Аннотация: Для пессимистов. Пусть наслаждаются. Ибо хуже не будет.
От Алика
22 августа. В воскресенье взорвали Мелькомбинат. В городе стала ощущаться нехватка хлебобулочных изделий. Каких-либо сведений об исполнителях не нашли. Обозреватели новостей предполагали, что это сделал террорист-одиночка.
В те же самые дни я первым заметил, что от абонента AD.7.333 не идёт инfормация. Сообщил шеfу. Эдуард мотнул головой: мол, принял к сведению. Иногда перерывы в подаче случались и раньше, однако не по нашей вине. Я опять сунулся, но шеf даже осерчал.
— Не нагнетай, Алик.
Ну, я и подумал, он держит ситуацию под контролем. Эдуард для меня авторитет. Стараюсь не надоедать. Хотя, замечаю, он небрежен в исполнении прямых обязанностей. Но высказывать не смею. Я недавно вышел из стажёров, и остаться ли мне здесь надолго, зависит от Эдуарда. А если вышвырнут, куда пойду? Я во всём нормальный парень, за исключением того, что инкубаторский. А вот у Эдуарда есть и мама, и папа. О маме он упоминает редко, но с уважением.
25 августа. Про абонента AD.7.333 мы подзабыли и только сейчас опомнились. Эдуард спросил, что с ним, с этим AD.7. Я набрал индекс и сообщил, что пошли шестые сутки молчания. Эдуард и сам обеспокоился. Кто был тот абонент, мы не знали. Да и не положено знать. За нами закреплены входные каналы и рутинная работа: отслеживать, кэшировать и передавать выше.
Я высказал догадку: может, этот тип в отпуск уехал? Например, в романтическое путешествие.
— Ага, на Сейшельские острова, — усмехнулся шеf.
Понял подтекст: один из Сейшельских островов не так давно ушёл под воду. Было много жертв. Я продолжал гадать и предположил более вероятное. Может, наш абонент просто уехал на дачу. Эдуард возразил, что тогда бы он засветился по другим каналам.
— Слушай, а может, он стал жертвой воскресного теракта? — холодея, спросил я. - Там ещё не всех опознали.
— Или сам этот взрыв организовал, — Эдуард глазом не моргнул и в своих предположениях пошёл ещё дальше.
А я никак не мог успокоиться и выдвинул ещё одну версию — удобную, безопасную для нас. Я предположил, что абонента AD.7.333 похитили инопланетяне. В последнее время о таких случаях тоже сообщали. — Какие там инопланетяне! — Эдуард поморщился. — Скорее всего, на дно залёг. Может, очередной теракт замышляет.
Я онемел. Всё непонятное меня сильно тревожит. Внутреннее беспокойство вселилось с детских лет. Я же вырос без папы и мамы. Но думаю, истоки в том, что у меня не было бабушек. Ведь это бабушки рассказывают внукам всякие добрые истории и сказки. А у нас вместо бабушек была няня — одна на всех. Пацаны утверждали, что она робот. Не знаю, достоверно сказать не могу. Однако, похоже. Уж очень много знала. И рассказывала, как будто с экрана читала. После её рассказов во мне вселялся ещё больший страх. На всю жизнь запомнил одну страшную историю, преподнесённую ей. Как один отважный путешественник оказался между двумя чудовищами. Вот, даже имена их запомнил: Сцилла и Харибда.
28 августа. От AD.7.333 по-прежнему ничего нет. Мы с утра просмотрел всю накопленную прежде инfормацию. Подозрительный тип. Не имеет никаких зарегистрированных айтишек. Только TV-приёмник. До взрыва Мелькомбината включал его на час утром и на два вечером. Эдуард призадумался.
— Попали мы, Алик, в переплёт. Они там (ткнул в потолок) могут квалиfицировать, как преднамеренное скрытие инfормации. Боюсь, запишут нас в пособники террористов.
— Так не было ни бита, — возразил я.
— Отсутствие инfормации — тоже инfормация. А мы не передали, что она отсутствует. Ладно, придётся ещё один грех на душу взять.
Он открыл программу. Я догадался, что он хочет смонтировать отчётный fайл, подняв всю предыдущую инfормацию по AD.7.333. Не понравилась мне эта идея. Да и сам Эдуард откинулся на спинку кресла и опять показал пальцем вверх. — А вдруг нас проверяют? — голос понизил до шёпота.
Ну, я-то здесь без году неделя. Ему правильнее было бы сказать: «Не меня ли проверяют?» От других операторов я слышал, будто Эдуард за определённую мзду повысил рейтинг одному из частных телеканалов. Рейтинги мы вычисляли еженедельно. Это, конечно, не было нашей основной работой. Так, побочный заработок. Сначала подумал, что про шеfа сочиняют. Но теперь уверенность слетела. Эдуард знает много. Как-то я поинтересовался, что у нас делают на самом верхнем этаже.
— Планируют взрывы, — шепнул он.
Я замер истуканом! Ведь был же громкий процесс, когда судили компанию, которая занималась антивирусным обеспечением и в её штат входили хакеры, сами сочинявшие вирусы, чтобы их программы были востребованы. Эдуард заметил, что я не в себе, и громко добавил:
— Не бери в голову. Шутка!
В тот же день, после обеда. Эдуард вышел покурить. Он и мне предлагал, но я сказал, что не курю, вредно. Он только посмеялся. Вернулся в зал деятельный, оживлённый. Нет, наверно, последую его совету и начну курить. Мне тоже хочется легко и весело смотреть на жизнь.
— А что если нам смотаться к этому типу? - вот, у него новая идея. — Надо взглянуть, что это за fрукт. Так и сделаем! Ты будешь моим телохранителем.
Насчёт «телохранителя», наверно, опять пошутил. Он куда крупнее меня. И в школе восточных единоборств занимался. Оружие всегда при нём — электрошокер.
Но я сразу понял, что и такой шаг с нашей стороны будет нарушением. При необходимости на контакт с абонентами выходили спецсотрудники. У них полномочия шире, экипированы соответственно. Да мы ведь и адреса не знаем. Но Эдуард тут же взялся пробить. Адрес находился в той базе данных, куда нам совать нос не положено.
— Придётся взломать, — Эдуард заговорщически понизил голос. — Это не сложно.
Его пальцы шустро забегали по клаве. Улица Королёва, номер дома семнадцатый. Я обомлел! Адрес совпадал с моим, только у меня корпус «Б», а наш абонент проживал в «А», о чём я и сообщил шеfу.
— Ну, вот и славненько! — порадовался он. — Не только телохранителем, но и проводником будешь.
Вот что случилось дальше. К концу смены мы подготовились к поездке. Эдуард протянул мне тёмные очки и ещё что-то.
— Усы. Приклей.
Вышли из конторы. Народу на улицах мало. Обстановка в городе по-прежнему тревожная. Я думал, Эдик на своём новеньком «BMW-X12» повезёт. Но он сказал, что незачем лишний раз светиться. И мы двинули к остановке. Какой-то паренёк, пробегая, сунул рекламной листок. Я прочитал уже в автобусе: «Если у вас есть враги, нейтрализуем по сходной цене». На отсеке водителя висел плакат. На нём изображён чернобородый мужчина с автоматом, а ниже надпись в стиле рекламного слогана: «Эстаfета поколений — внук Бена Ладена». Раздался оглушительный хлопок. Лицом ко мне сидела молодая женщина с грудным ребёнком. На нём бронированный жилетик последней разработки. Услышав хлопок, женщина вздрогнула и побледнела. Но я уже сориентировался и успокоил: «Шина у кого-то лопнула».
Нам сразу не повезло. Едва мы вылезли из автобуса, как ливанул хлёсткий, косой дождь. Эдик рванул вперёд так, что только пятки засверкали. «Ты что?» — задыхаясь, едва поспевая за ним, прохрипел я. «Ветер западный», — пояснил он. Я ничего не понял.
Залёгший на дно абонент жил в девятиэтажке. Точно в такой же обитал я. И двор у нас общий, под'езды оказались напротив. Я попытался припомнить, знаю ли кого-нибудь отсюда... Нет, не припомнил. Обыкновенные люди, никаких событий. Разве вот такой fакт: кажется, с неделю назад под'езжал катаfалк. Кого-то хоронили в деревянном гробу, старинным способом. Мне стало неприятно, и я поторопился пройти, опустив голову.
Эдуард вошёл в под'езд и отряхнулся от воды, я сделал то же самое.
— Не свечусь? - как бы мимоходом спросил он.
Я опять не понял. Правда, позже он объяснил, что с западной стороны, неподалёку от нашего города, находится засекреченное кладбище радиоактивных отходов, и грозовые тучи пришли оттуда. Пока же он, не отвлекаясь на разговоры, вытащил электрошокер и, самовольно сорвав пломбу, передвинул рычажок на максимальный разряд. Значит, в случае чего, будем мочить. И я сам чуть не обмочился. На такое дело идём! Нам ли, операторам связи, в это лезть. Но, видно, Эдуард был уверен в успехе. Вдруг нам действительно удастся нейтрализовать затаившегося террориста? Известно, победителей не судят.
«Голову опусти», — посоветовал он. Понятно, на всякий случай: всюду натыканы видеокамеры. На шестом этаже остановились перед нужной дверью. Шеf прислонил к ней датчик прослушки. Тоже не имел права. Правда, ничего не услышал. «Хозяин отсутствует», — сделал вывод и для проверки надавил на кнопку звонка. Никто не откликнулся.
— Ну что, Алик? Замок простейший, взламываем?
Я опешил. За это по головке не погладят. С каждой минутой мы усугубляли свои проступки. Мы ведь живём в демократическом обществе. И каждый у нас имеет право на полную свободу хранения и передачи инfормации. Правда, есть особые параграfы, связанные с операцией «Антитеррор-7», их ввели лет десять назад. Но это, опять же, не в наших полномочиях.
Эдуард увидел, что меня корёжит и инициативу взял на себя. «Не тушуйся, зайдём всего на минутку», — подбодрил и вытащил универсальную карточку. Она подходит ко всем замкам нижнего уровня защиты. У меня опять ступор. Такие карточки на нашем этаже никому не выделяли. Откуда он взял?
Мы в чужой квартире. Эдуард сразу сунулся проверить Tv-set. Это был обычный телеприёмник, без всяких наворотов. Ещё четвёртого поколения, Toshiba. И тут скрипнула входная дверь. Ну, влипли!..
В комнату вошёл двухметровый детина в пятнистой куртке, с которой стекала вода. Мокрое лицо, жёсткий взгляд из-под капюшона. В руке сумка с чем-то тяжёлым. Он переложил её с правой на левую руку. «Сейчас не мы его, а он нас мочить будет», — мелькнуло в голове. Я стоял пень пнём, Эдуард первым сообразил, что надо сказать.
— Добрый день! Мы тут с проверкой датчиков пожарной безопасности, а у вас входная дверь почему-то была не заперта.
Мужчина сдёрнул капюшон и перед нами предстала сумрачная физиономия с короткой, мышиного цвета бородкой. Не молод. Но точный возраст я сразу определить не смог.
— Эх, рассеянный стал, — как бы даже виновато выдал он, но тут же опять нахмурился. — Так погодите! Вроде я никого не вызывал.
— Мы по плановой, — нашёлся шеf.
Абонент AD.7.333 кивнул, а я вздохнул с облегчением. Обошлось. Мог бы и документы потребовать. Дважды два расколол бы нас, агентов грёбаных.
— Проверяйте, коли надо, — он внимательно посмотрел на меня. — Э, да вы, господин проверяющий, кажись, в доме напротив живёте?
— Да, — признал я, растерялся и скосил взгляд на Эдуарда. А он передвинул электрошокер со спины на живот. Значит, боеготовность номер один.
AD.7.333 на его приготовления внимания не обратил. А может, виду не показал.
— Сразу тебя не признал. Ладно, действуйте, — оставил нас в комнате, а сам вышел в коридор.
Мы для пущей важности проверили противопожарный датчик на потолке. Всё нормально. Контрольная пломба не нарушена. Хозяин появился вновь.
— Всё в порядке, — отчитался Эдуард.
— Тогда попрошу за мной, — AD.7 теперь был в свитере грубой вязки. Шея закрыта, короткая борода, угрюмое серое лицо, глубоко посаженные глаза, залысины, уходящие к затылку.
Мы, настороженные, непонимающие, а я так и слегка струсивший. последовали за ним. Об'яснилось просто. Он завёл нас на кухню, пригласил к столу. И опять обратился ко мне.
— Ты же мою матушку знал?
— Вашу матушку? — наверно, я выглядел идиотом.
— Ну да. Я так жену называю. Она часто во дворе, на скамеечке сидела.
Я, может, и видел, да не обращал внимания. Но на всякий случай кивнул.
— Умерла она, — сообщил он. — Сегодня девять дней. Раз уж зашли ко мне, давайте помянем. Садитесь!
Его приглашение прозвучало как приказ. Из сумки, брошенной на пол, он извлек большую темную бутылку. Я заметил, что в углу, под умывальником, стояла батарея таких же, наверняка, опорожнённых.
— Вот она, — хозяин показал на подоконник.
Там стоял портрет довольно молодой женщины. Она хорошо выглядела, ни одной морщинки. Наверно, курс омоложения проходила. И о своём здоровье, видимо, заботилась. Но в таком случае, отчего умерла? Что с ней случилось?.. Ужасные мысли лезли мне в голову. Почему-то припомнился прилипчивый паренёк с незаконной рекламой на убийство. Месть, наследство? И Эдуард что-то заподозрил:
— Вашу жену заказали?
— Да ты чо мелешь, парень! Своей смертью почила моя старушка. А вот такой, какая она здесь, я и не знал.
Он сокрушённо вздохнул и далее, не дождавшись нашего согласия, налил в стаканы. Мы послушно выпили. Вино оказалось довольно крепким, но приторно сладким. Затем он навялил нам своеобразную закуску. Мы съели по блину и по ложке отварного риса с изюмом. Для меня этот обряд был в диковинку. Я первым нарушил установившееся молчание.
— Как же это вы не знали? - спросил, возобновляя разговор.
— Долго находился в от'езде.
— И где вы пропадали? - включился Эдуард.
— В местах отдалённых, — покривившись, пояснил хозяин и ещё раз набулькал нам в стаканы тёмно-красного. — Это её напиток, кагор. Она его господней кровью называла.
Короче, расслабились мы. Да и хозяин квартиры раскис. Я, догадавшись, что он отбывал тюремный срок, спросил, уже осмелев, по-свойски, за что он попал в «места отдалённые».
— По сто пятой статье осудили.
— А что это?
— Да так... напужал до смерти прокурора, — неохотно ответил. — Эх, жизнь моя портянка! Двадцать лет в рудниках отпахал.
— Вы хорошо сохранились, — ляпнул я.
— Как в морозильнике, — усмехнулся он.
Похоже, все девять дней с похорон он пребывал в одиночестве и теперь, вот, разговорился. С незнакомыми, с первыми, кто подвернулся. С глубокой грустью помянул о покойнице. Не знал ни отца, ни матери, вырос на городской свалке, а она его, озлобленного волчонка, пригрела, поселила в свою лачугу, а когда вернулся... он примолк, даже слезу пустил. Оказывается, все эти годы она ожидала его, ни с кем не встречаясь.
— На десять лет была старше и заботилась, как родная мать, — уже самостоятельно, без моих вопросов продолжил он. — Как же не называть её матушкой?
Вопрошая, обращался именно ко мне, а не к Эдуарду, на которого бросал косые взгляды.
— Незадолго перед смертью настояла, чтоб я принял крещение. Я не верил ни в бога, ни в чёрта, но уступил. И она сказала: «Вот теперь, Никита, я помру спокойно».
После его откровений, мне захотелось рассказать о себе. Хотя я и не на свалке вырос, но у меня тоже не было ни мамы, ни папы. Однако, Эдуард оборвал мои так и не сорвавшиеся с языка воспоминания. Он тоже заинтересовался жизнью Никиты и задал ему неожиданный вопрос:
— А это самое... на рудниках, вы каким способом руду добывали?
— Обушком, — буркнул вдовец.
Лично я не понял, что за инструмент такой, но расспрашивать не стал, да и по правде сказать, забыл, зачем мы здесь, и что он наш абонент.
— Примите соболезнования, — искренне сказал. — Теперь я не удивляюсь, почему вы телик девять дней не включали. И девять дней не брились, да?
Тут Эдуард резким тычком толкнул меня в бок, и я понял, какую тупость сморозил! Ведь невзначай выдал, что мы контролируем инfормационные источники. Есть ведь закон о невмешательстве в частную жизнь. Нас предупреждали. Нас обязали держать язык за зубами. Абонент может поднять шум!.. Но хорошо, что дедок мой прокол проморгал.
— Я и раньше не особо-то смотрел, — он обречённо махнул рукой и налил в очередной раз. — Давайте. За мою Марию. Пусть ей земля будет пухом.
— Значит, телик вы не смотрите, — Эдуард хитроумно вернулся к начатому разговору. — А чем же вы в свободное время занимаетесь?
— Книжки читаю.
— Книжки? — мы разом удивились. Книжки в наше время уже никто, кроме литературоведов, не читал.
— Да. Восполняю, что в молодости упустил. Раньше тут жили состоятельные люди. Они в спешке уехали за границу и всю библиотеку нам оставили.
Всего мы просидели — не знаю, может, с час. От приторного вина ли, от риса с изюмом или ещё от чего Эдуард запросился в туалет. Я остался с хозяином и, вспомнив, зачем мы наведались, продолжил исподволь расспрашивать. Всё до мелочей разузнал. Оказывается, телик в основном смотрела покойница. Утром — передачу о здоровье, а вечером — сериал о домохозяйках. И умерла-то она, оказывается, вечером, когда многосерийный fильм закончился.
— Досмотрела, значит, — с участием откликнулся я.
Мы вышли, наконец, на улицу. Ладно, что наша вылазка закончилась благополучно, и абонент AD.7.333 оказался вовсе не залёгшим на дно террористом, а дедушкой Никитой, обломком прошлого века, не представляющим интереса для верхних этажей.
— Усы можно отклеить? — спросил. — А то щекочутся.
— Можно, — разрешил Эдуард. — Но ты погоди радоваться. Дедок нам выдавал то, что и так можно узнать. В любой базе данных. Опытный тип! И ещё вопрос, что он там почитывает.
— Да, было бы интересно узнать, — поддакнул я.
Шеf подмигнул и сказал, что завтра узнаем. Оказывается, пока я общался с хозяином, он заглянул в спальню. Там, на кушетке, лежала открытая книга, и Эдик сfоткал её. Я восхитился его придумкой с походом в туалет и спросил, как книга называется. Он ответил, что не прикасался к ней. Так, открытой, на развороте и сfотограfировал. К чему пальчики оставлять?
Я предложил зайти ко мне, благо рядом, и посмотреть, что на снимке, не откладывая, да заодно подсохнуть после ливня. Шеf согласился.
Мой под'езд заметно отличался от других. Дело в том, что он был заново отстроен после взрыва на втором этаже. То есть в моей нынешней квартире. Это случилось много лет назад. Что там произошло, уже никто не помнит. В целом дом устоял, а в мою квартиру даже после капитального ремонта, никто не хотел вселяться. Малогабаритная, однокомнатная, да и мебель стандартная. Но я и такому жилью был рад. Мы, инкубаторские, не очень требовательны.
А вот своим ПК я даже гордился. Эдик сразу заценил и спросил, какой серии процессор. Я ответил, что одиннадцатой, восемь нанометров.
— Не слабо. А sоfт пиратский?
— Ты что... — я невольно оглянулся. Как будто нас кто-то мог подслушивать.
По правде сказать, и сам не знал, какой sоfт мне втюрили. Уверяли, что лицензионный. Но — по сходной цене. Если и обошли регистрацию, то очень хитро. Лично мне Претензий Майкроsоfт не выставлял. Мы сели за столик и вывели fото на экран. Буквы воспроизвелись чётко. Наши плечи соприкасались. И мы читали — каждый про себя. Но там такая тарабарщина была...
Два часа ночи. Вновь и вновь вчитываюсь в эту, сохранённую на диске, страничку. Про какого-то агента, под странным ником «Агнец», который взламывает коды доступа. Текст я запомнил почти наизусть, но что толку. Он для меня и сейчас кабалистика. А вечером, за крепким кофе, мы вместе долго гадали.
— Да уж не пособие ли для хакеров эта книжка? — предположил я.
— Скорее пособие для террористов. Речь идёт об агентах, которым дано право убивать. И написано так, чтобы неосведомлённые не поняли. — Эдик усмехнулся. - Но меня не проведёшь! Я на себе его взгляд поймал, когда вернулся на кухню. Злобный взгляд, настороженный. Наверняка засёк, что я не только в туалет заходил.
Я тоже приметил, что дед поглядывал на моего шеfа... ну, недружелюбно, что ли.
— А тату на его руке видел? — продолжал нагнетать Эдик.
— Так их все, кому не лень, лепят.
— У него не сейчас сделано. Минимум лет пятьдесят назад. Варварским ещё способом: швейными иголками. И символика непонятная: солнечная полусfера, лучи. А помнишь, как он отмазывался? Обушком, говорит, руду откалывали. Так я и поверил! Обратил внимание на его лицо?
— Ну, серое. И в этих, в мелких оспинках. Наверно, переболел чем-то, когда срок отбывал.
— Это от взрывной пыли, Алик. Ясен пень: взрывником он был! У него богатая практика.
У меня голова пошла кругом.
— Так ты думаешь, что он всё-таки причастен к... — я с ужасом вспомнил о недавнем теракте на Мелькомбинате.
— Вполне возможно.
— Но зачем?!
— Кто его знает. Может, мстит обществу и государству за неудачно прожитую жизнь.
Сделав такое предположение, Эдик подумал и велел мне набрать fразу про агента, который несёт смерть, и ввести в поисковую систему. Я так и сделал. Буквально через секунду поисковик нам вывалил десяток адресов.
— Давай, Алик, жми на самый первый.
А первым, значит, с наибольшим количеством посещений, оказался www.gay.org. Внутри компьютера что-то недовольно пискнуло, и на посеревшем экране появилась строчка, что к этому адресу доступа нет.
— Понятно. Заблокировали тебя, Алик. — Эдуард наморщил лоб. — Слушай, а ты нигде не засветился? Может, в блогах высказался не в масть?
Я попытался припомнить... Нет, ничего на ум не пришло. Я ж ведь законопослушный. Весь из себя стандартный. И мысли у меня стандартные.
— Да и сайт подозрительный, — продолжал он. — Гей-клуб какой-то. Ты, случаем, не искал себе любовника в сетях?
— Ну, ты скажешь... — Вообще-то, если б даже я захотел, то никого искать не стал. Лучший мужчина из тех, кого я знал, был рядом со мной. Я зарделся от этой мысли и поспешил перевести разговор. — Может, мне сменить провайдера?
— Вряд ли дело в провайдере, — тут уже Эдик замял разговор. И мне стало ясно, что он знает куда больше. Просто не желает распространяться. А всё потому, что стремится на высшие этажи. У нас так: высшие с нижними не общаются. Только строго по работе. И никаких иных связей. Даже гомосексуальных.
Наверно, я выглядел не лучшим образом. И Эдуард меня пожалел.
— Да ты не тушуйся. Просто не лезь, куда не следует. И о запрете на доступ не выясняй. А то ещё больше обратят на тебя внимание.
— Кто обратит?
— Наши же. Аналитики, — с неохотой пояснил он. Посчитал, наверно, что и так многое открыл.
— А что ж они там, на верхних этажах, дремлют! — обиженно воскликнул я. — За электронной техникой всюду контроль. А почему книжки остались без? Ведь так не поймёшь, чем люди занимаются, когда телик не смотрят.
— Это лишнее, — отмахнулся Эдик. — Зря беспокоишься. Ты много книг читаешь?
— Зачем они мне? — я пожал плечами и показал на монитор. — Вот моя книга.
— Не сомневался. Я сам такой. И любого спроси. Да и может, для вновь изданных книг уже что-то придумали.
Возразить мне было нечего. Я проводил Эдика. Беспокойство всё сильнее охватывало меня. Ведь, когда приняли в «Центр», подписку давал о неразглашении. Вот только... может, что-нибудь ляпнул своей девчонке? Помню, вышли мы из «Галактики», и я предложил прогуляться. Прошлись по набережной. Река наша, не очень широкая, по обоим берегам закована в бетон. На той стороне тёмной безобразной скалой высилось взорванное здание Мелькомбината. А на этой — торчала высотка нашего «Центра». Странное дело, светящиеся окна нашей конторы будто сложились в грозный оскал чудовищного существа. Я почему-то вспомнил о той ужасной истории, которую слышал от няни-робота. Вот тогда и разоткровенничался. После чего моя подружка почему-то не пришла на свидание. Наши встречи прекратились...
За окном темно. Белым пятном светится экран, и на нём чёрными буквами выделяется зловещий текст. Я ощущаю себя беспомощным и беззащитным. Голова беспрерывно гудит. Что делать? У Эдика есть мама, с которой можно быть до конца откровенным. А к кому мне в трудную минуту обратиться? Кто прижмёт мою бедную голову ко груди своей? Нету у меня, инкубаторного ребёнка, матушки!..
Записываю по памяти. После самостоятельной вылазки мы выдали на верхний этаж отчёт по абоненту AD.7.333. Эдуард всё же рискнул сделать экстраполяцию. Он включил в пропущенную декаду тот сериал, который смотрела жена Никиты, пока была жива. А последние сутки записал, как есть, то есть одни сервисные биты.
— Понимаешь, — с сожалением шепнул, — мало у нас инfормации. Мы сами не сможем раскрутить это дело. Пущай спецы занимаются.
Я был рад, что он отступился. Правильно, пусть верхние этажи напрягаются. Хорошо ещё, что вышли чистенькими из этой аховой ситуации.
Однако, как мы ошиблись! Уже к концу рабочего дня в нашу комнату вломились ребята, экипированные куда лучше, чем мы, когда делали вылазку. В масках, в бронежилетах, с огнестрельным оружием.
— Стоять! Руки за голову! Ноги на ширине плеч!
Сейчас, задним числом, я прикидываю, что проколов у нас набралось порядком. Хотя бы этот, по экстраполяции. Сериал про домохозяек ведь кончился в день смерти «матушки». А Эдик в своём кэш-отчёте растянул эту бодягу, будто она шла ещё неделю. И в этом ляпсусе я тоже виноват. Не подсказал шеfу, что старушка скончалась, когда досмотрела сериал. Он-то не слышал, в туалет удалился. И ещё одну глупость я сморозил. Меня сильно занимал, да что там! не давал покоя конспирологический текст. Я без разрешения шеfа внёс его в свой служебный компьютер. И в свободные минуты перечитывал, пытаясь расшиfровать. Но ведь совсем не подумал, что моя запись может стать известной на верхних этажах! Ясно ведь, что всё у них под контролем!
После ареста нас с Эдиком сразу раз'единили. Меня завели в пустую комнату, прилепили датчики и велели чистосердечно отвечать. Те, которые допрашивали, менялись, но я их не видел и различал по голосам. Один дядя даже показался ласковым. Но другой имел визгливый, неприятный голос:
— Колись! Отвечать! Мигом!
И я во всём признался. Даже, как усы себе клеил. Имя девчонки припомнил, с которой по набережной гулял. Аналитики остались довольны, а тот, с приятным голосом, даже поблагодарил: «Ну, спасибо, парень. А вот твой друг так и не раскололся». Вон оно что! Вот почему меня долго пытали! Вот почему по несколько раз одно и то же спрашивали. Значит, сличали мои показания с Эдиковыми.
А что же с ним стало? Доподлинно знаю, что его обвинили в дискредитации нашей службы, в проfанации и в коррупции. Статьи были очень серьёзные. Видно, Эдик сильно разозлил руководство, и оно позаботилось о максимальном наказании. Был закрытый процесс, но я не присутствовал. Со мной случился нервный криз, и я попал в спецбольницу. В палате со мной лежал мужчина с суровыми чертами лица. Медбрат про него шепнул, что прежде он являлся большой шишкой и имел звание полковника. Иногда мы вместе смотрели телевизор, наверняка оборудованный обратным каналом связи. Поэтому я в основном помалкивал. Передавали, что в Индонезии цунами, какого ещё не бывало в истории, в Антарктиде сдох последний пингвин, а на Апеннинах опять активизировался Везувий.
Я слушал Break news, как сводку с театра военных действий. Несколько раз передавали про какого-то террориста. Он взял заложника, обвязался взрывчаткой и с крыши Эмпайр Стэйт оf Билдинг отправил правительству США сообщение, что взорвёт себя вместе с заложником, если на его счёт не будет переведён миллион долларов. Переговоры продолжались долго. За это время спецслужбы выяснили, что на крыше находится всего один человек, но он страдает раздвоением личности. Мы гадали, чем эта история кончится, и полковник процедил сквозь зубы:
— Чёрт с ним, пусть взрывается.
— Но в нём же две половинки, — осторожно напомнил я. — И одна из них ни за что ни про что пострадает.
— Невелика потеря, — упрямо твердил бывший полковник. — Вот увидишь, не выделят ни цента. В противном случае возникнет прецедент, и все в охотку начнут раздваиваться.
— Но как тогда быть с приоритетом личности над государством?
— Пусть меняют конституцию.
И мы с ним поспорили на результат. В качестве приза договорились на компот с пончикам. И я выиграл. На третий день созвали конгресс и с преимуществом в один голос проголосовали за удовлетворение требований террориста. Правда, я великодушно отказался и от компота, и от пончика, но полковник был непреклонен. «Раз выиграл — жри», — приказал он.
Посмотрели документальный фильм о работе спецслужб. Полковнику не понравилось, показалось, что мало почтения. Он и так был не в духе, а тут прямо взбеленился: — Распустились журналюги! О, если б я продолжал служить в Особом отделе у генерала Берча, такого бардака не допустил бы!
Позже почувствовал ко мне доверие и начал агитировать вступить в ТКЧП. На мой вопрос, что это такое, поманил в туалет и там раз'яснил, что это — Тайный Комитет Чрезвычайного Положения. У меня ещё не прошёл шок от прежних событий, и я наотрез отказался. Короче, меня вылечили, признали вполне здоровым. Даже сказали, что такие гомункулусы, как я, нужны обществу.
Через месяц. Я вернулся на своё рабочее место. Всё было, как прежде. Только отсутствовал Эдик. Какой-то хмурый парень, один подменявший нас, передал дела и удалился. Я сразу обратил внимание, что дедушка Никита исчез из списка абонентов. Что с ним, куда делся? Может, по-соседски зайти, узнать?.. Нет, нет! Не моё дело. Опять влипну. Да и найду ли его? Может, он всё-таки оказался террористом? Или личностью, которая из-за своих причуд и обрядов, не поддается идентификации? Но хватит о нём. Забыть! Ну, не знаю я, как вести себя в подобных случаях! Эдика сдал, перепугавшись.
Слышь, Эдик! Может, я вёл себя не так и помешал твоему восхождению на верхние этажи? Прости меня! Ну, не могу хитрить! Прости, прости, прости! Где ты сейчас? Уж не отправили ли тебя в лагерь для проштраfившихся спецсотрудников? Вопросы остались без ответов. По-видимому, Эдик был осуждён без права двусторонней связи с остальным миром.
Числа не помню. Что-то с головой. Ночью долго не мог уснуть. А когда уснул, приснился табун лошадей в безвоздушном пространстве. Что это, откуда? А, понял! Книжка дедушки Никиты! Оттуда. Так-то в реале я коней не видел. Они почти исчезли на Земле — сохранились только у богатых любителей.
С утра, заступив на дежурство, продолжал думать об этом. И ещё раз открыл fайл, на котором записал конспирологический текст. Вот оно. Шиfрованное пособие то ли для хакеров, то ли для террористов:
...конь белый, и на нём всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить.
И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри.
И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нём дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.
И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нём всадник, имеющий меру в руке своей.
И слышал я голос посреди четырёх животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай.
И когда Он снял четвёртую печать, я слышал голос четвёртого животного, говорящий: иди и смотри.
И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нём всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвёртою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными...
От автора
На эти записи я наткнулся в Интернете по ссылке http://budclub/alik.html. Сначала решил, что это очередной прикол одного из бесчисленных фанатов, круглосуточно обитающих в Сети. Но, прочитав повнимательней и проанализировав приводимые факты, подумал: э, нет, слишком достоверно. А тут ещё попалась статья лингвиста И. Блументаля о постепенном вытеснении кириллицы латиницей, и прежде всего упразднят твёрдый знак, а потом заменят на латинскую «F» редко употребляемую букву «Ф».
Да уж не являются ли эти записки артефактом будущего? Тогда всё сходится. По существу, остаётся один вопрос: как они попали в наше многострадальное время?.. Ещё поразмыслив, я вдруг ясно понял: речь идёт о моём городе! Так что я мучаюсь? Можно проверить.
Утром отправился по адресу, указанному в записках. Автобус долго не появлялся, и я зашагал пешком, всё ускоряя шаг. Однако, не доходя, услышал сильный хлопок. И в небо поднялся столб пыли и дыма. Я рванул бегом... Вот и улица Королёва, семнадцатый дом, корпус «Б»... Обрушенный средний подъезд! Всё уже оцеплено. Машины скорой помощи, милиция, пожарники. Выносят раненых и погибших. Поодаль толпа зевак. Догадки, разговоры, шепотки:
— Бытовой газ взорвался.
— Нет, опять теракт.
И никаких сообщений от дознавателей. Как всегда, пообещают разобраться, потом страсти утихнут, и всё забудется.
Ни с чем вернулся домой. Включил комп и хотел почитать новые записи от Алика. Но ссылка не открылась! И позже не удалось открыть. Больше того! Через день у меня полетел жёсткий диск (неспроста!), и я вынужден был восстанавливать заметки Алика по памяти. Разумеется, старался сохранить его стилистику, но не уверен, что удалось. Всё-таки время и воспитание накладываются. Замечу, что папа у меня был директор школы. Но то, что я выделил шрифтом, это — один в один. Потому как из Откровения Иоанна. А вот приятели так и не разгадали, откуда. Мне стало грустно оттого, что они там, в будущем, Библии не знают. А может, она негласно запрещена? Чтобы не смущать народ картинами грядущего Апокалипсиса.
Затем, дёрнул меня лукавый повторить то, что в будущем проделают Алик и Эдуард. Я набрал строчку про всадника, умерщвляющего всех. К моему удивлению, как и у них, на первое место по частоте употреблений вылез www.gay.org. Что ж это такое? Кошмар! Выходит, уже и сейчас Святой книгой, в основном, интересуются геи и лесбиянки? Будущее начинается сегодня?..
Я ещё несколько раз ходил на улицу Королёва. Узнал, что повреждённый дом не будут сносить, а восстановят. Да я в этом и не сомневался. Надо же где-то Алику потом поселиться.
Напротив стоял корпус «А», и я подумал, не зайти ли мне к абоненту, как там его... AD.7.333. По тексту дедушка Никита жил в подъезде напротив, на шестом этаже. Лифт работал; на площадке три квартиры. В двух не ответили, а у двери третьей я долго ждал. Кто-то подошёл с той стороны и — длительная пауза. Наверно, меня разглядывали в глазок. Чтоб не боялись, подсунулся ближе и попытался улыбнуться.
Дверь, наконец, открыли. Темноволосая, симпатичная женщина с испуганным, озабоченным лицом. Значит, абонент AD.7.333 сюда попросту ещё не въехал. Я вежливо спросил:
— Вы ведь собираетесь выезжать?
— А вы по объявлению?
— Да, — соврал я. — И далеко, если не секрет, направляетесь?
— В Соединённые Штаты, — ответила женщина и, как бы оправдываясь, добавила: — Тут стало неспокойно. Знаете, что случилось в доме напротив?
— Знаю, — подтвердил я. — Думаете в Штатах спокойнее?
Тревога на её лице увеличилась. Однако проявилось и нетерпение.
— Вы покупать или отговаривать нас? — уже довольно раздражённо бросила она.
Покупать квартиру я, разумеется, не собирался. Хотя и надумал бы, да не на что. И потом: разве мне по силам изменить будущее?
— Нет, я не покупатель, — ответил и обнадёжил: — Но покупатель скоро к вам явится. Ждите. Его зовут Никита.
— Он платежеспособен? — женщина, наверно, приняла меня за риэлтора.
— Да, стопроцентно. Он вселится сюда, — опрометчиво брякнул я и прикусил язык. Не следовало выдавать, что я назубок знаю будущее.
Но она и не подумала посчитать меня за Вольфа Мессинга.
— Хорошо, хорошо. Присылайте. У нас мебель почти новая и большая библиотека. Всё оставим!
— Библия-то у вас есть? — дёрнуло спросить.
— Да, есть.
В тот день на работу я не пошёл, не до работы было. Прогулялся по маршруту героя. Набережная. Вон на другом берегу мелькомбинат. Когда его взорвут, наверняка будут жертвы. Сердце сжалось от неотвратимости. Но, разумеется, ничего поделать я не мог. Взрыв в будущем — факт свершившийся. Что тут поделаешь?
Мелькомбинат нависал над рекой громадным каменным утёсом. Не зря он показался Алику одним из двух мифических чудовищ. Ну, допустим, Сцилла. А где же Харибда?.. Берег на этой стороне круто уходил вверх. Там выше, по идее, должен стоять «Центр»... Нет, пока только расчищенный пустырь, готовый под строительство. Уже завезены бетонные блоки, суетятся рабочие, монтируя башенный кран. Я подошёл к мужчине, чисто одетом и без каски. По всей видимости, прораб.
— Скажите, что тут планируется?
— А ты что, шпион? — неприветливо отозвался он.
Всё! Хватит интересоваться. Будущее напрочь заблокировано. И так уже пострадал. Меня уволили за прогулы. Когда шеф спросил, где я пропадаю и чем занимаюсь, то необдуманно ответил: «Исследую артефакты будущего». Он посмотрел снисходительно и сказал, что пойдёт мне навстречу. Я не понял.
— Теперь можете заниматься этим круглосуточно, — пояснил он.
Спустя некоторое время, уже будучи безработным, пошёл в поликлинику. Что-то стало беспокоить сердце. Участковый врач осмотрел, выписал таблетки и посоветовал вести здоровый образ жизни. Я вдруг вспомнил, как Алик беседовал в палате с полковником спецслужб. И у меня вырвался вопрос:
— Доктор, у нас в городе есть специализированная психбольница?
— Их три. Скоро откроют четвёртую. Увы, количество людей с неустойчивой психикой увеличивается с каждым годом. Зачем вам?
— Да так, — пробормотал я.
— Понятно, — кивнул он. — Могу выписать направление.
Не знаю, что ему стало понятно, но в психушку мне не хотелось. Надо забыть о будущем, которое случится... нет, неправильно. Я же о нём достоверно знаю. Значит, забыть о будущем, которое уже случилось. Хорошо ещё, что знаю не все подробности того, что произойдёт... опять путаюсь. Наверно, правильнее сказать, что уже произошло.
Меня охватывает тоска и отчаяние. Конечно, жить, не зная, какое будущее нас ждёт, некомфортно. Но поверьте, жить, определённо зная, каким оно станет, ещё хуже. Лучше быть в неведении и надеяться, что ничего страшного не произойдёт. В нашу планету не врежется небесная глыба, не захватят инопланетяне, или мы сами, по нашей глупости, ограниченности и неактивности, не привезём его таким, как изобразил Алик. Куда обратиться, чтобы мою информацию приняли не за фантазию, не за бред, а за воплощённую реальность?..