Вечером Игоря вызвали на работу. Что-то срочное и безотлагательное. Наши планы пришлось отложить. Хотя за то время, что мы встречаемся, я должна была привыкнуть к его постоянным отлучкам и форс-мажорам, и все-таки где-то в глубине души было обидно. И совсем не хотелось его отпускать.
Когда Игорь уехал, воспоминания об экзамене обрушились на меня с новой силой. За ним я была как за барьером. А без него мне требовалась поддержка. Когда я была близка к тому, чтобы впасть в уныние, позвонила Диана, моя подруга и мой спасательный круг. Её жизнерадостность, напористость и пофигизм лучше любых лекарств поднимали настроение.
За легкомысленностью и безбашенностью, подруга прятала чуткое доброе сердце, в чем она никогда не признается. Несмотря на свой характер, она одна из немногих видела, и даже слышала по телефону, когда мне одиноко и тоскливо. И считала своим долгом заглушить депрессию подруги на корню.
Она приехала через час с шампанским и конфетами. Вкусив сладкого под градусом, она потянула меня на дискотеку. Диана уверяла, что зажигательные танцы заряжают её позитивом на неделю. Хотя я являюсь ярой противницей дискотек, она убедила меня, что это отличное средство, которое заглушит мою меланхолию. Насчет того, что заглушит, сомневаться не приходилось. Учитывая наличие излишне громкой музыки и тяжелых басов, которые буквально вколачиваются в перепонки.
Я решила поверить подруге. Вытащить меня под мигающий яркий свет стробоскопа обычно невозможно. Сегодня я согласилась.
Мы танцевали до утра. Метод Дианы работал. Мне было весело, и я забыла обо все на свете, даже о стыде.
Высокий симпатичный парень пытался завязать знакомство. Я была так пьяна, что у него это получилось. Но после фразы "Пойдем, сходим за угол" пришлось послать его вместе с его милой улыбкой, за которой пряталось желание поразвлечься за мой счет.
Как мы покидали дискотеку и добрались до дома, я помнила смутно. Помню, что садилась в такси вместе с Дианой. Проснулась у себя на диване в обед одна, с жуткой головной болью и с еще более жутким чувством стыда.
Если бы Игорь меня видел вчера, слышал, как я хихикала над плоскими шутками дискотечного съемщика, он бы, наверное, глубоко разочаровался во мне. И скорей всего, больше не приехал.
К счастью, он этого не видел. А мне нужно поскорее забыть неудачный вечер, который принес лишь сожаление.
Вечером приехала Диана, чтобы опохмелить меня, как выразилась подруга. Хотя от мысли даже о капле шампанского меня начинало мутить, а в висках стучали молоточки. Оказав скорее моральную поддержку, Диана упорхнула на свидание.
На следующий день, желая исправить неудачный опыт и порадовать себя без последующих угрызений совести, мы с Дианой оккупировали столик в любимом кафе. Растягивая удовольствие, мы поедали эклеры, мороженое, пили не спеша из трубочки фруктовые и молочные коктейли.
Мы болтали обо всем на свете, начиная от бешеных цен и заканчивая мужчинами. Про Игоря я рассказать ей не смогла. Не потому что не доверяла. Больше из-за того, что Диана любила высмеивать парней, редко когда воспринимая их всерьез. Даже про тех, с кем встречалась, могла высказаться так, что невольно смутишься. Вот когда она сама влюбиться, станет серьезнее, тогда нам будет что обсудить.
После удара по фигуре требовалось срочно сжечь набранные калории. Собрав всех девчонок, с которыми мы общались в техникуме, компанией из восьми человек, мы отправились в боулинг-клуб. Коктейли и закуски по бешеным ценам с легкой руки Дианы были заменены литровым бокалом пива на всех с добавлением коньяка из-под стола. Игра, как и встреча, приобрели новый смысл. Мы шутили, смеялись и кидали шары. Порой выбивали страйк, что смешило нас еще больше.
Ира с Юлей пару раз упали на скользком паркете дорожки. Большинством голосов их решили посадить на скамейку запасных. Бокал пива мы допили, так что они как раз должны были придти в себя, перед тем как закончится оплаченное время.
На время игры мне удалось забыть свои тревоги и страхи. Я понимала, что веселье под градусом не самый лучший способ поднять себе дух, но пока это единственный доступный способ.
Мы были далеко не одни навеселе, но вели себя шумно, чем привлекли внимание изрядно подвыпившей компании из пятерых парней. На выходе из боулинг-клуба они под аккомпанемент грубых шуток и пошлых намеков набились в провожатые. Намерения этих парней были лишены романтизма. Скорее они сочли нас неплохим трофеем после удачной игры.
Перевес в численности был на нашей стороне, поэтому бояться нам было нечего. Так я решила. Но так было ровно минуту, до тех пор, пока Катя с Машей и Викой, которые были самые трезвые, сослались на то, что надо успеть на последний троллейбус. Проигнорировав наши возражения, они втроем ретировались под свист пьяных парней. Еще через пять минут, за Юлей приехал её недовольный парень, сказав, что на заднее сиденье возьмет только троих. Если бы он взял всех, тогда другой разговор. Бросить Диану я не могла, так же как и она меня. В конечном итоге, мы с ней остались на крыльце вдвоем в компании пятерых порядком разозленных любителей боулинга.
В нашей студенческой компании всегда так. Мы созваниваемся, встречаемся, вместе ходим в кафе, но как только намечается какая-то заварушка, большинство делает ноги. Вместо того, чтобы сплотиться и вместе дойти до транспорта или просто дать отпор. Надоело.
Звонки и сообщения девчонок, которых завтра утром будут переполнять тревога и участие, мы решили игнорировать. Таких трусливых подруг лучше не иметь. Подведут, когда будешь больше всего на них рассчитывать.
Мы вернулись в боулинг-клуб, пообещав назойливым провожатым, что скоро придем. Спросив у бармена про черный выход, мы покинули сие потерявшее былое очарование заведение.
Клуб с тыльной стороны окружал бетонный забор. И если пойти вдоль этого забора, то выйдешь аккурат к главному входу, где нас и ждали. Пришлось перелазить через полутораметровый забор. Диана более спортивная. Она перелезла без ушибов и без ссадин. Я же ободрала себе руки, порвала юбку и в придачу вывихнула ногу.
Опасаясь, что компания парней, начнет нас искать, а может и догонит, мы почти бежали. "Почти" связано с тем, что с вывихом не очень-то побегаешь. Кое-как добравшись до остановки, мы сели в троллейбус, который ехал в парк, и поехали ко мне в общагу. "Заварушка" закончилась почти благополучно.
Наутро мне было еще хуже, чем после дискотеки. Второй удар за неделю организм воспринял как форменное издевательство. Меня рвало, раскалывалась голова и во всем теле была такая слабость, что я провалялась в постели целый день. Диане тоже было плохо. Но, то ли организм у неё более выносливый, то ли характер упрямее. Она выпила шесть таблеток активированного угля, и уже в обед пошла домой. Как она сказала: "хоть показаться на глаза родителям".
На краю сознания мелькнула мысль, что сегодня у меня первый учебный день, который я прогуляла. Как сказал Минский, лекции мне ничего дать не могут. Да и желание на них ходить у меня отсутствовало. Поэтому, мелькнув, мысль была погребена под делами более приятными.
Проводив Диану, я проспала остаток дня и ночь. За окном лил дождь, укачивая монотонным перестуком, и убивая желание просыпаться, тем более вставать. Нога в области лодыжки опухла и болела. Наступать я могла только на мысок. Так и ходила по дому, как балерина.
С Игорем мы так и не встретились. Минский то ставил его в ночное дежурство, будто в этом была острая необходимость, то закидывал работой. Рассуждая логически, можно было рассчитывать, что он приедет днем. Но и днем он был на работе. Вечером же, вымотанный и уставший, он ехал отсыпаться, что неудивительно.
В тот единственный раз, когда Игорю удалось выбраться, он пришел ко мне вместе с Лешко с официальным визитом. На лестничной клетке у нас состоялась сухая беседа о направленной в Управление претензии со стороны профессора Беленького. Ведь я так и не заполнила ему тесты. Получив от меня обещание взглянуть на чертовы бумажки, они уехали. Я долго не могла поверить и, думала, от обиды мое сердце не выдержит и разорвется. Еще бы! Не видеться так долго, столько ждать и такое!
- Я не могу больше! - каждый день казался мне вечностью.
- Как будто бы я могу!
- Игорь, я серьезно.
Телефонные переговоры были последним способом поддерживать связь и утолять отчаяние. Так скучать нельзя, но я не могла ничего с собой поделать.
- Я тоже!.. Меня командируют в Москву, приеду ночью, а утром - на работу.
- Хочу тебя...
- До сих пор!? - он перебил меня.
- Увидеть! Хочу Тебя Увидеть!
Шутку на экзамене про купленных экзаменаторов он мне вспоминает слишком долго.
- Не начинай, мы же договорились.
- Кондорская, между прочим, рассказала Колтунскому, а он мужикам нашим.
- Бедненький.
- Утром перезвоню.
Нога, спустя три дня, все также болела. Пришлось идти к врачу, в надежде получить рецепт-панацею и выздороветь за пару дней. Хирург, пощупав мою многострадальную лодыжку, выписал обезболивающую и снимающую воспаление мазь. Он диагностировал растяжение связок и сильный вывих. Сказал, как только опухоль начнет сходить, делать упражнения и разрабатывать подвижность ступни. Не то лечение, на которое я рассчитывала, но да ладно. Сама виновата.
Диана куда-то пропала. После боулинг-клуба она забежала один раз на чай и исчезла. На звонки не отвечала. Дома её видели тоже редко. Мария Аркадьевна, её мама пожаловалась мне, что у дочери, кажется, появился парень.
Подруга имела свойство пропадать, а потом внезапно появляться. Причиной могло быть что угодно. Вплоть до самых серьезных проблем. О разрешении которых она потом рассказывала непременно с бравадой и самодовольством. Я каждый раз за неё беспокоилась, на что Диана только отшучивалась.
К моей радости, в одиночестве меня не бросили. Во вторник заезжал отец, а сегодня мама с отчимом. Они всегда так делали. Что мама, что отец звонили заранее и приезжали так, чтобы случайно не встретиться. Хотя прошло уже больше десяти лет, как они развелись, но наладить общение так и не смогли.
Последний раз на моей памяти, когда они приехали вместе, было пару недель назад, еще до экзамена. Без предупреждения, они ворвались в мою комнату, и, убедившись, что со мной все в порядке, учинили допрос. Все дело было в том, что общежитие гудело новостью о том, как группа ОМОНа захватила опасного преступника-террориста. И ни где-нибудь, а в нашем родном общежитии.
Когда меня забирала группа захвата, было раннее утро. Никто толком не знал, кого забрали и почему. Даже алкаши, которые с утра пораньше бегают к Си-Эн-Эн за самогонкой, и те спали. Либо были настолько пьяны, что ничего толком не рассмотрели. Зато придумали от души.
Родители решили, что я могла случайно пострадать, поэтому и примчались. Я сказала, что спала и ничего не видела. Услышав мою версию событий, они успокоились. Но всерьез задумались над тем, чтобы продать комнату в общежитии, где мы раньше жили все вместе, и купить мне квартиру.
Когда родители уехали, я решила что туча миновала. Объяснить им, почему меня забрал ОМОН было выше моих умений изворачиваться. Но не прошло и двух недель, как с мамой у меня состоялся еще один неприятный разговор.
Её приезд в будний день показался мне странным, но я решила промолчать. Мы вместе выпили чай, съели пирожные - на этом приятная часть визита закончилась. Мама отправила отчима в машину, а сама долго молчала и нервничала, перед тем как спросить, что её тревожило. Оказалось, что соседи доложили, что у меня ночует мужчина. Их очень беспокоило мое моральное поведение. Пришлось признать, что у меня появился парень. Игорь в свои тридцать четыре выглядел моложе, поэтому я смело записала его в парни.
Опережая будущие волнения и желая хоть чем-то порадовать, я рассказала, что устроилась на работу. Конечно, историю устройства пришлось выдумать, но лучше так, чем сказать правду: у вашей дочери есть редкий магический дар, о котором вы не подозреваете, и ФСБ желает заполучить её в качестве ловца террористов. Нет, это было бы слишком. Даже для меня это звучит дико.
Родители навезли мне еды на неделю вперед и помогли материально. Ведь пока я не работаю. Но в скором времени эта проблема решиться. Вспомнив о моей навязанной будущей работе, настроение испортилось. Пока меня не трогали, но их интерес невидимой пеленой висел надо мной и заставлял вжимать голову в плечи и ежиться.
Когда я коротала очередной скучный вечер, смотря телевизионный ящик, раздался звонок телефона. Веселый свист баб-ёжек напугал и обрадовал одновременно. Я схватила телефон слишком резко и быстро. Опухшая лодыжка напомнила о себе тупой болью.
- Да?
- Я буду ждать тебя на школьном стадионе за гаражами. Сможешь туда придти? - Игорь замолчал. Сердце подпрыгнуло к горлу в предвкушении долгожданной встречи.
- Да, конечно... Минут через двадцать буду, - ответила я, сдерживая острый прилив радости.
С дороги доносился шум проезжающих машин. Продребезжал трамвай.
- Буду ждать.
Вечер выдался пасмурным, но теплым. Небо заволокло облаками. Складывалось впечатление, что сейчас одиннадцать вечера, когда начинает смеркаться, а не двадцать две минуты девятого. По школьному стадиону прогуливались девушки с колясками. Они были увлечены разговором и меня не замечали.
Я кралась вдоль осинового пролеска, который примыкал к тыльной части общежития. Хвоста за собой я не заметила. Если подумать, то его и быть не должно. Игорь начальствует над всеми операми, с недавних пор, и вряд ли кто из его подчиненных без его ведома стал бы следить за мной. Конечно, приказ мог дать Минский. Скорей всего так и было. Он приказал проследить за Игорем, поэтому он и осторожничает. Звонил с неизвестного номера, за мной не зашел, и, в-третьих, приехал на чужой машине - около гаражей стояла лишь одна машина - темно-серая восьмерка с заляпанными грязью номерами.
Сосны заканчивались. Меня от машины отделяли асфальтированная стадионная дорожка и песок у гаражей - открытая для обзора территория.
Надо всегда исходить из самого худшего, а надеяться на лучшее - девиз сегодняшнего вечера и, вообще, всяческих передряг. Если меня заметят тот или те, кому меня видеть не следует, то Игоря ждут проблемы, поэтому лучше перестраховаться. От мысли, что нас могут разлучить, в горле собирался горячий соленый ком. А ведь запросто. Игоря переведут в другой город и всё - ноль хлопот.
Вместо того, чтобы выйти на дорожку, я под прикрытием деревьев направилась к гаражам. Оглядываясь, как шпион-любитель, я пролезла сквозь кустарник молодых берез, в посадке которых принимала когда-то участие, и оказалась перед гаражами. На пеньках, метрах в тридцати от меня, распивали водку двое мужиков. Я прошмыгнула в щель между гаражами, достаточно широкую, чтобы пройти.
С другой стороны, он бы не позвонил, если бы за ним следили в настоящее время. Значит, он оторвался от хвоста. Получается, я веду себя по-идиотски? Я остановилась. Ну уж нет, если бы он был уверен в том, что оторвался от слежки окончательно, то подъехал бы к подъезду!
Пройдя между гаражами, я вышла к машине со стороны водителя. Игорь затянулся и выкинул окурок в траву. Ему очень шло курить. Я против курения, конечно, но когда он затягивается и выпускает из носа дым, щурясь от его едкости, мне хочется быть этой чертовой сигаретой, настолько сексуально он курит.
Он осмотрел меня с ног до головы и нахмурился. На мне было платье и красная ветровка с капюшоном, завершающаяся под грудью. Опухшую ногу я скрыла вязанными крючком белыми сапогами. Я подошла к машине и положила локти на открытое до предела стекло. На платье имелась высокая шлица - проходи кто сзади, я бы так не гнулась.
- Возьму не дорого, всё сделаю быстро и качественно. Презервативы только розовые, без запаха, - сказала я и широко улыбнулась. - Ну что, красавчик, берешь?
- Куда катиться мир, - Игорь покачал головой и улыбнулся сквозь тяжкие раздумья, которые так просто не спрячешь, тем более уж от меня.
Мы некоторое время смотрели друг другу в глаза. Он опять пытался угадать мое настроение, которое, по его мнению, я всегда скрываю. Не раз и не два я ловила на себе этот взгляд. В ответ я смеялась, возмущалась, но все бесполезно.
Его глаза опасно блеснули.
- Что делать умеешь?
Меня смутил вопрос. Я ответила по накатанной.
- Всё, что захочешь, дорогой, - и провела указательным пальцем по его ложбинке между ключиц.
Игорь хотел ухватить меня за палец, но я успела его отдернуть.
- Ну, так что? - я понизила голос.
Он опустил взгляд на мою грудь и растянул губы в самоуверенной улыбке.
- Деньги дома оставил. Как насчет службы на благо родины?
- Наглец!
- Ты подумай.
Я села на заднее сиденье и сбросила капюшон. Игорь смотрел на меня через водительское зеркало. Его лицо потемнело, а глаза приобрели пугающую глубину. Думал он не о ценах на бензин, о чем сокрушался ведущий новостей по радио. Сердце забилось быстрей. Но его томящий стук был мне в удовольствие. Внизу живота растекалось горячим и приятным.
Он опустил голову, пряча улыбку. Я тоже улыбнулась и постаралась расслабиться, насколько позволяла боль в ноге, которая, то затихала, то пульсировала с новой силой.
- Какие будут новости? Лучше сразу с плохих, - сказала я.
Он перелез на заднее сиденье и достал из кармана кресла два одноразовых стаканчика и водку. Две коробки горячего шашлыка и запеченных овощей лежали позади меня и источали непередаваемый аромат. Мои возражения он отмел, сказав, что стресс нужно снимать чем-то крепким, не молоком и не чаем. Чей стресс он имел в виду, я не стала уточнять.
Разлив водку по стаканам, он вручил один стакан мне. Я поднесла к окну - грамм сто, не меньше.
- Минский хочет убедиться, что я не веду двойную игру. Телефон мой прослушивается, машина тоже на контроле.
- А ты не ведешь?
- Я уже и сам не знаю.
Он стал серьезным.
- За что пьем? - я нанизала на вилку запеченный перец и обмакнула в майонез.
- За тебя. Давай руку - будем пить на брудершафт. До дна.
Я посмотрела в стакан и подняла на него глаза. По традиции, после того как стаканы осушены, положено целоваться?
Мы скрестили руки, так, что его локоть залазил мне подмышку, упираясь под грудь. Я села удобнее, и еще раз оценила размер налитого.
- За меня, так за меня, - я пила большими глотками, зная, что если остановиться или задуматься о том какую гадость пью, эта самая гадость полезет назад.
Пищевод и желудок обожгло. Я сморщилась и попыталась занюхать перцем, но эффекта ноль. В горле стоял ад, из глаз текли слезы.
- Я думал, не осилишь, - Игорь усмехался. Он положил ладонь мне на талию и притянул к себе. Во рту стоял горький привкус водки. Его рот был горячий, поцелуй - требовательный. От горла до живота натянулись струны удовольствия, которыми перебирали его умелые руки.
Ветровка снята, лямки платья опущены, лифчик расстегнут... Одежда, которую мы все-таки сняли с себя, валялась где попало. Я глотала ртом воздух, задыхаясь от наслаждения, тяжести, и духоты.
Игорь потянулся к бардачку за соком. Пить хотелось жутко.
- Нашел, сукин сын!
Из-за кирпичного угла дома выглядывал бампер белой машины.
Пришлось быстро приводить себя в порядок и уезжать отсюда.
Игорь завел мотор. Дорога для выезда одна - мимо слежки, конечно, можно попытаться удрать через стадион...
Он меня не просил, но я решила все-таки пригнуться. Убрала коробки с шашлыком, который чуть не раздавила, легла на спину и подогнула ноги.
В окне мелькали кроны деревьев.
- За нами едет?
Игорь следил за дорогой.
- За нами, - ответил он, растягивая слова.
Игорь выехал на оживленную улицу. Вид в окне сменился. На смену деревьям пришли густые грязные облака.
Игорь завернул налево - я едва удержалась на сиденье. Не самое удобное положение - лежать в несущемся на всех парах автомобиле.
Вид в окне постоянно менялся. Под визг тормозов выныривали лупоглазые окна, снова облака, столбы, провода и опять деревья. Я наловчилась: уперлась рукой в спинку кресла и меня теперь только укачивало. Даже в сон потянуло.
Резко затормозив, Игорь выкрутил руль в очередной раз. В окне мелькнул высоченный тополь и через секунды три раздался характерный грохот. Проминающегося железа.
- Водить бы научился, сопляк.
Выехав из города, он остановился, резко и зло. Я открыла глаза.
Игорь открыл окна и поджег сигарету.
- Игорь, что тебе будет из-за нас, если всё откроется?
- Ничего мне не будет, - ответил он, словно пытался переспорить меня.
- Скажи мне правду. Чем тебе это грозит? - я приподнялась на локте.
- ЭТО? - он приподнял бровь.
Я покачала головой. В другой раз я бы смутилась, но сейчас меня больше волновал его ответ.
- Да. ЭТО.
- ЭТО может грозить только тебе, и то процент очень низок. Ты же пьешь таблетки, ведь так?
О Боже, ну причем здесь залет?
- Ты можешь ответить серьезно?!
Он улыбался.
- Я такими вещами не шучу.
Я тоже не шучу, никогда. Не хочет говорить - клещами тащить не буду.
Мимо машины проскакала лошадь с наездником. Я выглянула в окно. На песочном поле, огороженном сеткой, тренировались наездники. Впритык к полю протянулся покрытый алюминием склад, который ныне используется под конюшню.
Игорь закрыл изнутри машину и перебрался ко мне. Так мы и заснули, в объятьях друг друга, наблюдая за тем, как небо, заволоченное облаками, сереет до цвета мокрого асфальта, а в небе зажигаются звезды.
Продолжение: глава 10