Аннотация: Возвращение (???. ???. ???). P.S.: Отредактировано благодаря Кляксе.
Глава 2: Возвращение.
(???.???.???)
Было темно, но глаза быстро приходили в себя. Предметы приобретали очертания, сознание просыпалось ото сна. Я сел на кровати и тяжело задышал. То, что я сейчас чувствовал, было непонятно и страшно: мне опять снились цветные видения, которые были слишком реальны, чтобы быть просто сном. И все бы ничего, если бы это случалось регулярно. Но последний из них я помнил только в детстве. Там я находился в странном мире, где нет горизонта. И жизнь во сне похожа на ту, что была несколько тысяч лет назад. Ребенком я изучал историю и тогда узнал, что эта давняя эпоха называлась технократической. Я думал сперва, что это сны о прошлом, но нет. Почитав хроники, я убедился в том, что наш народ никогда не жил в подобном мире, какой был в моих снах. Я рассказывал свои видения родителям, но они лишь успокаивали меня, говорили, что это из-за волнения и излишней детской впечатлительности. Они не понимали, да и я не мог им описать то, что было на душе. Каждый раз, просыпаясь, я какое-то время путал сон и явь. Были короткие временные пробелы в памяти. Пробуждаясь, я жил как будто двойной жизнью, пока окончательно не приходил в себя. Но все равно некоторые моменты и образы не давали мне покоя и в реальности. Уже тогда меня начали посещать бредовые мысли: кто я на самом деле? Когда сплю или когда бодрствую? Вдруг, по настоящему моя жизнь протекает там. А родители, друзья и Великий лес всего лишь сон? 'Бред, шизофрения!' - говорили мне ровесники и однозначно крутили пальцем у виска. А взрослым я о своих мыслях не рассказывал, только о снах. Но все это было, как я уже говорил, в детстве и прошло к годам пятидесяти, а то и раньше. Что же произошло сейчас?! Почему вернулись цветные сны?! Я все также сидел на кровати, обхватив голову руками, и тяжело дышал. 'Ну, давай соберись! Приди в себя! Вспомни, кто ты!' - я шепотом приказывал сам себе, по крайней мере, тогда это помогало. - 'Мое имя - Шерин Дана. :Что еще за Дана? Нет, не так. Имя вроде бы правильно, а теперь ветвь. Какая же у меня ветвь? Тоис? Нет, но похоже на то. Энис? Тоже неправильно, а все равно как-то ближе, чем Тоис. Онис? Шерин Онис!'
Я все шептал себе под нос: 'Точно! Вспомнил, слава Толбе! Какому Толбе? И причем тут ему слава?' Но в это время моего плеча коснулась чья-то теплая рука.
Я вздрогнул и резко повернулся, отскакивая назад, да так, что чуть не упал на пол. Передо мной на кровати сидела девушка. Она смотрела на меня испуганными глазами и заметно дрожала. У нее были изящные очертания тела и длинные темные волосы, которые ниспадали до талии. Лицо показалось мне знакомым, вот только бы не зеленые, как будто кошачьи, глаза и заостренные вверх уши. Она заговорила мягким нежным голосом: 'Шерин, что с тобой?' 'Не знаю, а ты кто?' - я еще не вырвался от оков сна и трудно соображал. Но она вдруг успокоилась и сощурила глаза: 'А ты кого это собирался здесь увидеть?' Я сел на кровать, продолжая тупо ее разглядывать. И хотя тут имелось, на чем остановить лукавый взор, мысли возникали совершенно о другом. Они беспорядочно метались в голове, но нет-нет, да и становились на место, заполняя пробелы в памяти.
Эта девушка - моя подруга, очень давняя. Мы даже хотели пожениться, вроде бы, но вот имени ее я не помнил. 'Извини, любимая. Это все сны' - я додумывал фразу на ходу. - 'Они опять вернулись, те, что из детства. Я тебе никогда о них не рассказывал?' Она недоуменно покачала головой в знак отрицания. И мне пришлось рассказать ей все, потому что это была моя единственная сейчас надежда вспомнить. Девушка молчала все то время, пока я говорил, лишь иногда удивленно поднимая тонкие брови. Потом она вздохнула и обняла меня, успокаивающе прижимая к себе, как ребенка: 'Все хорошо, милый. Ты в порядке, ты здесь, со мной. А об остальном не беспокойся'. 'Но я многого не могу вспомнить, даже твоего имени!' - я чуть отстранился и взглянул ей в глаза. Она лишь улыбнулась и поцеловала меня легким касанием губ: 'Я тебе помогу. Вот, например, я - твоя подруга и любовь Нио из ветви Са. Ты - главный архитектор проекта 'Ойкумена'. Ну что, вспомнил?' 'Нио Са:' - вымолвил я. - 'Красивое имя. Пожалуй, я поменяю название проекта'. Какого проекта? Да неважно, вспомню.
Остаток ночи мы уже не спали. Нужно было многое вспомнить, а начали, как принято у всех цивилизованных эльфов, конечно, с главного.
* * *
К утреннему рассвету все прошло окончательно, растаяло, как призрачный туман на ветру. Странный мир без горизонта остался там, за гранью, вместе со своими бедами и похожими на нас существами. Единственное, что запомнилось из видения - это какое-то бегство, где я-из-сна чуть не погиб. Но, Велик Толба, это был всего лишь сон. Я жив и здоров, стою на терассе и встречаю рассвет, вдыхая пьянящий аромат утренних трав. Роща просыпается вместе со мной, набирается сил для нового дня. У 'Дубового холма' собираются энты, разумные древоподобные существа, и их младшие братья - бьерны.
Давным-давно эльфы и 'древесные' были непримиримыми врагами. Но это была архаичная эпоха: мы были глупыми до такой степени, что сами разрушали тот мир, в котором живем. Леса вырубались, уничтожались многие виды зверей, а нам было все равно. Сейчас трудно и смешно представить эльфа, которому, чтобы построить дом, нужно срубить дерево. Лес тогда давал щедрые подарки и не замечал, как нас становилось все больше и больше, пока, наконец, он не начал сдавать позиции. В отличие от других животных, мы не умираем и не болеем, что дает эльфам преимущество над остальными. Разрастались города из дерева и камня, прокладывались дороги, цивилизация оттесняла и оттесняла природу. Мы считали себя венцом творения, пиком эволюции, а лес - лишь материалом для удовлетворения наших потребностей. Но, оказывается, мир просто ждал, когда эльфы перейдут некую грань дозволенного. И она была пройдена, а природа наконец-то показала глупым существам, что они не единственные разумные на этой земле.
Однажды из самых глубин леса донесся гул, который был похож на звук музыкального рога. И он пробудил к жизни доселе спящих 'хранителей': энтов и бьернов, но тогда мы называли их просто 'древесные'. Ожившие деревья вошли в города и селения, разрушая все, нами построенное. Но, что странно, никого не убивали, уничтожая лишь саму цивилизацию. Редко, когда нам удавалось убить хотя бы одного из них, так как ни одно оружие не причиняло 'деревьям' вреда. 'Древесные' теснили эльфов, как когда-то эльфы лес. И наступил момент, что отходить нам было некуда. Позади был океан, а за ним снова Великий лес. Последняя кучка выживших решила стоять до последнего, но случилось неожиданное. Впервые 'хранители' заговорили с нами и оказались даже мудрее нас. Они предложили нам знание того, как можно стать едиными с природой, жить в гармонии с миром. Мои предки отбросили тот примитивный этап развития, на котором были, и познали новые секреты мира.
Сейчас я, Шерин Онис, потомок тех эльфов, смотрел на энтов, как на старших братьев. 'Дубовый холм' все заполнялся ими, пришедшими на молитву к самому древнему энту. По легенде, он проснется только тогда, когда всему миру понадобится его защита. Дай Бог, чтобы этого никогда не случилось. Я перевел взор от 'хранителей' на Рощу внизу. Это была самая большая Роща на всей земле, ее населяло тридцать миллионов эльфов. С терассы наверху она была как на ладони, так как наше древо возвышалось над всей Рощей. Мой далекий предок, первый из 'новопознавших', посадил его. Оно было самое раннее из всех, самое первое древо-дом, поэтому и выросло выше остальных. Предка звали Онис, который основал нашу ветвь, да и всю Рощу в придачу. Жаль, что его сейчас нет в живых. Да, мы не стареем и не болеем, но несчастные случаи бывают и у эльфов. Он бы очень порадовался, увидев, как из одного им посаженного древа получилась огромная Роща, которая протянулась от моря на западе до владений 'древесных' на востоке. А с севера и с юга она была ограждена горными хребтами, отчего получила еще одно название - долина 'Онисград'. 'Онис' - по имени моего предка-основателя, а 'град' - это старое название поселений, город, как говорилось раньше.
Я стоял и смотрел вдаль. Красное зарево на востоке уже заняло полнеба, вот-вот должен был появиться и край солнечного диска, выплывающий из-за горизонта. Каждый житель старался забраться ярусом повыше, чтобы увидеть рассвет. Все живое сейчас притихло в ожидании наступающего момента, желая впитать в себя часть силы, которую даст светило. Раньше это умела только природа, а теперь умеем и мы - эльфы. Несколько минут не было вообще ни звука, ни движения, только белый туман плавно перетекал из одной формы в другую. Но потом показался маленькой алой точкой восстающий диск, и мы все разразились ликующим приветствием. Каждый шумел на свой лад, но смысл был один: все эльфы славили начало нового дня, и благодарили Толбу за то, что этот день настал. Но это было только начало, потому что солнечный свет еще не достиг Рощи. Полоса сияния быстро приближалась к нам с востока. И там, где она проходила, туман мигом рассеивался, а на его месте вверх от земли, обвивая каждый лист и ветку на дереве, вырастал фонтан ярких золотых нитей. В том месте лес наполнялся магией на весь день и всю ночь. На вершинах загорался радужный светлячок, который сразу же разбивался на множество маленьких частей, и они, как снежинки, сыпались вниз. Нио выбежала на терассу в самый последний момент, когда уже полоса рассвета подошла к Роще. Этого момента ожидал каждый эльф в Онисграде, который не проспал его начала. Но даже если кто и спит, то он все равно наполнится силой, просто не почувствует этого в отличие от встречающих утро. На мгновение я затаил дыхание, потому что Это похоже на погружение в воду. Я широко открыл глаза, и солнце на горизонте стало из алого сразу желтым. Волна света, подобно той самой воде, охватила все тело, становясь очень быстро то теплой, то холодной, то мягкой, то жалящей. Магическая энергия врывалась внутрь, создавая на плоти радужные всполохи, которые один за другим пробегали за спину и сгущались в тугой комок. Казалось, кто-то взял тебя за плечи и теперь выгибает их назад. Ком становился все больше и ярче, пока так же, как елочные светлячки, не лопнул на маленькие снежинки. Я ощутил порыв свежего ветра в лицо, который нес в себе все благоухания леса, а за спиной в разные стороны из позвоночника вырвалось шесть толстых, ослепительно-белых хвостоподобных нитей, шесть магических крыльев. Они трепетали по ветру, и я знал, что в этот момент сознанием охватываю весь мир: чувствую каждую росинку на лепестках цветов, каждую пушинку на тополином лугу, каждого зверя и птицу, каждого эльфа, который тоже чувствует и меня. Это был момент полного единства с миром, когда тебе доступно любое заклинание из всего арсенала леса.
Я поморгал глазами и потянулся, предварительно спрятав крылья и надевая халат. Нио была рядом со мной. Она грациозно вытянулась, даже не думая убрать свои шесть нитей. Ото всюду раздавалось веселое пение и радостный гомон: это жизнь поздравляла себя с началом нового дня, нового витка в бесконечном узоре. Я крепко обнял девушку, она ответила мне страстным поцелуем, и мы снова смотрели друг другу в глаза, которые выражали сияние просыпающегося мира. 'Доброе утро, Вечная. Как ощущения?' - я подхватил ее на руки. Она в ответ провела ладонью по дубовой коре парапета. И в том месте, где пальцы Нио касались дерева, в одночасье распускались бутоны алых роз: 'Великолепно, Шери'. Я улыбнулся и подошел к краю, но подруга жестом остановила меня: 'Послушай, радость моя, а ты уверен в своих силах?' 'Не волнуйся так, уж это я не забыл' - ответил я и шагнул с терассы вниз. Порыв прохладного воздуха засвистел в ушах, и мы устремились к земле, чувствуя, как замирает сердце. Я выждал миг, когда оставалось всего пять ярусов до конца, и только сейчас расправил магические крылья. Падение плавно замедлилось, а в полуметрах от травы совсем прекратилось. Я мягко приземлился на одно колено и услышал, как мне зааплодировало множество рук. Я помог Нио встать на ноги и поклонился толпе зевак. Это были дети, которые шли на утренние занятия. Им, неверно, лет тридцать-сорок, если считать, что 'возраст стабильности' у нас наступает в сто двадцать. Тогда эльф перестает телесно изменяться и считается взрослым.
Ближайший к нам малец подпрыгнул, неумело взмахнув своими нитями в подражание мне. Но Нио ловко поймала его и погрозила пальцем за шалость. Она права: им еще только предстоит научиться фокусировать силу и управлять магическим чувством, а пока следует воздержаться от сложного волшебства, особенно от полетов. Я отвлек девушку от воспитательной деятельности: 'Милая, посмотри, пожалуйста. Мне кажется, я халат в полете порвал'. Она внимательно осмотрела мою спину, когда я повернулся: 'Гм, да. Тут не маленькая дыра. Как ты умудрился?' 'Не знаю' - я виновато пожал плечами. - 'Наверно, ветка какая-нибудь или еще что'. Она покачала головой: 'Тогда иди на поляну к Аледу, у него лучший шелк. Только не заказывай больше халатов, возьми плащ или балахон'. 'А ты? Ты со мной?' Она хотела удивиться, но видимо привыкла за ночь к моим пробелам в памяти: 'Я занята до полудня. Меня дети ждут: сегодня группа самых маленьких, что даже в темноте видеть не умеют. Ну, до встречи в Саду знаний'. Я поцеловал Нио и пошел по главной тропе на юг. По дороге встречались знакомые, с которыми я здоровался, желая доброго дня, но не всех вспоминал.
В центре Рощи росли в основном дубы и секвойи, как самые удобные жилища, но понять, что это именно они, было трудно. Так как эльфы изменяли их по собственному усмотрению. Обычно сажались рядом три или более одинаковых дерева, которым давали расти свободно лет пятьдесят. Потом в ход шла магия: она заставляла растения сплетаться друг с другом ветвями, чтобы образовать стены и переходы. Теперь дом напоминал широкую колонну, разделенную на ярусы, этажи - как это называлось в старую эпоху. Деревья росли после этого только вверх, где каждый новый ярус был точной копией приведущего. Между рядом стоящими домами раскидывались мостики. Особенно в центре Рощи, где от них просто рябило в глазах. А некоторые слишком сообразительные личности даже создавали некое подобие висячих садов и площадей на средних и возвышенных ярусах. Из-за этого в самом низу приходилось использовать 'ночной взор', так как свет сюда практически не попадал. Я радовался только тому, что многие это понимали. И, по решению совета, в самых темных местах устанавливались сияющие кристаллы, которые питались магией. Утром они заряжались 'силой рассвета', а ночью с ними делился энергией каждый мимо проходящий эльф. Я был не исключением, не смотря на авторитетную ветвь Онис.
Тропа выводила меня из центра Рощи и поворачивала на запад, к морю. А я направлялся дальше, на юг, где была 'поляна ткачей'. Через несколько кварталов начнется река, которой нет названия: все так просто и говорят - Река. Тем более что она единственная в долине, и перепутать ее не с чем. Но я не успел еще выйти из центра, как мое внимание привлекла странная аномалия: светокристалл на окраине одного из кварталов отчего-то очень тускло горел. Такого просто не могло быть, ведь рассвет прошел здесь совсем недавно! Ему положено сиять еще до самого заката. Я подошел к нему и приложил ладонь на гладкую поверхность, отдавая немного своей силы. Камень стал теплее и снова разгорелся в полную мощность. Так-то лучше. Я потер ладони и уже собрался отправиться по делам, но кристалл вдруг потемнел, как будто меня здесь и не было. Что за мистика, раздери меня Тьма?! 'Куда же уходит мана?' - прошептал я, обходя камень вокруг. Визуально все было в порядке, и я решил прощупать ауру этого места. 'Есть!' - я увидел то, что искал. Магический поток, обвивая камень, скользил вверх, но вместо того, чтобы возвращаться к подножию, он превращался в толстую нить. Она лилась по воздуху и терялась в зарослях сирени в ста шагах от меня. Я скрылся в сумраке ели, принимая невидимую форму и включая 'ночной взор'. 'Если так и дальше буду тратить ману, то к ночи у меня ее совсем не останется' - подумал я и стал подкрадываться к кустам.- 'Еще только раннее утро, а я уже наворожил и 'полет', и кристалл зарядил, и 'ночной взор', конечно. А теперь - 'невидимость'! Точно, на целый день не хватит'.
У сирени нить от светокристалла не терялась, как я только что думал, а поглощалась каким-то существом. Я приготовил 'призрачный аркан' и скользнул бесшумной тенью к просвету в кустах. Там, прислонившись спинкой к коряге и находясь в глубоком трансе, сидел Ост - маленький зверь с большими глазами на вытянутой мордочке и длинным хвостом. Он подергивал остренькими ушками, перебирая ручонками в воздухе. Зверек настолько был поглощен делом, что меня не замечал, поэтому я вышел из 'невидимости' и убрал заклятье 'аркана'. Я сел рядом с Остом, решив подождать окончания транса: хоть он и воровал ману, заслуживая наказания, но я не в праве был вредить его здоровью, вырывая из астрала. Осты были загадкой для нас: они могли впитывать ману сверх своего потенциала. Дело в том, что, перейдя из архаичной эпохи в новую, эльфы познали магию. А вместе с ней и то, что каждый обладает своим потенциалом силы, количеством 'маны', как потом это назвали. Во время рассвета я могу впитать не более пятисот единиц - это мой потенциал. Но у кого-то он больше, а у кого-то меньше: его можно развивать в течение жизни. Я использую ману на заклятья, в качестве оплаты каких-либо услуг, на зарядку светокристаллов: так она тратится весь день. Так же я могу получать ее из разных источников и от других эльфов, но больше пятисот у меня все равно не будет. А Осты вообще как будто не имели грани для силы, качая и качая ману в себя. Рассвет давал им сполна, но они и дальше могли заряжаться. И что странно - Осты не могли использовать силу на заклинания, только отдавать и принимать. Мы не понимали этого, но научились использовать их умение. Сейчас у каждого эльфа-ремесленника был, как правило, хотя бы один ручной Ост. Для чего? Ну вот, к примеру, я приду к Аледу ткачу. За работу он попросит, предположим, пятьдесят единиц маны, а потенциал его уже заполнен до края. В этом случае я отдам плату его ручному Осту. Тут у меня появилась подозрительная мысль: а чей же это зверек рядом со мной? То, что он ручной, я понял сразу, ведь диких Остов в Онисграде не водится. Я посмотрел на него опять и заметил, что он начинает открывать свои большие глаза. В следующий миг Ост уже был в моих руках и что есть мочи вырывался, дико вереща. Я несильно сжал его, заставляя угомониться. Это помогло, и сейчас зверь просто подрагивал в ладонях, смотря на меня перепуганными глазами. В них я увидел маленькие росинки слез: ну еще не хватало ему разреветься, вот ведь нежные существа. Я ослабил хватку и погладил воришку: 'Не надо, малыш. Я не обижу тебя, только скажи, кто твой хозяин?' Он все еще боялся, но все же смог запинающимся голоском пропищать: 'О-у-у. Оури - хозяин: Хо-хо-хозяин - Биорн'. 'Ури Бьерн?!' - я не поверил своим ушам, подумав: зачем ему ручной Ост? - 'Он твой хозяин?' 'Да, Оури. Хозяин накажет Глена, Глен плохой!' - зверек опять чуть не расплакался. Я выругался про себя, но успокоил его: 'Нет, не плач, Глен. Сейчас мы пойдем и найдем Ури'. Я посадил его на плечо и пошел по главной тропе на запад. Тут уже было много народу, все спешили по делам. В толпе я заметил знакомое лицо, остановился и поздоровался: 'Орин Са, доброго утра!'
- А-а, Шери, доброго и тебе! - брат Нио усмехнулся и посмотрел на Оста. - Твой? А зачем он тебе, никак в ремесло подался? И чем занимаешься?
- Нет, не мой. Это Ури Бьерна, я его нашел у дороги.
- А зачем ему Ост? - удивился Орин.
- Я тоже ничего не понимаю. Кстати, ты его нигде не видел?
- Ты что, Шер? В Роще тридцать миллионов душ, а я только проснулся. Где бы я его увидел? Но ты не переживай, Ури наверно там же, где и обычно.
Я засмеялся: 'Понял тебя, брат'. И мы попрощались.
* * *
Бар 'Утренняя роса' находился на берегу Реки, и владельцем его был друг моего прадеда, эльф, живший еще в старую эпоху. Его звали Глен Дис, как и Оста у меня на плече. Дом Глена составляло древо из трех сосен и двух секвой, где на первом ярусе был бар. Вина с маркой 'Дис' славились своим качеством по всему Онисграду и даже в других Рощах. В обширном дворе рядом с древом было не протолкнуться от посетителей. Я с трудом смог дойти до стойки. Хозяин бара отдыхал в кресле, потягивая эль. Ему не было нужды суетиться, за него это делали бармены и официанты. Я присел рядом: 'Доброго тебе дня, уважаемый. Как работа?' 'Не жалуюсь' - эльф потянулся, прищурив глаза. - 'А это у тебя кто?' Глен Дис показывал на Оста. Я погладил зверька, который по привычке причесывал шерстку: 'Это Ост Ури Бьерна'.
- Славный, а как зовут? - Дис пощекотал его по пузу, отчего тот защебетал и куснул эльфа за палец.
- Глен.
- Что, Шерин?
- Нет, это Оста зовут Глен. Только это не я его так назвал, а Бьерн.
Тут хозяин Дис помрачнел: 'Так, Бьерну за это больше вина не дам'. Я решил, что он обиделся и попробовал исправить положение: 'Не кипятись, друг. Он это от уважения к тебе. Лучше налей мне чарку 'Пьяного энта''. Под этим названием скрывалась самая знаменитая настойка Глена, но вот почему вдруг она называлась 'Пьяный энт', я понять не мог: где же видано, чтоб 'древесные' вообще пили спиртное. Эльф приподнялся в кресле и выудил откуда-то деревянную бутыль: 'Вот она, родная. Для самых уважаемых гостей и берегу. Но извини, Шерин Онис, при всем моем уважении к твоей ветви, не бесплатно. Сорок маны, пожалуйста'. 'Да за такую вещь и пятидесяти не жалко!' - я протянул руку Глену, но тот покачал головой. Потом кивнул на стойку бара: 'У меня потенциал уже полный, слей Мелкому'. А через миг Дис уже искал взглядом того самого Оста по имени Мелкий, так как рекомого нигде не было видно: 'Леда, где Мелкий?' Девушка-официант иронично подняла взгляд к небу и показала куда-то вниз: 'Господин Мелкий и господин Лысый изволили нашкубаться и в данный момент пребывают в нерабочем состоянии'. Мы с Гленом посмотрели под стойку и увидели просто милейшую картину. Ост по имени Лысый во всю храпел, поглаживая вздувшийся живот. Рядом сидел другой зверек, который сокрушался по поводу стойкости товарища и тонким голоском пищал:
Лейся вино, лейся эль.
По чарке, хозяин, нам с другом! Быстрей!
Мы выпьем до дна и снова нальем,
А как нашкубаемся, так упадем.
И никогда не устанем мы пить -
Поскольку на свете так радостней жить!
Мелкий с чувством икнул и, обессилев, повалился на брюхо Лысого. Тот что-то проворчал, пытаясь почесать себе пузо. Но вместо этого поскреб спину друга, что последнему, видимо, очень понравилось.
Глен Дис глубоко вздохнул, нахмурил брови и строгим голосом произнес: 'Леда, кто налил Мелкому?' Эльфийка побледнела: 'Не-не знаю, в-вот на рассвете совсем трезвый был. Ну, там, попросил у меня рюмочку полечиться. Уж ему так плохо после ночной смены-то было. Я его и пожалела'. 'Пожалела, значит?!' - хозяин стукнул кулаком по столу. - 'А кроме тебя? Его еще, наверно, Ирвин с Фойджи пожалели. Да у Лысого 'закрома' отыскались, в виде пары бутылок! Ладно, давай работай. А с этими я потом побеседую'. Эльф повернулся ко мне: 'Вот, посмотри. Какое с ними ремесло? Одни убытки, так что пусть чарка будет бесплатно. От этого не обеднею'. Мы выпили по одной, и эльф снова куда-то спрятал бутыль. Потом он поудобнее устроился в кресле и спросил: 'Так что ты намерен делать с Остом?' 'Найду Ури Бьерна и верну ему' - я наклонился к эльфу поближе, приглушая голос. - 'Тут ведь вот какое дело. Я Оста в одном из кварталов нашел. Представь себе: иду я и вижу, как светокристалл тухнет, а этот сидит и качает из него ману.' Глен открыл от изумления рот, проливая на землю эль: 'Смотри-ка, какие дела в нашем Онисграде творятся. Сколько живу, впервые слышу, чтобы ручной Ост без приказа хозяина ману тягал!' Я кивнул, показывая взглядом в сторону посетителей: 'Вот мы и спросим Ури Бьерна про его зверушку'. 'Иди, спроси. Он где-то здесь должен быть' - услышал я напутствия Глена, поднимаясь из-за стола.
Проталкиваться сквозь толпу быстро надоело, бороздя двор вдоль и поперек, а Ури все не попадался. Подумать только, как будто прячется! Или он уже покинул бар? Нет, на Бьерна не похоже: раньше полудня этот эльф никогда отсюда не уходит. Я поискал еще немного и решил бросить это занятие. Да ну его, схожу вечерком к древу-дому Бьернов и оставлю Оста там. Но, по неизвестной прихоти судьбы, до вечера ждать не пришлось. Ост Глен дернул меня за ухо и пропищал: 'Оури хозяин! Глен видит хозяина! Там-там-там!' При этом он стал прыгать по плечу, одной рукой тыча в сторону выхода, а другой продолжая дергать меня за кончик уха. 'Да перестань уже, больно ведь!' - я приструнил малыша. - 'Идем к хозяину, идем! Только ухо отпусти!' И в самом деле: около выхода, за первым столом, выращенным из ольхи, сидел смуглый темноволосый эльф в окружении нескольких пустых бутылок. Он безмятежно опустил голову и спал, а его шевелюра разметалась по столу. Эх, Ури, Ури. Доведет тебя скоро эль до прогулок по 'заоблачным мирам'. Я присел рядом, но эльф даже не поднял головы: 'Подъем, вино принесли!' Это безотказно подействовало: он отодрал голову от стола и стал озираться. Потом увидел меня сквозь муть своих зеленых глаз и еще больше потупился, наверно не ожидав мою персону здесь встретить. Я чуть похлопал его по щеке, так, для профилактики отрезвления: 'Ури, это Шерин, Шерин Онис. Узнаёшь вот этого Оста?' Глен, как ни в чем не бывало, продолжал сидеть на плече, как на насесте, и целеустремленно ковырять в своем, слава Толбе, носу. Потом этой же рукой полез мне снова в ухо. Да сдалось оно ему?! 'Глен!' - я даже прикрикнул на Оста, и это было слышно на весь бар. Рядом со стойкой в дальнем конце двора поднялась фигура Глен Диса: 'Чего тебе там, Онис?' 'Извини, хозяин Дис! Это я к Осту обращаюсь!' - прокричал я, не подумав о своих словах. Все посетители дружно захохотали, принимая это за шутку, а хозяин бара погрозил мне кулаком. Я покраснел, выругался про себя и обратился к Ури: 'Ну, Бьерн, этот Ост тебе знаком?' 'Да, эт-то мой. А-а где ты его нашел?' - он потянулся к зверьку, но тот отчего-то забился мне под халат. Я отстранил руку эльфа и усмехнулся: 'Вижу, вы не очень-то ладите'. Он стал мигом трезветь, а в его голосе появилось раздражение: 'Онис, отдай Оста! Я его всю ночь искал, паршивца!' 'Погоди, сначала послушай вот что. Ты вообще знаешь, где я его подобрал?' - я перешел на шепот. 'Это у тебя я и хочу спросить' - Ури скрестил руки на груди, откидываясь на спинку стула. Я положил локти на стол и приблизился к нему, смотря прямо в глаза: 'Твой Ост воровал ману из светокристалла'. Зрачки Бьерна забегали, а руки задрожали: 'Ложь! Ты думаешь, что это я приказал ему воровать! Ты хочешь опозорить нашу ветвь!' Я оставался спокоен, лишь перебирал в голове кое-какие мысли и догадки. А чего это он так завелся? Онисы и Бьерны, конечно, друг друга недолюбливали: были инциденты в прошлом. Но до открытых столкновений дело не доходило, и жить две ветви никогда друг другу не мешали. Сейчас я даже не слушал его брани, только разглядывал содержимое стола и ждал, когда он успокоится. Так-так, что-то здесь неладно. 'Ты закончил?' - осведомился я, приметив, что за нашим разговором уже наблюдает большинство посетителей. Ури, как говорится, метал молнии и тяжело хрипел от злости, проклиная меня сквозь зубы. Я простил ему и это: протрезвеет до конца - сам устыдится. Следующие слова я произнес уже совсем тихо: 'Ури Бьерн, какой у тебя магический потенциал?' Он мгновенно замолчал, видимо догадываясь, зачем я это спрашиваю. 'Да иди-ка ты, Онис, троллям зад подтирать!' - выпалил он и сам заржал над своей пошлостью, окончательно выведя меня из себя. Я медленно поднялся со стула, глядя в землю. Тишина повисла над ветвями, и даже гоготание Ури слышалось по-другому. То, что я собирался сейчас сказать, я имел право произносить только в крайних случаях. Если ошибусь - мой авторитет сильно пострадает, да и статус всей ветви Онис тоже. Но терпеть так дальше выходки Бьерна было невыносимо, и я решился. Резко вскинув голову и пробуравив глаза эльфа строгим жестким взглядом, я заговорил, нарочито громко, чтобы слышал каждый: 'Уриан из ветви Бьерн! Правом, данным мне предками, быть судьей и решателем споров, я, Шерин из ветви Онис, приказываю тебе открыть свой магический потенциал Силы!' Весь бар еще пуще притих, затаив дыхание. Мгновения плавно следовали одно за другим в такт биению сердца. Заявление было очень серьезное, так как потенциал нельзя было узнать без желания хозяина. Вопрос об этом приравнивался к вопросу, который так же нельзя было задавать девушке: лишена ли она невинности. Но сейчас был не тот случай, при котором положено следовать этике. Я очень рисковал, обвиняя Уриана. По двору прошел шепот, из которого я понял, что сегодняшнюю историю про светокристалл и Оста уже знают все. Бьерн упорно молчал, косясь, то на меня, то на окружавших нас эльфов, нервно перебирая пальцами. Не знаю, чем бы закончилось эта затянувшаяся тишина, если бы хозяин бара не нарушил ее. Глен Дис возник неожиданно: 'Хватит корчить из себя туполобого кабана, Ури. Все и так ясно: ты здорово влип. Шерин, его потенциал Силы - сто единиц'. Обвиняемый сжался, как черепаха под панцирем и бешено вылупился на Диса. Потом он резко вскочил и рванул к выходу из бара, в надежде скрыться. Но я был готов к этому и, опередив всех, схватил беглеца за предплечье, опрокинув на спину одним из приемов рукопашной схватки 'Йонго'. Два крепких молодца подняли эльфа и усадили обратно на стул, крепко держа за руки. Хотя смысла в этом, я думаю, уже не было. Никуда бы он не делся: заклятье 'аркан' все равно любого догонит. 'Как ты узнал, что у него сотня?' - спросил я Диса, поправляя халат. 'А я уже давно знал' - покачал головой Глен. - 'Он каждое утро покупает по пять бутылок эля, двадцать маны за штуку. А на большее у него не остается. Вот и решил завести Оста, чтобы тот воровал для него'. Я только и мог, что позавидовать смекалке Диса. Теперь надо было вынести вердикт нарушителю. Я не мог его просто так отпустить, потому что кто-нибудь еще из малодушных эльфов захотел бы поступить по примеру Ури, начать воровать. Я собрался с духом: 'Уриан Бьерн. Ты обвиняешься в тяжком деянии - воровстве, а также в принуждении и жестоком обращении с подручным Остом. Ты будешь препровожден на суд твоей ветви для вынесения приговора. Я же, как судья, со своей стороны принуждаю тебя к следующему. В течение двух месяцев вся твоя мана будет уходить на зарядку светокристаллов в районе квартала твоего древа. Согласны ли свидетели с вердиктом судьи?' Я оглянулся на стоящих вокруг стола. Они слаженно покивали головами: 'Правильно, Онис. Это ты его, вора, еще и пожалел'. Несколько эльфов поставили Ури на ноги и повели к выходу. Он не сопротивлялся, лишь в последний момент обратился ко мне, беспомощно шипя сквозь зубы: 'Ты мне за это еще заплатишь, Онис! Клянусь, ты когда-нибудь ответишь!' Но я не придал значения его угрозам.
Ост по имени Глен уже снова был на моем плече и опять теребил бедное ухо. Я снял зверька, протягивая Глен Дису: 'На, возьми. Куда же его теперь? А у тебя хоть при деле будет'. Хозяин бара отрицательно замахал руками: 'Нет-нет, Шер. У меня своих пьяниц предостаточно. Мелкий с Лысым одни чего стоят. Этот с ними сдружится и таким же станет. Отнеси кому-либо другому'. Я пожал плечами: 'Твое дело. Тогда Аледу отнесу, я как раз на Поляну иду. Что ж, увидимся'. 'Хорошо. До встречи, Онис' - сказал Глен Дис и, опомнившись, крикнул официантам. - 'Ну, что рты пораскрыли! Быстро за работу! У клиентов уже, поди, глотки пересохли!' А я пересадил 'своего' Глена на другое плечо, наказав не трогать ухо, и отправился на поляну 'ткачей'. К полудню, думаю, со всеми делами смогу управиться. 'Ох, не было печали!... Теперь вдобавок Оста пристраивать надо. Ну да ладно. Разберемся'. С этими мыслями я последний раз окинул взглядом двор и направил свои стопы на восток.
* * *
Если идти на запад от бара 'Утренняя роса', то выйдешь к гавани. Там Река впадает в море, образуя небольшую дельту. Но мне нужно было идти к поляне, что находится на востоке. Я брел по главной тропе, по пути встречая знакомых ремесленников, предлагал им Оста. Как на зло он никому не был нужен. Мало помалу жилые кварталы сменились полем, за которым был мост на другую сторону Реки. Я, конечно, мог бы и перелететь ее, но впереди еще был целый день, и мана могла понадобиться. Это утром я, решив пощеголять перед Нио, не подумал, что сто единиц на 'полет' вышло все-таки дороговато.
Поле, которое было практически в центре Рощи, специально не насаждалось. Его оставили для барсов, где уже несколько веков была их охотничья территория. Тут, на границе поля и Рощи, главная тропа поворачивала на север: к моему древу, и еще дальше. Пока не упиралась в Сад знаний (Я вспомнил, что обещал Нио успеть туда к полудню). Но что поделать, раз поход к Аледу вылился в такую историю с Остом. Хотя у меня еще есть часа три. Должен успеть, коли ничего опять не случится. Я отправился неспешным шагом, надеясь, что дорога до моста не займет больше получаса. День был безоблачный, и солнце обильно освещало землю. Особенно прекрасен в это время горный хребет на севере: снежные шапки которого переливались кристальным блеском, словно алмазы. Справа от меня паслось стадо оленей, тщательно пережевывая сочную траву. Я осторожно прошел мимо, стараясь не напугать их, но вожак почему-то поднял голову и предостерегающе повел рогами из стороны в сторону. Странно, чего он так всполошился? Я поднял руку, стараясь погладить оленя по шее: 'Прости, вожак. Я не собираюсь причинять тебе и твоему стаду вре:' Договорить я не успел, так как олени резко тронулись с места и припустили к Реке. А позади себя я почувствовал какое-то стремительное движение. Я мигом развернулся, выбрасывая в сторону неизвестной опасности 'магический удар'. Самое простое заклинание самозащиты, когда мана преобразуется в энергетический импульс. Всего пять единиц, и какой-нибудь безмозглый тролль уже пролетит метра четыре. Но то, от чего я сейчас защищался, было отнюдь не троллем. Белоснежное, в частую черную полоску, тело оторвалось от земли, безрезультатно перебирая в воздухе мохнатыми лапами. Через две секунды зверь уже прогнулся и ловко опустился на все четыре ноги, открыв пасть от изумления. Я надеялся, что с ним все в порядке. Надо же быть таким идиотом! Испортил из-за своих страхов барсу всю охоту. Не приведи Толба, он разозлится и пожелает отыграться на мне. Но барс сел на задние лапы, а я в очередной раз удивился, потому что зверь заговорил: 'Ну и как это понимать, эльф? Зачем ты испортил Рамуру охоту? Мало того, что ваше племя мясо не ест, так еще и другим решили запретить?' 'Нет-нет, брат Рамур. Я и не думал тебя отвлекать' - ответил я, про себя подумав: раз Осты могут говорить, то почему бы барсам не уметь. - 'Это вышло случайно. Прости'. Зверь помотал головой: 'Я прощаю тебя, эльф. Но ты должен сделать меня очень быстрым. Я знаю, ты это умеешь'. Я подошел к барсу и сел на траву, поднимая двумя ладонями большую белую лапу.
Отличие между выполнением заклинания самому и зачарованием чего-либо или кого-либо было в том, что во втором случае вы должны были 'научить' вещь или существо данному заклинанию. Я всегда был хорошим учеником и посещал каждое занятие по волшебству. Конечно, я давно ничего не зачаровывал, но вспомнил, как это делается. Первое, и самое простое действие: почувствовать астрал. Я беру оттуда энергию, а взамен отдаю свою ману, ровно столько, сколько требует заклинание. Второе действие: создать с помощью энергии эффект. Так, барсу нужна скорость? Пусть будет скорость. Я представляю, как поле очень быстро проносится подо мной, и ветер свистит в ушах, а высокая трава рассекается при движении. Теперь осталось главное: передать это Рамуру. Я сжал покрепче огромную лапу зверя, и чары оказались внутри него. Но они пока 'спали'. И 'проснутся' только по приказу барса или меня. Я открыл глаза: Рамур моргал и озирался.
- Эльф, ты обещал сделать меня быстрым, но я не чувствую этого! - он угрожающе с обидой зарычал.
Я встал и спокойно посмотрел на него:
- Успокойся. Волшебство начнет действовать только после твоего или моего приказа.
- Так прикажи ты! Рамур не умеет!
- Нет, ты умеешь. Представь, как под тобой проносится поле, ветер свистит в ушах, и...
- Знаю-знаю. И высокая трава рассекается при движении.
Я опешил: 'Ты, брат, никак мои мысли читаешь?' Он ухмыльнулся во всю свою широкую морду и сощурился: 'Нет. Просто мы все представляем скорость почему-то одинаково. Может быть это признак того, что у нас одни предки? И жизнь в начале времен зародилась из одного организма?' Я открыл рот и сел на траву, не обращая даже внимания на забавы Глена с моим ухом. Вот это да! Рамур оказывается еще и философ?! Барс, как ни в чем не бывало, смотрел в небо и чесал лапой загривок. От кого он этому научился? Я поднялся и дернул Оста за хвост, чтобы не безобразничал. 'Рамур, я, честное слово, удивлен твоим познаниям. Где ты этому научился?' 'Я часто разговариваю с эльфом по имени Орин. Он приятный собеседник и не распугивает мне добычу' - барс посмотрел на меня с укором. Брат Нио? Тогда все понятно, нашел, значит, себе верного слушателя среди зверей. Рамур неожиданно подпрыгнул и молнией помчался по полю. Он сделал несколько виражей вокруг меня, высоко подбрасывая пыль. 'Ар-р, я чувствую Силу! Теперь у Рамура будет хорошая охота! Спасибо, эльф!'
Барс уже собрался погнаться за оленями к реке, но я его остановил: 'Подожди, брат! Я понимаю, тебе не терпится начать приняться за охоту! Но помоги и мне тоже. Заклятье будет действовать еще долго, до заката'. Он остановился, повернув ко мне голову: 'А в желудке-то урчит!' 'Да-да, конечно' - Я бежал к барсу, попутно дергая Глена за хвост. - 'Но это не займет много времени, с твоей-то скоростью. Довези меня до 'поляны ткачей': это за Рекой, где много зарослей орешника'.
- Ну ладно. Давай садись быстрее, эльф. И держись крепче, только не за уши. Оторвешь еще.
Я запрыгнул барсу на мягкую спину и посадил Оста между колен, чтобы не сорвался по пути: 'Спасибо, Рамур. Кстати, меня Шерин зовут. Из ветви Онис'. Он немного присел для старта: 'Хорошо, Шерин Онис. Я запомню! Вперед!' Барс зарычал, и мы тронулись с места, да так, что Глен от испуга забился мне под халат, а я совсем пригнулся к шее Рамура, позволяя тому нестись на предельной скорости, не обращая на нас внимания.
Он преодолел мост всего тремя прыжками, хотя тот был не меньше двухсот метров в длину. Передо мной открылась 'поляна ткачей'. Она была настолько же широка, как то поле, где я встретил Рамура. Только здесь все заросло орешником, который возвышался аж на десять метров над землей. Барс затормозил так резко, что я чуть не слетел: 'Ну вот, Шерин Онис. Я тебя и привез туда, куда ты хотел. Так что попрошу слезть со спины'. Я спрыгнул на землю и вытащил перепуганного Глена. 'Спасибо, Рамур' - сказал я, поклонившись. - 'Удачной охоты. И передавай привет Орин Са, если встретишь'. 'Передам, эльф!' - прорычал барс, удаляясь от меня. Я посмотрел, как поднимается пыль у него из под лап и потрепал Оста за ушко: 'Эх, брат Глен, опять мы с тобой одни остались. Да не горюй, сейчас я тебе найду хорошего хозяина. Мы пойдем к Аледу, знаешь такого? Он добрый и честный, он не станет с тобой жестоко обращаться, как Ури Бьерн'.
При мысли о Бьерне мои брови нахмурились. Да, я нажил себе врага! Да, я воспользовался правом судьи! Но такие вещи, как воровство, прощать нельзя. От них нужно избавляться на корню. Даже методом наказания и принуждения. Ост на плече оборвал мои мысли, дергая меня за ухо. Я опять хотел его поругать, но понял, что он не шалит, а желает о чем-то спросить. Я посмотрел на зверька: 'Что случилось, Глен?'
- Оури Биорн, плохой! Глен хочет нового хозяина!
- Будет тебе новый. Вот только придем к Аледу.
- Нет, Глен хочет, чтобы хозяин стал Уонис.
- Как!? Ты говоришь обо мне?
- Да-да! Шерин Уонис хороший хозяин. Уонис ведь никогда не оставит Глена?
В его глазах появились слезы, и Ост прижался ко мне, тыча мокрым носиком в шею: 'Глен любит Шерин, любит, любит, любит'. Я почувствовал, как он вздрагивает, а следом раздалось громкое всхлипывание, прерываемое иногда неразборчивым щебетанием. 'Любит, любит, не оставит,...Уонис,...хозяин, Глен любит!' - Ост пищал все громче, обнимая меня за шею, пока, в конце концов, совсем не расплакался. Я сел на траву и стал его поглаживать. Ну скажи, Толба, за что мне такое наказание! Какой же этот Ост чувствительный и ранимый оказался. Как же мне теперь поступить? Отдам Аледу, так он будет реветь и реветь, распугивая клиентов. Оставлю себе? Но я никаким ремеслом не занимаюсь, мне Ост не нужен. И каждый спрашивать начнет: мол, зачем тебе, Онис, этот Ост. Да, ну все во Тьму, не могу смотреть больше, как животное мучается!
- Глен, успокойся. Перестань реветь. Я не собираюсь тебя отдавать.
- Уонис будет хозяин?
- Да. Шерин Онис теперь твой: друг. Не хозяин, просто друг. У тебя больше не будет хозяина.
- А почему не хозяин?
- Стану им, если начну свое ремесло. А пока просто друг, запомнил?
- Дроуг?! Дроуг-дроуг-дроуг!
Он соскочил и, весело кувыркаясь, запрыгал по траве, а я улыбнулся ему. 'Все равно, что бы ни говорили, а новый друг - это всегда радость. Кем бы он ни был, хоть Остом, хоть барсом, хоть эльфом, да хоть даже троллем. Главное, чтобы друг был настоящим'. Я встал и начал играть с Остом в догонялки. Он улепетывал и шутя кусался, когда я его хватал. 'Не важно, каков этот друг. Но если он любит тебя, и ты любишь его, то такая дружба будет длиться вечно. А любая беда станет нипочем'. Мы играли и кувыркались с Гленом. И я подумал, что давно так не резвился. Только в детстве, что прошло давным-давно. Это было как возвращение в тот возраст, где радость могут доставить такие простые вещи, как игра, невинная шалость и другие ребяческие забавы. Я в очередной раз поймал Оста и, смеясь, посадил его на плечо: 'Ну что, не смог убежать, друг?' Он захохотал, спрыгивая вниз: 'Догони, дроуг Шерин, догони!' 'Ах ты, негодник!' - я прокричал ему вслед и побежал по главной улице 'поляны ткачей'. А еще мне на миг показалось, что за нами наблюдали.