К заутрене в крошечном католическом приходе где-то в глубине дворов между Парком Культуры и Добрынинской собиралось не так много народу. Приходили в основном старушки и старички да несколько человек, работающих в округе. В последнее время,правда, начала приходить молодежь - у пожилых прихожан были подозрения, что молодых людей привлекал по большей части мощный мотоцикл, припаркованный у церкви, а девушек - сам ксендз Вишневецкий с его внешностью и пылом крестоносца. Вот и сейчас он появился из придела стремительно, словно выходящий на марш солдат. Отец Станислав, который сегодня казался почему-то еще больше, чем всегда, обвел взглядом тесный зал и начал утреннюю молитву.
Стах надеялся, что крупные капли пота на его лице либо не заметят, либо спишут на жар от горящих свечей. Он едва не опоздал на службу, и так сутану пришлось надевать прямо на мотоциклетную "черепаху". После бессонной и весьма насыщенной ночи он еле держался на ногах, однако стоило ему шагнуть через порог церкви, как усталость словно рукой сняло. Так всегда бывало - Пречистая Дева поддерживала своего рыцаря, придавала ему сил и наделяла чудесной легкостью. Вишневецкий мысленно вознес ей хвалу и начал читать молитву вслух.
После молитвы отец Станислав обычно читал короткую проповедь, чтобы напутствовать прихожан на день грядущий. Он никогда не думал заранее, о чем будет говорить в тот или иной день, слова приходили к нему сами. Вот и сегодня он помолчал лишь минуту, переводя дыхание, а потом заговорил:
- Иногда души, заплутавшие на тропах сомнений, вопрошают в ослеплении: "Почему Господь допустил появление Зла на земле? Почему допускает его существование? Почему не уничтожит он Зло своей карающей дланью, как стер некогда с лица земли Содом и Гоморру, погрязшие в грехе? Значит ли это, что Господь слаб? Значит ли это, что Господь жесток?" Да простится сомневающимся сомнение их, ибо не самый тяжкий это грех. Куда страшнее ослепление Злом, ибо Зло многообразно и сверкающе, в то время как Добро незаметно и часто банально. Слаб человек, и Враг рода его знает эту слабость и соблазняет его красивыми одеяниями и сиянием драгоценностей. Но может ли что-либо, созданное в мерзости, быть прекрасным? Нет. Красивое Дьявол может создать, но нечто прекрасное, полное света и радости, душевного отдохновения и гармонии, ему не под силу. Поэтому не стоит обманываться тем, что красиво, но не более того. Пусть прекрасное встречается в мире реже, чем красивое, но каждому очевидны различия между ними.
Для чего же допускает Господь существование Зла? - хорошо поставленный звучный голос Вишневецкого заполнял собой маленькую церковь. Прихожане слушали, захваченные проповедью, и никто не замечал, что отец Станислав время от времени прижимает к ребрам левую руку, словно борясь с болью.
Ребра слева, кажется, все-таки были сломаны - пару часов назад в них врезалась каменная урна, запущенная загнанным в угол Шабашитом. Да и в голове немного шумело - отлетев от удара назад, Стах приложился затылком о стену. Но сейчас он не ощущал телесной боли.
- Так почему же Господь допускает существование Зла? Для того, чтобы в мире могло существовать Добро. Когда нет Зла, нет и Добра, есть одно только безразличие. Не видя Зла, нельзя творить добро, ибо не знаешь, чем одно отличается от другого. Только в сравнении можно сделать выбор. И Господь в милости своей дает нам этот выбор, а вместе с ним и свободу, потому что ни один раб не может служить столь искренне, сколь искренне служит сделавший выбор. Аминь.
Стах закончил службу молитвой к Пречистой и проводил прихожан. Все правильно, каждый делает свой выбор. Выбрал он, Стах Вишневецкий, и выбрали они, продавшие Дьяволу душу за мнимое бессмертие. Ксендз-охотник верил, что каждую душу можно отмолить, ибо Пречистая Дева милостива даже к тем, кто ее милости недостоин. Но для этого душу надо освободить - и не его вина, что верным средством для этого является осиновый кол в сердце. Хотя, за неимением кола - поди, напасись ими в Москве, - отлично действует и шляхетская сабля.