Аннотация: Вы никогда не задумывались, на что может пойти обычный обыватель, если что-то будет угрожать его привычному миру?
Цена моего мира
Это был мой мир. Я много труда положил на то, чтобы сделать его таким, чтобы все, от дома до последнего дерева в саду было именно таким, как мне мечталось с самого детства. Да, я видел этот дом и сад в деталях задолго до того, как накопил достаточно денег, задолго до того, как повесил первую полку и переделал первую клумбу. На различные переделки, доделки, доведение до совершенства понадобился год, и вот этот год позади.
Это был мой мир. Мир моей мечты, мир полного благополучия, не омраченный ничем.
Я сидел в кресле перед искусственным камином, от которого нет ни гари, ни дыма, а есть только тепло и красноватый свет. В камине мягко тлели игрушечные угольки, пахло духами моей жены, она сидела рядом в темно-зеленом кресле, копии моего, и листала модный журнал. Она была часть этого дома, одной из лучших его частей, хотя разница в качественном отношении была в моем доме невелика. Моя жена была светловолоса, спокойна и довольно молода. Впрочем, мне не хочется много о ней говорить.
Единственным своим творением, которым я гордился больше, чем домом, был мой сын. Это был послушный и тихий ребенок, больше похожий на меня, и очень ко мне привязанный. Его любимыми играми были конструкторы, но больше он увлекался цветоводством. Что касается меня, я к цветам равнодушен, но мне нравилась целеустремленность и практичность моего мальчика.
Но именно он послужил всему причиной.
-- Пап, посмотри! -- Ганс прибежал из детской с книгой и с восторгом показал мне картинку. -- Я такую очень хочу.
На фотографии был изображен цветок, одна из разновидностей фиалок, но, судя по тому, как эмоционально отнесся к нему мой сын (такое с ним редко случается), это был какой-то особенный вид. Ганс забрался ко мне на колени и стал объяснять мне все про цветок: и его латинское название, и период цветения, и оптимальный состав почвы. Люблю фундаментальные знания.
-- Хорошо, -- сказал я наконец. -- Завтра я куплю тебе это растение.
Увидев в магазине цветов нужный, я обрадовался -- нежно-желтый цвет лепестков подойдет к шторам в детской. Ганс выбрал на редкость удачно, я сам бы не нашел ничего более подходящего. Цветок, его форма, цвет и даже запах очень подходили к нашему дому. Цветок этого вида был последним, и мне его продали с витрины. Удачно (как думал я тогда) горшок оказался цветку под стать: неброский, но элитного стиля, не затмевающий растение, а дополняющий его.
Ганс обрадовался, он тут же полил цветок и вознамерился взрыхлить почву, как было написано в его книге, это было обязательно для этого вида.
Цветок радовал глаз, горшок округлой формы сам просился в руки. Я попросил его у Ганса, стал рыхлить почву стеклянной палочкой и почти тут же заподозрил неладное. Где-то на сантиметре глубины палочка наткнулась на что-то твердое. Сначала я решил, что это камешек, потом -- корень, я стал рыхлить в другом месте -- тот же результат, та же преграда на той же глубине.
-- Погоди, дай я разберусь, -- сказал я Гансу, с силой нажимая на палочку. Преграда поддалась, палочка провалилась до половины. Когда я ее вытащил, земля устремилась в отверстие, похоже, под твердым слоем было пустое пространство.
-- Ганс, тебе пора спать, -- сказала Эльза.
-- Но мой цветок...
-- Я позабочусь о нем, -- сказал я.
Ганс поцеловал в щеку меня и свою мать и пошел спать. Я, недолго думая, осторожно вытащил цветок вместе с корнями из горшка, отложил в сторону, и занялся странным явлением.
Тонкая, но достаточно прочная перегородка, проходила где-то в сантиметре от начала слоя почвы. Я взломал перегородку, при этом часть земли просыпалась внутрь, и потому сначала я ничего не увидел, только землю на дне горшка и странные белые камешки в ней. Подцепив один из "камешков" пинцетом, я поднял его к газам. И похолодел.
Это был череп. Вне всякого сомнения, не человеческий, потому что у человеческих черепов не бывает носов. У этого был, и из-за этого череп походил на отрубленную голову маленькой куклы. Именно это мне и пришло сначала в голову -- нелепая шутка, сломанная игрушка... Тем более, то у следующего черепа были и глаза. Голубые, задумчивые.
-- Что это? -- Эльза с ужасом смотрела, как я выкладывал на стол все новые и новые черепа и головы. -- Это не настоящее?
Я взял лупу, осмотрел один из черепов.
-- Похоже, настоящее. Эти существа, они явно не с Земли.
-- Инопланетяне в цветочном горшке? Абсурд.
-- Но как-то же они сюда попали! И это явно черепа животного происхождения. Вот на этом видно позвонок.
-- Убери это, -- Эльза отодвинулась. Мне вполне понятна была ее брезгливость, я и сам не касался находок руками.
-- Надо сообщить об этом, -- сказал я. -- Не знаю, куда, но надо. Это, конечно, инопланетяне. Может быть, им нужна помощь.
Это странно звучало, ввиду того, что на столе лежала кучка черепов, но я был уверен, что правильно все понял. Им нужна была помощь, я это чувствовал. А Эльза -- нет.
-- Что с нами будет? -- спросила она. -- Нас будут опрашивать, может быть, исследовать. Влезут в нашу жизнь, в наш дом.
Я кивнул. Мне этого не хотелось. Но разве можно было сделать иначе?
-- Можно уничтожить это, -- сказала Эльза, брезгливо глядя на головы.
-- Но... Но они живые.
-- Может быть, были живые. Но сейчас они мертвы!
-- Люди на их месте были бы мертвы. Но, раз это не человеческая раса, может быть, еще возможно им помочь.
-- Кто бы нам помог! Это же конец всего, понимаешь? Спокойствия. Благополучия. Стабильности.
-- Я должен сообщить о находке.
-- Ты должен думать о своей семье.
-- У меня есть совесть!
-- У тебя есть сын! Хочешь, чтобы он это видел?
Я посмотрел на головы. Эльза еще очень долго убеждала меня. Она, как красивая часть моего дома говорила мне о своей ценности, остальной дом тоже убеждал меня в том, что он достоин того, чтобы о нем позаботились, чтобы его поставили выше незнакомой и не обязательно доброй расы.
И я поверил. Нет. Согласился, но не поверил.
Я зажег во дворе костер, обычный, с дымом и пеплом. Собрал со стола черепа прямо в руку, мне теперь было все равно, и отнес к костру. Потом я высыпал их в костер, загадку, оставленную без ответа, призыв о помощи, которому я не внял. Потом я долго смотрел в огонь.
-- Ты сделал правильно, -- сказала Эльза, подходя. Она хотела взять меня за руку, но я отстранился.
-- Ты сохранил свой мир. Пошли в дом?
Мы вошли. Было поздно, но я все же потратил несколько минут, чтобы набрать земли в опустевший горшок и посадить цветок.
Внезапно я понял, что все изменилось. Дом остался прежним, идеальным, но он больше не радовал меня. Эльза была неотразима, но я больше ее не любил. Все потеряло цвет, запах, вкус, как во время болезни. И я понял, что я ненавижу свою жену и что дом мне опостылел. И еще я никогда до конца не поверю, что те головы были мертвыми.
Я сохранил свой мир -- ценой их мира. И потому я больше никогда не буду счастливым.