Аннотация: Мне не прожить без костров, Без проливных дождей, Без продувных ветров, Без пробивных людей, Без завиральных идей....
VI.Кандидат в кандидаты
Зима 1966-1967 гг.
Академическая среда во всем мире довольно единодушна в своем пиетете к степеням и рангам (я это еще раз прочувствовал, когда оппонировал на защите диссертации в старейшей Горной Фрайбергской академии в Германии). "Ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан" - не мной и не вчера сказано. Я хотел быть ученым. Но надо было, наконец, задуматься о том, как стать кандидатом. Мои успехи в теории вовсе не были очевидны для большинства моих коллег (до официального принятия тектоники плит оставались годы), да и от молодого ученого ждали совсем иного: не каких-то завиральных идей, а добротной региональной работы, в которой он должен был показать свою квалификацию в сборе полевого материала и его обработке. Без этого продвижение по службе (а значит, и повышение зарплаты) было проблематично. А я обзавелся семьей, и ее надо было кормить.
Была, правда, одна отдушина: возможность почитать лекции. Я обычно уезжал в отдаленный район, либо в северный город (в Инту, Воркуту). Наиболее предпочтительный вариант тематики лекций - о достижениях науки. Тему я перенял у А.И. Елисеева, когда тот уезжал в Африку; мало-помалу освоил, и постепенно полностью обновил содержание. Платили нам не щедро; оплачивались далеко не все лекции ('больно-де жирно будет'), но были северные командировочные, дорожные, в общем - что-то удавалось заработать. Опять же: новые впечатления. Особенно незабываемы были в зимние короткие дни северные глухие деревни Удорского района, на полпути от Кослана к Архангельску. Добирался туда попутками.
Вечер. С.Глотово Удорского района. Характерная огромная северная изба на две семьи, с хлевами и большим сеновалом наверху, по принципу 'всё внутри'
Однако основное время занимала наука.У меня уже были большие наработки по тектонике осевой части Приполярного и Северного Урала. Собранный материал, как я сейчас понимаю, был вполне достаточным для написания в короткий срок вполне приличной диссертации. Однако он далеко не вписывался в те схемы, которые тогда преобладали. Виргация доуралид, влияние Главного Уральского глубинного разлома на метаморфизм, перевернутый характер разреза древних толщ и их эвгеосинклинальный характер - все то, что так хорошо проходило у А.С. Перфильева и Ю.Е Молдаванцева на Полярном Урале, "не катило" у меня на Приполярном.
Требовалось время, чтобы новые идеи об азимутальном несогласии доуралид и уралид, связях метаморфизма с куполовидными структурами, о преимущественно древнем возрасте гранитоидов, о не- эвгеосинклинальном характере древних толщ Приполярного Урала, о грабеновых формациях и др. дозрели, оформились, были вполне осознаны мною и моими соавторами и стали привычными, не вызывали реакции отторжения у других. Да и сам я пал жертвой обычной болезни, которую неоднократно наблюдал у потом у моих учеников и младших коллег: хотелось включить в диссертацию и все, что уже наработал, и выяснить еще и этот вопрос, и этот, и этот. Вдобавок, предложенная мною тема по тектонике Осевой зоны встретила, по подспудным околонаучным причинам, сопротивление в Институте. Чтобы не уходить с Урала, пришлось заняться тектоникой складчатых структур западного склона Приполярного и Северного Урала. Это и стало официальной темой моей будущей диссертации, которую я должен был писать, приобретя статус аспиранта (настоящая тема была ещё в тумане).
Поступление в заочную аспирантуру было актом чисто формальным, поскольку кандидатские экзамены я уже сдал, а тема моих исследований вписывалась в планы новой лаборатории региональной геологии под руководством А.И Елисеева, который к этому времени, загорелый до черноты и полный экзотических впечатлений, вернулся из Африки, где проработал два года по контракту на геологической съемке после защиты кандидатской диссертации.
Кандидатские экзамены - особый разговор. Как и кому я сдавал экзамен по специальности, уже и не припомню - по той причине, видимо, что это было нетрудно. Читал я литературу все эти годы не для сдачи экзаменов, а из более общих требований со стороны выбранной профессии. Особенно много прочел по тектонике (по теории - практически всё стоющее); кстати, книжка Ю.М.Шейнманна по теории геосинклиналей (изданная где-то в Магадане, где он, как мне потом стало известно, отбывал срок по политической статье) - того самого Шейнманна, с которым я спорил в печати - принесла мне большую пользу. Вообще если хочешь с кем-то полемизировать, то будь добр, досконально разберись в его идеологии и аргументах.
Что касается иностранного, то я мог сдавать сразу и английский, и немецкий (я прилежно посещал обе группы), но почему-то мне показалось что это выпендреж, и сдав английский, на сдачу немецкого не пошел (дескать, знания и так при мне). А зря. Как оказалось, тем самым я обидел свою милейшую преподавательницу, Альму Яковлевну. Какое-то затмение нашло. Или просто устал. До сих пор жалею об этом.
С философией получилось и вовсе интересно. Записавшись на курсы, я ни на одно занятие не ходил: жаль было времени. Думал, что университетского багажа хватит, плюс учебник, который я все же перечитал. Однако перед экзаменом открыл билеты (больше ста вопросов), и ахнул: прямых ответов на эти вопросы учебник не давал. Я понял, что мне не сдать. К счастью, на курсы ходило очень много народу. Перед экзаменом всех разбили на экзаменационные группы и установили время для консультаций. Тут я напрягся и посетил все консультации, так что по каждому вопросу у меня было записано несколько ключевых фраз из ответа преподавателя. Сдал на отлично, хотя по некоторым признакам почувствовал: преподаватель, обладая хорошей зрительной памятью, явно усек, что я не ходил на его лекции. По курсу погонял. Но ответами был доволен. Такая была наука. Прямо по известной пьесе: "Думай, что говоришь, когда говоришь что думаешь".
Планировалось (я очень хотел и добивался этого), чтобы руководителем моей диссертационной работы был известный исследователь, работавший в Геологическом Институте в Москве, Николай Павлович Херасков. Но в связи с его внезапной смертью, повергшей в шок всех знавших его людей, руководство взял на себя Андрей Степанович Перфильев, его ученик (сам только-только защитивший кандидатскую), исследователь в то время, конечно, менее известный, но безусловно талантливый, фонтанирующий идеями и компанейский. К великому сожалению, он уже тоже ушел из жизни. У Андрея Степановича было важное качество: он не обижался, если с его идеями на соглашались, и не навязывал их силой авторитета. С ним можно было спорить, с ним приятно было делиться новенькими, только что полученными фактами - что я и делал с большим удовольствием в течение многих лет и до, и после защиты своих диссертаций, - и кандидатской, докторской. А спорить пришлось не только по Центрально-Уральской зоне, но и по вопросам тектоники западных зон Урала: я, в частности, восстал против популярных тогда идей о периклинальных прогибах и о геосинклинальной природе западного склона Урала. На предзащите у меня в связи с этим возникли серьезные проблемы. Но об этом потом.
Пришлось мне осваивать новую территорию (Западноуральскую складчатую зону), и полностью перейти на такую схему полевых работ: заброска вертолетом - спуск по реке на резиновой лодке. И опять экспедиции - не то что сейчас, короткие, а по 3 с половиной месяца. Недаром говорилось: Геология - не профессия. Это образ жизни.
Неба кусок на двоих,
Хлеба кусок на двоих -
Соли мешок на двоих.
Дали дорог твоих-
Мне не прожить без них.
Мне не прожить без костров,
Без проливных дождей,
Без продувных ветров,
Без пробивных людей,
Без завиральных идей.
Мне не узнать без дорог
Благости тишины,
Мне не узнать без тревог
Свежести новизны
Как без ливней весны -
Неба голубизны.
Быть может, благодаря геологии и тому, что она проросла корнями всю мою жизнь, мне никогда не было скучно. Наоборот, всегда нехватало времени.
Щугор -1967
Итак, год 1967. Начало июня. План предельно прост. Заброситься в верховья р. Щугор вертолетом и спуститься на резиновых лодках по течению к его слиянию с р. Печорой. И, как говорится, далее везде. Детальным изучением структур западного склона Урала никто не занимался. Были статьи П.С. Оффмана. Но к нему накопилось очень много вопросов.
Понемногу набирался отряд. Вакансия полевого рабочего заполнилась как-то сама собой. Однажды передо мной предстал невысокий субъект, худой, с мутноватыми от похмелья глазами. Я как увидел его, решил: не возьму. Однако он, предвосхищая мои слова, сказал, что страдает запоями, и хотел бы в экспедицию, чтобы быть от водки подальше. А зовут его Иван, фамилия Муравьёв. Короче, он меня подкупил своим откровенным признанием. Я его взял, и не пожалел. Иван оказался очень толковым и работящим помощником. А к концу сезона без водки сильно окреп и поздоровел. Через год - после второго поля в моём отряде - и женился. О своей 'городской' жизни рассказывал скупо - особенно и нечего было. Работал электриком. 'C похмелья - руки трясутся, к электроприборам уже не подхожу'. Рассказывал немного, но с большим уважением, о "бате". С сожалением - о том, что с ведома врачей отец подсел на барбитураты (эти таблетки он называл "барбоской" и глотал немерено).
Коллектором взяли из Института лаборанта Вольку Турышева - юного и несколько снулого кадра. Он оказался к тому же сильно близорук, но поначалу скрывал это. Впрочем, в ходе работ оказалось, что он не безнадёжен, и способен к обучению.
Возникла проблема с поварихой (вернее, с её отсутствием). Всех особ женского пола, способных сварить суп и кашу, и готовых кормить не только нас, но и комаров, в Институте уже разобрали. Но тут подошел пожилой мужичок, пенсионер. У него был свой интерес: рыбалка. На предложение кашеварить согласился без колебаний. Статус заядлого рыбака сам по себе подразумевал способность сотворить что-нибудь пожевать. Звать мы его стали Егорыч, по причине резкой возрастной разницы с нами; имя как-то сразу отвалилось и не запомнилось. Из повадок в памяти остались феноменальная прижимистость этого кормильца (мог проквасить соленую рыбу, вместо того, чтобы выставить на стол) и потрясающая способность спать в спальном мешке входом вниз, к земле, и при этом не задыхаться. Комары ему по этой причине на ночевке не были страшны, остальные же спали в пологах.
Отряд сформировался. Можно ехать. И вот тут-то нарисовался Яша Юдович, новенький сотрудник Института. Но это он для других был новенький. Я-то его сразу вспомнил. Резкий фирменный орлиный профиль, копна смоляных кудрей почти что "афро" (о где они теперь!) - он не мог не примелькаться мне уже эдак десять лет тому назад, поскольку учился курсом старше на геолфаке Московского Университета! И хотя мы не были, как говорится, официально представлены, наши пути многократно пересекались; оказались общие знакомые, приятели - тот же незабвенный Бруно Дембовский (хулиган, пьяница, геолог-съемщик от Бога, веселый, компанейский мужик и добрый человек). Уже это позволяло надеяться, что мы сработаемся. Так оно, в общем, и оказалось - при всем несходстве характеров, - что, вероятно, только способствовало. В общем, взяли и его, рассчитав заново продукты и снаряжение.
Над Щугором. Вдали г. Тельпос-из.
Забросились мы из той же Печоры, вертолетом в верховья Щугора, выгрузившись на песчаную косу ниже знаменитой Тельпосской ямы, почти напротив горы Тельпос-из, - гигантской пирамидальной вершины с ледниковым цирком и озером, господствующей над окрестной территорией. Поднявшись чуть выше по берегу от места посадки, увидели редкостную картину. По обеим берегам реки, с мощным, быстрым течением (хоть и яма, т.е. глубокая часть русла, но быстра, как перекат) стоит едва ли не с десяток людей в полевой одежде и все хлещут спиннингами. Рядом привязаны лошади. Ясно: коногоны завернули на рыбное место. И нет-нет, кто-то из них вытаскивает большую, сильную рыбину. Ну, у меня взыграло ретивое. Быстро наладил свой спиннинг, вышел к берегу, стал кидать блесну. Раз, другой... Вдруг сильный рывок - подумал, что зацеп. Нет, рыба. Тащу, немного проводя вниз вдоль берега. Вот она уже на берегу, мощно упирается хвостом. И - срывается. Секунда замешательства. Я смотрю на рыбину, она - на меня. Вот-вот опомнится и уйдет. Рядом стоит Яша, тоже в оцепенении. Немая сцена. Я кричу ему: Падай! Он падает, отгораживая добыче путь к отступлению. Всё. Мы победили. Уходим, унося трофей, утихомиривая в себе азарт и алчность.
Первым делом, конечно, сходили на Тельпос-из. По К.А.Львову, именно в этих местах находятся стратотипы тельпосской, хыдейской и щугорской свит - весь ордовик. Сама гора не разочаровала. Действительно-таки гнездо ветров. Рваные скалы в сочетании с ровнейшими площадками нагорных террас на высоте до полутора и более километров, и ледниковое озеро с еще не растаявшим льдом на подходе к вершине.Крутые и длинные снежники. Спускаясь, мы воспользовались одним из них, чтобы, презрев технику безопасности, быстро проскользить вниз на рукоятках молотков. Техника такого 'альпинистского' спуска мною описана позже, в разделе о моем втором посещении Вангыра, в 1968 году.
Тельпосская свита нижнего ордовика соответствовала ожиданиям. А вот хыдейской свиты среднего ордовика на ручье Хыде-Йоль (на склоне горы), которая соответствовала бы литературному описанию, фактически не оказалось, несмотря на хорошую обнаженность. Загадка.
Ледниковое озеро на подходах к вершине.
Каскад водопадов на руч. Хыде-иоль.
Плот из двух десантных лодок НЛ-5
На следующий день начинается будничная полевая жизнь. Из двух больших десантных лодок НЛ-5, используя прихваченные из Печоры доски, строим грузовой плот, ставим на него вьючные ящики. Оставляем две разъездные лодки. Теперь - вниз по течению. Итак, нас пять человек. Не считая собаки - лохматого пса по кличке Рекс (собственность Егорыча). В этом коллективе - два научных сотрудника, каждый со своим опытом, своими задачами и своими тараканами в голове. У будущего Корифея Литохимии за спиной - длительные и плодотворные исследования углей в Якутии. В дальнейшем он намерен собирать материал по геохимии осадочных отложений. О моем прошлом опыте читателю уже известно. А вот что и как я буду делать - это я и сам знаю только приблизительно. Это сейчас теория формирования складчато-надвиговых поясов форланда разработана и методика их изучения расписана в деталях. А тогда (до начала 80-х гг.) теории ещё не было.
Вообще-то вводная, которую я сам себе поставил, достаточно проста и без теории. Задача: как можно подробнее и достовернее изучить морфологию складчато-надвиговых структур в разрезах реки Щугор, чтобы получить материал для составления геологических разрезов и суждения о генезисе этих структур. Способ выполнения: плыть вниз по реке, останавливаясь в удобных местах и документируя все без изъятия обнажения: фотографируя, промеряя их шагами, делая многочисленные замеры геологическим компасом, всё зарисовывая. При этом необходимо непрерывно сверяться со всем стратиграфическим материалом (т.е. с данными по возрасту этих пород), какой только удалось извлечь из опубликованной литературы и взять у сотрудников Института (Спасибо им! Без стратиграфии тектоника слепа, а стратиграфия без тектоники тупа).
Тельпос-из с реки. Рисунок автора
Тельпос-из в другом ракурсе (река петляет). Линогравюра автора
Поплыли. Река спокойная, без ревущих порогов. Не чета тем же Вангыру, Кожиму или Лемве. Правда, на больших плёсaх встречный ветер может запросто не пустить вперед, как ни упирайся вёслами. Время от времени скалы с обеих сторон подходят к самой реке, обрываясь в воду и отражаясь в ней. Такие места, безумно красивые, называются Воротами. Есть там Верхние, Средние и Нижние Ворота, сложенные крутыми пластами каменноугольных известняков.
Верхние Ворота Щугора
Средние Ворота Щугора.
Река практически безлюдна. Были, конечно, редкие встречи. Как-то вот встретились с рыбаками, постояли-поговорили, вдруг Волька садится в лодку с мотором, человек на корме даёт газу, и лодка скрывается за поворотом. Немая сцена. Минут через десять появляется на берегу, вернувшись пешком. - Ты чего? - спрашиваем. Отвечает: - A я никогда не ездил на лодке. Вот такой кадр.
Была пара эпизодов, связанных с медведями, с его участием. Как-то шли мы с ним, я впереди, он сзади, как всегда нога за ногу, ковыряясь в кедровой шишке.(И что он там находил - не понимаю: зернышки ещё были совершенно незрелые. А если он брал с собой транзисторный приемничек - тогда всё. Туши свет). В очередной раз оглядываюсь, а Вольки-то и нет. Я - обратно, кричу, никто не отзывается. Потом вдруг откуда-то издалека из леса слышится его испуганный голос. Пришел, запыхавшийся, глаза на лбу. Понял, что по примятой траве он пошел не по моему, а по медвежьему следу. Очки начал одевать, кажется, именно после этого случая.
Другой случай был более неприятным. Мы уже закончили маршрут и вышли к лагерю ниже Овин-ди, почти напротив этого оригинального острова-скалы в русле реки. До конца рабочего дня оставалось время, Яша с Иваном еще не пришли из маршрута, и я решил переплыть реку и посмотреть скалы на противоположной стороне реки. Что характерно: Рекс, который всегда крутился у ног и был готов пойти с нами, если позовут, куда угодно, тут с нами не пошел. Это меня не насторожило. А надо сказать, что в поле нам тогда давали для самоохраны бельгийский трофейный парабеллум, довольно тяжелую железяку. Я с ним днем ходил, но к вечеру он мне уже настолько осточертел, что я его положил под замок во вьючный ящик.
Остров Овин-ди
Переплыли мы на другой берег, лодочку привязали, я пошел к обнажениям, Волька сзади, опять кедровую шишку лущит. Скала, к которой я подошел, была в лесу и выходила из леса прямо к воде, образуя тупик. Стукнул я молотком по камню и слышу: кто-то из этого тупика бежит, сучья ломает. Огляделся: ба-атюшки-светы! Медведь. Я его спугнул. И направляется он прямо ко мне. Я за кобуру - a оружия нет. Что делать? Напугать? Заорал со всей дурацкой мочи. Медведь как бы опомнился, и возможно только тут меня и увидел. Как бежал галопом - так же галопом, очень ловко, сделал два прыжка в сторону. Остановился. И попер на меня уже сознательно. В это время Волька сзади: Что? Что? Я оглядываюсь на него и обычным голосом говорю: Осторожно. Назад. Медведь. Тут-то медведь и испугался почему-то. Развернулся и бросился прямо на почти отвесную скалу. И опять я подивился его ловкости: рывок, другой - только камни полетели, потом затрещали сучья наверху, и всё стихло.
Испугаться я не успел, слишком быстро надо было соображать. Правда последующие полчаса говорил растягивая слова. Поймал себя на этом - и самому смешно стало. Рассмеялся - отпустило. А по размышлении здравом решил, что не только медведю, но возможно и мне крупно повезло, что я пистолет не взял. Еще нехватало его подранить.
В трудах прошли почти три месяца. Перед Нижними Воротами Яша отпросился у меня и сплыл с оказией вниз, к Усть-Щугору: ждал какого-то суперважного послания. Мы же своим чередом выплыли на Печору и осторожненько, бережком, чтобы ненароком не потопил какой-нибудь катер, наша флотилия прошла вниз от устья Щугора до села Усть-Соплеск на левом берегу. При этом ухитрились войти в незаметный непроточный рукав ('заманиху'), да там и стали. К тому времени Яша воссоединился с отрядом. Уж очень он стремился попасть на почту - и как выяснилось, неспроста. Он получил сообщение о рождении сына.
Наш лагерь в "заманихе", выше Усть-Соплеска.
Мы это дело, конечно, отпраздновали,посетив вУсть-Соплеске магазин.На другой день вышли к селу Усть-Воя, невдалеке от которого находилось брошенное Усть-Войское месторождение оселкового камня, которое в своё время поставляло точильный камень с естественной битумной смазкой для всего Печорского региона. Там оказалось много чего интересного и для меня, и для Яши, и мы потом даже опубликовали совместную (с В.А.Чермных) статью. Меня особенно привлекал двойственный тектонический характер Воя-Соплесской антиклинали: с одной стороны, принадлежность девонскому грабену северо-западного простирания, инвертированному (превращенному в вал) в предпермское время; с другой - образование еще более молодой, наложенной линейной складки уральского простирания вследствие давления с востока.
Я, Иван и Яша у Войского карьера точильного камня.
С точки зрения геохимии, помимо многих вопросов, поднимаемых в статье, интересен тот факт, что мы имеем здесь дело с разрушенным нефтяным месторождением, и содержащиеся в песчаниках битумы сами по себе в будущем могут представлять промышленный интерес. Всё, в конечном счете, определяется ценой барреля. Канадцы до кризиса уже во-всю экспериментировали с месторождениями битума. Недаром в статьях, опубликованных лет за 5-6 до нашей, Н.И.Марковский называл Усть-Войское месторождение "Печорской Атабаской". Атабаска - река в Западной Канаде и гигантское месторождение битуминозных песков там же.
Снявшись с причала, мы пересели на пароходик, добрались до вокзала в Печоре, отправили образцы и лишнее снаряжение. Яша отбыл домой, а я налегке, в быстром темпе, почти бегом, сделал ещё небольшой маршрут - по железной дороге добрался до речки Каменки, и по ней сплыл обратно к городу, познакомившись при этом co структурой Кожво-Каменского вала.
Наш путь по Кожве через нижний склад леспромхоза я вряд ли забуду: с обеих сторон нависают горы бревен, каким-то чудом удерживаемые бонами, и между ними петляет стремительная узкая протока. Мелькнула паническая мысль: а что там впереди? Что если поток уйдет под бревна? Засосет - только чмокнет. Но, видимо, всё было под контролем, и мы добрались до места, не превысив положенную нам сезонную норму приключений. Егорыч в последний вечер на Каменке даже успел отловить несколько приличных щук. Вспорол, посолил и сложил в рюкзак: "Это моей бабке гостинец".
Егорыч с последней добычей сезона
Зима 1967-68 гг.
Зимой (как у геологов говорится, в камеральный период) дел хватало. Опубликовал в 1968г две статьи в Геологическом сборнике Института. Одна из них - по материалам 1964 г о характере контактов массива Мань-Хамбо. Недавно (лет этак через 40 после публикации) на статью сослался М.Г. Леонов, который получил подобную же, но значительно более подробную по причине хорошей обнаженности, картину по результатам изучения деформированных гранитных массивов на Тянь-Шане. Ну что ж, хорошая работа зря не пропадает.
Другая статья была связана с тем, что в нашей спецчасти имелась прекрасная коллекция аэрофотоснимков на большую часть территории Приполярного Урала, заказанная еще до моего появления в Институте. Я их все отдешифрировал, опираясь на навыки, полученные в Университете. Нарисовался прекрасный двойной купол, 100х40 км в поперечнике. Эта структура явно доминировала в регионе: здесь надо было искать и наиболее древние, и наиболее метаморфизованные толщи. Ничего подобного на обзорных картах того времени ещё не было - возможно потому, что в их основе лежала стратиграфия К.А.Львова, который в основании разреза ошибочно выделял шатмагинскую свиту со стратотипом на водораздельной горе Шатмага (не в ядре, а на западном крыле купола). Неверная стратиграфия=ошибочная тектоника. Статья вышла в соавторстве с Н.И.Тимониным, который отдешифрировал гряду Чернышова (тектоника гряды была темой его кандидатской).
В дальнейшем я стал сводить в единую карту Приполярного Урала все крупномасштабные геологосъемочные планшеты и карты, приведенные тематических работах. Всё подтверждалось и детализировалось (потом выяснилось, что подобная сводная карта делалась и производственниками в Воркуте, а новой стратиграфией всерьез занялась Л.Т.Белякова, которая затем защитила кандидатскую диссертацию на эту тему двумя годами позже меня. Её руководитель, Б.М.Келлер, даже интересовался, уж не собираюсь ли я писать диссертацию по стратиграфии. Ну, я его успокоил в том смысле, что стратиграфия для меня не цель, а средство).
В упрощенном виде карта, которую я делал, вошла в мою диссертацию и последовавшую монографию. Чтобы её сделать, приходилось неоднократно и надолго ездить в геологические фонды (архивы), которые в это время находились в Воркуте. Обычно это случалось в середине зимы, когда световой день равнялся двум-трем часам, а путь от гостиницу через реку, в Экспедицию, проходил по заметаемой пургой тропинке в снегу. И мы наглядно убеждались, что нашим коллегам, которые там жили, северные надбавки выплачивают не зря. В Сыктывкаре - тоже в общем-то северном городе - надбавки ввели, когда я оттуда уже уехал.
Бывал я в Воркуте и в другие времена года - и весной, когда в июне на улицах города только начинают распускаться листики полярной ивы, а в тундре появляются первоцветы, и летом, когда вдруг на несколько дней могла навалиться тяжелая жара. А то и снежком припорошит. И кислорода, говорят, на 30% меньше нормы.
С Воркутой много чего было связано; одно время там даже жили мои родственники - тетка с материнской стороны (врач-фтизиатр, актуальная профессия в те времена в воркутинских лагерях) и двоюродная сестра. Там были друзья, - к прискорбию, многие ушли из жизни. Воркутинское сообщество в то время было весьма колоритным: на одном полюсе - вышедшие на волю и осевшие там уголовники, на другом - интеллигенты высшей пробы - артисты, инженеры, геологи, попавшие туда тоже не по своей воле. Из геологов старшего поколения, с которыми я был довольно близко знаком (не только встречался по работе, но и бывал в гостях), назову К.Г. Войновского-Кригера, А.В. Македонова, Л.Н.Белякова. Одиссея каждого из них обросла легендами, и заслуживает отдельного рассказа - но уж как-нибудь в другой раз.
Весенние цветы
Видали я и ты,
Нездешней красоты
Под небом Воркуты.
Минуло столько лет.
Я им гляжу вослед
В кармане у меня
Просроченный билет
И не вернуть мечты
Туда где я и ты:
И не цветут цветы
Под небом Воркуты.
К этому времени я стал осмысливать собранные в предыдущие годы материалы по тектонике, и понемногу формулировать выводы, исподволь подбираясь к сути будущей диссертации, у которой фактически ещё не было названия (тема заочной аспирантуры - не в счёт; я был уверен, что она расширится). Помогли регулярные молодежные конференции - хорошая тренировка в написании тезисов и в публичных выступлениях (например, на конференции 1967 года я сделал 4 доклада, всё в счет будущей диссертации, название которой, повторюсь, я ещё не сформулировал).
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/glotowo.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/1telxposszap1kopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/2telxposozero1967g713kopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/3rchhydejolx1967g714kopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/4plot1967g720kopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/5telxpossoshugora67g739kopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/6shugortelxposobrabotankopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/werhworotashugora.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/7sredworshug67g.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/8owin-dinkarbon.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/9lagerxwzamanihe702kopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/10jaiwanijasha701kopija.jpg)
![[]](/img/p/puchkow_w_n/6kandidatwkandidaty/11kuzxmsryboj67g784kopija.jpg)