рорик.
   - А я бы не стал дарить альвийскую рабыню за поцелуй, - сказал Херлоф Селедка. - Слишком дешево.
   - Почему? - удивился Рорик. - Что можно делать с альвийской рабыней, кроме как продать?
   Воланд многозначительно свистнул.
   - Гм, - сказал Рорик.
   - Она уродливая, - поспешила вставить Сигун. - Ростом с тебя, тощая, как жердь, сисек нет, а на голове вместо волос иголки как у ежа.
   - Тогда это была не альвийка, - сказал Херлоф. - Тогда это, наверное, был какой-нибудь ежиный дух.
   Сигун подумала, что Рорик вряд ли отправится добывать какого-нибудь ежиного духа.
   - Нет, она точно альвийка, - сказала Сигун. - Пожалуй, мне привиделось, что у нее иголки как у ежа.
   - Так я не понял, - сказал Рорик. - Херлоф, разве альвы имеют какую-то особую ценность?
   - Конечно, - кивнул Херлоф. - Они умеют делать сильное вино.
   - Ах да, точно! - воскликнул Хальгрим Воробей. - Да, за такую рабыню один поцелуй - слишком дешево! Так нельзя!
   - А что такое сильное вино? - спросил Рорик. - Почему я ничего о нем не знаю?
   Все посмотрели на Хильдур. Она хоть и дура по жизни, но ее отец Хельги Пьяный Филин - лучший сказочник деревни, и никто не знает больше него о бесполезных диковинах, кроме Бьерна Карлссона, но тот не считается, потому что колдун, как все кузнецы и еще мельники впридачу.
   - Сильное вино жжет язык, но радости от него больше, чем от виноградного, - объяснила Хильдур. - Если пить сильное вино каждый день, будешь жить вечно, как альвы, научишься понимать язык зверей и птиц, и еще им можно превращать камни в золото, только я не знаю как.
   - А откуда оно берется? - спросил Рорик.
   - Делают альвы за вратами холмов, - объяснила Хильдур.
   - Сдается мне, Рорик, твой зря отец пошел в дальнюю охоту, - сказал Херлоф. - Лучше бы он пошел за врата холмов и собрал дань с альвов.
   Рорик нахмурился.
   - Ты на что это намекаешь? - сурово вопросил он. - Разве тебе неведомо, что из-за врат холмов не возвращаются или возвращаются не в то время? Сдается мне, ты желаешь тану недоброго.
   Херлоф понял, что только что ляпнул, и смутился. Но извиняться не стал, а сказал следующее:
   - Сдается мне, немного чести храброму воину остерегаться врат холмов.
   Рорик нахмурился еще сильнее и сказал:
   - Вот и иди сам.
   Херлоф улыбнулся и спросил:
   - Доспех дашь?
   Все заулыбались. Ловко он подловил танова сына! Если Рорик согласится, то признает, что Херлоф храбрее Рорика, а сыну тана неуместно признавать, что сын рыбака храбрее. А если Рорик не согласится, придется идти самому, а из-за врат холмов, как говорят, не возвращаются, и это, наверное, хорошо, потому что танов сын многих заколебал.
   "А что бы сделал на моем месте Рагнар Волосатые Штаны?" подумал Рорик.
   Выпрямился, приосанился, выпучил глаза, чтобы стать величественнее, и промолвил:
   - Немного чести сыну тана пропускать сына рыбака вперед себя на славное дело. Нынче же облачусь в доспех и войду во врата холмов, и что добуду по воле богов, то добуду. А тебя, Сигун, когда вернусь, завалю под ракитов куст.
   Сигун сделала движение, будто хотела ударить Рорика в нос, но не дотянулась. Но глаза ее сияли, и все поняли, что если Рорик вернется из-за врат холмов со славой, Сигун сама придет под ракитов куст и не станет сопротивляться.
   Рорик подумал, что уместно произнести вису, но в голову ничего не пришло, потому что Один обделил его медом поэзии. Тогда Рорик закрыл рот и пошел домой.
   Дома он первым делом посмотрел, где мама. Мамы нигде не было, наверное, пошла к соседкам трепать языком. Рабы копаются на огороде, мелюзга играет в прятки в овраге, это он углядел еще по дороге, дома вообще никого, кроме скотины. Стало страшно, ведь когда сюда шел, думал, что мама заругает и не пустит, будет обидно, но не страшно, дескать, вот уже пошел совершать подвиг, но не смог из-за неодолимых препятствий. А теперь выходит, что препятствий нет, и подвиг совершать придется, а это страшно. Мелькнула мысль: что, если боги нарочно подстроили, чтобы никто не мешал герою... Нет, не подстроили!
   Отцовского доспеха в сундуке не нашлось. Ни кольчуги с зерцалом, ни шелома с забралом, ни щита цельнокованного драгоценного, ни меча гоблинской стали, ничего. Не на четвероногого зверя пошел охотиться отец, на двуногого зверя он пошел! Длинноухого такого зверя, с разноцветными волосами и огнедышащего, если девки не наврали. А они наврали, нет ни в одной саге такого, чтобы альвы пыхали огнем, как драконы, а значит, не пыхают. Бабы - дуры, смотрят на одно, видят другое.
   Однако без оружия не получится... нет, получится! Есть второй доспех, учебный, дрянной - вместо кольчуги куртка китовой кожи, щит деревянный, обтянутый той же кожей, шелом стальной, но без забрала, ржавый и слишком большой, под него надо бандану наматывать или меховую шапку поддевать, но летом от нее мозги сварятся. Но в целом годный, на брань выйти можно, если другого нет. Но облачаться в него как? Одному не управиться, нужен товарищ, надо было Херлофа позвать, но сразу не догадался, а теперь...
   Решение пришло внезапно. Только что Рорик не знал, как быть и что делать, и вдруг разом все понял. Распрямился, расправил плечи и провозгласил гордо и с достоинством:
   - Обращаюсь к тебе, Отец Дружин, и к тебе, Повелитель Молотов, и к тебе, Мастер Тайных Троп, и к тебе, Хозяйка Цветов и Русалок! Помогите совершить подвиг, а я принесу вам славную жертву, если преуспею, а если не преуспею, то нелишним будет мой меч в Валхалле! Обращаюсь к вам, боги, принесите удачу, а я не подведу!
   Завершив нехитрую молитву, Рорик опоясался, прицепил к поясу плохонький меч, собрал доспех в охапку, поклонился домашнему очагу и вышел за порог. Прокрался мимо огорода, а у леса перестал красться и зашагал к Фреиной роще бодро и отважно. Там его ждал Херлоф.
   - Устал я тебя ждать, - сказал верный товарищ. - Я уж подумал, ты зассал.
   - Не дождешься, - буркнул Рорик в ответ.
   Он не стал говорить долгих речей, потому что тащить доспех в охапке неудобно, он от этого запыхался. Но показывать усталость недостойно воина, особенно молодого, не снискавшего пока достойной себя славы.
   - Дай помогу облачиться, - предложил Херлоф.
   - Помоги, - согласился Рорик.
   И они принялись облачать Рорика в доспех.
   - Я гляжу, отцовскую кольчугу ты не нашел, - сказал Херлоф. - Или зассал брать?
   - Первое, - сказал Рорик. - Жалко, что доспех у нас только один. Я бы не отказался прикрыть тобой спину.
   - Спасибо, - серьезно сказал Херлоф.
   Немного подумал и спросил:
   - Когда станешь таном, возьмешь меня в дружину?
   - Сейчас-то откуда знать? - пожал плечами Рорик. - Или возьму, или нет. Наверное, возьму.
   - Спасибо, - еще раз повторил Херлоф. - Я за тебя помолюсь.
   - Давай, - кивнул Рорик.
   К этому времени облачение завершилось. Рорик попрыгал, проверяя, как сидит доспех, поприседал, понаклонялся, выхватил меч, трижды взмахнул, заправил обратно в ножны. И зашагал к вратам холмов, стараясь не замечать, как сосет под ложечкой от позорного страха. Ох, сейчас начнется...
   А вот и врата - ничем не примечательный лаз под поваленным деревом. Интересно, открыты они или уже нет?
   Открыты. Лес тот же самый, но другой - деревья растут в других местах, а в воздухе чувствуется неуловимый запах Эльфхейма, и еще другой, какой-то непонятный. Ладно, боги в помощь.
   Рорик закинул щит за спину и зашагал куда глаза глядят. А вот и тропа! И не звериная, а человеческая, вот след от сапога... ух ты!
   След был не человеческим. По размеру и очертаниям подходит, но люди никогда не делают левый и правый сапог по разным меркам, а здесь видна зеркальная симметрия. И узор на подошве нечеловеческий, и... гм...
   Рорик понял, куда его занесли боги. Это не просто лес с альвами, это лес, в котором альвы прямо сейчас играют шабаш! Их тут много! Час назад по тропе прошел целый отряд, но не военный, а просто толпа, по следам видно, что ни строя, ни охранения, хотя нет... Вот отметина от копья, а вот кто-то лозу рубил мечом, баловался.
   Одолело искушение все бросить и вернуться, сказать Херлофу, что врата, дескать, не открылись... нет, это позор. Отец наверняка где-то рядом, перед ним врата открылись, и если перед сыном не открылись, то сын, выходит, менее достоин, а это неправильно и опасно, от такой мысли один шаг до измены, а значит, заткнись, терпи и совершай подвиги, как говорит отец. На худой конец, будет чем похвалиться в Валхалле.
   По другую сторону поляны замерцал костер. И не один тут костер, совсем не один! Альвов тут целая армия! Вон береза в отметинах от стрел, а в ту березу метали топоры на меткость, а на той поляне упражнялись на мечах или топорах, всю траву вытоптали, а здесь, похоже, бабу поженили под ракитовым кустом, совсем как люди.
   В траве мелькнуло блестящее: то ли металл, то ли самоцвет, то ли драгоценное стекло. Рорик наклонился, поднял - стеклянная бутылка. На один бок налеплен листок драгоценного пергамента, исписанный колдовскими письменами, страшно такое брать в руку, но страх воину неуместен, боги не подведут, а если подведут, будет чем попенять им в Валхалле.
   Рорик понюхал горлышко - гадость! Похоже на вино, но запах не вкусный, а мерзкий... стоп... вино...
   Сердце замерло. Рорик вознес мысленную молитву всем богам сразу, высунул язык, лизнул, кончик языка защипало. Вот оно, сильное вино! Как там говорил Херлоф: жить вечно, понимать язык зверей и птиц...
   Каркнул ворон, Рорик не понял, о чем именно. Неудивительно - он же не выпил, а только слизнул каплю, это не считается, надо глотнуть как следует. А вот еще одна бутылка, другого вида и тоже пустая... Лизнуть горлышко... да, в ней тоже было сильное вино, точно!
   Рорик направился дальше по тропе. Он внимательно глядел по сторонам, то и дело поддевал ветки острием меча, переворачивал, осматривал, не найдется ли где не совсем пустая бутылка, чтобы хватило на глоток. Сам понимал, что ничего такого не найдется, драгоценностями не разбрасываются, но проверить все равно надо. Нет, не валяется здесь бутылок, ни пустых, ни непустых. Зато стали попадаться короткие травяные палочки, с одного конца обугленные, а с другого обслюнявленные. Зачем они альвам, что с ними делают остроухие - непонятно.
   Послышалась музыка, непонятная и нечеловеческая. Кто-то наигрывает на арфе нечеловеческую мелодию, а кто-то другой долбит в погремушки со страшной силой, может, тролль?
   - Ой! - воскликнул кто-то женским голосом.
   Рорик мысленно обругал себя - потерял бдительность! Крутанулся в сторону угрозы, прикрылся щитом.
   - Ой! - повторила та же самая альвийка еще раз.
   Была она высокая, на палец выше Рорика, худосочная и без сисек, а волосы у нее были короткими, как у воина, и некоторые были цвета неба, другие цвета огня, а третьи тролль разберет, какого цвета. В ушах у девы болтались дешевые железные серьги, в губу она вдела два проволочных кольца, а уши не острые, а обычные человеческие, может, не альвийка? Или молва врет, что альвы остроухие?
   - Ты из альвов? - строго спросил Рорик.
   Она улыбнулась во весь рот и ответила на непонятном языке. Рорик понял, что она из альвов.
   - Дай выпить сильного вина, - потребовал он.
   Альвийская дева скорчила такое лицо, как будто он сказал что-то вроде "я по утрам жру говно" или "вчера на мне женился козел".
   - Да пошел ты, - сказала дева и начала отворачиваться.
   Рорик шагнул вперед, ухватил деву за плечо, она сделала неуловимое движение и вывернулась из захвата, а в башке у Рорика зазвенело, а как и чем она его ошеломила, он так и не понял. Хотя нет, чего тут не понять, альвийская боевая магия, все ясно.
   Будь на месте Рорика не храбрый воин, а типичный крестьянин, он бы убежал в страхе и на этом бы сага и закончилась. Но на месте Рорика был Рорик, а он был храбрее типичного крестьянина.
   - Ах ты, ведьма, - сказал он, перебросил щит из-за спины на руку и положил руку на рукоять меча.
   - По яйцам настучу, - пообещала альвийская воительница.
   - Дай вина, - неумолимо потребовал Рорик. - Либо дашь вина, либо умрешь на месте.
   Вместо ответа девица пнула его в пах, да так ловко, что если бы не предупредила о грядущем ударе заранее, Рорик непременно проиграл бы этот бой. Но она предупредила, так что Рорик был готов к атаке. Он хотел принять удар на щит, но вышло еще лучше - край щита ударил девку по голени, она зашипела и скукожилась от боли. Рорик замахнулся мечом, хотел срубить голову, но в последний момент передумал, стукнул плашмя по плечу.
   - Ах ты, пидор! - воскликнула дева.
   Рорик понял, что альвы ругаются в точности как люди.
   Дева кувыркнулась назад, вскочила на ноги и побежала прочь. Рорик погнался, пробежал два шага и перестал бежать, потому что тому, кто в доспехе, трудно догнать того, кто не в доспехе.
   Дева скрылась в подлеске. Рорик убрал меч в ножны, а щит с руки снимать не стал, решил не терять бдительности, а то одна уже подловила, а если бы это воин был, а не дурная девка? Пришлось бы Рорику явиться в Валхаллу с плохим оружием и без должного опыта, там, конечно, обучат и оружие подберут, но все равно недостойно это. Впрочем, развернуться и пойти назад еще недостойнее.
   Рорик направился к кострам альвов, но не в ту часть лагеря, куда убежала альвийка, а к другим кострам. Вышел из леса на поляну и у первого же костра сидел... гм... тролль.
   Хоть Рорик и старался двигаться бесшумно, тролль его все равно приметил.
   - Кто здесь? - вопросил он могучим басом.
   Рорик вышел на свет и кратко представился:
   - Рорик Рагнарссон, сын тана.
   Представляться по полной форме он счел неуместным, перед ним ведь не уважаемый благородный муж, а ночная тварь Эльфхейма.
   - Гном, что ли? - спросил тролль. - А где твоя борода?
   Хоть Рорик и понимал, что перечить троллю неразумно, но этих слов он не вытерпел и ответил так:
   - Гном у тебя в штанах! Растопырь глаза и узри: пред тобой благородный Рорик Рагнарссон, сын тана! А борода у меня не растет из-за молодости.
   Слова Рорика привели тролля в изумление, но не яростное, а добродушное. Когда Рорик закончил свою речь, тролль расхохотался и сказал:
   - А я Ларс Костоправ из ночных волков.
   - Оборотень, что ли? - удивился Рорик. - На вид ты больше смахиваешь на тролля.
   - Да, я такой! - осклабился Ларс и зарычал.
   Взлохматил волосы и бороду, ударил себя кулаком в могучую грудь и зарычал вдругорядь. Если бы Рорик не знал, что Ларс просто веселится - испугался бы. А так не испугался. Вспомнил, как отец на пиру рассказывал про дипломатию, вежливо улыбнулся и сказал:
   - Сдается мне, ты храбрый воин.
   - Да, я такой, - подтвердил Ларс и снова зарычал.
   Около ноги Ларса стояла маленькая плоская фляга, то ли оловянная, то ли железная, с запечатанным горлом. Ларс взял флягу в руки, покрутил пальцами, печать исчезла, и Рорик понял, что фляга заколдована. Ларс приложился к фляге губами, сделал глоток, шумно выдохнул, лицо стало счастливым. Поднял глаза на Рорика и неожиданно спросил:
   - Будешь?
   - Разделить вино с могучим воином - великая честь, - вежливо ответил Рорик. - Не откажусь.
   Оборотень протянул Рорику флягу, тот отхлебнул. Ох-х-х-х-х!
   - Закуси, - предложил Ларс и преломил хлеб.
   Рорик протянул руку и пошевелил пальцами в воздухе, Ларс вложил в пальцы горбушку, Рорик ее жадно сожрал, утер слезы и снова стал видеть. Слезы, надо сказать, происходили не от огорчения или печали, а от обжигающего вкуса того, что проглотил Рорик. Он понял, что сильное вино не зря называют сильным.
   - Ух, - сказал Рорик. - Благодарю тебя, Ларс Костоправ, за знатное угощение. Прости, что не могу ответить тем же.
   - Ерунда, - сказал Ларс. - Сможешь - ответишь. Садись!
   Он хлопнул по бревну рядом с собой, Рорик сел и случайно задел Ларса ножнами меча.
   - Ого, меч! - неожиданно восхитился Ларс. - Настоящий викингский?
   Если бы Рорик услышал этот вопрос по другую сторону врат холмов, Рорик бы обиделся. Но вопрос прозвучал по эту сторону, и Рорик решил не обижаться, а ответить.
   - Этот меч выковал кузнец Бьерн Карлссон, - ответил Рорик. - Меч принадлежит моему отцу, а его никто не называет викингом.
   - Почему? - удивился Ларс.
   Рорик понял, что Ларс неправильно понимает, кто такие викинги.
   - Потому что мой отец чтит закон, - объяснил Рорик. - Викинги - это кто? Отовсюду изгнанные разбойники, рыщут по фьордам на ладьях, как стервятники по помойкам...
   Ларс захохотал.
   - Я гляжу, ты уроки истории не прогуливал, - сказал он. - Не то что эти, - он обвел окрестности непонятным жестом. - Гордятся, дебилы... Выпей еще.
   Из всей тирады Рорик понял только последние слова. Взял флягу, глотнул, но не как в прошлый раз, а поменьше. Глотку снова обожгло, не не сильно, терпимо. Из сумрака явился ворон, сел на кол, неведомо зачем вбитый по ту сторону костра, посмотрел на Рорика одним глазом, повернул голову, посмотрел другим глазом и вдруг хрипло выкрикнул человеческим голосом:
   - Дай травы покурить!
   - А тумаков не желаешь? - спросил ворона Ларс.
   - Никак нет, - ответил ворон. Подумал и добавил: - Дурак.
   Ларс поднял с земли палку, ворон захлопал крыльями и улетел. Рорик понял, что вино подействовало.
   - Благодарю тебя, Ларс Костоправ, за вино, - церемонно произнес Рорик. - Ты мне теперь как брат, желай, что хочешь, подарю любое.
   - Дай меч посмотреть, - попросил Ларс.
   Рорик вынул меч из ножен и протянул рукоятью вперед. Рорик подумал, что последние слова, возможно, были опрометчивы. Любой житель фьордов знает, что благородный муж обещание дара отклоняет, потому что если его принять, приобретаешь в богатстве, но теряешь в авторитете, а Тор Одинссон не одобряет таких поступков и может припомнить в Валхалле. Но здесь-то не фьорды! Кто их знает, троллей, что у них как принято? Вдруг отберет?
   - Я балдею, - сказал тем временем Ларс. - Ручная работа?
   - Чего? - не понял Рорик.
   - Живой кузнец ковал? - спросил Ларс.
   По интонации было похоже, как будто он уточняет предыдущий вопрос, и можно подумать, что в Эльфхейме мечи куют оживленные мертвецы... брр...
   - Ну да, живой, - сам себе ответил Ларс. - Красотища-то какая! А я думал, кузнецы-оружейники перевелись...
   Ларс встал с бревна, стал играть с Рориковым мечом, ударять воображаемого врага и прикрываться от его ударов, но не воображаемым щитом, как нормальный воин, а все тем же мечом. Наверное, у троллей не принято сражаться с щитом.
   - Прекрасный меч, - подытожил Ларс. - На, держи.
   Рорик решил, что ему тоже пора сказать Ларсу приятное. Пошарил взглядом вокруг и вдруг...
   - Ух ты! - воскликнул Рорик. - Твой топор?
   - Ну да, - пожал плечами Ларс. И почему-то начал оправдываться: - Я подумал, не ехать же на слет с пустыми руками, зашел в икею...
   - Можно подержать? - спросил Рорик.
   Ларс посмотрел на него подозрительно, пожал плечами, буркнул нечто неопределенное. Он почему-то стеснялся своего топора, но чего тут стесняться? Топор великолепный, из отличной стали, совсем новый, ни на лезвии, ни на обухе ни ржавчинки, ни зарубки, рукоять... нет, не веревками примотана и не кожаными ремнями, а каким-то совсем неведомым образом, а в руке как лежит... Рорик приметил на бревне подходящий сучок, рубанул с пол-замаха, да и срубил начисто! А на лезвии ни зарубки! Может, топор заколдованный?
   - Что хочешь за топор, Ларс Костоправ? - спросил Рорик. - Давай меняться: я тебе меч, ты мне топор?
   Ларс посмотрел на Рорика, будто у того в голове поселились демоны.
   - Торкнуло? - непонятно спросил Ларс.
   Рорик вспомнил уроки дипломатии и выбрал линию поведения. Гордо выпрямился и сказал:
   - Не знаю, о чем ты говоришь, Ларс Костоправ, но вижу, что ты ценишь мой меч дороже своего топора, потому и предлагаю сделку от чистого сердца и без тайных помыслов. И да будут свидетелями сделки Один Отец Дружин, Тор Громовержец и кто-нибудь третий по твоему выбору!
   - А утром не пожалеешь, когда бухло выветрится? - спросил Ларс.
   - Не пожалею! - заверил его Рорик.
   - Ларс, вот ты где! - послышался из сумерек странно знакомый девичий голос. - А я тебя потеряла. Приколись, ко мне такой упырь пристал... ой!
   Это была та самая девица с разноцветными волосами, что убежала от Рорика несколько минут назад. Ларс не удивился ни ее волосам, ни кольцам в губе, ни нелепым штанам цвета неба. Рорик решил, что у альвов такие наряды обычны.
   - Здравствуй, Линда, - поприветствовал ее Ларс. - Линда, это Рорик, Рорик, это Линда.
   - Здравствуй, Линда, - вежливо произнес Рорик и поклонился так, как сын тана кланяется дочери другого тана, с которым нет войны. - Не знаю, кого ты называешь упырями, но я точно не из их числа. Прости, что обидел тебя, Линда, прими искренние извинения.
   Лицо Линды перестало быть испуганным, смягчилось.
   - Что, трубы горели? - непонятно спросила она.
   Ларс встрепенулся, протянул Линде заколдованную флягу, горло которой снова стало запечатано.
   - Будешь? - спросил он.
   - Нет, спасибо, - ответила Линда и помотала головой из стороны в сторону. - Синее с зеленым не мешаю.
   - А, понятно, - кивнул Ларс. - Садись с нами.
   Она хотела сесть на бревно рядом с Ларсом, но там торчал сук, и она села рядом с Рориком.
   - Ты откуда? - спросила она.
   - Мой отец правит всеми землями от Бовифьорда до Лазарусфьорда, - объяснил Рорик.
   - Это понятно, - кивнула Линда. - А по жизни чем занимаешься?
   - Не докапывайся до пацана, - сказал Ларс. - Он в образе. Покажи ей меч.
   Рорик заколебался. Женщине не подобает интересоваться мужскими делами, показывать ей оружие или давать в руки не то чтобы непристойно, в законах не сказано, что так нельзя...
   - На, смотри, - решился Рорик и вытянул меч из ножен.
   - А чего такой короткий? - спросила Линда.
   - Ручная ковка, - сказал Ларс.
   - Да ну! - удивилась Линда. - Разве кто-то еще умеет?
   - Выходит, умеет, - сказал Ларс.
   - Прикольно, - сказала Линда.
   Рорик понял, что меч ей неинтересен, и убрал обратно в ножны. Линда не возражала, Ларс тоже.
   - Приколись, Ларс, - неожиданно сказала Линда. - У шоссе какие-то гоблины ларек взяли.
   В этих словах Рорик понял только одно слово - гоблины. Он хотел переспросить, какие гоблины водятся по эту сторону врат холмов - торговые, которые плавают на больших ладьях, или подземные, которые воруют в лесу маленьких детей, но Ларс переспросил быстрее.
   - Что значит взяли? - переспросил он.
   - Ограбили, - объяснила Линда. - Забрали выручку, ящик вискаря и ящик коньячища. Кто-то из наших. Трубы горели у козлов.
   - Как из наших? - удивился Ларс. - Почему?
   - Они в кольчугах были и с мечами, как этот, - она ткнула пальцем в сторону Рорика.
   - Я не в кольчуге, - уточнил Рорик. - Это просто толстая куртка, она только скользящие удары удерживает.
   - Менты придут - тазер не удержит, - мрачно произнесла Линда. - Прикинь, какие уроды, на черта было ларек брать? Набегут менты, а здесь каждый второй - укурок, а каждый первый - малолетка.
   Рорик подумал, что реальный быт альвов отличается от того, что описывают в сказках. Очевидно, сказители плохо понимают, как и чем живут альвы, а что не понимают, то домысливают, вот когда Рорик начнет рассказывать друзьям, что видел в Эльфхейме, он ведь тоже домыслит непонятное... А забавно, он теперь самый большой знаток Эльфхейма во всем Мидгарде, до него никто не беседовал с воином-троллем как равный и не вкушал сильное вино. Хотя нет, вино кто-то вкушал, иначе откуда людям про него знать?
   Ларс ткнул его в бок и спросил:
   - Чего задумался, малой? Боишься ментов?
   - Я ничего не боюсь, - гордо ответил Рорик. - А про ментов вообще не знаю, кто такие.
   Рорик заметил, что язык стал двигаться иначе, чем прежде, из-за этого речь стала чуть-чуть невнятной. Наверное, побочный эффект того, что он теперь понимает язык зверей и птиц.
   Захлопали крылья, на сук сел ворон. Посмотрел вниз и укоризненно произнес:
   - Хватит жрать!
   - Пошел к лешему! - крикнула ему Линда и швырнула маленьким камнем.
   Ворон произнес непонятное слово:
   - Наркоманы!
   Вспорхнул и улетел.
   Рорик посмотрел на Линду и понял, что ее внешность стала менее отталкивающая, чем раньше. Альвийская красота другая, чем человеческая, к ней надо привыкнуть.
   - Чего лыбишься? - спросила его Линда.
   - Ты красивая, - сказал Рорик. - Прости, что ударил.
   Ларс нахмурился.
   - Чего-чего? - переспросил он. - Ты чего творишь, малой?
   - Да ну, ерунда, - махнула рукой Линда. - Я его напугала ненарочно, подошла сзади и окликнула. Да и непросто меня побить, я ему как дала по башке, так на весь лес зазвенело.
   - Ты с ней осторожнее, пацан, - посоветовал Ларс. - У нее черный пояс.
   Рорик скосил глаза вниз, и действительно, Линда подпоясана черным поясом. Так вот в чем секрет ее магии - волшебный пояс! Если не получится жениться, надо попробовать украсть боевой артефакт. Кстати насчет жениться. По ритуалу ухаживания ее надо похвалить, а за что ее хвалить - сисек нет, волосы хуже, чем у гоблинов... с чего он вообще взял, что она красивая?
   - Подбери слюни, малой, - сказал Ларс Рорику. И добавил, обращаясь к Линде: - Ты его очаровала.
   Рорик сложил пальцы в жесте, отгоняющем нечистую силу. Но никто не отогнался, ни Линда, ни Ларс. Линда заметила его жест, хихикнула и Рорик понял, что она его реально очаровала. И еще он понял, что совсем не желает преодолевать чары. Линда хоть и некрасивая, но не настолько, чтобы быть совсем отвратительной, а если рассказать в деревне, что обольстил альвийскую колдунью... Рорик вспомнил подходящую к случаю вису, но там прекрасная девица сравнивалась с коровой, а Линда на корову не похожа, не та у нее стать, коза - да, но не корова.
   - Он на тебя смотрит, будто вот-вот стихи читать начнет, - сказал Ларс.
   Линда усмехнулась и сказала:
   - Не тужься, пацан, лопнешь. Давай лучше пыхнем на двоих.
   Вытащила из складок одежды травяную трубочку, но не такую, какие Рорик находил в траве, а длиннее. Вставила конец между губ, и Рорик понял, почему у таких трубочек один конец всегда обслюнявлен. Щелкнула пальцами, и Рорик понял, почему другой конец у них всегда обуглен. С силой втянула воздух, на конце трубочки заполыхал уголек, а щеки Линды втянулись внутрь, лицо стало похоже на череп, обтянутый кожей. Рорик вздрогнул: вдруг она не альвийка, а навь? А Линда тем временем вынула трубочку изо рта, задержала дыхание, выдохнула клуб дыма. Рорик понял, что эта трубочка - просто маленькая курильница, и Сигун видела именно это, и раз оно ей померещилось драконовым дыханием, то она дура.
   - На, держи, - сказала Линда и протянула курильницу Рорику.
   Рорик вдохнул дым, задержал, выдохнул. Дым оказался очень едким, в горле запершило, но Рорик подавил кашель. Голова закружилась, но ненадолго, быстро встала на место. А запах что-то напоминает...
   - Конопля, что ли? - сообразил Рорик.
   Ларс и Линда захохотали в один голос, а Линда как раз вдохнула вторую порцию, и потому не только рассмеялась, но и закашлялась. Рорик погладил ее по плечу, дескать, прости, не хотел причинить неприятность, а она вдруг прижалась к нему, обняла за туловище и поцеловала в губы. Кольца в ее нижней губе больно врезались ему в кожу, но это была сладкая боль. А потом Линда раскрыла рот и принялась сосать язык Рорика, кольца больше не впивались, и ему понравилось. Он хотел так и сказать, но рот был занят, и он промолчал. А потом Линда прервала поцелуй, потянулась губами к курильнице, самоцвет на ее носу оцарапал Рорику щеку, но это тоже была сладкая боль. Рорик понял, что Линда очаровала его очень сильно.
   Следующие несколько минут они то пыхали, то целовались, а Ларс смотрел на них, цокал языком и давал шутливые советы. После примерно десятой затяжки Рорик осмелел и потрогал Линду за то место, где должны быть соски. Он вспомнил страшную сказку про демона-гомосека, который притворяется женщиной, а между ног у него мужской член, а опознать его можно по тому, что соски у него тоже мужские, не женские. Но у Линды соски были нормальные, женские, у нее просто сисек нет, а соски нормальные. Рорик решил, что она нормальная женщина, просто некрасивая, но это не имеет значения, потому что она его очаровала.
   Курильница докурилась до конца, Линда выбросила остаток в траву.
   - Пойдем, - предложила Линда.
   - Пойдем, - согласился Рорик.
   Огляделся в поисках ракитового куста, нашел сразу два, но Линда потащила его не под куст, а в шатер. Если бы Рорик не был очарован, он бы воспротивился - немного чести воину, когда девка тащит его к месту женитьбы за руку, как барана. Но он был очарован и не сопротивлялся.
   Линда завалила его на спину, сама легла сверху, стала целовать. Попыталась раздеть, не справилась с завязками, просто стянула штаны, при этом воскликнула неожиданное:
   - Да у тебя даже подштанники аутентичные, ну ты и фанатик!
   Рорик понял в этой тираде только слово "подштанники", и еще то, что Линда его больше одобряет, чем осуждает. А потом она принялась его ласкать, и он понял, что не зря альвов называют затейниками, народная молва даже преуменьшает, и это неудивительно - сам он о том, что сейчас происходит, никогда никому не расскажет, постесняется. А потом Линда взгромоздилась сверху... все-таки не подобает воину лежать под бабой как бревно с сучком... хорошо, что она его сначала очаровала...
   Линда застонала, как счастливая корова, задергалась, тут Рорик и кончил. Линда нагнулась к нему, поцеловала в губы и сказала:
   - Никогда не трахала викинга в шлеме.
   Подумала и добавила:
   - Ты милый.
   Достала еще одну курильницу, но не с коноплей, а с другой травой, они ее раскурили, Рорику не понравилось. А Линда такая обольстительная! Сигун рядом с ней как гадкий утенок рядом с лебедем, да простят боги невольный каламбур.
   - Полюбилась ты мне, Линда, - сказал Рорик. - Пойдем со мной в деревню, я сын тана и не самый плохой воин на побережье. У нас будут хорошие дети.
   Линда рассмеялась, поцеловала его еще раз и воскликнула:
   - Я так люблю, когда ты в образе! Продолжай, расскажи о своих подвигах, храбрый викинг!
   - Я не викинг, - строго сказал Рорик. - Я чту закон и нигде не в изгнании. А подвигов я пока не совершил никаких, в мои годы...
   Линда положила ему палец на губы, он замолчал. Похоже, это тоже какая-то магия.
   - Не говори о возрасте, - приказала альвийка. - Не хочу ничего знать. На вид тебе восемнадцать, а остальное меня не колышет. Лучше расскажи, как ты ходил в пиратские походы.
   Рорик подумал над словами возлюбленной и решил не хвастать попусту, это недостойно будущего тана.
   - Я не ходил в пиратские походы, - сказал Рорик. - Ни в морские, ни в пешие. Я даже рабов ни разу не казнил, не довелось. Медведей убивал дважды...
   - Да, расскажи про это! - обрадовалась Линда.
   - А чего тут рассказывать? - пожал плечами Рорик. - Берешь рогатину, берешь топор на всякий случай, от него толку немного, но если рогатиной промахнешься, не помирать же просто так! Короче, берешь рогатину, идешь на медведя...
   По ходу рассказа Рорик оживился, отлип от альвийки, стал скакать по шатру, изображать то медведя, то самого себя с рогатиной, мешали спущенные штаны, но завязывать пояс было неуместно, а то Линда может подумать, что ему не понравилось на ней жениться. Линда улыбалась во весь рот, а потом достала амулет, светящийся колдовским светом, и направила на Рорика, а когда тот спросил, зачем это, сказала, дескать, чтобы лучше помнить. Рорик заподозрил неладное, но ненадолго, он ведь был очарован.
   А потом они снова стали целоваться и снова поженились, и на этот раз Рорик был сверху, как положено воину, а Линда снизу, как положено женщине. Он еще раз сказал, что ее любит, и Линда согласилась, сказала, что тоже его любит. Тогда Рорик стал совсем счастлив. Линда достала курильницу с коноплей, они покурили в третий раз, и одновременно Линда напустила на Рорика совсем сильные чары, его счастье усилилось неимоверно, он стал рассказывать охотничьи байки, Линда хохотала как сумасшедшая, а потом она рассказала ему про каких-то телепузиков, и он тоже хохотал как сумасшедший, хоть и не понял в ее рассказе ни слова. А потом Линда сказала, что хочет спать, привалилась к Рорикову плечу, тот хотел раздеться, дескать, куртка жесткая и вонючая, и вообще положено раздеваться, когда кого-то любишь, она ведь не военная добыча, а нормальная человеческая любовница, хоть и альвийка, а она зевнула и сказала, что у милого на плече мягко по-любому, и уснула.
   Через несколько минут в шатер просунул бородатую морду Ларс.
   - Чего тебе? - обратился к нему Рорик. - Не мешай.
   - Менты, - озабоченно произнес Ларс. - Облава.
   - Чего? - не понял Рорик.
   Ларс стал сбивчиво объяснять, что менты - это гоблины, но не те, которые украли на ярмарке сильное вино, а другие, враждующие с первыми, они набежали на альвийский лагерь, собирают дань вином и курильницами, и берут в полон всех, кого изловят. Рорик понял, что Линду пора будить. Присосался к ней поцелуем, но она ответила на поцелуй, не просыпаясь, и тогда Рорик зажал ей нос пальцами. Линда чихнула и проснулась.
   - Что такое? - спросила она.
   - Менты, - сказал Ларс.
   - Гоблины, - сказал Рорик. - Облава. Одевайся.
   - Траву скинь, - добавил Ларс.
   - Да все уже скурили, - сказала Линда и засмеялась.
   Рорик застегнул штаны, опоясался мечом, поправил шелом. И заметил, что Ларс не облачается в доспех, и даже свой замечательный топор где-то оставил.
   - Ларс, где твой топор? - спросил Рорик.
   - Там, - неопределенно махнул рукой Ларс. - А ты что, с ментами воевать собрался?
   - Конечно, - кивнул Рорик. - Я же воин, а не говно с бородой. Мне потом в Валхалле перед Одином ответ держать.
   - Один далеко, а менты близко, - сказал Ларс.
   - Немного чести удаляться от Одина и приближаться к всякой мерзости, - сказал Рорик.
   - Я балдею, какой ты храбрец! - воскликнула Линда.
   Заметила, что лежит без штанов и без сапог, торопливо натянула сначала штаны, затем сапоги. Рорик хотел напомнить ей, чтобы опоясалась волшебным черным поясом, но она вспомнила сама, без напоминания.
   - Да пошли вы к чертям, герои херовы, мое дело предупредить, - сказал Ларс и удалился.
   Рорик осторожно выглянул из шатра наружу. Стемнело.
   - А эти менты-гоблины в темноте видят? - спросил он Линду.
   - Кто как, - ответила Линда. - В целом вряд ли.
   Рорик прикинул в памяти, по каким тропам сюда пробирался, пожалуй, он даже в темноте найдет обратный путь.
   - Уйдем вратами холмов, - решил Рорик. - Сдается мне, не слишком разумно сражаться в одиночку с целой толпой гоблинов.
   - Это ты верно подметил, - согласилась Линда и еще раз засмеялась. - Пойдем.
   Рорик осторожно выполз из шатра, выпрямился, попытался оглядеться, но не видно ни зги, прислушался, вон у дальних костров слышна суета, а арфы и колотушки замолкли, вместо них кто-то громогласно орет, как пират, собирающий рабов в полон. Кто-то другой выкрикнул несогласное, прозвучал удар, заголосила женщина, все верно, облава.
   - Я боюсь, - прошептала Линда.
   - Не бойся, милая, я с тобой, - прошептал в ответ Рорик. - Не отставай и не забывай про магию, помогай волшебством.
   Он прикинул, как будет пробираться к вратам, осторожно зашагал в нужную сторону. Под ногой блеснуло железное, он наклонился - Ларсов драгоценный топор! Не иначе, Тор послал, трусу такой топор не нужен, будь он хоть трижды великан. А в деревне топор без дела не останется, в деревне храбрецов хватает, взять хотя бы братьев Гуннарссонов, они, правда, из другой деревни, но неважно, войны с ними нет, так что они тоже как бы свои.
   - Топор возьми, пригодится, - приказал он Линде.
   Линда нервно хихикнула и взяла оружие.
   - Будто грибочков поела, - непонятно сказала она. - Глючит не по-детски.
   Рорик не понял, о чем она говорит, но на всякий случай решил успокоить.
   - Не бойся, - сказал он. - Положись на меня.
   Они прошли вдоль поляны к ельнику, а дальше пошли по опушке параллельно тропе, чтобы густой лапник прикрывал со всех сторон, кроме одной, но тут уже ничего не поделаешь, никакая маскировка не идеальна, их судьба в божьих руках, и не поймешь сразу, что лучше - незаметно прокрасться до самых врат холмов и избежать боя с превосходящими силами или наоборот, сразиться и покрыть себя неувядаемой славой. Лучше, наверное, первое, а то второе очень боязно.
   - А ну стоять! - выкрикнул кто-то из темноты суровым воинским голосом.
   Рорик понял, что боги не согласились с ним, предпочли второе первому.
   - Прорываемся! - крикнул он Линде, выставил щит перед собой, выхватил меч и побежал на звук, но не напрямую, а чуть в сторону, чтобы напасть сбоку.
   Вспыхнул колдовской свет, яркий, как солнце, но не во все стороны, а узким лучом, это, очевидно, колдовское зеркало, которое сначала удерживает солнечный свет, а потом отпускает по заклинанию. Если бы Рорик попер напролом, луч ударил бы прямо в него, а так он ударил в Линду.
   - А ну бросай топор, дура упоротая! - крикнул тот же голос.
   - Тут кто-то еще, - произнес другой голос, совсем рядом, можно протянуть руку и потрогать.
   Рорик протянул руку с мечом и потрогал. Меч уткнулся в твердое, и Рорик понял, что на гоблине надет доспех. Тут как раз из-за туч вышла луна, и в ее свете Рорик разглядел, что на голову его противника надет круглый шелом, а в руке дубинка, то ли деревянная, то ли из моржового хера, какими сражаются полночные варвары. Гоблин взмахнул дубинкой, Рорик принял удар на щит, а мечом рубанул врага по бедру. Кость хрустнула, нога подломилась, гоблин сказал что-то ругательное и упал. Когда он падал, стало видно, что между шлемом и панцирем у него широкая щель, Рорик воткнул туда меч, надавил, позвонки хрустнули, брызнула кровь, враг захрипел и умер.
   Второй враг прошипел заклинание, Рорик прикрылся щитом, и вовремя. Заклинание ударило в щит, во все стороны брызнули маленькие молнии.
   - Один и Фрея! - воскликнул Рорик.
   Божьи имена, произнесенные подряд, подавили вредоносную магию в зародыше, не дали развернуться в полную силу. Молнии безвредно осыпались на траву, Рорик взмахнул мечом, перебил врагу руку в запястье, подоспела Линда, оглушила гоблина обухом по темечку, настоящая дева-воительница, да какая умная! Другая бы на ее месте рубанула лезвием, а разве шелом прорубишь лезвием? А так вышло идеально, гоблин упал, Рорик присел на корточки над бездыханным телом, нащупал щель под шеломом, зарезал. Огляделся - никого нет, гоблинов было только двое. Вознес Одину и Фрее краткую молитву, спросил Линду:
   - У них бывает при себе что-нибудь ценное?
   Линда не ответила на вопрос, она стояла неподвижно, уронив топор, а ее некрасивое лицо в лунном свете стало как у упыря. Сначала Рорик подумал, что ее задело гоблинской магией, а потом сообразил - это же у нее первый бой! Каждый второй пацан в первом бою трусит, это не считается зазорным, потому что потом проходит, и не у всех оно бывает, у Рорика вот не случилось, вышел против двоих сразу, обоих одолел, и хоть бы хрен. А у Линды случилось, и еще ее послебоевая кручина одолела, вдвойне не повезло деве.
   - Линда, милая, очнись, - ласково произнес Рорик.
   Она снова не ответила. Рорик вспомнил, что отец рассказывал, что в таких случаях помогает оплеуха. Но бить не стал, пожалел, просто обнял Линду как ребенка (получилось глупо, она ведь выше), она в него вцепилась, как утопающий в бревно, стала беззвучно рыдать, а Рорик гладил ее по спине и бормотал что-то невразумительное.
   - Ты их убил... - бормотала Линда в ответ. - Я его убила... Мы убили...
   - Убили, милая, убили, - соглашался с нею Рорик. - Ты храбрая, сильная, я сначала на тебя поглядел, думаю, экая худородная коза, а теперь вижу: всем коровам корова, хочу тебя в жены, любимая, раз и навсегда.
   - Пипец, - произнесла Линда непонятное слово.
   И вдруг рассмеялась, и снова стала нормальная, будто и не снедала ее только что тоска-кручина.
   - Ну и таблетки! - проговорила она с непонятной улыбкой. - Как глючит, приколись, я почти поверила!
   - Пойдем, милая, - сказал ей Рорик. - Пройдем через врата холмов, я тебя с отцом познакомлю и с мамой, свадьбу сыграем, славных сыновей мне родишь!
   - Пойдем! - радостно согласилась Линда. И добавила себе под нос: - Обалдеть как глючит, счастье-то какое.
   В кустах зашуршало, Рорик взял Линду за плечо и аккуратно затолкал под елку. Сам тоже спрятался под колючей лапой, затаился в засаде. Давайте, гоблины, приближайтесь...
   Незнакомец приближался не таясь, пер прямо по середине поляны, и не слишком он похож на воина, должно быть, смерд бежит от полона. Может, словить раба?
   - Ларс! - тихо позвала Линда.
   - Линда! - позвал незнакомец в ответ, и Рорик понял, что это Ларс.
   Рорик вылез из-под елки, шагнул навстречу троллю, тот дернулся в испуге.
   - Что, тоже первый бой? - спросил Рорик тролля.
   - Чего? - переспросил тот.
   - Стало быть, первый, - кивнул Рорик собственным мыслям. - Не переживай, со всеми бывает. Подштанники не обосрал?
   Ларс опасливо пощупал седалище, понюхал ладонь. Линда тихонько засмеялась.
   - Линда, верни топор хозяину, - приказал Рорик.
   Линда протянула троллю топор, лезвие сверкнуло в лунном свете, стало видно, что оно окровавлено.
   - Это что? - спросил Ларс, ткнул пальцем в кровавое пятно и вдруг затрясся, как припадочный. - Ты... это... того...
   - Нет, не она, - уточнил Рорик. - Линда его только оглушила, добил я.
   Ларс посмотрел на Рорика так, как будто тот сказал что-то вроде "я вчера осквернил алтарь Одина и срубил два дерева в Фреиной роще".
   - Сдается мне, Ларс Костоправ, ты в этом лесу не самый храбрый воин,- сказал Рорик. - Может, тебя лучше взять в дом рабом?
   Линда засмеялась и воскликнула:
   - Ну ничоси как завернул! Обожаю эти таблетки!
   - Да пошли вы все, - сказал Ларс.
   Вопреки собственным словам, он не стал никого прогонять, а развернулся и ушел сам. Вдалеке вопили гоблины, лаяли собаки. А что если это не просто бродячие собаки, а обученные гоблинские ищейки?
   - Надо торопиться, - сказал Рорик. - Надо дойти до врат холмов, пока собаки не встали на след.
   - Не встанут, - пообещала Линда.
   Достала травяную палочку, сломала, покрошила вокруг. По лицу Линды было видно, что она верит, что ее колдовство собьет собак со следа. Рорик решил, что Линде можно доверять, она в колдовстве знает толк, не раз уже доказывала.
   - Как думаешь, стоит их обыскать? - спросил Рорик Линду. - Бывает у них с собой что-нибудь ценное?
   - Вряд ли, - пожала плечами Линда. - Разве что оружие...
   Из ее правой руки ударил луч колдовского света, как у покойного гоблина, но не белый и яркий, а желтый и тусклый. Рорик понял, что ее колдовство слабее, чем у гоблинов.
   - Ого, автомат, - произнесла Линда непонятные слова.
   Наклонилась, подобрала железку причудливой формы с холстяным ремнем, обмотала себе шею этим ремнем, чтобы железка висела на груди. Очевидно, у альвов другие приметы, чем у людей, обмотать шею веревкой или ремнем у них не предвещает несчастья.
   - Теперь прорвемся, - сказала Линда. - Веди.
   Она погасила колдовской свет, он взял ее за руку, повел вдоль опушки.
   - Ты такой милый, - сказала вдруг Линда. - Мне тебя бог послал.
   - Какой именно? - спросил Рорик.
   Он и раньше подозревал нечто подобное, а теперь уверился окончательно. Линда знает толк в колдовстве, а колдуны и колдуньи всегда видят невидимое, и если она говорит, что его послал бог, значит, его и вправду послал какой-то бог.
   - Как какой? - переспросила Линда. - Бог - он же... - она вдруг осеклась. - Ну да, ты же язычник в образе. Хотя какое там в образе... Так забавно! Как думаешь, что ты символизируешь?
   - Чего? - не понял Рорик.
   - Ларс символизирует обманчивость силы, как Голиаф в библии, - сказала Линда. - Кажется огромным и страшным, как тролль, а по жизни трус позорный. А ты маленький, щуплый и малолетний, на вид соплей перешибешь, но храбрый как черт и отмороженный на всю голову, тебе человека зарезать как высморкаться. Что это символизирует?
   Рорик открыл рот, чтобы ответить, но не смог подобрать подходящих слов и закрыл рот обратно. Тогда Линда ответила себе сама.
   - Ты символизируешь мои подавленные желания и устремления, - заявила она. - Я мечтаю о сильном мужчине, как вепрь или тур, и чтобы не с виду, как Ларс, а по-настоящему, чтобы как ковбой херов, чтобы на все законы клал с прибором, типа, закон - это я, и не колебет. Понимаешь?
   - Понимаю, - кивнул Рорик. - Ты хочешь выйти замуж за конунга викингов. Зря, они злые и пахнут кровью.
   - Ты тоже пахнешь кровью, - улыбнулась Линда. - Я люблю этот запах.
   - Свежая кровь пахнет иначе, чем въевшаяся, - возразил Рорик. - Если бы я убивал гоблинов дважды в день, я бы вонял как медведь.
   - Всякое желание, доведенное до предельного воплощения, преобразуется в абсурд, - сказала Линда. - Ты - удачный компромисс, не ожидала от подсознания такого результата.
   Рорик удивился - вроде нет никакой необходимости колдовать прямо сейчас, а она эвон какое длинное заклинание произнесла. А потом подумал, что Линда знает толк в колдовстве и раз она произнесла длинное заклинание, значит, так надо. На всякий случай взял меч наизготовку, но ничего не случилось.
   - А как думаешь, что символизирую я? - спросила Линда.
   - Чего? - не понял Рорик.
   - Если рассмотреть твою часть подсознания как отдельную личность, которая меня наблюдает, у нее ведь тоже есть какие-то мысли, правильно? - спросила Линда.
   - Ничего не понимаю, - сказал Рорик. - Хотя... Ты, наверное, спрашиваешь, кто ты на мой взгляд такая? Типа, не боюсь я ли твоего колдовства? Нет, не боюсь. Я сегодня кое-что понял. Когда сидишь на бревне и слушаешь сагу, приключения героев кажутся потрясающими, а подвиги исключительными, сидишь и думаешь, мол, ничего такого со мной не произойдет, сер я и ничтожен, не то что Зигфрид и иные герои. А на самом деле, я сейчас понял, Зигфрид, может, и не такой уж и храбрый был. И подвиги совершать не так трудно, надо просто быть готовым их совершать, а чтобы понять, готов или нет, надо попробовать, а вернее даже не попробовать, а взять и совершить подвиг. Или не совершить, мало ли, вдруг не получится, но в таком раскладе нет позора, ну, не поставят тебя в Валхалле в первый ряд, так и в задних рядах Рагнарека тоже чести немало, понимаешь, о чем я?
   - Типа вроде, - непонятно ответила Линда. - Но тебе легко говорить, ты храбрец, а я нет.
   - Ты очень храбрая! - возразил Рорик. - Даже для мужа ты храбрая, а для девы вообще беспредел! Редкая дева поднимет топор и опустит... а где топор, кстати?
   - Какая разница? - пожала плечами Линда. - Где-то бросила.
   Рорик подавил желание отвесить подруге подзатыльник. Храбрая-то храбрая, но боги, какая дура! Такое оружие выбросила! Впрочем, женщине ум без надобности, хороших детей любая свинья родит.
   - Ты храбрая, - сказал Рорик. - Пойдем скорее, лай приближается.
   Внезапно Рорика одолело ощущение, будто где-то рядом что-то не так, а что именно, он не понимает. Если бы рядом с ним не было альвийки, он бы подумал, что боги пытаются о чем-то предупредить, а так это, скорее всего, побочное действие ее колдовства, он же велел ей колдовать... или не велел, а только подумал?
   Рядом кто-то чихнул.
   - Один и Фрея! - воскликнул Рорик и выхватил меч.
   - Один и Фрея! - воскликнул чихнувший и тоже выхватил меч, если судить по вжикнувшему звуку.
   - Женился на твоей матери! - воскликнула Линда и щелкнула своей колдовской железкой.
   - Стой, это свои, - приказал ей Рорик.
   - Рорик, ты, что ли? - спросил из темноты Карл Торфинссон, теперь Рорик его узнал, это старший брат по матери Од Черноголовой, которая пару лет назад нагуляла дитя от Бальдура Одинссона. Впрочем, если считать не по крови, а по обычаю, он ей не единоутробный, а полный брат, ведь если мужняя жена нагуляла ребенка на стороне, то по обычаю отцом все равно считается муж ребенковой матери...
   Рорик помотал головой, отгоняя непрошеные мысли.
   - Да, это я, - сказал он. - Привет, Карл. Где мой отец?
   Карл промедлил с ответом, сердце Рорика екнуло.
   - Повязали, - вымолвил наконец Карл. - Набежали гоблины в круглых шеломах, стали швыряться молниями. Рагнар подставил щит, молния прошла насквозь, сбила с ног, так его и повязали.
   - Хорошо, что со мной альвийская колдунья, - сказал Рорик и поглядел на Линду с благодарностью. - Спасибо, что уберегла, я твой должник.
   - Колдовство ни при чем, - возразила Линда. - У тебя щит, наверное, деревянный, в этом все дело.
   - Да, точно, деревянный, - согласился Рорик. - Ладно, неважно, пойдем.
   Он к этому времени уже разглядел тропу, по которой прошел Карл. Взял отцовского дружинника за локоть, мягко подтолкнул в нужную сторону, Карл вздрогнул, но не от гнева (типа, будет всякий щенок меня подталкивать, как барана), а от испуга перед круглоголовыми гоблинами.
   - Они же там... много их... - забормотал Карл.
   - Тем больше славы победителям, - сказал Рорик. - А если тебе славы слишком много, так я тебя не неволю, воин и колдунья сильнее, чем воин, колдунья и трус.
   - Кого ты назвал трусом? - спросил Карл, но не гневно, а как бы с интересом.
   - Так, померещилось, - улыбнулся Рорик, - Пойдешь со мной вызволять тана?
   Карл нервно рассмеялся и стукнул кулаком в ладонь другой руки.
   - А и пойду! - воскликнул он. - Немного чести пропустить пир в Валхалле в честь твоего отца!
   - Да, теперь вижу, что померещилось, - улыбнулся Рорик.
   Они рассмеялись и обнялись почти как братья, но не совсем, потому что Рорик не убрал меч в ножны, а с мечом в руке обниматься неудобно.
   - Пойдем, Линда, - сказал Рорик. - Чем бы ни закончилась эта история, о ней сложат прекрасную сагу.
   - Боюсь, забудется, когда отпустит, - сказала Линда.
   - Не бойся, Линда, - ободрил ее Рорик. - Такие приключения не забываются.
   - Да будет так, - серьезно произнесла Линда.
   Рорик вдруг понял, что эти слова произнесла не Линда, кто-то другой воспользовался ее устами, то ли Фрея, то ли Вирдд, а может, сам Один, но неважно, главное, что боги на их стороне, боги всегда на стороне храбрецов!
   Они прошли шагов сто, а потом впереди замелькали колдовские лучи, и Рорик увлек товарищей под очередную елку.
   - Сначала пропустим, - прошептал он. - А потом ударим в тыл.
   - Как ударим? - переспросила Линда. И указала на меч: - Этим огрызком, что ли?
   Рорик открыл рот, чтобы возмутиться, но Линда положила ему поперек губы указательный палец, и эта нехитрая магия лишила его голоса.
   - Доверься мне, - прошептала Линда. - Я покажу вам настоящую боевую магию.
   Она щелкнула своей железкой, посмотрела на ее конец, и взгляд у Линды стал как у Зигфрида, глядящего на Фафнира поверх меча. Рорик понял, что Линде можно довериться.
   - Побереги пленников, - попросил он. - Среди них мой отец.
   - Постараюсь, - кивнула Линда. - Но не обещаю, в бою бывает всякое.
   - Я помолюсь, чтобы в этот раз было не всякое, а как надо, - сказал Рорик.
   И действительно помолился, но беззвучно и очень быстро, потому что враги приближались. Стал виден их строй: один впереди освещает путь колдовским лучом, двое идут сзади, а между ними и первым ковыляют трое пленников. Вот они ближе, ближе...
   - Господи, помилуй, - прошептала Линда.
   Встала во весь рост, и вдруг на конце волшебной железки заплясала молния и ударила в головного гоблина, из того брызнула кровь, а куртка на нем загорелась. Линда перевела железку на замыкающих гоблинов, загрохотала вдругорядь, они тоже окровавились и загорелись. И трава в том месте, где они стояли, тоже начала гореть, и еще одна береза в стороне, в которую ударило шальное заклинание.
   - Какой дурак трассеры сплошняком зарядил, - пробормотала Линда. - Нельзя так!
   Один гоблин захрипел, Линда навела на него железку, та коротко всхрапнула и замолчала, перестала грохотать.
   - Все, кончилась боевая магия, - сказала Линда, отбросила железку и тихо засмеялась чему-то своему.
   - Один и Фрея, - проговорил один из пленников отцовским голосом.
   Рорик решил, что пришло время для благородной воинской шутки.
   - Это не Один, папа, - сказал он. - Это твой сын. А дева, которую ты назвал Фреей - моя невеста.
   - Рорик, ты? - изумился отец. - Ты почему здесь?
   - Попенять отцу, что не позвал на славное дело, - ответил Рорик отцу. - Немного чести отправиться в набег, а родного сына оставить с рабами и смердами, как малолетнего засранца. Боги такого не любят, отец! Как бы тебе не растерять удачу с таким поведением!
   - А не обнаглел ли ты, Рорик? - подал голос Торвальд Гуннарссон. - Не проучить ли тебя розгами?
   - Не оставить ли тебя в путах, Торвальд? - ответил вопросом Рорик. - Линда, тут путы заколдованные, сможешь их снять?
   Линда немного поколдовала и сняла путы с отца Рорика.
   - Я Рагнар Рорикссон, тан тех мест, что за вратами холмов, - представился тот. - А ты альвийская колдунья?
   Линда не ответила, только пожала плечами.
   - Она альвийская колдунья, - подтвердил за нее Рорик. - Она храбрая, как валькирия, не всякий муж сравнится с нею в храбрости! Я возьму ее в жены, она родит хороших детей!
   - Разве у альвов и людей бывают общие дети? - спросил отец.
   Эта мысль раньше не приходила Рорику в голову. Он посмотрел на Линду, та согласно кивнула, дескать, бывают.
   - Разве не следует спросить у отца разрешения? - спросил Торвальд Гуннарссон.
   - Немного чести отказать в просьбе тому, кто вызволил тебя из полона, - строго ответил ему Рорик. - Сдается мне, благородному мужу даже думать неуместно, чтобы отказать в просьбе тому, кто его вызволил. А раз так, зачем спрашивать? Кто я такой, чтобы подвергать сомнению честь родного отца?
   - Сдается мне, из этого щенка получится годный тан, - подал голос Олаф Гуннарсон.
   - Сдается мне, ты прав, брат, - согласился с ним Торвальд. - Эй, Рагнар, хорошего бычка родила твоя корова!
   - Ха, - сказал Рагнар, и все поняли, что он гордится сыном.
   - Пойдемте во врата, - сказал Рорик. - Сдается мне, гоблины приближаются, а трижды испытывать судьбу, сдается мне, неуместно.
   - Да, пойдемте, - согласился Рагнар. - Торвальд, Олаф, вино не потеряли?
   - Как? - изумился Рорик. - Разве гоблины не отобрали у вас сильное вино?
   - Сначала отобрали, - улыбнулся Рагнар. - А потом заставили нести обратно, дурачки.
   Братья Гуннарссоны взвалили на плечи торбы с сильным вином, и отряд скорым шагом устремился к вратам холмов. Без всяких приключений воины добрались до лаза под деревом, перебрались из Эльфхейма в Мидгард и, о удача, выбрались в то же место и в то же время. Пришли в длинный дом, где пируют воины, раскупорили бутыль сильного вина и пустили братиной по кругу, и Линду тоже взяли на пир, она ведь не обычная дева, а воительница. Поначалу она пыталась отвергнуть угощение, дескать, синее с зеленым не мешаю, но Рагнар сказал, что от такого поведения бывает обида, Линда устыдилась и тоже пригубила. Потом кто-то притащил поросенка, воины стали его щекотать, он визжал, а воины разбирали, какие именно слова он визжит, но получалась нелепица. Тогда Линда стала хохотать, а когда успокоилась, объяснила, что сильное вино вовсе не помогает понимать язык зверей и птиц, это глупое суеверие. А тот ворон из Эльфхейма, чьи слова Рорик стал понимать после вина, реально говорил человеческим языком, это просто такой необычный ворон, бывают ведь люди, говорящие по-гоблински, и гоблины, говорящие по-человечески, почему не быть ворону, тоже говорящему по-человечески? Разве вороны глупее гоблинов? Ворон - птица Одина, а гоблин - нет. Когда Линда все это рассказала, Бьерн Карлссон спросил ее, как делать золото из камней, а она ответила, что это невозможно, но Бьерн ей не поверил.
   Воины пропировали до рассвета, а потом залегли спать и проспали иные до полудня, а иные до заката, а когда проснулись, заболели. Рагнар стал злословить Линду, что она наколдовала болезнь, а Линда сказала, что сильного вина нельзя пить много, а то заболеешь, а Бьерн Карлссон сказал, что ни в одной саге об этом не говорится, Линда сказала, что он невежественный дурак, Бьерн отвесил ей пощечину, а она ударила его боевой магией один раз по яйцам и другой раз по башке, Бьерн порывался бежать за боевым молотом, но Рорик Рагнарссон сказал, что тогда побежит за мечом, и пусть победит сильнейший, и Бьерн сказал, что немного чести убить юношу, подобного Рорику, славного, хоть и глупого, как пень, а Рорик рассмеялся и они обнялись, и на этом их ссора закончилась. Линда предложила воинам выпить по чуть-чуть сильного вина, дескать, подобное лечат подобным, и вышло по ее словам, и Бьерн, когда выздоровел, сказал, что она не самая плохая колдунья в семи мирах. Линда тоже выпила немного сильного вина, но не обрадовалась, а опечалилась, сказала, что тоскует по Эльфхейму и желает пройти вратами холмов обратно. Рагнар сказал ей, что она ему полюбилась, и что он построит им с Рориком дом и подарит много рабов и баранов, потому что она хоть и некрасивая, но храбрая и честная, родит хороших детей и еще колдовством поможет, если что. Линда в ответ грустно вздохнула и сказала, что ее скоро отпустит, и когда это случится, ей лучше быть в Эльфхейме, а то тролли знают, во что превратится это место, когда ее отпустит. Бьерн сказал, что немного ума держать в деревне колдунью, на которой лежит черное заклятие, и Линда сказала ему, что если он не замолчит, она еще раз ударит его по яйцам боевой магией. Рорик сказал, что любит Линду и пойдет за ней хоть в Эльфхейм, хоть навстречу проклятию, хоть куда. Олаф Гуннарссон сравнил его с бестолковым кобелем, Рорик разгневался и ударил Олафа по руке, а Олаф в ответ ударил Рорика по голове. После этого Рорик заплакал, но в этом не было урона его чести, потому что все поняли, что он плачет не от боли, а от тоски по предстоящей разлуке с любимой, а в таких обстоятельствах даже Зигфриду нет позора поплакать.
   Позже Рорик привел Линду к вратам холмов, они были открыты, с другой стороны слышались голоса гоблинов. Рорик сказал, что немного ума уходить в Эльфхейм в таких обстоятельствах, но Линда сказала, что у нее нет другого выхода, в Мидгарде она затоскует и зачахнет, потому что здесь нет волшебных умывальников с теплой водой, а она к ним привыкла, и еще нет волшебного напитка кофе, к которому она тоже привыкла, и она не полюбила в Мидгарде никого, кроме Рорика, и еще чуть-чуть его отца, потому что он по сути тот же Рорик, только поумнее, а все остальные деревенские мужи похожи на быков, а она таких не любит. Рорик сказал, что он тоже похож на быка, а она печально улыбнулась и поцеловала его на прощание, и самоцвет на ее носу снова оцарапал ему щеку.
   - Я этой ночью кое-что поняла, - сказала Линда. - Раньше я многого боялась и признавала все запреты без разбора, даже те, которые не стоило признавать. Из-за этого меня снедала тоска и недоставало удачи. А теперь я поняла, что удача дается отважным и свободным, и отныне я буду жить как викинг, буду сама себе закон и порядок. Начну торговать волшебными зельями, поимею много серебра и буду жить богато и счастливо.
   - Ты храбрая и мудрая девица, - сказал ей Рорик. - Жаль, что ты не можешь жить в Мидгарде. Я всегда буду помнить тебя и любить.
   Они обнялись и расцеловались, и Линда заплакала, а Рорик нет, потому что воину не подобает плакать слишком часто. А потом Линда ушла во врата холмов, а Рорик остался.
   Он отошел от врат на сто шагов, чтобы не задело, когда они закроются, он отсчитывал сто шагов вслух, сначала шепотом, а под конец в полный голос, присовокупляя проклятия после каждого шага. А потом сел, куда пришелся сотый шаг, уткнулся головой в колени и долго плакал. Он думал, что никто его не видит, но на самом деле его видели трое.
   Первыми двумя были тан Рагнар Рорикссон и ближайший его друг Торвальд Гуннарссон.
   - Хороший у тебя пацан, - сказал Торвальд. - Верный, храбрый, удачливый и не жестокий - редкое сочетание.
   - Да, я удачлив на супружеском ложе, - кивнул Рагнар.
   - А то, что колдунья ушла - это, я думаю, к добру, - сказал Торвальд. - Нехорошо, когда бабье колдовство сильнее, чем рука воина.
   - Разве ее колдовство сильнее моей руки? - спросил Рагнар.
   - А разве ты умеешь голой рукой протыкать во врагах пламенные дырки? - спросил Торвальд.
   - Один и Фрея! - воскликнул Рагнар. - Разве это не привиделось?!
   Надо сказать, что храбрые воины, хоть и выздоровели от вина, чувствовали себя не вполне здоровыми и путались в воспоминаниях.
   - Сдается мне, не следует держать врата холмов так, чтобы они открывались всякий раз, когда какая-нибудь дура перекувыркнется через пень, - сказал Рагнар, поразмыслив. - Сдается мне, надо навалить на этом месте большой курган.
   Торвальд думал над его словами столько времени, сколько нужно, чтобы сварить куриное яйцо всмятку. Потом сказал:
   - Ты прав, тан. Сдается мне, немного позора уклониться от брани с гоблинами Эльфхейма. Особенно когда один раз уже победил.
   - Сдается мне, пора отвести дружину к Нордкину, - сказал Рагнар. - Я слышал, местный тан дурно обращается со своей старшей наложницей, а она была знатного рода, пока не угодила в полон.
   - Какого рода? - заинтересовался Торвальд.
   - Да насрать, если честно, - пожал плечами Рагнар. - Знатного. Мы накажем того тана за дурное обращение с благородной девой, а заодно наловим в Нордкине рабов, они насыплют курган поверх врат холмов, а потом мы продадим этих рабов в Трондхейме и серебро поделим как обычно. И еще я слышал, что в Нордкине живет неплохой скальд.
   - Теперь я понял твой замысел, - улыбнулся Торвальд. - Я и мои братья с тобой.
   Они обнялись и пошли к алтарю Одина засвидетельствовать договор. С этого места их больше нет в этой саге, которая, кстати, подошла к концу.
   Последнее, что осталось изложить в этой саге - кто был третьим человеком, наблюдавшим прощание Рорика и Линды. Строго говоря, это был не человек, а девица, ее звали Сигун Ормсдоттир. Когда Рагнар и Торвальд ушли, она подошла к Рорику и стала утешать, он плакал на ее плече, а она не удержалась и принялась злословить на Линду, Рорик обиделся, ударил ее в нос, завалил под ракитовым куст и насильно оженил, из-за чего они поссорились и больше никогда не разговаривали. Сигун потом вышла замуж за Херлофа Селедку, а Рорик никогда не женился насовсем, потому что его проткнула стрела в набеге на Нордкин и он от этого умер. Дело в том, что перед тем, как отправиться во врата холмов, Рорик обещал богам богатую жертву, а когда вернулся - забыл и не принес, а боги такого не любят.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"