Он наткнулся на это помещение случайно, после долгих поисков пристанища. Чиркнул в темноте спичкой, вытянул руку - и вовремя: через пару шагов его приняла бы шахта в полу, казавшаяся в неярком дрожащем свете просто черным пятном. Из провала тянуло сыростью. Он вынул из драного кармана свечной окатыш - пламя перескочило с обуглившейся спички на фитилек. Подвал с трубами. Это было хорошо, просто замечательно - лучше скамейки в парке, свода моста или канализационного люка. Выбрав себе угол, он задул огарок и заснул в темноте.
На другой день он обследовал свои новые владения. Долго возился с одним из вентилей, пыхтя и кроша ржавчину из-под маховичка. Вода, потекшая из сливного фланца, была темной и воняла железным окислом, но ей можно было умыться. Полностью перекрыть потревоженный кран не удалось - под тонкую струйку пришлось подставить большую банку.
Электрическую лампочку он украл - вывинтил в одном из безликих подъездов днем позже. Это было бы бессмысленным, не обнаружь он в своем подвале пустой электрический патрон на низком потолке. Он не слишком надеялся на то, что проводка окажется исправной, но светильник зажегся.
Следующим шагом в обустройстве собственного мирка стал перенос в подвал с помойки остатков выброшенного кем-то диванчика. Он притащил диванчик под лампу, высветившую зеленую плесень на стенах.
Ночь он провел, почесываясь и вертясь на прорвавших обивку пружинах, неудобных и колких. Утро внесло ясность - диванчик оказался вместилищем для клопиного племени, размножившегося в трухлявом нутре. Впрочем, это мало его пугало - он знал и худшие времена. Тем же днем мимо него несколько раз пробежали не замеченные прежде крысы. Из щели между кирпичами выбралась пыльная бабочка и, судорожно маша темными крыльями, ударилась о светившую лампу. Потом снова была ночь.
Когда на шестой день из угла вышли двое похожих на него разнополых уродцев и, не стыдясь наготы своих измазанных глиной карликовых тел, пали ниц и поклонились ему, он почти не удивился.