В нашем доме жил мальчик Вова - непоседа, каких редко сыщешь. Дни напролет он проводил на улице, гоняя мяч с друзьями и участвуя во всевозможных играх. Когда пришло время отправляться в первый класс, Вова наслышался от других мальчишек, что в школе придётся часами сидеть за партой. Это было совсем не по душе мальчишке, и он решительно заявил маме: "Не пойду!"
Мама растерялась и не знала, как поступить. Каким образом убедить упрямого сына идти в школу, когда муж уехал в командировку? До первого сентября оставались считанные дни, и тут пришла неожиданная помощь - два письма. Вова сам их вытащил из почтового ящика. Одно письмо было для мамы, а другое - так сразу определила мать - для него, Вовы. От папы. Мальчик очень обрадовался, ведь ему лично! Он вскрыл конверт, но вот незадача: читать еще не научился. Мама заметила, что он в затруднении, и предложила:
- Давай, я вслух прочитаю.
Вова посмотрел на маму, на её оживленное лицо, излучающее нетерпение, и понял, что ей очень хочется узнать, что пишет ему папа. Но он заважничал:
- Ещё чего! Письмо мне. Я сам! Я почти все буквы знаю. Я одолею!
- Как хочешь, - остывая, кивнула мама. Она знала, что спорить с сыном бесполезно. Вечером, придя с работы, поинтересовалась:
- Прочитал? Письмо-то?
Хитрый Вова сделал вид, что прочитал. Он и в самом деле пытался разобраться. Но куда там! Что китайская грамота, что папино письмо - одинаково.
- Ну и что папа тебе пишет? - не отступала мама.
- О, это - большой-большой секрет, - нашелся, что сказать.
Мама, конечно, знала, что он ни читать, ни писать не умеет, но даже глазом не моргнула и предложила:
- Ты написал бы ответ.
- Ладно уж, так и быть, напишу, - согласился Вова.
- Ну, так садись, и пиши, - мама подала сыну лист бумаг и шариковую ручку.
- Да я завтра, - сонно проговорил Вова.
На завтра он действительно сел за стол и стал увлеченно рисовать каракули, имитируя писанину. Пол-листа исчеркал и решил, что достаточно.
Пришла мама с работы и поинтересовалась, готов ли ответ.
- Да, написал, - сказал Вова и протянул ей лист.
Мама "прочитала" текст.
- Молодец! - похвалила она. - Папа будет рад. Отправить?
- Нет, погоди, - разохотился Вова. - Я ещё допишу. Мне есть, что сказать папе.
Однако это дело отложил, утомленный дневной суетой. На следующее утро вспомнил и опять сел за стол. К нему зашел друг Миша, ровесник.
- Что делаешь? - спросил он.
- Да вот, письмо папе пишу, - ответил Вова, грызя ручку.
- Ты разве умеешь писать? - удивился Миша.
- А то! На, почитай.
Сережа вертел Вовино письмо и так и сяк, но ничего не понял. Он и сам едва мог читать и писать.
Вечером мама вернулась и спросила, как прошел день. Вова доложил, что дописал письмо, теперь можно отправлять. Он задал вопрос, который вдруг пришел на ум и изрядно напряг.
- Ма, вот ты поняла, о чем я написал папе, а Мишка нет. Почему так?
- Потому что я твоя мама, - улыбнулась она. - Как же мне не понять. А если хочешь, чтобы и другие понимали, тебе всё-таки стоит пойти в школу. Там научат писать так, чтобы все понимали.
Эти слова убедили Вову. И первого сентября он отправился в первый класс. Школа оказалась совсем не страшной. Елизавета Петровна, была добрая и внимательная, а уроки - полны удивительных открытий. Он узнал, что буквы складываются в слова, а слова - в предложения, которые могут рассказать целую историю. Он научился считать, решать задачки, и даже рисовать корабли и динозавров.
Миша с завистью смотрел на Вовины успехи. Он, конечно, тоже научился читать и писать, но друг осваивал все быстрее. Однажды, когда Вова прочитал вслух целую страницу из книжки, Миша только ахнул: "Вот это да! Ты теперь настоящий книжный червь!"
Вова довольно заулыбался. Он больше не боялся, что его не поймут. Теперь он мог написать письмо кому угодно, рассказать о себе, поделиться своими мыслями и впечатлениями. И самое главное - он мог теперь послать папе настоящее, осмысленное письмо, а не просто исчерканный лист бумаги. Тем более, что командировка у папы затянулась.
И однажды погрустневшая мама призналась повзрослевшему сыну, что папа вообще не вернётся. Он нашел себе другую женщину и ушел к ней. И никакой командировки не было, это она придумала. Да и письма Вове ушедший папа вовсе не писал. Письмо, от его имени, она сочинила сама.
- И что же ты там написала? - иронично поинтересовался Вова.
- Так ты же заупрямился, не хотел в школу идти, и я как бы отцовский совет тебе выдала: учиться надо, сын. - Она помолчала. - Да что об этом. Сейчас это уже неважно. Ты учишься. И Елизавета Петровна тебя хвалила. В сущности, - прибавила она, - учеба - это единственный для тебя способ выбиться в люди.
Вова недовольно засопел.
- Так ты, выходит, моё письмо не отправляла.
- Это твои-то каракули? Нет, все письма лежат в шкатулке.
- Ну и зря, что не отослала, - рассердился Вова. - Ты-то разобралась в моих каракулях! Сама говорила. Может, и папа бы разобрался. Тоже ведь не чужой. И всё вышло бы по-другому.
Мама пустила слезу.
- Да я даже нового адреса его не знаю. И вот ещё что... Я тебе не говорила, но сейчас скажу. Теперь уж что... Он не твой отец. Твой родной ушёл от нас еще раньше, ты его не помнишь.
Вова нахмурился. Да что ж у них с мамой за беда! С папами...