Вот колокол снова гудит вечевой,
На площадь народ собирает.
Дружину опять ждет отчаянный бой,
Ее город благословляет.
"Веди, князь, смелее дружину вперед!
Мы знать не хотим Святополка!
Пусть ляжет костьми весь наш гордый народ,
Но град не сдадим злому волку!
Господь тебе разум на время затмил,
Бежать ты задумал к варягам.
Но лодки на щепки народ изрубил,
Назад не отступим ни шагу!
Ты, князь, не имеешь богатой казны.
Возьми у нас все, чем владеем.
Тебе для победы все средства нужны
Над злым и коварным злодеем.
На куны и гривны, что дали тебе,
Наймешь ты варяжское войско.
Мы верим, ты сломишь злодея в борьбе,
Хоть он и с союзником польским".

"Спасибо за помощь, собратья мои, -
Им князь Ярослав отвечает. -
Жестокие ждут впереди нас бои,
Но, верю, нам бог помогает.
Как тяжко на сердце, поверьте, друзья,
Идти воевать супостата.
Ведь вместе росли с ним и братья, и я,
Но должен идти я на брата.
Когда-то Владимир, святой наш отец,
Племянника принял как сына.
И так отплатил тот за ласку, подлец!
На братьев из ножен меч вынул.
Напрасно родитель злодея простил
И княжеский стол дал в наследство.
Как быстро сей изверг добро позабыл,
Втоптал в грязь невинное детство!
К Борису убийц он в шатер подослал
И Глеба убил с Святославом.
Мертвы мои братья, а этот нахал
Из Польши позвал Болеслава.
Но будет теперь Окаянный разбит,
Честь князя вам в этом порукой!
А если вдруг этот злодей победит,
То ждут Русь жестокие муки".
                   I I

Вот битва вскипает, мечей слышен звон,
Свист стрел и победные крики,
И тут же глухой умирающих стон,
И вопль искалеченных дикий.
Бледнеет стоящий вдали Святополк
И бьется о землю в припадке.
А рядом идет отступающий полк,
Дружина бежит без оглядки.
На поле с победой ступил Ярослав.
Князь вместе с дружиной ликует.
От битвы кровавой смертельно устав,
Он меч обагренный целует.

Вот в Киеве стольном сидит Ярослав,
Народ жить в согласии просит.
Но вести тревожные с дальних застав
Гонцы постоянно приносят.
Там вновь Окаянный готовит войну,
В дружину набрал печенегов.
Те хищники грабить привыкли страну,
Не счесть их злодейских набегов.
И снова в поход Ярославу идти.
На Альте реке место битвы.
Здесь гибель Борису случилось найти -
В шатре за вечерней молитвой.
На полчища смотрит князь злобных врагов,
И гнев в нем опять закипает.
За Русь постоять он с дружиной готов
И воинов в бой поднимает:
"Невинного брата к Всевышнему кровь
Вопиет, и мщение свято.
Дадим мы отпор Окаянному вновь!
Вперед! Разобьем супостата!"
И снова кровавая сеча кипит.
Как волны людские схлестнутся,
До самого неба пыль битвы стоит:
Отчаянно воины бьются.
Отхлынут те волны от поля назад -
А павшие там остаются.
Зачем ты на князя войной пошел, брат?
Проклятия страшные льются.
И тянется медленно день, словно век.
А битва никак не стихает.
Не счесть, сколько в ней полегло человек,
Но враг, наконец, отступает.
Дружина - в погоню, и князь впереди.
Врага раздавить непременно!
Иначе опять козней дьявольских жди!
Бойцы не берут даже пленных.
Они истребляют бегущих врагов,
Разят и разят печенегов.
И льется горячая алая кровь
По Альте от брега до брега.

И вот перед князем лежит Святополк,
Коня оседлать нету мочи.
И дышит он тяжко, как загнанный волк.
Пронзить Ярослав его хочет.
Но в ножны кладет окровавленный меч
И смотрит на брата с тоскою.
"Я голову должен тебе бы отсечь
Своей справедливой рукою.
Как смел ты, изменник, трех братьев своих
Убить хладнокровно и дерзко!
Ведь зла никогда ты не ведал от них,
А всех уничтожил так зверски!
А сестры все в Польше томятся в плену
И тешат там плоть Болеслава.
Ты кровью залил всю родную страну!
Тебя пощадить нету права!
Собрал ты на службу отчаянный сброд,
Но славы не знать тебе громкой.
Тебя Окаянным прозвал наш народ,
Тебя проклянут и потомки!
Но просто убить я тебя не могу:
Ты болен, не в силах подняться.
Небесная выпала кара врагу!
Даю тебе время убраться.
Беги куда хочешь, иди к королю.
Посмотрим, как он тебя примет!
Всевышнего я об одном лишь молю:
Душа пусть поганая сгинет!
Пускай ее вечно терзают в аду,
Пусть ждут ее страшные муки!
А я от греха поскорее уйду,
Не стану марать свои руки".
Внезапно забился в припадке злодей,
Безумными смотрит очами.
Он видит вокруг убиенных людей,
Кричит он и машет руками.
Соратники садят его на коня,
Везут прочь от глаз Ярослава,
За бегство с позором попутно кляня:
Разгром войска им не по нраву.
Их речи безумный не слышит совсем:
Отравлен злодействами разум.
Ему уж никто не поможет ничем,
Гноит Святополка зараза.
Примчался потом к Ярославу гонец,
Письмо из-за пазухи вынул:
Ужасный настал Святополку конец
В далеких Богемских пустынях.
I V
Едва отдохнувши от ратных трудов,
Стряхнув пыль сражений с доспехов,
Князь Русь возвеличивать дальше готов,
Он жаждет великих успехов.
От моря до моря владенья его
Простерлись на зависть соседям.
Желает стране Ярослав одного:
Цвести безо всяких трагедий.
Князь зодчих искусных в столицу зовет,
Чтоб Киев украсить церквами.
Пусть ближе к Христу станет русский народ!
И князь осыпает дарами
Монахов, священников; жертвует им
Богатства огромные часто.
И искренне занят князь делом святым,
И служат церковники власти.
"Отец мой, Владимир, язычником был,
Жестоким прославился нравом.
Но как для себя христианство открыл,
Всю Русь окрестил и прославил.
Другим человеком немедленно стал,
Добро всем творил постоянно.
А сколько он раз Святополка прощал!
Тот с детства был злобным смутьяном.
Пусть глубже народ наш познает Христа, -
Священников князь поучает. -
Пусть в души людские войдет красота,
А злоба пускай отступает".
И всякий толковый теперь богослов
У князя в палатах в почете.
Их денно и нощно князь слушать готов,
А книг он читает без счета.
Ученые перьями греки скрипят:
Тома мудрых книг переводят.
И в церкви Софийской труды те лежат,
Читали их чтобы в народе.

Но идолов старых гнетет новый крест.
Волхвы не везде позабыты.
Из разных идут донесения мест:
Там вновь истуканы отрыты.
А княжестве Суздальском вовсе беда:
Там смердов волхвы подстрекают.
Велят христианство изгнать навсегда,
И церкви народ поджигает.
Бояр и священников пролита кровь,
Повсюду разбой и пожары.
Вновь строятся капища старых богов.
Не медлит князь больше с ударом.
Он войско ведет, чтоб мятеж задушить
И выжечь каленым железом.
А старых богов навсегда позабыть!
Так князь повелел - как отрезал.
Восставшие смерды разбиты в бою,
Вождей князь велит обезглавить.
Он волю народу глаголет свою:
Отныне Христа только славить.
"Перун-истукан вам ничуть не помог,
Вы шли за волхвами напрасно.
Один есть Христос, это истинный бог.
Теперь даже вам это ясно.
Вы сами должны тех волхвов утопить,
Что вас к мятежу подстрекали.
Все капища новые сразу спалить,
Иначе прощу вас едва ли.
А идолов старых - рубить на дрова.
Все церкви отстроите снова!
За дело, кому дорога голова!
Иначе пролью море крови!"
Напуганы смерды и падают ниц,
И землю пред князем целуют.
Не видит князь их перепачканных лиц,
Прощение всем он дарует.

Вновь Русь процветает, не ведая бед.
Увы, тот покой не навечно.
Проносятся мигом коротких пять лет -
Пять лет жизни мирной, беспечной.
И снова тревожные вести ползут
В столицу - из Тмутаракани.
Мстислав, Ярославов брат властвует тут:
Не хочет платить больше дани.
Он войско собрал, чтоб на Киев идти,
Он жаждет быть князем великим.
Но мир Ярослав все же хочет спасти
От новой усобицы дикой.
Письмо отправляет к Мстиславу с гонцом:
"Опомнись, о брат, поскорее!
Ты вспомни, о чем мы мечтали с отцом:
Хотели быть предков умнее.
Усобицы княжьи навеки забыть!
Мы братья, и мы христиане.
Зачем же нам снова кровь русскую лить?!
Сидел бы ты в Тмутаракани!
Ты к господу, лучше, Мстислав, обратись,
Тебя он очистит от скверны.
Почаще за братьев погибших молись,
И путь тогда выберешь верный.
Ты вспомни, когда Святополк был разбит,
С тобою мы крест целовали.
Неужто тебя путь злодея пленит?
Добьешься победы едва ли!"
Но в печку швыряет пергамент Мстислав
И молвит сквозь зубы со злобой:
"Посмотрим, в конце кто окажется прав,
Сомкнется над кем крышка гроба!"
                    V
При Листвене обе дружины стоят,
Вперед Ярослав выезжает.
Угрюмо построились воины в ряд,
Мстислава они вызывают.
Не слушает брата тот мирную речь,
Глаза только злобой сверкают.
Он вынул из ножен сверкающий меч,
И прочь Ярослав уезжает.
Кровавая битва опять началась,
И гибнут бессмысленно люди.
Взирает на бойню ту с горечью князь,
Себя за гордыню он судит.
Дружине велит Ярослав отступать,
Чтоб кровь не лилась понапрасну.
Мстислава велит он к себе подозвать,
С враждой чтоб покончить опасной.
"В скрижали победу свою занеси, -
Князь с грустью промолвил устало. -
Восславить себя летописцев проси,
Но чести в усобицах мало.
Годами войну эту можем вести,
Но смысла не вижу я в этом.
Должна наша Русь не гореть, а цвести.
Моим ты не внемлешь советам.
Всегда я желал тебе только добра,
Но ищешь дурную ты славу.
По левому берегу властвуй Днепра,
Оставлю себе берег правый.
Как больно мне делать мучительный шаг:
Делить Русь на две половины.
Но все-таки лучше пускай будет так,
Чем снова губить нам невинных.
Пусть мир будет хрупкий, пускай он худой -
Он лучше, чем добрая ссора.
Разделим страну пополам мы с тобой,
Всевышний рассудит нас скоро.
Когда б ты ученые книги читал,
Истории б помнил уроки:
Упадок в империи Римской настал
В довольно короткие сроки.
Ее погубил на две части раздел.
Разрушили варвары Запад,
Восток византийский теперь одряхлел.
Подумай про эти этапы
Упадка великой, могучей страны.
Господь пусть тебе помогает!
Раздоры, усобицы нам не нужны".
И прочь Ярослав уезжает.

И правят отныне два князя в стране,
Не льют больше попусту крови.
Народ забывает уже о войне,
Но вновь Ярослав хмурит брови.
Из Пскова приносят тревожную весть:
Другой брат затеял там смуту.
И он позабыл про семейную честь!
Решает князь действовать круто.
Не ждет он, мятежник пока соберет
Из близких варягов дружину.
Отряд Ярослав отправляет в поход,
В острог Судислава чтоб кинуть.
Приказ этот выполнен точно и в срок.
Суров Ярослав, когда злится!
В мгновение ока попал брат в острог,
Всю жизнь там он будет томиться.
                    V I
Пока отдохнуть от сражений дают,
Спешит князь украсит столицу.
А слуги однажды в палаты ведут
Босую худую девицу.
Из польского плена бежала она
И с князем беседовать хочет.
Велит он подать ей вначале вина:
Ей слово сказать нету мочи.
А девушка весть от сестер принесла:
Живут до сих пор все в Варшаве.
Отдал Болеслав их в холопки со зла,
Устроил над ними расправу.
Решилась Анфиса на дерзкий побег,
Княжны в этом ей помогали.
Противно в плену доживать им свой век,
И брата они призывали.
Анфису велит Ярослав наградить
И княжьей ждать воли в палатах.
И думает князь, как врага победить,
За зло учинить чтоб расплату.
Двенадцать годов пролетело с тех пор,
Как Русь искромсали поляки.
И пленных забрал Болеслав, дерзкий вор,
И войско разбил князя в драке.
Червонную Русь он тогда захватил.
Нельзя с этим больше мириться!
Ведь сколько он крови невинной пролил!
А сам преспокойно смог скрыться.
Давно уже умер проклятый король,
И с Польшей князь вроде бы в мире...
В душе ожила снова старая боль.
Теперь нужно бить Казимира.
Внук храброму деду совсем не чета.
Князь войско привычно готовит.
Девица Анфиса те знает места,
Готова вести туда снова.
Мстиславу отправили весть про сестер,
Прислал он дружину в подмогу.
И быстро к походу закончился сбор,
Отправилось войско в дорогу.
Как будто нож в масло дружина вошла
В российские бывшие земли.
И спорятся ратные князя дела,
Однако противник не дремлет.
Червонную Русь отдает он легко,
Но старую крепит границу.
С дружиной зашел Ярослав далеко
И с войском готов польским биться.
Не те уже силы совсем у врага,
Поляки опять отступают.
Но их независимость им дорога,
И к князю послы приезжают.
Привозят они Казимира дары.
Тот с князем великим ждет встречи:
Войны не желает он с давней поры,
Мечтает он мир обеспечить.

В шатре Ярослав с Казимиром сидят,
За дружбу меды пьют хмельные.
За важной беседой и ночью не спят,
Забыты дела боевые.
"Ребенком изгнали меня из страны, -
Рассказ Казимир начинает. -
Мы с матерью не были в Польше нужны:
Такое нередко бывает.
И я на чужбине в монашестве рос.
Война мне совсем не по вкусу:
Ведь кровь не велит проливать нам Христос,
Хоть я никогда не был трусом.
Когда же скончался мой дед Болеслав,
То Польша погрязла в раздорах.
Вельможи, от войн и усобиц устав,
На трон меня вызвали скоро.
Сам папа с меня снял духовный обет,
Чтоб светским я стал государем.
Не ждал я, что вскоре восточный сосед
По Польше внезапно ударит.
Готов возвратить я Червонную Русь
И пленникам русским дать волю.
За мир между нами усердно молюсь.
Пусть красят цветы это поле!
А бранным ему чтоб вовек не бывать,
Давай, князь, с тобой породнимся.
Любую сестру я готов в жены взять,
На славу мы повеселимся!"

И в жены Марию берет Казимир,
На свадьбе дружины гуляют.
Но только закончился праздничный пир,
Все войско в поход выступает.
В Мазовию двинул войска Ярослав:
Помочь нужно новому зятю.
Давно там бунтует уже Моислав,
Грозится, что Польшу захватит.
В Мазовию мощные силы вошли -
Мятежник хвалился напрасно.
Захваченной он не удержит земли,
Любому становится ясно.
Очищена область, подавлен мятеж,
И легче дышать Казимиру.
На Западе Русь укрепила рубеж
Князьями подписанным миром.
                V I I
А годы, как птицы, все так же летят, 
И князь потихоньку стареет.
Но чист и пронзителен княжеский взгляд,
За Русь князь все так же радеет.
На взмыленной лошади бодрый гонец
Из Тмутаракани примчался.
Едина великая Русь наконец:
Мстислав от болезни скончался.
Теперь Ярослав правит Русью один -
Как прежде, от моря до моря.
Обширных владений он вновь властелин.
Безбрежны родные просторы!
Обильно везде колосятся хлеба,
Земля бесконечно богата.
За что же народу такая судьба:
То враг, то идет брат на брата?
Опять печенеги повсюду шалят,
Житья нет от них на границах.
Теперь там дружины повсюду стоят,
Спокойно жилось чтоб в столице.

И в Киев обратно спешит Ярослав,
Все взмылены кони от бега.
К столице, про княжью отлучку узнав,
Стянулись войска печенегов.
Почти весь народ их собрался в орду,
Повсюду грабеж и пожары.
И кто же накликал такую беду?
Как справиться с этим ударом?
В палатах с боярами думает князь,
Как войско врага уничтожить.
И бьют все поклоны, усердно молясь,
В надежде, что бог им поможет.
Бояре советы несмело дают:
"Давайте поступим, как с Польшей.
В родню печенега пускай нам пришлют,
И биться не станем мы больше.
Дадим им боярышню или княжну,
Пусть хан заберет ее в жены.
Спасем от разбойников нашу страну,
Утихнут народные стоны".
"Не выйдет, как с Польшей, - им князь говорит.
Поляки, как мы, христиане.
Мой зять Казимир верность слову хранит, 
Его нарушать он не станет.
А вспомните, сколько пытались мы раз,
На дружбу склонить печенегов!
Всегда подводили разбойники нас,
Свои продолжали набеги.
И жить по-другому они не хотят,
Разбойничать только желают,
И зло год за годом повсюду творят,
Русь грабят, людей убивают.
А сами не любят работать они
И русских рабов угоняют.
Живет их орда от войны до войны,
Ничто дикарей не меняет!
И песни толковой у них не найдешь.
Едва говорить начинают,
То сразу поют про войну и грабеж,
Всю ночь у костра завывают.
Не стоит тем хищникам мир предлагать.
Обманут они, как обычно.
Их надо как диких зверей истреблять -
Настойчиво и методично.
Гонцов я повсюду уже разослал.
Спешат к нам войска на подмогу.
Расплаты момент наконец-то настал,
Доверим судьбу свою богу!"
И в Киеве духом воспрянул народ,
Увидев, как грозные силы
В столице надежный создали оплот,
От недругов город закрыли.
Отборные воины каждую ночь
Тайком в стан врага проникают.
Ничто печенегам не может помочь:
Во сне их в шатрах вырезают.
Изрядно врага обескровив тайком,
Князь главную битву готовит.
Не даст печенегам уйти он добром,
Навеки он их остановит!
Варяги по центру дружины идут,
А слева от них новгородцы.
Отряды из Киева рядышком тут:
С врагом вышла Русь вся бороться.
Обрушился мощный удар на орду,
И хищникам стало несладко.
Разят их и стоя, и бьют на ходу;
Бежит уже враг без оглядки.
Но некуда варварам деться совсем,
Разят их весь день без пощады
И сотнями косят без всяких проблем,
Чтоб землю очистить от гадов.
На поле уже пол-орды полегло,
Но часть печенегов бежала.
Им князь не прощает кровавое зло.
Для мщения время настало!
В погоню дружина бежит за врагом
И топит оставшихся в реках.
С огромным досталась победа трудом,
Но недруг разгромлен навеки!
Лишь жалкая горстка от бойни спаслась,
В дунайские степи умчалась.
С дружиной победу отпраздновал князь,
О воинах павших печалясь.
На месте сражения он повелел
Прекрасную церковь построить.
Дружине, от ратных едва остыв дел,
Охрану границы утроить.
В столицу обозами камень везут,
Обносят весь Киев стеною.
Быстрее хотят завершить тяжкий труд,
Всегда быть готовыми к бою.
"Кочевников злобных изгнали навек, -
Толкует князь думным боярам.
И скоро последний умрет печенег,
Как в прошлом недавнем хазары.
Но половцев много лютует в степях,
Опасность над нами витает.
А жителей меньше терзать будет страх, 
Когда их стена защищает.
Пускай киевляне не знают тревог,
Когда мы все стены поставим.
Помог нам в бою с печенегами бог,
И имя господне восславим!"
Высокие прочные стены хранят
От хищников лютых столицу.
Спокойно ночами все жители спят,
Им жизнь безмятежная снится.
Князь новые церкви велит возводить,
Сверкают они куполами.
Князь в господа веру в народе крепить
Готов неустанно делами.
Он новые выстроил монастыри,
Открыл даже библиотеку.
За книгой любой заходи и бери.
Прославил себя он навеки!
Усиленно князь просвещает народ,
Училище он открывает.
Впервые туда простолюдин пойдет,
Пусть грамоту там постигает!
Открыл князь к учению каждому дверь,
От ворогов строит заставы.
Возвысил державу; и Мудрым теперь
Зовут на Руси Ярослава.

Князь снова утратил душевный покой,
Его одолели заботы.
Он думает день, размышляет другой,
И мыслям его нету счета.
Отец хоть и Русь целиком окрестил,
В язычестве дядьки скончались.
Князь часто у их размышляет могил,
О тяжкой их доле печалясь.
Ведь душам их грешным гореть век в аду,
Не знающим истинной веры.
И к вящему Мудрый не знает стыду,
Какие принять может меры.
Спать мрачные мысли мешают давно...
Спокойно не жить Ярославу!
Однако задачу решил все равно,
Зовется князь мудрым по праву.
И дядьки его, Ярополк и Олег,
Христа после смерти познали.
Давно уж земной их закончился век,
Останки теперь откопали.
В Святой Богородицы церковь несут
Крестить благородные кости.
Теперь они вечный покой обретут
У церкви на старом погосте.

И с плеч Ярослава упала гора,
К Христу как дядьев приобщили.
И подвигов вновь наступает пора:
Дружины без дела застыли.
Пять лет Ярослав не слезает с коня,
Соседей своих покоряет.
Боятся его все вокруг, как огня.
Князь Русь день за днем расширяет.
Ятвягов, Литву, Чудь и Емь он разбил,
Державы окрепли границы.
И гаснет у князя воинственный пыл:
Пора уже остановиться.
Державу построил великую он
Европе на зависть и диво.
И всяк государь шлет ему свой поклон,
Послы чрезвычайно учтивы.
Купцов иноземных везде пруд пруди.
Раздолье торговому люду!
"Расцвет настоящий нас ждет впереди, -
Твердит князь народу повсюду. -
Державу не станем мы если делить,
Усобицы злые забудем,
В достатке и мире всегда будем жить,
Как жить предназначено людям!"
                 I X
Встречают в палатах гостей дорогих -
Послов от норвежских варягов.
Дары принимает князь важно от них,
Полощутся гордые стяги.
Садятся почетные гости за стол,
Князь потчует их хлебом-солью.
По важному делу приехал посол,
Богатым князь блещет застольем.
А конунг пространные речи ведет,
О Гаральде только толкует,
О принце норвежском; не первый уж год
По женским тот чарам тоскует.
Полмира принц юный объехать успел,
Был даже у гроба господня.
Он в странствиях дальних весьма преуспел,
Завидный жених он сегодня.
Принц молод, умен, он красив и богат,
И время настало жениться.
Дружить с Ярославом король очень рад,
Владыкам пора породниться.
Румянец на девичьих вспыхнул щеках,
Зовут к князю Елисавету.
Смешались в душе любопытство и страх,
И медлит девица с ответом.
С поклоном посол подает ей портрет.
Глаза голубые колдуют!
Не видел красавцев таких белый свет.
Неужто вдали он тоскует?
К отцу после пира приходит княжна,
Лицо все горит и пылает.
Но что делать дальше не знает она.
Князь старый ее понимает.
"Таков государей нелегкий удел, -
С улыбкой он дочь поучает. -
Любой его князь изменить бы хотел.
Что делать! За нас выбирают.
Тебе же достался завидный жених,
Красивый, богатый и умный.
Христа почитает, в местах был святых.
Наш выбор с тобою разумный.
Безусым мне отроком Гаральд служил,
Тебя он заметил в палатах
И сразу навеки тебя полюбил.
Теперь вот прислал, видишь, свата.
Ты, видно, тогда и не знала его;
Девчонкой была коренастой.
А он, посмотри, не забыл ничего!
Настойчивый парень, глазастый!
Поближе узнаешь - полюбишь его
И выйдешь с желанием замуж.
И я буду зятя любить своего.
Потом королевой ты станешь.
С варягами очень нам нужен союз,
И ты, дочь, мне в этом подмога.
За Русь день и ночь неустанно молюсь,
Хоть жить мне осталось немного.
Пока по земле нашей грешной хожу,
Все мысли мои о державе,
Я с ними везде, с ними сплю и дышу,
Живу ради русской я славы.
И видишь - признали повсюду меня,
Европа вся Русь уважает.
И слава о нас крепнет день ото дня,
И сватов цари присылают.
Раз принц с нетерпением свадьбы той ждет,
Отправишься завтра в дорогу.
В Норвегии слава тебе и почет,
Забудь про свои ты тревоги".
"Конечно, ты мудрый правитель, отец, -
Смиренная дочь отвечает. -
Но видела я, как тот Гаральд-юнец
Меня от других отличает.
Вот только не думала я никогда,
Что свата пришлет тот парнишка.
Но ярко его засияла звезда,
Мой слабый смешался умишко.
Не вольны мужей мы себе выбирать,
Но буду тебе я послушна.
Ты вовсе до свадьбы не знал мою мать,
Но как вы живете с ней дружно!
Нам с Гаральдом, можно сказать, повезло,
Что с детства мы знаем друг друга.
И, значит, быть вместе нам время пришло,
Я замуж пойду без испуга".

А князь вспоминает, как был молодым, 
В боярышню Ольгу влюбился.
Но знали они, что не быть вместе им.
По воле отцовской женился,
Как прочие братья его, Ярослав,
Но был на отца не в обиде:
Привык, что родитель всегда его прав,
Что дальше детей своих видит.
И Анны портрет, что послы привезли,
Рассматривал он бесконечно.
Не могут свободно любить короли,
Так будет, наверное, вечно.
Не сердцем, а разумом князь полюбил
Принцессу чужую заочно.
А после хорошим он мужем ей был,
Их брак стал надежным и прочным.
Уже заимел Ярослав сыновей,
И встретил на улице Ольгу.
Вдруг сердце кольнуло, смотрел он вслед ей
Глазами печальными долго.
И шведка как будто бы все поняла,
Взглянула на мужа сердито.
Но в сердце не стала таить своем зла.
Теперь все давно позабыто.

В Норвегию свадебный мчится обоз,
И вновь во дворе топот конский.
Знать, нового свата бог князю принес!
То Рогер, епископ Шалонский.
С поклоном он молвит: "Тебя, государь,
Наш славный король уважает.
Державу свою укрепляешь, как встарь,
Народ твой тебя обожает.
Владений твоих не измерит никто,
Подобен ты цезарям древним.
Европа тебя почитает за то!
Нет счета острогам, деревням,
Лесам и озерам, полям, городам
На землях твоих необъятных!
И в вечном союзе с тобою быть нам
Почетно и очень приятно.
Король твоей дочери просит руки,
На милость надеясь смиренно.
От этого выгоды всем высоки,
И будет союз наш нетленным!"
Во Францию Анну с почетом везут -
Стать Генрику верной женою.
Успешно закончил епископ свой труд,
Вполне он доволен собою.
И Анастасии приходит черед -
Все с князем хотят породниться.
Венгерский Андрей ее в жены берет,
Родством таким стоит гордиться.
И рад за своих дочерей Ярослав,
Мужей подобрал им достойных.
Средь свадебных князь бесконечных забав
Совсем забывать стал про войны.
                   X
Но только не каждый доволен сосед,
Что Русь стала крепче, сильнее.
В пучину бы ввергнуть ее войн и бед
И в спину ударить больнее.
Вот к князю пришел византийский посол,
Почтения тени в нем нету.
Царьградскую грамоту громко прочел,
Мол, ждет император ответа,
За что византийских вельмож наказал
Князь в Киеве слишком уж строго,
За что из столицы потом их прогнал.
Претензий таких очень много.
Неправильно подати, дескать, берет,
Повысить их надо немедля,
Чтоб место свое всегда помнил народ.
К тому же есть спорные земли.
Их тоже немедленно надо отдать,
Чтоб ими владел император.
Дружину прислать, чтоб Царьград охранять
От варваров диких проклятых.
Епархией править поставил давно
Жидяту Луку самовольно.
Хотя с той поры лет немало прошло,
В Царьграде весьма недовольны.
Хотел князь швырнуть тот пергамент в огонь,
Но гнев свой сдержал через силу.
Послу отвечает с величием он:
"Не скоро сойду я в могилу,
Хоть семьдесят мне через пять стукнет лет.
Терпеть оскорблений не буду!
На это письмо я такой дам ответ:
Пусть бог государей рассудит!
Вельмож из столицы за дело прогнал,
Законы Руси нарушали.
Хочу, император твой точно чтоб знал:
Такое прощу я едва ли!
Пускай у нас с греками вера одна,
Учить я себя не позволю.
Лишь мне подчиняется наша страна,
Не терпим чужую мы волю!"

Увозит посол Ярославов ответ.
Князь гнев свой сдержать не желает.
Не думая долго, дружину он вслед
Идти на Царьград собирает.
Напутствует воинов: "Вещий Олег
Прибил щит к воротам Царьграда.
Чтят память его ныне русский и грек,
Сей подвиг державе отрада.
Но начали греки, видать, забывать,
Что с Русью шутить им опасно.
И волю свою нам хотят диктовать -
На путь сей ступили напрасно.
Напомним, как предки ходили на них
И в страхе их вечном держали.
Холопов пускай ищут в землях других,
А нас чтоб и не задевали!
Дружина окрепла в бессчетных боях,
Поход начинается снова.
Во всей Византии господствует страх:
Прольется опять много крови.
Князь верное войско на греков ведет,
Он к дальним походам привычный.
На море готов уж к отплытию флот,
И вновь князь командует лично.
Стоит на передней ладье Ярослав,
В даль черную смотрит в тревоге.
Свой море проявит вот-вот грозный нрав,
Жаль, нету короче дороги.
Вот волны гуляют и ветер свистит,
Ломаются весла, как щепки.
На палубе князь неподвижно стоит:
Он стар, но мужчина он крепкий.
А буря лютует сильней и сильней,
А волны все выше и выше.
Ближайших не видно уже кораблей,
И голос соседа не слышен.
Лишь изредка вдруг умирающих крик
Нет-нет да сквозь бурю пробьется.
Седой головой князь с тоскою поник,
Стихия над войском смеется.
Ладьи она мучает много часов,
Конца злому шторму не видно.
К такому исходу князь не был готов,
Что войско погибнет обидно.
Немного обратно вернулось судов,
Дружины князь строит остатки.
"В бою не успели пролить свою кровь, -
Слезу он смахнул вдруг украдкой. -
А прежде так много сражений прошли
И все-таки живы остались.
Нелепую гибель в пучине нашли,
О воинах всех я печалюсь.
Но, видно, Всевышний такого хотел,
Прогневали чем-то мы бога.
Я с греками счеты свести не успел,
Обратно пора нам в дорогу",
И больше еще Ярослав постарел
От крупной такой неудачи.
Он траур в стране объявить повелел.
Все вдовы и дети их плачут.
В честь павших повсюду молитвы творят.
Проходят спокойно три года.
Князь новый уже собирает отряд,
Вновь войско готово к походу.
Молва побежала про грозную рать,
Достигла она Мономаха.
Не хочет сей греческий царь воевать,
Живет Византия вся в страхе.
Опять император шлет в Киев посла,
И князю дары тот приносит.
Не помнить невольного прежнего зла
Великого князя он просит.
С соседом могучим желает дружить,
Простить все обиды сердечно.
Пусть свяжет столицы незримая нить,
Пусть мир воцарится навечно.
Князь старый доволен, и с миром посол
В Царьград возвратился обратно.
А вскоре обоз целый в Киев привел
С подарком на редкость приятным.
Чтоб дружба жила государей в веках,
Никто чтоб ее не отринул,
Красавицу дочь Константин Мономах
Прислал Ярославову сыну.
Царевну ту Всеволод в жены берет,
На девушку не наглядится.
И долго гуляет на свадьбе народ,
Весь киевский люд веселится.
Согласие с греками снова во всем,
Достиг Ярослав своей цели.
Русь стала богаче, в торговле подъем,
Могуч и велик князь на деле!
Вселенский ему патриарх разрешил
Назначить и митрополита.
В духовных делах Ярослав победил,
Теперь все обиды забыты.
По праву гордится величием он.
Князь лично владыку поставил.
И митрополит русский Илларион
Теперь уже церковью правил.
                 X I
А годы как резвые кони бегут.
Уже борода побелела,
Но князь продолжает нелегкий свой труд,
Всегда при важнейшем он деле.
Ученых мужей отовсюду собрал,
Ведет с ними долго беседы.
Князь мудрость различных народов познал -
И дальних, и ближних соседей.
Латинских юристов труды перевел
Ему грек ученый до строчки.
Законы варяжские также прочел
До буквы последней и точки.
Князь русских законов создать хочет свод,
И этой работой важнейшей
Он полностью занят не первый уж год,
Стал труд этот делом первейшим.
Князь долго диктует проекты писцам,
Потом все подробно читает.
Подумает, вычеркнет, вставит что сам
И вновь диктовать продолжает.
Ученых послушает, после бояр,
Идеи свои обсуждает.
Все диву даются, что князь уже стар,
Но мудростью дивной блистает.
И вот долгожданный родился закон,
Зачитан на площади люду.
Работать веками потом будет он,
Потомки его не забудут.
И "Русскою правдой" назвали его,
Учел он обычаи свято.
Ученый в нем князь не забыл ничего,
Закон и подробен, и краток.
Нарушишь закон, повелел Ярослав,
Истцу и в казну ты обязан
Платить за проступок бессовестный штраф,
Злодейства что с тяжестью связан.
К примеру, ударил кого-то мечом,
То выложишь гривен двенадцать.
Попался с украденным ценным бобром -
Вновь с дюжиной должен расстаться.
Боярина, тиуна если убил,
Заплатишь штраф в восемь десятков.
За родича кровью когда отомстил,
Тогда и с тебя взятки гладки.
А ночью забрался к тебе если тать,
Холоп вдруг тебя оскорбляет -
Ты можешь любого из них убивать:
Закон делать так позволяет.
Опасен особенно тать коневой.
Как только такого поймают,
То князю его выдают с головой,
Добро и права он теряет.
Обдумал детально свой труд Ярослав,
Обычаи древние правил.
Впервые закон на Руси записав,
Себя князь навеки прославил.
              X I I
Супругу уже Ярослав схоронил,
А вскоре Владимира - сына.
Князь думает: "Видно, свое я прожил.
Вот-вот мир наш грешный покину".
Он в Вышгород едет подальше от дел.
Бояре его там тревожат.
На старости князь отдохнуть бы хотел,
Однако решать он лишь может.
Священник и знахарь все время при нем,
И ждут терпеливо бояре,
Когда будет очень короткий прием,
Где можно спросить государя,
Как важное дело мудрее решить.
Но князю все хуже и хуже.
Недолго осталось ему уже жить.
Больной, он по-прежнему нужен.
Решил Ярослав всех собрать сыновей,
И скачут гонцы по уделам.
Бояр повелел всех прогнать прочь с очей:
Пусть сами берутся за дело.
Вот съехались в Вышгород все сыновья,
Стоят у отцовского ложа.
Речь слушают старца с почтеньем князья:
Сказать он лишь мудрое может.
"Послушайте старого, дети, отца.
Я много чего в жизни видел.
Хоть титул давно получил мудреца,
Отца я однажды обидел.
Две тысячи гривен законную дань
Платить один год отказался..
Уже мы войска собирали на брань,
Но тут мой родитель скончался.
Всевышний призвал его душу к себе,
Чтоб глупостей мы не творили,
Чтоб с сыном отец не погрязли в борьбе
И кровью мечей не багрили.
Меня же, как видно, господь не простил,
На Русь ниспослал свою кару.
Трех братьев моих Святополк погубил,
Я был не в себе от удара.
А изверга все же потом победил,
Но нету в усобицах славы.
И стоит ли тратить на них столько сил,
Свою чтоб разрушить державу!
Создали вам предки могучую Русь,
И я приложил к тому руку.
Пред смертью я близкой ужасно боюсь,
Что ждут страну новые муки.
Спокойнее было бы мне умирать,
Когда бы вы помнили свято:
Одни породили отец вас и мать,
Не смели идти брат на брата!
Должны вы мудрее родителей быть,
Крепить свою дальше державу.
Велю вам я вечно в согласии жить
И чтить, как меня, Изяслава.
Владимир был старше, но рано ушел.
Теперь Изяслав будет править.
Он в Киеве сядет на княжий престол,
Другим же и мысли оставить,
Чтоб силой у брата престол захватить.
Забудьте об этом навечно.
Не смейте вы русскую кровь больше лить!
Не будьте жестоки, беспечны!
Усобицы бедствием станут для вас,
Погубят они и державу.
Запомните, дети, отцовский наказ!
Велеть вам имею я право!
В Чернигове сядет теперь Святослав,
А Всеволод в Переяславле.
Смоленск занимает пускай Вячеслав,
А Русь четверым всем оставлю.
Разумных господь мне послал сыновей,
И я умираю с надеждой,
Что участью каждый доволен своей,
Русь будет цвести, как и прежде.
А ты, Изяслав, в грязь лицом не ударь
И будь справедлив на престоле.
И братьев как мудрый суди государь,
Исполни отцовскую волю.
Приходят в палаты к тебе на поклон,
Внимательно каждого слушай.
Того защити, кто теперь угнетен,
Судьбой кто бесчестной задушен.
Примерно виновного ты накажи,
Чтоб было ему неповадно.
Дал слово как князь - его с честью держи.
Я верю, что все будет ладно.
Прожить мне осталось немного уж дней,
Увижу я господа вскоре.
Я рад, что оставлю таких сыновей.
Не быть на Руси больше горю!"
Целуют все братья торжественно крест
И в мире друг другу клянутся.
Потом собираются все на отъезд,
Пути их теперь разойдутся.
Как прежде, лишь Всеволод рядом с отцом,
Поддержка ему и опора.
Для прочих навечно закончен прием.
Князь с господом встретится скоро.
И вот Ярослав свои очи сомкнул.
Сын преданный горько рыдает.
Навеки великий властитель заснул.
Священник молитву читает.

До самого Киева тело несут
Огромные толпы народа.
Священники, Всеволод и черный люд
Участники скорбного хода.
Процессия движется много часов,
Народ безутешный стенает.
Вершины блеснули вдали куполов:
Прах князя столица встречает.
Два сходятся моря людских у ворот
И в церковь Софийскую тело
Несет драгоценное скорбный народ.
Торжественно князя отпели.
И в церкви останки его погребли,
Закрыв в скромной мраморной раке.
Исчез мудрый князь с лика грешной земли,
Всей Русью он горько оплакан. 
              *      *     *
Как мало достойных правителей ты,
Великая Русь, получила!
Увы, не сбылись Ярослава мечты,
Лишь память о нем сохранили.
Вот только учение князя с трудом
Потомки его принимают.
Проходят века, но страну и свой дом
С азартом они разрушают.
Важней им амбиции блага страны,
Несчастный народ лишь страдает.
Правителей склоки ему не нужны,
Увы, мало кто понимает,
Что благо народа превыше всего,
Хотя говорят все об этом.
Ничтожества знать не хотят своего,
Позорят страну перед светом.
Привыкла Россия, что правит ей царь,
Другого она и не знала:
Зовись ты хоть князь, президент, секретарь...
Жаль, истинных личностей мало.
Достаточно пальцев, наверно, руки,
Чтоб тех сосчитать государей
При ком золотые Русь знала деньки,
Кому был народ благодарен.
И есть среди них мудрый князь Ярослав,
При нем Русь достигла расцвета.
Конечно, правитель бывал и не прав,
Но помнят его не за это.
Прошло с той поры десять долгих веков.
Мы можем мечтать лишь о славе,
Добилась что наша страна от трудов
Влюбленного в Русь Ярослава.

г. Новочебоксарск,     7 сентября - 5 ноября 1999 г.