Чернояр Дмитрий : другие произведения.

Интерлюдия Ii

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Интерлюдия II


Интерлюдия II

Анклав Эри-Тау

  
  
   Шелест тысячи тростников, резиденция главы клана Цюрбэй-данг
  
   Шитокку негодовал. Нет, даже не так - глава клана Цюрбэй-данг пребыл в ярости. Он был готов крушить, ломать, обрушивать на головы провинившихся ливни испепеляющего огня... Одна только проблема - большую часть ямы патриарх выкопал себе сам.
   Но кто ж знал, что чужекровная окажется не просто артефактором, а натоящей хинтошэ-ваардат, Вкладывающей душу? Мелкая, худющая, с затравленным взглядом - последний осколок канувшего в Вечность клана Танкара. Страшная, как, разве что, только боги Изумрудных островов знают кто. Где утончённая округлость лица, где благородное отсутствие второго века, а вместе с ним - и неизмеримо прекрасный раскосый разрез глаз? Где пышность тела? Где знания этикета?
   Только талант артефактора да обещание последней главе клана Танкара не позволили сразу же отправить осиротевшую приблудную в бордель. Недалёким разумным как раз по нраву такие вот страшные глазасто-носастые девки. Даже если не залезут на такую, будут рады другим услугам, кои она может оказать.
   Но - обе жены Генно так и не принесли хотя бы одного мальчика, а эта чужекровная, хоть и страшная, вполне могла бы родить ему наследника, ради такого можно и потерпеть, ведь обеспечение продолжения рода в веках - прямая обязанность главы любого клана.
   Внук славно подыграл старику, вскружив голову девчонке так, что она даже не вспомнила о скором вступлении в должность главы клана Танкара, и с радостью кинулась заверить брак с Генно перед алтарём Лайамэ. Впрочем, Шитокку тогда поставил ей жёсткие условия - или становится женой внука и работает на клан, или же - работает на клан, но уже в качестве обслуги в борделе.
   Правильно подобранные смысловые акценты и ударения, цепочки недомолвок и намёков, выставленные в довольно простую, но не лишённую изящества форму, сыграли свою роль, начисто стерев из головы Кейтерры какие-либо мысли о возможных альтернативных решениях.
   Дотяни она до момента совершеннолетия и стань главой клана, пусть даже в нём только она одна и осталась - разговор был бы совершенно другим.
   А так - и девка при деле, и для Генно какое-никакое развлечение, и никаких разборок и обязательств на уровне глав кланов уже не будет.
   Чего ещё желать старику, на плечах которого висит забота о благополучии нескольких сотен кицунэ?
   А теперь вот Дангакко, один из лучших Ищеек клана Цюрбэй-данг, принёс плохие новости. Плохие для всего клана. Проморгали пробуждение хинтошэ-ваардат, списав все достижения и успехи чужекровки на банальное незнание основ артефакторики - ведь именно незнание зачастую приводит к прибыльным новшествам и изобретениям. Но что такое самобытный гений в сравнении с Вкладывающими душу? Ничто, пыль под ногами, отголоски теней в тёмных углах комнаты. Хинтошэ-ваардат приходят в мир раз в несколько поколений, и они слишком ценны, чтобы оказаться таким вот глупым образом утеряными.
   Шитокку прекрасно помнил последнюю Вкладывающую душу в их клане. Тогда ему не исполнилось ещё и двадцати, а хинтошэ-ваардат доживала восьмую сотню. В отличие от остальных женщин клана, она не состарилась, морщины не испещрили её лицо, хвосты не покрылись серебром седины, а груди не обвисли уродливыми мешками. Вкладывающая душу Химайре внешне так и выглядела юной красавицей, коей больше ста пятидесяти лет и не дашь.
   Из кучки металла и камня хинтошэ-ваардат собрала для старшего сына тогдашнего главы клана охранного голема. Без наковальни и кувалды, без пробирок, зелий и отваров, без заклинаний и ритуалов - просто положила руки на груду мусора, помолчала и, кивнув своим мыслям, села рядом, допивая изысканный взвар из сушёных листьев южного растения тейти.
   Через некоторое время кучка хлама вздрогнула, поплыла, укуталась невесомым туманом, а когда пелена развеялась, на месте исходных материалов оказалась каменно-металлическая ласка. Довольно крупный зверёк напоминал статую, и поначалу Шитокку решил, что хинтошэ-ваардат создала красивую статуэтку, коих у отца было полно расставленно по всем комнатам, но - фигурка пришла в движение, мгновенно и беззвучно взобралась на плечо молодому наследнику клана и замерла - невесомая, неподвижная, но странно живая.
   - Скоро я уйду в Колесо, - спокойно сказала тогда Химайрэ. - Голем будет сопровождать и охранять тебя всюду, где бы ты ни был и куда бы ты ни попал - он всегда придёт на помощь. Прими мой последний дар, наследник.
   Вкладывающая душу прилегла почитать, задремала, и больше не проснулась.
   Когда пламя прощального костра с невозможным для ритуального помещения гулом взметнулось под потолок, ласка-голем заверещал и прыгнул в огонь. Потом, когда пришло время собирать прах, его нашли - под странно уцелевшими костями кисти Химайрэ.
   Голем рассыпался на камни и металл только спустя четыреста лет, истратив последние запасы сил на хоска. Ласка буквально прогрызла себе путь к энергетическому узлу твари, навсегда уничтожив порождение Катастрофы.
   И - вот и сам Шитокку, выходит, собственноручно унизил и оскорбил новую хинтошэ-ваардат... Сам поставил неподъёмный могильный камень на возвеличивании клана Цюрбэй-данг.
   - Олух!
   Мощная оплеуха опрокинула Генно на пол, внук, скорчившись у ног патриарха, смотрел на деда взглядом, полным обиды и непонимания.
   - За что, Шитокку-атаббо?
   Глава клана ухватил кицунэ за кончик уха, с лёгкостью поднял Генно так, что глаза внука оказались напротив глаз старейшины.
   - А ты не понимаешь, да?
   - В чём я виноват, дед?
   В глазах Шитокку полыхало пламя с трудом сдерживаемой ярости. Дангакко, правильно истолковав короткий жест, сделанный свободной рукой патриарха, молча и быстро покинул кабинет старейшины. Незачем ему быть свидетелем семейных разборок старшего рода.
   - Ты ещё спрашиваешь, поганец?! - Вторая оплеуха оказалась гораздо тяжелее первой, и если бы дед не держал Генно за ухо, то тот бы точно укатился к стене. - Чем ты довёл младшую жену до такой степени, что она бросилась под защиту чужекровных Анклава? Молчишь? А я тебе скажу, ошибка моего сына, по недоразумению не засохшая на простынях в спальне Дэйю-риббо.
   Боль. Хорошая боль отрезвляет. Когда чувствуешь, что часть тела вот-вот покинет тебя, и уже слышишь сквозь гул крови в ушах отчётливый треск хрящей и рвущихся от натуги мышц, любой морок покидает разум, оставляя только боль и кристально чистое сознание. Шитокку, не смотря на прожитые столетия, отлично помнил, как отец наказывал его за гораздо более мелкие прегрешения не менее суровым образом. И раз на него тогда действовало, то и на молодого кицунэ подействует.
   Перед глазами Генно появилась маленькая плоская шкатулка. Чёрный кривой коготь старейшины вдавил потайную пружинку, и крышка, открывшись, явила взору неравномерную кучку серого порошка. Генно нервно сглотнул. Пыль... Два вдоха, и боль уйдёт, три вдоха - и разум станет чище.
   Шитокку захлопнул шкатулку и выбросил её в огонь. Генно дёрнулся было выцепить из жадных лапок пламени драгоценность, но рука патриарха в третий раз заставила померкнуть свет в глазах. По ощущениям - в челюсть вбили толстый гвоздь. Одним, коротким замахом, на всю длину. Мысли о серой пыли, сгорающей в камине, мгновенно покинули голову. Впрочем, вообще все мысли покинули разум молодого кицунэ, оставив только пульсирующий огонёк негасимой боли.
   - Ты понимаешь, что только за одну эту дрянь я могу смело сдать тебя лабораторным крысам чужекровных? И моя совесть будет чиста.
   Как ни больно было, но Генно кивнул. Он даже не пытался думать, где мог попасться, или кто его сдал. Боль разрывала ухо, и всё, на что хватало сил младшему наследнику, это только кивать на вопросительные интонации.
   - Ещё раз повторяю - что ты с ней сотворил, гадёныш?
   Боль чуть ослабла, колени коснулись пола, обретя дополнительную опору, позволяя снять нагрузку с уха.
   - Н... ничего такого... Она даже в моём... доме не жила...
   - Бил?
   - Чуть-чуть... В воспитательных целях...
   - И что ты воспитывать в ней пытался?
   В разуме Шитокку переплелись горечь и разочарование. Внук унаследовал привычки непутёвого отца, чтоб хоск, его сожравший, до смерти заикался.
   - Желание родить... мне наследника...
   Старик сплюнул на пол, расслабил пальцы, и Генно рухнул вниз. Щекой аккурат на массивную каплю густой слюны.
   - По животу бил?
   - Н-н-нет... я ж... я же не дурак какой...
   Хоть тут легче. Впрочем, один огромный минус хинтошэ-ваардат всё это перекрывал - беременность для них настолько редка, что легче встретить кого-нибудь из богов в уличной толпе, чем порадоваться младенцу. И отец такого ребёнка должен быть здоров, или, как минимум, не иметь тяжких болезней.
   А серая пыль... Тьфу!.. Сколько внук на этой пакости сидит? Третий год? Да у него между ног вообще всё давно иссохнуть, скукожиться и отвалиться должно было, даже не смотря на врождённую живучесть кицунэ.
   Вкладывающая душу Кейтерра при любом раскладе бы не принесла наследника Генно.
   Эх, знать бы заранее, кем она окажется, можно было бы связать браком с Итайкко, средним внуком, этот оболтус от книг и исследований не отлипает, до сих пор, наверно, женское тело видел лишь на скабрезных картинках да щупал лишь во сне. Зато здоров. Заморыш, правда, но это от отсутствия регулярных тренировок. Нормальная пища, постоянные пробежки и рукопашные бои, несколько месяцев тяжёлой работы за пределами Анклава - и вполне себе статный жених получится.
   Но - поздно. Хинтошэ-ваардат, если верить немногим сохранившимся легендам, всегда отличались редкой злопамятностью.
   - Ты слышал доклад Дангакко. Понимаешь, кого ты гнобил?
   Молодые и далеко не самые спокойные годы старого кицунэ оставили чёткий след в памяти Шитокку, и порой прорывались в реальность сквозь спрессованную пыль столетий в виде смены рисунка речи, проявлении оборотов, характерных для вольных отрядов...
   - П-понимаю.
   Послали боги идиота в семью... Старейшина устало потёр виски.
   - Точно только слегка воспитывал?
   Генно внутренне скривился: старый хрыч всё пеняет ему отцом, хотя сам не лучше. Думает, что о его похождениях уже никто не знает? Не-е-ет, ошибается. Не один он такой долгожитель, да и Ищейки не только у него есть. Так что компромата уже вполне достаточно накоплено, осталось только дождаться момента и лично возглавить клан. Старший, конечно, помеха, но те, кто вышел на него, обещали помочь Тенакко сгинуть без вести в лесах за Периметром, куда братец так любит наведываться в составе экспедиций. Средний вообще не в счёт, этот книжный червь всё променяет на книги и возможность с ними возиться. Мать, двоюродные братья, дядя? Не проблема. Всё решаемо, все устранимы. Только потерпеть немножко осталось, совсем чуть-чуть.
   Тяжёлый окованный носок сапога чувствительно поддел по рёбрам, Шитокку явно не нравилось молчание внука.
   - Я. Тебе. Задал. Вопрос.
   - Ну, на цепь пару раз садил... когда сбегала... - во рту появился металлический привкус крови, похоже, старикан всю требуху ему отбил. - Плеть назначал...
   Договорить Генно не успел - шквал коротких, выверенных ударов ногами выбил из него дух и волю, заставляя корчиться и стонать от боли, отхаркиваясь кровью, и пытаться хоть как-то прикрыться руками от тяжёлых сапог деда.
   - Паразит! Ты понимаешь, что сам настроил не только против себя, но и против клана Вкладывающую душу?! Да она теперь даже в качестве главы к нам не вернётся, урод безмозглый!
   Шитокку отводил душу. Пусть и выглядит дряхлым, но силы остались прежние. И ярость. Ярость требовала выхода.
   Чужекровку можно было бы вернуть публичным наказанием внука и расторжением брака, но пытки - а это пытки и есть, как ни крути, равно как и насильственное удержание в неволе - перечёркивают практически все возможные варианты примирения. Если информация о самодеятельности Генно просочится за пределы клана - клан уже никогда не отмоется.
   Молодой кицунэ враз перестал сопротивляться, обмякнув бесформенной грудой тряпок и мяса.
   На короткий свист старейшины почти мгновенно появились два бойца из Теневых.
   - Приберите тут, и эту падаль домой забросьте.
   Сам же, больше не обращая внимания на бессознательного Генно и бойцов, сел вплотную к камину и запустил руку в жадный огонь. Боль, пришедшая поначалу, незаметно сменилась успокоением, стихия ласковыми волнами накатывала на старика, пробегала по телу очищающим теплом, и ярость утихала, сменяясь спокойствием и ясностью сознания.
   Внук испортил практически всё, что только мог, и план просто задвинуть девку подальше, нейтрализовать её будущие клановые обязанности, в том числе.
   Кейтерра теперь в полном праве обратиться к Лайамэ напрямую, и богиня одобрит её решение. А может и обратиться в какой-нибудь из Департаментов, и тогда уже никакие многовековые договорённости не помогут - клан в лучшем случае просто выставят за Периметр.
   Впрочем, есть ещё пара идей, и надо бы их обдумать как следует, может, и приведёт одна из них хотя бы к нейтральному отношению к клану Цюрбэй-данг новой Вкладывающей душу.
   Сбросив одежду, старик вошёл в огонь, пылающий в высокой арке камина, и пламя надёжно укрыло его от окружающего мира.
  
  
   Хижина в ивняке, резиденция Генно тэн Цюрбэй-данг
  
   Жёны, предчувствуя неладное, предпочли забрать детей и переночевать в родовом поместье старшей, однако на самом выезде с территории, у ворот, они нос к носу столкнулись с представителями патриарха. Бойцы, заметив явно встревоженных женщин, молча подняли над краем платформы голову бессознательного Генно, безмолвно спрашивая, что с ним делать.
   Старшая, как самая смелая, перегнувшись через борт семейного шагохода, свесилась к представителям личной охраны Шитокку-атаббо:
   - Кто его так?
   Сидевший на месте водителя боец наконец-то соизволил ответить:
   - Старейшина, уважаемая Луаннэ-танбо.
   Луаннэ побледнела настолько, что это стало заметно даже в густых вечерних сумерках.
   - Он же нас убьёт, когда очнётся...
   - Можем связать и положить куда-нибудь в шкаф, если пожелаете.
   Кицунэ схватилась за голову, умудрившись не потерять равновесия.
   - Тогда мы точно отправимся в Колесо...
   Молодая женщина закусила до боли губу, раздумывая над новостью. Старейшина, похоже, пронюхал о "забавах" нелюбимого мужа... Значит, как очнётся, будет срывать злость на супругах и детях - прислуга ещё рано вечером была распущена по домам.
   - Воины, умоляю, выполните мою просьбу?..
   - Конечно, уважаемая Луаннэ-танбо, - кивнул водитель. - Что пожелаете?
   - Не могли бы вы передать Генно, если он очнётся, что мы не по своей воле покинули поместье мужа?
   - Не проблема, госпожа, - вновь кивнул водитель и плотоядно улыбнулся: - Просто объяснить, или доходчиво?
   - Как посчитаете нужным, уважаемые, - сложив ладони перед лицом, старшая жена вновь умудрилась не свалиться на землю, при этом ещё и изобразив исключительно выверенный, точный в жестах благодарственный поклон.
   - Хорошо, уважаемая Луаннэ-танбо, - водителю женщина явна была по душе, и она пыталась вспомнить, где раньше видела этого парня. - Не смеем вас задерживать.
   - Благодарю вас от лица всех жён Генно тэн Цюрбэй-данг, уважаемые Лоатто и, - Луаэннэ тепло улыбнулась водителю, наконец-то опознав в поджаром стройном парне некогда скромного, стеснительного юнца, оказывавшего ей когда-то давно, задолго зо замужества, знаки внимания, - Кётукко-хин.
   Не желая удлиннять неловкую паузу, молодая кицунэ вернулась на борт шагохода, кивком давая понять Эйлессэ, что можно двигаться дальше.
   - Кётукко-хин? - средняя жена не могла сдержать лукавой улыбки. - Вы настолько близки? А почему я не знаю об этом?
   Кицунэ дёрнула ушками, при этом смешно сморщив носик:
   - Это было давно, Эйле, очень давно, и, увы, выбор делала не я.
   Средняя, обернувшись и удостоверившись, что их дочки заснули, ободряюще сжала плечо старшей:
   - Я не оракул, но чувствую, что скоро всё может очень сильно поменяться...
   Луаннэ, благодарно кивнув, наклонила голову, на несколько секунд касаясь такой тёплой, такой знакомой и родной кисти женщины щекой.
   - Я благодарна богам, что ты меня понимаешь, Эйле... Надеюсь, Кисмейх не спутает наши Нити.
   Эйлессэ, подождав несколько секунд, высвободила руку и ухватилась за фрикционы - с одной рукой этот поворот проскочить довольно сложно, а сейчас - и вообще нет никакого смысла и желания рисковать - дети важнее всего.
   Дальнейший путь прошёл в молчании.
  
  
   - Кётукко-хин? - Лоатто усмехнулся, убедившись, что супруги непутёвого Генно без проблем покинули территорию резиденции. - Рассказывай давай, друг.
   Транспорт двигался неторопливо, впрочем, и сами бойцы никуда особо не спешили.
   - Нечего рассказывать, Ло, - отмахнулся Кётукко, - дела давно минувших дней.
   - Первая любовь, лунные орхидеи в окно, ночные посиделки на лавочках в дальней части Зеркального пруда?
   - Хех, и ты туда девушек водил?
   - А то. Тихо, красиво, растительности полно, посторонних нет - романтика и всё такое, девчонки просто тают от тех цветов, что там растут, да и птички там приятно чвиркают, - подмигнул Лоатто водителю.
   Луаннэ... Воспоминания накатили короткой, но мощной волной. Именно так, как и предположил Ло - первый букет, пляшущий из стороны в сторону в мгновенно вспотевших, дрожащих руках, смущённый взгляд, упорно съезжающий с улыбающегося лица юной кицунэ на землю...
   Кётукко покосился на внука старейшины. Если бы он не положил глаз на девушку, всё могло бы выйти по-другому. И Луаннэ точно бы не дёргалась от каждой тени, не говоря уж про боязнь мужа.
   Хижина в ивняке... Кто дал столь несоответствующее название добротному зданию? Три этажа, на первом - крохотные бойницы среди огромных каменных блоков, на втором и третьем - высоченные арочные окна, скорее даже витражи из алхимического цветного стекла. Тщательно подравниваемый плющ чуток не добирался до второго поверха, а с неширокой терраски к третьему тянулись длинные виноградные лозы. И всё это в окружении стройных рядов яблонь и слив, образующих какой-то замысловатый, сложный узор, наверняка прекрасно видимый всерху. Каменная дорожка огибала здание слева, ныряя в густую плотную рощу дикой вишни, над кронами которой едва заметно поблескивала в лунном свете крыша - скорее всего садовый или гостевой домик, а может и ещё проще - беседка для медитаций.
   Охранный контур поместья ещё на воротах распознал метку хозяина, так что бойцам не пришлось использовать специальные пропуски старейшины, а умный многокомпонентный артефакт уже распахнул тяжёлые створки дверей центрального входа и зажёг свет внутри.
   - Куда его?
   Лоатто шёл первым, за ним двигался Кётукко, свободно удерживая одной рукой ногу Генно. Бесполезный муж прекрасных женщин спокойно волокся мордой сначала по гравию, а потом и по плитам дорожки и ступенькам, и отнюдь не возражал столь обходительной манере обращения со своим телом ввиду полнейшего отсутствия сознания.
   - Увы, вариант замотать в сети, привесить пару валунов и отправить изучать топологию речного дна отпадает... А жаль... - Кётукко задумчиво осмотрел холл. - Тут где-то должен быть подвал или чулан. Упакуем, загрузим, а потом надо будет ему объяснить пару моментов, - желваки выступили на скуластом лице бойца каменными буграми, а взгляд не обещал ничего хорошего.
   - Пока ищу подходящее место, - Лоатто пнул бессознательную тушу Генно, - упакуешь?
   Слышать ответ напарника не требовалось, и так понятно, что сделает всё в самом лучшем виде из всех возможных. С потребителями дурмана и так-то не особо церемонились, а тут - ещё и более чем реальная угроза ни в чём не повинным женщинам и их детям. Жаль, конечно, что старейшина решил оставить внука в живых, но наверняка для этого были какие-то причины. Впрочем, знать подобное - вовсе не их дело. А вот проявить инициативу и чуток фантазии в формальном приказе доставить Генно домой - никто запретить не может.
   Как любой член отряда Теневых, специалистов по деликатным вопросам и скрытной охране, Кётукко вполне на уровне владел методиками надёжной фиксации несогласных и неблагонадёжных элементов подручными средствами. Впрочем, искать даже не пришлось - запах застаревшей крови, который невозможно скрыть даже магией, заставил отдёрнуть занавеску и от увиденного сплюнуть вдруг ставшей горькой слюну. Столб позора - крестообразная конструкция, покоящаяся двумя лапами на высоком постаменте, оснащённая по всем правилам нужным количеством цепей, растяжек, верёвок и оков. Мерзкий пережиток далеко не самого миролюбивого прошлого клана Цюрбэй-данг.
   Давно засохшая кровь, тем не менее, не утратила весь запах, да и сложно это сделать, когда всё вокруг пропитано ей: дерево столба, доски помоста, даже металл пут насытился тёмными эманациями страдания и боли. Хозяин не утруждал себя наведением порядка на "рабочем месте", и потому среди сухих комков крови попадались так же тонкие полоски сорванной кожи, съёжившиеся, потемневшие, обломки ногтей, застрявших в плотной древесине, и - волосы. Длинные, женские. Минимум четырёх разных женщин. Песочно-жёлтые, почти белые - наверняка Эйлессэ, рыжие, скорее всего, с головы младшей, сбежавшей жены, светло-русые, едва ли не льняные - неизвестной обладательницы, и антрацитово-чёрные... Пальцы резко сжались в кулак, до боли, до хруста суставов. Луаннэ.
   - Ло! Бегом сюда!
   Напарник не заставил себя долго ждать, появившись буквально через пару секунд.
   - $^&@*$%! - ёмко охарактеризовал он открывшуюся картину. - Тут нужен старейшина.
   - Он в единении, не достучимся. Память есть?
   Лоатто коротко кивнул, продемонстрировав составную амулетную брошь.
   Дальше объяснять не требовалось. Каждая брошь разбиралась на три части, позволяя запечатлеть в сносном качестве небольшой отпечаток места. Шесть амулетов, выложенных вокруг помоста, соберут достаточно слепков для моделирования объёмной высокодетальной картины, включая плотность материалов, его вид, структуру, давность, расположение. Очень редкие амулеты, работающие на абсолютно непонятных принципах, - патриарх как-то вскользь упомянул, что достались ему ещё от пра-пра-пра-прадеда, со времён едва ли не основания Анклавов.
   Впрочем, артефакты работали. Шесть синхронных искорок отмигались затейливой серией вспышек, сигнализируя об окончании работы.
   Собрав амулеты обратно в броши, напарники всё же принайтовали внука старейшины к столбу. Немножечко вниз головой, но это не страшно. Чуток перетянули путы и до хруста оттянули ошейником назад шею, ничего, чай, не помрёт. А помрёт - ну и ладно, мусора не жалко.
   - Тебе не кажется странным, что его жёны молчали?
   Кётукко пожал плечами:
   - Мог просто запугать их до полусмерти. Или угрожать чем-нибудь более серьёзным.
   - Неужели даже роду своему не могли сказать? - Лоатто просто отказывался верить.
   Хотя ему позволительно - третий десяток только-только начался, да всего два года в Тенях, откуда ему знать подноготную кланов? Впрочем, Кётукко и сам-то ненамного старше. Только вот ещё успел застать время межклановых разборок.
   - Клятвы, например, или что-то, что способно заставить весь род отречься от клана и очиститься только через ритуальную смерть... Вариантов много, Ло. И о многих из них лучше даже не догадываться.
   Боец слегка хлопнул напарника по плечу, заставляя отвлечься от обдумывания полученной информации:
   - Давай сейчас наскоро прочешем имение, может, ещё какие улики найдутся? А там, глядишь, и этот кусок мяса соображать начнёт.
   И два бойца Тени, разделившись, отправились в путь: один осмотреть пристройки, другой - изучить основное здание.
  
  
   Сознание возвращалось медленно, с каждым ударом сердца отдаваясь нестерпимой болью где-то в области затылка. Шум крови в ушах - давящий, словно стремительный поток несётся рядом с головой. По лицу, горящему содранной кожей, стекает что-то густое, липкое. Внутри черепа всё гудит, тошнота подкатывает к желудку, но блевать нечем - три дня из пищи были только вино и серая пыль. Даже желчи не наберётся столько, чтобы хоть немного вытолкнуть из себя.
   Веки кое-как открылись, позволив через узкие щёлочки осмотреться.
   Холл. Угол обзора... Необычный. Ноздри улавливают знакомый аромат чужой крови. Тончайшие оттенки, обильно сдобренные гниением. Вот самый свежий, ему около полунедели - служанка. Кнут, сплетённый из тонких металлизированных нитей, и лишь по недоразумению названный плетью, снимал розовую кожу с лёгкостью, не снившейся ни одному мастеру-кожевнику. О, как она кричала, эта забавная человечка, как призывала богов, не в состоянии понять, что блокирующий ошейник начисто глушит любые виды связи, кроме голоса, да и тот можно услышать - лишь на расстоянии нескольких ярдов. Как же она хрипела, захлёбываясь кровью, уже сорвавшая связки, но всё равно упорно продолжая попытки соскочить со столба, вывернуться из пут. Её страх и боль были такими вкусными и питательными, что ему ещё нескоро вновь захочется отведать тёмных энергий.
   Хорошая была служанка, жаль только, что не удалось напитаться впрок - обезумевшая женщина просто свернула себе шею, сумев-таки освободить руки из кожаных петель. Теперь она лежит под яблонями в северной части сада, среди десятка её предшественниц.
   Чуть слабее тягучий аромат крови кицунэ. Эйлессэ. И плотно переплетающийся с её кровью запах Луаннэ. Из них он выплеснул не так уж и много красной руды, заставляя ласкать друг друга у него на глазах. Вид супруг, покорно извивающихся под ударами плети, почти вернул ему мужскую силу, - слабые, беззащитные кицунэ, с исполосованными спинами - вид возбуждающий настолько, что даже организм, пропитанный серой пылью, начал просыпаться. Генно нимало не остерегался острых углов своего поведения в отношении к жёнам: тщательно задокументированные факты их унижения, получи события огласку, заставят их покончить с собой - такие грязные женщины никому не нужны, и кланы отвернутся от этой ветви своих детей, сами вынужденные уйти в добровольное изгнание за Стену.
   Но тогда ему всё же не удалось как следует насладиться телами полубессознательных жён - восставшая несгибаемым штандартом мужская гордость после пары движений вернулась в обычное вялое состояние гнилого корешка, дряблого и безжизненного. Чего ему тогда стоило не убить измученных жён, только боги ведают. Он подсознательно не мог себе позволить и мысли о том, что не в женщинах дело, а в отраве, пропитавшей тело, разрушающей разум и душу.
   Краткий миг воспоминаний отступил, притупив боль, позволяя осмотреться и понять, где он находится.
   И увиденное его нисколько не радовало.
   Его, Генно, младшего внука старейшины самого могущественного клана кицунэ в Эри-Тау, прикрутили к столбу позора!
   - Убь... бью!.. - пробулькал взбешённый Генно. - Ф-ф-фсех-х убью!
   Красное марево ярости накрыло сознание, практически ослепив, но зрение уже было и ненужно. Изношенный организм, отравленный серой пылью, на краткое время вступил в симбиоз с наркотиком, сбрасывая природные ограничения тела, выпуская на волю то создание, что стало плодом тёмных энергий, слепой ярости и расшатанной психики.
   Мгновенно нагревшиеся петли вспыхнули кратким огнём, и осыпались пеплом. Металл цепей потёк по рукам, груди кицунэ, не оставляя никаких ран. Захрипев, существо сдёрнуло ошейник и ловко, бесшумно спрыгнуло с постамента. Крылья носа затрепетали, улавливая запахи, фильтруя и сортируя их.
   Кривая улыбка трещиной легла на лицо, обнажая острые, чуть желтоватые, отнюдь не кицуньи клыки.
   Бессвязно бурча, существо потянулось, наслаждаясь силой, кипящей в мышцах, скоростью, властью, и, беззвучно вспрыгнув на стену, скрылось в тенях.
   Еда. Два больших куска мяса бродили неподалёку, ещё не догадываясь, что им уготованы почётные места первых блюд существа. По-шакальи подхихикивая, невозможно быстро перебирая когтистыми руками, экс-Генно поспешил к ближайшей еде, оставляя в воздухе за собой едва уловимые взгляду развеивающиеся клочки чёрно-серого не то тумана, не то иной схожей взвеси.
   Оседая, касаясь стен, эти облачка оставляли за собой грязные разводы, словно сажу не до конца счистили ленивые работники.
   Несколько секунд спустя существо полностью скрылось из вида, и даже если бы кто-то мог заглянуть в Суть - его ауры там бы просто не нашлось.
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"