- Приветствую тебя, рождённый для подвигов, - хрипло произнёс старик. - Ты слышишь, как стонет твой замок, призывая тебя? (Сергей и Марина Дяченко. "Визит к педиатру").
Гремели литавры, надрывались трубы. Павел Андреевич сидел на монументальном троне и принимал почести. Его окружали бородатые мужчины в пёстрых халатах. Красавица с голым пупком и в цветастых шароварах, танцуя и улыбаясь, приблизилась к нему и протянула украшенную тотемными браслетами руку. С девушками у Павлуши отношения не складывались с первых классов школы. Старательному ученику приклеили ярлык - ботан, а впоследствии он и стал ботаником. И сейчас подумал: что дальше-то будет, куда его заманят? От этих тревожных ощущений проснулся.
Вот и сами собой решились воображаемые проблемы. Он вышел на веранду, где росли и благоухали разнообразные цветы и полил их отстоянной водой из кувшина. Цветы Павел Андреевич выращивал для души и дарил всем желающим. А для научных изысканий содержал оранжерею. Скорей туда! Солнце уже взошло и поднялось выше берёз дальней рощи.
Но прежде физзарядка, утренний туалет и надо подзаправиться, чтобы хватило энергии до обеда. В ванной ополоснул лицо, пофыркал от удовольствия, затем прошёл на кухню и, удивившись, обнаружил здесь старика - одного из тех, что снились. С длинной бородой, с тюрбаном на голове, в лапсердаке старинного покроя.
- Приветствую тебя, рождённый для подвигов! - гость приподнялся с табурета и отвесил поклон.
- Доброе утро, - откликнулся Павел Андреевич. - А как вы сюда попали?
- Я прошёл через Грань, - напыщенно ответил старик. - Меня преследовали чёрные маги, но я преодолел чинимые ими препятствия, ради великой цели спасения Черногории.
Павел Андреевич поставил на газовую конфорку чайник и вежливо предложил:
- Чай будете?
У него был богатый выбор заварок, в буфете стояли разнокалиберные баночки с сушёными ягодами, цветами, кореньями. Старик отказался и продолжил свой воинственный спич:
- Знай, что войска баракатов, наших вечных врагов, уже осадили нашу столицу. Я за тобой, Бесподобный.
- Я? Я не...
- Тебя лишили памяти! Твой отец, Зоддар Неутомимый, был на вершине славы, когда твоя мать, любимейшая из его наложниц, подарила ему наследника. Знай, что тебе должна была перейти вся власть и могущество империи. Но наши враги не дремали. Нанятые ими чёрные маги тебя похитили, перенесли через Грань и поселили в этом мире.
- А кто вы? - осторожно уточнил Павел Андреевич.
- Я Олуф Непревзойдённый, придворный маг, звездочёт и кудесник. Проклятые баракаты убеждены, что ты погиб, иначе не решились бы напасть. Теперь ты возвратишься в Черногорию и встанешь во главе нашего войска. О, как взвоют враги! О, как заверещит их предводитель Тарак, когда его притащат в цепях для пыток!
Старик сладострастно закатил глаза. Павел Андреевич всё-таки пододвинул ему чашку с чаем, заваренным листьями смородины. Однако старик отстранил решительным жестом. Чай пролился на скатерть.
- О, Зоддар Бесподобный, разве ты не слышишь, как стонет твой родовой замок, призывая тебя на защиту?
- Нет, не слышу, - разочаровал его Павел Андреевич. - Смею предположить, что вы ошиблись. Зоддар - это всё же не я. Меня зовут Павлом. И вовсе я не бесподобный. Я такой, как все. И даже немного хуже. В смысле, не очень расторопный. А Зоддар Бесподобный - это кто-то другой.
Он подумал и добавил для убедительности то, что знал на эту минуту:
- Правда, я не помню своих родителей. Воспитывался в детском доме. Но у меня есть старший брат Виктор - хирург, педиатр. Он говорит, что наш отец погиб в автомобильной катастрофе, а мать умерла от горя. Однако, боюсь, что брат попросту пересказывает, что слышал в младенчестве от нянек и воспитательниц.
- Всё, что ты соизволил сообщить мне, вовсе не противоречит истине, - непреклонно возразил Олуф. - Твой отец Зоддар Неутомимый, имея пятьдесят наложниц, подарил миру немало сыновей. И ты, Зоддар Бесподобный, один из них, самой судьбой предназначен стать великим воином.
Однако Павел Андреевич опять с ним не согласился.
- Почтенный Олуф, вы прямо сейчас можете убедиться, что я не воин, а ботаник и флорист. Если вас не затруднит, следуйте за мной.
Он поманил старика за собой. В прихожей задержался, глянув в зеркало, и увидел, что до сих пор, со сна, в пижамной паре. Однако при госте переодеваться не стал - снял с вешалки рабочий халат и накинул поверх пижамы, а на голову надел соломенную шляпу.
Олуф Непревзойдённый с неохотой посеменил следом. На дворе было по-утреннему прохладно, но рано взошедшее солнце уже начало согревать землю.
Оранжерея представляла собой длинную постройку из оконных рам и прозрачной пластмассовой крышей. Павел Андреевич сразу же, как вошёл, надел рукавицы и взял в руки тяпку. И замешкался, прикидывая, не предложить ли вторую пару рукавиц магу и звездочёту? Но решил, что тому они без надобности, и зашагал дальше, приглашая гостя за собой.
- Ай, какая жалость! - воскликнул, увидев увядшее растение, во многих странах занесённое в Красную Книгу. Он и накануне, до позднего вечера, с ним возился. Так что даже глаза покраснели и зрачки расширились.
Олуф Непревзойдённый презрительно поджал губы.
- О чём ты сожалеешь, Зоддар? - по-прежнему называя ботаника по-своему, пробурчал он. - О том, что усох этот жалкий сорняк?
- Это не жалкий сорняк, - возразил Павел Андреевич. - Это Atrópa belladónna. Весьма редкое растение. Мне, знаете ли, привезли этот уникальный экземпляр с предгорий Кавказа.
Старик подошёл ближе.
- Осторожно, Олуф! Оно ядовито, и даже может, вызывать галлюцинации. В средние века им пытали ведьм, и за ним так и осталось название ведьмина травка.
Олуф презрительно усмехнулся: это ему-то, магу и кудеснику, чем-то грозят - и стал медленно поднимать руки, ладонями как бы оглаживая растение, и - о, чудо! - оно поднялось, листочки расправились, лепестки фиолетовых цветов раскрылись.
Павел Андреевич поразился так, что шляпа на его голове приподнялась.
- Как вам удалось, Олуф?!
- Не забывай, кто я, - гордо ответил старик. - А ты, Зоддар, уготовленный происхождением и судьбой стать великим воином, занялся не своим делом, и поэтому у тебя ничего не получается. Внемли же моему зову! Защити нас от нашествия проклятых баракатов!
Павел Андреевич был благодарен гостю за оживление белладонны и, будучи человеком обязательным, не посмел прямо отказать. Но он совершено не понимал, что ему следует сделать. "Это я-то, рождён для подвигов? - с сомнением соображал он. - Куда мне, скромному ботанику?"
Хотя, да, возразил сам себе, был в юности романтический период, когда он желал совершить подвиг, предстать перед людьми, хорошо его знавшими, в другом виде. Но что было, то сплыло. И даже в памяти подёрнулось смутной дымкой.
"Разве что в ином мире, откуда явился Олуф, я призван стать воином? И, может, там у меня проявятся скрытные способности, о которых я и не подозреваю?"
- Уважаемый Олуф, я рад вам помочь, если это возможно. Но только, - спохватился он, - сколь времени продлится моя командировка за Грань? Я не могу бросить оранжерею.
Правда, ему и раньше приходилось надолго покидать свои владения. Почти каждым летом Павел Андреевич отправлялся в очередную ботаническую экспедицию. Ухаживать за растениями оставалась Марфа Петровна, местная жительница. Добросовестная женщина, вдова погибшего в горячей точке отважного полковника. Вот её муж, наверно, смог бы помочь Черногории.
- Так и быть, я подменю тебя, - сказал Олуф. - А ты немедля возвращайся в мир, где тебя с нетерпением и с надеждой ждут.
- Каким образом? Не понимаю...
Олуф Непревзойдённый огляделся и указал на плетёное кресло, в котором Павел Андреевич иногда отдыхал и строил планы на будущее.
- Сядь. Расслабься. Смотри мне прямо в глаза.
Зрачки старика были тёмные и бездонные. Они стали расширяться, замещая собой весь мир. Ботаник ощутил себя летящим в тёмной трубе, перемещаясь во времени и пространстве...
...Скорость перемещения снизилась. Впереди закрытые двухстворчатые двери, у которых два стража с алебардами. Двери распахнулись, и Павел Андреевич вошёл в просторный, сияющий зал.
- Зоддар Бесподобный! - объявил невидимый голос.
Навстречу двинулась группа людей, в расшитых золотом и серебром мундирах. Павел Андреевич слегка стушевался, представив, каким нелепым он выглядит в глазах этих сановников в рабочем халате и соломенной шляпе. Но им было не до приличий. Они выстроились в две шеренги, пропуская к трону. Один из них протянул корону:
Ваше императорское величество, это вам более приличествует.
Другой - усатый, с эполетами, толстый и одышливый - отсалютовал саблей.
- Ваше величество, мы заждались вас!
- Простите, с кем имею честь? - спросил Павел Андреевич, пытаясь соблюсти этикет.
- Ферарий Мурчак, фельдмаршал, - отрапортовал толстяк. - Спешу доложить обстановку. Проклятые баракаты минувшей ночью предприняли штурм. Мы с большими потерями отбились. Ещё один такой - и нам конец.
Все подобострастно кланялись, уверенные в том, что ботаник их император, Зоддар Бесподобный. Но вот какая штука: при перемещении ботаник никаких новых способностей в себе не обнаружил и первым делом заметил необычайные растения в живописных кадках по бокам трона. Увы! Приблизившись, понял, что листья на растениях жестяные, без животворных пестиков и тычинок, и потерял к ним интерес.
- Извините, я не совсем в курсе и... и я не знаю, с чего мне начать. У меня даже оружия с собой нет, - растерявшись, сказал он.
Тотчас явился оруженосец - с громадным двуручным мечом. Павел Андреевич с опаской коснулся острого лезвия и, ещё раз извинившись, пожелал, чтобы меч остался при сём воине.
- Ваше величество, не угодно ли вам ознакомиться с оперативной обстановкой? - промокнув вспотевший лоб большим платком, осведомился Ферарий Мурчак.
- Что ж, пожалуй, - неуверенно согласился Павел Андреевич.
- Вам коня?
- Нет, пройдусь пешком, - тотчас ответил он. Ему ни разу не доводилось ездить верхом на лошади.
По каменной мостовой повели к окраине города. Палило солнце, на улицах было безлюдно. Только иссохший старик встал на пути и хотел что-то сказать. Но охранники оттолкнули его в сторону.
- Погодите, - осмелился распорядиться Павел Андреевич. - Пусть говорит!
- Ваше величество, - взмолился черногорец, - Избавьте нас от злодеев-баракатов. Только на вас надежда.
Он почувствовал глыбу тяжести, возложенных на него чаяний. Поднявшись на верх крепостной стены, осмотрелся. За пределами города было вытоптанное поле, а поодаль тянулась земляная насыпь, за которой скрывались враги. Но, как ни щурился, ни единого бараката не увидел. Насыпь всё скрывала. Там и сям над ней вились дымки.
- Обед готовят, - объяснил ему похожий на скелет воин. - Они любят пожрать. Даже пленниками не гнушаются.
И другие воины подтвердили, что, да, падки баракаты на мясо, даже несвежее. Все они были изрядно исхудавшие. Только Ферарий Мурчак сохранил нездоровую полноту. Он трудно задышал и осмелился предложить:
- Ежели Вашему величеству угодно увидеть врагов воочию, то Вам следует подняться на сторожевую башню.
На башню, так на башню. Поднялись по крутой лестнице вверх. Оруженосец, шатаясь от потери сил, таскал следом за свежеиспечённым императором громоздкий меч. Отсюда, через бойницу, Павел Андреевич, наконец, увидел существ, которых ему надлежало победить.
Он испытал не страх, а, прежде всего, омерзение. Баракаты не были похожи на людей. Они сновали там и сям, в серо-зелёных френчах, на головах шлемы с рожками, а на груди короткоствольные... автоматы, что ли? Вероятно, они принадлежал к цивилизации более развитой технически, нежели черногорцы. Открытые части их тел были покрыты щетиной, головы плоские, удлинённые, нижние челюсти чрезмерно развиты. Монстры, иначе не скажешь.
- Откуда они взялись? - почему-то шёпотом спросил. - По нашим сведениям, с неба упали.
Вон что! Внеземное происхождение? В астрономии ботаник не был силён, однако сразу подумал о кровавом боге войны. Не с Марса ли?.. На спинах пришельцев, он заметил, сложенные крылья.
- Они и летать умеют?
- Не очень высоко. Через крепостную стену не могут и пользуются лестницами. Мы рубим их мечами, закалываем копьями, льём на них расплавленную смолу. Но их много, целые полчища. И всё прибывают и прибывают.
Баракаты, баракаты... Хотя Павел Иванович уже пять лет, как стал кандидатом биологических наук, но, специализируясь по ботанике, аналогам этим монстрам в животном мире подобрать не смог. И, всё-таки, кого-то они напоминали. Но он никак не мог припомнить, кого именно, и досадовал на себя.
Из походной кухни курился дымок. Её обслуживал крупный, жирный баракат. Из-за круглого камня выбежала обыкновенная собачка и встала на задние лапы, выпрашивая покушать. Повар-баракат выбросил вперёд клешню, схватил попрошайку и мощными челюстями перекусил ей горло. Павел Андреевич содрогнулся. Даже показалось, что услышал хруст перекушенных позвонков. Злодей присосался к брызжущей артерии. Павел Андреевич стал протирать глаза. Догадки, догадки, пока ничего, кроме догадок. Он отвернулся и увидел офицера черногорца с подзорной трубой в руке.
- Вы позволите?
- К вашим услугам, Ваше величество. Десятикратное увеличение!
Павел Андреевич стал смотреть в подзорную трубу.
- Ваше величество, - повторно обратился к нему офицер. - Вы, осмелюсь подсказать, не тем концом смотрите. Надо бы развернуть.
- Благодарю за подсказку.
Павел Андреевич сконфузился. Однако не воспользовался советом. Глазу открылось совершенно невероятное! Только теперь он понял, кого напоминают баракаты. Многократно уменьшенные, они ни чем не отличались... от рыжих тараканов.
Вернулись во дворец, и ботаника подвели к трону. Павел Андреевич с опаской посмотрел на шикарное кресло с подлокотниками, обитое бархатной тканью. Он всё более опасался, что черногорцы, в конце концов, распознают, что он вовсе не сын их императора, да и вообще никто - сторонний человек, не имеющий о военном искусстве ни малейшего понятия. Однако надо было следовать этикету. Он занял место на троне. К нему подступил сановник, богато одетый, но без эполет и звёзд.
- Какие будут распоряжения, Ваше величество?
- Буду думать.
- Всем молчать! - повернулся к своим главный визирь. - Император думать будет!
Все притихли. Павел Андреевич и в самом деле задумался. Ну, пусть: баракаты - это гигантские тараканы, какой-то неизученный вид. Даже названия слегка схожие. Ну и что? От него ожидают действий, надеются на спасение, а он по-прежнему ни бум-бум. Он не исполин и далеко не воин, как тут считают.
"Меня, будто бы императора, в первую очередь захватят. Сожрут за милую душу. Вот попал, так попал! Предложить эвакуацию? Покинули же горожане Москву при Наполеоне. И это всё? А что собственный опыт подсказывает?"
Стал припоминать, как боролись с прусаками в том мире, откуда прибыл. На ум пришли полузабытые названия - хлорофос, дихлофос - белые ядовитые порошки. Их рассыпали по углам, на плинтуса. Если не помогало, то вызывали санитаров из эпидемстанции. Так практиковалось в детском доме, где с братом обитал.
- У вас эпидемстанция есть?
Глаза выпучили.
Стало быть, не имеется. Ни эпидемстанции, ни химической промышленности. Нет рядом и старшего брата, который мог бы дать разумный совет. Нет в живых и приёмных родителей, Андрея Павловича и Веры Сергеевны. Им уже тогда, когда усыновляли братьев, было под шестьдесят. И в памяти сохранились, скорее, как дедушка и бабушка, нежели папа и мама. Они-то умели бороться с тараканами! В их частном доме, в котором он и по сей день живёт, всегда было уютно, благостно... не то, что сейчас. Хотя он и сейчас старается поддерживать порядок.
Помнится, у всех соседей тараканы, без всяких мероприятий, сами исчезли. Широко внедрялись в быт различные гаджеты - плазменные телевизоры, мобильные телефоны, компьютеры. По-видимому, тараканы не переносят радиоизлучений; они и для человека вредны. Но что об этом: в Черногории и электроники не водится.
В тех редких случаях, когда вредные насекомые всё же появлялись в доме, бабушка Вера избавлялась от них естественным путём. Она рассыпала по комнатам пахучие травы, которые ни тараканам, ни клопам, ни вшам не нравились. Припомнился тихий летний вечер. Сидели всей семьёй, пили чай. По телевизору передали, что в Париже развелись клопы, прямо спасу нет.
- Мне бы туда, - сказала бабушка. - Я с ними бы скоро расправилась.
- Так, а что, - разрешил дедушка. - Отправляйся! Помоги французским гражданям.
- Кто ж меня без визы туда пустит?
Замечательная была бабушка! С её подачи Павлуша увлёкся ботаникой. А Виктор, брат, предпочитал перенимать опыт у дедушки-фельдшера. Однажды к ним во двор приковыляла собачка на трёх ногах, и Виктор взялся её лечить. Он наложил дощечки к сломанной ноге и туго перебинтовал. Брату и кличку тогда дали - Лекарь. Впоследствии он не изменил своему призванию...
- Апчхи! - вот же, к тому, что голову ломит, и насморк прицепился. Наверно, простудился, преодолевая Грань. Там, как в тоннеле, сильно сквозило.
- Что изволили сказать, Ваше императорское величество? - к нему осмелился приблизиться фельдмаршал Мурчак. - Какого плана обороны будем придерживаться?
- У вас карта города и его окрестностей есть? - Павел Андреевич совсем не надеялся на положительный ответ. Какая уж тут картография!
- Есть! - чётко, по-военному, ответил Мурчак. - Сейчас велю. Принесут.
Спустя минуту восемь слуг внесли большой свёрнутый в трубу ковёр и расстелили по залу. Фельдмаршал удалил всех присутствующих, наверно, остерегался шпионажа в пользу врага.
- Вот вам карта, Ваше величество!
Павел Андреевич подивился необычной карте, встал с трона и наклонился, а потом и вовсе опустился на четвереньки, стал ползать по ковру, расшитому разноцветными нитями. Тыкая пальцем, он уточнял: "А это что? А это?"
В конце концов, разобрался. С юга город был укреплён сплошной стеной (коричневые нити), а почти с трёх сторон его ограничивала синяя широкая лента. Внутри серые квадратики, прямоугольники - жильё. За синей же лентой - зелёное поле. Понятно. Город находился у излучины реки. И добрых две трети были защищены естественной водной преградой.
- Из-за реки нападения не ждём. Там у нас только сторожевые посты, - пояснил фельдмаршал.
- Хочу осмотреть лично! - встрепенулся Павел Андреевич. Зелёный цвет его очень привлёк.
- Вам карету, Ваше величество?
- Нет, не надо, - отказался и от кареты, как прежде от коня. - Я пешком.
Сопровождаемый свитой прошёл по улицам безлюдного города. Спустились к широкой, полноводной реке. На пологом берегу стояли саманные домики, сохли сети, у самой воды там и сям ходили стражники. Увидев комиссию, засуетились, выстроились во фрунт. "Вольно!" - скомандовал Павел Андреевич, принуждённо входя в роль верховного главнокомандующего.
На противоположном берегу он узрел довольно обширный луг и, желая его рассмотреть в деталях, велел подать подзорную трубу. С ненасытимой жадностью вглядывался в растения, цветы, в тычинки и пестики, отыскивая и различая хорошо известные экземпляры флоры и задерживаясь на неизвестных.
- Боже, что я вижу! - повторял в ботаническом экстазе.
Генералы с недоумением смотрели на него, перешёптывались, переговаривались. Он заметил и смутился, представив, как выглядит в их глазах. Брат, Виктор Андреевич, помнится, называл его Жаком Паганелем. Но теперь Жаком никто не назовёт. Черногорским генералам неведомо, кто такой Паганель. Тут его, по магическому недоразумению, именуют Зоддаром Бесподобным...
Ах, да! Вспомнил, для чего он здесь. И быстро вычленил из всей фауны то, что сейчас нужно - те самые травы, с помощью которых незабвенная бабушка Вера боролась с вредными насекомыми. Да тут полным полно! Заросли мяты перечной, чабреца, шалфея...
- Ваше величество, вы что там высмотрели? - осмелился спросить один из генералов.
Павел Андреевич опустил подзорную трубу. Слов нет, прекрасный луг, замечательный объект для изучения, но - надо поскорее отвлечься от ботанического оргазма и все мысли нацелить на борьбу против баракатов, то бишь гигантских тараканов. Э, будь что будет!
- Переправьте меня на тот берег, - попросил или нет, уже окончательно вжившись в роль военноначальника, потребовал он.
И на зелёном лугу, очутившись в родной стихии, почувствовал себя легко, вдохновенно. Вокруг летали дикие пчёлы, стрекотали кузнечики. Нарвал огромный букет и с ним вернулся. Генералы до сих пор не понимали, даже, вероятно, у них появлялась мысль: а не сошёл ли их император, после пребывания в ином мире, с ума? Смертельная опасность нависла над их страной, а он цветочки собирает.
- Господин фельдмаршал, понюхайте, как хорошо пахнут!
- Ну да... пахнут, - с недоумением подтвердил Мурчак.
Павел Андреевич спросил, имеются ли в его воинстве косари. Фельдмаршал впал в ещё большее недоумение.
- Ну, а кузнецы-то есть? - не отступал "император".
- Так точно, держим. Куют мечи.
- Нужно срочно перековать мечи на косы!
Вот тут, наконец, Павел Андреевич и воспользовался своим оружием. Он отнял меч у оруженосца и, с трудом удерживая, подсунул фельдмаршалу. Тот ничего не понял. Тогда попросил, чтобы подали бумагу и карандаш. Принесли грифель и доску. Начертил, показал, как надо. Срочно, срочно, время не терпит! И сам вызвался посетить кузницу, чтобы принять участие в изготовлении чудо-оружия.
Работа закипела. Сабли и мечи сошли за лезвия кос, а деревянные копья - за их древки. Затем, вошедший в раж Павел Андреевич распорядился выделить самых крепких воинов, посадить на лодки и отправить на луг косить траву-мураву. Господи, какие они неумелые!.. Эх, раззудись рука, развернись плечо! Павел Андреевич сдернул с головы мешавшую корону, сунул кому-то из прислуги и сам взялся косить. Разъярённые пчёлы и осы кусали покусившихся на их владения; дурели от непривычной работы и запахов воинская рать. Павел Андреевич изрядно замотался. Однако, ни минуты покоя! До штурма баракатов оставалось всё меньше времени.
Солнце коснулось горизонта, когда на лодках перевезли скошенную траву, возами доставили к крепостным стенам. Уже в темноте сбрасывали наружу, готовя защиту по всему периметру. Солдаты опьянели от одуряющих запахов свежей травы. Павел Андреевич устал, охрип, командуя. Страшные сомнения накатывались на него. А вдруг не то? И запахи не подействуют на тараканьих монстров? Тогда черногорцев ожидает погибель. Да и сам не спасётся. Это не предводителя баракатов Тарака, а его посадят на цепь и подвергнут пыткам. Вдохновляло одно. Ведь не делали же тараканы попыток штурмовать город со стороны реки. Летать умеют, может, и плавать тоже. Значит, луг остановил? Дай-то бог!
И что ещё предпринять? Пользуются ли в городе вилами? Увы, нет. Однако есть боевые трезубцы; Павел Андреевич тотчас распорядился воинов, вооружённых трезубцами, выделить в отдельный отряд и поставить караулить у городских ворот. Туда же были доставлены копны пахучей травы, которую в народе называют медовкой, а по классификации шведа Линнея - Melissa officinalis. Очень приятная на вкус и запах трава - что для человека мёд, для тараканов смерть.
- Ну, ребятушки-солдатушки, будьте готовы!
Наступила ночь. Высыпали звёзды. Вылезла полная луна. И баракаты несметными ордами пошли на приступ. Но вдруг их передние ряды затормозили... монстры задёргались в конвульсиях, едва достигли травяных редутов. И повернулись, бросились назад, давя друг друга, теряя оружие и крылья, оставляя на земле поверженных.
Пора! В контратаку! Павел Андреевич выхватил трезубец у воина, нацепил побольше травы.
- Ур-р-ра! За мной! - закричал и бесстрашно бросился в открытые ворота.
Рядом с ним, и обгоняя, бежали воины-черногорцы, с навильниками наперевес и что-то гортанно кричали. На плечах врагов ворвались в их лагерь. Гнали и гнали. Враг был разбит и далеко отброшен.
Лазоревые лучи солнца осветили город. На улицы высыпал народ, и стар, и млад.
- Баракаты удрали! Осада снята! Мы спасены! - кричали отощавшие люди, от бессилия переходя на сип.
Весь день праздновали победу над жестоким врагом. Славили императора Зоддара Бесподобного, то есть Павла Андреевича. Кто-то опять водрузил на его голову корону. На руках внесли во Дворец. Звучала музыка. Многоголосый хор и оркестр ублажали слух бывшего ботаника и ботана, а теперь - воина, полководца. Боковые двери открылись и, танцуя, высыпали юные красавицы, одетые весьма легко. Главный советник сделал реверанс с отмашкой:
- Это для вас, Ваше величество. Пятьдесят наложниц, столько же было у вашего отца, Зодарра Неутолимого. Все девственницы. Пользуйтесь!
- Что вы, где мне сравниться с моим неутомимым отцом, - сконфузился победитель.
- Тогда выбирайте, какую пожелаете. Остальные будут в вашем резерве.
Павел Андреевич, смущаясь, скользнул взглядом по кавалькаде наложниц; одна из них, самая последняя, показалась ему похожей на ту, которая танцевала во сне. Он не успел сказать ни слова, его взгляд был уловлен.
- Ваше величество, эта старая, - счёл нужным подсказать визирь. - Ей уже минуло девятнадцать лет.
- Так и я не первой молодости, - сообщил он. - И вообще, устал я после баталии. Мне бы до кровати добраться.
- Император хочет отдохнуть! - объявил госсоветник и пальцем поманил избранную девушку. - Сонар, проведи императора в опочивальню. Тебя выбрали первой женой.
Покои произвели на Павла Андреевича удручающее впечатление. Белоснежное бельё, взбитые подушки, шёлковые занавеси. И юная девушка, которую почему-то называют старухой.
Он опять оказался в затруднительном положении. Конечно, мечтал о женщине, о семейном счастье, ему ведь уже без малого сорок лет. Но так, чтобы сразу с головой и в омут? Брат Виктор, вон, развёлся. Жена у него была красивая, да, но чересчур разговорчивая. Брат её после нескольких лет совместной жизни с трудом терпел и называл "помелом". Павел Андреевич вздохнул. Не ему судить. Хотя от Сонар он пока не слышал ни слова. Но больше всего угнетала мысль, что она, возможно, против сексуальной связи с ним, и он ей неприятен, отвратителен.
Она взбила и без того пушистые подушки. Откинула розовое одеяло. Он поспешил поблагодарить:
- Спасибо, сударыня... то есть, простите, синьорита. Премного обязан. Можете быть свободной.
В роскошный альков так и не решился забраться. Взмок ведь, когда бежал в атаку, да и перед тем косил, обливался потом, а душ не принял... нет, никак нельзя. Глаза слипались. Он прилёг на ковре, рядом с кроватью. А что если, всё-таки, примириться с тем, что произошло и остаться здесь навсегда? Его почитают, принимают за императора и величают непобедимым полководцем. Да, но в прежнем, до протоплазмы знакомом мире, остался брат, могилки бабушки и дедушки, работа... оранжерея! Как током дёрнуло. Конечно, Олуф преуспел в магии, но какой из него ботаник? Хватит ли ему терпения изо дня в день заниматься однообразным низменным делом?
"О, Олуф Непревзойдённый, - мысленно воззвал он, - я выполнил, что ты хотел, - так, пожалуйста, верни меня в мой мир!"
Перед ним в оболочке сиреневого тумана предстал маг.
- Я к вашим услугам, Ваше Величество.
- Вы разве здесь?.. А кто же там, в оранжерее? - забеспокоился Павел Андреевич.
- Всё идёт своим чередом, - заверил старик. - В настоящее время Олуф Непревзойдённый осуществляет прополку.
- А вы кто?
- Я его магический образ, уполномоченный выступать от его имени.
- Так выполняйте моё требование! - решился Павел Андреевич.
Что-то больно кольнуло в висок. Похоже, укусила запутавшаяся в волосах пчела. Павел Андреевич открыл глаза и обнаружил себя в оранжерее, в плетёном кресле рядом с воскресшей и разросшейся Atrópa belladónna, ведьминой травкой. Он поднял руку, проверяя на месте ли драгоценная корона, однако нащупал привычную соломенную шляпу. Неужели всё, начиная с появления старика с холщовой сумкой, пригрезилось, приблазнилось, приснилось?
Он поднялся и вышел на центральную дорожку. И у другого края оранжереи увидел Марфу Петровну, свою добросовестную соседку, часто выручавшую его. А рядом с ней, боком, стоял мужчина. Боже! Неужели Олуф Непревзойдённый?.. Ботаник поспешил к ним.
- С возвращеньицем вас, Павел Андреевич! - первой бодро поприветствовала соседка.
Он ответил и повернулся к заметно помолодевшему магу. Тот, на удивление, приоделся по-современному - в футболке, джинсах, на голове велюровая шляпа. И тяпка в руках.
- Вы... вы всё ещё здесь? - спросил впопыхах.
- А где ж ему быть? - опередив, ответила Марфа Петровна. - Олуф Махмудович всегда выполняет свои обещания. Пообещал подменить вас, и сделал, что обещал. Я тоже подключилась. Смотрите, как всё цветёт и пахнет!
Вон как: уже Махмудович!
- Я старался, Павел Андреевич. - Олуф огладил аккуратно остриженную бородку.
- Как вы меня назвали? - поразился в одночасье развенчанный полководец. - Стало быть, я всё-таки не сын Великого Зоддара?
- Чёрные маги меня постоянно вводят в заблуждение, - пояснил преображенный волшебник - Скорей всего, я ошибся, назначив вас императором.
- И что же? - Павел Андреевич даже слегка обиделся, что его так резко опустили. - Вы продолжите отыскивать претендента на трон?
- Не вижу смысла. - Олуф изменился не только внешне, но и речь стала обычной, без напыщенных оборотов. - С вашей помощью враг разбит и отброшен. Тактика и стратегия вашей выдающейся победы будет изучаться нашими генералами. А принцев полным полно - от пятидесяти наложниц, ублажавших Зоддара Неутомимого. - Олуф приложил руку к груди и поклонился. - Но именно вы спасли мою страну. И я благодарен вам не меньше, чем любой черногорец.
Соседка толкнула его в бок, напомнив о себе.
- А ещё я благодарен вам за то, что поимел возможность познакомиться с Марфой Петровной, - добавил он. - Правда, я на триста лет старше...
- Ты хорошо сохранился! - разулыбалась вдова. - И я тебя никуда не отпущу! Пусть другие маги прынцев разыскивают.
- Спасибо, что вы меня так цените, любезная Марфа Петровна! Да, возможно, я воспользуюсь вашим приглашением и задержусь у вас. Переход через Грань становится всё более опасным. Чёрные маги не дремлют. - Олуф опять повернулся к Павлу Андреевичу. - Вот и вас я с большим трудом переправил. А в сей момент переправляю Сонар, вашу наложницу. Она пожелала следовать за вами.
- К-как переправляете? К-куда? - Павел Андреевич стал заикаться.
- В вашу опочивальню.
Павел Андреевич со всех ног ринулся в дом, споткнулся на пороге, расшиб нос и влетел в спальню. На его кровати, прикрывшись лёгким одеялом, возлежала Сонар.
- Вы... в-вы здесь? - спросил он. Заикание не проходило.
- А где же мне быть, господин, - тихим, утомленным голосом ответила она. - Вы же назначили меня старшей женой.
- Вы... вы утомились в дороге? Проголодались? Ой, что я спрашиваю! Сейчас приготовлю кофе.
Опрометью выбежал на кухню. Вот зачем пообещал кофе! Не было у него кофе. Не жаловал он заморские напитки. Надо пользоваться тем, что в своём огороде растёт - так ещё бабушка Вера говорила. Чай гостье предложить? Смородинный, вишнёвый, малиновый? Или заварить мелиссу, с помощью которой одолел баракатов? Хотя... можно, как и пообещал, сочинить именно кофе! Пошарил на полке, нашёл пакет с засушенными кореньями одуванчика. Из них получается превосходный напиток, вкусом напоминающий натуральный кофе. И те же свойства: бодрит, повышает потенцию. Так. Надо корешки слегка поджарить...
На подоконнике забренчал мобильник. На дисплее высветилось: "Брат". До радости знакомый голос:
- Пашка, ты куда пропал? Почему на звонки не отвечаешь?
- Я в Черногории был, - бесхитростно ответил Павел Андреевич.
- В экспедиции, что ли? На Балканах?
- Нет, в другой Черногории.
- Да хоть у чёрта на куличках! - сердито сказал старший брат. - Позвонить-то мог?
- Там связи нет.
- Ну, заранее предупредил бы, куда едешь. - Виктор Андреевич остыл. - Что там делал?
- С тараканами боролся.
- С тараканами?! С чего бы это?
- Попросили, - замял Павел Андреевич. - Потом расскажу. Не тема для телефонного разговора.
- А как у тебя со здоровьем? - спросил Виктор Андреевич. - Дихлофосом не отравился?
Чуткий брат, беспокоится.
- Нормально. Без химии управились. С помощью ботанического оружия. - Павел Андреевич не выдержал и похвастался: - Я там, брат, с девушкой познакомился. Меня назначили её первым мужем!
- Что значит "назначили"? Женился, что ли? - не унимался Виктор, бомбардировал вопросами. - Ну, брат, поздравляю! Только смотри, в лапы брачных аферистов не попадись. А то знаю я тебя, простофилю!
- Нет-нет, она замечательная девушка, верная, обходительная, за мной, не колеблясь, последовала.
- Декабристка?
- Что?.. А, ну да, типа того. Приезжай, познакомлю. А как у тебя дела, брат? Как твои пациенты?
- Нормально. Оперирую. Парнишку одного, сироту, очень жаль. Мечтал поступить в суворовское училище, однако руку повредил петардой. Нерв и сухожилие перебиты, сосуды разорваны. Пришил, но боюсь, не приживётся.
- Надо ж, какая беда! - Павел Андреевич вспомнил про Олуфа, который оживил увядшую белладонну. - А знаешь, брат, вези его ко мне! Я близко познакомился с магом из Черногории. Он чудеса творит!
- Молчи уж. В век лазерной медицины и квантовых томографов глупо и тупо уповать на магов.
- Уверяю тебя: Олуф сможет.
- Олуф? - похоже, брат удивился. - Знаешь, мне тоже снился какой-то Олух, похожий на старика Хоттабыча.
- И что? - теперь удивился Павел Андреевич.
- Я перевернулся на другой бок и заснул крепким сном без сновидений.
- А вот зря! Подозреваю, что он искал не меня, а тебя. Это ты был предназначен судьбой, совершать подвиги в Черногории.
- Ты что там городишь, Паша?
- Да я так, фантазирую наяву. Всё-таки, может, воспользуемся его помощью? Хуже ведь не будет!
- Ладно, там посмотрим. Я сейчас спешу на плановую операцию.
Павел Андреевич выключил телефон и заспешил к плите. Наконец, ощущая превеликое волнение, с чашечкой дымящегося напитка из корней одуванчика, вошёл в спальню...
Кровать была пуста. Глубокое разочарование исказило его лицо. Руки задрожали. Кофе из одуванчиков пролилось на пол. "Мне всё приснилось. И теперь я окончательно проснулся".
Вдруг он услышал тихое пение и повернулся к открытым дверям веранды. Сонар в топике и в шёлковых шароварах поливала цветы из кувшина. Её тёмные волосы украшал бледно-розовый, только что распустившийся бутон. Павел Андреевич не смог отвести от девушки исследовательского взгляда. Из множества цветов, растущих на веранде, Сонар выбрала розу, классифицируемую Карлом Линнеем, как Rosa Angela...