Аннотация: Командир звездолёта и его штурман возвращаются домой, но здесь их уже никто не ждёт...
What is your name...?!
...Родился на свет человек. Явился к нему Лик Господа.
И сказал ему господь:
- Теперь всюду, где бы ты ни был, мы будем идти рядом, я и ты.
Прожил человек всю жизнь. Пришло время умирать. Он оглянулся назад на прожитую жизнь и увидел, что в хорошие периоды, по его жизни идут две пары стоп. В трудные - только одна. И спросил он Господа:
- Как же так, господи? Ты оставлял меня в трудные дни одного?
- Мне жаль. - Ответил ему Господь. - Но ты даже не заметил,что в трудные периоды твоей жизни я нёс тебя на руках...
(Притча)
Начало
Ночь... Долгая, тёмная ночь. Яркий свет луны пробивается в комнату сквозь неприхотливые занавески окна, не представляющие для него никакого препятствия.
За окном ветер разгоняет одинокие, редкие облака и шумит кронами деревьев, окруживших наш дом плотной, живой изгородью, гонит опадающую листву по просеке к озеру.
Я проснулся, открыл глаза и попытался вспомнить приснившийся мне только что сон, который растревожил меня. Рядом мирно спала Инга, уткнувшись своим лицом в моё плечо. Она дышала ровно и спокойно, её сон, в отличие от моего, был безмятежен. Вид спящей жены отвлёк меня от воспоминаний ночного видения и я, успокоившись, попытался уснуть вновь.
Но как я ни старался, сон не вернулся ко мне. Спать совсем не хотелось.
Поворочавшись ещё немного и окончательно потеряв всякую надежду на то, что мне всё-таки удастся уснуть, я поднялся с постели, аккуратно отстранив голову Инги от моего плеча. Подняв плед с кресла, тихо ступая и стараясь не шуметь, я вышел на крыльцо дома. Но дверь всё-таки предательски скрипнула, и я с досадой, уже в который раз, подумал о том, что давно пора смазать дверные петли жиром.
Я зябко закутался в лёгкий плед и облокотился на перила массивного, дубового крыльца, после чего вдохнул полные лёгкие свежего, ночного воздуха. Ветер влетел ко мне на крыльцо, наверное, желая скрасить моё одиночество. Он принёс с собой мне в подарок одинокий лист какого-то незнакомого мне дерева. Поиграл с ним немного в углу крыльца, растрепал мои волосы на голове и, также быстро улетел, растворившись в кронах высоких, вековых деревьев.
Пахло лесом и свежескошенной травой, воздух вокруг был чист и влажен, небо усыпано мириадами звёзд и созвездий. Поневоле я попытался найти среди этого бесчисленного количества ночных светил знакомые мне созвездия, но вовремя спохватился.... Испытав лёгкое чувство грусти оттого, что сознание вернуло меня к реальной действительности, я бросил взгляд на одинокий лист, приютившийся в углу крыльца.
“Но ведь я же не один, в отличие от него”. - Подумал я. - “Он один, вот пусть он и грустит, а нас много и мы не станем об этом вспоминать. У нас слишком много работы. Мы хотим просто жить и растить детей”. - Я вздохнул и постарался перевести мои размышления в другое русло.
Инга вскоре родит мне сына, и я хотел бы видеть его здоровым и красивым. Я уже дал ему имя, достойное его. И он также как и я пронесёт его через всю свою жизнь.
Сквозь прогалину леса уже начинало виднеться поле, на котором колосилась рожь. Обыкновенная земная рожь.
Время летело незаметно. Рассвет поднимался над Землёй, и поле заволокли пары утреннего тумана. Над Землёй вставал новый день, полон новых дел и новых забот. Нам предстояло многое ещё сделать, а кое-что начать заново. Но это не пугало нас, объединённых одной целью. Ведь то, что нам предстоит сделать - ничто по сравнению с тем, что мы уже сделали. Главное - это жизнь, и желание жить в мире.
Жизнь, - которая сейчас билась под сердцем у Инги, навевала мне мысль о том, что всё у нас получится и всё будет хорошо.
Скрипнула дверь у меня за спиной, и ласковые женские руки коснулись моих плеч. Я накрыл их своими ладонями. Руки Инги хранили в себе тепло нашей постели. Я заботливо спрятал её ладони под плед, она плотнее прижалась ко мне своим телом, дав мне почувствовать упругость её живота.
- Не спится, Володя?
- А ты...? Почему ты не спишь?
- Я не могу без тебя... Ты же знаешь. Ты нужен мне всегда и везде. Даже во сне...
Я повернулся к ней лицом, укрыл её свободным концом пледа и ещё крепче прижал к себе. Я очень сильно любил эту женщину, которая прошла вместе со мной все испытания, выпавшие мне.
- Володя, ты о чём-то думаешь? - спросила меня Инга.
- Да так, ни о чём конкретном.
- А где сейчас “Пионер”, покажи мне его, пожалуйста?
Я указал ей рукой на маленькую жёлтую звёздочку, которая уже подходила к горизонту, и вот-вот была готова скрыться в первых лучах восходящего Солнца.
“Пионер”- наша многолетняя обитель, на которой мы прибыли сюда, стал теперь единственным искусственным спутником четвёртой от светила планеты. Теперь он совершал всё новые и новые витки вокруг неё.
Инга обхватила меня своими руками и поцеловала в губы.
- Мне становится холодно, Володя, я боюсь простудиться.
- Да, конечно, иди, ложись. Тебе нельзя.... Я ещё немного побуду здесь.
Инга скрылась за дверью, оставив меня стоять на крыльце. Утренняя прохлада пробирала моё тело до костей, но мне не хотелось уходить в дом. Годы, проведённые в Космосе, научили меня любить и ценить простую земную природу. Я любил встречать рассвет. Мне нравилось это, и я не хотел терять ни одного дня, проведённого на Земле.
Вместе с первыми лучами Солнца начали постепенно просыпаться птицы. Их дружный гомон нарастал всё сильнее. Утро набирало силу. Потянувшись всем телом, я сбросил с себя плед и, не обращая внимания на утреннюю прохладу, направился босиком по просеке, к озеру. Пройдя шагов сто-сто двадцать, я обернулся и посмотрел на окна моего дома. Радостная волна чувств захлестнула всё моё существо. Я набрал полную грудь воздуха и..., разбежавшись, с шумным плеском бросился в прохладную воду озера, которая приняла меня в свои объятия, сомкнув волны у меня над головой.
Над Землей встал новый день...
* * * * *
...Тяжёлый межгалактический звездолёт Пионер, как стрела, преодолев расстояние в несколько миллиардов световых лет, от планеты Новый Орлеан, находящейся в звёздной системе Кюри, созвездия Центуриона до Солнечной системы, вышел из режима аннигиляции и, в последний раз сверкнув маршевыми двигателями, начал торможение.
Пилот первого класса, Глен Ричардсон, очнулся от анабиоза и проводил сонным взглядом откатившийся назад фонарь капсулы, в которой он находился последние полгода. Эти прошедшие полгода он сроднился с замкнутым пространством капсулы, ставшей для него и домом и постелью для сна.
Глен потянулся до хруста во всём своём молодом теле, и на приветствие навигационной системы ответил:
- Здравствуй Нави, командир проснулся?
- Командир корабля, Владимир Лебедев уже принимает душ. Все системы корабля в рабочем режиме. Скорость торможения - тридцать тысяч километров в секунду. Одиннадцать пассажиров продолжают находиться в анабиозе.
Он кивнул утвердительно на рапорт системы.
- Хорошо, Нави.
- Через два часа корабль достигнет орбиты Плутона. Делаю запрос на стыковку и подготовку стыковочной платформы.
Глен поднялся из капсулы, и направился в душ. Душевые кабины находились в дальнем отсеке первого уровня корабля. Нави приветливо распахивала перед ним двери, называя номера отсеков и их назначение, которые он знал, наверное, уже лучше, чем она.
Дойдя до душевых кабин, он в знак приветствия, как обычно, перекрыл мне горячую воду и, перекрикивая мои ругательства, прокричал:
- Привет, командир! Как спалось?
- Нормально, Глен, добавь, пожалуйста, немного горячей воды, если тебе не трудно, я уже начинаю замерзать здесь. Ты не знаешь, куда она подевалась...?
- Контрастный душ очень полезен для здоровья. Говори, когда станет достаточно.
Поплескавшись в душе, ещё минут пятнадцать-двадцать, мы вместе отправились в столовую. Последние полгода мы питались только тем, что внутрь наших желудков, путём зондирования, для поддержания организма, вводила Нави. Наши желудки отчаянно требовали нормальной, человеческой пищи.
Но на завтрак, наш первый, после долгого перерыва, завтрак, Нави предложила нам только чай и овсяное печенье, согласно инструкции.
За завтраком мы обменялись впечатлениями, полученными после пробуждения, и быстро закончив эту нехитрую трапезу, отправились в Центральный пост, тестировать навигационную систему и готовить корабль к стыковке.
...Пионер уже находился на ближайших подступах к орбите Плутона, когда Нави перешла в режим экстренного торможения, вплоть до полной остановки корабля и, объявила тревогу...
* * * * *
...Она была студенткой Института головного мозга расположенном на орбитальной станции Венера-1, куда Глен попал после аварии звездолёта “Ковчег” при стыковке на Плутоне-11. Не произошло ничего серьёзного, но ему, и Рою Питерсону, командиру “Ковчега”, пришлось пройти полное медицинское обследование.
Две недели показались ему одним днём, так как здесь он впервые встретил Катрин. Она вошла к нему в палату, и застала его сидящим на кровати, обдумывающим своё положение.
- Вы Глен Ричардсон? - Её голос прозвучал так неожиданно мягко, что у него перехватило дыхание. Он поднялся ей навстречу, и стоял, не зная, что ей ответить. Он был удивлён, и разочарован одновременно, удивлён её красотой и разочарован слишком малым сроком госпитализации. Девушка подняла на него свои ясно-голубые глаза и вновь повторила вопрос:
- Я спрашиваю, вы Глен Ричардсон...?
- Да, это я, что-нибудь серьёзное? - Выдохнул, наконец, он, после чего проглотил комок в горле.
- Нет, ничего, но томографа Вам не миновать, это обязательная процедура для всех пилотов, попадающих сюда, тем более что у Вас уже практически истек срок медицинской комиссии. Так что прошу Вас следовать за мной. - Она развернулась и направилась к выходу из палаты, Глен же, словно очнувшись после нокаутирующего удара, ринулся следом.
Они шли вдвоём, она чуть впереди, а он сзади, по длинному коридору, освещенному двумя рядами матовых светильников, с такими же матовыми стенами, и практически зеркальным полом. Всю дорогу он мучался, не зная как ему начать разговор. От Катрин исходил тонкий аромат духов, от чего у юноши ещё больше вскружило голову. Он так и не нашёлся, о чём её спросить, и что сказать, до самого конца пути.
Подойдя к нужной двери, Катрин пропустила его вперёд и, приглашая войти, сказала:
- Проходите и немного посидите в кресле, доктор Ларсен сейчас подойдёт.
Затем улыбнулась ему на прощание и бросила через плечо:
- Глен, если Вы впредь станете так же пристально меня рассматривать, мой комбинезон загорится от взгляда Ваших глаз и аварийно-спасательной службе придётся эвакуировать весь госпиталь. Меня зовут Катрин, я студентка этого института и ассистентка доктора Ларсена. - Катрин вышла из кабинета, оставив его в полной растерянности. Он окончательно был сбит с толку.
Доктор задержался. Глен ждал его уже почти полчаса и начинал немного нервничать, когда в кабинет вошёл уже начинающий лысеть, кругленький, как баскетбольный мяч, мужчина, лет сорока пяти. Он внимательно посмотрел на юношу пристальным взглядом. От этого взгляда Глену стало немного не по себе. Подобным взглядом обладают только очень грамотные, и очень сильные люди. Люди, знающие истинную цену своим словам и поступкам.
Взгляд доктора несколько секунд задержался на фигуре, поднявшегося ему на встречу юноши. Затем доктор представился:
- Здравствуйте, я доктор Ларсен, а Вы как я понимаю - Глен Ричардсон. Присаживайтесь, пожалуйста.
Юноша опустился в кресло, на которое ему указал доктор, углубившийся в изучение больничной карты. На этот период времени в кабинете воцарилось молчание. Наконец доктор закончил чтение, и с шумным вздохом произнёс:
- Ну-с, молодой человек, что мы здесь имеем? Имеем аварию, просроченную медицинскую комиссию, что лично я расцениваю как неуважение не только к своему здоровью, но тем более - неуважение к докторам и, гематома, на правом предплечье. Ну, ничего, сейчас мы Вас посмотрим, полечим и если надо - подштопаем. Затем полетите Вы, сокол наш, но вопрос - куда? А вот после томографа всё станет ясно. Обратно на Плутон, или на Землю, всеми нами любимую Землю - колыбель Человечества. - Доктор вновь шумно вздохнул и посмотрел на Глена.
Тот краем уха слушал доктора Ларсена, он знал, что ничего серьёзного с его здоровьем не произошло. Ну, подумаешь гематома..., все доктора склонны к преувеличению. Конечно, комиссию нужно было пройти вовремя, тем более что это дело нескольких секунд, опуститься в кресло корабельного анализатора. Но никогда не хватает времени. Сам же никогда не вспомнишь об этом, пока навигационная система не напомнит тем, что перестанет выполнять распоряжения.
- Молодой человек, пожалуйста, ложитесь на стол, и полностью расслабьтесь.- Отвлёк его голос доктора, который уже заканчивал вводить его данные в компьютер.
Глен поднялся из кресла, отогнав от себя мысли и сомнения, касающиеся его первой встречи с Катрин, снял обувь и лёг на приятно поддавшийся ему стол томографа, который сейчас же принял форму его спины и тела, и бесшумно повёз его внутрь огромного колпака.
- Расслабьтесь. - Вновь услышал он голос доктора. - Ровно три секунды, и мы про вас всё узнаем, кроме ваших мыслей, конечно. Можете не беспокоиться на этот счёт, они нам не интересны, мы их давным-давно знаем наизусть. Потому, как девяносто девять процентов молодых людей вашего возраста практически всё своё свободное время уделяют одному и тому же объекту исследований. Я думаю - вы не исключение.
Внезапно свет погас, голос доктора утонул в яркой вспышке, пронзившей сознание Глена и, через секунду стол так же плавно выкатил его наружу.
- Полежите немного, дайте глазам привыкнуть к окружающему свету. - Вновь услышал он голос доктора. - Не пытайтесь напрягать зрение, молодой человек, это крайне вредно.
Он подчинился доктору, и прикрыл на время глаза.
- Как мои дела, док? И как, по-вашему, о чём же я думаю?
Доктор, поняв его шутку, и оценив ироничный тон, не заставил себя долго ждать с ответом. Он тут же произнёс:
-Думаете вы, мой юный друг, о Катрин, моей ассистентке. И, исходя из этого, я могу сделать заключение, что ваши дела не так уж и плохи. Плохо будет тогда, когда вы перестанете об этом думать. Идите, лечите гематому, отдыхайте, и впредь будьте внимательнее, не попадайте в аварии. В аварии ситуация способна повернуть события так, что думать станет нечем.
Глен рассмеялся, встал со стола, быстро обулся, и уже на ходу воскликнул:
- Спасибо, док!
Он пошёл быстрым шагом, едва сдерживая себя, чтобы не перейти на бег, по длинному, бесконечному коридору. На встречу ему попадались люди, удивлённо оглядывающиеся на него. Вид спешащего человека здесь удивлял, если не настораживал обслуживающий персонал и пациентов.
Но, он не обращал никакого внимания на эти взгляды. Он очень торопился, потому как, знал, что Катрин, уже получила указания доктора Ларсена на его счёт, и формулу лечения. Он боялся одного, что она принесёт ему всё необходимое и уйдёт обратно прежде, чем кончится этот длинный, полный людей, коридор.
Почти бегом вбежав к себе в палату, он обнаружил, что торопился не зря. Катрин стояла, наклонившись над столом, на котором лежала его карта и делала в ней незначительные пометки. Ему и в голову не могло прийти, что девушка специально задержалась у него в палате, желая дождаться его.
Глен совершенно не знал, с чего начать разговор, и как себя повести в создавшейся ситуации. У него, наверное, на лбу оказалось написано слово “Бардак”, поэтому Катрин, взглянув на него с улыбкой и, словно прочитав это слово, первой начала разговор. Он утонул во взгляде её ясно-голубых глаз, и слушал девушку, затаив дыхание, стараясь скрыть учащённое биении своего, готового вырваться наружу, сердца.
- Ну вот, пилот третьего класса, ваши дела почти в полном порядке, томограмма в норме. Вот ваши лекарства. - Он принял из её руки колбу с красным и белым шариками формулы лечения. - Сейчас примете красный, а вечером, перед сном, белый шарик. Не забывайте про правильное питание, лежите, отдыхайте. Можете гулять на свежем воздухе, но помните, что госпитализированным больным запрещается покидать территорию, ограниченную пределами лечебного комплекса. А поэтому бесполезно спрашивать меня о том, чем у меня сегодня занят вечер. Провести его вам со мной не удастся.
Глен уловил лукавые нотки в очаровательном голосе Катрин. Он ещё раз окинул взглядом её фигуру в обтягивающем, серебристого цвета комбинезоне, который подчёркивал все её достоинства и, наконец, понял, что если сейчас не выйдет из состояния комы, не произнесёт ни звука, то она просто развернётся и уйдёт, так же, как и пришла, улыбнувшись ему на прощание. Шанс будет потерян. А через две недели его, по окончании лечения, отправят обратно на стыковочную базу Плутон-11, вынимать “Ковчег” из аварийного шлюза. “Нет, так нельзя, надо что-то предпринять”. - Подумал он, и, собравшись с духом, промолвил:
- Ну, может быть после реабилитации, я как-нибудь смогу увидеть Вас, Катрин? Если Вы конечно не против этого? Или, может быть, Вы разрешите мне поговорить с Вами по спутниковой связи.... У Вас есть свой личный номер? Я хочу сказать.... Нет.... Не то. Я хотел сказать, что.... - Глен замялся, не зная, как выстроить логично мысли, смешавшиеся у него в голове, и начал забывать то, с чего начал свою речь. Смелость опять куда-то пропала, снова появилась противная дрожь в голосе.
Катрин стояла, улыбаясь ему, обнажив два ряда ровных, белоснежных зубов. В её глазах играли искорки смеха. Ей было забавно смотреть на то, как он мучается в смущении перед ней. И в то же время ей было это приятно. Она протянула ему красный шарик формулы и стакан апельсинового сока. Юноша принял у неё из рук лекарство, положил себе в рот, и запил его соком.
Поставив стакан на стол, он попытался продолжить начатый разговор, но неожиданно сознание его помутилось. “Ничего себе, с таким лечением всё проспишь”. - Подумал Глен и попытался бороться с всё сильнее наваливающимся на него сном. Он пытался что-то говорить, но Катрин, заметив перемены в его состоянии, сказала ему:
- Ложитесь спать. Утро вечера мудренее. Вам сейчас после процедуры обязательно надо спать. Это не обсуждается, таковы правила. А об остальном - в следующий раз.
Она помогла ему лечь в постель, подложив ему под голову подушку. Оставив на прикроватной тумбочке свою карточку спутниковой связи, она, уходя, поцеловала юношу в губы.
Последнего Глен уже не слышал. Он спал, не видя никаких снов. Дыхание его было ровным и спокойным.
Глен спал....
* * * * *
...- Очнись же, штурман! - Услышал он мой голос в наушнике, словно сквозь пелену ватного тумана, плотно сжавшего его со всех сторон, из которого у него не хватало сил выбраться без посторонней помощи. Ужас сковал его, и цепко держал в своих когтистых лапах. Его глаза неотрывно смотрели на штурманский экран внешнего обзора. По щекам у него текли слёзы. Глен и не пытался их скрывать. Мне стало ясно, что его сейчас нет за штурвалом управления звездолёта.
Честно говоря, мне самому было не по себе от увиденного на экране. Но я ещё верил в то, что Нави могла ошибиться, надежда ещё не покидала меня.
- Пилот первого класса, Глен Ричардсон. - Я собрал всю свою волю в кулак и как можно спокойнее произнёс эту фразу. - Я приказываю Вам, включить первый маршевый двигатель..., на одну треть мощности.
На большее меня не хватило. Я сам полностью находился во власти эмоций.
- Включай..., иначе нам конец. Включай, парень. - Эту фразу я буквально прошептал про себя, глядя на противоположный экран.
Оторванная стыковочная платформа находилась прямо по курсу корабля. Защитное поле не работало на столь малых скоростях, а также близость платформы делала его бесполезным. Платформа уже проникла внутрь его рабочего пространства. Пионер практически прекратил движение, но и этого было достаточно, чтобы получить смертельный удар от огромной груды металла. Через минуту-другую столкновение становилось неизбежным. Эта многокилометровая махина, со всеми своими стыковочными узлами, шлюзами, и прочей массой стальных конструкций по массе превосходила тяжёлый Пионер во много десятков раз. Она могла просто смять нас.
Мне необходим был срочный манёвр. Маневровый двигатель я в расчёт не брал, он всё равно не успевал отработать на столь близком расстоянии. Да и скорость манёвра, которой он обладал, в этой ситуации была явно мала. Исходя из сложившейся ситуации, я принял решение произвести эту операцию маршевым двигателем. Риск, конечно очень велик, но у меня не оставалось другого шанса.
- Командир, без подготовки? Нас может разорвать. Мы имеем на борту тринадцать человек, включая нас с Вами. Мы очень сильно рискуем... - Штурман очнулся.
- У нас нет другого выхода, нам с тобой каким-то образом, нужно выбираться отсюда. Если мы не станем рисковать, нам всё равно конец. Я думаю, это очевидно.
Я повернул голову в его сторону, и прочитал глубокую тоску у него в глазах. Наверное, на моём лице Глен увидел то же самое, поэтому его рука коснулась откидной крышки красной, мерцающей панели на табло управления маршевыми двигателями.
- Зажигание... - Тихо произнёс, почти прошептал, он.
Я почувствовал, как он напрягся. По его лицу пронеслась волна смятения.
Огромная стальная конструкция, всей своей массой нависла над кораблём. Мне показалось - протяни я сейчас руку и смогу прикоснуться к ней.
- Командир корабля, в данный момент Вы можете допустить непоправимую ошибку. - Услышал я голос Нави. - Маршевый двигатель не предназначен для маневрирования. Требуется время на подготовку и разогрев активной зоны. Подготовку фотонных излучателей. Возможна разгерметизация активной зоны, разлом корабля.... Далее последовал нескончаемый список бед и несчастий, готовых обрушиться на нашу голову.
Я предварительно отключил навигационную систему. Сейчас происходил тот самый случай, когда она могла только помешать и воспрепятствовать моим действиям. Но я не мог технически отключить её голосовые предупреждения. Да это и не имело смысла. Она должна меня информировать обо всём происходящем вокруг корабля и внутри него, не вмешиваясь в мои действия и в процесс управления. Это потом в Хьюстоне специалисты, находящиеся в лабораториях Центра управления станут разбираться и делать свои, земные выводы. А сейчас мне нужно принимать конкретные решения и немедленно их воплощать в жизнь, без чьего- либо вмешательства. На то я и командир.
Глен щелчком откинул крышку кнопки и указательным пальцем правой руки коснулся красной, мерцающей поверхности.
Система активизировалась. Звездолёт вздрогнул, и конструкция на мониторе поплыла вправо. Но сближение, судя по приборам, продолжалось. Риск столкновения не миновал нас, а продолжал неумолимо нарастать.
- Какая мощность?
- Десять процентов, увеличиваю до двадцати. Система охлаждения не успевает отрабатывать, командир. Можем взорваться.
- Плавно..., очень плавно увеличивай. Сколько?
- Двадцать пять.
Платформа начала двигаться быстрее.
-Количество свободных нейтронов в первом маршевом двигателе достигает критической массы. Начинаю отсчёт. До взрыва осталось тридцать секунд. - Нави ласковым шелестом информировала нас о скором начале цепной реакции.
Платформа находилась настолько близко к нам, что казалось, она вот-вот пробьёт экран монитора и проникнет внутрь корабля.
- До взрыва двадцать секунд. Прикажете сформировать отчёт о гибели звездолёта Пионер, командир?
- Отставить, Нави. Глен, продолжай!
- Командир, Вы не в праве отдавать такого рода распоряжения мне. Это не входит в Ваши полномочия. Отчёт сформирован. До взрыва десять секунд.
“Было бы намного лучше, если бы ты подсказала, как нам быстрее уйти от этой злосчастной платформы”. - В сердцах, про себя, выругался я.
Неожиданно движение на экране прекратилось. Платформа прекратила сближение с кораблём. Табло показывало расстояние в сто двадцать метров.
- Стоп маршевый! - Закричал я. “Неужели получилось?” - Мелькнул мысль у меня в голове.
- Выключено... - Вдохнул мне в наушник штурман.
- Угроза взрыва миновала. - Прошелестела Нави.
Я откинулся на спинку кресла, снял с головы гарнитуру связи и вытер рукой пот со лба. Затем обернулся и посмотрел на штурмана. Он сделал тоже самое и, наконец, улыбнулся мне. Я едва сдерживал радость. Мы всё-таки остались целы.
- Глен, мы живы. А значит, ещё не всё потеряно. - Облегчённо произнёс я.
- Да, командир. - Откликнулся штурман. - Нави, два стакана воды. Мне и командиру. - Я с благодарностью посмотрел на него.
Я залпом выпил стакан воды, и посмотрел на приборы. Корабль продолжал движение по инерции. Головная часть Пионера уходила в сторону от стыковочной платформы, до недавнего времени угрожавшей нам столкновением. Внезапно быстрая мысль пронзила моё сознание.
- Мы поворачиваемся вокруг своей оси! - Я поставил стакан на панель. - Подготовка маршевых двигателей левого и правого борта!
- Понял, командир. Готовность пять минут.
Пальцы штурмана забегали по пульту управления силовой установки, как пальцы пианиста по клавишам рояля. Взгляд ожил, работа отвлекла его от горьких мыслей. Головная часть корабля ушла от столкновения, но через некоторое время возможно возникновение подобной ситуации в хвостовой части звездолёта.
- Корабль готов, командир. - Вскоре услышал я его голос.
- Десять процентов на оба двигателя. - Скомандовал я.
Громадина уплывала от нас всё правее, с облегчением я обнаружил, что она бесповоротно отдаляется от нас. Пионер миновал её окончательно.
- Нам необходимо остановиться и проанализировать ситуацию.- Произнёс я.
- Прикажете остановить двигатели, командир? - откликнулся штурман.
- Да. С переводом в ждущий режим.
Карты гравитационных полей Солнечной системы, данные которых, все пилоты знали наизусть, казалось, сошли с ума. У меня сложилось впечатление, что всё вокруг ожило. Планеты Солнечной системы начали менять свои орбиты, но самого Солнца здесь не было. Мы смотрели на этот хаос в недоумении, но так ничего и не могли понять.
Я включил навигационную систему и отдал ей распоряжение просканировать Солнечную систему, осмотреть корабль, оценить его техническое состояние и малым ходом отойти в ближайшую точку, где нам ничто не сможет угрожать.
- Глен, - Спросил я штурмана, закончив отдавать распоряжения Нави. - Какие имеются у тебя соображения? Что ты обо всём этом думаешь? Может, Нави ошиблась и унесла нас не туда, куда надо?
Штурман не ответил мне. Я посмотрел в его сторону. Он сидел, уткнувшись взглядом в приборную панель, и сжимал в ладонях виски. Мне показалось, что в его голове путались связующие нити одного целого знания, и в данный момент он отчаянно боролся с ними, пытаясь выстроить в единую логическую цепочку.
- Да, - Ответил я сам себе. - Нави унесла нас к чёрту на рога, но при этом мы сделали рейс на Новый Орлеан вместе со стыковочной платформой Плутона-11. Ха!.. А слона-то мы и не заметили.... И представь себе, Глен... Ты слышишь меня? И никто не заметил! - Я рассмеялся истерическим смехом над собственным предположением.
Я начал снова впадать в отчаяние. Одни в Целой Вселенной. Вокруг холод, мириады звёзд, от которых нас отделяет нечеловеческое расстояние и..., ещё раз - жуткий, мрачный холод.
- Командир, - Он очнулся. - Я не знаю.... Я пытаюсь. Пытаюсь вспомнить....
- Что...!? Что вспомнить...? О чём ты говоришь...?
Меня отвлекла Нави.
- Командир корабля, базы на Плутоне, возможно не существует. Её радиомаяк не отвечает. Гиперсвязь корабля в нормальном техническом состоянии. Я сделала десять запросов по действующим правилам и координатам. Навигатор также не отвечает. Его нет, командир. - Проговорила Нави.
Я взял пустой стакан из-под воды, сжал его в кулаке и,... поставил на место. ”Необходимо взять себя в руки”. - Подумал я. Я оглянулся на штурмана. Его состояние не изменилось. Нет, он не напоминал мне сумасшедшего, я слишком хорошо знал его, чтобы подумать о нём так. Я видел, что он напряжённо о чём-то думает. Я не стал вмешиваться в его мысли, в конце концов, мы теперь имеем очень много времени и каждый может думать столько, сколько захочет.
- Нави, ответь мне. - Окликнул я навигационную систему.
- Да, командир.
- Что с Земли? - Я задал ей вопрос, хотя прекрасно знал, что она ответит мне. Я задал его просто по инерции, исходя из того, что мне необходимо сейчас разговаривать с кем-нибудь.
- Командир, я просканировала всё, доступное излучателям корабля пространство и ничего, отдалённо напоминающее планету Земля, не обнаружила. Повторить попытку ещё несколько раз?
- Да, Нави.
“Чёрт подери, где мы? Куда мы попали? Может быть, стоит протестировать навигационную систему? Опять стоп...! Стыковочная платформа”. - Я чувствовал, что мои мысли начинали кружить по замкнутому пространству. Я в который раз задавал себе один и тот же вопрос, и в который раз не находил на него ответа. А Глен молчал.... Он молчал и напряжённо о чём-то думал.
- Командир, я обнаружила источник радиосигнала. Он включён примерно пять минут назад. Во время предыдущего сканирования этот частотный диапазон был пуст.
-Что за сигнал, Нави? Доложи полностью. Мощность, характеристики, откуда исходит. Не молчи!
- Сигнал SOS, командир. Радиоклиент гиперсвязи станции Венера-1.
Глен вздрогнул. Он словно очнулся от глубокого сна. Он смотрел на меня, внимательно наблюдая за моими действиями. Я прекрасно понимал, что для него представляет станция Венера-1.
- Нави, переключи на меня. - Попросил я систему, и взглядом коснулся его лица. Он был бледен, как лист бумаги, но очень старался держаться спокойно.
В наушник ко мне ворвалась тонкая трель сигнала, в которой сообщались в закодированной форме, необходимые для навигационных систем земных звездолётов, координаты, и тип корабля, терпящего бедствие. А также сигнал SOS, который понятен всем еще, наверное, со времён сотворения самого радио.
Станция Венера-1, была построена на внешней орбите Венеры специально для медицинских и научных целей. Это был тот самый Институт головного мозга, где когда-то проходил лечение Глен. Точнее институт головного мозга являл собой одно из подразделений станции. Крупнее этого медицинского учреждения, на планете Земля не существовало.
Я отдавал себе отчёт в том, что тем, кто сейчас находился на этом, терпящем бедствие объекте, необходима срочная помощь. И вероятнее всего в настоящий момент Пионер оказался единственным кораблём, который смог принять и обработать этот сигнал.
Единственный вопрос, который меня волновал сейчас больше всего - кто включил передатчик? Навигационная система или живой человек? Так или иначе, но выбора у меня не было. И, похоже, что этот передатчик оставался единственным разумным источником сигнала в пространстве, окружающем наш звездолёт.
Я видел, от меня не ускользнуло то, что Глен в настоящий момент боролся с мощнейшей волной чувств, обуявших его. Он догадывался, что передо мной сейчас стоит нелёгкая задача, с которой я должен справиться. И не без его помощи, а при непосредственном его участии. Он готов был сейчас же приступить к реализации проекта разведки станции и спасению людей, он ждал приказа.
Но задача действительно была не из лёгких. Такой крупный корабль, как Пионер и станция Венера-1, пусть и наводненная самым ультрасовременным оборудованием, не стыкуются друг с другом в Космосе никак. Это технически не предполагалось разработчиками проектов кораблей. Они не могли предвидеть, что когда-то может возникнуть подобная ситуация, которую мы сейчас имели здесь.
- Нави, ответь на сигнал и дай мне ориентировку курса станции, куда направляется, относительно Пионера. - Я надеялся, что на станции примут наш вызов, и ответят в голосовом режиме, но этого не произошло. В наушнике оставалась прежняя трель.
- Станция Венера-1 отдаляется от звездолёта Пионер со скоростью десять тысяч километров в минуту. Характеристики: плазменный двигатель, ресурсы двигательной системы ограничены. Расчётное перемещение только в пределах Солнечной системы. Могу сделать предположение, что в скором времени гибель станции неизбежна. Плазменный двигатель - слишком энергоёмкая система для длительного движения в открытом космосе. Направление движения - девятый сектор созвездия Стрельца. Цель неизвестна. Скорее всего, направление выбрано хаотично. Сигнал о помощи в автоматическом режиме. Станция на мои запросы не отвечает. Биолокация невозможна, слишком велико расстояние.
- Глен...? Ты слышал? - Я прошептал имя моего штурмана. Нави сообщила нам далеко не радостные новости.
Нужно было срочно принимать решение. Но какое? Отправить туда его? Я посмотрел на штурмана, в надежде, что он поймёт меня. Я не сомневался, что он согласится на эту операцию разведки, но риск был очень велик.
- Командир, я готов. - Он словно прочитал мои мысли, и поднялся из кресла.
- Я знаю...! Я знаю, что ты готов хоть сейчас. Но в данный момент от тебя требуется не одна лишь только безудержная смелость. Мы с тобой совершенно не знаем того, что здесь произошло, и от чего уходит станция, от чего или от кого она бежит, а это, согласись со мной, очевидно. Они явно спасаются бегством.
- Они же погибнут..., командир! - В сердцах воскликнул Глен.
- Прости меня за откровенность, но вдруг они уже погибли. Я знаю, что тебе это больно слышать, но где гарантия, что этого ещё не случилось? И где гарантия, что не погибнешь ты? Я не хочу терять тебя!
- Я прошу тебя, командир, дай мне боевой челнок. - Его взгляд стал суровее. В глазах появился ледяной оттенок.
Честно говоря, я растерялся, не зная, что мне делать. Создавалась такая ситуация, что я не вправе был отказать ему, даже наоборот, я обязан исполнить свой долг, и помочь терпящей бедствие станции. Но меня сильно пугала неизвестность.
Меня вновь отвлекла Нави:
- Командир корабля Владимир Лебедев, - Нави только в исключительных случаях, требующих моего повышенного внимания, называла моё полное имя. - Я вынуждена констатировать факт катастрофы в галактике Млечный путь. Такого физического объекта, как Солнечная система на карте вышеупомянутой галактики не существует. Прикажете скорректировать карты звёздных, планетарных систем и магнитных полей?
Я обхватил голову руками и прошептал: “О Боже..., помоги нам”...
- Я жду ответа, командир. - Нави согласно инструкциям, и заложенным в неё программам обязана была получить от меня ответ.
- Да, Нави, скорректируй. Нет, пожалуйста, это позже. Проверь ещё раз ориентиры станции относительно Пионера. Направление движения, и...- я замешкался, - возможность..., Нави, любую возможность стыковки с ней. Это сейчас более важно. Остальное потом. Я приказываю, Нави. Исполняй и докладывай немедленно.
- Ожидание двадцать минут. - Ответила система.
Глен с вздохом опустился в своё кресло, у нас появилось время на размышления. Пионер уже находился далеко за пределами Солнечной системы, точнее, за пределами того, что от неё осталось.
- Как ты считаешь, сколько там может быть людей? - Я спросил своего штурмана, который углубился в изучение полётных трасс земных звездолётов. Наверное, он пытался, в данный момент, сориентироваться самостоятельно. Сориентироваться относительно других звездолётов, бороздящих окружающее пространство. И просчитать вероятность связи с ними.
- Не знаю, командир... - Глен отвлёкся от штурманской карты, монитор погас, и он посмотрел в мою сторону. Он сосредоточенно о чём-то думал. - Я находился только в одном отделении. По моим приблизительным подсчётам, - тысячи две..., наверное.
- Да, ситуация.... - Со вздохом протянул я.
Пионер - огромный, и современный звездолёт, но это грузовой корабль, и никак не пассажирский. Количество капсул для анабиоза, без которых невозможен длительный и скоростной перелёт на сверхдлинные расстояния - тридцать штук. Без анабиоза, когда звездолёт переходит в режим аннигиляции и входит в гиперпространство, человек не сможет существовать. Капсула - это своего рода машина времени, создающая взаимосвязь между человеком, находящегося внутри неё, и кораблём, посредством навигационной системы. Все находящиеся вне капсул люди не учитываются Нави во время прыжка в гиперпространство. Они останутся в настоящем времени, и в том измерении, откуда начался отсчёт. Короче говоря, от них к тому моменту, когда корабль выйдет из гиперпространства, ничего не останется. Неевклидова геометрия - не самое хорошее место для существования человека, тем более в открытом космосе.
- Глен, что здесь произошло? - Я чувствовал, что он что-то не договаривает мне, и попытался ещё раз спросить его об этом.
- Позже, командир.... Я..., или мы...? Мы расскажем тебе позже. Это очень длинная история. - Он посмотрел на меня грустным взглядом, и я понял, что он знает всё, но это “всё”, по его мнению, не стоит рассказывать в данный момент. - Надо спасать станцию, для нас это сейчас очень важно. Сколько бы там не было людей, их надо спасать.
Я не стал спорить с ним, тем более, что он, конечно, прав. Расспрашивать его тоже сейчас бесполезно, захочет - расскажет сам.
- Нави, что со станцией, ты ещё не закончила?
- Командир, результаты прежние. Я изучила возможность стыковки. Оценка нулевая. Стыковка возможна только посредством челнока.
- Курс на сближение. Доложи ориентировочное время полёта.
- Три часа, командир. Не переходя световой барьер. С учётом разгона и торможения.
- Нави, готовь челнок.
- Боевой или пассажирский?
Я вопросительно посмотрел на Глена. Мы оба понимали опасность ситуации. Там, на станции, нас ожидала полнейшая неизвестность. Что там произошло? Ни он, ни тем более я..., мы оба, не знали.
- Выбирать тебе, штурман. На станцию полетишь ты. Для тебя это очень важно, я это знаю, и, честно говоря, ты лучше меня владеешь боевым челноком. - Я был с ним откровенен, и не лукавил. Он действительно лучше меня ориентировался в условиях космического боя. Да и не только лучше меня одного.
- Боевой.... Нави готовь боевой челнок, вооружение полное. - Коротко приказал Глен системе.
Но в случае необходимости, в боевом челноке имелось только одно место для пассажира. Поэтому я, подумав, добавил:
- Нави, готовь два челнока. “Игла” и “J-43”.
Штурман недоумённо кинул на меня взгляд и спросил:
- Командир, а кого мы оставим на корабле?
- На корабле останусь я, ты полетишь первым. Осмотрись на месте и будь внимателен. В случае необходимости, я буду рядом, с пассажирским челноком.
Я понимал, что он всё равно всё сделает по-своему, согласно той ситуации, в которой окажется, находясь на станции, или возле неё. Это не имеет значения, опасность может подстерегать его где угодно, и когда угодно. Но я всё-таки инструктировал его. Скорее это не был инструктаж, а всего лишь дружеские пожелания:
- Без надобности не рискуй. Шлем не снимать! Слышишь меня? Оружие не отключай ни на минуту.... Собственно..., ты лучше меня знаешь, что и как нужно делать. Ты был на станции. Единственное..., о чём я хочу тебя особенно попросить, - Глен..., не поддавайся эмоциям. Я знаю, что ты станешь искать Катрин, это будет очень трудно. Помни, в настоящий момент нас только двое. Старайся сделать так, чтобы я не остался совсем один... Ты понял меня...?
- Понял, командир. Я постараюсь..., и думаю, что всё будет хорошо.
- Обнаружишь живых - сообщай мне. В этом случае я немедленно подключаюсь к работе. А там дальше, я думаю, ситуация станет более ясной. Всё, выполняй... - Я пытался сохранять командирские нотки в голосе, но наверное это у меня очень плохо получалось. Он понял мои мысли и, стараясь помочь мне, произнёс:
- Не переживай, Владимир. Я справлюсь. - Глен поднялся из кресла, подошёл ко мне и пожал мне на прощанье руку. Я притянул его к себе и обнял за плечи. Затем он развернулся и быстрым шагом пошел по направлению к выходу из центрального поста. Двери распахнулись перед ним, выпуская его наружу. На пороге он ещё раз повернулся лицом ко мне, и, помахав мне рукой, скрылся за поворотом коридора. Штурман направился на четвёртый уровень звездолёта, туда, где находились шлюзовые камеры, и боксы для челноков Пионера.
- Боевой челнок “Игла” готов, командир. - Доложила мне Нави.
- Подлётное время к станции Венера-1... Нави, доложи мне.
- Я начала торможение, командир. Подлётное время - два часа.
- Хорошо Нави, по готовности Глена, отправляй челнок.
Я опустился обратно в своё кресло и включил монитор внешнего обзора, выбрав ту камеру, которая ориентирована на приёмные шлюзы корабля.
Скорость и манёвренность челнока, позволяли ему опередить Пионер, и приблизиться непосредственно к самой станции. Я позволил Глену самому принимать решение, зная его опыт и мастерство. Но мной всё более овладевало чувство опасности. Я не знал, и не мог ответить себе, откуда появились у меня эти ощущения. Наверное, интуиция пилота подсказывала мне. Я не знал, сколько времени прошло с момента катастрофы в Солнечной системе, и что явилось её причиной. И почему навигационная система не смогла обнаружить более никого, кроме станции Венера-1?
Я задавал себе один и тот же вопрос уже не в первый раз, и не мог найти на него ответ. “Что знает Глен обо всём этом, и почему он молчит? И откуда он может это знать”?- Этот вопрос мучил меня и не давал мне покоя. Хотя я был практически уверен в том, что он что-то сознательно скрывает от меня, пытаясь сохранить именно моё спокойствие.
- Пилот первого класса Глен Ричардсон занял место управления в боевом челноке. - Проинформировала меня Нави. - Приступаю к выводу челнока из шлюза номер восемнадцать. Маршевая двигательная установка челнока находится в режиме ожидания и полностью готова к запуску. Прикажете мне управлять челноком или передать управление пилоту?
- Нави, я думаю, он справится сам. Информируй его и помогай ему.
Передо мной, на обзорном мониторе возникла крылатая машина, медленно выплывшая из открытого чрева шлюза. Челнок вооружённый двумя парами мощных, ядерных ракет и двумя плазменными пушками правого и левого борта, словно ощетинившись и готовясь к прыжку, постепенно начал разворот в сторону станции Венера-1. Она выглядела одинокой мерцающей звёздочкой на фоне огромного количества звёзд и звёздных скоплений, готовых проглотить её в своей холодной и нескончаемой пучине. От неё исходил сигнал о помощи. Вместе с тревогой он вселял в меня и Глена надежду, что не одни мы остались среди этой звёздной пустоты Млечного пути, что есть ещё рядом кто-то, кто ждёт нас, и надеется, что мы поможем ему. Где-то конечно, далеко, за пределами нашей галактики, находятся такие же, как и мы, пилоты других межгалактических кораблей, но в данный момент времени, в пространстве, окружающем нас, были только мы, и станция Венера-1.
- Пилот доложил о готовности. Включаю маршевый двигатель и отдаю управление челноком пилоту.
- Нави, включи связь. - Попросил я систему.
В наушнике возник знакомый мне голос моего штурмана:
- Слушаю, командир.
- Удачи тебе, Глен.
- Спасибо, Владимир. Я пошёл....
Челнок начал плавно отдаляться от корабля, его размеры становились всё меньше и меньше, затем движение приняло всё более ускоряющий темп. Вскоре он слился воедино с мириадами звёзд пространства , словно растворившись среди них. Скорость челнока достигла светового барьера, и связь с ним стала практически невозможна.
Он нёсся, пронзая пространство и магнитные поля к своей цели, увлекая за собой Глена и его сознание, для того, чтобы через несколько десятков минут остановиться также плавно там, куда его, согласно ориентирам, отправила Нави.
Я же, посмотрев ещё некоторое время вслед исчезнувшему с монитора челноку, развернулся к панели управления, внимательно изучил показания приборов и задал вопрос системе:
- Нави, доложи о состоянии корабля.
- Тяжёлый межгалактический звездолёт Пионер: ресурсы системы регенерации воздуха неограниченны, энергозапас системы аннигиляции - одна тысяча земных лет, ядерное топливо фотонных маршевых двигателей - две тысячи лет, системы жизнеобеспечения корабля полностью готовы к работе, их ресурсы ограничены только ресурсами топлива. Сбоев во всех перечисленных системах не наблюдается. Компьютерная система корабля полностью исправна. Механических повреждений на внешних, выносных устройствах нет. Подводя итог, делаю заключение - корабль полностью готов к полёту, командир.
- Что с людьми в капсулах для анабиоза? Как долго может продолжаться их сон?
- Все системы анабиоза работают. Сон может продолжаться не более двух лет, исходя из того, что могут начаться необратимые процессы в коре головного мозга человека. Прикажете начать пробуждение?
- Нет Нави, сейчас необходимо, чтобы они продолжали спать. Я ещё не готов информировать их. У нас сейчас слишком много дел, которые требуют от нас полной отдачи.
- Понятно, командир. Прикажете повторить тесты?
- Да Нави, и держи челнок в поле зрения. Докладывай обо всём.