Пустогвар Александра Владимировна : другие произведения.

А где-то в розовом тумане

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Карина и Людочка, казалось бы, не знают другой жизни, кроме как посвящать себя заботе и раздумьями о собственных детях. Но в их жизни врывается большое горе и большая тайна, которые оставляют слишком глубокий отпечаток, чтобы о них так просто забыть. Вопрос остается открытым: кто виноват? Жестокий окружающий мир? Или же они сами?
А где-то в розовом тумане [А. Пустогвар]
  Почти год назад я решилась на один литературный эксперимент. Что будет, если создать историю, над которой читателю придется потрудиться и поломать голову? Эдакий детектив без разгадки. С одной стороны, читатель - создание ленивое (сама такая) и искать какой-то там зашифрованный автором алгоритм ему некогда. Ну, просто не хочется. Разгадку в студию, и все тут!
   Но с другой стороны, если процесс распутывания истории представить самоцелью, что тогда?
   Вот так появилась повесть "А где-то в розовом тумане".
   Еще в самом начале я сомневалась в ней, да и отзывы читателей не радовали. Что поделать, любой эксперимент предполагает возможный провал. У каждого автора случается.
   Я долго не хотела возвращаться к этой повести. Но вот совсем недавно одна моя странная (не побоюсь уточнить: очень странная!) знакомая попросила у меня "почитать че-нить на досуге". И я сбросила ей свои "розовые туманы".
   Ее комментарий на прочитанное меня ошарашил: "Я думала, розовые туманы - это новые розовые сопли. А они взяли и взорвали мой мозг". И еще сказала о том, какая жестокая у меня получилась мораль.
   После такого отзыва, хорошо или плохо, я снова вернулась к этой истории. Решила довести ее до ума и добавить в заключение ключи к разгадке. Все по настойчивым советам все той же странной знакомой.
   В конце концов, все мы слишком разные. А литература призвана подбирать ключики даже к самым мудреным замкам на сердцах людей. Поэтому, не буду прятать работу в ящике. Вдруг кому-то еще придется по вкусу мой эксперимент. Все может быть, все может быть...
  
  Часть 1.1. Семь лет назад
  
  Существует две версии этой истории: та, которую я расскажу вам, и та, что произошла взаправду. Дело было в южном городке, находящимся к экватору ближе многих своих собратьев. Не настолько близко, чтобы быть избалованным морем, но достаточно, чтобы зимы здесь проходили в окружении теплых южных ветров. Городок тот был уж очень крохотным. Магазинов было так мало, что все женщины в городе могли похвастаться только тремя фасонами платьев трех разных расцветок. А детские шапочки и вовсе были только двух видов: синие мальчуковые и розовые девочковые. Люди жили в серых многоэтажках, похожих на тертую тетрадь в клетку, и, могу вас заверить, в каждом из таких домов можно было найти жителей, которые открывают окна каждое утро и поют во все горло. И кто-то их любит, а кто-то тихо ненавидит.
  В ожидании второго ребеночка самым большим счастьем для Люды из первого подъезда пятого дома по улице Кузнецов было то, что Маша из квартиры через стенку и Дина из шестого дома, что напротив пятого, тоже готовились к появлению малышей. Женщины никогда не дружили бы, если бы их животы не стали расти. Так, походы в детские магазины и бесконечная болтовня о ноющих ногах и спинах сделали из них трех пузатых подружек, разговоры которых слишком однообразны и скучны для любого прохожего. Если только он не спешит поделиться с кем-нибудь чем-то ценным о пинетках.
  У Людочки, если вы не забыли, был еще один ребенок. Сын Кирюша. Ему недавно исполнилось семь лет, и он как две капли воды походил на статного брюнета отца. Людочка держала кулаки, чтобы второй ребенок тоже пошел в мужа. Она не обладала острым умом, но умела видеть себя в зеркале такой, какой была на самом деле. В свои прекрасные тридцать лет она успела потерять в себе аппетитную глазастую красавицу, зато приобрела пучеглазую толстушку. Да, лучше пусть будут похожи на мужа.
  Муж, кстати говоря, всегда был в разъездах. Занятой человек. Такой занятой, что ни разу не появится в нашей истории. Поэтому даже имени его называть не буду, чтобы никого не путать. Одно замечу, он высылал деньги своей семье так же исправно, как банк начисляет проценты. Самым же близким человеком для Людочки стала соседка по лестничной площадке Карина. Вышло так, что та тоже жила без мужа, но уж совсем по другой причине. Он бросил ее с маленькой дочкой и ушел к молодой подруге. И, хоть он все-таки будет упоминаться в нашей истории, его имени я тоже называть не стану. Я буду звать его Негодяй, и никак иначе.
  Домохозяйка Людочка и замотанная работой тощая Карина души друг в друге не чаяли. Обязанности по воспитанию детишек они разделили интуитивно, не перекинувшись ни словом. Людочка приглядывала за ними днем, забирала со школы, кормила обедом. Карина баловала подарками и готовила бисквиты на ужин. Каждая из них могла назвать ребенка другой своим родным. Кроме того дочка Карины, Марина, и сын Людочки были одного возраста, и с самых пеленок их никто не мог разлучить. Кирилл называл подругу Маняша, а она готовила ему суп из песка и травы. А их мамки на кухне за бокальчиком вина охали и вздыхали о том, что будет, если их дети вырастут и поженятся.
  В тот день дети как обычно бегали по двору, лазали по деревьям и, чует мое сердце, в старую недостроенную пятиэтажку, что могла стать номером одиннадцать. Им, само собой, запрещали там играть. Опасно слишком. Но не думаю, что это были какие-то особенные послушные дети. Иногда они забегали к Людочке перекусить. Она постоянно забывала запирать дверь на замок, поэтому иногда о том, что в квартире кто-то побывал, узнавала по пустой кастрюле на полу или надкусанной с разных сторон колбасе. И вот, в день, когда Людочку повезли в родильный дом, Марина и Кирилл впервые узнали, что дверь в квартиру Люды может быть запертой. Карина поймала растерянных детей в коридоре и заманила к себе на кухню яблочным пирогом. Ей следовало присматривать за обоими, пока подруга не вернется. Для этого пришлось взять целых пять выходных.
  Досугом детей всегда занималась Людочка. Но Карина, в отличие от подруги, во всем любила спокойствие и порядок, и сошла бы с ума, если бы Марина и Кирилл шастали весь день где попало. Она предпочла соблазнять их пирожными с кремом и новыми игрушками. Маринке досталась большая кукла-пупс, которую она выбрала по каталогу. А Кириллу - железная дорога и два поезда: зеленый и синий. Похоже, все счастливы.
  Особенно Людочка, хочу я вам сказать. Представьте, ее новые подруги, Маша и Дина, тоже в тот же день прибыли в родильное отделение. Подумать только. А какой они вместе подняли шум! Ничего не оставалось делать, как поселить этот безумный пузатый десант в одну палату. Под их напором никто не мог устоять. Особенно Дина наседала. Ее больше всего пугало остаться одной в пустой палате или, чего хуже, с незнакомыми тетками. Ведь она совсем не знает, что делать с младенцами. Хоть внешне Дина казалось через край настырной и прямолинейной, она-то боялось больше всех. Ей самой всего восемнадцать, а вот у Людмилы уже второй. Она подскажет, поможет. Хорошая она, Людмила, хоть и немного глупая.
  В первый вечер в роддоме они показывали друг другу ползунки и дышащие подгузники, что притащили с собой, и от души смеялись.
  
  Хочу сразу предупредить, это грустная история. В ней много вопросов, которые приходят с бедами, и ответы на них вам придется искать в одиночку. Без меня. Правда, уверяю вас, это проще простого. Вот увидите. А теперь, продолжу рассказ, ведь Машу уже на второй вечер повезли рожать малыша.
  Вернули ее утром измученную и рыдающую сквозь сон. Полная Маша растеклась по кушетке, и ее ослабшая с дутыми пальцами рука касалась пола. Люда и Дина играли в "дурака" несколько часов под ряд, радуясь и переживая за подругу. Они все ждали, когда в палату принесут ребеночка, им, аж пекло, хотелось взглянуть на самого нетерпеливого.
  Но ребеночка все не несли. Во время родов пуповина обвила ему горлышко и удавила. Как только Маша пришла в себя, она неслышно большим черным приведением выплыла из роддома. А горе и страх поселились на опустевшей кушетке вместо нее.
  Люда рыдала с надрывом, вспоминая отупевшую Машу с холодным свертком на руках; прилипшие к шее немытые волосы и глаза мутные, словно припавшие пылью.
  - Бедная, бедная Маша, - кричала она, утирая платком мокрые щеки. - Что же это такое? Как же она там одна-одинешенька? Никто ее не утешит, никто!
  Дина гладила Людочку по спине, а та продолжала охать и вздрагивать, от чего кровать пружинила, и Дина подскакивала вместе в ней. Оранжевые волосы Дины вбивали кол на ее болезненной белизне и худобе. Руки у нее тряслись. Она и подумать не могла, что можно носить ребенка долгие девять месяцев, но на руки взять только его синее от мук тельце.
  - Тшш, Люда, не кричи. Она там не одна, у нее муж. Помнишь, как он ее увозил? Он у нее заботливый. Не то, что мы, у нас то, считай, нет никого.
  - Ох, чем он может ей помочь, Диночка! Он не ходил с ним отут, под сердцем. Как он может понять, а? Ей мы нужны, ох как нужны! А мы тут, и ничего не можем поделать!
  Дина кивала, но, к собственному стыду, переживания подруги ее не заботили. Она перепугалась сильнее прежнего, и больше всего ее пугали нескончаемые рыдания соседки по палате. Всю ночь она не спала от всхлипов Людочки и, как только настало утро, потребовала, чтобы ее переселили.
  - Сбежала, ей богу! - жаловалась Люда Карине, когда та пришла к ней наведаться. На пеленальном столе, раскинув ручки и ножки, лежал премаленький мальчик и пускал во сне пузыри. Карина, как всегда причесанная и надушенная, села рядом с ребеночком и чинно сложила руки на коленях. И принюхалась, ища запах заварных пирожных. Именно так, считала она, пахнут младенцы.
  - И даже не зашла попрощаться? Я на днях ее видела во дворе с коляской.
  - Представь, не зашла. Вот уж я ей устрою, когда вернусь! Готова поспорить, что она даже Машу не навестила, да! Друзья в горе познаются. Когда нам было хорошо и весело, так она и звонила, и в гости заходила. А как только беда случилась, так вжик, - Люда взмахнула пухлой ручкой, - и след простыл. Рыжая курица!
  - Не горячись. Она еще молодая. Испугалась, наверное.
  - И что? Чего от меня убегать, то? Ой, ладно. Не буду с ней ругаться, жизнь ее и так наказала. Родители у Дины еще те гады. А кто отец ребенка, я думаю, она и сама не знает. Не будем о ней. У меня отличный здоровый сынишка, на папу похож, как я и хотела. Надо радоваться. Лучше расскажи, как там наши разбойники себя ведут? Ты с ними справляешься?
  - Я их стала любить еще больше, веришь? При том, что у меня спина разламывается за ними убирать.
  - Говорю тебе, отпускай их чаще на улицу - не придется...
  - Нет, Людочка, я не могу. Я жуть как нервничать начинаю. Нет, пока я за ними смотрю, пусть сидят дома. Еще эта Аза...
  - Что? А что Аза? Что она хочет? Гони ее метлой, если понадобится!
  От возмущения в горле Людочки что-то булькнуло. Она легко, как звучное стихотворения, стала перечислять все ужасы и страсти, которые когда-либо слышала об Азе. Но, позвольте, не растить же теперь детей взаперти? Куда вообще смотрят городские власти?
  К слову, Аза - это цыганка. Конечно, на самом деле ее звали совсем иначе. Но, поскольку ее настоящего имени никто не знал, то народ прозвал ее так, как ему было удобно. Аза появилась ниоткуда несколько лет назад и поселилась в одном из дворовых гаражей. При ней всегда были ее цветастые платки и юбки, вонь от немытого тела и всезнающая беззубая улыбка, которая насторожила весь двор. Жила Аза на ворованные вещи. Уж все знали, что если что-то пропало, то оно у Азы в гараже. Поначалу она противилась и никого не пускала в свой дом. Но после смирилась с тем, что за важной вещью хозяин придет. А то, что и даром не нужно (или же если пропажу не заметили), остается ей. На то она и жила. Часто она сидела на скамейке у детской площадки и смеялась. Жителей двора не покидало ощущение, что этот обреченный ироничный смех направлен к ним всем и каждому в отдельности; что она знает про них абсолютно все. Среди людей о ней ходили легенды. У здравомыслящего человека их достоверность вызвала бы сомнения, но ведь не бывает дыма без огня, да-да! Тем более, какое может быть здравомыслие, когда по двору бегают дети?
  В прошлом году Люда увидела, как Кирилл и Марина крутятся возле цыганкиного гаража. Ну все, решала она, с нее хватит. Сначала в сердцах она собиралась спалить хлам "мерзкой воровки" к чертовой матери. А потом сжалилась, выследила, когда Аза пойдет бродить по своим делам, сломала замок и стала судорожно, как преступница, запихивать все, что попадалось под руку, в мусорные пакеты. Чего только ни прятала Аза в своем затхлом гараже: кошельки, зонтики, кольца, сережки, чей-то паспорт, пластмассовые шкатулки, фантики, неиспользованные билеты в кино, одеколоны, битые стаканы, ношенное нижнее белье, простроченные таблетки... Люда с чувством долга очистила гараж от всего до последнего спичечного коробка. Напоследок она взбрызнула помещение своим парфюмом, дабы не воняло.
  Вечером того же дня злая толпа во главе с Людочкой выдворила Азу с насиженного места, крича ей в спину то, что не решалась сказать в лицо; что носила в закромах души целые годы.
  Но Аза и после этого не исчезла, и старания Люды пошли прахом. Изменился лишь тот факт, что теперь никто не знал, где обосновалась пригретая воровка и где искать пропавшие предметы.
  
  Истории Людочки не выходили у Карины из головы. Глупости, да, но ведь речь идет не о ком-нибудь, а об Азе. А тут поверишь во что угодно! Домой Карина вернулась разгоряченная от возмущения. Но увидев Кирилла и Маринку, чуть успокоилась. Чудесное создание ее девочка. Крохотная, самая маленькая в классе. Личико круглое и розовое, как яблоко, а острый подбородок словно создан для маминых поцелуев. Карина одевала дочку в расклешенные платьица, а на голове заплетала две косички. Девочка семи лет должна выглядеть именно так и не иначе, считала она.
  Однако не все, что делала Марина, укладывалось в представление Карины о милой семилетней девочке. И ни платьицами, ни бантиками это не зарисовать. Ее дочка изуродовала уже второго за последнюю неделю пупса. С обидой и разочарованием она поглядывала на оторванную голову куклы: "Какая разница, ей же не больно". На блестящие же поезда Кирилла она смотрела с задумчивым восхищением, а они ехали и пыхтели точно как настоящие. Карине оставалось только вздыхать. Была бы у нее в детстве такая кукла, она бы ее и купала, и кормила с ложечки, и одевала в розовые одежки. А Маринке - поезда. Она ведь, что поделать, растет вместе с мальчиком.
  Карина, как и сказала Людочке, правда за неделю стала любить детей еще сильнее. Но от того ей стало так грустно, что совсем не осталось сил печь на вечер пирог. Дети растут и меняются, а она знает о них все меньше и меньше. От таких мыслей Карина расплакалась прямо в детской, а Кирилл и Маняша испуганно смотрели, как ее слезы поливают поломанную куклу.
  
  Когда Людочка вернулась домой, для Кирилла и Марины все перевернулось с ног на голову. Мама Маринки опять стала днями пропадать на работе, а мама Кирилла без конца и края бегала по квартире, обливаясь потом, или засыпала прямо во время стирки. Дети опять вернулись на улицу, и сонная Людочка перестала замечать, когда они приходят со школы, едят ли или так и торчат весь день голодные. Вечером Карина забирала их к себе, вздыхая, вымывала им головы и грязь из-под ногтей. Как дикие, они набрасывались на еду, и приходилось смывать с их довольных мордашек следы соуса. Кирюша часто спал с Маринкой в одной кроватке. И все бы ничего, но как-то раз Карина обнаружила его ночью в холодном подъезде перед дверью в квартиру Людочки. Он хотел вернуться домой, но мама отправила его обратно.
  В то мгновение, когда Карина увидела босого Кирюшу, стоящего посреди лестничной площадки, и с каким искренним непониманием он смотрит на захлопнувшуюся дверь, она сделала для себя еще одно печальное открытие: Карина и Люда никогда не заменят друг друга для своих детей. Укладывать спать ребенка должна мама, а не какая-то соседская тетя, даже если эта тетя любит его как своего.
  
  Порой в минуты отдыха Люда звала к себе соседку Машу. Сама Люда расхаживать по гостям не могла: Антоша, так она назвала второго сына, спал неспокойно, много кричал без особой причины, чем сильно истощал мать (кроме матери, одна только Маринка могла убаюкать его своим пением). Но поскольку недавно ее подруга понесла тяжкую утрату, Люда считала себя обязанной уделять ей то время, что могла себе позволить. Маша умилялась спящему младенцу, а Люда уверяла ее, что дети - это сущий ад. "Посмотри, на что я похожа, - сетовала она. - Я уже не помню, когда последний раз спала больше чем два часа подряд!".
  А вот Дина пропала из виду. Несколько раз Людочка стучала в ее дверь, но никто не открывал. Маша тоже пожимала плечами. И только Карина продолжала иногда видеть ее рано утром с коляской. И это злило и расстраивало Люду одновременно.
  
  Как-то субботним утром, когда Антоша спал, и небо обещало накрыть городок беспощадной жарой, Люда выскочила в магазин за сахаром.
  - Карина, дорогая, тебе что-то купить? - бросила она, уходя.
  - Пару килограммов муки захвати, - крикнула Карина из кухни и услышала, как соседка, хлопнув дверью, сбежала по ступенькам.
  "Даже прогулка до магазина для Людочки - целое путешествие, - думала Карина, взглядом провожая подругу из окна кухни. - Антошка ее ни на минуту не отпускает".
  На детской площадке по пояс зарытые в песок сидели их дети, шептали друг другу на ухо какие-то приятные слова и смеялись. Люда потрепала их растрепанные головки и посеменила дальше. Ох, какие они еще чудесные, милые. Два ангела, как виделось Карине. Вот бы они были предназначены друг другу на всю жизнь! С самого рождения вместе - вот так история! Самой Карине в свое время не повезло, когда на ее пути, словно тень в утреннем тумане, появился Негодяй. Дай Бог доченьке другую судьбу!
  Карина не то что бы жаловалась на свое прошлое, нет. Она совсем не считала, что в ее жизни все потеряно. Даже больше, была от души благодарна, что Маринка каждый вечер ждет ее дома, протягивая к маме свои маленькие мягкие ручки. Дочка служила ей лампой или, скажем, лакмусовой бумагой на предмет чистоплотности окружающих Карину мужчин. Каждого, кто проявлял к ней повышенное внимание, она оценивала одним простым вопросом: "А будет ли этот павлин хорошим отцом для Маринки?". Ох, если бы она задавалась этим вопросом раньше, Негодяй так и остался бы в тумане и не принес столько страданий.
  Карина протерла руки антибактериальным гелем и вернулась в чистую гостиную, похожую на выставку в мебельном магазине. Карина оценила себя в зеркале. По-прежнему молода и красива, ведь в тридцать еще слишком рано хоронить себя, и Карина хорошо это знала. И перед семнадцатилетними розовощекими девицами у нее было неоспоримое преимущество - здравый и развитый ум. Она помнила себя в семнадцать. Ну и дурой же она тогда была! Один только Негодяй чего стоит.
  Будучи одинокой матерью, Карина не отказывала себе в мужском внимании. Она с чистой совестью порой бросала дочь на Людочку, и сбегала навстречу романтике. Большинство ее мужчин были женатыми. В основном то были свежие браки, которые вскоре будут расторгнуты, но Карина не хотела становиться главной тому причиной. Тем более, в глазах всех этих мужчин читалось что угодно, но не желание заботится о ее ребенке. Так, все романы Карины длились недолго. Да, внешне она была привлекательна. Хоть и немного застрожела и лицо стало неприступным. Ухожена, без сучка без задоринки, точно как ее гостиная. Но рядовой мужчина скорее обратил бы внимание на Людочку, которая полна изъянов, а значит - путей к ее сердцу. А Карина - словно точеный памятник, которым лучше любоваться издалека; идеальна, продумана и лаконична, и не оставляла ощущения существа живого и трепетного. Дома памятники не ставят, им место в саду или в парке. А домой несут мягкие подушки и пледы. Но Карина, в силу характера, во многом приписывала свои неудачные романы к внешнему несовершенству. И, хотя небрежно распущенные волосы сделали бы ее только привлекательнее, она в упор отказывалась это признавать.
  На этом месте ее мысли прервал нервный стук дверь. Такой стук сразу ощущаешь, он похож на удары сердца, неровный, прерывистый. Его сразу подхватываешь, и переживание мигом просачивается сквозь кожу прямо в грудь. Карина открыла дверь. В квартиру, спотыкаясь о пальцы ног, как о порожки, вбежала Людочка. Глаза вращаются, шарят по углам. Бормочет что-то несвязное. Она хватает ртом воздух и что-то пытается спросить про Антошку.
  - Люда, успокойся. Вдохни. Выдохни.
  Люда послушалась.
  - Еще раз. Вдох, выдох. А теперь, спокойно, что случилось?
  - Ох, ты только подумай... Я с магазина пришла, а в квартире тихо-тихо. Думаю, спит Антоха, и хорошо. Не буду его будить. Он же, сама знаешь, как спит: по полчаса, максимум - по часу. А потом в крик, и баюкай его. Так вот и я хотела вздремнуть, воспользоваться моментом. Но потом, видно почувствовала, надо заглянуть к нему. Мало ли что. Так вот гляжу в кроватку, а там никого. Никого! Нет его там. Пусто! Одеялко смятое, соски нет. Думаю, может уполз? Так ведь мал еще. Или, может, я оставила его не в кроватке? Так нет же. Все обыскала, все углы. А потом думаю, может он разрыдался, так ты взяла его убаюкать? Вот я к тебе и зашла. У тебя, мой сыночек, да?
  Но Карина, как ей ни хотелось бы, не могла ответить утвердительно. Она не слышала плача, не подходила к ребенку. Она всего-навсего смотрела в окно да в зеркало. Может Люда плохо искала? Не мог же ребенок взять да исчезнуть бесследно!
  Пока Карина самостоятельно обыскивала комнаты (Люда ведь такая рассеянная; как раз из тех, кто слона не заметит), Люда стояла у порога в свою квартиру, опираясь о дверную коробку и грызла ногти. Она сливалась с побеленной стеной подъезда, и, как медведь-топтыга, перекатывалась с одной ноги на другую.
  Карина начала поиски по второму кругу. Но это только для того, чтобы потянуть время. Если бы ребенок находился в квартире, Карина бы нашла его с первого раза, не сомневайтесь. Но что же сказать Людочке? Где же теперь искать Антошу? Карина вдруг почувствовала отчаянное желание увидеть дочку, понять, что с ней-то все хорошо. Карина, путаясь ногами в длинной юбке, пробежала мимо отупевшей подруги. Маринка и Кирилл по прежнему играли в песке. Стоило Карине выбежать из подъезда, как Марина удивленно на нее уставилась.
  - Мама, ты растрепалась, - сказала она и продолжила копать лабиринт.
  Карина спокойно вздохнула и медленным шагом поднялась наверх. Люда больше не качалась. Она сидела на бетонном полу и утирала рукавом красное от слез лицо.
  - Это я виновата, - бормотала она. - Я никогда не запираю дверь на замок... Это я виновата... Надо запирать... Я виновата...
  
  Часть 1.2 Семь лет назад
  
  Итак, подведем итоги в этом месте рассказа. Совершенно верно, Люда отлучилась в магазин по бытовым делам, а в это время что-то стало с ее ребенком. Что-то, после чего его не стало.
  А дальше: слезы, причитания, мятный чай, "что же делать?" и "я виновата"; слова Карины, которым она сама не верила, холодный душ и попытки предпринять разумные действия. Потом они метались по соседям, как две запуганные птицы метаются между веток и не могут присесть ни на одну. Но как бы они не старались, и сколько бы добрых соседей не опросили, никто не смог бы сказать им хоть одно вразумительное слово.
  - Не могу понять... И не хочу наговаривать, но мне кажется... Нет, этого не может быть...
  - Говори, Карина. В моей голове нет умных мыслей. Говори!
  - Люда, ты только не паникуй, ладно. Вспомни-ка, кто может знать о том, что ты не закрываешь входную дверь...
  - Ты, Маша, Дина, может еще кто. А что?
  - ... и кому может понадобится... ну, дите твое?
  И тут глаза Людочки переменились, стали как две луны, что выскользнули из-за тучи. Чудное прозрение сдуло глупость и отупение с ее взгляда.
  - Аза, - глухо прошептала она и выбежала во двор. Карина за ней, бесполезные соседи-помощники тоже. И все бегут, и никто не может догнать эту неспортивную обезумившую женщину.
  Людочка знала, что, во имя жестокой насмешки, Аза должна быть где-то недалеко. И вдруг, среди яблонь, как приманка, мелькнула пестрая цыганская юбка. Люда, не помня себя, бросилась туда. Конечно, это Аза украла ребенка! Аза знает все про всех, и, конечно, про открытую дверь Людочки тоже знала, как пить дать! И кому еще, кроме нее негодной, понадобилось воровать ребенка? Только ей, воровке, это нужно. Из мести. Люда уверена, Аза не забыла, кто ее вытурил и гаража. Это могла быть только Аза, больше некому. Людочка не из тех людей, что наживают себе много врагов. И, вырастив в себе достаточно смелости и злобы, Людочка нагнала пеструю юбку. С криками, кулаками, когтями и зубами бросилась она на Азу; вцепилась пальцами в волосы, как крючками в нитки, и стала тянуть изо всей силы. Аза лишь озадачено вскинула угольные брови и, худющая, под тяжестью Людочки повалилась на землю. Пыль и палые листья полетели по сторонам. Лишь несколько секунд Аза колебалась, но, видно, бывалая хватка взяла свое. Она холодно оценила ситуацию, и, верткая, словно ящерица, положила Люду на лопатки и зашипела на нее, как на кролика. Люда брыкалась, кричала что-то несвязное о ребенке и воровстве.
  Азу, как вы понимаете, часто обвиняли во всяких гнусностях, и она поняла, что опять оказалась крайней в, на этот раз, жуткой истории. О, она бы разорвала Людочку на части, но тут, наконец, толпа нагнала их и растянула в разные стороны.
  Карина шептала на ухо Людочки успокаивающие слова, но она махала головой и видела только одно - Азу с гордо выпрямленной спиной с кричащим ребенком на руках; что-то ужасное она хочет с ним сотворить.
  - Нет, нет! Я знаю, она это сделала! Аза, только ты могла!
  Аза в ответ кричала проклятия:
  - Я тебе не идиотка, так явно мстить! А ты, свинья глупая, дальше своего носа не видишь, что ли?
  Люда побелела, обмякла, уголки ее прозрачных глаз опустились. Она упала на колени поползла к Азе, стала умолять, хватаясь, как за последнее спасение, за ту самую юбку, которую хотела уничтожить минутой назад. Аза вырвалась из ее пальцев.
  - На кой мне сдался твой откормыш? Чем я его кормить-то буду? Поищи-ка у тех, кому он на самом деле нужен.
  И ушла. Никто не останавливал ее.
  
  Вечером Карина постелила детям в спальне Маринки. Они стояли рядом с ней, молчаливые, тихие, бледные. Не дети, а фарфоровые куклы, которыми украшают нарядную полку. С той самой сцены в яблонях они не проронили ни слова. Кирилл и Марина были там, все видели. Они смешались с толпой, и никто не обращал на них внимание. Подумайте сами: какой вес могут иметь дети в таком деле?
  - Мама, а того, кто украл ребенка, накажут, когда найдут?
  Карина бросилась к дочке, обняла, поцеловала в макушку и уверила, что вора обязательно найдут и, ох как, накажут. Она прижала к себе Кирилла тоже. Карина переживала за них. Что такое ужас взрослого человека против ужаса ребенка? Это ничто! А если вы думаете иначе, то вы забыли, как быть ребенком. Или никогда им не были.
  
  ***
  
  Когда дети уснули, Карина накапала подруге чайную ложку валерьянки, и сама легла спать рядом. То была тяжелая ночь. Людочка ни с того ни с сего садилась в постели, будто кто поднимал ее за плечи, и начинала всхлипывать. Ей мерещилось, что где-то рядом плачет ребенок. Но потом она вспоминала, что Антоша пропал. Карина успокаивала ее, как могла, и они снова засыпали. И снова Люда поднималась с постели, и снова ей мерещился плач.
  Да, то была тяжелая ночь.
  Совсем некстати вспыхнуло утро, ведь Люда только теперь смогла уснуть, когда ее тело совсем истощилось. Но Карина не могла позволить ей спать. Она взяла на себя смелость принять важное решение. И почему она не сделала это вчера? С минуты на минуту в квартиру явится ее друг, капитан милиции. Ее давняя любовь, с которой они сохранили трепетные дружеские отношения, а временами разменивали их на романтические и обратно. Карина позвонила ему чуть свет и бегло пересказала события вчерашнего дня. Капитан деловито мычал в трубку и завершил разговор единственным сказанным им словом: "Выезжаем!".
  В дверь постучали.
  - Люда, просыпайся. Да вставай же! Милиция приехала. Да, милиция! Как зачем? Я вызвала. Не спорь, кому говорят! Я их пока угощу чаем с пирогом, а ты приводи себя в порядок. И не смей засыпать!
  Опрятная и свежая, как лилия, как Карина в своем обычном облике, она отворила дверь и пригласила на кухню двоих мужчин: здоровяка капитанского роста и с капитанской осанкой и щуплого паренька с видом рядового помощника.
  - Позвольте представить Вам, Константин, - прогремел Капитан. В режиме "добрые друзья" Карина и Капитан нарочито "выкали" друг другу. - Молодой, любознательный, перспективный. То, что нам нужно.
  Константин смущенно осмотрелся:
  - А мать ребенка где?
  - О, через минуту подойдет. А пока, присаживайтесь за стол, у меня для вас приготовлен вкуснейший пирог.
  - Садись на стул, Костя. Таких пирогов, как печет госпожа Карина, ты еще никогда не пробовал.
  Вскоре появилась Людочка в домашнем халате, но зато с прилично расчесанными волосами. Она впилась глазами в исполнителей гражданского долга, и те начали расспросы еще до того, как проглотили последний кусок пирога.
  Людочка в красках передала вчерашний день, махала руками и захватывающе инсценировала драку. Карине осталось добавить всего несколько слов. Так, всего лишь взгляд со стороны. Стоит заметить, что как-то так вышло, что Аза стала центральной фигурой рассказа. О, Людочка поведала своим доблестным слугам совсем не ту историю, что я вам. Сколько низостей она вспомнила об Азе мимоходом, и сколько многозначительных взглядов заметила вчера. Ее история не идет ни в какое сравнение с моей, но от того правды в ней не стало больше. Особенно, если вспомнить, что я-то ведь тоже не открываю все карты сразу.
  Во время рассказа Капитан задумчиво кивал головой, а Константин делал поспешные записи в новом хрустящем блокноте.
  - Повторите еще раз, что вы сказали? - иногда просил он, и опять, как школьник, утыкался носом в блокнот.
  По окончанию такого живого рассказа (стоит сказать, что Людочка запыхалась, но это, кажется, ее взбодрило) женщины подписали кое-какие бумаги, и Капитан отправил Константина опрашивать соседей, а сам вернулся к пирогу.
  - Капитан, - требовательно начала Карина. - Вы уверены, что Ваш помощник справится? Он выглядит совсем зеленым, и это наводит меня на мысль, что Вы несерьезно воспринимаете глубину проблемы.
  - Зря Вы так. Он молодой, любознательный, перспективный, - повторил Капитан. - Не беспокойтесь. Теперь беспокоится - наша забота. - Он вытер рот салфеткой. - Людмила, Карина. Был рад вас видеть, вы, как всегда, прекрасны. Мы сделаем для вас все, что только сможем. Если вспомните или узнаете какие-то новые подробности, звоните не медля.
  Он вручил им визитную карточку Константина, расцеловал в обе щеки и простился. И оставил после себя смутное ощущение, что ребенка женщины больше не увидят никогда. Признаться, они глядели на милицию с вдохновением: придет слуга народа и чуть ли не принесет ребенка на руках. Но этого, конечно, не произошло. Умом они все понимали, но их чувства и надежды были обмануты. Обмануты ними самими, но оттого они ощущали себя не менее разочарованными и несчастными.
  
  ***
  
  И тем не менее, Люда не могла сидеть на месте. Она занимала себя плачем, чтением состава успокоительного и слушаньем стен, которые кричали голосом ее ребенка. К вечеру эти занятия ей здорово надоели, и она с закатом солнца почувствовавшая себя вдвойне несчастной, вдруг захотела увидеть Машу. Горе тянуло ее к горюющему сердцу. Людочка одолжила у Карины шоколадный бисквит с глазурью (оставив детей без десерта) и с подготовленным к очередному печальному повествованию лицом направилась в соседний подъезд. Но чем выше она поднималась по ступенькам, тем отчетливей ей слышался детский плач и крик; тем скорей деланное возмущение сменялось на ее лице самым настоящим материнским страхом.
  Людочка постучала в дверь, почувствовала, как кто-то тяжело посмотрел на нее в глазок. Но дверь так и не открылась.
  
  ***
  
  Этим же вечером Людочка предпочла остаться одна и заперла входную дверь на ключ. Карина, в свою очередь накормила детей, и, посчитав свой долг выполненным, прилегла почитать какую-то очень глубокомысленную книгу. Но, в свете событий, данная книга оказалась чересчур скучной, и Карина отложила ее в сторону. Карина, по своей сути, была не только образованная, но и думающая женщина, а это, согласитесь, большая разница. Она умела хорошо анализировать, и не могла удовлетвориться, как Людочка, лишь ощущениями и интуицией. И никогда не оставляла себя без ответа на вопрос, почему она, или кто-то другой, чувствует так, а не иначе; действует так, а не иначе.
  "Ты дальше своего носа не видишь... Поищи-ка у тех, кому он на самом деле нужен..."
  Она думала над словами Азы, и, хоть Аза вызывала в ней отторжение и презрение, тем не менее, Карина не была настолько слепа, чтобы не увидеть в цыганке резкий ум. Она понимала, что за яркой юбкой и низким образом жизни скрывается очень непростой жизненный опыт, глядя сквозь который Аза становилась достойной кандидатурой на медаль "за умность" в глазах Карины. Она боялась Азу, так как, говоря одно, Аза подразумевала совсем другое. Аза производила впечатления мыслителя, как и Карина, но ее опыт позволил ей увидеть то, что ускользало от других. И, проведя весь вечер и ночь в раздумьях, наутро Карина с неутешительными прогнозами постучала Людочке в дверь. За завтраком в душной кухне Людочки у них произошел такой разговор:
  - Люда, присядь, я сама налью кофе. Не суетись, хорошо? Вот так. Я не хочу никого обвинять, но... Правда, не хочу. Ты мне веришь?
  Люда кивнула.
  - Это важно, - вздохнула Карина. - Я много думала о Маше. Уму непостижимо, сколько ей пришлось пережить. Бедняжка! В том, что тебе не открыли дверь, могло бы и не быть ничего необычного. Аккуратно, горячо... Продолжим. Кто знает, может, Маши не было дома, а к двери подошел ее муж. А ты же помнишь его, он такой скромный, нелюдимый. А может, она болеет. Тяжело предположить, какие еще могут быть причины у человека, который перенес подобное горе. Вот и ответ. Понимаешь меня?
  - Еще бы, я сама об этом думала. Но, к чему ты клонишь?
  - Сейчас проясню. Так вот, я сказала, что о том, что тебе не открыли дверь, могло бы и не быть ничего необычного, и можно было бы не придавать этому значения, если бы не несколько моментов, которые завели меня в тупик.
  - Что за моменты, Карина? Ох, любишь ты долго тянуть!
  - Во-первых, насколько я помню, а на память мне жаловаться никогда не приходилось, Маша последнюю неделю не навещала тебя.
  - Угу, совсем забыла меня, - обижено фыркнула Люда.
  - Во-вторых, в день пропажи Антошки... Ну только не начинай рыдать, милая, дослушай... Люди совсем ничего не замечают, когда стоит шум, гам и метушня. Я не подумала тогда, если бы не слова Азы... В тот самый момент, когда ты с очумелыми глазами искала ребенка по округе, Маши не было рядом. И более того, я скажу, она с тех пор ни разу не позвонила и... Да что там! Она же живет через стенку, могла бы зайти, посочувствовать. Но она даже не позвонила, ведь так?
  - Так.
  - Я не хочу никого обвинять. Я жалею Машу, от всей души жалею. Но человек может пойти на что угодно, когда им движет горе. Она же так хотела ребеночка. Вспомни, как она смотрела на Антошку, когда приходила к тебе. И, к тому же, она знала, что ты не запираешь дверь.
  На этот раз Карина увидела совсем другую перемену в лице Людочки. Она будто протрезвела, во взгляде появилась прямота и расчетливость; выпрямилась спина. Прямо, как в день, когда Люда выдворяла Азу из гаража.
  - Люда, не смотри так на меня. Я прекрасно отношусь к Маше, и никогда не обвиняла бы ее, если бы...
  - Плач и крик. Да, именно.
  - Ты о чем?
  - Все правильно, Маша ведь живет через стенку, а я все эти ночи слышала детский плач и крик. И у нее в подъезде тоже, чем ближе к квартире, тем отчетливей слышно. Так вот почему мне не открыли дверь! Потому что там, за дверью, кричит и плачет мой ребенок!
  
  Люда на всякий лад и манер стала выказывать уверенность в том, что нашла верную разгадку сложившейся ситуации. Теперь ею двигали не материнские чувства, а желание доказать правду и разоблачить Машу. После трагедии в жизни Маши, Люда о ней беспокоилась и подбадривала, а Маша отплатила ей за доброту черной монетой. Ее нужно непременно наказать.
  Однако на деле это оказалось не так-то просто. Маша вдруг исчезла, и весь пыл Людочки ушел на долгие рассказы и доводы молодому и перспективному Константину о том, что он бездельник и "вот же кто вор на самом деле".
  
  Часть 1.3. Семь лет назад
  
  В один ясный солнечный денек Карина затеяла очередную уборку и, в порыве достичь совершенства, хватилась нескольких старых книг по уходу за детьми. Если память не изменяет Карине (что очень сомнительно), Людочка вернула их через несколько дней после пропажи ребенка. Это произошло в один из тех моментов, когда Люда опять впала в отчаянье. Тогда было не до соблюдения строгости и порядка, и Карина оставила их на тумбе у входа в квартиру. Но сейчас они оттуда исчезли, и Карина, с ее-то памятью, не могла припомнить, чтобы она их перекладывала куда-либо. Именно этот факт, а вовсе не ценность книг, засели у Карины в голове.
  Старательно перебирая в голове события прошедших дней, женщина открыла окно и закурила. Пейзаж открылся ей не самый живописный, но привычный и потому успокаивающий. Одно только привлекло внимание Карины: черный дым у гаражей и оранжевые чулочки Марины, мелькавшие в дыму. Все еще держа в голове злосчастные книги, Карину вдруг осенило, чем разожжен данный костер.
  Готовая отшлепать обоих, Карина кинулась к гаражам. Слава ее наблюдательности, пока что в расход шли газеты и какие-то грязные тряпки, а книги лежали чуть в стороне нетронутыми; видно, оставленные на потом. Вдруг, сквозь дым Карина увидела знакомый силуэт. Почти бегом, оглядываясь, под балконами шла Маша и, с невиданной для такой тучной барышни ловкостью, шмыгнула в свой подъезд; густой дым скрыл Карину от Машиных глаз. Карина на автомате раздала детям по шлепку и грозному наставлению, всучила им в руки книги и велела отдать их Людочке. А сама Людочка пусть немедленно спускается на улицу.
  План созрел быстро, раздумывать не было времени, иначе Маша снова исчезнет без следа. Карина будет стоять перед глазком, а Люда - прятаться сбоку. Цель стояла одна: вынудить Машу открыть дверь.
  
  - Кто там, - прозвучал рассеянный голос. Не глупо ли спрашивать "кто там?", когда в дверь вделан глазок?
  - Карина, из первого подъезда. Видела из окна, как ты шла домой. Меня просили передать тебе квитанцию.
  - Какую квитанцию? У меня все бумаги в порядке...
  - У нас в доме утечка газа, положение спорное. Может, к тебе это не имеет никакого отношения, но квитанцию передать я обязана.
  За дверью замолчали.
  - Маша, у тебя все хорошо?
  - Да. Кинь в почтовый ящик. Позже заберу.
  Люда запаниковала, ее явно мучило нетерпение. Адреналин расследования, видно, ударил в голову.
  - Маша, у тебя все в порядке? - повторила Карина. Она не теряла самообладания ни на миг.
  - Да, я же сказала! Оставь квитанцию в почтовом ящике. Извини, что тебе пришлось беспокоиться.
  - Маша, открой дверь. Я хочу убедиться, что с тобой все хорошо. У тебя странный голос.
  Ничего не последовало в ответ.
  - Маша, я отсюда не уйду, пока ты не откроешь дверь. Ты моя соседка, ты мне подруга! И я вызову милицию, скорую, всех, кого потребуется, чтобы убедиться, что у тебя ничего не случилось, слышишь? Но не сойду с этого места!
  Карина молча ждала того простого эффекта, который должны произвести эти слова. В полной тишине замок щелкнул, и большое лицо в красных пятнах и чернотой в глазах появилось в дверном проеме, как страшное приведение.
  Впечатление она производила еще более пугающее, чем после родов. Вот теперь, глядя на наполовину растворившуюся в траурном платье соседку, Карина растерялась.
  Зато Людочка, чувствуя силу в слабости других, ворвалась в квартиру, как собака ищейка. Она переворачивала матрасы, заглядывала в шкафы, безумная, словно ребенок может находиться в этих местах. Маша, белея на глазах, хватает ее за руки, пытается вытолкнуть. Карина вбежала следом. Как по наитию, она вошла в первую комнату, а там - детская кроватка, смятые пеленки, грязные ползунки. Нет никаких сомнений, что ребенок был здесь: пеленки еще пахли карамельным детским запахом. "Это запах моего ребенка, я его узнаю из миллиона!" - причитала Людочка, а Маша отрицательно махала головой: нет, нет, нет...
  - Вот так ты, да? Я к тебе со всей душой!
  - Нет, нет... Нет же...
  - Я все расскажу милиции, все! Что ты там бормочешь? Это предательство, чтоб ты знала. П р е д а т е л ь с т в о! Я тебя жалела, в собственный дом пускала! Где мой сын, куда ты его дела? Не бормочи! Не знаешь? Это кроватка для младенца. Зачем она тебе, коли ты у нас бездетная барышня? Можешь не оправдываться, я знаю, что в ней лежал ребеночек. И это мой сын. Мой сын!
  - Нет, ты все не так... Ты не на того человека все шишки валишь, неправильно все. Мы же подруги с тобой. А ты говоришь такие вещи. Как я могла? А вот Дина...
  - О оправдывайся, ты...
  - При чем тут Дина? - вмешалась Карина в поток обвинений.
  Людочка тут же примолкла, и Маша ухватилась за этот вопрос, как за единственный шанс быть услышанной.
  - Конечно, Дина при чем. Разве вы не знаете? Ее дочка родилась с какой-то мудреной болезнью почек. Без пересадки ребенок не выживет.
  Она не знали.
  - А ты же знаешь Дину, в какой семье она выросла. Она такая, что может пойти на что угодно, - говорила Маша. - А вот я не могла так с тобой поступить, ты же моя подруга. По крайней мере, была ею.
  Ни Люда, ни Карина не могли понять, что в словах Маши правда, а что ложь. И обе не нашлись что ответить. Пользуясь их молчанием, Маша продолжала:
  - Я возмущена и обижена на тебя, Люда. Как ты могла такое обо мне подумать? А ты, Карина? О Господи, до чего вы обе эгоистки! Свили себе гнездышко, и людей вокруг не замечаете. Обманом ворвались ко мне в дом, обвиняете меня в ужасных вещах. Ужасных! Называете предательницей! Да как вы смеете так себя вести! Выметайтесь обе, пока я вас не поубивала! О горе мне...
  И она выпроводила обоих за дверь, а те еще долго стояли на площадке, недоуменно глядя друг на друга. А спустя несколько дней Маша переехала неизвестно куда, а в ее квартиру вселились чужие люди.
  
  Приводя во внимание переезд Маши, Люда еще больше уверилась в том, что именно Маша виновна в пропаже Антошки. Ох, как она себя ругала за то, что позволила удивлению и любопытству затуманить трезвый ум. Чем Маша и воспользовалась. Тоном учительницы школы для слабоумных, Людочка в подробностях изложила происшествие прошедшего дня Константину по телефону, и обратила его внимание на основные моменты: детский крик, кроватку, простыни и переезд подозреваемой. Хоть кто-то из них двигается в расследовании! И положила трубку.
  И все же сомнения на грани сумасшествия снедали Людочку. А вдруг, виновата на самом деле Дина? Карина утверждала, что такая версия имеет место быть. Дины тоже не было поблизости в те дни, когда Люда лишилась сына. Но, с другой стороны, женщины та тот момент уже не дружили столь близко. И воровство ребенка ради органов - не слишком ли сумасшедше это звучит? Но Карина соглашалась с тем, что для Дины воровство более свойственно. Учитывая ее историю, ребенок - единственный путь к нормальной жизни. Подумав, как следует, Людочка снова позвонила Константину. Он терпеливо выслушал длинную нить рассуждений и вежливо поблагодарил за важные сведения.
  
  Но чем бы там не занималась милиция у себя в тесных кабинетах, мысли у Люды и Карины уходили далеко за пределы разумного, и, в конце концов, запутались так, что женщинам оставалось только одно: подозревать в содеянном себя самих. Единственно к чему они пришли, так это к тому, что нужно подкараулить Дину, как и Машу, и выяснить с ней все начистоту, как с Машей. Однако план их не удался с самого начала, далее расскажу почему.
  Дина пришла к ним сама. Столь неожиданно и скоро прошел ее визит, что рассказывать в общем-то нечего: Дина громко хлопнула дверью и с порога обвинила Людочку в наглости. "Никогда не подходи ко мне и моему ребенку! Никогда! И не смей снова подсылать ментов в мою квартиру, иначе я уничтожу тебя и твоих гадких детишек!". И снова громко хлопнула дверью, а ответные крики Люды только ударялись об ее худую спину.
  Не удержавшись, Люда расплакалась прямо сидя на полу кухни. О, как она понимала Машу и Дину, их возмущение и отпор. Она могла дать десятки объяснений их поведению. Они втроем ждали появления на свет их детишек, и, в результате, в каждую из их жизней ворвалась беда, что могло бы снова сплотить их. Однако беда Людочки отличалась от бед Маши и Дины: кто-то причинил ее нарочно; кто-то приложил черную руку, чтобы сделать Людочку несчастной. Не воля Бога, а воля низкого человека решила судьбу Антошки. И в этом поступке никогда не придется искать любви, благословения и раскаянья. Это придавало беде Людочки грязный налет; самое сокровенное и чистое в ее душе нагло испачкали. Так почему же и Маша, и Дина ставят свои беды превыше ее беды? Почему нет понимания в их словах и действиях?
  Утерев слезы, Людочка побрела к телефону. Она обещала сообщать Константину обо всех происшествиях, но действительность снова опередила ее мысли. В дверь постучали, и Капитан и Константин - двое из ларца - явились в дверном проеме так естественно, словно давно были приглашены на чашку чая.
  
  - Дело вот в чем, - начал Константин, когда гости умостились в гостиной. - Мы хотим расспросить Вас о вашем походе в магазин в тот самый день, ну когда...
  Капитан, запечатлев на лице умный вид, кивнул. Стоит сказать, что он на протяжении всего разговора, только и будет делать, что кивать головой, состроив умный вид. Поэтому больше не буду об этом упоминать.
  - Да я же все рассказала уже, - раздраженно кинула Люда. - Купила сахар и муку, поболтала с Продавщицей и пошла домой. Вы бы лучше не занимали головы всякой ерундой!
  - Людмила, нам важно чтобы Вы рассказали все, что происходило в магазине, очень подробно. Вот, - Константин протянул несколько фото и какие-то бумажки с напечатанным текстом. - Узнаете?
  - Продавщица магазина и Муж Продавщицы, нечего тут узнавать. Хорошо их знаю.
  - Мы подозреваем их в преступлении касательно Вашего сына. Поэтому расскажите все очень подробно.
  Людочка по-новому взглянула на знакомые лица. В ее душе поселилось столько сомнений, что она готова была поверить в самые нелепые предположения, и она тут же, от всего сердца, поменяла отношение к этим простодушным людям на самое презренное.
  - Хорошо, расскажу все как было. Начать с того, как я вошла в магазин? Хорошо. Значит, вхожу я. Именно в этот магазин я захожу нечасто. Есть другие поближе. Но в этот раз я решила прогуляться немного. Вхожу, смотрю, а прилавки полупустые. Ну, думаю, дела у них плоховато идут. Я заказала по килограмму муки и сахара, Продавщица взвесила, я расплатилась и пошла домой.
  - И все?
  - Да, все. А что вы ожидали услышать?
  - Вы ранее говорили, что разговаривали с продавщицей о чем-то.
  - Ну да, разговаривала... Ах, конечно, забыла вот о чем: пакет-то лопнул прям посреди магазина, и весь сахар рассыпался по полу. Вот. Продавщица бросилась собирать, я ей, само собой, помогла. Ну, она мне взвесила еще один, денег за него не взяла. А потом мы разговорились, каждая о своих проблемах: она о плохих делах в магазине, я - о сыне. А время было обедне, Продавщица закрыла магазин, и мы попили чайку с печеньем. Болтали о своем. А потом я пошла домой.
  - Хм, говорите, пакет лопнул.
  - Да, а что такого? Сейчас все вокруг такого качества, что это не удивительно.
  - А Вы не можете предположить, что он был надрезан специально?
  - Вы думаете, что Продавщица нарочно дала мне поврежденный пакет? Не понимаю, зачем это нужно!
  - А в разговоре Продавщица упоминала об отъезде?
  - Нет, точно не упоминала. Только обмолвилась, что у них с мужем есть какие-то планы на будущее. Я не очень внимательно слушала...
  - Жаль. Ну, что я могу сказать. Наши подозрения подтверждаются. Видите ли, мы обнаружили интересный факт: Продавщица и Муж Продавщицы очень долго пытались усыновить ребенка. Видите эти бумаги? Тут все есть. Продавщица сама родить не может, а в усыновлении им отказано уж не один раз. И еще один документик; здесь говорится, что Муж Продавщицы был замечен недалеко от Вашего дома в день пропажи ребенка. Засвидетельствовано двумя подписями. А теперь, слушая историю про Ваш поход в магазин, который Вы благополучно забыли нам пересказать, я... мы можем сделать вывод, что пакет Вам дали поврежденный. Тянули время, проще говоря, чтобы Муж Продавщицы украл ребенка и скрылся незамеченным. И Вы ни в коем случае не смогли его засечь.
  - О, Господи, - только и смогла вымолвить Людочка. - Я даже не думала...
  - Ага, забыли, не думали. Мы поняли. А вот если бы не забыли и думали, мы бы задержали их еще до отъезда.
  - В смысле?
  - Сбежали они, оба. Опечатали магазин и исчезли. Их, конечно, ищут, но все не так просто. Их вина не доказана, все - только наши догадки. Боюсь, на данный момент они вместе с Вашим ребенком находятся далеко за пределами страны.
  Люда охнула.
  - А документы? Документы на ребенка? У них же нет документов...
  - Людмила, мы будем работать в этом направлении. Обещаем, что сделаем все возможное. Но, если бы Вы не страдали забывчивостью, все обернулось бы иначе.
  Люда снова охнула. На этот раз ощущение, что расследование закончится ничем, вытеснило любые сомнения и догадки. Разговор с братьями из ларца окончился. Окончился и перечень надежд. И одна мысль, еще более разрушающая, чем все предыдущие, пронзила голову Людочки: не Божья воля, и не воля другого человека сделала ее несчастной, но собственная рассеянность и недальновидность; собственная глупость. Она даже не подозревала, насколько близка к истине эта мысль.
  
  Часть 2.1. Семь лет спустя
  
  История с пропажей ребенка не столько забылась, сколько превратилась в легенду, окутавшую Люду ореолом несчастной матери. Она, бедненькая, опекает единственного сына, что у нее остался, и смотрит на него глазами полными слез, любви и печали по своей утрате. Для детей же эта история стала чем-то смутно помнящимся, чем-то далеким, будто им рассказывали ее перед сном. По крайней мере, так думала Карина, глядя на них. Как же они выросли за прошедшие годы! Кирил стал вылитый отец: высокий, стройный, спортивный. И взгляд отцовский: прямо по совести, тяжелый, как удар молота. А Марина так и осталась маленькой, миниатюрной, милой. Личико детское, но глаза юные, свежие, так и горят. Длинные жесткие, как конская грива, волосы лежат непослушными волнами. Марина постоянно закалывала челку назад. Любила она спортивную одежду, джинсы, растянутые майки, балетки. Вместе с Кирилом они смотрелись удивительно контрастно. Совершенно не похожие и не подходящие друг другу, они сочетались на незримом чувственном уровне. Они были слишком близки и для дружбы, и для любви. И даже когда у них происходили ссоры или недопонимания, то никто, в том числе Карина и Люда, не отваживались вмешаться. Их отношения, и они сами, стали их прочной неделимой собственностью. Впрочем, так было всегда. Только теперь даже родители осознали сей печальный для них факт.
  После того, как страсти улеглись, Антошка смиренно превратился в воспоминание. А жизнь наших героев потекла, как и раньше. Кто-то расцветал, кто-то становился ленивей и раздражительней. Уходили одни заботы, появлялись новые. Как по нотам, как у всех всегда, и словно не было ничего из ранее мною рассказанного. Правда, многие подробности время нещадно вытерло из их голов. А ведь каждая незаконченная история рано или поздно решит продолжиться, чтобы прийти к заветному концу. Наша история опять взяла верх на ладным укладом, и случилось это, пожалуй, так:
  
  ***
  
  Стояла сонная, слезливая весна. Ветер еще дул холодный, но Марина противилась надевать шапку. Она была очень упряма, и это, кстати говоря, ярко отпечаталось на ее внешности. Они с матерью стояли в очереди с полной корзиной разнообразной начинки для домашних блинчиков.
  - Душно мне, - вдруг буркнула Марина и выбежала на улицу..
  Марина о чем-то думала, стоя на мокром холоде. Может быть, она поняла, что надеть шапку - не такая уж глупая мысль. Трудно сказать, какие еще пресные мысли могут возникать под серым тоскливым небом. Но ее из них вырвали детские пальцы, потянувшие за рукав пальто. Девушка обернулась и отпрыгнула, зажав рот рукой. Рядом стоял черненький мальчик лет пяти, тощий, в обносках; глаза потерянные, безумные, мутные, будто он с трудом понимал, что происходит вокруг. Он обошел Марину, остановился перед ней и с мольбой впился взглядом ей в лицо.
  - Ты один? Что ты здесь делаешь? - с трудом нашлась Марина.
  - Есть.
  Она замешкалась. По дороге они с мамой купили в булочной свежие батоны для хот-догов. Марина дала ему один. Он откусил только раз, не сводя глаз с девушки. Она молчала. Может, сам уйдет? Но он, похоже, не собирался сдвигаться с места.
  - Ну, иди домой, - сказала она, как могла, заботливо. - И не гуляй один.
  И мальчик послушно убежал. А Марина так и осталась стоять обескураженная и растерянная.
  Карина, похоже, наблюдала за всем через окно, ведь, едва выбежав из супермаркета, она налетела с расспросами: цыгане, попрошайки; проверь, что украли.
  - Мам, он просто хотел поесть, - успокоила ее Марина.
  - Ох, какой ужас! Ты ему дала что-то? Хорошо. Наверняка, его совсем не кормят! Кто-то совсем не смотрит за своими детьми. Жалко, как же жалко! Ладно, пойдем, дорогая. Не расстраивайся так.
  И они пошли. Марина не переставала оборачиваться туда, где скрылся, убегая от нее, мальчик.
  - Знаешь, - сказала она тихо. - Я не хочу иметь детей. Никогда.
  
  Карина сделала вид, что не услышала этого признания. Сбылись ее старые страхи: пропажа Антошки, тогда, давно-давно, бросила тень на восприятие ее доченьки. И еще этот заброшенный мальчишка... Но все обязательно поменяется, ведь Маринка такой еще ребенок! И лучше пока не обсуждать тему детей; лучше делать вид, что эти роковые слова не были произнесены.
  
  ***
  
  Вечером того же дня, когда дети ушли на день рождения к кому-то из друзей, Карина наведалась к Люде, прихватив бутылочку сухого вина. Они выпили по бокальчику, заели кубиками сыра, и, как велит традиция, стали открывать друг другу души. Карина начала с событий у супермаркета и своих старых страхах. Она несколько минул изливалась, пока не заметила, что собеседница встречает ее признания, опустив глаза и вздернув подбородок.
  - Люд, я что-то не так говорю?
  - Кажется, я знаю, в чем проблема. Только не обижайся на меня за то, что я скажу; ты же знаешь, я очень люблю Маринку, но... Я думаю, у детей проблемы в отношениях. И виновата в этом твоя дочь.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Она нашла другого, представляешь! - ответила Людочка тоном, означающим "да как она могла" и раздулась от негодования.
  - Почему-то мне кажется, что ты, как всегда, что-то путаешь.
  - А вот и не путаю. Я сама слышала. Прихожу с недельку назад домой, а тут шум-гам, будто драка, не иначе. Подхожу к комнате Кирилла, откуда все крики, а дверь нараспашку. Смотрю, а Марина - ноги врозь, руки в боки, как истукан - смотрит на Кирюшу со злостью и говорит: "Не могу же я его вот так взять и бросить!". А потом увидела меня, бросилась и рычит, тоже со злобой: "Теть Люд, разве так можно!" и закрыла дверь у меня перед носом. Как тебе, а? А потом стало тихо, но, зуб даю, они продолжали ругаться шепотом. Так что у Марины точно кто-то есть! Кирилл так сильно ее любит, а она... Ты прости, но Марина самая настоящая вертихвостка.
  - Они могли говорить о чем-то другом, - попыталась Карина.
  - Угу, могли. Но я сомневаюсь, - Люда опять вздернула подбородок.
  Дальше разговор пошел в менее взрывоопасное русло, но Карина никак не могла отделаться от мысли, что по-прежнему знает своего ребенка непозволительно плохо.
  
  ***
  
  На следующий день в обеденное время, когда школьные занятия по обычаю заканчиваются, Маринка вприпрыжку вбежала к Людочке в квартиру, крича с коридора:
  - Теть Люд, а Кирилл где?
  - В школе, где же ему еще быть?
  Марина, принюхавшись, прискакала в кухню. Да, иногда Марина разучивалась нормально ходить, и бежать и скакать становилось ее естественным состоянием.
  - Смотри, я вам сухарики засахарила, как вы любите!
  - Спасибо, теть Люд, - ответила Марина и резво чмокнула Людочку в щеку. - А Кирилла не было сегодня в школе. Эй, Кирилл, ты спишь? Ты сегодня такое пропустил, - крикнула она в сторону спальни Кирилла. - Еще раз спасибо, теть Люд. Вы золото!
  Она взяла с подноса блестящий сухарик и побежала прямиком в комнату. А Люда продолжила перекладывать горячие сухари на розовое блюдо, но вдруг противень выскользнул из ее рук: из глубины квартиры, словно из ледяных недр, раздался пронзительный крик. Не обращая внимания на обожженную ладонь и липкие пальцы, на рассыпанные по полу сухари Людочка, подворачивая ноги, помчалась на звук отчаянного голоса. Марина, с распахнутыми от ужаса глазами и серым в пятнах лицом, медленно сползала по стене и кричала, кричала, и от надрыва лопались капилляры на ее тонкой коже. Люда распахнула дверь в спальню сына, и второй безудержный крик оглушил застывший в тишине двор.
  Как синее огородное пугало, опухшее от тряпок, напичканных в голову, под люстрой болтался на толстой веревке Кирилл. И крики, сливающиеся вокруг него подобно стае черных ворон, служили ему прощальной пугающей песней.
  
  ***
  
  Каждый новый день, как каждый черный силуэт на похоронной процессии, зиял напоминанием. Обо всем хлопотала Карина. Мучаясь кошмарами по ночам, она брала себя в руки днем и выносила все удары, задачи, решала проблемы. Людочка держалась кое-как. Этот был тот самый редкий момент, когда она вспоминала о муже, и ей больше всего хотелось, чтобы он был рядом. Единственным утешением для Люды стало состояние Маринки: девушка за ночь изменилась настолько, что узнать ее было просто невозможно. Разорванная от криков капиллярная сетка проступила на ее лице и шее подобно кровавым крестам; майка не скрывала синих следов зубов на ее плечах; утренний обморок оставил метку на всю оставшуюся жизнь: глубоко рассеченную бровь. Ни у кого не было сомнений, что Кирилл покончил с собой из-за их расставания. Но Люда не могла себя заставить возненавидеть Маринку, столько боли источала теперь бедная девочка, столько страданий. Конечно, она раскаивается. Как может Люда подвергать ее еще большей муке? Кроме того, Людочка, умевшая черпать силу в страданиях других, успокаивала себя тем, что есть на свете человек, мучившийся больше нее самой. Ведь, кроме тяжелой утраты, Маринку мучают еще и страшные угрызения совести. Со своей стороны Людочка должна была, как могла, поддерживать молодую глупую девочку. Однако Марина никого к себе не подпускала, и Люда сделала себя ответственной за две простые вещи: следить, чтобы Марина не выпила больше успокоительного, чем положено, и развеивать свои страхи в ожидании похорон.
  
  ***
  
  В день похорон Карина стояла дальше всех, держа дочь под руку. Она уколола Марине двойную дозу успокоительного, и девочка на протяжении всей церемонии оставалась равнодушна и неучастлива. За последние три дня она ни разу не заговорила.
  Будучи в стороне, Карина могла спокойно наблюдать за пришедшими. Народу пришло много, и большинство из них Карина видела впервые. Соседи и старые друзья Людочки печально кивали седыми головами и охали с левой стороны, справа толпились недоуменные и любопытные одноклассники, плакали и причитали учителя. Близкие друзья во главе с недавним именинником самоотверженно выстроились по центру, подхватывая теряющую сознание Людочку и выполняя все, что им велено. Некоторые из них подходили к Карине, спрашивали о Маринке. В ответ они получали просьбу пока не тревожить и понимающе уходили. Потом что-то шептали другим, и другие бросали через плечо сочувствующие взгляды. Но самое пристальное внимание Карины привлекли некоторые особы, о которых все давным-давно забыли.
  - Печальный повод для встречи после стольких лет, - тихо, но уверенно сказала Маша.
  Карина не ответила, но кивнула.
  - Люда так и не оправилась после той давней истории?
  - А ты? - бросила Карина. Она не считала, что праздное любопытство уместно сейчас.
  Маша замялась, а потом достала из сумки мобильный телефон, помахала ним перед лицом Карины и, со словами "Извини, что прерываю разговор, звонят...", куда-то ушла. И, может быть, этот короткий разговор и смущение Маши стерлись бы из памяти, переполненной горем, если бы не фото черноволосого мальчика на заставке телефона, которым бывшая соседка активно жонглировала у Карины перед глазами.
  Дина, затесавшаяся среди соседей, не подошла поздороваться. Ее девочка была похожа на мать, однако имела естественный цвет волос и оставляла совсем иное впечатление, чем огненно-оранжевая Дина. Девочка была немного бледная, болезненного вида, но, тем не менее, она была жива и резва, как обычный ребенок, а значит, отметила про себя Карина, пересадка органов в свое время прошла успешно.
  Что касается Азы, то она пришла на отпевание, стояла вдалеке и смотрела на происходящее взглядом человека, который все предвидел заранее. Этот взгляд коршуна на умирающую дичь испугал Карину и воскресил чувство отчаянья и безысходности, забытое в кладовках сердца семь лет назад. Аза умела одним только взглядом навести смуту и внушить странные мысли, несвойственные переживания. "Так и должно было случиться", - говорили ее черные глаза, и один вопрос вертелся у Карины на языке: "Как можно было этого избежать?". Но глаза отвечали, смотря сквозь собравшуюся толпу: "Никак!". И воздух пропитался обреченностью только от одного взгляда этой всеми ненавидимой и всех ненавидящей цыганки. История Антошки не закончена, она тянется красной чертой сквозь жизнь Людочки, Карины и их детей. И сегодняшний день тому подтверждение.
  А вдруг милиция ошиблась? Вдруг настоящий преступник стоит сейчас среди скорбящих людей и опошляет их честное горе своим не уличенным существом?
   Выкладка частей завершена! Полная версия является платной. Найти ее можно в интернет-магазине "Призрачные миры". Жду вас там.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"