Сказание о принце Эйнаре и Живой Воде
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Это сказочная повесть о мальчике, которому вроде бы не очень повезло, его приключениях и подвигах в волшебной стране.
|
Елена Прудиус
Сказание о принце Эйнаре и Живой Воде
Принц Эйнар
В одной стране, от нас не далекой и не близкой, не плохой, не хорошей, но уж в ней не соскучишься - жил принц. Звали его Эйнар. Так назвала его мать, королева Анна. Он был бы вполне обыкновенным мальчиком своего возраста, т.е. примерно лет двенадцати, если бы не глаза и уши. То есть глаза у него были очень хорошие - голубые, чистые и говорящие. Но понять, что он говорил глазами, могли лишь немногие. И мать-королева, к сожалению, не относилась к их числу. Она не любила смотреть в глаза принца, потому что слишком часто оттуда ударом тяжелого орудия вылетало: "Надоело всё! Не подходи!". Королева тогда закрывала глаза и на всякий случай уши, и отправляла принца подумать - в кладовку. Думал он там иногда до утра. Еще, его глаза, казалось, могли видеть все насквозь, как рентгеновские. Их королева тоже побаивалась.
Отца своего Эйнар почти не помнил. Король, захватив чужую страну, решил не брать туда королеву с сыном, а женился снова. Так они и жили, разными королевствами. Королева часто плакала и ругала неверного короля, а принцу доставалось под горячую руку.
Да, мы чуть не забыли про уши принца. На вид это были самые обыкновенные, часто немытые уши. Но внутри они были не такие, как у всех остальных. Они были очень чуткие, лучше всего он слышал шепот и тихий разговор, а вот от громких звуков у него страшно болела голова, и принц от боли мог потерять на время свой разум - тогда он кричал сам, размахивал руками и ногами, кидал мебель, только бы не слышать страшного громкого голоса королевы.
Королева Анна не понимала этого, ведь у нее были самые обыкновенные уши. Мало того, она была еще и глуховата с самого детства, с тех пор, как ее папа-король соседней страны после хорошей кружки эля так саданул этой самой кружкой по столу, что разбил ее вдребезги, а маленькая Анна потом целый месяц заикалась. Потом потихоньку стала глохнуть, и перестала слышать и своего батюшку, а заодно, и всех остальных. А о том, как все это произошло, она забыла, ведь она была действительно еще маленькой девочкой. В общем, она не верила Эйнару, что у него может болеть голова от ее криков. Она даже думала, что он ее нарочно обманывает, чтобы отлынивать от уроков. Эйнар и правда был не самым большим любителем учиться. Гораздо больше ему нравилось кататься на велосипеде, забираться на деревья и устраивать там себе наблюдательные пункты, как будто бы он разведчик и выслеживает движение неприятеля. Ему нравилось играть с собаками - они были верные и ласковые, и любили его таким, какой он был. Но королева-мать очень боялась, что он может вырасти таким же "непутевым", как его отец, и заставляла его учить уроки, и не пускала на улицу к деревьям и собакам.
И тогда Эйнар стал убегать из дома. Когда это случилось в первый раз, он встретил в лесу маленького щенка, который скулил и дрожал - от холода или от страха, а, может быть, и от того и другого вместе. У Эйнара из его прекрасных говорящих глаз брызнули горячие слезы. "У щенка, как и у меня, нет никого на свете", - подумал он, и прижал щенка к себе.
- Хочешь, я буду звать тебя Дружок? - спросил он у щенка.
Но тот уже засыпал, согретый и успокоенный. А вот принц до утра сильно замерз и начал кашлять, к тому же сильно проголодался. Тогда он вернулся во дворец - вместе со щенком. Королева чуть с ума не сошла от радости, что принц жив. Она велела грязного щенка отправить на двор к слугам, а принца отмыла с мочалкой горячей водой и мылом, уложила его в постель, и строго-настрого запретила ему трогать всяких грязных собак. И принц Эйнар мог теперь только смотреть на своего друга издали, говоря глазами: "Я очень люблю тебя, Дружок, и очень скучаю по тебе!". Щенок верил ему, к тому же у него появились новые хорошие хозяева - слуги королевы.
Иногда принцу казалось, что его совсем никто не понимает и не любит - ни мать-королева, ни учителя, которые занимались с ним разными полезными науками. Но это, конечно, не могло быть правдой. Во дворце жили две служанки королевы - старенькая няня самой королевы Дорис, и молодая Нэнси. Они дружили между собой, и очень любили принца - и за его прекрасные говорящие глаза, в которые достаточно было посмотреть, чтобы понять, о чем думает мальчик, и за его чуткие уши - ведь ему достаточно было тихонько шепнуть, чтобы он все понял. Они так и делали. А еще старенькая Дорис рассказывала ему сказки. Похоже, что она придумывала их сама, такие он не читал в школьных книгах. А Нэнси любила с ним возиться, например, играть в крестики-нолики, запускать с ним бумажных голубей или просто смеяться над чем попало. Иногда им за это влетало от королевы Анны. Ей казалось, что они отвлекают принца от подготовки к государственным делам. И тогда принц оставался без чудесных сказок нянюшки Дорис и веселой возни с Нэнси.
Однажды нянюшка рассказала ему сказку об одном принце по имени Тур, который любил убегать из дома. У него просто был такой характер, что ему не сиделось дома, а все время хотелось видеть новые места и новых людей. Король и королева, его родители, очень огорчались. Чего только они не пробовали - и строгостью, и уговорами - ничего не помогало. Тогда они наняли ему учителя, известного путешественника, и разрешили им путешествовать вместе. В походах учитель много рассказывал мальчику о мире, в котором они жили, и юный принц поражался его красоте и величию. Когда Тур вырос, то стал не королем, как его отец, а знаменитым путешественником, как его учитель. Тур побывал чуть ли не во всех странах мира, даже забирался на самую огромную горную вершину мира, Эверест (а другое имя этой горы, как вы знаете, Джомолунгма), написал обо всем этом книги, и вообще стал очень знаменитым. Он прожил счастливую и интересную жизнь. Правда, родителя видели его редко. Зато он всегда помнил и любил их. Мама Тура молилась за него, когда он уходил в очередное свое путешествие. А отец желал успеха и верил в него.
Эйнар слышал это и не верил даже своим чутким ушам. Но почему же у него все не так? Нянюшка пробовала рассказать эту сказку своей воспитаннице, королеве Анне, но та ее не поняла, наверное, просто не услышала, и велела нянюшке заняться полезными делами, например, вычистить одежду принца, которую он опять выпачкал, бегая по лужам.
И принц опять убегал из дома. Только теперь уже не возвращался домой сам. Королева посылала за ним в погоню лучших своих солдат и сыщиков. А Эйнар скитался по разным дорогам, голодал, привык к холоду и одиночеству. Он встречал разных людей. Некоторые жалели его, пускали к себе, давая горячую пищу и кров над головой. Другие гнали от себя грязного попрошайку. Иногда даже спускали на него своих собак, таких же злых, как и они сами. И тогда принц думал, что у них, наверное, закрыты и глаза, и уши, и даже души. Однажды он встретил таких же бродяг, как и он сам. Они делились с ним куском хлеба, и он делился с ними, хотя иногда кто-то постарше мог просто отнять его еду или одежду, да еще и отлупить. Принц понял, что он должен стать сильным. В драках он отстаивал свою свободу. И к своим тринадцати годам был уже покрыт шрамами, как старый солдат. И глаза у него теперь часто становились не чистыми и голубыми, как раньше, а холодными и серыми. Правда, они по-прежнему оставались говорящими. Бродяги его уважали, а некоторые побаивались за силу. И он стал привыкать к этой вольной и полуголодной жизни. Пока его не отыскали слуги королевы.
Они передали принцу письмо от нее, где она умоляла его вернуться во дворец, писала, что очень соскучилась по нему. Принц склонил свою голову. Ему стало жаль королеву, да и вспомнил своих добрых друзей - нянюшку Дорис и Нэнси. Он вернулся во дворец. Первый день королева была рада-радешенька. А на второй - посадила его за уроки. Принц уже забыл эти науки, и смешно ему было учить все это после всех его приключений. Однако королева Анна была непреклонна.
- Ты должен стать государем, поэтому должен учиться, - сказала она.
Тогда принц молча встал, и пошел прочь.
- Стой, вернись немедленно, - закричала королева Анна, - иначе я тебя накажу. Крик ударил прямо в чуткие уши принца и отозвался дикой головной болью. Эйнар обернулся к ней, и она увидела, что его лицо исказилось от боли и гнева, и стало совсем белым, а зрачки стали как черные точки в серых лужах ледяной воды. И Эйнар был уже очень сильным. Он схватил подвернувшийся под руки стул, и занес его над головой королевы. Но не опустил, а кинул в сторону и бросился бежать прочь. Перепуганная королева позвала стражу, велела схватить принца и отправить в государственную тюрьму Бодлам, где сидели все самые опасные преступники. Тюрьма Бодлам находилась далеко от столицы, и принца до утра оставили во дворце, в той самой кладовке, где он уже бывал наказанным. Ночью к нему пробрались Дорис и Нэнси. Нэнси плакала в захлеб, закрывая рот руками, чтобы не разбудить королеву-мать, а Дорис открыла дверь ключиком, который у нее был уже много лет, и которым она уже пользовалась, утешая и раньше наказанного принца.
Эйнар, конечно, не спал. Он понимал, что произойдет что-то очень скверное с ним, но точно ему ничего не сказали, что будет утром. Ему хотелось умереть. Нянюшка Дорис погладила его по голове и по плечам, и попросила послушать ее. Она не могла его отпустить из его плена, хотя знала, что в тюрьме будет очень плохо. Но она знала, что королева не перестанет разыскивать принца и рано или поздно все равно его поймают и посадят в эту тюрьму. Поэтому она попросила принца постараться не выходить из себя, держать себя в руках - тогда он скоро вернется к ним.
- Все зависит от тебя, милый Эйнар, - говорила нянюшка, - Я и Нэнси, мы будем очень ждать тебя, твоего возвращения. Только держи себя в руках, будь себе хозяином.
Принц наморщил лоб, думая, и пообещал любимой няне постараться.
Но когда утром пришли стражники с оковами и надели ему наручники, он опять потерял разум, и чуть не разметал вокруг себя троих стражников. С трудом они скрутили его и посадили в тюремную карету с решетками. Королева Анна, стиснув зубы, чтобы не разрыдаться, смотрела на сына из-за шторы в своем королевском будуаре. Потом стукнула кулаком по подоконнику и отправилась управлять государством.
***
А Эйнара тем временем уже бросили в темницу. К счастью, это не была одиночная камера, и у него оказалось трое соседей, один мальчик, почти такого возраста, как и Эйнар, и двое взрослых мужчин. Все они лежали на своих койках, и без особого интереса смотрели на принца. Эйнар увидел решетки, подскочил к ним и начал трясти, чтобы сломать их или вырвать, но они не поддавались. Зато прибежал стражник и окатил принца холодной водой из шланга, а потом приковал его к месту цепями. Эйнар еще некоторое время бился и кричал. В камеру вошли еще раз и укололи его чем-то острым, после чего он отключился. Сколько он был в забытьи, не знал, но очнулся со звоном в голове. В глазах было то ярко, то темно. Постепенно начало проясняться, и он увидел, что мальчик с койки напротив наблюдает за ним. Оглядевшись и увидев, что стражника сейчас рядом нет, тот тихонько соскользнул со своего места и подсел к принцу.
- Зови меня Кот, - сказал он, - а тебя как звать?
- Эйнар, - едва разлепив ссохшиеся губы, - ответил принц, - Ты здесь почему?
- Так. Украл кое-что.
- А-а-а...
- А ты? Впрочем, понятно - у тебя не все дома. Крыша съезжает время от времени?
- Эйнар сначала было вскинулся от гнева, но Кот так понимающе и спокойно смотрел на него, что принц со вздохом откинулся назад и уставился на своего нового знакомого.
- Ты вообще хочешь отсюда выйти?
- Спрашиваешь...
- Так вот, тогда бросай кидаться, как бешеный. Уходи в себя, когда хочешь кинуться на стены. Если не сидится, качай лучше мышцы.
- Как это "уйди в себя"?
- Ты что, никогда этого не делал? Посмотри вот на этих. - Кот показал на мужчин, которые лежали молча и безразлично на своих койках. - Они вот ушли в себя, да только забыли вернуться. И теперь уже вряд ли это у них получится. Тебе нужно, если хочешь отсюда выйти целым, научиться вовремя уходить в себя, и возвращаться, когда надо.
Принц помотал головой, и сказал, что у него разболелась голова, и он ничего не понял. Скоро он уснул. Когда проснулся, мужчины в камере молча ели что-то. Кот тоже ел, а еще одна миска стояла на подносе, видимо, для Эйнара. Увидев, что новый сосед очнулся, Кот подмигнул ему и показал на миску. Эйнар понюхал еду. Ничем хорошим она не пахла, и он отодвинул ее. Кот иронически посмотрел на него.
- Что, хочешь от сквозняка шататься? Думаешь, так скорей выйдешь отсюда? Ну и балда же ты. Ешь - вполне съедобно.
Эйнар мысленно согласился с доводами соседа и попробовал. В его путешествиях иногда бывало и похуже. Ничего, желудок пищу принял молча.
Мужчины, поев, тут же завалились опять на койки. Один свернулся калачиком и натянул на себя одеяло, больше не шевелясь. Второй стал раскачиваться взад и вперед, время от времени ударяясь затылком об стену. Со временем эти удары становились все регулярнее.
- Он же себе все мозги выбьет! - ужаснулся Эйнар.
- У него уже не осталось мозгов, - мрачно ответил Кот, сдвинув брови. - Сначала вроде были. Так же психовал, как и ты. А потом бился-бился головой об стену, да и вот - сам видишь.
- А тот? Что под одеялом?
- А тот сначала гордый был, как петух, растратил какие-то деньги, что ли. Сначала рассказывал об этом каждый день. Пока всем не надоел. Тогда ему велели заткнуться. А больше ни на что не способен. Вот и лежит.
- А как же ты? - вырвалось у Эйнара.
Кот, прищурясь, долго смотрел на него:
- Не пойму только, стоит тебе говорить об этом или нет. Может ты, как они...
- Нет, - вскрикнул Эйнар, - я хочу быть, как ты!..
- Тогда слушай сюда... Если хочешь остаться в норме, не свихнуться, как эти, найди себе занятие. Что ты умеешь делать?
- По деревьям лазать... С собаками бегать...В крестики-нолики играть.
- Не то.
- В бокс биться...
- Меня научишь?
- А то...
- Ну вот, давай учи. И Кот встал с койки.
- А стража нас не разгонит?
- Не-а, они меня уже знают.
И действительно, когда на шум борьбы прибежал стражник, Кот сделал знак Эйнару остановиться, и сказал, что у них тренировка по боксу. Стражник уселся в зрительском ряду, и стал азартно "болеть". Скоро пришли и другие стражники и смотрели раунд, забыв обо всем на свете. На следующий день снова состоялась тренировка со зрителями. Ведь и стражникам тоже хочется какого-то разнообразия в жизни. А Кот и Эйнар набирались сил. Даже их сосед начал вылезать из-под одеяла и напрягать вялые мышцы, а второй переставал биться головой об стену, и пристально смотрел на боксирующих, иногда вздрагивая при резком ударе.
А потом Эйнар вспомнил, как любил раньше сворачивать из бумаги голубей и запускать их в небо. Он попросил у одного своего сторожа (которого звали Тобби) немного бумаги, и сделал для детей Тобби не только голубей, а еще и таких диковинных зверушек, которых сам придумал. У него было очень много времени для этого. Тобби отнес игрушки детям, и они были в восхищении. Попросили отца принести еще. Так у Эйнара появились заказы. А Кот шлифовал камешки, которые ему также приносили стражники, и они, хоть и не драгоценные, становились такими красивыми, что трудно было отвести от них глаза. За это стражники немного баловали своих подопечных, приносили им еще бумаги и камушков, а для шлифовки - вполне безопасные пилочки для ногтей. По ночам Кот и Эйнар тихонько подпиливали прутья решетки на окне. Пилочка была крохотная, и прутья, казалось, не поддадутся никогда их усилиям. Но они продолжали свои занятия.
Один раз Эйнар спросил у Кота:
- А как насчет того, чтобы учиться уходить в себя и выходить оттуда?
Кот насмешливо посмотрел на него, ничего не говоря.
Тогда Эйнар сам расхохотался, потому что понял:
- Когда ты чем-то занят, ты уходишь в себя, да? А потом возвращаешься, когда заканчиваешь?
Кот пожал плечами. Он вообще не был любителем даром тратить слова.
***
Тем временем королева объявила амнистию по случаю своего замужества, и Эйнар с Котом оказались на свободе. К воротам тюрьмы подъехала роскошная карета и распахнулась навстречу принцу Эйнару. Посыльный королевы с поклоном пригласил принца войти в нее.
- Ваше королевское высочество! - с поклоном сказал он, - королева Вас прощает и ждет во дворце.
Эйнар смотрел на него настороженно и недоверчиво. Королева, дворец - все это было страшно давно, даже как будто не с ним, а с другим человеком. Он прошел через такое, что возвратиться к прошлому было просто невозможно. Эйнар посмотрел на Кота. Тот смотрел в землю. Видно было, что и он растерянности, и нечего ему подсказать своему другу на этот раз.
Тогда посланец королевы понял, что пора пускать в ход козырную карту.
А вот что было незадолго до этого события. К королеве посватался завидный жених из заморской земли, богатый и недурной собой. Анне он понравился, что-то теплое ожило внутри, когда она взглянула на портрет претендента на ее руку. Как будто хороший и давно забытый вдруг взглянул на нее и погладил по голове большой и мягкой рукой. Когда они встретились, она почувствовала себя совсем девочкой. Ее замороженное сердце стало понемногу оттаивать, и тогда она стала много думать о своем сыне Эйнаре. Каково ему там, в тюрьме.... Так ли он безнадежен и виноват? Она говорила о сыне со своим женихом, Бейниром, и тот качал головой в задумчивости и говорил, что она мать, и ее сердце должно ей подсказать, как нужно сделать. Тогда Анна заплакала, чего с ней не происходило уже много лет, и ее слезы вперемешку со словами полились на бумагу. До этого она только раз писала сыну. И тогда он вернулся к ней. И вот опять лист шелковистой бумаги стал проводником ее сердца и мыслей.
Она написала: "Эйнар, сын мой ненаглядный, я так тоскую по тебе, я так тебя люблю, что мое сердце разрывается от боли и раскаяния. Прости меня, мать свою, что была так жестока к тебе. Прости, дорогой мой мальчик, если сможешь. Я не смею просить тебя о чем-то большем. И знай, что я всегда жду тебя, и рада буду узнать, что ты вернулся во дворец. Мы можем попробовать начать жить еще раз. Любящая тебя мать - королева Анна".
Дав просохнуть на бумаге чернилам и слезам, она запечатала письмо и вызвала офицера для особых поручений. Вручила ему письмо и отослала к принцу Эйнару.
Дальнейшее мы уже видели. Вот тогда офицер и понял, что настало время отдать принцу письмо его матери.
С каменным лицом принц сломал печать и развернул письмо королевы. Кот и офицер смотрели на него. Эйнар читал и перечитывал строки, и на его лице растерянность сменялась недоумением, надеждой, и, наконец, выражением сумасшедшего счастья. Его лицо вспыхнуло, голубые глаза засияли жарким светом, запунцовевшие губы сами растянулись в широкой улыбке. Кот все понял. Жаль было терять друга, но все же здорово, что у него так славно все обернулось. Он хлопнул Эйнара по плечу, пожал ему руку, и без слов развернулся и зашагал по дороге. А Эйнар мыслями уже был во дворце, возле королевы - матери.
Офицер для особых поручений задумчиво смотрел на него. Принц был готов к новой жизни, он уже отдался ей всей душой, его надежда была такой пылкой и отчаянной, что офицеру стало страшно представить, что юношу может постигнуть разочарование.
Однако он был очень дисциплинированным офицером, и с любезной улыбкой распахнул перед Эйнаром дверцу кареты. Все с той же счастливой улыбкой принц шагнул в карету.
***
Во дворце королева-мать без устали шагала взад и вперед, вдоль и поперек, кругами и зигзагами по залам своего дворца, сжимая и ломая свои руки, шевеля губами в безмолвной молитве. Время шло, а принца все не было. Уже прошло три часа с тех пор, как должна была показаться карета с ее сыном, но ее все не было. А потом прошел целый день. Королева не могла найти себе места, ее сухие и воспаленные глаза напряженно высматривали вдали какие-то признаки приближения принца. Бейнир утешал Анну, но уже понимал, что произошло что-то непредвиденное и пора высылать отряд на поиск принца. Так они с королевой и сделали. Бейнир возглавил поисковый отряд - это были лучшие солдаты и офицеры королевы, уже отличившиеся в разных нелегких ситуациях. Королева знала, что будет сделано все, что только возможно. Если только Эйнар жив...
Мятежное и жесткое сердце королевы сжималось от страха, что может потерять сына - раз и навсегда. Ей казалось, что она сама погибает. Королева вдруг почувствовала, что ей необходимо помолиться. Она молилась и раньше, но лишь потому, что этого требовали правила, ее положение. Теперь же она кинулась на колени перед изображениями святых и девы Марии с младенцем-Христом на руках, и, залившись слезами, забыла все на свете в страстной мольбе о помощи.
- Господи, спаси, сохрани и помилуй сына моего, Эйнара! - просила она шепотом. - Пусть я потеряю все остальное, только бы он остался жив!...
***
В это время Бейнир с отрядом уже скакал по дороге, по которой должен был возвращаться принц. Они были в пути уже несколько часов, но никаких следов возвращения принца не было. Ничего не давали расспросы жителей и путников. Никто не видел возвращения принца, хотя некоторые видели карету, направляющуюся от дворца.
Что же произошло с принцем? Мы-то с вами можем заглянуть куда угодно, в отличие от героев нашей истории. Путь Эйнара из Бодлама начался благополучно. Шестерка отличных королевских лошадей резво несла карету, принц отдался восторженным мечтам о свидании с матерью. В окошках мелькали прелестные пейзажи - то тенистого леса, то солнечных цветущих лужаек и полей. Пение птиц, стрекотание кузнечиков и гомон лягушек звучали сладкой музыкой в ушах принца, уже забывшего, что бывают такие звуки в мире. Офицер для особых поручений тактично молчал и не нарушал мечтаний принца. Двое солдат на запятках кареты и кучер были незаметны. Карета была просто роскошна - мягкие бархатные сидения, неяркий отсвет полированного дерева, легкие шелковые занавеси, уютный полумрак и дорожные лакомства, от которых Эйнар давным-давно отвык.
День выдался жаркий, и карета сильно нагрелась, внутри стало душно. Эйнар попросил офицера остановиться где-нибудь в тени и отдохнуть там. Вскоре они въехали в старый тенистый лес. Найдя уютную маленькую лужайку, офицер велел кучеру остановиться. Эйнар с удовольствием вылез из кареты, потянулся, размял уставшее от долгого сидения тело. Солдаты быстро разбили бивак и накрыли "стол" из всякой вкусной снеди. После еды разомлевший Эйнар уснул прямо тут же, на траве.
Он увидел каких-то людей. Никого из них он не знал. Не было ни одного знакомого лица. Лиц он вообще не видел. Человек двенадцать из них, как ему показалось, примерно его возраста, вели другие люди, старше их, в какую-то нишу, похожую на большую лодку, края которой находились на одном уровне с полом или землей. Там этих людей усаживали, и Эйнар знал, что будет дальше. Их будут поливать кипятком, чтобы они стали чистыми, и давить сверху чем-то очень тяжелым, пока их кости не начнут хрустеть. И он знал, что эти люди тоже знают об этом. Но они не сопротивляются и не пытаются что-то сделать, чтобы этого не случилось. Покорно идут они на это испытание или казнь. Эйнар видел все это со стороны и тоже ничего не мог сделать. Ему было и страшно, и в то же время было чувство какой-то невероятной нелепости, нереальности происходящего.
Он проснулся в сильной тревоге, сразу вспомнив свой сон. И представил королеву Анну, свою мать. Представил такой, какой она была, когда посылала его в тюрьму, с бледным лицом, тонкими, сжатыми губами и страшным громким голосом. Только потом он огляделся и увидел, что солдаты тихо занимаются какими-то мелкими хозяйственными делами, а офицер сидит, почти незаметно поглядывая вокруг себя. Он сразу заметил пробуждение Эйнара и подошел со словами:
- Ваше королевское высочество, надеюсь, Вы хорошо отдохнули? Нам пора в путь. Ваша мать, королева, ждет Вас.
Эйнар ничем не выдал своего нового настроения, и согласно кивнул.
- Только отойду по нужде, - ответил он офицеру.
И не спеша пошел за деревья. Офицер, ничего не заподозрив, приказал солдатам готовить карету в путь. Лошади были уже накормлены и хорошо отдохнули.
Прошло уже несколько минут, но принц не возвращался, тогда офицер почувствовал неладное и велел одному из солдат взглянуть, где Эйнар. Солдат быстро вернулся, сообщив, что принца нигде не видно.
- Найти принца во что бы то ни стало! - воскликнул офицер. - Прочесать все окрестности и задержать его!
И все они кинулись в погоню.
А дело было так. Этот дикий непонятный сон круто изменил настроение принца, и ему вдруг стало страшно возвращаться туда, где он претерпел столько горя и страха. Он не мог объяснить, почему все это получилось, но уже знал, что не поедет дальше. И, зайдя за деревья, побежал во весь дух. Привычка к бродячей жизни научила его быть быстрым и почти бесшумным. Он умел внезапно исчезать от погони так, как будто проваливался сквозь землю. И вот сейчас он бежал и радовался, что с людьми нет собак. От них было бы трудно уйти. А уж от людей он уйдет. Не впервой.
Офицер звал принца: "Ваше королевское высочество, вернитесь, вы совершаете ошибку!".
Но ответа не было, и только эхо равнодушно вторило офицеру и солдатам. Принца не было и следа. Вскоре стало ясно, что если погоню продолжать, то люди заблудятся сами. Офицер приказал прекратить поиски, собравшись возле кареты. Он принял решение продолжить искать принца, выйдя из леса и расспрашивая местных жителей, если таковые обнаружатся. А потом отправиться за подмогой, обратно к королеве.
А Эйнар был уже далеко. Уже давно не стало слышно голосов его преследователей. Тишину леса нарушали только тихие звуки падающих шишек и веток. Даже птиц в этой глуши не было. Эйнар не боялся остаться один в лесу. Это ему уже приходилось. Он был сыт и достаточно отдохнул, несмотря на страшный сон. Теперь можно было спокойно поразмыслить, что делать дальше.
Он прислонился спиной к толстому стволу, поросшему мхом, и прикрыл глаза. Мысли и образы роились вокруг него, как стая мошкары. Он не торопил себя, и постепенно в этой путанице он разглядел лица нянюшки Дорис и Нэнси, о которых он сначала много вспоминал в тюрьме, но потом почти забыл. Их лица были грустными, нянюшка качала головой, как будто была в растерянности, а Нэнси протягивала к нему руки, как бы зовя его. За ними в какой-то дымке или тени пряталось лицо королевы. Эйнар не мог понять его выражения. Королева была неподвижна и невыразительна.
Принц огляделся. Вокруг стояли деревья, и ни одно из них не собиралось ему подсказать, что делать. Решать придется ему самому. Но пока он ничего-ничего не мог решить. В таких мыслях он опять уснул все под тем же деревом.
Дракончик Зоги
Маленький дракончик Зоги появился на свет в большом лесу, конца и края которому не знали, наверное, даже самые старые драконы. Это был лес и вместе с тем селение, в котором происходила вся жизнь племени. Как и все маленькие дракончики, Зоги вылупился из семечка, которое упало с маминого крыла и полежало в теплой сырой земле в благодатной полутени, которую создавали мамины крылья. Сначала все было очень здорово. Крохотный Зоги лежал как в колыбели, в своем семечке и быстро рос. Его баюкал тихий мамин голос. Иногда к нему примешивался мощный рокот сильного голоса. "Это отец", - откуда-то знал Зоги.
А потом настал день, когда колыбель Зоги лопнула под напором его выросшего тела, и он оказался в ослепительно прекрасном мире, полном острых и нежных запахов листвы и земли, цветов, сочных и глубоких красок, непрерывного струящегося движения множества змеевидных сверкающих чешуей тел его соплеменников. Они удивительно походили на корни, длинные и гибкие, медленные и неторопливые. Зоги был ошеломлен этими впечатлениями, пока не почувствовал голод. Тогда он подергал своим носиком и учуял очень приятный запах того тела, которое было ближе других. На нем выступали прозрачные капли такого вкусного вещества, что Зоги закрыл глаза от удовольствия, когда лизнул его. "Это мама", - понял он. Наевшись, он вскочил на ноги и понесся, куда глаза глядят. О, сколько он увидел всего нового! Во-первых, ему встречались похожие на него маленькие дракончики, такие же прыткие, как и он. С одним из них он познакомился. Его звали Дор, и он был на два дня старше Зоги. Дор рассказал Зоги удивительные вещи про их племя. Оказывается, эти колеблющиеся змеевидные тела, будто вырастающие из земли, это взрослые драконы, остепенившиеся и успокоившиеся, пустившие корни в землю. Обычно они это делали, когда решали обзавестись детьми. Тогда у мамы на крыльях набухали почки, из которых потом падали на землю маленькие семечки. Вылупившихся дракончиков они кормили прозрачным млечным соком, выступавшим на их теле. Маленькие дракончики везде бегали, где хотели. Больше этого не знал даже Дор.
Прошло время - и друзья проголодались. Своими носиками они вновь учуяли еду. Она капала с тела ближайшей драконихи. Это не была мама Зоги или Дора, но от нее хорошо пахло, и она явно была не против накормить малышей. Они поели и поцеловали мягкие чешуйки своей новой знакомой. Она ласково махнула крыльями и поддала обоим под задики, сообщив ускорение. Они покатились, довольно гогоча.
Скоро в лесу стало темнеть. Зоги почувствовал, что хочет к маме. Дор тоже засобирался домой. В конце концов Зоги нашел дорогу, которой он сегодня уходил от мамы. Только что же это случилось? Мамино тело стало сухим и почти безжизненным, крылья обвисли и увяли. Они едва пошевеливались. Зоги заплакал от страха и попытался найти среди чешуек сытной пищи. Но только оцарапался об острые и сухие чешуйки, разодрал себе всю мордочку, которая тут же стала истекать зеленой драконьей кровью. В слезах он уснул рядом с маминым телом, а когда проснулся, все было по-прежнему. Мама не была мертвой, но и живой она тоже не была. Зоги больше не чувствовал, что она с ним разговаривает и хочет накормить. Ее крылья больше не давали благодатной тени для отдыха, и безжалостное солнце палило и высушивало нежное тельце Зоги. Но он еще долго сидел возле нее, пока его кто-то не хлопнул сзади по спине. Он оглянулся. Это был Дор.
- Пошли отсюда. Тебе нужно найти еду и тень.
- А мама?
- Может быть, она заболела и поправится.
Друзья побрели по лесу. Довольно скоро они нашли дракониху, у которой было много вкусной еды. Она покормила их и дала отдохнуть в тени своих крыльев.
Оказывается, мама Дора тоже заболела, и его кормили другие драконихи. Друзья по несчастью целый день гуляли по лесу. Один раз они встретили взрослого дракона, который безо всяких корней шатался по всему лесу так же, как они. Они спрятались в тени и стали смотреть на него. Он вел себя почти так же, как они - искал пищу детей, но кормили его неохотно и не все. Тогда он собирал какие-то травы и плоды с других, не драконовых, деревьев. А потом расправил крылья и взмыл в воздух. Он полетел все выше и выше, а друзья не могли отвести от него восхищенный взор.
- Вот это да! И мы тоже сможем так? - спросил Дора Зоги.
- Не знаю...
Значит, некоторые взрослые сидят в земле и никуда не двигаются, а другие - летают. Так размышлял Зоги, приходя в себя от удивления. Тем временем летающий дракон сделал круг над лесом и вернулся. Когда он сел на поляну, друзья увидели, что на его крыльях набухли почки, и вот одна из них лопнула - и на землю упало маленькое семечко. Дракон (дракониха, значит) взмахнула крыльями и опять улетела. Семечко осталось в земле. Зоги и Дор переглянулись.
- Интересно, это будет тоже летающий дракон?
- Если выживет, конечно, - ответил Дор.
Семечко лежало на самом сильном солнце и могло высохнуть, прежде чем развиться в дракончика. Тогда Зоги заплакал - ему было жаль крохотное семечко, будущего дракончика.
- Давай перенесем его в тень! - сказал Зоги и взял лапкой семечко.
Они хорошенько осмотрелись, выбрали самое сильное и богатое пищей тело драконихи с большими и прохладными крыльями, в тени которых уже было несколько маленьких семечек, и положили рядом и свое семечко - дитя летающего дракона. Сами поели у этой доброй драконихи, поцеловали ее чешуйки, и побежали дальше. К вечеру Зоги снова пришел к маме, но она его почти не узнала, была такая же вялая и слабая, а чешуйки на ее теле стали еще более колючими и острыми. К ней невозможно было даже прижаться. Тогда чтобы не замерзнуть от ночного холода, Зоги кинулся к Дору. Тот уже устроился на ночлег с еще двумя маленькими дракончиками, у которых тоже что-то случилось с мамами. Зоги подошел к ним и молча лег рядом, прижавшись к ним боком. Скоро все сопели и крепко спали. Во сне Зоги видел теплую красивую маму, какой она была еще недавно, улыбался и чмокал губами.
Утром Зоги, проснувшись, почувствовал себя слабым и бессильным. Его начавшие уже отрастать крылья едва могли шевелиться. "Совсем как у мамы", - испугался он.
- Дор, Дор, - в страхе позвал он. - А если я, так же как и мама, заболею, и стану ни что ни годным?
Дор не знал, но помог Зоги дойти до ближайшей кормящей драконихи. Поев, Зоги почувствовал себя лучше, а скоро и совсем окреп.
- Значит, я не обязательно буду болеть, как мама, - рассуждал он вслух.
- Наверное, - ответил Дор, - я слышал от старших, что в семечках, из которых мы появляемся, очень много силы от всего нашего драконового леса, даже если мама сама болеет или даже умирает.
- А почему нас дразнят те противные дракончики, которые сидят под своими мамами? Чем они лучше нас? Конечно, им не надо искать себе пищу и тени у них всегда вдоволь.
Конечно, их дразнили не все сытые дракончики. Многие любили с ними играть, потому что Зоги и Дор очень хорошо знали лес и все интересное в нем. Они показывали своим новым друзьям большие дупла с запасами вкусной еды, которую употребляют только взрослые драконы. Втихаря от мам они устраивали там настоящие пиршества.
Скоро все стали большими. У всех выросли просторные крылья. Зоги пробовал летать. Это было совсем нелегко, ведь для этого нужно было забраться на высокое дерево и спрыгнуть оттуда, чтобы расправить крылья и поймать поток воздуха. Это мог сделать отнюдь не любой дракончик. Но Зоги и Дор, которые выросли в лесу, знали его и не боялись, забирались на самые высокие деревья и прыгали оттуда много раз в день, пока не стали летать очень хорошо, высоко и с каждым днем все дальше. Их учил летать один взрослый дракон по имени Хтон. Он выучил искусству полетов уже немало поколений маленьких дракончиков, и все еще сам прекрасно летал, несмотря на свой почтенный возраст. Один раз Зоги прилетел в то место, где стояла его мама, теперь уже совсем высохшая и почти бездыханная. Зоги заплакал от жалости и нагнал ей свежий воздух своими крыльями, полил ее корни свежей водой. Она благодарно шевельнула своими крыльями и тихо шепнула:
- Лети, сынок. Тебе надо дальше. А я останусь здесь....
Зоги спрятал глубоко в сердце образ своей мамы, глубоко вдохнул и выдохнул, и взлетел на своих сильных крыльях. Сегодня он решил, что полетит очень далеко, в далекие страны, где живут другие существа. Может быть, там найдется средство, которое спасет его маму. Дор согласился лететь вместе с ним.
Зоги и Дор не знали точно, куда нужно лететь, но решили утром сначала полететь навстречу солнцу, а потом кого-нибудь спросить. Покинуть свой лес они уже не боялись, т.к. детская пища им была уже не нужна. Они умели уже находить съедобные плоды и листья, всякие полезные и целебные растения. И ни в какую холодную ночь они не замерзали - их большие и просторные крылья служили ночью отличным одеялом, в которое они заворачивались, как хотели. Опасностей они тоже не боялись, во всяком случае, таких, с которыми они сталкивались до сих пор. Конечно, многие их сверстники предпочли более спокойную жизнь, пустив корни в своем лесу и ведя оседлый образ жизни. Некоторые их подружки уже уронили семечки из почек на своих крыльях и кормили маленьких дракончиков - своих и не только своих. Однако Зоги и Дор поклялись друг другу, что не пустят корни до тех пор, пока не найдут способ спасти своих мам. Кроме того, Зоги узнал о том, что у него есть несколько братишек и сестренок, и двое братиков так же сильно, как мама, болели, так и не пустив корни в землю.
Друзья договорились, что они навестят своих близких перед полетом и встретятся у самого высокого в лесу дерева, с которого лучше всего взлетать.
Так они и сделали и разбежались в разные стороны. Зоги навестил свою маму и братишек-сестренок и, хотя мама его, как будто, и не слышала, сказал тихо и торжественно:
- Я вернусь тогда, когда смогу вылечить тебя и своих братьев! Прошу тебя об одном - дождись меня.
И побежал прочь. В назначенном месте Дора не было. Зоги прождал его до восхода солнца, а потом еще немного, и решил поискать его. Он знал, где стояла мама Дора и пошел туда. По пути он встретил птицу- вестницу, которая прокричала с высоты:
- Мать Дора умерла! Горюйте, драконы, печальтесь и помните ее!
Зоги хотел спросить ее про Дора, но вестница уже полетела дальше - сообщать всем в лесу новое известие. Тогда Зоги припустил быстрее и вскоре был уже на месте. Там он увидел распростертого на земле Дора возле упавшего тела его мамы. Он обнимал ее высохшее тело и горько плакал. Зоги тихо подошел к нему и погладил по крылу. Дор оглянулся, и Зоги увидел, что его лицо искажено страданием.
- Не успел. Теперь все равно, - сказал Дор. - Лети сам. Я должен быть сейчас с ней. А ты лети, потому что у тебя тоже не слишком много времени.
Лицо Зоги сморщилось сначала от сильного желания заплакать вместе с другом, но он усилием воли справился со слезами и обнял друга. Потом повернулся и быстро направился к самому большому дереву леса.
Было еще довольно раннее утро, когда Зоги уже летел над лесом, паря в потоке воздуха на широких крыльях своих. Он летел навстречу солнцу и, хотя сердце его было полно боли, но в нем постепенно разгоралась и росла радость - от чувства полета, от ощущения своей молодости и силы, от солнечного света, от синего неба, от свежего ветра, от всего-всего, что было сейчас.
Так он летел долго, пока не устал и не проголодался. Он выбрал для посадки опушку большого леса, похожего сверху на его родной лес, и опустился на землю. Солнце уже перевалило через зенит, и дневная жара постепенно спадала. Зоги посмотрел внимательно вокруг себя. Здесь не было видно ни одного драконового дерева или движущихся драконов. Зато было довольно много деревьев и кустарников, знакомых Зоги и съедобных. Он утолил голод и, решив, что здесь опасностью не пахнет, расположился для отдыха, обернулся крыльями и мгновенно уснул.
Во сне он увидел очень старого дракона, чешуйки которого все были серебристо-белыми, но глаза смотрели остро и внимательно, как у молодого. Дракон был на большой горе, на берегу очень красивого озера с прозрачной водой. На берегах этого озера пышно и буйно росли такие красивые деревья и цветы, каких Зоги в своей жизни не видел. И в этой роскошной растительности было полным-полно всякой живности - огромных, сказочно-красивых бабочек и крошечных птичек, похожих на бабочек, прекрасных животных с гордой осанкой. Здесь никто никого не трогал. Время от времени животные спускались к воде и пили. Зоги увидел, как на берег из леса выполз очень старый и облезлый зверь, похожий на волка. У него едва хватило силы доползти до воды, и он тоже стал пить, время от времени отдыхая. И Зоги видел, что волк на глазах меняется, будто наливаясь силой. Он молодел прямо на глазах. Попив, он встал уже на лапы, и пошел в лес. Старый дракон сказал Зоги:
- Это озеро с живой водой. Эта вода исцеляет и даже оживляет. Ищи его.
- И старый дракон стал медленно таять, испаряться. Зоги крикнул:
- Где, скажи, искать это озеро?
- Ищи... - медленно выдохнуло облачко, в которое превратился старый дракон.
Зоги проснулся и вскочил. Никакого дракона, конечно, не было. Зоги понял, что это был сон, но какой странный сон... С кем бы посоветоваться. Но Дора рядом не было. Не было и учителя Хтона. Вообще все придется делать самому, в том числе и думать. Зоги стукнул лапой по земле, расправил крылья и решил, что сон приснился ему не зря. В том лесу, где он родился, жители это знали и старались понять свои сны. Они считали, что во сне душа отрывается от тела и путешествует сама по себе, свободно залетая куда угодно. Вот и теперь душа Зоги побывала в том месте, куда ему нужно попасть. Только вот как? Тогда дракончик подумал, что если он останется на месте, то вряд ли это приблизит его к цели. И он решил, что пойдет, куда глаза глядят, и будет спрашивать всех, кого встретит. Но для начала надо вылететь из леса. Это место совсем не похоже на ту гору с озером, которую он видел во сне. Тогда Зоги стал искать дерево повыше, на котором можно будет расправить свои огромные крылья и взлететь. Он знал, что самые старые и высокие деревья бывают в чаще леса, и пошел туда, где сгущался сумрак. И действительно, стало попадаться все больше старых, покрытых мхом деревьев, и вот, наконец, Зоги увидел гигантское дерево.
Попутчики
- Вот это-то дерево мне и нужно, - сказал себе Зоги. От одиночества он начал говорить вслух сам с собой. Так было веселее.
Он подошел к дереву поближе, и вдруг увидел, что из-за ствола виднеется что-то совсем непохожее на все остальное. И вдруг "это" пошевелилось. Оно было живое! Зоги едва не испугался, но решил посмотреть, кто это. А вдруг он знает, как найти озеро с живой водой! И Зоги тихонько обогнул дерево. Да, такого существа он еще никогда не видел. Шкура на нем была разноцветная, из кусков, а не сплошная, как у самого Зоги и всех, кого он знал. А лицо и лапы у него были белые, на лапах было по 5 длинных пальцев, гораздо длиннее, чем у Зоги. На голове у него вместо гребня из острых треугольников было что-то похожее на траву, только древесного цвета. И на лице и лапах - никаких чешуек! В общем, это существо было совершенно не похоже ни на кого, кого Зоги раньше видел. Он даже не слышал ни от кого, что в мире существуют такие звери. И он был гораздо меньше Зоги. Зоги подумал, что запросто может его одной лапой закинуть куда угодно. Однако делать этого не хотелось, потому что Зоги, во-первых, не хватало друга, а, во-вторых, он хотел спросить его про озеро. Вот только если он поймет его язык. Ведь даже в родном лесу Зоги надо было знать немало языков, чтобы понимать других жителей. Пока Зоги рассматривал незнакомца, тот открыл свои глаза, оказавшиеся ярко-голубыми и пронзительными, как будто видевшими насквозь. Незнакомец (вы-то догадались уже, что это был Эйнар) вскочил и отпрыгнул за ствол дерева. Испугался он как следует. Огромный дракон из сказки был перед ним - и страшный и одновременно прекрасный, с переливающейся на солнце чешуей и огромными даже в сложенном состоянии крыльями. Голова у него оказалась одна, а в сказках, помнил Эйнар, их бывало не меньше трех. Но так то в сказках.
- А, может, я сплю? - спросил себя Эйнар, - и подергал за уши, потом нажал на глазное яблоко, надеясь, что наваждение исчезнет. Но оно не исчезало, а даже наоборот, очень внимательно разглядывало Эйнара. Глаза у дракона были умные, любопытные и не злые. Принц почти совсем успокоился, хотя кожа еще оставалась гусиной.
Они подошли поближе друг к другу и стали ходить, рассматривая друг друга со всех сторон. Эйнар даже решился потрогать чешую дракона. Тот разрешил и, показав на себя, произнес:
- Зоги.
- Эйнар, - ответил принц, - показав рукой себе на грудь.
Потом Эйнар протянул ему на встречу обе свои руки ладонями кверху. То же самое сделал дракон. И принц решился вложить свою ладонь в огромную лапу дракона. Тот несильно (как ему казалось), пожал ее, так, что Эйнар едва не вскрикнул от боли. Он, конечно, сдержал себя, но Зоги понял и так и извинительно прижал лапы к груди. Валис подумал, что жесты этого дракона вполне человеческие. Тогда Зоги заговорил:
- Кто ты и не знаешь ли ты про озеро с живой водой? Я его ищу, чтобы вылечить свою маму, своих братьев и оживить маму моего друга Дора.
Для Эйнара это был непонятный набор звуков, и он развел руками, постучал по голове и развел руками. В свою очередь он сказал Зоги:
- Я тебя не понимаю. Я - человек, сын королевы Анны.
Зоги стало ясно, что так они друг друга не поймут. Но терять спутника он не хотел. Эйнар ему понравился. Поэтому он тронул его за руку и поманил к себе, отходя от дерева. Эйнар подумал, что ему все равно, куда идти сейчас, а дракон прикольный и вроде неопасный. Так они и пошли по лесу. Зоги не стал улетать из этого леса, где он встретил Эйнара и хотел встретить кого-нибудь еще, кто бы помог им сообразить, куда двигаться дальше.
Шли они, шли, и увидели поляну с высокой сочной травой, на которой стояла избушка. Вот так избушка! Да и не стояла она вовсе, а вертелась - то по солнышку, то наоборот. Эйнар сразу вспомнил сказки, которые ему рассказывала в детстве нянюшка Дорис. Это же избушка бабы Яги! Неужели он попал в сказку - с драконами и бабой Ягой? Или все-таки спит? Однако сон никак не прекращался, а избушка сильно скрипела при своих перемещениях. Дракон, похоже, тоже не видел раньше ничего такого, и стоял в нерешительности.
- Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! - хрипло сказал Эйнар, вспомнив нянюшкины сказки. И, что вы думаете, избушка остановилась, и в ней распахнулась дверь. Эйнар и Зоги переглянулись. У Зоги не было сомнений, что делать. Он решительно пошел к избе и первый вошел в нее. Эйнар - за ним. И хотя дракон был огромный, а избушка на вид совсем небольшая, каким-то образом, они поместились там. С печи, кряхтя, слезала древняя старуха с крючковатым носом, горбатой спиной и костяной ногой! Эйнар помнил из сказок, о чем она спросит, но Зоги уже на своем языке обратился к ней:
- Здравствуй, мудрая! Мне нужно узнать, как добраться до озера с живой водой, чтобы спасти мою маму и братиков!
- А что хочет твой спутник?
- Этого я не знаю, ведь мы говорим на разных языках.
Но Эйнар понял старуху, т.к. она говорила так, что ее понимали сразу все, и она всех понимала. И ответил сам:
- Я не знаю, чего я хочу, знаю только, чего не хочу - возвращаться во дворец к королеве. А хочу понять, что мне надо, куда мне идти.
- Ну, так отведайте моей снеди и в баньке попарьтесь, - предложила старуха, - а потом поговорим.
Она быстро накрыла на стол, взмахнув клюкой. Вмиг развернулась скатерть (самобранка - восхитился принц) и сама накрылась. На ней дымились капустные щи сытным мясным духом, благоухали горячие пироги с рыбой, ягодами, картошкой, тушеные грибы и много всяких других блюд. Видимо для Зоги стояла огромная миска, целый тазик, с нарубленной зеленью. Гости отведали всего, насытились, а там и баня была уже готова. Баба Яга сказала им:
- Выдержите мою баньку, помогу вам, не выдержите, на себя пеняйте!
Гости переглянулись, да деться некуда, обратного пути уже нет. Эйнар быстро в баньке осмотрелся, а там стояли 2 чана - в одной - кипяток, а в другой - холодная, как только что из колодца, вода. И веничек в углу - невзрачный, неказистый. Эйнар макнул его в горячий чан и махнул - тут же жарко, аж невмоготу стало, хоть беги. Тогда принц быстро макнул веничек в холодный чан и опять махнул - тут же холодом повеяло, враз все остыло.
- Ладно, авось не пропадем, небось выживем! - сказал он Зоги, и тот, хотя и не понял, успокоился. В их драконовом лесу сказок про бабу Ягу никто не рассказывал. Да и вообще сказок у них не было. Сами они в сказке жили.
Начали они мыться-париться. А баба Яга их испытывает - то жару страшного нагонит, то холоду-морозу напустит. А Эйнар знай себе веничком работает - то в холодный чан окунет, то в горячий, смотря по обстоятельствам.
- Главное, не потерять бдительность, - сам себе приговаривал он. - Шиш я тебе, старая, достанусь на ужин!
Отпарились они с драконом, отмылись на славу, и довольные, вышли из баньки. Баба Яга их встретила вроде как недовольная, но потом усадила и сказала:
- Дам я вам один на двоих подарочек. А уж как вы им воспользуетесь, сами догоняйте. Вы сможете понимать друг друга и говорить на одном языке. И сможете заодно понимать язык всех живых существ.
- А где находится озеро с живой водой? - не выдержал Зоги.
- Этого я не знаю, но знает моя старшая сестра. А идти к ней надо через среднюю. Они ведьмы обе презлющие, не то, что я. (Тут принц подумал, что хозяйка себя недооценивает, но дипломатично промолчал). Они вас тоже будут испытывать на свой лад, уж не знаю даже, чем, но мой подарочек вам пригодится. Будете внимательно слушать - может, и услышите что-нибудь полезное для себя. А нет, не сносить вам головы. Съедят вас сестрицы. И я бы съела, да мое-то испытание вы умудрились пройти и живыми остаться. А теперь спать ложитесь.
- А как же подарочек? - спросил принц.
- Будет вам и подарочек. Вы ложитесь, а я стану вам сказки сказывать. Как утром проснетесь, будете при подарочке. И бабка устроилась у себя на лежанке, подперев сухим кулаком косой бок.
Гости улеглись и приготовились слушать. Бабкин голос довольно нудно загундел сказку.
***
Шла одна коза через лес, который считала знакомым, но выбраться из него не могла. "Как же было нормально в стаде, и чего не жилось?" - думала она невеселую думу, пытаясь отыскать хоть какую-то дорогу. На самом деле дорог был полно, они то и дело пересекались под ее копытами, скрещиваясь и петляя в разные стороны. И не было какой-то одной, явно лучше истоптанной. Коза прижалась раненым боком к стволу дерева и отпрянула, т.к. боль стала невыносимой. "А-а-а, зараза, - сама на себя обозлилась коза, - нашла чем прислоняться". Сверху что-то упало на голову козе и зашевелилось. Она заверещала от страха и крутанула головой изо всех сил. Что-то упало вниз и взвизгнуло тонким голосом. Если бы коза могла, то убежала бы непременно, но страх пригвоздил ее к земле и обратно к дереву тем же боком. Что-то в траве пошевелилось и зарыдало тоненьким голосом. Коза перестала трястись, потому что сил больше не было и стало странно. Владелец тоненького голоса наконец-то выпутался из травы, и коза увидела лохматого и явно давно немытого лесовика. Он еще смахивал на еловую шишку с оттопыренными чешуйками. Лесовик юркнул под ближайшую корягу и оттуда молча изучил козу придирчивым взглядом. Коза тем временем угрела бок под деревом, а копыта ее давно расползлись по траве. Она хотела спать и решила: "Пусть его, лесовик, так лесовик, не волк же. А если бы и волк". И коза уснула. Лесовик подошел поближе. От козьего бока было тепло, и он пристроился совсем близко, а потом и вовсе привалился рядом.
Утром солнце увидело их сквозь листья. Они были красивы в его утренних лучах. Ресницы у козы дрожали от сладких утренних снов, а лесовик поворачивался и грел другой бок об козу. Ему снился маленький зеленый пруд в полуденный зной, и сонные лягушки, греющиеся на берегу. А он лежал на спине в этом пруду и смотрел на небо.
Наконец коза открыла глаза и потянулась, захрустев всеми своими косточками. Заныла вчерашняя рана, но уже не так сильно, как вчера. А на ране сладко дрых вчерашний лесовик. В общем, к ране он так и прилип. Коза даже попрыгала, чтобы его стряхнуть, но лесовик не отклеился, а только заворчал недовольно. Так и пошла коза дальше с лесовиком. Он, между прочим, точной дороги тоже не знал, потому что коза не могла ему объяснить, куда она, собственно, идет. Знать бы самой... Зато он хорошо знал, что тут съедобно. Рана тем временем зажила, и лесовик перебрался как-то незаметно к козе на спину. Скоро они вышли на край леса, и вдалеке была видна деревня. Змеился дымок над крышами, вкусно пахло скошенной травой и печеным хлебом. Коза пошла туда и вдруг почувствовала себя слишком легко, очень плохо легко. Лесовика на спине уже не было. Он вернулся в лес. "Вот, паразит, - расстроилась коза, - даже не попрощался". И повернула обратно в лес.
- Эй ты, как там тебя! - мекнула она, - пошли со мной дальше.
Из ветвей отозвались:
- Я житель лесной, мне там нельзя.
И помедлив немного, добавил:
- Оставайся ты со мной. Если хочешь.
- Я то хочу, а как насчет волков?
Лесовик напрягся мозгами и заплакал. Коза тоже плакала. Неясно было, что же делать. Скоро стало опять темно, и край леса растворился в ночи. А они все стояли и смотрели друг на друга. Утром она ушла пастись на луг, а лесовик остался в лесу. Было как-то странно и непривычно без теплого бока. Вечером коза вернулась в лес. Лесовик ждал ее на самом краю. Так они и жили еще долго, пока в лесу не случился пожар. Но это уже другая история.
***
Утром Эйнар проснулся первым. Бабки в избе уже не было. Птица из-за окна просвистела:
- Укатила хозяйка по делам в ступе своей. Велела вам завтракать и в путь-дорогу собираться. Оставила вам клубочек - как до средней своей сестры добраться.
Тут и Зоги проснулся. Он тоже услышал последние слова птицы.
- А ведь бабка-то нас не обманула! - радостно сказал ему Эйнар.
Зоги все понял и захлопал глазами от радости. В общем, позавтракали они и вышли из избушки. Птице велели бабке большое спасибо передать - за помощь и за баньку.
Кинул принц вперед себя клубочек, и пошли они. Зоги только сожалел, что у клубочка крыльев нету, а то бы быстрее получилось. Однако делать нечего. Долго шли - аж ноги свои да лапы стерли до крови. Взмолились клубочку:
- Постой, друг, дай передохнуть!
Ан нет - не хочет клубочек останавливаться. Тогда Зоги изловчился, выбросил вперед свое крыло длиннющее, и зацепил клубочек-то. Тому теперь деться некуда. Признал хозяевами своих спутников и обещал впредь слушать их. Отдохнули Эйнар и Зоги немного, а еды никакой вокруг нет. Лес - глухомань такая, что под деревьями ни травинки, ни шерстинки, не то что зверя-птицы. Ясно, что надо идти до средней бабы Яги. Встали, Эйнар потуже пояс затянул, чтобы в животе не так урчало от голода. Зоги проще - похватал каких-то листьев с деревьев - не так, чтобы очень вкусно, но съедобно оказалось. А клубочек все катится и катится. Дороге конца и края не видно. Голодный и до смерти уставший Эйнар уже еле шел, тогда Зоги взял его к себе на спину. Он был намного больше его и к тому же поел. Так он шел еще долго, пока, наконец, клубочек превратился в веревочку и кончился на краю поляны. А на ней изба поболе той, в которой жила их знакомая баба Яга. И не на одном месте кружится, а по всей поляне петли наворачивает. А принц спит крепким сном. Тогда Зоги вспомнил, какие слова принц говорил и решил действовать сам:
- Избушка-избушка, стань к лесу задом, ко мне передом!
И точно, стала изба как вкопанная - дверью распахнулась и ждет, как видно. Дракон похлопал Эйнара лапой по спине. Тот открыл глаза и все понял сразу, быстро вскочил на ноги - и за драконом в избу. А там - баба Яга еще страшнее их знакомой - носом крючковатым за печку цепляет, горбом стены задевает, зубами пол скребет. И на них смотрит без удовольствия.
- Фу-фу, что человеческий дух явился с компанией? Дела пытаете или от дела лытаете?
- Мы, бабушка, ищем озеро с живой водой - мою маму спасти. Были у твоей сестры младшей, - сказал Зоги.
- Знаю, знаю... - проворчала Яга номер два, - сорока уж давно на хвосте принесла. Ну ладно, отведаете моего угощения, в баньке попаритесь, ночку переспите, может, и помогу вам.
Эйнар посмотрел на нее своими рентгеновскими глазами и понял, что бабка замышляет какую-то каверзу.
Стукнула баба Яга вторая клюкой по полу, стол и накрылся сам. Да только еды на нем было - корка хлеба сухого, да ковш воды. Для Зоги вовсе не было ничего подходящего. А сама пошла куда-то - видно, баньку топить. Тут мышка по полу пробежала, рядом села и пропищала:
- Угости меня, принц, хлебушком, очень уж есть хочется!
Эйнар дал ей кусочек хлеба, мышка поела, поблагодарила и сказала:
- А теперь слушай меня, принц. Хочу тебя отблагодарить за то, что сам голодный был, а со мной поделился. В баньке у бабки все в порядке, а вот в постель ляжете - и тут же сгорите. Наберите в бане воды в рот, да и вперед на кровати плесните. Так и обойдется.
Все так и было. В баньке хорошо попарились друзья, набрали в рот воды и прошли в горницу. Яга номер два указала им на постели и вышла, заперев за собой дверь. И спать отправилась. Думает, утром встану, и свеженькое жаркое будет готово.
А Эйнар и Зоги выплюнули воду на постели - те пошипели, пошипели, да и остыли. Потом гости улеглись и спали до утра, как невинные младенцы, проснулись, как новенькие.
Баба Яга номер два утром пришла проверять гостей - а те живы-живехоньки. Деться некуда - давши слово, держись. Дала им свой подарочек - клубочек, который доведет их до старшей Яги, и соль в тряпочке.
- А зачем соль, бабушка? - спросил Эйнар.
- Придете, узнаете, - захихикала Яга вторая, - она у нас такая шутница! Просто прелесть. Даже говорить неохота. Ну ладно, слушайте, не знаю, что там она поставит на стол, но лучше посолить своей солью, а то от ее соли сгорите изнутри. И слушайте все внимательно вокруг себя, а то и я всех ее штук не знаю, разве что понравитесь ей.
Эйнар и Зоги поблагодарили бабку за науку и подарочки, а мышку - особо, оставив ей корочку хлеба напоследок. И пошли в путь.
Шли на сей раз еще дольше, путь был еще труднее, оба сильно исхудали и стерли ноги и лапы еще сильнее. Хорошо, что Зоги был очень неприхотлив в пище, и находил себе листьев для утоления голода, а принца опять нес последнюю часть пути - вплоть до поляны третьей Яги. Там он сразу разбудил друга, потому что испытание предстояло самое серьезное и, возможно, не только то, о котором они знали. По поляне крутилась изба в каком-то сложном танце, иногда становясь на крышу и крутясь на ней.
- Брейк она, что ли, танцует? - сказал Эйнар. Зоги не знал, что такое брейк, но фокусы избы его поразили.
Они не стали торопить избу остановиться, а решили осмотреться и прислушаться. И услышал принц своими чуткими ушами тихий разговор:
- Не ступай на эту поляну, сынок - лапку оторвет разрыв-трава. Сегодня баба Яга гостей ждет, вот и заколдовала траву-то. Друзья заметили в кроне дерева белку с бельчонком. Белка-то и рассказывала бельчонку все это.
Эйнар почесал затылок, а Зоги вцепился в свой гребень.
- Останавливай избу, и мы в нее залетим! Места на этой поляне хватит, чтобы расправить мои крылья, а я уже и без разбега взлечу.
Так и сделали. Эйнар остановил избу, та подчинилась, а Зоги расправил крылья, подождал, пока Эйнар сядет на спину, и взлетел над поляной. Сделал круг, прицелился, как половчее залететь в избу, чтобы вовремя крылья сложить. Вот где понадобилась наука старого Хтона, который учил их, еще маленьких дракончиков, полетам в любых условиях. Зоги влетел в избу, не задев разрыв-травы, и приземлился прямо посреди избы. Какая же страшная баба Яга оказалась перед ними! Куда там сестрам до нее. У этой были еще огромные, навыкате, желтые, как у совы, глаза, густые усы, реденькая бородка и целая куча огромных бородавок. Из этих бородавок время от времени показывались шипящие змеиные головки, и тут же прятались обратно. В седых неопрятных волосах что-то подозрительно шевелилось. Но друзья не отвели от бабки глаз и приветствовали ее. Та молча ждала, что еще скажут гости.
- Нам нужно найти озеро с живой водой, чтобы спасти мою маму, - твердо сказал Зоги, - и мы знаем, что только ты можешь нам помочь.
- А твой друг зачем идет с тобой?
Для Эйнара это был самый трудный вопрос, на который он сам еще не ответил для себя. Но сейчас он должен был ответить верно или погибнуть.
- Я ищу свой путь, который может быть к моей маме, а, может, и нет. И хочу понять, зачем мне дальше жить.
- Ну, что ж, гости дорогие, - прогнусавила баба Яга (похоже, у нее была под усами еще заячья губа и волчья пасть), - садитесь за стол, а там видно будет. Живыми вы до меня добрались, а это мало кто может. Сестры мои вам обе помогли, а мало кому помогают. Отведайте моего угощения. Стукнула она клюкой по полу, и накрылся стол сам собой. Гости пригляделись - среди кушаний стояла солонка с солью.
- Ежели недосол, гостюшки, сами себе посыпьте.
Принц достал тряпочку с солью и попробовал пищу. Точно, соли там не хватало. Тогда он посыпал туда соль из тряпочки. Яга третья увидела это и сказала:
- Ну что ж, ваша взяла. Сюрпризов больше не будет, слово волшебное даю, ешьте-пейте спокойно, в баньке парьтесь и почивайте до утра. Как встанете, покажу вам путь к озеру.
И точно, сюрпризов больше не было. Банька оказалась отменной, всю усталость сняла. Как новенькие, вышли оттуда гости. Постели мягкие, теплые оказались, и до утра Эйнар и Зоги видели самые сладкие сны, которые даже не могли бы себе представить. Зоги опять видел прекрасное озеро с живой водой, и старый дракон приветливо махал ему рукой. А Эйнар.... Эйнар будто подошел к какой-то двери в темном подземелье и толкнул ее. И вдруг оказался в огромном прекрасном мире - наполненный золотом солнечного света, синевой бездонного неба и яркой зеленью листвы. В этом мире была радость, радость ни от чего, просто сама по себе.
Утром они встали и приготовились слушать напутствие бабы Яги.
Баба Яга - старшая уже ждала их с завтраком. Первое, что она сказала:
- Вы узнаете путь к живой воде, но если кому-нибудь еще покажете, то там навсегда и останетесь. У каждого свой путь к живой воде.
А потом вручила Эйнару лук со стрелой.
- Выйди во двор и выстрели в небо. Куда стрела полетит, туда и вам идти.
Поблагодарили ее друзья и вышли во двор. Натянул Эйнар тетиву лука и выпустил стрелу в небо над собой. Летела она сначала вверх, а потом свернула в сторону и летела высоко над землей. За ней припустили Зоги с Эйнаром - сначала пешком, а потом Зоги хлопнул себя по лбу. Он чуть не забыл, что он летающий дракон!
- Быстро садись между крыльев! - сказал он Эйнару, - и тут же они взлетели в небо и понеслись прямо за стрелой.
Королева Анна
А в королевском дворце Анна уже совсем извелась от страха за сына и не знала, что делать. Ее жених Бейнир вернулся, проведя в поисках принца целых 3 дня, но встретил только офицера для особых поручений и его солдат, которые рассказали о том, как все это произошло. Бейнир слушал внимательно и понял, что Эйнара что-то напугало, но это что-то связано с его матерью. Ведь Анна от него ничего не скрыла и рассказала, как жестока была с мальчиком, пока не узнала о том, как хорошо любить и быть любимой, пока любовь не смягчила ее сердца. Бейнир любил и жалел королеву и дал себе клятву, что сделает все, чтобы найти принца.
А королева, дожидаясь сына и жениха, не могла спать, и все бродила по залам своего дворца. И вдруг она вспомнила свою нянюшку Дорис, как старушка рассказывала ей в детстве сказки. И как они ей нравились, как маленькая Анна забывала обо всем на свете, отправляясь в путешествие вместе с героями сказок. Анна приказала позвать к себе нянюшку (ведь все-таки она была королева) и попросила:
- Нянюшка, я сто лет не слышала твоих сказок. Расскажи что-нибудь. Так тяжело на душе. Нянюшка грустно кивнула:
- Расскажу, королева, но уж какая выйдет сказка, не серчайте...
И нянюшка Дорис начала рассказывать.
Девочка пришла в сад, который считала своим. Там была зима. Девочка хотела есть и стала трясти дерево. Но с него падал только снег. Девочка стала трясти другое дерево. С него тоже упал снег и несколько прошлогодних листьев. Девочка рассердилась и пнула дерево ногой, больно ушиблась и заплакала во весь голос. Потом, разозлившись, схватилась за ближайшую ветку и сломала ее. Отламываясь и умирая, ветка сдавленно скрипнула: