Проскурин Вадим Геннадьевич : другие произведения.

Люди, черви и боги

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 5.29*4  Ваша оценка:


ЛЮДИ, ЧЕРВИ И БОГИ

   Гость явился под вечер, я как раз обходил свои владения, перед тем как поужинать и лечь спать. Все было в порядке - забор цел, козы бодры и веселы, воды в поилке достаточно, сорняков на грядках немного, растения не болеют, вредителей не больше, чем обычно. Если утром не произойдет ничего заслуживающего внимания, можно будет посвятить весь завтрашний день личным делам. В очередной раз сходить к Другарю, поговорить о Белянке, а то давно я что-то этот уже вопрос не поднимал. В таких делах главное не отставать, рано или поздно он все равно согласится. Поле у меня самое большое в деревне, коз, правда, всего полторы сотни, но больше мне и не нужно, и так ем мясо каждый десятый день. Но когда мы с Белянкой семьей станем жить, поголовье стада раза в три без проблем увеличим - мое поле и шесть сотен без труда прокормит. А то, что я сирота из захудалого рода - так это раньше было важно, а с тех пор, как на Лысой горе поселились боги, количество родственников больше ни на что не влияет. Теперь важен ум и природная смекалка, а этого у меня более хоть отбавляй, не зря меня Умником прозвали.
   Я уже подходил к дверям дома, как вдруг услышал неясное шуршание у калитки. Кого это несет на ночь глядя... Неужели гость? Давненько они ко мне не заглядывали.
   - Иду! - крикнул я и подошел к калитке. - Кто там?
   - Кержак, - ответил незнакомый голос. - Кержак Дунев, третий сын Глазка Дунева.
   Третий сын. Все понятно.
   Калитку, в общем-то, можно было уже открывать, но я решил подстраховаться.
   - Давно в наших краях? - спросил я.
   - Часа полтора.
   - Законы знаешь?
   - Кто же их не знает? - хмыкнул Кержак.
   - Ну, смотри, - сказал я и произнес ключевую фразу: - Заходи, гостем будешь.
   И распахнул калитку.
   Никаких запоров на калитке не было. Сила новых богов защищает собственность лучше любого запора.
   - Зачем пожаловал? - спросил я.
   Кержак недоуменно пошевелил руками и не нашелся, что ответить. И в самом деле, что тут ответишь?
   - Ты можешь переночевать у меня, - сказал я, - но завтра должен будешь уйти. И запомни - я оказываю гостеприимство не по закону, а по собственной прихоти.
   - Да, конечно, - рассеянно кивнул Кержак.
   Я повернулся к нему спиной и пошел к дому, Кержак увязался следом. Проходя мимо загона, я подумал "А почему бы и нет?" и метнул заклинание.
   Тонкая и полупрозрачная молния, едва заметная, но оттого не менее смертоносная, сорвалась с моей руки и ударила ближайшей козе в спину. Скотина вздрогнула и завалилась на бок. Остальные животные заволновались, запищали, забегали туда-сюда и стали сбиваться в кучу в противоположном конце загона.
   - Не надо, - вяло запротестовал Кержак. - Ради меня...
   - Не ради тебя, - оборвал я его, - а ради самого себя. Мне захотелось свежего мяса, только и всего.
   На самом деле Кержак был прав, я забил козу не ради себя, а ради гостя. Предыдущую козу я забил три дня назад, по расписанию жизнь очередного животного должна была оборваться только через семь дней. Но, с другой стороны, почему бы не побаловать хорошего человека свежим мясом? Завтра он покинет мой дом, а следующий случай вкусно поесть представится ему ой как нескоро! Если вообще представится... Младшие сыновья, ушедшие в странствие, редко живут долго.
   Непонятно, почему я его пожалел. Зачем пустил на двор, понятно - чтобы богов не прогневать. А вот зачем решил особый почет оказать - даже не знаю. Просто показалось мне вдруг, что человек он хороший, а почему показалось - боги его знают.
   Кержак помог мне освежевать тушу и приготовить ужин. А потом мы сидели напротив друг друга и беседовали.
   Началась наша беседа так, как всегда начинаются разговоры с гостями.
   - Расскажи мне про богов, - попросил Кержак.
   Я сделал недоуменный жест.
   - А что тут рассказывать? Боги как боги. Большие. Странные. Блестят, как мокрые камни, изредка выпускают молнии. Некоторые летают по воздуху, как облака, некоторые ходят по земле.
   - Как люди? - уточнил Кержак.
   - Нет, не как люди. Люди ногами перебирают, а они как бы перекатываются. У них внизу такие... Нет, не могу объяснить, это видеть надо.
   - Покажешь мне?
   - А как я могу показать? К границе проводить тебя я могу, но зачем? Границу ты и без меня найдешь - Лысую гору отовсюду видно. А если и не видно, все равно направление не перепутаешь. Просто иди на зов Силы, как раз к Лысой горе и выйдешь.
   - И что там, за границей? - спросил Кержак. - Правда, что границу нельзя переступить?
   - Правда, - сказал я. - И одновременно неправда. Если сильно захотеть, можно и к самому подножию выйти, а то и на склон горы взобраться чуть-чуть. Только ты не захочешь, слишком много там Силы, на мозги очень давит. Голова болит, руки трясутся, а душу переворачивает так, что от малейшего греха умереть можно. Вспомнишь, как козу резал, и откинешься тут же на месте.
   - Разве козу зарезать - грех? - удивился Кержак.
   - Все в нашей жизни грех, - сказал я. - Только грехи бывают большие и маленькие. Здесь, в Преддверии, нельзя грешить только по крупному, а по мелочи - сколько угодно. То есть, вру, не сколько угодно, если начнешь, например, над ближним своим издеваться и вовремя не остановишься - заколбасит так, что мало не покажется. Но если не злоупотреблять - жить можно. И неплохо жить, между прочим. Репа у нас двойной урожай дает, козы растут, как чертополох на навозе, болезни заразные ни к людям, ни к скотине не пристают, магия опять же. Рядом с богами каждый человек волшебником становится.
   - А настоящий волшебник?
   - Настоящие волшебники тут надолго не задерживаются. Для нашей жизни неважно, сколько Силы тебе доступно. Для того, чтобы козу забить или червей-вредителей с грядок прогнать, моей магии вполне хватает. А большая магия у нас применения не находит. Сам посуди - драться нельзя, охотиться не на кого...
   - Прямо рай на земле, - хмыкнул Кержак.
   - Он самый, - согласился я. - Только, знаешь ли, в раю не так сладко живется, как сперва кажется. К хорошему быстро привыкаешь.
   - Тебе легко говорить, - вздохнул Кержак. - Ты в этом доме один живешь?
   - Один, - подтвердил я. - Я сирота.
   Кержак вытаращил глаза - подумал, что ослышался.
   - Сирота я, - повторил я. - Нет у меня ни родственников, ни друзей близких. Удивляешься, почему меня до сих пор с земли не согнали? Нечему тут удивляться, это закон божий в действии. У нас закон другой, чем в иных местах, заповедь только одна и гласит она - не греши и будешь жить. Метнуть заклинание в ближнего своего - смертный грех, о такой вещи только подумаешь, сразу все поджилки трястись начинают. Чувствовал уже такое?
   Кержак немного помолчал, раздумывая, и склонил голову в утвердительном жесте.
   - Правильно, что признаешься, - одобрил я. - Ложь - тоже грех, пусть и небольшой. Думаешь, почему я к тебе сразу спиной поворотился? Думаешь, меня никогда убивать не пытались? Много раз пытались. В первый год, считай, каждый день разбойники приходили, не могли мимо пройти - как увидят, что мальчишка несмышленый такой участок себе огородил, сразу внутрь ломятся. Даже смешно бывало - стоит, ругается, угрожает, а только замахнется, глядишь - уже в грязи валяется и ногами сучит. Посучит-посучит, да и перестанет. Урожай у меня в том году был огромный, столько трупов на грядки перетаскал...
   - А как получилось, что ты такое большой участок себе отхватил? - спросил Кержак. - Я пока по деревне шел, ни у кого такого поля не видел.
   - Потому что умный не по годам, - улыбнулся я. - Да и повезло мне. Пока взрослые друг другу страшные байки рассказывали, я уже поле огораживал. Да и не было у меня особого выбора - отца болотный змей утащил, мать к себе Буряк взял третьей женой, а я нужен ему был, как козе гусли. Да ну его... - я махнул рукой. - Теперь я ему даже благодарен. Если бы не он, ни за что бы так не развернулся. Поле у меня вдвое больше, чем у старосты нашего, коз полторы сотни, мясо ем, когда захочу... Только жениться еще надо для полного счастья.
   - Ну, с этим-то у тебя проблем не будет, - предположил Кержак. - За такого хозяина любая девка выскочит.
   Я вздохнул. Если бы все было так просто...
   - Девка-то выскочит, - сказал я, - да кто ж ей позволит? Прелюбодеяние - смертный грех. Если без отеческого благословения ложе разделить, наутро на этом ложе два трупа и останутся.
   - Почему без благословения? - не понял Кержак. - Ты в деревне самый богатый, любой нормальный отец...
   - Где бы найти такого нормального отца, - перебил его я. - Кто я для них? Сирота хитрозадый, ни роду, ни племени, ростом не вышел, силой - тем более. Понятно, что в Преддверии сила не важна, но одно дело - здравый смысл, и совсем другое дело - традиции.
   Немного поколебавшись, я добавил:
   - Есть у меня зазноба. Красивая, умная, хозяйка хорошая, любит меня и я ее люблю, все хорошо, кроме одной мелочи. Отец у нее - деревенский староста. Не хочет он мне ее отдавать, зазорно, ему, дескать, с бобылем родниться. Ничего, уговорю как-нибудь. Поймет когда-нибудь старый козла, что законы древние больше не действуют. Теперь у нас один закон - новые боги.
   - Расскажи про них побольше, - попросил Кержак. - Про Лысую гору столько чудес рассказывают...
   - Есть там чудеса, - согласился я. - Самое главное из них - закон божий, про него я тебе уже рассказывал. Остальное все мелочи. Когда переходишь границу, в теле наступает легкость, а в голове - тяжесть и уши закладывает. Земля за границей всегда скользкая, как будто не по траве идешь, а по грязи. Когда дождь идет, вода по склону стекает очень медленно, бывает, что прямо на крутизне лужи стоят. Рядом с горой всегда чуть-чуть холоднее, чем вокруг. Ну, еще боги иногда появляются... Да ерунда все это, поначалу интересно, а потом приедается. Если хочешь, сходи завтра, посмотришь своими глазами.
   - Это не опасно?
   - Не опасно. Надо только про две вещи не забывать. Во-первых, за границу далеко не заходи, а лучше вообще не заходи. Как почувствуешь, что идти стало трудно - сразу назад. И второе - никаких дурных мыслей. Вспомнишь что-нибудь плохое, начнешь совестью мучаться - сразу бегом назад, пока припадок не начался. Если припадок за границей начнется, можешь сразу с жизнью прощаться.
   И тут я почувствовал, как волшебный зов, ставший за последние три года привычным фоном, стал вдруг немного сильнее и чуть изменил тональность. Кержак насторожился - он тоже это почувствовал.
   - Что это? - спросил он.
   - Не знаю, - ответил я. - Боги что-то затеяли, так иногда бывает. Может, новый дом решили построить, а может, кто-то из больших богов полетать вздумал. Точно, полетел. Слышишь?
   Снаружи раздался отдаленный рокот, почти как при грозе, только непрерывный.
   - Пойдем, посмотрим, - сказал я.
   Выйдя на улицу, я сразу понял, что у богов творится нечто необычайное. Низкие облака светились багровым светом, из них доносился басовитый рокот. Казалось, что за облаками ворочается что-то большое.
   - Что это? - снова спросил Кержак.
   - Не знаю, - снова ответил я. - Говорят, когда боги впервые спустились на землю, было такое же зарево, оно началось в небе, а потом опустилось на землю и начался большой пожар. На этом месте, где мы с тобой стоим, раньше был лес, в том пожаре он весь выгорел, а заново уже не вырос.
   Кержак стал опасливо озираться по сторонам. Я поспешил его успокоить.
   - Не волнуйся, - сказал я. - Сам подумай, зачем богам еще раз все поджигать? В тот раз они себе делянку выжигали под деревню, а теперь их деревня уже стоит.
   - Они выжгли намного больше, чем было нужно, - заметил Кержак.
   - Иногда так случайно выходит, если лес сухой. Не бойся, второй раз они не будут пожар устраивать. А если и будут, все равно бежать уже поздно.
   Кержак испуганно вздрогнул.
   - Пойдем домой, - сказал я. - Перекусим еще разок на сон грядущий и спать. А завтра с утра к Лысой горе пойдем. Интересно мне поглядеть, что там происходит.

* * *

   Я был прав, ночью на Лысой горе действительно происходило нечто из ряда вон выходящее - рядом с Большим Домом за ночь вырос еще один, поменьше. Маленький Дом не стоял непосредственно на земле, а опирался на три невысоких дерева непонятной породы, которые, похоже, тоже выросли за ночь. Впрочем, я давно уже не приходил к границе, может, они выросли раньше, а я только сейчас их заметил.
   Внутри образованного деревьями треугольника трава была сильно примята и то ли обожжена, то ли вытравлена. Иногда летающие боги приземляются, а потом снова взлетают, и иногда выясняется, что там, где сидел бог, трава как бы выжжена, хотя никакого огня из бога не проистекало. А в другой раз бывает, что трава остается нетронутой.
   У меня мелькнула безумная мысль - а что, если Маленький Дом на самом деле не дом вовсе, а очень большой бог? Нет, не может быть, таких больших богов не бывает. Некоторые боги по сравнению с человеком очень велики, но таких огромных я еще не видывал.
   В днище Маленького Дома открылась дверь и оттуда вывалился Малый Бегун. Это один из самых маленьких богов, он никогда не взлетает в воздух, но часто бегает вокруг горы без всякой видимой цели. В первые месяцы, когда в Преддверии жил только я один, Малый Бегун, бывало, заходил и в те места, где теперь стоит наша деревня. Потом, когда ее заселили люди, он перестал спускаться с горы, он уважает законы людей и никогда не заходит в чужие владения.
   Малый Бегун вытащил из Маленького Дома какую-то большую сумку, взгромоздил себе на спину и бодро направился вниз по склону. Так и хочется сказать "зашагал", но это будет неправильно, ходячие боги не шагают, они как бы перекатываются.
   Бог шел точно в мою сторону и на мгновение меня посетила еще одна безумная мысль - а что, если он идет, чтобы поговорить со мной? В первые месяцы я часто мечтал, что в один прекрасный день боги снизойдут до меня, начнут со мной разговаривать, откроют какую-то великую премудрость... Глупый я был. Какое дело богам до простого человека? Мы, люди, для них - как для нас огородные черви. На грядки не заходят и ладно, а в остальном нет до них больше никакого дела.
   А потом я понял, что делает Малый Бегун, и расхохотался. Он выносит мусор! Боги всю ночь строили новый дом, у них скопилось много мусора и они послали самого младшего, чтобы вынес все ненужное на помойку. А что лучше подходит на роль помойки, чем окраина поселения червей, то есть, людей?
   Сзади кто-то кашлянул. Я обернулся и увидел, что за моей спиной собралось уже человек двадцать. Ближе других ко мне стоял Другарь, он-то и закашлялся, привлекая мое внимание.
   - Здравствуй, Другарь, - поприветствовал я его. И добавил, обращаясь к остальным: - Здравствуйте.
   - И ты здравствуй, Умник, - недовольно пробурчал Другарь. - Что это они там делают, хотел бы я знать?
   - Мусор выносят, - сообщил я.
   Другарь скорчил недовольную гримасу.
   - Экая пакость, - сказал он. - Я-то думал, он что-то дельное нам несет.
   - Ага, сейчас! - воскликнул я. - Ты, Другарь, не забывай, кто они, а кто мы. Ты своим червям на огород дельные вещи приносишь?
   Не успел я договорить до конца эти слова, как понял, что в очередной раз сморозил глупость. Я ведь не во всех делах умный. Когда нужно в чем-то непонятном разобраться, тогда я умный, а как с людьми поговорить - дурак дураком.
   - Ты, Умник, - сказал Другарь, - говори, да не заговаривайся. Совесть не мучает?
   - Не-а, - улыбнулся я. - Я никакого греха не совершал, злых слов на ветер не бросал, а правда грехом быть не может.
   Другарь вздохнул и ничего не сказал. Опасается вступать со мной в словесный бой, боится, что засмею. Правильно боится.
   Бог тем временем спустился по склону, остановился, сгрузил с себя ношу, развернулся и пошел обратно. Несколько раз он оскальзывался на мокрой земле и издавал жалобные звуки.
   - Ты, это, - подал голос Другарь,- ты в их навозе ковыряться не будешь, я надеюсь?
   - Почему это не буду? - удивился я. - Конечно, буду. То, что для богов навоз, людям может в самый раз пригодиться.
   Другарь смачно сплюнул на землю и громогласно провозгласил:
   - Никогда этот олух не станет моим зятем!
   Я застыл, как громом пораженный. Вот и все. Я, дурак, думал, думал, как бы его убедить дать нам благословение, а повернулось все вон как. По лицу Другаря я ясно видел, что он произнес эти слова сгоряча, что в другой раз он бы такого не сказал, что был у меня шанс, точно был! Но сплыл. Ни за что на свете Другарь не откажется от своих слов, произнесенных в присутствии двадцати свидетелей. Для меня это означает, что о Белянке я должен забыть. Не могу, но должен.
   Другарь ушел, что-то бормоча себе под нос. Остальные зеваки с любопытством глазели на меня, ожидая, что я буду делать. Этим вечером в деревне будут обсуждать новую тему, куда более интересную, чем Маленький Дом, появившийся в деревне богов, и даже чем то, что впервые за три года боги озаботились вынести помойку. Куда они раньше девали свой мусор? Подобные вопросы никого, кроме меня, не волнуют, нормальным людям это неинтересно. Им гораздо интереснее узнать, что Другарь наконец-то дал Умнику решительный отказ. Тьфу!
   Я смачно сплюнул на землю и пошел к куче мусора, оставленной Малым Бегуном. Что бы ни думал Другарь по этому поводу, я собираюсь ее тщательно осмотреть. Мало ли что найдется...
   А на Другаря мне теперь наплевать, отныне и навсегда.
  

* * *

  
   Большая сумка, оставленная богом, была туго набита разнообразным барахлом, но большую часть этого барахла составляли другие сумки, поменьше. Почти все они были пусты, а многие - порваны. В некоторых сумках лежала испорченная пища, в других - мертвые растения с дурным запахом. Пища. А ведь это интересно...
   Раньше я всегда думал, что боги не едят. Как они пополняют свои силы - непонятно, но то, что они никогда не едят, сомнению не подвергалось. Я ни разу не видел, чтобы боги собирали или выращивали растения или чтобы ловили или пасли животных. И вот в их отбросах обнаружилась теперь испорченная пища. Может, они привозят еду с неба? Наверняка так и есть. Когда они впервые пришли к нам, они взяли с собой большой-пребольшой запас, а теперь он закончился и кто-то из них слетал на небо (вчера ночью мы с Кержаком это видели и слышали), а чтобы было где хранить припасы, они построили Маленький Дом. А почему тогда они раньше не выносили помойку? Собирали эту кучу все то время, что жили на горе? Не может быть - пища еще не успела испортиться окончательно, ее ели самое позднее позавчера. И почему они оставили так много объедков? Не понимаю.
   Мое внимание привлекла твердая сумка, которая была заметно тяжелее других. Я заглянул внутрь и увидел... Слизь какая-то, только не противная и не мерзкая, а вполне аппетитная, не иначе, нормальную еду случайно выбросили. Я осторожно просунул голову в сумку и вдохнул аромат божественной еды. Пахнет ни на что не похоже, но вкусно. Попробовать, что ли... попробовал. Вкусно.
   Больше ничего интересного в божьем мусоре не обнаружилось.
  

* * *

   У калитки меня ждала Белянка. Я вежливо поприветствовал ее, но она не ответила, она просто посмотрела на меня осуждающим взглядом и спросила:
   - Что, Умник, доигрался?
   И расплакалась.
   Я не знал, что говорить и делать. Я попытался прижаться к ней, но она решительно отстранилась.
   - Оставь меня, - сказала она сквозь слезы. - Зачем ты это сделал? Знаешь, как папа ругается?
   - Он сам виноват, - заявил я. - Я его за язык не тянул.
   - А что ему было делать? - завопила Белянка. - Он же староста, ему за порядком следить положено!
   - Из него староста, как... Извини, Белянка, не хотел обидеть. Но он действительно был неправ! Он все время цепляется за старый порядок, но старого порядка больше нет. Все законы диктуют боги, все, что было раньше правильно, а что неправильно, теперь не имеет никакого значения.
   - Это для тебя ничто не имеет значения! Тебе на всех наплевать - на людей, на меня, вообще на всех, кроме себя! Тебе никто не нужен!
   - Ты не права, - мягко сказал я. - Ты мне нужна.
   - Тебе не я нужна! Тебе женщина нужна! Просто женщина. Если бы не закон, ты бы...
   - Я люблю тебя, - сказал я и нежно поцеловал ее в заплаканную щеку.
   Белянка расплакалась еще сильнее.
   В этот момент я заметил, что мы все еще стоим у распахнутой калитки, являя собой прекрасное зрелище для прохожих зевак. Никого из них в поле зрения пока не наблюдалось, но я не сомневался, что это явление временное. Незачем устраивать представление для окружающих.
   Я отстранился от возлюбленной, подхватил сумку и вошел в калитку.
   - Заходи, - сказал я. - Гостем будешь.
   Белянка вошла. Я закрыл калитку.
   - Что у тебя в сумке? - спросила Белянка. - Что-то ценное в помойке выкопал?
   - Не знаю, - сказал я. - Может быть, ценное, а может, и нет. По-моему, это пища, которую едят боги.
   На лице Белянки появилась заинтересованность. Она вытерла слезы, высморкалась и раздраженно заявила:
   - Не пища, а объедки. Нормальную еду в помойку не выбрасывают.
   - Объедки там тоже были, - сказал я. - Они совсем другие, они плохо пахнут, как коза, которую вовремя не съели.
   Белянка брезгливо поморщилась. Наверное, слишком отчетливо представила себе этот запах.
   - Смотри, - сказал я и открыл сумку.
   Белянка просунула голову внутрь и шумно втянула в себя воздух. Шумно не потому, что не обучена хорошим манерам, а потому, что, оказывается, твердые стенки сумки усиливают звуки, как дупло в дереве.
   - Пахнет вкусно, - сказала Белянка, просунула руку внутрь, обмакнула в слизь и облизала.
   Несколько секунд она стояла в задумчивости, а затем снова сунула руку внутрь и снова облизала.
   - Очень вкусно, - констатировала она.
   Через полчаса мы все съели.
  

* * *

   Всю ночь меня мучили кошмары. Не помню, что конкретно мне снилось, помню только, что я делал что-то ужасное и это было непостижимо, непередаваемо приятно. Я осознавал, что нарушаю все мыслимые и немыслимые запреты, но все равно не мог остановиться, потому что невероятное удовольствие, которое я испытывал, дурманило разум. Я как будто на время превратился в животное, не понимающее того, что оно делает, неспособное ни осознать свою природу, ни, тем более, изменить ее. Я просто плыл по течению и это было так приятно, как никогда в жизни. Но одновременно какой-то частью сознания я понимал, что течение несет меня в пропасть и это было ужасно.
   Я проснулся. Во рту было сухо, голова болела. Во всем теле ощущалась слабость, как будто долго не ел, но есть не хотелось, мысли о еде вызывали лишь тошноту. Наверное, пища богов была все-таки испорчена. Или, может быть, пищу богов могут есть только боги, а для людей она - яд. К счастью, не смертельный яд.
   Я попытался встать, но на мне что-то лежало. Я повернул голову, чтобы посмотреть, что это такое на мне лежит, и...
   В следующее мгновение я почувствовал себя, как будто зашел далеко за границу, отделяющую землю богов от земли людей. Кровь прилила к голове, желудок провалился куда-то вниз, ноги свело судорогой. Я вспомнил все.
   Нет! Только не думать об этом, только не думать! Я не могу думать об этом, не должен, я просто не имею права, потому что... Я... Да, точно! Не зря меня прозвали Умником. У меня есть последний шанс, которым я обязан воспользоваться. Я не преступник, я действую по закону, я спасаю любимую. Я обязан спасти любимую и до тех пор, пока она в опасности, я не имею права думать ни о чем другом. Это тоже закон и он гораздо важнее, чем... Не думать об этом!
   Я резко поднялся с лежанки. Потревоженная Белянка застонала и открыла глаза. Я не колебался ни секунды.
   Молния. Слабая молния, неспособная причинить серьезное увечье, но достаточная для того, чтобы ввергнуть любимую обратно в бессознательное состояние. Так у нее тоже появится шанс.
   Я обхватил руками бесчувственное тело возлюбленной и потащил его к выходу. Это было жутко тяжело и неудобно - волочить человеческое тело всегда неудобно, а когда ты сам вот-вот... Не думать об этом!
   Не знаю, сколько прошло времени, пока мы добрались до калитки. Должно быть, всего несколько минут, но мне показалось, что первая часть нашего путешествия растянулась не меньше чем на час. Если я и дальше буду плестись с той же скоростью... Нет! Не думать об этом!
   Изнемогая от усталости, я выбрался за калитку. Краем глаза я заметил, что рядом сидит какой-то человек, но это было совершенно несущественно. Мы с Белянкой должны покинуть Преддверие до того, как... Не думать об этом!
   Человек обогнал меня и заглянул в лицо. Это был Кержак.
   - Молчи! - простонал я. - Ничего не говори и ни о чем не спрашивай.
   На лице Кержака промелькнуло сочувственное выражение, затем он отвернулся. Я заковылял дальше.
   Примерно через минуту я заметил, что Белянка стала легче. То ли у меня второе дыхание открылось, то ли...
   Я обернулся и увидел Кержака. Он шел сзади и тащил Белянку за нижний конец ее тела. Наши взгляды встретились. Лицо Кержака было безмятежно спокойным.
   - Скажи мне только одно, - попросил он. - Если ты не вернешься, ты подаришь мне свой дом и участок?
   Я расхохотался демоническим хохотом. Ничего смешного в словах Кержака не было... нет, все-таки было. Я смеялся от восхищения его умом и наглостью. Я привык считать, что во всем мире нет никого умнее меня, и вот неожиданно в деревне появился еще один умник.
   - Подарю, - сказал я. - Если мы выйдем из деревни - участок твой.
   - А дом? - уточнил Кержак.
   - Тоже твой.
   - А если не выйдем?
   - Ты уж постарайся, чтобы мы вышли, - резко сказал я. - Все, молчи. Мне нельзя думать об этом.
   - Давай поговорим о чем-нибудь другом, - предложил Кержак. - Например, о погоде. Ты не находишь, что прошедшая зима была необычно дождливой?
   "А ведь он мог бы стать моим другом", подумал я. У меня никогда не было друзей, я привык относиться ко всем людям, как к эгоистичным мерзавцам, и вот теперь в моей жизни впервые появился человек, который мог бы стать моим другом, но не станет, потому что уже поздно. Если мы выйдем из Преддверия (а ведь мы выйдем! Гадом буду, выйдем!), я никогда больше не вернусь домой, а он ни за что не откажется от моего подарка.
   - Я дарю тебе дом и участок, - сказал я. - Сразу и навсегда, независимо ни от чего.
   Кержак озадаченно хмыкнул.
   - А ты не боишься, - спросил он, - что я все брошу прямо сейчас и пойду осваиваться в новых владениях?
   - Боялся бы - не подарил, - отрезал я. - Друзей не боятся.
   - У меня никогда не было друзей, - сказал Кержак. И добавил: - До тебя.
   - Этой зимой было много дождей, - сказал я. - Грядки с репой сильно размыло.
  

* * *

   Мы не успели совсем чуть-чуть. Я уже видел границу крайних участков, уже чувствовал, как волшебный зов ослабевает с каждым шагом, еще минута-другая и он перестанет быть различимым и тогда можно будет остановиться, привести мою любимую в сознание и... Впрочем, думать об этом пока преждевременно. Мало ли что...
   По земле пробежала тень летающего бога. Тень была не обычная, округлая, а какая-то угловатая. А потом я почувствовал, что бог приземляется.
   Судорогой свело ноги, дыхание сбилось, сердце пропустило удар. Руки расслабились, Белянка выпала и ударилась головой о камень. Несильно ударилась, не настолько, чтобы покалечиться, но достаточно, чтобы проснуться.
   Нет! Я не остановлюсь! Я все равно сделаю это! Мне наплевать, что Сила, исходящая от приземлившегося бога, усиливает действие закона. Я не нарушаю закон, я, наоборот, соблюдаю его. Я спасаю ту, чья жизнь в моих руках. Я не нарушаю закон.
   Я собрал воедино всю свою волю и с удивлением почувствовал, что боги вняли моим доводам. Припадок прошел, я снова управлял своим телом. Не знаю, сколько еще продержусь... Не думать об этом!
   В воздухе запахло озоном, это Кержак усыпил мою любимую слабой молнией.
   - Спасибо, - сказал я.
   Нагнулся, подхватил Белянку и мы с Кержаком продолжили свой путь, стараясь не обращать внимания на приземлившегося бога, а точнее, богов - их было двое.
   Это были совсем новые боги, таких я еще не видел. Обычно летающие боги не умеют ходить. Приземлившись, они некоторое время стоят неподвижно, а потом снова взлетают. Но эти боги ходили, не перекатывались, а именно ходили.
   Пожалуй, из всех богов именно эти двое больше всего похожи на людей. Очень большие, почти как болотный змей, туловище короткое, широкое и какое-то округлое, как камень, голова очень большая, руки и ноги непропорционально длинные... Что? Точно! Они разговаривают!
   Да, они разговаривали. Их речь была непонятна, но это была именно речь, никаких сомнений быть не могло. Только сейчас я сообразил, что никогда раньше не слышал, чтобы боги разговаривали между собой. Когда боги занимаются тяжелой работой, они рычат, когда спотыкаются или оскальзываются - визгливо ругаются, но они никогда не разговаривают между собой. Странно, что раньше я не обращал внимания на эту несообразность, а воспринимал ее, как нечто само собой разумеющееся.
   Один из богов поднял руки и на конце одной руки открылся глаз. Глаз был огромен, раз в десять больше, чем у болотного змея. Глаз уставился на меня пустым и холодным взглядом и я почувствовал приближение припадка. Нет! Не думать об этом!
   Бог с глазом что-то сказал другому, тот что-то ответил, а потом снова случилось нечто невиданное. Бог с глазом справил большую нужду.
   В его руке рядом с глазом открылось отверстие и из него на траву выпали четыре куска испражнений. Они не выглядели как экскременты, они были похожи на камни неестественно правильной цилиндрической формы толщиной в половину человеческого туловища, но намного короче. Облегчившийся бог снова что-то сказал, мне показалось, что в его речи прозвучали нотки раздражения.
   Боги стояли на нашем пути. Я не хотел приближаться к ним вплотную, но выбора не было - слева и справа дорогу преграждали изгороди частных владений. И когда мы приблизились к богам на расстояние двух божьих шагов, бог без глаза сделал эти два шага.
   Он наклонился, протянул свою неимоверно длинную руку, схватил Белянку, вырвал ее из наших с Кержаком рук и поднял высоко вверх. Он коснулся меня и я почувствовал, что рука его очень горячая.
   К горлу подкатил комок, кровь прилила к голове, а земля стала скользкой. Я потерял равновесие и растянулся на дороге. Я был уверен, что сейчас начнется припадок, но я ошибся, припадка не было. Наоборот, я почувствовал вдруг абсолютное спокойствие.
   Белянка очнулась, ее глаза открылись. Несколько секунд она лежала неподвижно, очевидно, не понимала, где находится, а потом она все поняла и вспомнила. Она заорала, она забилась в судорогах, она вздрогнула так, что бог едва не выпустил ее. А потом она вздрогнула в последний раз и бессильно обвисла на руках бога.
   Боги обменялись несколькими словами. Тот, который держал Белянку, разжал руки и моя любимая упала прямо на кучу божьих экскрементов. Второй бог указал рукой на тело Белянки и что-то сказал. А потом они взлетели и быстро скрылись из вида.
   Волна Силы отступила. Земля перестала быть скользкой, кровь отлила от головы и я почувствовал себя почти нормально, в физическом смысле, конечно, в душе зияла большая черная пустота.
   Я подошел к Белянке, припал ухом к ее телу и прислушался к сердцебиению. Сердце не билось.
   Не помню, сколько времени я просидел, привалившись к свежему трупу. Не помню, о чем я думал и думал ли вообще. Это время просто выпало из моей жизни.
   Из ступора меня вывел вскрик Кержака. Оказывается, он еще не ушел наводить порядок в своем новом доме. Он сидел рядом и то ли охранял меня непонятно от кого, то ли просто решил до конца досмотреть необычное представление.
   Кричал он оттого, что схватился за кусок божьего дерьма и после этого произошло что-то, что его напугало.
   - Что случилось? - спросил я.
   - Не знаю, - испуганно ответил Кержак. - Меня будто молнией ударило.
   Я рассеянно встал на ноги и переместился на метр, туда, где лежал еще один образец отходов божьей жизнедеятельности. Ухватился двумя руками за холодный каменный бок и вскрикнул, не столько от боли, сколько от потрясения.
   Кержак не понял самого главного, но это неудивительно - чтобы это понять, надо провести в Преддверии не два неполных дня, а гораздо больше времени. Либо быть настоящим волшебником.
   Кто мог подумать, что Камень Силы, о котором сложено так много легенд, представляет собой не что иное, как испражнения бога? Я рассмеялся. Жизнь полна непостижимых загадок, ответы на которые часто бывают несуразными и оттого смешными.
   Я крепко вцепился в Камень обеими руками и стал впитывать Силу в себя. Это было очень болезненно, но я знал, что результат окупит все мои страдания сторицей. К тому же, страдать мне осталось недолго. Я понял, что должен сделать, ужаснулся, но тут же успокоился. Какой смысл ужасаться, если другого выхода все равно нет?
   Не знаю, сколько времени я пролежал в обнимку с божьим дерьмом. Просто в один прекрасный момент я понял, что в Камень потерял всю свою Силу и стал обычным камнем, пусть и необычным на вид. Я впитал всю его Силу в себя.
   Бог оставил мне четыре камня. Я могу повторить процедуру... но зачем? Или повторить? На всякий случай?
   Я принял компромиссное решение. Положил второй камень в набрюшную сумку и пошел обратно в деревню.
  

* * *

   Сила переполняла меня. Странное дело, но волшебный зов, доносящийся с Лысой горы, теперь почти не ощущался. Я знал, что совершил смертный грех, но не чувствовал никаких признаков приближающегося припадка. Я знал, что мне нечего бояться, потому что я действую правильно. Вот когда я закончу то, что должен закончить, вот тогда... Ничего тогда не случится, потому что на Лысой горе больше не останется никакой Силы. Трудно, конечно, придется... Стоп! О чем это я? Я, что, собрался остаться в живых после всего, что произойдет?!
   Я не заметил, как перешел границу. Сила, наполнявшая пространство вокруг Лысой горы, казалась слабой и незначительной по сравнению с той Силой, что бушевала во мне.
   Я поскользнулся и только тогда осознал, что нахожусь на земле богов. Огляделся по сторонам и увидел первого бога. Я его называю Неподвижный Ушастик. В отличие от других богов он не умеет ни ходить, ни летать, он все время стоит на одном месте, а единственное его ухо равномерно вращается вокруг вертикальной оси, прислушиваясь ко всему, что происходит вокруг. Судя по тому, что они никогда не меняет свое поведение, за всю свою жизнь он ни разу не услышал ничего интересного.
   Я остановился, поднял руки и сотворил заклинание. И сам поразился тому, что сотворил.
   Я рассчитывал, что моя молния заставит бога прекратить вращать своим ухом и, может быть, сделать что-нибудь заметное, перед тем, как тихо умереть. То, что произошло в действительности, стало для меня полной неожиданностью.
   Бог разорвался на части. Огромное ухо оторвалось от головы, на которой росло, взмыло ввысь, как будто неожиданно научилось летать, но тут же развалилось на части, опавшие на землю, как листья с засохшего дерева. Голова рассыпалась кучей мелких осколков, туловище раскрылось и я увидел, что бог внутри состоит из камня. Странно, я полагал, что боги такие же живые, как мы, люди.
   Привлеченный грохотом, проснулся Большой Бегун. Он издал протяжный стон, открыл свои страшные светящиеся глаза и с громким рычанием побежал ко мне. Обычно Большой Бегун ходит очень медленно, но если необходимо, он может развивать впечатляющую скорость
   Я встретил его молнией в лоб. Бог качнулся, остановился и перестал рычать. Из задней части его тела повалил густой дым.
   Кто следующий? Ага, понятно.
   Сразу четверо богов нового вида, тех, которые и ходят, и летают, выскочили из-за угла Большого Дома. Они что-то громко кричали на своем языке, переговариваясь между собой, и быстро приближались ко мне. Хотя нет, не ко мне, меня они не видели, они бежали к дымящемуся Большому Бегуну.
   Я подождал, когда они подбегут поближе и метнул третью молнию. Ближайший ко мне бог подпрыгнул и вдруг взорвался кровавым дождем. Выходит, я был прав, пусть и не до конца - некоторые боги действительно живые.
   Теперь боги увидели меня. Они застыли там, где стояли, и смотрели на меня в полнейшем остолбенении. Что, не ждали, что человек способен ответить на оскорбление?
   Четвертая молния разорвала на куски еще одного бога. А потом в моем позвоночнике что-то взорвалось, меня подбросило в воздух, перевернуло и я успел увидеть, что нижняя часть моего тела лежит отдельно от верхней, а из того места, где две половинки должны соединяться, бьет фонтан крови. Это было последнее, что я увидел.
  

***

   - Твою мать! - с чувством выругался Умберто. - Оторву яйца тому дебилу, который присвоил этой планете рейтинг семьдесят...
   - Семьдесят три процента, - подсказал Тимоти. - Курорт, блин.
   - Где профессор?! - заорал Умберто в переговорник. - Где долбаный профессор, мать его в...
   Умберто говорил еще долго, но оставшаяся часть его тирады не включала в себя ничего, кроме площадной брани, и не несла лексической нагрузки.
   - Что случилось? - отозвался через переговорник профессор Гольдштейн. - Что-то чрезвычайное?
   - Чрезвычайное, блин! - с чувством подтвердил Умберто. - Один долбаный червяк заполз на базу, сжег радар, большой транспортер и двух моих бойцов. Какой кретин написал, что их электрические разряды не опасны для жизни?
   - Сейчас иду, - сказал профессор. - А что... Погодите! Он все это сделал своим биологическим электричеством?!
   Умберто смачно сплюнул на землю и выключил переговорник. Все эти яйцеголовые одинаковы - думают только о своей науке. Сейчас это чмо прибежит сюда, начнет разоряться, что ему срочно надо ставить опыты над червяками... тьфу на него!
   Его мысли прервал Тимоти.
   - Шеф! - позвал он. - Посмотрите сюда!
   Умберто посмотрел и обомлел. Из набрюшной сумки сумасшедшего червяка выглядывал наконечник стандартной высокоэнергетической батарейки китайского производства.
   - Какой урод... - начал Умберто, но наткнулся на взгляд Тимоти и умолк.
   Он вспомнил, какой урод. Но кто же мог подумать, что простое желание сфотографировать необычную сценку из жизни этих долбаных червяков...
   Тимоти решительно выдерну батарейку из кожной складки на брюхе червя и сунул себе в карман.
   - Вы что-то увидели, шеф? - спросил он.
   Умберто мрачно рассмеялся и с чувством хлопнул его по спине.
   - Я твой должник, - сказал Умберто.
   Он представил себе, как долбанутый профессор Гольдштейн будет снова и снова безуспешно пытаться воспроизвести результаты эксперимента... Хороший урок будет старому козлу, будет знать, гнида очкастая, что десантники никому не позволяют собой помыкать. А то завел моду - принесите то, унесите это, извольте не выражаться в моем присутствии... тьфу на него!
   А потом взгляд Умберто упал на две обугленные головешки, которые совсем недавно были хорошими живыми ребятами, у него засвербело в носу и защипало в глазах. "Ненавижу эту работу", подумал Умберто.

Оценка: 5.29*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"