Пудов Максим Леонидович : другие произведения.

В конце дороги

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

В конце дороги

Вдоль дороги - лес густой

с бабами ягами,

а в конце дороги той -

плаха с топорами.

В. Высоцкий

Часть первая

Марк

*

   В год 1469 Сонной проповеди комета явилась с востока, и был сильный ветер на земле русской, и пожары частые, ранний снег и долгая зима; весной снег не таял, а лежал до самого дня солнцестояния, и колос не вызрел, и плоды не завязались, и наступил голод; земля плохо родила ещё четыре года, но на пятый тучи рассеялись, и возрадовались люди.
   Отправился я с посольством в землю аглицкую, и там узнал от монахов учёных, что приплыли к англам купцы из-за моря на волшебных кораблях и рассказали им, что упал на землю огненный дэв, и страна та необитаема стала, как во дни до сотворения человека, и отравлены там воздух и воды, и плоды нельзя есть, и гады невиданные выползли на поверхность из недр.
   Купцы эти платят золотом за меха и лес и возят безземельных в дальние страны, где каждый может построить дом и распахать поле или жить охотой; монахи аглицкие тоже были в южных странах за морем и там выстроили монастыри и вернулись некоторые назад, чтобы свидетельствовать перед королями франков и прочих немцов и просить их отпустить с ними самых бедных и храбрых; а я в портах аглицких видел корабли волшебные и взошёл на борт одного из них; корабль этот может увезти за раз тысячу человек, и скользит по волнам, словно водомер на пруде, а за день покроет тысячу вёрст.
   И беседовал я с купцами заморскими и видел, что они не люди, но чудные творения Создателя, и в Бога веруют Спящего и милостивого, как и мы сами, и молятся на Подушке, а некие - сложив руки, словно наши новгородские схизматики, но Милосердия тоже достойны, если примут Подушку из рук святого или праведника, и я решился плыть в земли южные и проповедовать, но жду благословения патриаршего и от государя нашего позволенья уехать.
  
   Донесение сиё писано в год 1475 С. п.
   братом Афанасием в городе Лондоне.

1

Персефона, Заполярье, округ Мангазея,

1606 год С.п. (Сонной проповеди).

   Купец был тавром и носил бобровую шубу, полы которой мели снег. Рожки свои он позолотил, а короткие курчавые волосы и жидкую бородёнку выкрасил хной. Тяжёлый золотой браслет красовался на его левой руке, а правой тавр вертел на цепочке шарик из камня искроцвета - амулет, который должен был помочь купцу в торговле. Он остановился перед упряжкой Марка, взглянул на собак, на шкурки в санях, взял одну - соболиную - и встряхнул, а потом подозвал приказчика. Тот прибежал, держа в руке кожаный саквояж. Приказчик был из городских, судя по коротко подстриженной бороде и перчаткам из мягкой кожи.
  -- Возьми у парня шкурки? - велел ему тавр и уронил соболя обратно, а потом склонил голову набок и причмокнул губами, внимательно присмотревшись к лайкам, которые равнодушно косились на него, вывалив языки из пастей.
  -- Продашь свою упряжку? - спросил купец у Марка.
  -- Нет. - Парень покачал головой.
  -- Я хорошо заплачу.
  -- Нет.
   Торговец пожал плечами, усмехнулся и собрался уйти, но Марк поймал его за руку и выпалил: - Постой-ка, я мушкет хочу купить!
  -- Мушкет? - переспросил тавр. - Какой тебе нужен? Наверно, длинноствольный, ты же охотник.
  -- Новый, - ответил Марк. - С нарезкой в дуле.
  -- Ого! - Купец покачал головой. - Зачем охотнику такой?
  -- Захотел, и всё! - Марк упёр руки в бока и плюнул на снег. - Тебе-то что? Если есть мушкет, продавай, а нету, так у другого купца найду.
  -- А ты не больно-то вежлив! - огрызнулся приказчик. - Смотри, не возьмём твои шкурки, повезёшь их тогда в Дудинку.
  -- Там дороже продам, - ответил Марк.
  -- Постой-ка, брат! - Тавр махнул рукой, велев приказчику замолчать, и взял из саней уже другую шкурку - беличью. - Хороша! - Он подмигнул Марку. - Повезло тебе! Цензоры только месяц назад разрешили продавать на Персефоне нарезное оружие. Вёз я один мушкет дьяку вашему, а тот вдруг помер.
  -- Убили его разбойнички местные! - пояснил приказчик и так посмотрел на Марка, словно узнал в нём одного из этих самых разбойников.
  -- Уйди, брат, уйди! - Тавр поморщился и взял ещё одну шкурку. - Мушкет с нарезкой дорого стоит. Сколько дашь за него?
  -- Пять шкурок! - выдохнул Марк. - Собольих.
  -- Смеёшься ты, что ли? Не меньше десяти он стоит! - махнул рукой тавр.
  -- Семь!
  -- Восемь!
  -- И патроны к нему! - заявил Марк.
  -- Есть и патроны, а потом ещё привезу, или вот приказчику моему закажешь, он пришлёт с караваном. Девять шкурок!
  -- Восемь.
  -- Маловато.
  -- Ну и вези мушкет обратно на Кентавру свою!
  -- Ладно уж! - Купец вытащил из-за своей спины приказчика и велел сходить за мушкетом, а сам забрал у него саквояж, раскрыл и достал оттуда инопланетную машинку для записи и счёта.
   Пока тавр разговаривал с машинкой на своём языке, Марк отвернулся и глянул в сторону ближайшего кабака, на крыльце которого мёрзли его друзья - Шут и Копейка. Они кутались в свои полушубки и прятали носы за высокими воротниками. Приказчик принёс мушкет, завёрнутый в оленью шкуру, ящичек с патронами и раскладной стул для купца. Тавр уселся, посоветовался со своей памятной машинкой и велел приказчику начинать обмен.
   Тот отсчитал сначала восемь соболиных шкурок и сбросил их в мешок, а затем приступил к остальным. Приказчик встряхивал каждую, вертел, гладил и дул на мех, называл Марку свою цену и ждал ответа, чтобы начать торговаться. Иногда тавр вмешивался и поднимал цену. Приказчик со вздохом убирал шкурку в мешок, а купец только усмехался. Когда самые дешёвые шкурки полетели в мешок, тавр сказал Марку, сколько всего денег тот выручил за меха.
   Парень кивнул и назвал номер своего счёта в банке, тавр приказал машинке перевести деньги, а потом приказчик выписал Марку бумажный чек. Купец прижал к чеку свой перстень, обмакнув его перед тем в густую красную жидкость, которая не замерзала на холоде.
  -- Опробуй сегодня карабин, - сказал купец Марку. - Где-нибудь за околицей, а то все решат, что на посёлок напали разбойники. Я уеду отсюда завтра. - Тавр поднялся со стульчика и пошёл смотреть на меха, что предлагали другие охотники, а приказчик кивнул парочке подручных, которые погрузили меха на летающие сани, что парили в воздухе на уровне пояса, и встали по бокам. Из деревни долетел сюда звук выстрела маленькой пушчонки, - полдень, и с древних елей упали пласты снега, напугав собак и запорошив меха у тех охотников, что расположились под самыми деревьями.
   Марк поглядел, как они отряхивали шкурки, спрятал чек в кожаный кошель, который висел у него на шее за пазухой, и запахнул тулуп. Тут же Копейка прыгнула ему на спину и сбила парня с ног.
  -- Маркуша, я замёрзла уже! Почему так долго? - Девушка поднялась на ноги, отряхнула снег с короткого полушубка и упала в сани. - Вези меня греться! - Чёрные косички разметались по спине, словно маленькие змейки на голове у Медузы Горгоны.
   Марк помнил этот греческий миф, который отец рассказывал ему в детстве. Шут тоже подошёл к саням и потянулся к мушкету, а потом увидел ящик с патронами и заглянул в него.
  -- Не повезу я вас всех! - заявил вожак упряжки по кличке Шалый, повернув голову.
  -- Марк, чего он огрызается? - удивилась Копейка.
  -- Я же велел тебе молчать на ярмарке, - укорил тот пса.
  -- Ты ящик этот в сани положишь? - спросил Шалый уже шёпотом.
  -- Да.
  -- Тогда девицу гони.
  -- Ладно.
  -- Маркуша, неужели мне придётся идти пешком через весь посёлок? - заныла Копейка.
  -- Ничего с тобой не случится.
   Лайки скалили зубы и виляли хвостами. Копейка чертыхнулась и слезла с саней, надув губки. Шут помог Марку положить в сани ящик с патронами и потянул девушку за руку. Они вдвоём побежали вперёд, а Марк прикрикнул на собак и пошёл рядом с упряжкой, чтобы согреться.
   В деревне собрались сегодня сотни охотников и купцов, постоялые дворы были переполнены, и Марк сумел получить лишь одну комнату, да и то потому лишь, что давно знал хозяйку дома. В кабаках, шатрах и ярангах пьянствовали охотники, купцы предпочитали гулять на постоялых дворах, где были свои кухни и запасы вин, которые хранили не в подвалах, а на чердаках. В погребах на льду круглый год держали мясо и рыбу.
   Над деревней возвышались три чёртовых ветряка. Один их них - над баней, где тавры предлагали посетителям окунуться в рукотворные прудики с пузырьками воздуха, которые поднимались со дна, а то и с бурлящей водой, как в горячих источниках, про которые рассказывали паломники с юга. Второй - над постоялым двором, а третий - возле банка, куда и зашёл Марк, оставив у входа упряжку и трясущихся от холода друзей. Желтый свет фонарей под потолком похож был на солнечный, только не грел. Хозяин банка, как и купец, тоже был тавром. Он сидел в кресле на возвышении посреди зала в толстом свитере, меховых штанах и унтах и покуривал трубочку, а девушки-таврианки нажимали на клавиши памятных машинок.
   Марк огляделся, махнул рукой хозяину, который чуть заметно кивнул в ответ, и остановился возле своей подружки - таврианки. У неё было прозвище Фируза, полученное за цвет сияющих глаз и вечную улыбку.
   Они познакомились летом, когда Марк водил компанию тавров из банка в паломничество на озеро Лама, где, по преданьям инопланетников, они впервые высадились на Персефоне.
   Девушка приняла чек, глянула на экран своей машинки, сказала, что деньги уже пришли, и спросила, сколько Марк хочет получить на руки. Он взял сорок рублей серебром и ещё десять - медью и сунул в карман подарок от банка - пачку инопланетного трубочного табака. Здесь и трубки тоже продавали, они лежали за стеклом, но никто в посёлке не купил бы их за такие деньги, - самая дешёвая стоила не меньше хорошей лайки.
  -- Марк, когда ты сбежишь в свой лес? - спросила Фируза, чуть наклонившись вперёд.
  -- Хочешь поехать со мной?
  -- Нет, хочу нанять тебя провожатым для странников.
  -- Кто они? Паломники?
  -- Нет, просто странники. Они ездят везде для того, чтобы увидеть новые места и получить удовольствие.
  -- Шпионы?
  -- Нет! - Фируза усмехнулась.
  -- Значит, паломники. - Марк кивнул головой.
  -- Ну, что-то вроде. Если им понравится какое-то место, то они опять туда вернутся, и со временем оно наполнится благодатью.
  -- Они святые, что ли? - удивился Марк.
  -- Вряд ли.
  -- Если хорошо заплатят, отведу, куда захотят.
  -- Заплатят, не обманут, - заверила его девушка.
  -- Тогда по рукам!
  -- Я пришлю их к тебе.
  -- Знаешь, где я живу сейчас?
  -- Да. - Фируза подала парню свою чистенькую ладошку, он встряхнул её посильнее и подмигнул подружке.
   Копейка встретила Марка радостным воплем, а Шут укоризненно покачал головой.
  -- Купил бы ты себе шубу, - буркнул Марк.
   На постоялом дворе он покормил собак, наказал вожаку посматривать по сторонам и через заднюю дверь вошёл в дом, пропустив вперёд Шута с патронами в ящике. Мушкет новый Марк никому не доверил. Он отдал Копейке ключ от комнаты, а сам заглянул в трапезную. Нестройное пение пьяных постояльцев смешалось с визгливым хохотом девок, шкворчало сало на сковородке и стучал в бубен шаман, невесть как забредший сюда.
   Марк пробрался на кухню, где командовала поварами хозяйка постоялого двора. Ей было 27 лет, она не уступала Марку в росте и в силе, длинные светло-русые волосы собирала в узел на затылке, любила носить белые рубахи, меховые штаны и мягкие сапожки. Увидев Марка, Ефросина - так звали хозяйку - обняла его за шею, чмокнула в щёку и дёрнула за волосы.
  -- Ты один? - спросила она у парня.
  -- С друзьями.
  -- Сколько их?
  -- Двое.
  -- Ох! Ну ладно, покормлю я вас. А это у тебя что?
  -- Мушкет новый. Я пойду.
  -- Подожди-ка! - Ефросина вытащила из шкафчика четырёхгранную бутылку с красным вином и сунула Марку. - Выпейте пока.
  -- Спасибо.
  -- Дети хотели тебя увидеть.
  -- Пришли их в мою комнату. А муж твой где?
  -- В кабаке, где ж ещё ему быть!
  -- Здесь ему не нравится? Или вино твое плохое? - Марк встряхнул бутылку. - Или прогнала?
  -- И прогнала бы, если б ты вместо него остался!
  -- Лет через пять, если жив буду.
  -- Ты и пять лет назад это говорил. Или раньше? Семь!
  -- Васька твой, небось, в картишки играет с франками!
  -- Держать его я не стану, надоел уже!
  -- Не бойся, не трону я этого пьяницу, если встречу.
  -- Я не его, а тебя жалею.
  -- Я знаю. - Марк хотел прижать к себе женщину так сильно, чтобы она пискнула, но постеснялся поваров - маленького китайца и немца, который был длинным и тощим, как мартовский кот.
   Две девчушки набросились на Марка в коротком коридорчике второго этажа возле лестницы. Семилетняя Варвара была в меховых штанишках и вязаной безрукавке поверх льняной рубашки. Она раскрасила лицо, словно индейский воин, и держала в руке деревянный топорик.
  -- Я сниму с тебя скальп, бледнолицый! - воскликнула девчонка.
  -- И я тоже! - пятилетняя Марина воткнула в пшеничную косу орлиное перо, а на шею повесила ожерелье из медвежьих когтей.
  -- Но у меня только одна голова, - ответил Марк.
  -- Что же делать? - Марина поглядела на сестрёнку.
  -- Я куплю свою жизнь, ладно?
  -- А сколько ты заплатишь?
  -- Рубль.
  -- Два, - тут же ответила Варвара.
  -- Согласен. - Марк попятился к двери в свою комнату и распахнул её ногой. - Заходите.
  -- Это ловушка! - воскликнула Марина. - Там другие бледнолицые!
  -- Здесь мирная фактория! - возмутился Шут, который подкидывал поленья в железную печку. - Добро пожаловать, великие вожди!
  -- Привет! - Копейка улыбнулась девчушкам и поманила их ближе к тёплому железному боку, о который она грела руки. - Ого, как страшно вы раскрасили себя! Вот Шут объяснит вам, что значат ваши рисунки, он в детстве любил очень себя раскрашивать, поэтому его и прозвали Шутом.
  -- Правда? - спросила Варвара у Марка.
  -- Да. Шут, покажи им, как надо расписывать лица.
   Парень покачал головой, но отнекиваться не стал, лишь попросил девчонок найти в комнате лист бумаги и нарисовал угольком свирепое лицо, а потом покрыл его знаками, рассказывая, о чём говорит тот или другой.
   Марк водрузил бутылку на стол, положил рядом мушкет в оленьей шкуре и достал из кошелька деньги для выкупа. Серебряные рубли отчеканены были в Красноярске на заводе тавров и радовали глаз своим блеском. На одной стороне монетки помещался профиль царя Дмитрия, а на другой - цифра один и надпись: "Красноярский монетный двор".
   Девчонки поделили добычу и подступили с угрозами к Шуту. Парень покосился на Марка и объявил того своим казначеем. Копейка сказала, что расскажет детям сказку, чтобы спасти свою жизнь и свои чёрные косички, но девчушки не согласились и решили продать пленницу франкам. Марк отдал мушкет Шуту и уселся в креслице - единственное в комнате. Марина тут же забралась к нему на колени и принялась наматывать на руку пряди светлых волос охотника. Варвара постеснялась лезть к нему на руки и лишь потёрлась щекой о бороду Марка.
  -- А ты, правда, наш отец? - спросила у него Марина.
  -- Да. - Парень переглянулся с Копейкой. - А ты откуда знаешь?
  -- Мама нам давно уже рассказала, только велела никому не говорить.
  -- Все и так знают! - усмехнулась Копейка, которая успела выпить вина и скинула свой полушубок, оставшись в меховой безрукавке и расшитых бисером штанах.
  -- Я не хочу, чтоб девчонок дразнили.
  -- Ты давно себя в зеркале видел? У них твои волосы и глаза твои.
  -- Как две капли! - подтвердил Шут.
  -- Василий-то чёрненький, а Ефросина рыжая, в кого же ещё девчонкам быть светловолосыми! - Копейка наполнила вином пару стаканов и подала один Марку, а другой оставила себе.
  -- А мне как пить? - возмутился Шут.
  -- Из горлышка, - предложила Копейка.
  -- Нет уж! - запретил Марк. - Варварушка, принеси ещё один стакан.
  -- Ладно. - Девчонка отдала ему свой топорик и выскочила из комнаты.
  -- Дозволишь взглянуть на мушкет? - спросил Шут.
  -- Дозволяю. - Марк махнул рукой и в два глотка осушил стакан.
   Копейка снова его наполнила густым вином и про себя тоже не забыла. Шут между тем развернул на столе оленью шкуру, взял мушкет и вертел его в руках, то упирая приклад в плечо, то заглядывая в дуло. Он подёргал затвор, понюхал пальцы, на которых осталась капля масла, а потом достал из коробки патрон и взвесил в руке.
  -- Тяжёлый! - воскликнул Шут. - Далеко пуля улетит.
  -- Опробую его скоро.
  -- Я бы тоже хотел.
  -- Сумеешь сделать такой мушкет?
  -- Не знаю. - Шут задумчиво покачал головой. - Вещь незнакомая.
  -- Так и скажи, что не сделаешь!
  -- Сделать-то можно всё, что угодно, вот только времени много уйдёт и денег, - ответил Шут.
  -- Деньги у меня есть, а времени у тебя - месяц.
  -- Ха-ха! Хорошо, если к лету сделаю.
  -- А быстрее нельзя?
  -- Металл подходящий найти надо, а потом ещё обработать его.
  -- Пап, я лучший стакан из буфета взяла! - Варвара влетела в комнату и отдала гранёную посудину Шуту.
  -- Спасибо, - сказал ей Марк. - Иди сюда.
  -- Я пойду уже. Я мамку встретила, и она велела нам тебе не мешать. Пошли, - позвала она сестру.
  -- Пап, ты не уедешь? - спросила Марина, обнимая Марка.
  -- Не так быстро, ещё побуду здесь.
  -- А когда потом вернёшься?
  -- Скоро. - Охотник поцеловал девчушку и проводил её взглядом.
  -- Может, тебе навсегда остаться? - спросил Шут, отняв, наконец, у Копейки бутылку.
   Марк только хмыкнул в ответ. Шут держал маленькую кузню у дороги, где подковывал лошадей и чинил ружья и всякую мелочь, мог сделать наконечник для стрелы, гвозди и рыболовные крючки, но мечтал пойти работать на заводик, который пару лет назад открыли тавры в Дудинке.
   Когда-то друзья вместе учились грамоте в школе, что открыл отец Марка в деревне Казарка. Деревня вскоре стала селом, папаша Марка сделал в школе бревенчатую пристройку, где учил якутов и индейцев говорить и писать по-русски, а сам перенимал у них франкский язык и потом давал уроки этого исковерканного франкского самым способным детям. Впрочем, ирокезы и сами франки, что путешествовали более сотни лет и пересекли пролив, чтобы из Америки перебраться в Сибирь, говорили именно на таком языке. Скоро уже Марк и Шут понимали их, а пришельцы сносно ругались по-русски.
   Но лучшим учеником в классе был школьный кот Варяг - толстый рыжий котяра, который выучился говорить по-человечески, когда сам Марк лепетал невесть что. Следом котяра выучил франкский, болтая с сыновьями переселенцев, по-немецки болтал с лесорубами, а на кантонском диалекте - с поварами и приказчиками, которых много привезли с собой монголы. Варяга даже украли как-то раз индейцы, чтобы продать аресианскому цензору, но кот вернулся через месяц. Был он тощий, со свалявшейся шерстью, но зато неплохо понимал ирокезов и мог даже обсудить с ними цены на лошадей или на собак.
   Потом в селе появилась Копейка со своим семейством - родителями, двумя братьями и двумя сёстрами. Все думали, что приезжие - монголы, но отец Марка поговорил с главой семьи, и объявил, что они - кенжики, - так назывался малый осколок некогда крепкой Синей орды.
   Прозвище своё смуглая девчонка получила потому, что всем пожалевшим её говорила: "Мне копеечки вашей не надо!". Приезжим помогли сложить дом, а вскоре в Казарке выросла кенжикская слобода. Китайцы отстроили вторую, а ирокезы - третью.
   Из коридора послышались быстрые шаги, и в комнату влетела Ефросина. Она щёлкнула Шута по носу, обняла Копейку и махнула рукой служанке, которая с трудом удерживала на руках поднос, уставленный судками с ухой и супом и тарелками с закусками. Шут поставил мушкет в угол, смахнул со стола оленью шкуру, и служанка со вздохом облегчения плюхнула на него поднос.
  -- Выпьешь с нами? - спросил Марк у хозяйки, но та покачала головой.
  -- Пошли со мной, друзья без тебя отобедают. - Ефросина потянула Марка за руку. - Девчонок видел?
  -- Ага.
  -- Они у сынишки франка заезжего научились красить лица. Он купцов на охоту возил и князя нашего.
  -- Князя?
  -- Таримку.
   Тарим был якутским князем, пару лет назад пошедшим под руку царя московского, и кроме него и дьяка, которого недавно убили, от Казарки до самого Якутска не было другого представителя власти.
  -- Эй, оставьте и мне закуску! - воскликнул Марк прежде, чем подружка утащила его из комнаты.
  -- Иди, иди, тебя, всё одно, Ефросина накормит! - буркнул Шут.
  -- И приласкает, - добавила Копейка.
  -- Да уж как без этого! - подмигнула ей хозяйка.
  -- До смерти не укатай! - усмехнулась девушка.
  -- Тебе-то что! - Ефросина вытолкнула Марка в коридор, вышла сама, закрыла дверь, огляделась и повисла у дружка на шее. - Пойдём ко мне, пока дети играют, и служанки не прибежали. Ничего не могут без меня сделать!
  -- А ты кому-нибудь доверишь дом свой?
  -- Нет. - В спальне хозяйки царил полумрак, лишь один светильник сиротливо прятался под абажуром из плотной ткани, да в окно, что выходило во двор, заглядывал месяц.
   Марк закрыл тяжёлую дверь на засов и обнял Ефросину.
  -- Тебе бы я доверила всё, - сказала она, прижимаясь к дружку. - Но ты ведь не останешься.
  -- Когда-нибудь останусь.
  -- Не боишься, что поздно будет? Дочки без тебя вырастут.
  -- Может, потом поговорим? - Марк скинул рубаху, взял женщину на руки и отнёс на кровать.
  -- Соскучилась я, ты ведь уже два месяца не появлялся, вот и тороплюсь обо всём сказать, о чём думала без тебя. А ты? Или не только за зверем ходил, но и на девок тоже охотился?
  -- В лесу девки не живут.
  -- Знаю я тебя!
  -- Что, не люб уже?
  -- Ох, мы только время теряем за болтовнёй этой! Обними меня крепче!
   Марк с радостью исполнил приказание подруги, и они устроили весёлую возню, избавляясь от одежды. Когда-то давно знакомый маньчжур хвастался, что научился ублажать женщин из книжки, написанной даосским монахом. Марк последовал его совету, и теперь во время соития с подругой позволял своим мыслям уноситься далеко, чтобы не быть осмеянным за торопливость.
   И теперь он представил, как увезёт с собой Ефросину с дочками и поселит в лесной избушке или в деревне у якутов, а то и у долган, - те потише живут. Можно на самое побережье уехать, куда большие купеческие суда приходят из Архангельска и лодьи тавров, скользящие по воде, взбегают на прибрежную гальку, а некоторые по земле ещё дальше плывут на вихрях воздушных, да и летучие корабли часто спускаются с неба. Ефросине там понравится, и дочкам тоже, столько новых людей и вещей чудных они увидят, а постоялый двор и на побережье можно держать, чтоб женщина не скучала, пока он отлучаться будет.
   Но вот подруга вскрикнула, сжала Марка ногами, покусывая его за ухо, и рассмеялась. И тут же в дверь постучали, тихо, но твёрдо. Марку было не до того, чтобы проверять, кого там принесло, и он остался в постели. Ефросина спряталась под одеяло, и Марка укрыла, положив голову ему на грудь.
  -- Служанка стучала, - шепнула женщина. - Может, теперь открыть?
  -- Она уж ушла.
  -- Ну, ладно.
   Какой-то пьянчужка забормотал в коридоре, проходя мимо двери спальни, потом стукнул кулаком в другую, закричал на кого-то, а через мгновенье грянул выстрел. Марк, сообразив, в какой комнате могли стрелять, спрыгнул с постели и кинулся в коридор. Увидев распахнутую дверь своей комнаты, он в три шага добрался до неё и заглянул внутрь.
   В креслице сидел удивлённый Шут с мушкетом в руках, а на полу лежал на боку пузатенький мужичок, из-под которого натекла небольшая лужа крови. Заглянув ему в лицо, Марк узнал в убитом мужа Ефросины - Василия. У того и лицо уже побледнело, глаза закатились, а руки, прижатые к животу, расслабились и повисли толстыми серыми плетями, которые перевили синие жилы.
   Рядом валялся большой нож с ручкой, оплетённой ремешком. Марк подумал, что Василий, наверное, выиграл этот нож у какого-нибудь охотника, иногда ему везло, он только с шулерами не мог тягаться, но они давно оставили пьянчужку в покое. Как-то раз он хотел поставить на кон постоялый двор жены, но Ефросине тут же доложили об этом, она явилась в кабак, где шла игра и предложила Василию поставить на кон себя, а шулерам сказала, что дом принадлежит ей, а не мужу, и что они не получат ни гвоздя и ни одного черепка от разбитой тарелки.
   Жульё всё равно наведывалось на постоялый двор, требую от хозяйки заплатить долг муженька, но тут с охоты вернулся Марк, пару разбойников нашли в речушке с простреленными головами, другие притихли, а потом украли Василия и увезли в Дудинку, где продали прибрежным жителям. Работник, однако, из него вышел никудышный, и никто его не стал ловить, когда он сбежал через полгода. Вася вернулся к жене и умолял не бросать его.
   И вот теперь пьянчужку достала пуля, выпущенная из мушкета Марка. Охотник вздохнул и про себя прочитал короткую молитву, а потом огляделся.
  -- А где Копейка? - спросил он, окинув взглядом комнату.
  -- Вниз позвали, - прошептал Шут.
  -- Кто?
  -- Служанка.
  -- За что ты его? - Марк указал на тело.
  -- Он тебя искал, а потом на меня кинулся. Вот, ножом размахивал. Я и не целился в него, и стрелять не хотел, но крючок спусковой у мушкета легко поддаётся. Бах, и всё! - Шут огорчённо махнул рукой.
   Тут в комнату заглянула Ефросина, которая успела одеться и собрать волосы в узел.
  -- Ты убил его! - воскликнула она, склонившись над телом мужа.
  -- Прости, - прошептал Шут.
  -- Творец это допустил, значит, так тому и быть, - сказала вдова. - Он один был? Ты друзей его не видел?
  -- А разве у Васьки друзья остались?
  -- Собутыльники.
  -- Он один пришёл. - Шут протянул мушкет Марку. - Возьми.
  -- Не бери! - запретила Ефросина. - Скажут ещё, что это ты Васю застрелил! Пускай у Шута останется.
  -- Я признаюсь, - сказал тот. - Я всё расскажу.
  -- Кто ж тебе поверит, - буркнул Марк.
  -- Поверят, если тебя не найдут здесь. - Ефросина повернулась к дружку и подтолкнула его к двери. - Одевайся и уезжай.
  -- Бежать?
  -- Она дело говорит, - согласился Шут.
  -- Через окно уйдёшь, - сказала хозяйка.
   Марк хотел возразить, но решил, что одеться-то ему всё же следует, и вернулся в спальню. Скоро и Ефросина явилась с тулупом и шапкой дружка.
  -- Я велю никого не пускать в дом, пока ты не уедешь, - сказала она.
  -- Поехали вместе. - Марк обнял подружку. - И дочек с собой возьмём.
  -- Куда?
  -- На север - на побережье.
  -- Бросить всё?
  -- Да.
  -- Ты лучше возвращайся скорей. Заживём, наконец, семьёй. Женишься на мне? - Ефросина заглянула Марку в глаза.
  -- А то как же! - он поцеловал её и распахнул окно.
  -- Тулуп возьми!
   Марк бросил его в сугроб и прыгнул следом с шапкой в руке. Выбравшись из снега, он оглянулся. Подруга махнула ему рукой из окна, и Марк, накинув тулуп, побежал к собачьей упряжке. Вожак нехотя поднялся, укоризненно глядя на хозяина, но всё же рявкнул на собак, чтоб быстрей просыпались, и скоро лайки, тихо повизгивая, потянули сани со двора.
   С крыльца метнулась к ним девчонка в расстёгнутом полушубке, чуть не свалив Марка с ног. Он узнал Копейку, лишь поймав её в объятья.
  -- Я слышала всё, я знаю, - шепнула она охотнику. - Я с тобой поеду.
  -- В сани садись. Ты где была?
  -- В трапезной гадала какому-то франку, да только карты разложить и успела, когда выстрел услышала. Молодец, давно пора было Ваську застрелить!
  -- Это Шут его подстрелил, - буркнул Марк.
  -- Правда, что ли? Зачем?
  -- Случайно.
  -- А ты не врёшь?
  -- У хозяйки спросишь потом. - Марк бежал за санями, вставая иногда одной ногой на полозья, а возле банка остановил упряжку.
   Он поднялся на крыльцо, и тут дверь отворилась и навстречу охотнику шагнула Фируза в длинной лисьей шубе и такой же шапке.
  -- Ого! А я за тобой собралась! - воскликнула девушка, а потом оглянулась и крикнула кому-то в доме: - Он сам приехал!
   Марк отступил в сторону, и Фируза подошла к саням. Кажется, она узнала Копейку, и кивнула той, а потом уселась рядом.
  -- Поехали! Собачки нас увезут?
  -- Увезут. - Марк показал вожаку кулак, тот гавкнул, но возмущаться не стал. - Куда поедем?
  -- На торговую поляну.
  -- А что там?
  -- Нас ждёт гравилёт - летающая лодка. Ты ведь не боишься летать? - Фируза с интересом посмотрела на Марка. - Или как?
  -- Я-то не боюсь, а вот собачки мои не летали ни разу.
  -- О, там достаточно места для собак. Гравилёт-то грузовой.
   Шалый, который прислушивался к разговору, видно, не решил ещё, хочет ли он становиться летуном, и тянул упряжку медленно, почти что шагом. Впрочем, до поляны было недалеко. Марк видел уже огни летучей лодки и задний трап, на котором ждал их тавр в ярко-оранжевой куртке. Он не надел шапку, и рожки его поблёскивали в бледном свете, изливавшемся из чрева лодки, которая была большой, словно кит. Шалый остановился возле трапа, лайки завыли, и Марк пошёл вперёд, ругаясь и грозя взять кнут.
  -- Вперёд, шавки трусливые! - Охотник схватился за упряжь. - Шалый, заводи их!
   Вожак пообещал лайкам, что хозяин пристрелит самых упрямых прямо здесь, и заставил их ступить на трап. Фируза и Копейка толкали сани сзади, и скоро вся компания оказалась внутри летучей лодки. Тавр пробурчал что-то, качнув чёрным усиком, который выходил у него из уха, загибаясь вперёд, а заканчивался возле губ, и лайки взвыли ещё раз, а потом залаяли и рванулись вглубь лодки, увидав там других собак.
  -- Стоять! - Марк удержал их, шлёпнул вожака по спине и повернулся к тавру, который схватил его за плечо.
   Тот указал парню на откидное креслице у стены, и разложил такое же для Копейки. Фируза ушла вперёд и там болтала с тремя паломниками, о которых говорила раньше Марку. Он уселся в кресло и пригляделся к этим людям. Впрочем, людьми-то они как раз и не были. Седой тавр в толстом свитере, кожаных штанах и высоких ботинках обнял Фирузу и сказал ей что-то. Она улыбнулась и показала ему на Марка. Старик поднял глаза, минуту изучал охотника, кивнул ему чуть заметно, и Марк ответил так же. Женщина, сидевшая в соседнем кресле, была так похожа на тавра, что могла быть только дочкой его или внучкой. У другой не было рожек. По-кукольному красивое белое лицо и маленький рост делали её похожей на китаянку, но прямой римский нос и светло-каштановые волнистые пряди волос указывали на инопланетное происхождение женщины.
   "Аресианка", - сказал себе Марк. - "Вот это да!". Давненько уже он не видел аресиан, да и те были из свиты цензора. Вряд ли эта паломница была цензором, хотя, как слышал охотник, инопланетники назначали своих женщин на высокие посты. Марк оглядел чужие упряжки и отвернулся. Собаки у паломников были самые обычные, а он-то обрадовался, решив, что увидит, наконец, инопланетных псов.
   Тавр в оранжевой куртке убедился, что все расселись по своим креслам, дождался, когда на стене возле закрывшегося трапа загорелся синий фонарь, и ушёл. Лодка вздрогнула, оторвавшись от земли. Её лишь слабо раскачивал ветер, и лайки спокойно перенесли взлёт, а вот Копейка побледнела и вцепилась руками в подлокотники.
  -- Я летал уже, и видишь, жив и здоров, - сказал ей Марк.
  -- Это ещё надо проверить, - выдавила из себя Копейка. - Может, ты умер, а потом тебя аресианские волшебники оживили.
  -- Ну, и тебя оживят!
  -- Тьфу ты, я ведь ещё не умерла!
  -- Помолись, вон у тебя под головой подушка.
  -- Ох, это хорошо. - Копейка прижалась затылком к маленькой подушке на спинке кресла и зашептала слова молитвы.
   "Хорошо, что здесь нет окошек", - подумал Марк. Первый свой полёт он совершил на маленькой лодке, где круглые окошки были прорезаны в обоих бортах, и всю дорогу сидел, зажмурившись, а с трапа его свели за руку.
  

*

  
   По указу государя нашего посетил я остров Индию, лежащий за морем, на корабле купцов иноземных, которые называют себя аресийцами и говорят, что спустились с неба, а раньше жили на тверди, что носится в небе, и название у неё Арес. А другие купцы зовутся таврами и на своей тверди жили, имя ей Кентавр, и также третьи чужаки явились, но не торгуют они, а лишь обороняют первых двух, и зовутся амазонками, ибо все они девы и воины, и нету меж них мужчины ни одного.
   Остров же этот огромен, как и земля русская, и многие племена его населяют, и франки, испанцы и англы, успевшие приплыть сюда, и которых теперь аресы и тавры увозят в южные неведомые нам земли или в Сибирь, где они теснят монголов, маньчжуров и китайцев; а иных везут морем в Магриб и дальше к маврам, эфиопам и берберам.
   Посетил я в сопровождении воительниц места дикие, куда упал дэв, и видел трещины глубокие в земле и дымы из горы, что вулканами зовутся, и текли по склонам их горящие ручьи, словно жидкий металл в горне плавильном; в тех местах нельзя долго быть, и хранительницы мои перенесли меня к другому морю по воздуху на волшебной летучей лодке.
   Искали амазонки следы пребывания дэва на этой земле и сказали мне, что не один он был, но несколько, и что в других странах дальних тоже могли упасть, и все должны быть разысканы и пойманы, если не сгорели.
   Теперь же отправляюсь я в Магриб, а далее - на южный остров, где увижу наместника царя аресов и побеседую с ним о том, как воюет он со своими еретиками.
  
   Писано в год 1477 С.п. братом Афанасием
   на борту корабля амазонок "Ошшенпохиль",
   а значит сиё: дикий кот.
  

2

   Лодка скользила по воздуху беззвучно, словно лист, упавший с дерева. Собаки успокоились и легли, разомлев в тепле. Марк расстегнул ремень, который удерживал его в кресле, встал, потрогал лампу на потолке, отчего она замигала, и пошёл к инопланетникам, которые склонились над картой, расстеленной на полу. Чужие псы покосились на охотника, кое-кто потянулся носом к его унтам или руке, но, увидев, что хозяева уступили своему гостю место в круге, лайки отвернулись. Тавр распоряжался здесь по праву старшего. Он похлопал рукой по коврику, приглашая Марка сесть рядом. Фируза уселась с другой стороны, чтобы переводить вопросы паломников.
   Говорили они на центаврийском языке, не похожем ни на латынь, ни на греческий, немецкий, якутский или индейские наречия, которыми Марк неплохо владел. Фируза и не подумала представить ему паломников, но охотник не удивился. Если инопланетники не побоялись пожать ему руку, то уж за один стол с собой точно не посадят, хорошо хоть, что коврик предложили. Тавр водил пальцем по старой карте, объясняя что-то спутникам, потом положил рядом большой лист, на котором были видны лишь разводы и тени.
  -- Что это? - спросил Марк у Фирузы.
  -- Фотография, которую сделали из космоса. Ты ведь знаешь, что такое фото? А про космос слышал?
  -- Да.
  -- Здесь виден большой кусок земли - все Путоранские горы.
  -- На одном листе?
  -- Штук десять их, наверно. - Фируза кивнула на тавра, который доставал тем временем из плоской сумки другие листы и раскладывал рядом с первым так, что они образовали квадрат. - Все наши карты сделаны из таких фотографий. Из этих тоже изготовят карту когда-нибудь.
  -- Здесь же всё непонятно.
  -- Почему? Вот речка, а вот озёра. Сравни их со старой картой.
   Марк покачал головой. Не думал он, что горы похожи на пирожное с кремом. В школе, где он учился, висела на стене фотография всей Персефоны - голубоватый шар в чёрном небе с огоньками звёзд. В третьем классе Марк поверил в то, что он живёт на этом шарике. Ещё были фото всяких людей - знакомых и незнакомых: дьяка, якутских князей, отца на школьном крыльце, каюров с собаками.
   Карты же составляли дьяки или учёные люди для губернатора или самого царя, чтобы те знали страну, которой владеют, и могли отправить войско поймать мятежного князя, или стражников, чтобы похватать золотоискателей, которые не успели спрятаться, получив весточку от верных людей. Именно поэтому никто из охотников не стал бы рассказывать правду о своих угодьях, все карты врали, и дьяки ругались, когда стражники забредали в болото или блуждали всё лето в горах, не в силах найти деревушку схизматиков, что ждали пробуждения Создателя со дня на день и готовились к переустройству нашего мира, запасая мясо, рыбу, меха, оружие и золото.
   Они, конечно, ошибались, но Марк ни за что бы не стал помогать сборщикам ясака, которых послал дьяк. Иное дело - самому набрать ватагу молодцов, забраться в глушь и объясачить долган или ненцев, а то и своего брата русского или индейцев, которые полсотни лет не видали чужаков. В походе и убить могли, но удача пока что Марка не оставляла. Он незаметно стукнул костяшками пальцев по деревянной рукоятке своего ножа, что висел на поясе.
  -- Мы сядем в долине реки Курилка, - сказала Фируза. - А оттуда на собаках поедем к озеру Лама и в горы.
  -- Туда едут все паломники.
  -- Рош хочет увидеть места, куда не забирались паломники.
  -- Зачем? - Марк понял, что "Рош" - имя тавра.
  -- А тебе не всё равно?
  -- Что означает слово "Рош"?
  -- Просто имя.
  -- Можно его перевести на русский?
  -- Ну, это что-то вроде глыбы или валуна, которому не лежится на месте. Такой валун спускается с гор в долину. Его уносит ледник или река, - объяснила девушка.
  -- Ага.
  -- Можешь поспать пока, нам лететь ещё час.
  -- Я вижу у вас только одну упряжку, - Марк показал пальцем на инопланетников.
  -- Это упряжка Роша. Другие мы купим в деревне Валки. Там есть аэродром и базар.
  -- Они сумеют справиться с собаками? - Марк кивнул на паломников.
  -- Да. А припасы повезёте ты и твоя подружка.
   Марк кивнул и прислушался к разговору тавров и аресианки. Они, кажется, обсуждали достоинства каждой вершины в путоранских горах. "Не рудознатцы ли они?", - подумал Марк. Аресиане уже лет сто добывали металлы в Мангазее, поставили десяток рудников и запускали в нутро гор свои железные машины. Они походили на огромных гусениц, что вгрызались в землю, оставляя после себя туннели, своды которых могли обвалиться в тот самый миг, когда любопытные дети залезали в них. Там можно было найти золотой самородок или булыжник с кристаллами кварца, а то и бивень гигантского моржа. Отец рассказывал Марку, что эти звери жили когда-то в море, и в те времена оно плескалось у подножья путоранских гор.
  -- Ты слышал о горе Мера? - спросила у охотника Фируза.
  -- Слышать-то слышал, только ни разу не видел. - Марк указал на фотографии. - Даже на картах нет её.
  -- Рош нашёл описание горы в одной старинной книге, но на этом месте озеро. Теперь он и Альдония - так аресианку зовут - записывают все местные сказки и легенды, ну и, конечно, церковные летописи изучают. Ты ведь знаешь, что рассказывают про эту гору?
  -- В детстве я тоже сказки любил. - Марк кивнул.
  -- Рош думает, что возле этой горы впервые приземлились тавры.
  -- Ну и что?
  -- Раньше амазонок в Новой Индии! И потом, они явились сюда лишь потому, что там упал звездолёт аресиан. Ну вот, спасатели прибыли, но только некого было спасать. А первыми на Персефону прилетели тавры, но только аресиане скрыли это ото всех, - рассказала Фируза.
  -- Зачем? - удивился Марк.
  -- Чтобы славой не делиться.
  -- Это было так давно!
  -- Разве тебе не интересно, кто рассказал персефонцам о Создателе, который спит? - не отставала от охотника Фируза.
  -- Мы всегда это знали.
  -- И о том, что он переделает мир, когда проснётся?
  -- Ему не нужно просыпаться, а мир мы и сами способны изменить!
  -- Это ересь! - возмутилась девушка.
  -- Ха-ха! Расскажи об этом аресианам!
  -- Они получили Подушку и знания о Создателе позже нас!
  -- Да всякий священник тебе расскажет, что Создатель никому о себе не рассказывал, и мы лишь во сне узнаём о Нём! Отсюда и разночтения, - пытался втолковать таврианке Марк.
  -- Их не должно быть!
  -- Дай тебе волю, и ты затеешь новую религиозную войну. - Охотник покачал головой.
  -- Может быть. Впрочем, Рош хочет только найти следы пребывания здесь тавров. Он изучил все старые книги, карты и летописи, и теперь, наконец, выбрался в экспедицию.
  -- Ты давно его знаешь?
  -- Он уже десять лет клиент нашего банка.
  -- И где он прятался все эти годы? - спросил Марк.
  -- Путешествовал.
  -- Как долго он хочет искать свою гору?
  -- Пока не найдёт. - Фируза развела руками.
  -- До лета, значит.
  -- Почему?
  -- Снег растает, и в тундре нельзя будет проехать, пока реки не обмелеют, а земля не просохнет.
  -- Деньги у Роша есть и терпение тоже.
  -- Это хорошо.
   Тем временем аресианка доставала из сумки новые рисунки - все разноцветные и с какими-то пометками.
  -- По этим картинкам можно найти гору? - удивился Марк.
  -- Звездолёт. Рош купил спутниковые фотографии, сделанные разными способами. - Фируза усмехнулась, заметив недоумение охотника. - Ну, в общем, на снимках есть детали, которые человек не может увидеть или просто не обратит на них внимание.
  -- Человек? Персефонец?
  -- Все мы. У нас у всех похожие способности, может, с небольшими различиями. Амазонки, например, видят лучше, чем вы, но хуже слышат, у аресиан плохой нюх, а я могу отнять твой нож быстрее, чем ты двинешь рукой. Но то, что на этих фотографиях, может увидеть лишь машина.
  -- Такая же умная машина, как в банке? - уточнил Марк.
  -- Что-то вроде.
  -- Ага! Это, как будто я охочусь ночью с совой.
  -- Да, совы-то видят всё по-другому, - согласилась девушка.
  -- На этих фото есть летающая лодка, которая утонула в озере Лама?
  -- Ты не поверишь, но их там не меньше десятка! - Фируза подобрала с пола картинку и показала Марку. - Здесь видно всё, что лежит на дне озера!
   Среди серых полос и пятен разных оттенков того же серого цвета охотник не мог найти очертаний озера и с недоумением взглянул на девушку. Она предложила ему сравнить картинку со старинной картой и фотографией, которую сделали из космоса. Озеро покрыто было светлыми мазками разных размеров. Марк потёр лист пальцем, - так похожи были эти отметки на капли краски, что упали с кисти неумелого художника, который размазал их, пытаясь почистить холст.
  -- За эти картинки Рош заплатил больше всего, - объяснила Фируза. - Когда-то озеро исследовали с помощью эхолота. Глубины здесь порядочные.
  -- У нас говорят: "Какие на Ламе горы, такие и глубины".
  -- Поменьше, - усмехнулась Фируза. - Каждое из этих пятнышек может быть звездолётом тавров.
  -- Будете нырять под воду?
  -- Когда-нибудь придётся, но сейчас мы ищем следы приземления другого кораблика у горы Мера.
  -- Ну-ну, - пробурчал охотник. - Я везде был, до самого океана добирался, но гору эту не видел.
  -- Всё равно мы её найдём, ты только приведи нас туда, куда укажет Рош.
  -- Я готов.
  -- Отлично! - Фируза сказала что-то другим паломникам, и они, посмеиваясь, достали корзину, где хранили вино в стеклянных бутылях, и выпили за успех своего похода, - Марк это понял и без перевода.
   Фируза вручила ему две бутылки и отпустила, сказав, что скоро они прилетят на место. Охотник вернулся на своё кресло, разбудил уснувшую Копейку и поделился с ней вином. Оно было сладким и слабеньким, хорошо пилось, и к тому времени, когда лодка опустилась на землю, бутылки опустели. Марк оставил их возле кресла и первым свёл свою упряжку по сходням, в которые превратилась задняя стенка, что легла на снег.
   Тавр в яркой куртке заглянул внутрь и поморщился, а потом указал охотнику на железный пол своего корабля. Во время посадки псы разволновались, и теперь их подарочки валялись под ногами.
  -- Это же собаки, что с них взять! - ответил Марк и пожал плечами, а вожак упряжки закашлялся, постаравшись скрыть смех.
   Тавр сердито закричал и показал охотнику кулак, но тот отмахнулся от парня.
  -- Тебе ещё повезло, что у меня псы, а не олени, - сказал Марк и подозвал Копейку.
   Летающий корабль опустился чуть ли не в центре деревни, дома которой далеко разбежались по берегу речки Курилки, спавшей подо льдом и глубоким снегом. Тянулись к чёрному небу светло-серые столбики дымов, светились маленькие окошки в избах, звенели чуть слышно колокольцы на карусели, обвились вкруг столбиков разноцветные ленты.
   Масленица началась вчера, и завтра люди вернутся на площадь, чтобы пить и веселиться. Утром будут гонки на собачьих и оленьих упряжках, потом инопланетники пустятся взапуски на своих снегоходных машинках, в обед устроят состязания лучники и любители пострелять из ружей, мушкетов и пистолей.
   Марк с сожалением поглядывал на карусель, - он предпочёл бы остаться здесь хоть на пару дней. Рош вывел из кораблика свою упряжку, усадил в неё аресианку и проследил за тем, чтобы все припасы были погружены на сани. Собаки повизгивали и делали вид, что не могут сдвинуться с места. Марк подтолкнул сани и заорал на псов, а потом пошёл следом, держась за перекладину на спинке.
   Паломников ждали на постоялом дворе, хозяин которого сам выбежал навстречу в распахнутом тулупе, крикнул прислуге, чтобы живо тащили вещи в дом, и проводил дорогих гостей в трапезную. Рош сам покормил своих собак, а Марку бросил большой брусок замороженных рыбёшек. Охотник разломал его и разделил на двенадцать частей. Псы улеглись на снегу и стали грызть рыбу, зло поглядывая друг на друга.
  

*

  
   В Магрибе англы, франки и гишпанцы дерутся за города и сокровища, награбленные у арабов. Последователи пророка Абдалы, что прячут от всего мира Подушку, прошли по Египту, поднялись по реке Нил и основали там новый халифат.
   Ефиопы, как мне рассказали, отступили в пустыню под натиском кочевников из страны Катай, которых согнали с места жители заморского континента, переправившиеся через океан на кораблях аресийцев. По всей стране фараонов рыцари воюют за алмазы, золото и специи, и княжества, коим нет числа, рождаются и умирают по сотне в год.
   Сосед объявляет соседа еретиком и просит помощи от амазонок и аресийского наместника, но они ни во что не вмешиваются, и воительницы лишь посольства пришельцев охраняют и купеческие караваны тавров. С одним их таких я отправился по земле ефиопов на юг, и леса пересёк сумрачные и болотистые, а потом узрел впереди великую пустыню, но и здесь идёт драка за драгоценные камни и золото.
   В дружинах франкских встречал я воинов русских и татар и персов. В обозах едут жёны и девки дружинников - гишпанки, персиянки, что закрывают половину лица вуалью, индианки с голыми животами, ефионки, чёрные, словно уголь, и маленькие смуглые жёны кочевников.
  
   Донесение брата Афанасия, лето 1478 года С.п.
  

3

   Утром паломников разбудили стрельба и собачий лай. Самые нетерпеливые детки в деревне запускали огненных змеев, поджигали петарды, даже на постоялом дворе бухали хлопушки и визжали девчонки.
   На кухне пекли блины, служанки тащили в трапезную квас, медовуху, настойки на голубике и морошке, водку и вина, что везли из Красноярска, и ещё более дорогие напитки с других планет. На столах, кроме блинов, лежала оленина во всяких видах, жареные и копчёные куропатки, зайцы, енисейские осетры, красномясые гольцы, белая рыбка - чир, муксун, судачки. Грибы и мочёные ягоды окружали деликатесы - волчьи и медвежьи окорока. Инопланетники с опаской пробовали эти вкусности, сами угощали местных жителей своими винами, табаком и курительными палочками, которые здесь называли цигарелками.
   После завтрака все постояльцы отправились на площадь, чтобы посмотреть на состязанья. Рош хотел прямо сейчас пойти и купить собачьи упряжки для паломников, но Марк передал ему через Фирузу, что до конца гонок никто не продаст ему собак, зато потом отставшую упряжку можно заполучить почти что даром, - бывало, злой хозяин отдавал псов за ружьё или бутылку инопланетного вина.
   Компания разбрелась. Марк, убедившись, что собачки присмотрены и накормлены, пошёл посмотреть на гонки. Он узнал некоторых каюров, знаменитых своими победами, прочие молодые охотники и паломники вышли на дистанцию лишь для того, чтобы показать свою удаль и развеять скуку, полагаясь на авось. Без гонок не обходился ни один праздник, а гонки притягивали к себе любопытных паломников, игроков и тех, кто принимал у них пари. Инопланетники не уступали местным жителям в азарте, а то и превосходили их наголову. Может, они и не поднимали стрельбу по любому поводу, но проигрывали намного больше денег. Вокруг вертелись мальчишки, норовя погладить чужих псов или разглядеть получше оружие. Воришек Марк не заметил, не добрались они покуда сюда с богатого юга.
   Упряжки после выстрела, который произвёл из маленького пистоля подьячий, рванулись вперёд и скоро исчезли в снежной пыли, и Марк, понимая, что вернутся они не скоро, спрятался от ветра в шатре, где забавы ради парни боролись на ковре из оленьих шкур, а те, кому было лень, пили подогретое вино с травами и криками подбадривали индейца, который ловил ножи, что бросал в него молодой соплеменник.
   Потом он поймал и стрелу, пущенную из лука. Мелкие монетки посыпались на коврик у ног ирокеза. Пьяненький охотник в распахнутом полушубке подошёл к стрелку, рассмеялся и потребовал дать ему нож. Парень покачал головой, но пьянчужка настаивал. Бородёнка его забилась в рот, мужичок отплёвывался и тянул руку к ножу. Старший из индейцев оглядел смеющуюся толпу и утомлённо прикрыл глаза. Тогда его напарник пожал плечами и бросил под ноги охотнику свои ножи. Тот скинул полушубок, поплевал на руки и, качнувшись, уцепился за руку индейца, чтобы не упасть. Раздавшийся хохот заставил его подобрать ножи и бросить один из них в живую мишень.
   Ирокез махнул рукой так быстро, что Марк не заметил движенья, а потом показал зрителям нож, - он держал его за лезвие. Распалённый мужичок выругался и бросил сразу два ножа с обеих рук. Индеец поймал их столь же легко, как и первый. Плюнув на снег, охотник развернулся и выскочил из шатра, забыв про свою одежонку. В индейца полетел град монеток, он ловил их и ронял на коврик. Марк хотел уже уйти, но в это время мимо него пролез в шатёр всё тот же пьяница, и в руках он нёс ружьё. Марк крикнул, предупреждая индейца, и указал на охотника.
  -- Посмотрим, как ты поймаешь пулю! - воскликнул обиженный охотник, поднимая ружьё.
   Это был новенький мушкет, похожий на тот, который лишь вчера приобрёл и тут же потерял Марк. Молодого индейца зрители схватили за руки, чтобы тот не помешал стрелку, а старший - живая мишень - успел достать из-за пояса нож, но остался на месте, лишь повернулся боком к охотнику. Раздался выстрел, индеец отклонился назад и тут же бросил нож, который вошёл в плечо незадачливого стрелка. Тот вскрикнул, а другой вопль донесся из-за матерчатой стенки шатра, где светилась дырка, оставленная пулей. Индеец повернулся и одним махом располосовал ткань до самого пола. Он выглянул в отверстие и тут же спрятался в шатёр.
   Его напарник вырвался из рук зрителей, подбежал к дыре и тоже посмотрел, что делается снаружи. Раненый охотник вопил и грозился перестрелять всех индейцев в деревне, дружки его тянули ружьё в разные стороны. Марк шагнул на пустой пятачок шатра, наклонился, свернул коврик так, чтобы из него не выпали монеты, подбежал к индейцам, которые обернулись на шум, и отдал им добычу.
  -- Бегите, пока они не решили, что делать, - сказал Марк. - В коврике ваши деньги.
  -- А лук? - спросил младший.
  -- Придётся его бросить.
  -- Пошли, - коротко бросил старший и кивнул Марку.
   Они побежали вдоль шатра, а потом смешались с толпой. Тогда и Марк вылез наружу и увидел лежащего на снегу тавра, который истекал розовой кровью. Рядом с ним голосила девушка в нарядной короткой шубке. Марк огляделся. От реки уже бежали сюда две амазонки, возвышаясь над встречными. Охотник тоже хотел сбежать, но встретился взглядом с аресианкой из компании Роша. Она испуганно смотрела то на раненого, то на шатёр, и Марк шагнул к ней и взял за руку. Амазонки были рядом, - в своих светло-зелёных куртках из инопланетной ткани, высоких сапогах и бобровых ушанках они выглядели нелепо в этой толпе.
   Одна из них склонилась над тавром, а другая поглядела вслед убегавшим индейцам, сказала что-то напарнице и хотела уже броситься в погоню, но тут Марк окликнул воительницу и, показывая на раненого и на дырку в стене шатра, стал рассказывать, как всё было. Амазонка, видно, не поняла ни слова, и обратилась с вопросом к аресианке, которая, к радости Марка, тоже кивнула и указала на шатёр. Амазонка ступила внутрь, а Марк потащил аресианку за собой и остановился лишь на крыльце какого-то кабака.
   Они зашли в него и уселись за стол в углу, а служанка тут же принесла блины и подогретое вино. Марк сказал ей подать жареных куропаток. Аресианка их, видно, уже пробовала, потому что кивнула одобрительно, увидев птицу на столе. Ели они в молчании, потому что женщина по-русски не говорила, а Марк не знал инопланетных языков. Выпив вина, аресианка достала из кармана бумажную коробочку с цигарелками, закурила сама и угостила охотника. Года три назад он научился вдыхать табачный дым, шаманы, которых он знал, тоже курили, но трубки набивали своими особыми травками и сушёными грибами.
   Хозяйский сынок лет десяти принёс на подносе счёт, и Марк удивился высокой цене на вино, впрочем, его выбирала аресианка. Она выхватила из руки охотника листок с цифрами, кивнула, достала из кошелька на поясе чековую книжку и отдала подписанный чек мальчишке. Он убежал в банк, а женщина достала из кармана своей ярко-красной куртки маленькую книжку, раскрыла её на заложенной странице и сказала по слогам: - Ты мой слуга! Ясно?
  -- Ясно. - Марк улыбнулся и знаком велел служанке принести ещё вина.
  -- Я желаю покупать собак, - сообщила охотнику аресианка.
  -- А ты удержать их сумеешь?
  -- Собаки, - повторила женщина. - Мы покупать собак.
  -- Винца вот выпьем и пойдём.
  -- Винца? Да! - Аресианка тряхнула головой с тёмно-каштановыми короткими кудрями.
   Марк хотел сказать ей, что она похожа на чучело зимы, которое сожгут в последний день масленицы, но решил, что не стоит, всё равно не поймёт, да и не годилось оскорблять свою хозяйку. Если ей хотелось считать его слугой или даже рабом, она могла тешить своё самолюбие, сколько душе угодно. Некоторым рабам, которых держали якуты, совсем неплохо жилось, впрочем, долгане и ненцы предпочитали пленников обменять, а пленниц продать, всё равно для жизни в тундре они непригодны, а вот индейцы наложниц брали в жёны, а мужчин, попавших в плен, убивали, брали за них выкуп или отпускали просто так.
   Аресианка торопила Марка, и он отвёл её на площадь, где зрители встречали возвращавшиеся собачьи упряжки. Победителя гонки приветствовали криками и стрельбой, которая заглушила залп мушкетов на другом конце деревни, - там стрелки палили по деревянным мишеням. Каюр лучшей упряжки целовал собак и охотно позволял инопланетникам фотографировать себя возле псов.
   Рош тоже был здесь, увидел Марка с аресианкой и подозвал их взмахом руки. Копейка с Фирузой уже объяснили ему, как следует покупать собачьи упряжки, и Рош, ещё вчера желавший приобрести лучших собак, послушался и сдался. Марк видел, как он отдал чековую книжку Копейке. Девушка подмигнула охотнику и скрылась в толпе.
   Аресианка вручила свою книжку Марку и, воспользовавшись словариком, приказала ему купить две упряжки. Она хотела присутствовать при покупке и не отставала от охотника ни на шаг. Марку никак не удавалось объяснить ей, что хозяева дешевле продадут собак, если увидят, что покупатель - свой брат персефонец, а с богатых и глупых инопланетников каждый захочет содрать больше. Если даже продавец и поймёт, что Марк и Копейка собак берут не для себя, то всегда можно ему подмигнуть и сделать вид, что хочешь с его помощью надуть этих глупых паломников.
   Марк невозмутимо дожидался припозднившихся каюров, присматриваясь к собакам. Он выбирал тех, что выглядели не слишком уставшими или были ещё молоды и не достигли расцвета сил, а проиграли лишь из-за неопытности или торопливости хозяев.
   Марк направился, было, к упряжке молодых псов, которыми правил погрустневший паренёк с одним тощим мешком в санях, но заметил, что того уже взяла в оборот Копейка, и пожал плечами. Первую упряжку из десяти собак он купил у старого индейца, племенную принадлежность которого так и не сумел определить. Старик говорил на ирокезском наречии, но Марк решил, что оно не родное для индейца. По виду собачкам было пять, шесть и даже семь лет, но были они крепкими, не очень тощими, на охотника посматривали спокойно, а к разговору прислушивались лишь двое - вожак и его подруга. Хозяин сказал Марку, что эта парочка говорит на индейских наречиях, а другие знают десятка два слов.
  -- Зачем он продать собаки? - спросила у Марка аресианка, когда поняла, что индейца и псов связывает давняя дружба.
  -- Надо, значит! - отмахнулся охотник. - Не принято об этом спрашивать. А, что тебе объяснять, всё равно не поймёшь! Вопросы - табу! Ясно?
  -- Ясно? - переспросила женщина.
  -- Ты, что ли, русский выучи! - Марк выписал чек и хотел пойти в банк вместе с индейцем, но тот жестом остановил охотника.
  -- Я тебе верю, - сказал старик. - Чужаки богатые, что им эти деньги. Скажи, а каюр ей не нужен?
  -- Нет. - Марк покачал головой.
  -- Я скажу собакам, чтобы слушались тебя. - Индеец пошептался с вожаком, потрепал его по голове, взял чек и ушёл, ни разу не оглянувшись.
  -- Как тебя зовут? - спросил Марк у пса, подозвав аресианку ближе.
  -- Чёрный Снег.
  -- Хорошее имя. - Марк оглядел пса со всех сторон.
   Тот и в самом деле был чёрен, лишь треугольник на груди, кончик хвоста и чулки на лапах оставались белыми. А снегом хозяин его прозвал, наверно, за бесшумную поступь и немалый вес, который почувствуешь, если пёс прыгнет на тебя.
  -- Давно ты живёшь с индейцем? - спросил охотник.
  -- Сколько себя помню, - нехотя ответил пёс.
  -- Он не вернётся домой?
  -- Дети его откочевали из стойбища, жена умерла, он один там жил.
  -- И куда он теперь пойдёт?
  -- К новой скво. Она в деревне живёт. - Пёс помотал головой и оглянулся на других собак в упряжке.
  -- Он давно решил вас продать?
  -- Если бы мы победили, то хозяин выиграл бы деньги и купил себе большую лодку, чтобы увезти отсюда скво, а теперь он поселится у неё в доме.
   Аресианка захотела приласкать вожака, и он позволил почесать себе за ушами, а потом спросил, кто будет ездить на упряжке.
   - Кто теперь наш хозяин? - спросил вожак.
  -- Она вот, - сказал охотник.
  -- Как её зовут?
  -- Алька.
  -- Она же не говорит по-нашему!
  -- Научится.
  -- Кормить хорошо нас будет?
  -- А то! Она богачка.
   Вожак склонил голову, подчиняясь обстоятельствам, а Марк жестами объяснил аресианке, что пора уже покормить собак. Она уселась в нарты и скомандовала по-русски: "Вперёд!", потом "Поехали!" и "Эгей!". Псы с недоумением покосились на новую хозяйку, но потом Чёрный Снег всё-таки соизволил поднять свой зад и, коротко рявкнув, велел собакам тянуть упряжку на постоялый двор. Марк улыбнулся, - всё же пёс знал не только ирокезское наречье.
   Больше никто из каюров-неудачников не захотел продать собак, Марк прошёлся по площади, встречая враждебные взгляды таких же покупателей, и спрятался в кабаке, чтобы согреться и придумать, где добыть ещё одну упряжку. Рош не желал нанимать каюра, поэтому Марку осталось лишь пойти на собачьи торги, где собирались бездомные псы, которые хотели обрести хозяев, взамен мечтая получить еду и ласку. Иногда их нанимали на одну поездку или на один сезон, но некоторым везло, и они оставались с новыми хозяевами до самой смерти.
   На собачьих торгах покупателей ждали самые ушлые псы, прекрасно знавшие окрестности. Они, впрочем, были и самыми упрямыми, болтливыми и склочными. Круг для торгов постоянно переезжал с места на место, и Марк, оглядевшись, подозвал к себе полосатого пушистого кота. Свалявшаяся местами шерсть не мешала ему, а лишь делала шубку теплее, обломанные усы и рваные уши указывали на то, что их хозяин - знатный драчун. Котяра согласился за рыбку отвести охотника на круг. Кот был хозяйский, - на шее у него Марк увидел ошейник с медными клёпками. Вдвоём они зашли в лавку, где хозяин насыпал охотнику в мешок мелкой мороженой рыбёшки.
   Узкая тропка привела покупателей к утоптанному пятачку снега на берегу реки, возле которого на сугробах лежали свернувшиеся калачиками псы. Котяра подбежал к одному из них и что-то сказал, а потом кинулся к Марку за своей рыбёшкой и, держа её в зубах, быстро взобрался на одинокое голое дерево, где уселся в развилке ветвей и принялся за еду.
   Собаки, подняв носы, нюхали воздух, а та, которую разбудил кот, подошла к охотнику и уселась перед ним. Она хромала на заднюю лапу, но, верно, была здесь главной, и Марк вынул из мешка ещё одну рыбку и отдал ей.
  -- Чего тебе? - спросила псина, быстро разделавшись с подношением.
  -- Десяток собак для упряжки.
  -- Куда путь держишь?
  -- На Ламу и в горы, - ответил Марк, рассматривая тем временем псов.
  -- Сурик бывал в горах. Возьмёшь его?
  -- Почему нет?
  -- Ты не слыхал про него? - удивилась собака.
  -- Нет. А что?
  -- Да шалый он, подраться любит.
  -- Слушаться его будут?
  -- Он заставит.
  -- Тогда беру, - согласился охотник.
   Собака лаем подозвала крупного ленивого пса в редкой для этих мест рыжей шкуре. Он походил на красного волка. Его большая голова и жёлтые глаза понравились Марку, он разрешил псу обнюхать свои штаны и почесал у того за ухом. В пушистую шерсть так и хотелось запустить руку.
  -- Ты хоть по-русски говоришь? - спросил охотник.
   Сурик зевнул и наклонил голову, а потом потянулся носом к мешку с рыбой.
  -- Не заработал ещё. - Марк наступил на мешок ногой. - Пойди и собери собак для упряжки. Десять или двенадцать псов вместе с тобой. Ты считать умеешь? Надеюсь, что так. Буду вас кормить, а потом оставлю себе, если хозяйку не обидите.
  -- Хозяйку? - переспросил пёс.
  -- Чужачку. - Марк полагал, что эта упряжка достанется Фирузе или дочке Роша.
  -- Жди меня здесь, - сказал Сурик и потрусил куда-то в заросли.
  -- А эти как же? - охотник кивнул на собак, что с надеждой поглядывали на него, но с места не сходили.
  -- У Сурика своя банда. - Хромая псина облизала лапы и снова свернулась калачиком на снегу.
   Когда Сурик привёл других псов, Марк осмотрел их всех и ощупал, не особенно церемонясь с будущими работниками, которые показывали зубы, но охотника не тронули. Никому из этой стаи не было больше шести лет и меньше трёх, никто из них не посягал на место вожака, лишь подруга Сурика по кличке Юла могла куснуть его или отогнать от угощения, которое раздал псам охотник, скрепив тем самым соглашение. Псы взяли пищу и теперь принадлежали Марку со всеми своими потрохами, но лишь до тех пор, пока новый хозяин не перестанет кормить их и холить. Впрочем, хозяин вправе был прогнать нерадивого работника.
   Во главе собачьей стаи Марк отправился покупать нарты к мастеру, и там Сурик расставил всех на свои места, не позволив псам передраться, потому что каждый хотел бежать в упряжке ближе к вожаку. Охотник погонял псов вокруг деревни и поехал на постоялый двор, где выдал собакам ещё по рыбке.
   Рош, узнав, что все упряжки ждут паломников, велел собираться в дорогу, не дожидаясь ужина. Марк не понимал, к чему такая спешка, но всё-таки познакомил дочку тавра с собаками и поставил упряжку Сурика в середину каравана, чтобы присматривать за ней. Рош первым спустился с берега на накатанный зимник - дорогу на льду реки. Лучшую трудно будет найти до самого лета, когда паломники пересядут в лодки и челны.
   В темноте уже караван поравнялся с мысом, за которым начиналось озеро Мелкое, из которого по северной протоке можно было выехать на Ламу. На берегу горел костёр, лаяли собаки, навстречу паломникам побежал кто-то, размахивая факелом. Марк одной рукой вытянул из-под оленьих шкур в санях заряженное ружьё о двух стволах - старенькое, не чета утраченному карабину, однако, безотказное.
   Рош остановил упряжку и разговаривал о чём-то с незнакомцем. Марк надеялся, что тавр тоже держит в руках свой коротенький шестизарядный пистоль. Охотник присматривался к такому в лавке, но так и не решился купить, - на зверя с ним не пойдёшь и в набег за ясаком не возьмёшь, - нечестное это оружие. Если тебя с ним чужие поймают, то и повесить могут, а своим попадёшься, - пристрелят, как бешеного зверя. И только от разбойников можно было защищаться всем, чем угодно, хоть колдовством, которое все церкви осуждали, поскольку оно есть суть волшебный сон, не Создателем посланный, а дело рук творений Его или, что хуже, чертей и дэвов.
   Марк с ружьём в руке подошёл к первым нартам, там уже Фируза болтала с незнакомцем, чтобы передать его слова Рошу. Мужчина покосился на охотника, но за оружие хвататься не стал. Послушав разговор, Марк понял, что шайка эта ищет двух индейцев, обвиняя их в убийстве тавра и ранении своего дружка. Они звали паломников ехать дальше вместе и вместе ловить индейцев. Рош подумал немного, поблагодарил за предупреждение, обещал посматривать по сторонам, но отказался устроить привал до утра и объединиться с незнакомцами.
   Когда мужичок ушёл, Марк рассказал Фирузе, как всё на самом деле было с этими индейцами, а девушка, покачав головой, объяснила это Рошу. Может, тот и поверил Марку, но говорить ничего не стал, лишь махнул рукой, предлагая продолжить поездку.
   Скоро паломники катили дальше вдоль северного берега озера, стараясь не пропустить нужную им протоку. Впереди и справа сверкали заснеженные вершины гор, на безоблачном небе поблёскивали звёзды, а столбы света от редких костров по берегам поднимались вверх, как указующие персты проповедников, которые говорили: "Спи крепко и слушай Создателя!".
   Марк поразмыслил над тем, почему эти индейцы убегали на Ламу, а не подались на юг, где легко можно было затеряться среди разноплеменного люди, и пришёл к выводу, что у них в горах остались родичи, или же беглецы надеялись получить защиту у соплеменников, а то и у местных князьков.
   Охотник не удивился, когда за поворотом протоки путь каравану преградила снегоходная машина инопланетников. Рош остановился и подозвал Марка. Вдвоём они пошли вперёд. Из-за красного бока машинки выглянул индеец, встал и показал пустые руки. Его напарник вышел с другой стороны, но не бросил лука с лежащей на тетиве стрелой. Марк в ответ качнул своим ружьём.
   Старший индеец заговорил с тавром, но тот пожал плечами и позвал Фирузу. Марк и так уже знал, что индейцы попросят покровительства и защиты, поэтому не вмешивался в разговор. Он почти не сомневался, что Рош согласится взять с собой беглецов. Сам охотник поступил бы именно так. Не было чести в том, чтобы целой толпой ловить двух человек, которые могли передвигаться только пешком и даже лыжи не прихватили. Они были ловкачами, раз сумели украсть снегоходную машинку у зазевавшегося паломника, но теперь лишь удача могла им помочь. "Помоги удачливому, и тебе повезёт; оттолкни протянутую руку, и тебя отвергнет Создатель", - поговорку эту знали и персефонцы и все инопланетники.
   Рош велел индейцам сесть в сани к самым лёгким каюрам, - аресианке и Фирузе. Он даже не стал отбирать у них оружие. Марк осмотрел снегоходное чудо, которое бросили индейцы, и увидел ключ в замке. Кто-то из индейцев был хорошим вором-карманником, или им помогли угнать машинку. Может, в самом деле, есть у них в знакомцах князь, который заступится и кров даст.
   Паломники не стали останавливаться для ночёвки, поскольку озеро Лама следовало пересекать за один переход, а впереди их ждал остров Каменный с его монастырями и гостиницами, где путники уронят головы на подушки и упадут в объятья благодатного сна. Путники соблюдали пост на озере, молились на ходу и бросали в воду фигурки святых. Зимой их просто оставляли в снегу. Марк ехал последним и следил, не выпал ли кто из нарт. Легко было заснуть и оказаться в снегу. Не все вожаки замечали, что упряжке легче стало тянуть свой груз, а если и замечали, то лишь радовались этому и не торопились вернуться за потерявшимся каюром.
   Издали уже видны были огни на высоких колокольнях, потом паломники услышали звон, на который, по преданью, и вышли амазонки, первыми ступившие на этот материк Персефоны. Марк сомневался в том, что монастырь здесь уже стоял 150 лет назад, но помнил, как зачитывался в детстве жизнеописанием святого Кучума, который и встретил воительниц на берегу, угостил их мясом и предложил выкурить трубочку.
   Легенды говорили, что амазонки перебили всех дэвов и чертей или разогнали их, и теперь эта нечисть хочет забраться обратно в озеро, чтобы вернуться на свой звёздный корабль, но звон колоколов отгоняет её, а паломникам не даёт заблудиться в метель или летом во время бури.
   В темноте ещё караван достиг невысокого берега, где китовыми тушами лежали под снегом перевёрнутые челны. На острове стояли монастыри всех трёх конфессий, и паломники разделились. Марк и Копейка отправились на подворье Обители Отдохновения, за бревенчатым частоколом которой стояли дом священника, жилые палаты для послушников и послушниц, отдельные избы для семейных, а также гостиница, псарня и часовня. Монастырь с колокольней располагался чуть выше на склоне горы, недалеко от водопада. В гостинице для паломников нашлось место и для парочки индейцев.
   Создатель, которого всегда знали Персефонцы, доверил этот мир людям, которых вразумлял во сне и надеялся, что они сами разберутся со своими делами к всеобщему благу. Никто бы не решился побеспокоить Его по пустякам, и уж если Создатель проснётся, то лишь потому, что узрит мерзость ужасную, и тогда бросит этот мир или уничтожит, чтобы новый сделать, и непонятно, что для людей будет хуже.
   Аресианка нашла отдых в Недреманном Оке, где братия во всякий час ждала указаний от Бога, для чего установлены были сонные дежурства, когда Создатель указывал людям на их ошибки, которые тут же должны быть исправлены, или же, если сиё не зависит от монахов, отправлены будут письма в другие епархии и церковным сановникам. Здесь все знали, что неисправленные ошибки могут разбудить Создателя, и тогда неминуемо последует конец света.
   В этом монастыре, кроме аресиан, останавливались амазонки, и Марк видел троих, пока паломники ехали по берегу. Воительницы ждали рассвета, взобравшись на огромный валун, и попивали вино из четырёхгранных бутылок.
   Тавры поселились в Доме Счастливцев, который выстроил первый центаврианский купец, нашедший золотой самородок размером со свой кулак в окрестных горах. Золотой кулак до сих пор встречал паломников у дверей гостиницы, напоминая о том, что самое ценное надо прятать от всех в руке, как Создатель прячется от людей и скрывает от них свои желания, потому что любит играть со своими твореньями, и лишь удачливые могут угадать, чего от них хочет Бог, и таких он вознаграждает.
   После бани и лёгкого завтрака паломники отправились спать. Марк и оба индейца улеглись в большой спальне для холостяков, где все ходили на цыпочках и говорили шёпотом, впрочем, уставших путников после долгого перехода мало что могло разбудить.
  

*

  
   Жадность князей ефиопских не знает границ, а коварство их сродни коварству дэвов, укравших Подушку у пророка Исы. Ныне пребываю я в плену у нечестивых правителей пустыни, где добывают яхонты и серебро. Посольство аресийское покинуло караван наш, и храбрые амазонки уехали с ним, и ночью на обоз напали франкские разбойники из дружины местного князька и перебили малочисленную охрану нашу и пленили дев и жён много, и купцов, что не успели спрятаться, и товары взяли и бочки с водой. Меня же связали верёвкой, как и прочих пленников, и пешком гнали до крепости, а там заперли в каземат подземный, где томился я без еды два дня, и лишь после дознания, проведённого франкским монахом, накормили меня и разрешили письмо написать и велели просить дать за меня выкуп. Слышал я, что посол аресийский обещал заступиться за меня, узнав о несчастии моём, но франки говорят, что он не пришлёт воительниц, чтоб те штурмовали крепость. И вот я жду решения своей участи и ободряю несчастных пленников, а пленницы, коих не продали франки, уже веселятся с новыми дружками своими и приносят иногда нам вино.
  
   Из донесения брата Афанасия, писано в зиму 1479 года С.п.
  

4

   Марк проснулся под вечер и тут же увидал в комнате Копейку. Девушка смеялась, усевшись на кровати молодого индейца. Тот обнял её одной рукой и улыбался, прикрыв глаза.
  -- Ты смотри, а то папаша его вернётся, - буркнул Марк, переворачиваясь на другой бок.
  -- Он не отец ему, а дядя, - ответила Копейка.
  -- Да какая разница!
  -- Три Ножа сказал мне, что наши тавры советуются с его дядей, куда ехать дальше.
  -- Тебя зовут Три Ножа? - спросил охотник у индейца.
  -- Ага.
  -- А дядю твоего?
  -- Пляшущий Медведь.
  -- Похож! - Марк потянулся, зевнул и опустил ноги на пол, нашарил унты под кроватью. - И куда же он нас поведёт?
  -- На озеро Капчук.
  -- Хорошо хоть, что недалеко.
   Остров Каменный отделён был от большой земли двумя узкими проливами и мелким озером Капчук. От посёлка до ближайшего пролива вдоль берега можно было дойти за час.
  -- Мой отец видел на озере и в горах чертей, объяснил Три Ножа. - Он их часто встречает.
  -- А водку он тоже часто пьёт? - спросил Марк.
  -- У него на водку денег нет! - обиделся индеец.
  -- Почему же он не поехал с вами?
  -- Не захотел, старый он уже.
  -- Он один там живёт?
  -- Пару лет назад разрешил на своей земле поселиться семье долган, а потом ещё две приехали. Места им хватает. Туда и паломники добираются, - объяснил индеец.
  -- А разбойников там не видели?
  -- Откуда? Кого они будут грабить?
  -- Паломников.
  -- Ты хотел оскорбить меня? - Индеец протянул руку к своему поясу с ножами, что висел в изголовье кровати на столбике.
  -- Постой! - Копейка отняла у парня пояс и отпрыгнула в сторону.
  -- Он меня оскорбил! - воскликнул индеец, показав пальцем на Марка.
  -- Вот, когда мы вернёмся живыми с твоего озера и с твоих гор, тогда и поговорим! - заявил охотник. - А, коли я ошибся, то заплачу тебе!
  -- Ты заплатишь кровью!
  -- Можете подраться, но только без оружия! - сказала Копейка и вышла из комнаты, прихватив с собой ножи.
   Индеец отправился следом за девушкой, а Марк повалялся в постели, пока не услышал звук колокола, что звал на ужин. В трапезной Рош обсуждал что-то с Пляшущим Медведем. Оба они склонились над картой, которую Марк раньше не видал, - не иначе, в монастырской библиотеке выпросили. Охотник не стал вмешиваться в беседу, впрочем, он не верил в то, что индейцы выведут караван на разбойников, ведь эту парочку паломники встретили случайно. Когда собралась вся компания, Рош сказал, что дальше они отправятся лишь утром, и о том, что он проложил маршрут и нарисовал новую карту - точнее старой.
   Воздав должное вину из монастырских запасов и закуске, паломники разбрелись по берегу, где привязали ленточки к ветвям огромной ели, бросили в озеро каменные фигурки спящих святых и позвонили в колокольчики у ворот всех трёх монастырей, которые спрятались за бревенчатым частоколом. Марк зашёл на псарню и услышал, как лениво переругиваются сытые псы. Копейка утащила куда-то Три Ножа, и в спальне охотник остался один. Пляшущий Медведь отправился в гости к тавру, где они могли просидеть над картами и фотографиями до самого утра, - старики, казалось, совсем не нуждались в сне.
   Утром Марк узнал, что индейцы будут сопровождать караван. Рош уже нанял для них собачьи упряжки. Монастыри славились крепкими незлобивыми псами, и они, вправду, были хороши, хоть шутники и утверждали, что собачки эти лучше умеют молиться, чем тянуть нарты. Паломники не собирались устраивать гонки, поэтому Марк лишь пожал плечами. Он даже не стал отговаривать тавра брать с собой индейцев, рассудив, что старик всё равно настоит на своём, да и Копейка лишь посмеётся над его страхами. Охотник попросил только показать ему на карте маршрут, а потом опять пристроился в хвосте каравана, откуда было легче присматривать за всеми.
   Рош повёл паломников вдоль берега, через узкий проливчик и дальше по речной долине на север. Ясную и безветренную погоду все сочли хорошим предзнаменованием, отдохнувшие лайки быстро тянули нарты через низину, и даже начавшийся плавный подъём не умерил их пыла. Редкий волк провожал глазами караван, да испуганные олени торопились уйти с пути паломников. Среди сугробов замелькали голые камни, и в сумерках Рош остановил упряжку на перевале.
   В обе стороны протянулся горный хребет, за спиной паломники оставили розовую полоску заката, а на севере горели низкие звёзды. Рош и аресианка установили железный ящик на каменном холмике и забили в скалу большие гвозди, к которым он был привязан металлическими тросиками.
   Упряжки скатывались в долину реки, заваленную глубоким снегом, и в ущелье, где, казалось, начнётся новый подъём, паломники увидали только отвесные стены, и там, на дне, которое нельзя было разглядеть в темноте, лежало озеро. Рош сказал, что спустится к нему завтра, и велел устроить привал. Марк покормил собак, раздал корм для других упряжек и спросил у Фирузы, что именно тавр хочет найти на берегу озера.
  -- Он думает, что это кратер - огромная яма от падения метеорита, - объяснила девушка.
  -- Небесного камня?
  -- Да, только Рош уверен, что здесь не камень упал, а звездолёт аресиан.
  -- Как это можно узнать?
  -- Ну, я точно не знаю. - Фируза зевнула и достала из кармана шубы фляжку с водкой. - Можно доказать, что здесь разбился именно звездолёт, но, конечно, мы не узнаем, чей он был, пока не прочитаем записи в архиве. Если аресиане решат, что мы копаем под них, то не видать нам никаких документов об их звёздных экспедициях. Ты бы лучше костёр разжёг.
  -- Индейцы уже разожгли. - Марк показал Фирузе, куда идти, а сам обошёл весь караван прежде, чем подсесть к огню.
   Охапку хвороста везли на санях для того лишь, чтобы раскурить от углей трубочки. Даже чайник на этих дровах не успеешь разогреть, впрочем, у всех инопланетников были сковородки, что без огня раскалялись докрасна, и чудо-печки, которые в мгновенье ока зажаривали мясо и рыбу. Другие печки, похожие на маленькие саквояжи, они поставили в каждую палатку, и те исправно выдували тёплый воздух всю ночь.
   Для Марка и Копейки тоже нашлась палатка, а Пляшущего Медведя старик тавр позвал в свою, где они снова принялись болтать, покуривая и попивая водку. Копейка затащила в палатку Три Ножа и показала Марку язык. Впрочем, он и на снегу мог поспать рядом с печкой, но не пришлось. Когда все разошлись, аресианка увидела, что охотник один сидит у догорающего костра, и позвала его к себе. Марк докурил трубку и тогда лишь укрылся от мороза и ветра.
   В палатке было тепло, в изголовье толстого и широкого матраса горела зелёная лампа, рядом лежал пистоль и выглядывал из-под одеяла гладкий угол умной машинки. Аресианка угостила гостя красным вином и сама тоже пила его, посмеиваясь над тем, что Марк медленно цедил сладкий густой нектар, и подначивала его, показав знаками, что быстрее прикончит свою бутылку, но куда уж ей было угнаться за охотником! Она закурила свою цигарелку и Марка угостила, он не стал заново раскуривать трубку, согласившись вдыхать дым чужеземных трав. Женщина потянулась и скинула с себя инопланетную одежонку, в зелёном свете белое тело показалось Марку отлитым изо льда. Он даже вздрогнул, представив, как медленно остывает в объятьях этой ледяной бабы, но тут же усмехнулся. Ещё неизвестно, она ли его заморозит, или он снегурку заставит растаять! На ощупь аресианка вовсе оказалась тёплой, а губы у неё были мягкие и пахли мёдом.
  

*

  
   Весной отправлен я был с другими невольниками на берег океана, где франки продали меня пиратам. С тех пор плаваю я на корабле "Пернатый змей" с командой свирепых дикарей с далёкой земли. Они раскрашивают свои тела и лица, но хотя бы молятся, положив голову на подушку, как и я сам, а другие - гишпанцы и арабы - смеются над ними, льют вино на подушку и кладут на ночь под неё монеты золотые, чтобы разбогатеть.
   Бросив якорь у берега, они тотчас же свозят на него лошадей и устраивают охоты и скачки, а если есть поблизости город, то едут на базар и торгуют там новых коней, а то и просто отнимают у жителей. Те, впрочем, в долгу не остаются, и снаряжают корабли для погони за нами, а соседей своих торопятся предупредить о появленьи разбойников.
   Я больше времени провожу в каюте своей, где составляю списки награбленного и пишу письма купцам, что берут товары у нашего капитана, да ещё описываю земли, что мы видели, и людей, которые там живут. Ещё помогаю я капитану выбирать подарки для князей и королей, которые дают ему убежище, если пришла нужда починить корабль или набрать новых людей в команду.
   Капитана зовут Хуан Лошадник за любовь к лошадям, а некоторые называют его Хуаном Собачником, потому что он держит на корабле своём пару водяных псов. Собаки эти плавают и даже ныряют, словно нерпы, а разводят таких на берегу моря в гишпании. Щенков от них капитан дарит королям и княгиням или дорого продаёт ефиопским купцам на базарах.
   Он велел мне присматриваться к собакам, что мы встречаем в путешествиях наших, и взять несколько для разведения новой породы, и чтобы псы эти были лучше гишпанских водяных собак, и если понравятся они капитану, то он клятвенно обещал купить их у меня, а я на вырученные деньги смогу выкупиться из плена и уехать домой или на южную оконечность земли ефиопской ко двору посланника аресийского, если буду жив ещё и найду в себе силы проповедовать, а молиться я и здесь могу.
  
   Брат Афанасий передал с борта "Пернатого Змея" с монахом Джоном, что следовал в Англию летом 1480 года С.п.
  

5

   Аресианка шептала что-то Марку и трясла за плечо. Он хотел перевернуться на другой бок, но тут женщина столкнула охотника с матраса, и тому пришлось всё-таки продрать глаза.
  -- Что ещё? - недовольно спросил Марк, щурясь на зелёную лампу, что всё ещё горела, как будто аресианка боялась темноты, словно малый ребёнок.
  -- Волки! - Женщина прижалась к охотнику. - Ты слышать?
  -- Да, но только они далеко и не нападут.
  -- Волки! Звери!
  -- Слишком много нас, да и волки не дураки - знают, что у нас есть ружья. Да не бойся ты!
  -- Они не далеко! Волки здесь! Слышишь?
  -- Чёрт! - Марк, наконец, сообразил, что псы отвечают своим диким собратьям, - они лаяли и выли.
  -- Волки! - повторила аресианка.
  -- Это собаки наши.
  -- Собаки?
  -- Да. Вот только странно это. Они спать должны. Неужто, какой зверь близко подошёл? Но зачем?
  -- Он здесь?
  -- Пойду посмотрю. - Марк надел штаны и тулуп прямо на голое тело, натянул унты и прихватил ружьё, что лежало под рукой у матраса.
   Сквозь палатки видно было зелёный свет, псы свернулись клубочками на снегу и лишь парочка переругивалась, да ещё один гад продолжал выть. Впрочем, он замолчал тотчас же, как только Марк вылез из палатки. Он прошёл вдоль упряжек, остановился напротив своей и окликнул вожака - Шалого. Тот поднял голову и посмотрел на хозяина.
  -- Кто это выл, ты не знаешь? - спросил Марк шёпотом, склонившись к самой морде пса.
  -- Сурик, которого ты нанял в деревне.
  -- Волков ты не видал?
  -- На горе показывался один.
  -- О чём они говорили?
  -- Я волчьего языка не знаю. Если б он предупреждал нас о чёрной буре или об оттепели, я бы понял, а они о другом болтали.
  -- Ладно. Посматривай по сторонам.
  -- Ушёл он уже. Ты лучше Сурика пристрели, а то выведет нас на волчью стаю.
  -- Я про разбойников подумал. - Марк потрепал Шалого по голове и пошёл туда, где сидел Сурик.
   Рыжий пёс выкусывал лёд на лапах между пальцами и даже не покосился на охотника. Марк шагнул ближе, почти наступив Сурику на хвост, и ружьё опустил прикладом на снег. Тут уж псу пришлось подобрать лапы и поднять морду.
  -- Ты, что ли, с волками разговаривал? - спросил охотник.
  -- Может, и я.
  -- О чём?
  -- Поругались мы, а потом я выл на луну. - Пёс зевнул и помотал своей крупной башкой.
  -- Она ж не встала ещё.
  -- Скоро взойдёт.
  -- А ты её торопил, выходит?
  -- Угу.
  -- Выведешь нас на волков или на разбойников - пристрелю, - пообещал Марк.
  -- Потише, хозяин, - рыкнул пёс в ответ.
  -- Я не твой хозяин.
  -- Так и не стращай, коли не мой.
  -- Я тебя предупредил, рыжий.
  -- Ладно, ладно, охотник. Я и от пули не раз бегал, да всё живой.
  -- От моей не убежишь.
  -- Поглядим. - Сурик ухмыльнулся, показав свои крупные зубы, и повернулся к Марку спиной.
   Охотник хотел его пнуть, но раздумал, обошёл караван, осматривая окрестные возвышенности, и вернулся в палатку. Аресианка курила, и скоро дым инопланетной цигарелки смешался с дымком из трубки Марка. Зелёный свет фонаря с трудом пробивался сквозь белёсые клубы, охотник сказал женщине, чтобы она совсем погасила этот светильник, но та не поняла и лишь выбросила цигарелку в щель на двери палатки и потянулась к Марку. Скоро и ему пришлось отложить трубку. Он долго искал место для неё, шаря по полу рукой, - угольки могли выкатиться и поджечь что-нибудь. Аресианка выругалась по-своему в полголоса и сунула трубку в железный карман на боку печки, которая с тихим шелестом выдувала тёплый воздух.
   Утром Рош повёл караван вниз - на дно котловины, а во время остановок, когда он с дочкой и аресианкой расставлял свои железки вокруг, Фируза рассказала Марку, что здесь когда-то упал метеорит или звездолёт, отчего и появилась эта яма. Марк кивнул, - он видел на фотографии лунные кратеры, хотя и не мог представить, как в небе летит такой камень. К летающим лодкам-то он привык, поэтому версия о звездолёте ему больше понравилась.
   Один и тот же волк показывался иногда на краю кратера, но молчал, и собаки не лаяли, только Сурик ухмылялся, когда встречался взглядом с Марком. Кратер лежал в горах на краю небольшого плато, и на стороне, обращённой в долину, стена его обвалилась, и камни давно утащили горные ручьи, поэтому здесь не случилось озера. Караван объехал кратер и спустился по склону. Другой дороги тут и не было. Марк осмотрел речную долину, заваленную снегом, в подзорную трубу, которую выпросил у аресианки, но никого внизу не увидал. Даже волки куда-то ушли, если и поджидали здесь караван.
   Рош, похоже, не прочь был залезть на соседние скалы, но собачья упряжка туда бы не забралась, а человека могла накрыть снежная лавина. Пришлось тавру забрасывать наверх свои железяки, выстреливая их из ружья с огромным дулом, словно пули. Аресианка привязала пару таких штуковин к маленьким мешкам, которые наполнила каким-то газом из баллона. Мешки сразу же превратились в шары и стали рваться из рук. Их отпустили в полёт вдоль обеих стен ущелья. Ветер утащил один шар на вершину, и он пропал из вида, а другой паломники долго ещё провожали взглядами, пока тот не спрятался в низкой туче.
   Аресианка покачала головой, посмотрела на Марка, украдкой улыбнулась ему и уселась перед своим умным ящиком, где по экрану бежали цифры и другие значки. Охотник постоял у женщины за спиной, тронул её за плечо. Подружка потёрлась головой об его руку, но не оглянулась, и Марк ушёл, чтобы не мешать ей. Фируза подмигнула ему, а Копейка сказала что-то Три Ножа, и тот расхохотался. Марк хотел, было, подойти к ним и подраться с индейцем, но Копейка отвлекла его, рассказав, что видела волка на другом берегу. Марк порасспросил собак, но те никого не заметили. Он согрел чай на инопланетной печке и закурил трубку, чтобы отогнать сон, - от горячего чая парня разморило. Аресианка подошла со своей чашкой и тоже зевнула, а потом наклонилась к охотнику и быстро поцеловала его в губы.
   Вдоль замёрзшего ручья собаки тянули нарты на север до вечера. Рош делал частые остановки, чтобы поболтать со своей дочкой, аресианкой или умным железным ящиком. Они ещё два раза запускали шары. В сумерках все уже клевали носами, и паломники заснули бы прямо в нартах под шкурами, если бы Марк не заставил их поставить свои палатки и заползти в них. Он обошёл караван, покормил собак вместе с индейцами, и тоже спрятался в палатке аресианки от ледяного ветра, который дул с перевала. Женщина беседовала со своей карманной машинкой, но отложила её, увидев охотника. Он выпил горячего бульона с тёплой лепёшкой, а потом кружку подогретого вина с инопланетными специями и задремал, привалившись к стенке палатки. Аресианка уже спала, уткнувшись носом в пустую кружку.
   Умная машинка попискивала время от времени, и звук этот заставлял Марка посматривать на подружку, которая перевернулась пару раз с боку на бок, взяла охотника за руку, улыбнулась во сне и сказала что-то на своём языке. Ветер плакал и стонал на разные голоса, а впрочем, не ветер уже, а проклятый волк. Марк открыл глаза, пошарил рукой и ухватил ружьё. Снаружи ветер тут же заставил его отвернуться и надеть шапку. Он услышал вой не одного, а десятка волков. Псы нехотя выкапывались из-под снега, порыкивали и вертели головами. Потом залаяли самые нетерпеливые, желая разбудить хозяев. Кто-то порывался уже бежать вниз по ручью. Марк прикрикнул на псов, пошёл к своим нартам и тут увидал, что одна упряжка тронулась, и собаки тянут её от палаток в темноту без хозяина.
   Догнав её в три прыжка, охотник вцепился в нарты, тормозя их, и заорал на трусливых собачонок. Они залаяли в ответ, кто-то вскрикнул, и Марк разглядел в нартах дочку Роша. Таврианка была в одном лишь свитере и штанах, видно, не успела накинуть другую одежонку. Охотник запрыгнул в нарты, поскольку псы не желали останавливаться, поднял одной рукой ружьё и выстрелил в воздух. Собаки шарахнулись вправо, почти перевернув нарты, но Марк упал в другую сторону и крикнул девушке, чтобы она помогла ему. Таврианка даже не оглянулась на него, но в нарты вцепилась намертво, и падать с них вовсе не собиралась. Марк подумал, что, если девушка не перепутала свою упряжку с чужой, то гонит их сейчас вперёд Сурик. Охотник постарался прицелиться лучше, держа ружьё в одной руке, и первым выстрелом свалил пса, бегущего вторым слева, а потом подстрелил и его приятеля. Повиснув в ремнях, они замедлили ход упряжки, вожак оглянулся, и Марк пальнул ещё раз. Пуля задела ухо Сурика, и пёс, наконец, наклонил голову, и позволил охотнику остановить упряжку.
   Марк пошёл вперёд, заставил собак развернуться и погнал назад. Его чуть было не подстрелила аресианка, когда упряжка остановилась у первой палатки. Охотник забрал её с собой и поехал за Рошем. Тавр ругался с индейцами и хотел, видно, тут же сняться с места и вести караван вниз по ущелью. Волки всё так же выли, подкравшись ближе, и хохотали, издеваясь, после каждого выстрела.
  -- Они нас гонят на разбойников! - закричал Марк, ухватив за руку Фирузу, и велел ей перевести свои слова. - Подождём их здесь.
  -- Они нас всех съедят! - завопила Фируза.
  -- Нас тут слишком много!
  -- Надо остаться, - сказал Пляшущий Медведь.
  -- Вы хотите, чтобы нас убили?
  -- Успокойся, - вмешалась Копейка. - Марк тут самый главный.
  -- Я хочу уехать! - крикнула Фируза.
  -- Дай мне своё ружьё, - сказал Марк аресианке.
  -- Что?
  -- С большим дулом! - Он сделал вид, что стреляет в стену ущелья. - Бум! Поняла?
  -- Ружьё? - переспросила женщина.
  -- Дай ему заряд! - крикнула Фируза. - Он напугает волков.
   Получив ружьё, Марк побежал навстречу волкам. Аресианка не отставала от него. Услышав вой уже ближе, охотник поднял ружьё дулом вверх, поводил из стороны в сторону и выстрелил. Слышно было, как болванка ударилась о снежную стену ущелья. Раздался взрыв, а потом - шум упавшего снежного пласта.
  -- Слишком маленький кусок, - буркнул Марк. - Давай ещё заряд!
  -- Куда ты стрелять?
  -- Сама не видишь? - Марк зарядил ружьё и пальнул в то же место, а потом ещё раз. - Бежим!
  -- Волки там! Почему ты в них не стрелять?
   Вместо ответа охотник потянул женщину за собой, чтобы успеть выскочить из-под лавины. Была она не очень большой, но волков остановила, кого-то, может, и задела. Умные да шустрые, конечно, успели удрать.
   Марк боялся, что паломники поедут вниз по ручью, куда хотел заманить их Сурик, но индейцы сумели удержать инопланетников, а Копейка не спускала глаз с рыжего пса, грозя ему ружьём. Верно, его дал девушке Три Ножа, потому что Копейка любила короткие пистоли, которые удобно было прятать под одежонкой.
   Дочка Роша всё ещё плакала, а отец утешал её и ругался с Пляшущим Медведем, каждый при этом говорил на своём языке. Фируза пыталась что-то сказать им, но оба отмахивались от неё. Аресианка вмешалась в разговор, а Марк разрезал упряжь на убитых собаках, подтянул ремни, сократив расстояние между первой и третьей парами псов, показал Сурику кулак и сказал Копейке, что сам постоит на часах до утра. Пёс поглядывал исподлобья, но не кинулся на Марка, порычал и улёгся на снег, а подружка облизала ему ухо, посмотрела на охотника и вильнула хвостом.
   Рош позволил себя уговорить, махнул рукой и увёл дочку в палатку. Аресианка тоже напрашивалась в дозор, но Марк отослал её. Он уселся в свои нарты и закурил трубку, посматривая иногда назад, где возле подножья лавины устроился Три Ножа. Волки больше не выли, и никто не мешал спать паломникам.
  

*

   Приснились мне однажды большие бурые псы, похожие на медведей, и понял я, куда мне надобно плыть за ними. Возблагодарив Создателя за совет, я уговорил капитана моего плыть к островам на севере недалеко от пролива, и там купил у пастухов крупных чёрных псов на высоких ногах, которых повязал с водяными гишпанскими собаками, и самых лучших щенков через год ещё раз привозил сюда, а потом ещё через год.
   И вот встали мы на якорь у мелководья возле острова, и устроил капитан состязанья. Когда мои бурые псы обогнали собак гишпанских в воде и первыми вытащили на берег бочонок с вином, а потом достали со дна отмели брошенный туда кинжал в ножнах, до которого не могли дотянуться собаки Хуана, то он обрадовался и велел открыть этот бочонок, и команда напилась вина, и я с ними пил, но мало.
   Ночью сел я в лодку со своими десятью псами, поднял парус и отплыл на юг, но боялся, что Хуан отправится в погоню за мной. На другой день вечером, как стемнело, небо явило признаки бури, и стал я молить Создателя о помощи, и тут мой любимый пёс Тюлень подал мне лапу, на которой меж пальцев были перепонки, как у лягушек, и я без страха велел собакам моим прыгать в воду и сам тоже выпрыгнул из лодки. Ночью мы доплыли до берега, и псы не дали мне утонуть.
   Через три дня добрался я до деревни, и там сердобольные ефиопы накормили нас и рассказали о том, что Хуан искал меня и собак, но увидел лишь обломки лодки моей и решил, что все утонули. До берега было так далеко, что никто поверить не мог в моё чудесное спасенье. Я заверил хозяев моих, что всё так и было, и обещал подарить им двух бурых щенков с перепонками на лапах, но не сказал, куда отправлюсь далее, чтобы Хуан не узнал обо мне.
  
   Записи брата Афанасия, кои доверил он монахам ефиопским из Обители Всевидящего Ока в 1485 году С.п.
  

6

   Утром дочка Роша отказалась ехать на своей упряжке. Марк разыскал аресианку и попросил её поменяться упряжками с девицей. Она пожала плечами и махнула рукой. Собаки были удивлены больше, но тоже промолчали, что спасло их от пинков и плётки. Марк никому не дал бы сегодня спуску. Паломники не подозревали о том, что Сурик был вражеским шпионом, индейцы не видели, как он пытался увезти хозяйку, а если что и услышали, то не подали виду, лишь Копейка что-то заподозрила и потянула Марка за собой, чтобы расспросить в сторонке.
  -- Он же опять попробует нас обмануть! - заявила девушка, косясь на Сурика, который нетерпеливо скрёб снег и вилял хвостом, заглядывая в глаза новой хозяйке.
  -- Побоится, - ответил охотник.
  -- Я бы его пристрелила!
  -- Его друзья уже сомневаются, думают, что Сурик их продал. Вряд ли он рискнёт убежать теперь.
  -- А вдруг?
  -- Жалко мне его убивать, - признался охотник.
  -- Так ты не промахнулся, когда в него стрелял?
  -- Те два пса были не так хороши, как вожак, а за подругу он бы мне отомстил когда-нибудь.
  -- А ты хитрец! - восхитилась девушка.
  -- Присматривай за ним, когда меня не будет рядом.
   Копейка подмигнула парню, и Марк отправился к своей упряжке в хвосте каравана. Рош уже махал рукой, выезжая вперёд. В розовом свете зари упряжки пробирались вдоль замёрзшего ручья, и скоро Марк увидел индейцев, склонившихся над снегом у больших валунов. Три Ножа поднял голову и кивнул охотнику. Они нашли следы ночной засады. Марк не стал останавливаться.
   Весь день паломники лазили по горам со своими умными ящиками и другими железками, отпускали шары и спорили над картой, а Марк поглядывал по сторонам, высматривая волков и разбойников. Собаки грызлись, и каюрам приходилось то и дело разгонять их и ставить упряжки подальше друг от друга. С приближением сумерек Марк посоветовал индейцам согнать паломников в кучу, но Пляшущий Медведь лишь пожал плечами, а Три Ножа предложил охотнику самому это сделать. Марк хотел поговорить с аресианкой, но она отмахнулась от него, погладив по щеке рукой, и поцеловала украдкой, а потом вернулась к своим железным игрушкам.
   Разбойники напали, когда Рош обсуждал с Пляшущим Медведем, где лучше устроить ночёвку. Марк видел со склона горы, на который забрался, как палец индейца скользит по карте, потом он протянул руку, схватил тавра за воротник и бросил на снег возле саней. Индеец упал в другую сторону, а карту, пока она летела, порвали в клочья пули, прилетевшие из-за огромного валуна у изгиба реки.
   Марк тут же вскинул ружьё, высматривая разбойников, и крикнул Копейке, чтобы та не высовывалась и баб не пускала. Девушка могла присмотреть за Фирузой, а дочка Роша вместе с аресианкой висела на скальной стене над головой у Марка, и лучше им было там пока и оставаться.
   Собаки постарались вжаться в снег, Сурик вертел башкой, а Шалый пытался подползти ближе к нему, чтобы подраться, но псы его не поняли. Марк махнул рукой, велев лежать на месте вожаку своей упряжки. Если разбойники окружили караван, то нападут сразу с обоих концов ущелья. Три Ножа полз назад, а Марк оказался ближе к первой упряжке. Преследователей не было видно и слышно, и Марк подумал, что они просто не успели сюда добраться. Можно было перебить тех, что сидели в засаде, и гнать собак вниз по реке, а потом спрятаться в горах.
   Разбойники боялись высунуться из-за валуна, видно, знали, что Марк может их подстрелить. Вряд ли они хотели убить Роша, скорее, целили в индейца. Без проводников паломники станут лёгкой добычей. Они везли с собой много ценных вещей, да и сами стоили немало, если потребовать за них выкуп. Марк поднял голову и увидел, как аресианка что-то делает. Она забила в стенку ещё один костыль, опёрлась на него ногой, перехватила поудобнее ружьё с большим дулом и взглядом спросила у охотника, куда прицелиться. Он махнул рукой, показывая, где сидят разбойники.
   Первый заряд угодил в реку, подняв в воздух осколки льда. После второго выстрела один разбойник выпрыгнул из-за камня и покатился по берегу, где его достала пуля Марка. Его дружок попытался забраться на скалу, но локоть его выглядывал из укрытия, и Марк всадил туда пулю.
   Разбойник ругался, нога его скользила по камню, рука не хотела служить, и парень всё-таки упал обратно на валун, вскрикнул, скатился на снег и остался там лежать. Он скоро оклемался и принялся вертеть головой, высматривая врага. Ружьё своё разбойник потерял и вряд ли мог убежать далеко, поэтому Марк передвинулся ближе к повороту реки по другому склону и подал знак индейцу. Пляшущий Медведь подобрал ружья, отдал их Копейке, которая держала наготове свой пистоль, и отправил девушку обратно. Марк и индеец пошли дальше каждый по своему берегу реки.
   За поворотом река разливалась озерцом, в который впадали ещё два ручья. Это было единственным местом для засады. Дальше паломники могут выбирать, по какому из трёх ущелий уйти от погони. Конечно, разбойники сидели здесь за камнями. Индеец первым услышал их и упал в снег. Марк прополз вперёд к плоскому камню и положил на него ружьё. Кто-то из разбойников иногда выглядывал, чтобы бросить быстрый взгляд на реку. Марк знал, что самого неосторожного он подстрелит, но другие попрячутся и будут ждать, пока их друзья не выгонят паломников из ущелья.
   Марк знаками показал индейцу, что хочет вернуться. Пляшущий Медведь остался караулить, но попросил охотника отдать ему второе ружьё. Чтобы сделать это, Марку пришлось ползти назад, а потом перебраться через речушку по пояс в снегу.
  -- Что будем делать? - спросил индеец.
  -- Сдаваться нельзя.
  -- За меня никто не заплатит выкуп.
  -- За меня тоже. - Марк усмехнулся. - Попробую пройти верхом.
  -- Поторопись. И не позволяй старику командовать.
  -- Связать его, что ли?
  -- Да.
   Марк покачал головой и ушёл. Копейка сидела в его нартах с двумя ружьями в руках и радостно вскрикнула, увидев охотника.
  -- Рош хочет ехать дальше, - сказала девушка и оглянулась, как будто тавр уже гнал упряжку и требовал дать ему дорогу. - Ты сможешь его удержать?
  -- Пускай едет, если хочет умереть.
  -- Он собирался палить из пистоля направо и налево, чтобы прорваться.
  -- Дурак. - Охотник пожал плечами.
  -- Поговори с ним, - попросила Копейка.
  -- Где Фируза?
  -- Она удерживает его. Пока.
  -- Посматривай тут.
  -- Ты придумал, как нам выбраться?
  -- Ага. - Марк успокаивающе похлопал девушку по спине.
  -- И как же?
  -- Верхом.
  -- Чёрт! А ты сумеешь залезть на гору?
  -- Девушки залезут. Чужачки.
  -- Твоя подружка?
  -- И дочка Роша. Они мне сбросят верёвку.
  -- Ты один пойдёшь?
  -- Три Ножа пускай ждёт погоню, а ты беги вперёд, если его дяде придётся туго. - Марк знал, что Копейка сделает всё, как он велел, а вот за инопланетников он бы не стал ручаться.
   Впрочем, тавр оказался на удивление сговорчивым, когда Фируза всё ему объяснила. Аресианка и дочка Роша сразу же полезли на вершину, а Марк перебросился парой слов с молодым индейцем, который сложил каменную горку и устроился за ней. Он тоже просил принести ещё одно ружьё и пули. Марк отправил к нему Роша.
   Аресианка уже добралась до пласта снега, нависшего над каменной стеной, и, вбивая в него свои ботинки с шипами, быстро поднималась к вершине. Она исчезла из виду, а потом Марку в руки упала верёвка. Дочка Роша вручила ему мешок с зарядами и своё ружьё. Она сунула за пояс пару пистолей и первой забралась на гору. Мелькнули её ярко-зелёные штаны и белые ботинки с шипами. Марк закинул мешок за спину, прицепил на верёвку карабин, который не даст ему соскользнуть, и стал подниматься. Легче стало наверху, когда охотник смог упираться ногами в снег.
   Женщины ждали его у гребня горы, с которого ветер содрал весь снег. До вершины хребта, что тянулся вдоль реки, было ещё далеко, но Марк и не собирался туда идти. Он хотел отправиться к повороту, где оставил Пляшущего Медведя, но сначала решил посмотреть на погоню, если она подоспела. Аресианка пожала плечами и пошла за ним следом, а дочка Роша уселась на камень, чтобы здесь дождаться парочку.
   Ветер срывался в ущелье, и снежная пороша мешала разглядеть, что творится внизу, но чуть дальше от каменной стены Марк увидал серые тени, а за ними - людей. Волки не торопились нападать на караван, а лыжники подбадривали друг друга криками и ждали подкрепленье. Марк насчитал восемь человек, которые прятались за поворотом ущелья. Он скинул мешок с зарядами для большого ружья и протянул руку за ним, но аресианка сказала, что лучше стреляет, и Марк пожал плечами.
  -- Не сомневаюсь, что с этим ружьём ты управишься лучше меня, - сказал он. - А в людей ты когда-нибудь стреляла?
  -- Нет.
  -- Вон они. Или мы умрём, или разбойники. Давай.
  -- Может, удастся их отпугнуть?
  -- Они вернутся за нами, поэтому лучше убить.
  -- Чёрт! - Аресианка добавила ещё пару ругательств на своём родном языке и сунула ружьё в руки охотнику.
   Пока он расстреливал разбойников, его подружка легла на снег на краю терраски и заглядывала вниз. Волки успели юркнуть в узкую расщелину, а люди помедлили и кинулись назад, где и попали под тяжёлые заряды, которые взрывались, как петарды, но убивали в отличие от шутих. Один лишь раненый разбойник уполз и спрятался в камнях.
   Эхо от взрывов ещё бродило по ущелью, когда Марк по каменной осыпи стал пробираться в другую сторону. Женщины едва успевали за ним. Напротив озера склон горы оказался более пологим, здесь в низинке летом текли ручьи, а сейчас на голых камнях стыл в лужицах лед. Марк лёг на живот и пополз вперёд, пока не добрался до обрыва. Множество маленьких водопадов застыло огромными сосульками и колоннами, или просто наледью. Внизу водопады сливались в маленький водоём, а оттуда вода падала дальше. Сейчас озерцо было покрыто льдом и запорошено снегом.
   Марк подумал, что лучше бы ему перебраться туда, ближе к разбойникам, и попросил женщин спустить с водопада верёвку. Дочка Роша принялась забивать в камни костыли, аресианка привязали к одному конец верёвки и бросила моток вниз. Стук молотка был хорошо слышен здесь, но Марк надеялся, что до разбойников эти звуки не долетят. Он встряхнул мешок на спине, забросил туда же ружьё и соскользнул по верёвке к водоёму.
   Выглянув через каменный берег озерца, в котором вода выточила себе дорожки, охотник увидел трёх разбойников за валунами, вернее, догадался, что они всё ещё там, потому что сумерки быстро сменялись ночной темнотой.
   Этих стерёг индеец, а другие прятались в расщелине, что промыл ручей. Марк уже не мог разглядеть их, но разбойники переговаривались громким шёпотом. Наверно, их встревожили взрывы в другом конце ущелья, вот они и перестали скрываться. Вдруг скоро полезут в атаку, чтобы узнать, что случилось с погоней, и тогда парочка удачливых лиходеев, которых не успеет подстрелить Пляшущий Медведь, может захватить весь караван. Придётся напасть на разбойников, перебить, кого получится, и ехать дальше, отбиваясь от оставшихся, а ещё молить Создателя, чтобы не послал неприятелю подмогу. Чуть не на спину Марку шлёпнулась дочка Роша, он отодвинулся в сторону и стал заряжать ружьё.
   Дождавшись аресианку, охотник выстрелил в разбойников. В свете взрыва метнулись тени, Марк запомнил, куда попадали раненые или самые увёртливые из людей, и выхватил у таврианки оба пистоля. Двое разбойников остались лежать на снегу. Индеец тоже не терял времени даром, и никто из живых негодяев не решался двигаться, пока Марк не вернул своё ружьё. Второе держала наготове аресианка. Марк велел ей отправить дочку Роша за отцом и за всеми упряжками.
  -- И фонари прихватите! - крикнул охотник вслед девушке, которая взялась за верёвку, но тут же услышал собачий лай и увидел свет в ущелье.
   Это тавр бросился в атаку на разбойников, паля из пистолей направо и налево. Одна пуля просвистела у Марка над головой, он пригнулся, и обе женщины тоже попадали рядом. Упряжка Роша вырвалась из ущелья, чуть не столкнулась с валунами и помчалась через озеро. Сзади взлетела петарда, ударилась зелёным шаром о каменную стену, и Марк увидел, как тавр дёрнулся под пулями и упал в сани. Собаки понесли его дальше, а из ущелья летели новые петарды - жёлтые, красные и зелёные, и в их свете охотник стрелял в разбойников, а рядом кричала дочка Роша и патроны сыпались парню на спину, не желая попадать в гнёзда круглого барабана на пистоле. Девушка разрыдалась и бросила вниз верёвку, чтобы спуститься по ней, но аресианка поймала подругу и уронила в снег.
   Марк зарядил пистоли, сунул их за пояс и по верёвке спустился к озеру, где встретил Пляшущего Медведя. Индеец оттолкнул охотника в сторону, чтоб его не сбила с ног упряжка Фирузы. Девушка продолжала палить в небо из пистоля с широким дулом, и петарды освещали путь траурной упряжке с телом паломника. Марк прыгнул в нарты, заорал на Фирузу, велев ей остановиться, но девушка его не поняла, только шарахнулась в сторону и чуть не свалилась в сугроб. Охотник поймал её за руку.
  -- Ты меня слышишь? - крикнул он в ухо Фирузы.
  -- Да.
  -- Езжай за упряжкой Роша и постарайся её поймать. Поняла?
  -- Одна? А как же разбойники? - удивилась та.
  -- Мы тебя догоним, а разбойники все здесь остались.
  -- Точно?
  -- Да!
  -- Догнать упряжку и всё? - переспросила Фируза.
  -- Смотри, чтобы тело не потерялось.
  -- Его убили? Я только видела, как он упал на спину.
  -- Скорее всего.
  -- Может, он жив ещё?
  -- Поспеши. - Марк спрыгнул с нарт и побежал обратно.
   На берегу озера он столкнулся с разбойниками, которых аресианка выкурила из расщелины в скале. Охотник упал и откатился в сторону, потому что дочка Роша палила с уступа из пистоля, и запросто могла подстрелить его. Какой-то низкий и толстый мужичок навалился на Марка, пытаясь достать нож из-за пояса. Охотник застрелил его из пистоля, а потом заставил прочих беглецов карабкаться на пологий склон на другой стороне долинки, отогнав их от себя выстрелами под ноги.
   Старик индеец позвал Марка, выглянув из-за камня, и указал на ущелье, откуда показался караван. Копейка и Три Ножа вывели оттуда все собачьи упряжки. Марк потрепал Шалого - вожака своей упряжки - и велел ему ждать хозяина, а сам побежал к водопаду, чтобы встретить скалолазок. Копейка что-то крикнула ему, но Марк отмахнулся. Он позвал аресианку и огляделся в поисках её упряжки.
  -- Чёрт! - воскликнул Марк. - Этот мошенник всё-таки сбежал!
  -- Кто сбежал? - аресианка спрыгнула со стены и угодила в объятья охотника.
  -- Сурик!
  -- Невелика потеря!
   Дочка Роша скользнула вниз по верёвке и уронила на камни пистоль.
  -- Пошли отсюда! - сказал Марк.
  -- Патроны кончились. - Девушка нагнулась, чтобы поднять оружие, и тут на неё прыгнул волк.
   Они покатились по ледяным кочкам, а потом Марк воткнул в живот зверя нож. Выдёргивая его, он развернулся и выстрелил в другого волка, заставив того ускакать с поджатой лапой. Ещё парочка зверей рычала, подступая к аресианке. Та замахнулась на них своим большим ружьём. Марк палил из пистоля в снег перед волками, заставив их пятиться, и ждал, пока женщины догадаются убежать.
  -- Алька, беги быстрее! - закричал он, бросая пистоль в волков.
   Аресианку, наверно, впервые так назвали, но она не стала медлить, схватила дочку Роша за руку, и потащила навстречу молодому индейцу, который не стрелял, потому что не хотел попасть в Марка.
   Из ущелья вырвалась пропавшая упряжка, в голове которой бежал Сурик. Собаки огрызались на волков, один из которых сумел запрыгнуть в нарты и выбирал, на какого пса кинуться. Марк опередил его, столкнув в снег, когда свалился сверху в нарты, и отогнал волков выстрелами из второго пистоля. Там тоже кончились патроны, но его охотник не выкинул, а сунул за пояс.
   Три Ножа погрозил серым преследователям ружьём, и те остановились, а потом завыли. Индеец догадался усадить в свои нарты женщин, и они были уже далеко. Марк крикнул ему, чтобы он ехал на упряжке охотника. Шалый повиновался без звука, - некогда было упрямиться. Когда последняя упряжка миновала долинку и начала подниматься по ущелью к перевалу, волки набросились на разбойников, желая отомстить за неудачную охоту.
  

*

   Оказался я на южной оконечности земли ефиопской и взошёл на скалу над морем и воздал хвалу Создателю за то, что привёл он меня живым в землю эту и собачек моих со мной.
   Хотел я остановиться на постой в монастыре местном, но не понравилось мне, как там молятся, и тогда сердобольные монахи указали мне пещеры на берегу, где жили отшельники, и я пошёл к ним и стал ловить рыбу с другими, а псы мои доставали упавших из воды и тянули сети, а в бурю плыли на берег, чтобы подать канат людям, и они тянули наш челнок.
   Прослышали о собаках моих удивительных даже амазонки и приплывали на кораблях своих посмотреть, и сказали, что отвезут меня к посланнику аресийскому, но я отказался, не желая, чтобы на меня смотрел тот, как на диковину чудесную, ибо горд был, и собак своих тоже не дал.
   Зимой же пристал к берегу корабль пиратский, и сошедшие с него матросы рассказали, что капитан Хуан утонул, и я помолился за его душу, и прослезился и сказал всем, что собаки мои должны служить всякому люду морскому и приморскому, и пираты отвезли меня к посланнику аресийскому, которому я подарил щенков, и амазонкам, что приставали часто к нашему берегу, тоже подарил щенков и рассказал, как их обучать. Посланник передал мне кошель, полный монет, а воительницы стали привозить мясо акул и другую рыбу, а через год рассказали мне, что псы водяные отправились на родную планету амазонок Альту - так они называли свой мир.
   Ныне же решил я отправиться на родину, чтобы и там появились псы водяные и жили среди рыбаков, а потом уж вернуться сюда и проповедовать среди амазонок и жителей побережья и улучшать породу собак моих. Пираты возьмут меня через месяц на борт корабля своего, а пока я жду хорошей погоды и смотрю, как собаки плавают взапуски с птицами толстыми и бескрылыми, и слежу за морем с ружьём в руках, чтоб отгонять акул.
  
   Записи брата Афанасия, кои доверил он монахам ефиопским из Обители Всевидящего Ока в 1488 году С.п.
  

7

   Марк увидел зелёный огонь на краю плато, и, ругаясь сквозь зубы, направил туда свою упряжку. Фируза вслед за упряжкой Роша свернула на перевале и уехала по хребту вместо того, чтобы спуститься в долину. Мёртвое тело тавра индейцы нашли час назад. Возле него бродили волки, но не тронули инопланетника, может, он показался им невкусным. Марк подумал, что песцы не столь привередливы, и тавру повезло, - его похороны состоятся.
   Упряжка застряла в камнях, которые не дали ей свалиться в пропасть. Две собаки разбились, а прочие запутались в ремнях упряжи. Фируза стреляла своими петардами, отгоняя волков от себя и псов. У неё был целый мешок этих разноцветных петард. Увидев Марка, девушка расплакалась и повисла на шее охотника.
  -- Вы нашли Роша? - спросила она сквозь рыданья.
  -- Да.
  -- Почему эти волки напали?
  -- Не знаю.
  -- Никогда они не нападали раньше!
  -- Разбойники их обманули, добычи не было. Может быть, мы вожака их убили, может, его подружку, - объяснил ей Марк.
  -- Бедный Рош!
  -- Не повезло ему.
  -- Теперь мы вернёмся в посёлок?
  -- Это вам решать. - Охотник пожал плечами.
  -- Нам?
  -- Инопланетникам.
  -- Я хочу вернуться.
  -- Я думаю, что все захотят. - Марк оставил её оплакивать соплеменника и пошёл выручать собак, которых просто отпустил.
   Они, впрочем, оказались умными и далеко от людей не отходили. Псов этих поставили в упряжки индейцев, и в одну из них положили тело тавра. Прежней дорогой в посёлок решили не возвращаться, чтобы не встретить уцелевших разбойников, да и волки крутились поблизости, задирая собак и высматривая, кого бы из людей утащить, наверное, всё ещё надеялись получить выкуп. Пообедав, паломники отправились вниз, - в долину безымянной речки, которая поворачивала к югу и могла вывести караван к озеру Лама.
   Вскоре пришлось остановиться на ночёвку, - в темноте опасно было ехать, собаки еле переставляли ноги, да и волки отстали. Утром они могут продолжить погоню, но сейчас тоже улеглись где-нибудь спать. Марк и Три Ножа остались караулить, а паломники залезли в палатки, забыв покормить собак. Это сделал Пляшущий Медведь, а потом подошёл к дочке Роша, которая сидела в санях рядом с телом отца, и сказал ей что-то. Таврианка удивлённо оглянулась на индейца, но всё же подвинулась, освобождая место для старика, и трубку соизволила взять и дослушала его заунывную песенку, - так завершилась заупокойная служба.
   Марк подумал, что в могиле тавр не станет холодней, чем сейчас. Оставь они его здесь, - и тело не изменится сотню, а то и тысячу лет, лишь поглубже надо положить его и укрыть от песцов и солнечных лучей.
   Утром караван пробирался по изгибавшейся долине реки, и к обеду впереди показалось озеро Лама - узкая впадина среди гор. На запах пищи во время трапезы пожаловали и волки, но сегодня они были ленивыми и лишь переругивались с собаками. Пуще всех разорялся Сурик, хитро поглядывая на Марка, когда охотник проходил мимо.
   У пролива, за которым лежал остров Каменный, Марк повернул вправо - на озеро Капчук. Там жил отец молодого индейца, да и дорожка была накатанная до самого монастырского посёлка. Караван спустился по склону на озеро и вдоль берега, огибая высокие сугробы, въехал в тень горы. Сумерки скрыли другой берег озера, позёмка улеглась, и на небе появились первые звёзды, предвещая сильный мороз.
   Когда впереди вспыхнул огонёк, а затем - другой, псы прибавили ходу, упряжка Фирузы свернула, видно, девушка решила срезать путь по середине озера. Старик индеец позволил своим псам бежать следом, они обогнали Марка, залаяли вдруг, лёд под упряжкой смялся, и она ушла в воду.
   Индеец выпрыгнул из саней и успел вцепиться в крепкий лёд на краю полыньи, а тело Роша соскользнуло на огромное белое полотнище, что закрывало открытую воду. Псы визжали в истерике, но вожак тащил упряжку к другому берегу полыньи, пока сани не запутались в полотнище.
   Марк спрыгнул со своих нарт и побежал к воде, на ходу выдернув нож из-за пояса. Шалый свернул в сторону и остановил упряжку, а охотник бросился в воду и в два гребка догнал сани. Он перерубил ремни упряжи, и собаки, почуяв свободу, поплыли к берегу промоины. Там ждал их Три Ножа и помог псам выбраться из воды. Марк уцепился в упряжь и тоже выполз на лёд.
   Они с индейцем проводили взглядом тело тавра, которое погружалось в озеро, заворачиваясь в белый саван. Аресианка помогла выбраться из воды старику индейцу и помахала им рукой. Охотник встал, добрался до нарт, упал в них и позволил собакам везти его к домам на берегу, где он сможет согреться у костра. Дочка Роша кричала что-то сзади, но Марк не оглянулся.
   Десяток псов, оставшихся без саней, залился лаем у берега. Кто-то вышел с фонарём встречать караван. Марк дрожал и следил лишь за тем, чтоб не выпасть из нарт. Шалый его, конечно, не бросит, но и в снегу вываляться лишний раз охотнику не хотелось. Когда псы остановились возле маленькой избушки на сваях, Марк встал с нарт и увидел перед собой индейца с факелом.
  -- Там едут твои родичи, - мотнул головой охотник. - В полынью мы упали.
  -- Иди в дом! - ответил старик, даже не спросив, откуда на озере взяться полынье в это время года.
   Индеец прошёл мимо охотника, а тот добрался до крыльца и тут услышал, как залаял Шалый. Марк поднял голову и чуть не врезался в живот незнакомца в чёрной куртке инопланетника и таком же шлеме с забралом.
  -- Помоги мне! - сказал ему охотник и сейчас только разглядел, что вместо лица у инопланетника блестящая чёрная пластина, и поверх одежонки тот носит кольчугу.
   Сзади закричал кто-то, и раздались выстрелы. Пуля, угодившая в грудь незнакомца, отскочила от его брони и чуть было не влепилась в лоб Марку. Охотник прикрикнул на людей, а чёрный инопланетник прыгнул в сторону и спрятался за углом избушки. Стрельба не утихала, Марк плюнул и вошёл в дом, толкнув рукой дверь. Он сел на пол у железной печки, открыл дверцу и протянул руки к огню.
  

*

   По просьбе местных монахов моим отрядом было обследовано южное и юго-западное побережье материка с целью обнаружить следы корабля "Чёртов поплавок" и отшельника Эйфона. Ни это, ни другое судно не бросало якорь у побережья уже три дня. Обломки кораблекрушения также не найдены.
  
   Донесение лейтенанта амазонок аресианскому цензору.
  
   На Персефоне у местных жителей живёт около сотни водяных псов Эйфона, в отряде амазонок - ещё двадцать. На Аресе поголовье водных персефонских собак достигло пятидесяти, на Центавре - сорока, на Альте - тридцати. Количество этих псов в колониях трёх планет неизвестно.
  
   Справка подготовлена в секретариате персефонского цензора.
  

8

  -- Ты один тут? - спросил старик индеец у Марка, входя в комнату с братом, который опирался на его руку.
  -- Да. Гость твой убежал. Это в него стреляли, но ему эти пули, что медведю дробина. А кто это был? Чёрт из озера?
  -- Чужак. - Старик усадил брата на пол возле печки. - Полынью он пробил, верно, но этот парень вовсе не чёрт.
  -- Ты с ним разговаривал, что ли?
  -- Да.
  -- Очень уж он на чёрта похож! - воскликнул Марк.
  -- А ты видел чертей?
  -- Не довелось.
  -- Вот и не болтай. Снимай одежду, я дам тебе сухое одеяло. - Индеец помог раздеться брату, достал из угла пару одеял, а с полки снял бутыль, горлышко которой заткнуто было обломком ветки. - Разотритесь маслом, - велел он купальщикам. - А я пойду успокою ваших паломников, а то соседи мои и носа на улицу не высунут, пока здесь такой шум.
   Он ушёл, но скоро явилась Копейка, которая помогла раздеться Пляшущему Медведю, натёрла мужчин маслом и завернула в одеяла.
  -- Что там было без меня? - спросил охотник, оглядывая комнату в поисках чайника.
  -- Чёрт убежал, вскочил на свою снегоходную машину и уехал, а твоя подружка погналась за ним.
  -- Одна?
  -- Да.
  -- И ты её отпустила?
  -- Попробуй такую удержать! - рассмеялась Копейка.
  -- Принеси водку.
  -- Сейчас. Ты не убежишь искать подружку?
  -- В одеяле?
  -- Жди меня.
  -- Я пока чайник согрею, если найду, - пообещал охотник.
  -- Да вон он - на полке.
   Марк зачерпнул воду из бочки в углу и водрузил тяжёлый пузатый чайник на печку. Когда девушка вернулась в дом, индеец пил горячий чай из железной кружки, а Марк спал, свернувшись калачиком на полу.
   Разбудил его лай собак. Он надел штаны, влез в свои унты, завернулся в одеяло и вышел на крыльцо. В розовом свете зари лицо аресианки казалось окровавленным, а вожак её упряжки стал ярко-красным, и Марк не сразу узнал в нём Сурика. Женщина помахала рукой охотнику и показала ему свой трофей - перчатку чёрта.
  -- А сам он где? - спросил Марк и подошёл ближе. - В озеро нырнул?
  -- Улететь он!
  -- Как это?
  -- Он был корабль, - прошептала аресианка, наклонившись к охотнику.
  -- А в озере он что прятал?
  -- Озеро? Не знаю.
  -- А рука-то у чёрта холодная и чёрная! - заявил Сурик.
  -- Откуда знаешь?
  -- Это ж я перчатку отнял!
  -- Правда, что ли? - спросил Марк у аресианки.
  -- Он хороший, да! - женщина потрепала пса по голове.
  -- А это кто? - охотник кивнул на летающую лодку инопланетников, которая стояла на берегу чуть выше домиков.
  -- Амазонки! - воскликнула женщина, оглянувшись. - Их вызвать!
  -- Дочка Роша?
  -- Да!
  -- Что они сделают?
  -- Не знаю. - Аресианка шагнула вперёд и попала в объятья охотника.
  -- Вот вы где! - Копейка выглянула из дома индейца. - Пошли пить чай!
  -- Что-то я никого из наших паломников не вижу, - сказал Марк.
  -- Да спят они все! - Копейка махнула рукой. - Местные по домам их разобрали.
  -- Ты иди. - Охотник пропустил аресианку в дверь. - А я пойду на берег, посмотрю, что там.
  -- Амазонок, что ли, не видал? - спросила Копейка.
   Марк не ответил, потому что увидал на озере людей и прищурился, чтобы разглядеть их получше. Рядом с длинными амазонками вертелись крупные псы, верно, инопланетные. Охотник не мог упустить такой момент и припустил к полынье прямо в одеяле. Тут как раз амазонки вытянули из воды белое полотнище, которым вчера ещё замаскирована была полынья, и дочка Роша потянулась к нему рукой, увидав завёрнутое в этот гигантский саван тело. Полотнище, однако, ушло под лёд, а таврианка не удержалась и упала в воду. Тут же к ней прыгнули два бурых пса. Один поднырнул под девушку и позволил ей уцепиться ему за холку, а другой кружил рядом. Амазонка поймала дочку Роша за куртку и вытащила на лёд, а после вытянула туда и собак.
   На таврианку тут же накинули одеяло, а псы отряхнулись и стали вылизывать шерсть у себя на боках. Марк подошёл к ним ближе и даже руку положил одному на голову. Судя по повадкам, это не были грозные волкодавы - охранники караванов, хотя и волк подумал бы сперва, прежде, чем с такими связываться.
   - Ты молодец! - Марк похвалил псину и спросил, как её зовут, но та лишь башкой мотнула, стряхнув руку охотника.
   - Так и знал, что вы с другой планеты! - воскликнул тот. - Вон, русский-то разговор не разумеете.
   - Ей, ты, уходить! - Амазонка зло глянула на охотника, но он даже не обиделся на неё, довольный поплёлся домой вслед за другой воительницей, которая несла на руках таврианку.
   Там уже другие амазонки закидывали в чрево летающей лодки вещи паломников, а те стояли поодаль и курили, пряча лица от холодного ветра с озера. Аресианка шагнула навстречу Марку и уткнулась лицом ему в грудь.
   - Ты тоже полетишь? - спросил охотник, смущённо глянув на Фирузу.
   - Да, лететь! - Аресианка прибавила ещё несколько слов на своём языке и выплюнула цигарелку. - Я потом вернуться.
   - Если цензор пустит, - буркнула Фируза.
   - А ты в свой банк вернёшься? - спросил у неё Марк.
   - Вряд ли. - Она покачала головой. - Домой вернусь.
   - На Кентавру?
   - Да. Прощай, охотник. - Фируза хлопнула Марка по спине и взбежала по лесенке на летающую лодку.
   Аресианка оглянулась и поцеловала охотника, долго не хотела отпускать его, а потом оттолкнула, велев идти домой. Бурые псы амазонок пропустили её вперёд и сами запрыгнули следом по команде хозяйки. Воительница взмахом руки отослала Марка подальше от лодки и уронила что-то в снег.
   Когда чужаки улетели, он поднял с берега каменную фигурку святого, сидящего на подушке, и поморщился - подушку полагалось класть под голову, - а потом усмехнулся и зашвырнул её подальше на лёд, - пускай себе пугает чертей.
  

*

  
   Расшифровка спутниковых фотографий позволяет предположить, что весной на озере Лама (Заполярье, округ Мангазея) совершил посадку космический корабль, не имеющий регистрации. Тип двигателя, предположительно, гравитационный.
   В том же районе, по агентурным данным, вела работу экспедиция тавров, в составе которой была аресианка. Кроме исследований в горах, туристы совершали погружения в соседнем озере. Установлено, что глава экспедиции погиб и утонул. Тело не найдено.
   На дне озера нами обнаружен космический корабль неизвестной конструкции, который решено было не поднимать на поверхность, чтобы никто о нём не узнал. Тела двух инопланетян неизвестного биологического вида тайно извлечены и доставлены на базу отряда амазонок для исследования. Возраст корабля составляет не менее ста пятидесяти лет. Изучение тел позволяет сделать выводы, что они сложены на основе кремния, а не углерода. С данным видом разумных существ контакт на сегодня не установлен.
   Образцы после исследований законсервированы для последующей передачи соплеменникам, если они будут обнаружены. Наблюдение за озером, местными жителями и туристами с других планет продолжается.
  
   Доклад командира отряда амазонок персефонскому цензору.
  

9

   В конце первого осеннего месяца, когда лужи ночью покрылись ледком, и замёрзшие опята позвякивали, словно были стеклянными, и оттаивали лишь в корзине, Марк с компанией паломников вернулся на озеро Капчук. В сумерках кто-то заметил огни в воде, караван остановился, паломники схватились за фотоаппараты и каменные фигурки святых, - последние тут же полетели в озеро.
   Огоньки побежали прочь, кто-то разочарованно вздохнул, а прочие, посмеиваясь, сошлись на том, что без чертей здесь не обошлось. Как будто услышав их, один из этих озёрных жителей повернул обратно и выскочил на берег на расстоянии полёта стрелы от паломников. Был он большим и чёрным. Оглядевшись и погасив фонарь, чёртик спрятался в лесу. Никто за ним не погнался, лишь собаки лаяли и рвались вперёд.
   В стойбище паломники громко обсуждали увиденное, жгли костры на берегу и зазывали к себе местных жителей, чтобы расспросить их об озере и его обитателях. Марк оставил их в компании старого индейца и нашёл аресианку в её собственной недавно отстроенной избе, которая стояла на сваях над водой. Женщина повисла у охотника на шее и поцеловала его. Он разглядывал её со всех сторон, потом заметил в комнате умную машинку со светящимся экраном и другие инопланетные штуковины.
  -- Ты так и не загорела, - сказал Марк.
  -- А ты так и не привёз с собой подружку и деток, хотя грозился.
  -- Да не хочет она сюда ехать. - Марк уселся в кресло и тут же получил кружку подогретого вина и цигарелку.
  -- Ты всё ещё не умеешь курить! - расхохоталась аресианка.
  -- А у тебя до сих пор голубая кровь!
  -- Я могу добыть и красную из твоих жил!
   Под полом стукнуло что-то, хозяйка отвалила в сторону деревянный люк, спрятанный под оленьей шкурой, и в комнату забрался чёрт. Аресианка помогла ему снять голову с плеч, и Марк узнал в чёрте индейца по имени Три Ножа. Парень выбрался из костюма, увешанного фонариками, плюхнулся устало в кресло и попросил вина.
  -- Никто тебя не видел возле дома? - спросила женщина.
  -- Нет. Завтра я не полезу в озеро. Раз паломники приехали, мы с дядей ножи побросаем.
  -- А в скафандр я кого засуну? Мне он слишком велик.
  -- Вот его! - индеец показал на Марка.
  -- Смеёшься? - Аресианка смерила охотника взглядом, покачала головой, потом стряхнула с костюма капли воды и положила его на колени к Марку. - Тебе он будет в самый раз. Хочешь примерить?
  

*

  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"