Солнечный круг приветливо улыбался с безоблачного неба, согревая жизнерадостными лучами первые клейкие листочки на клёнах и липах. Земля в очередной раз возродилась после зимней спячки, и народ дружно отметил наступление апреля. Возрождение коснулось и нас с Венерой. В ожидании и предвкушении чуда мы поднялись в офис, куда нас, наконец-то, пригласили. Демографический кабинет нашего района находился на седьмом этаже. Ещё полгода назад мы подали заявку на рождение ребёнка. И вот он - долгожданный вызов.
Принимал нас молодой человек с правильными чертами лица, аккуратной причёской и свободно льющейся речью. Возможно, андроид.
- Итак, - объявил он, - мы проанализировали ваши генетические данные и пришли к выводу, что вы достойны родить ребёнка. Блокировка зачатия будет снята сегодня в ночь. Оплатите счёт в банке. Надеюсь, вы приготовили необходимую сумму?
- Естественно! - живо подтвердил я.
- Пол ребёнка можете выбрать сами. Пусть ваша жена зайдёт в процедурный кабинет, там ей поставят соответствующий фильтр. Желаю успеха!
Всё-таки андроид. Губы растянул и глаза озарил в подходящий момент, вычисленный программой.
- А нам бы хотелось двойню: мальчика и девочку, - смущённо призналась Венера.
- Исключено. Демографическая ситуация не позволяет. Сами понимаете, планета у нас не резиновая.
Я это понимал. Сто лет экспансии Космоса ни-че-го не дали. Пространство по-прежнему покорялось только в обмен на время, а на ближних планетах легкодоступных элементов, кроме песка и камней, пока ничего не обнаружили. Но песочных россыпей и на Земле достаточно.
Мы вышли из офиса. Пробыли там не более получаса, но мне показалось, что Земля за это время успела расцвести ещё краше, и листочки на деревьях стали больше. На щеку села пчела, наверняка дикая, потому что домашние по городу свободно не летают, а содержатся в пчелиных резервациях.
- Ой, укусит! - воскликнула Венера.
- Пусть, - улыбаясь, ответил я. - Это бывает так редко!
В последний раз пчёлы кусали меня лет пятнадцать тому назад, когда я гостил у дедушки Кирима и бегал в коротких штанишках по обихоженным приволжским степям.
У нас выпал выходной, а в душах поселился праздник. Решили гулять до полуночи. И ни в какой кабинет не идти. Кто родится, тому и будем рады. Правда, первоначально я хотел мальчика, а Венера - девочку, и мы подолгу спорили, даже жребий хотели бросать. Но этот весенний день помирил и примирил нас.
Сразу от главного входа начиналась тенистая аллея. На скамейке сидела странного вида женщина. В цветастой кофте, в юбке с множеством оборок; на запястьях браслеты. Она как-то странно посмотрела на нас, и я приостановился.
- Получили разрешение на зачатие? - проговорила незнакомка удивительно добрым голосом, на который было невозможно не откликнуться.
- О, да! А как вы определили?
- По вашим лицам.
Она радовалась вместе с нами. Мы присели - по разные стороны от неё. И откровенно рассказали ей, что хотели двойню - мальчика и девочку, но уж как получится.
- Вы такие милые и симпатичные, - с располагающей улыбкой сказала женщина. - Хорошо. Я постараюсь вам помочь. Будет у вас двойня!
Заинтриговала. И мы ведь слышали о подобных случаях, интересовались. Естественным путём такое случалось крайне редко. С вероятностью один к десяти тысячам. Я сразу подумал: а не сотрудница ли процедурной амбулатории затеяла с нами разговор? О таких случаях "помощи" мы с Венерой, собираясь стать родителями, слышали. Они договариваются с демографами, но при сём берут солидный гонорар... Нет, это нам не по карману. Я всего лишь стажёр, и Венера только начала работать. Вслух я свои догадки не высказывал. Но незнакомка догадалась. Она как будто читала наши мысли.
- Ой, да что вы подумали! Мне ничего не надо. Но я люблю преподносить сюрпризы.
Она назвалась кандидатом метафизических наук Зарой Абасовной Дорухановой.
- Дайте ваши руки. Теперь мысленно представьте, что желаете. Хорошо представили?.. Так! Постарайтесь сосредоточиться, оставаясь в ваших желаниях. - Она замолкла. Я ощущал разгорающееся тепло её рук. - Всё! Идите и больше ни к кому не обращайтесь. У вас, милые мои, родятся мальчик и девочка.
Беременность у Венеры протекала нормально. Однако её всё чаще охватывало беспокойство.
- А вдруг и вправду двойня? - обращалась ко мне шёпотом, будто нас могли подслушивать. - Ведь это сочтут за самовольный акт и потребуют сделать аборт. Я не перенесу!
Я занял денег у родителей и побежал консультироваться к известному адвокату. Альберт Лукьянович Каменский принимал в своей квартире. Массивная дверь со старинной бронзовой таблицей. Отдельный кабинет для приёма посетителей. На столе, с краю, песочные часы. Всё тот же кремний, которого так много на Земле, пересыпался из одной колбы в другую, отмеряя время. Адвокат же расспрашивал меня, не торопясь, не отводя внимательных глаз с тёмными кругами под ними. Услышав о нашем желании заполучить двойню, долго и безрадостно молчал. "Наверно, у него своих детей нет", - подумал я. И вообще он производил впечатление человека, которого преследует недуг.
- Вы миф о Сизифе знаете? - спросил вдруг совсем не по делу.
Песок в часах неустанно перетекал из верхней колбы в нижнюю.
- Слышал, - торопливо ответил я. - О тщетах языческого бога, толкающего камень в гору.
- Вот именно, - кивнул Альберт Лукьянович. - Закатит на самую вершину, а удержать не может.
Песок весь пересыпался, и адвокат перевернул колбу. Специально тянет время, подумал я, и забеспокоился, хватит ли у меня средств, чтобы оплатить по счёту.
- Мне другой миф нравится, о Прометее, - пресекая дальнейший разговор, быстренько сказал я.
- Да вы не волнуйтесь. - Он перехватил мой взгляд, устремлённый на часы.
- Я не волнуюсь, а тороплюсь. - Помимо всего прочего, я действительно торопился, чтобы сообщить пребывающей в тревоге Венере результаты своего визита.
- Ну, что ж, тогда перейдём к вашей проблеме, - сказал он. - Выход есть. Вашей жене надо не появляться в клинике до тех пор, пока не определится пол ребёнка... то есть ваших детей, сколько бы их ни было. Существует мало кому известная статья закона, по которой, после определения пола, никакие медицинские вмешательства не допустимы.
Вон что! Дельный совет. Я обрадовался, а Каменский, подбивая бабки, усмехнулся и объявил, что собственно по моей теме консультация длилась всего минуту, за которую я и должен оплатить по тарифу.
- А для чего вы спросили о Сизифе? - не утерпел, поинтересовался.
- Это личное, - отмахнулся он. - Я решаю вопрос: стоит или не стоит жизнь того, чтобы её прожить?
- Конечно, стоит! - откликнулся я, ободрённый его дельным советом.
- Ну-ну, - сказал он.
Нет, точно: должно быть, неизлечимо больной.
Я долго и горячо жал ему руку, хотя тариф и оказался достаточно высоким. О песочных часах я знал и раньше, но видел их впервые в жизни.
У нас родилась двойня! Сын и дочь, Саша и Маша. Признаться, пока я не взял на руки своих детей, живых и здоровых, до конца не верил, что такое возможно.
Когда нашим малышам исполнилось по три месяца, мы с Венерой надолго разлучились. Она, оставшись на Земле, растила детей, а я успешно сдал экзамены на пилота третьего класса и надолго убыл в Космос. Встретились мы через три земных года.
Боже, как хорошо на Земле! Как я был рад своим детям! Они сначала поглядывали пугливо, потом привыкли и постоянно беспокоили меня. Вот, ей-богу, в эти минуты я ощущал, что не зря меня мама родила.
Я вспомнил про Зару Абасовну Доруханову, кандидата, а возможно уже и доктора метафизических наук. Она ведь, поистине волшебным образом, подарила нам близнецов. Я преисполнился к ней глубокой благодарностью. А ещё вспомнил про адвоката Каменского, оказавшего нам содействие. Где теперь найти Зару я не ведал, а вот адрес Альберта Лукьяновича помнил. И однажды, погожим вечерком, когда мои отдыхали, отправился к нему, чтобы поблагодарить. С собой, воротясь из дальних странствий, взял в подарок кусок марсианского зарнита, неизвестного на земле минерала.
К сожалению, в той квартире уже жили другие люди. Прежней таблички не было.
- А где же Альберт Лукьянович? - спросил я.
- Заморозился, - сообщила женщина, открывшая мне дверь.
- Как заморозился? - удивился я.
- Так, по собственной воле, - ответила она.
То есть, находится в криогенной камере, понял я. Этим убежищем от неизлечимых болезней и скверного состояния люди стали пользоваться всё чаще, надеясь воскреснуть и излечиться в вечной жизни. И, наверно, табличка с его именем-отчеством теперь появилась над индивидуальной морозильной камерой на аллее спящих. Правда, стоило такое удовольствие недёшево. Но, видно, Альберт Лукьянович с помощью фундаментальных знаний и песочных часов, скопил изрядную сумму. Теперь, лёжа в жидком азоте, будет дожидаться воскрешения и в охотку, не ограничиваясь рамками времени, продолжит размышлять над завладевшей им проблемой.
Ну, а я продолжу жить.
Меня попросили зайти в студию "Ди-Онлайн", где брали интервью и снимали видео о космонавтах, побывавших на Марсе.
- Для будущих поколений, - улыбнувшись, сказал оператор Петя Бородин. - Пусть ознакомятся!
- Эх, жаль, что не для прошлых, - вздохнул я, припомнив дедушку Кирима.
Когда мы ездили к нему на Волгу, где меня укусила пчела, он уже был на пенсии и держал пару ульев. Я сам догадался, почему у него такие узкие глаза: "Тебя пчёлы часто кусали, да?" Дедушка Кирим рассмеялся и ответил, что нет, глаза у него узкие, наверно, по той причине, что он, молодым, состоял в учебном отряде космонавтов, и часто тренировался на центрифуге, испытывая перегрузки. Однако в космос так и не попал, а только являлся дублёром других космонавтов. Дедушке очень хотелось, чтобы я пошёл по его стопам и стал более удачливым. Да и сам он, верующий в реинкарнацию, надеялся, что в следующей жизни непременно воплотится в космонавта и осуществит-таки полёт на Марс.
- Там пустыня, - рассказывал он мне, пацану. - Но я верю, что и на Марсе будут яблони цвести, а мои пчёлы будут их опылять.
Вот кто с превеликой радостью услышал бы о моих космических успехах!
Пётр Бородин вник в мои пожелания и сказал, что может мне помочь. Он хитро улыбнулся, глядя на мою непонимающую физиономию, и повёл в другой корпус, сплошь забитый радиотехническим оборудованием. А там познакомил с Артемием Леонидовичем, чернобородым мужчиной с пучком волос над затылком. Он руководил лабораторией, где разрабатывался новый вид связи.
- Мы квантуем время, - сказал он, - и порциями перемещаем к началу координат с последующей сборкой.
Я ничего не понял.
- И что это вам даёт?
- Это позволяет нам наладить активную мнемосвязь с прошлым, - разъяснил Артемий Леонидович. - Хотите поучаствовать в эксперименте?
- Током не ударит? - спросил я, и мои новые друзья рассмеялись.
Так вот, мне предоставили возможность связаться с любым человеком из прошлого по моему выбору. Я вполне мог заполучить в собеседники даже кого-нибудь из тех, кто давно покинул нас. Ещё предупредили, что на связь удаётся выйти людям отзывчивым - экстравертам. Заверил их, что я такой и есть. У меня ведь душа распашку. Они переглянулись и сказали, что подойду. Что касается, с кем связаться, у меня сомнений не вознило.
- С дедушкой хочу, с Киримом!
- Ну, хорошо, попробуем.
Долго инструктировали. Обратили особое внимание, что не всегда сеансы общения заканчивались успешно. Выдернутые на связь предки часто воспринимали нас, вестников из будущего, за привидения. Реакция с их стороны часто была непредсказуемой. Поэтому порекомендовали выбрать абонента с крепкой психикой. Я сказал, что в своём дедушке уверен.
Пока они завершали сборку аппаратуры - на это ушло ещё несколько дней, меня атаковала Венера. Разумеется, я ничего не скрывал, и она попыталась перетянуть одеяло на себя.
- Знаешь, милый, для моей прабабушки Варвары такое общение было бы предпочтительней.
- Это почему? - спросил я.
- Сейчас поймёшь. Давай посмотрим видео.
Сохранилось видео, снятое в начале двадцать первого века. Бабушке Варваре отмечали юбилей. Правда, качество записи не самое лучшее, но было вполне понятно, что прабабушка Тамара, после многочисленных поздравлений и пожеланий ей здоровья, глядит в камеру с тревогой и вот что говорит:
- Спасибо, конечно. Но я устала от жизни, и мне пора на покой. Мне повезло, у меня четверо детей. У них уже свои дети. А вот будут ли дети у моих внуков? Вот чтобы мне хотелось узнать! Нас каждый божий день стращают ужасными бедами, атомной бомбардировкой, солнечным затмением, вечной зимой и почти уверили в скором конце света.
- Ну, ты понял? - напустилась на меня Венера.
- Да понять-то понял. - Мне-то по-прежнему хотелось пообщаться с дедушкой Киримом. - Но, видишь ли...
И я попытался предостеречь жену, передал ей требования к абоненту. Венера тут же заверила, что её прабабушку Тамару, родом из Белоруссии, трудно чем обескуражить. Она участвовала в самой кровавой бойне всех времён и народов: уже в четырнадцать лет попала в партизанский отряд.
Ну, да ладно. Я поддался её уговорам. Да пусть меня простит дедушка Кирим...
В назначенный день с Венерой вдвоём явились в лабораторию. Нас посадили в отдельную камеру, довольно тесную сплошь забитую аппаратурой. Мы вдвоём сели у коммутатора. Венера перед камерой. Я сбоку.
- Сосредоточьтесь, - сказал оператор. - Даю настройку.
На экране монитора замелькали причудливые тени. Нечётко проступало чьё-то лицо. Затем раздался голос, похожий на тот, что звучал с видеоролика. Экран нашего проектора оставался тёмно-серым, зато в динамиках чётко прорезалось покашливание и вздохи.
- Ало, алло, бабуля! - заторопилась Венера. - Ты меня слышишь?
- Кто со мной говорит?
- С тобой на связи пра...пра... короче, внучка из двадцать второго века. Меня зовут Венера. Только не удивляйся и не переспрашивай. Сообщаю главное, о чём ты больше всего хотела узнать: у нас родилась двойня, Саша и Маша!
- Ой, я так рада! - голос из страшного далека ожил, стал более чётким, посыпались вопросы: - А как прошли роды? Какой вес у малышей? Как ваше здоровье?
- Это было три года назад, - ответила Венера. - Они уже большие.
- А! Ну и слава богу! Как погода? Солнышко-то светит?
- Светит, бабушка!
- А дети в песочнице играют?
Тут случилось неожиданное. Слабость проявила не прабабушка-партизанка, а во всём осведомлённая Венера. Слёзы, горловые спазмы. Пришлось оперативно влезть в разговор. Я хотел конкретно рассказать о детях, о нас самих. Но время мы упустили. Последнее, что услышали, был бесстрастный приговор оператора: "Абонент вышел из информационного поля".
Позднее я прослушал записанный разговор и нашёл его малоинформативным. И угораздило же прабабушку Тамару расспрашивать о солнце! Ведь по расчётам астрономов оно ещё миллиард лет будет исправно светить. А нас всего-то разделил век.
- Ничего ты не понимаешь, - разъяснила мне успокоившаяся Венера. - У моей прабабушки любимой песенкой была песня про солнце. У меня в музыкальном альбоме есть. Хочешь послушать?
Мы прослушали бесхитростную песню про солнечный круг, который нарисовал на песке мальчишка. Песенка понравилась всем. Даже прохожие останавливались под нашим балконом и просили сделать громче. И нашим детям понравилась. Саша и Маша запомнили слова, стали напевать:
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я!
А когда выходили во двор, то в песочнице рисовали солнечный круг и небо вокруг. Чего-чего, а кремния на Земле ещё хватало.
Позже мы разузнали, где похоронена прабабушка Тамара, и съездили на её могилу. Она спокойно и мило улыбалась нам с барельефа на гранитной плите. У неё был совсем другой вид, чем на сохранившемся видео. Думаю, в сеансе связи она восприняла нас адекватно. И, убедившись в нашем грядущем существовании, вполне справилась с апокалипсическими тревогами.
* * *
Всё это я припоминал, подлетая к Марсу. В наших трюмах - запасы продовольствия для колонистов, а также саженцы яблоней и пчелиные улья. За бортом мрачный Космос и Абсолютный Нуль, холодное мерцание далёких звёзд. Но меня греют мои воспоминания. Всё-таки хорошее дело затеяли Артемий Леонидович с товарищами. Эдак, если мнемосвязь усовершенствуют, каждый желающий может побеседовать с теми, кто давно ушёл, передать им привет и благодарность за то, что передали эстафету жизни. С кем, к примеру, мне хотелось бы пообщаться, если не ограничивать свои желания? Я свою фантазию не ограничиваю. Могу выйти на связь даже с древнегреческими героями, о которых мы вели речь с ныне отдыхающим в анабиозе Альбертом Лукьяновичем Каменским. Ну, только не с Сизифом, занятым тяжким трудом, Что его отвлекать, лучше с Прометеем, который подарил нам огонь.
- Привет, Прометей! - скажу. - Спасибо за огонь!
- Не за что, - ответит он. - Пользуйтесь на здоровье.
Возразите, что Прометей - выдумки и на самом деле не существовал? Ну, тогда принесу благодарность тому древнему человеку, который догадался развести костёр. Это-то на самом деле было!
Без вас, дорогие мои предки, покуда вы скрыты от нас завесой времени, я ощущаю чувство щемящей неполноты. Остаюсь искренне ваш, пилот первого класса, космонавт Алексей Самарин. Обращаюсь к вам, надеясь, что вы услышите. До встречи!