- Знаешь, я прочитала твои рассказы. -сказала она. -Если конечно их можно назвать рассказами. Слишком коротенькие.
- И что же, тебе понравилось?
- Нет. -Ответила она.
Мы сидели в каком то баре и пиво было не очень.
- Эй, налейте мне ещё пива.
- Вам какого?
- Какого-нибудь другого, а то это не очень.
- Какого именно?
- Не знаю, какого-нибудь получше.
- Какого именно? -Бармен подался вперёд и нахмурился.
Я посмотрел на доску, где мелом были написаны сорта пива. Почерк хуже не придумаешь. Я ничего не разобрал.
- Ладно, давайте такого-же. - Ответил я.
Бармен достал новый бокал и начал наливать пиво.
- Твои рассказы слишком грустные. -сказала она. Повеситься можно.
- Можно и без рассказов. -Ответил я.
Мы сидели и молчали.
На самом деле нас было всего трое. Я, она и бармен. Вокруг были пустые места, но она "докопалась" до меня.
- Напиши что-нибудь повеселее.
- Не хочу.
- Ты просто боишься, что у тебя не получится.
- Я уверен, что ничего не получится.Вот ты катаешься на лыжах?
- Нет. -Опешила она.
- Ты просто боишься, что у тебя не получится.
Минуту висела тишина, а потом куда то упала. Бармен уронил её своим смехом.
Потом и мы засмеялись. Она всё поняла.
- А что тебе вообще нравится?
Она смотрела на меня.
- Мне нравится осень, дождь за окном, вино в бокале и сигарета в зубах.
- Но это же уныло.
- Согласен. Но мне это нравится.
- Ты странный.
- Странный.
- А я нет. Но ты мне нравишься.
- На самом деле нет. -Возразил я.
- Тоесть ты лучше меня знаешь, да? -возмутилась она и улыбнулась.
- Я тебе не нравлюсь. Тебе просто хочется меня переделать. Сначала мои рассказы, потом меня, потом ещё кого-нибудь.
Можно я буду курить?
Я достал сигарету. Я так делаю, когда кто-то достает меня.
Она не отставала.
- Слушаешь ты тоже что-то унылое? Тома Йорка наверное или Интерпол...Может даже Плэйсибо.
- Нет, Плэйсибо не в моём вкусе.
- Но с остальным угадала, да?
- Да.
- Пойдём отсюда, тут тоже уныло.
- А мне нравится. -Ответил я.
- А мне плевать. -Сказал бармен. -Я закрываюсь, валите отсюда.
Не очень вежливо, зато честно. Ненавижу лицемеров.
Вечно меряются у кого улыбка шире и нож за спиной острее.
Я пошёл её провожать.
Ночью город изумителен. Никто никуда не спешит.
Луна ползёт себе по небу, отражается в лужах, а мы наступаем в них и по воде разбегаются круги.
А утром...Выходишь на улицу - все куда то бегут.
- Ненавижу свою работу. -говорит один другому.И бежит вперёд него.
- Скорее бы вечер. -говорит он на работе. -Надоело работать, хочу домой.
И так каждый день бегает. То на работу, то с работы.И все такие.
Вбили себе в голову гвозди и привязали к ним ниточки, чтоб боссам удобнее было дергать. Их так с детства научили.
Я оглянулся назад и мне показалось, что за нами шёл мужчина в плаще и шляпе, но, как только я оглянулся, он спрятался за угол.
- Мне кажется, за нами кто-то идёт по пятам. -сказал я.
- Тебе показалось. -Ответила она. -Вот, кстати и мой дом.
- Что ж, тогда пока.
- И ты не проводишь меня до квартиры?А вдруг в подъезде меня ждёт маньяк?
Я подумал о том мужчине в плаще. Я был уверен, что мне не показалось. Мысли о нём и маньяке как то перемешались, и я сказал:"Конечно провожу. Пойдём."
- А вдруг я маньяк или убийца?
- Нет, ты точно не из этих. -сказала она.
В подъезде было темно. Даже очень. Пахло какой-то сыростью подъездов из моего детства. Я бы назвал этот запах "сырость времён". Возникло какое-то странное ощущение похожее на ностальгию.
- Ты идёшь?
Я замешкался.
- А какой этаж? -Спросил я.
- Самый последний.И лифта нет -добавила она.
Мы поднимались.
Когда мы поднялись на пятый или шестой этаж, я услышал, как внизу скрипнула дверь и кто-то вошёл. Вот только ни шагов, ни звона ключей я не услышал.
- Пойдём уже, сказала она, а то мы не успеем.
- Не успеем к чему?
Она не ответила. Просто поднималась вверх, а я всё шёл за ней.
И мы всё шли и шли, а ступеньки и этажи не кончались. Мы прошли наверное уже этажей десять.Когда я посмотрел в просвет лестничных пролётов между перилами, мне показалось, что это бесконечноэтажное здание.
Так уж получилось, что я вёл пальцами по стенке. Частенько так делаю. Так вот, когда мы начинали подниматься, краска на стене была вся потрескавшаяся, а местами и осыпавшаяся, а сейчас я вёл рукой по новой, гладкой краске. Как будто стенку только что покрасили.
На всякий случай я не стал задавать лишних вопросов.
Мы прошли ещё этажей десять и остановились. На лестничной клетке была только одна дверь.
- Заглянешь на чай? -Спросила она.
Если честно, я думал, что я уже сплю, или что мне ударили по голове и я лежу без сознания на улице или в больнице.
- Всё в порядке. -Сказала она. -Чай обычный. Не такой, как этот дом.
- Тогда я согласен. -Ответил я.
Ведь, меня распирало от любопытства. И от желания сходить в туалет.
В квартире была только мебель. Красивая винтажная мебель. Местами массивная, но меня удивило другое. Не было телевизора, компьютера, телефона, даже радио не было. Зато был чайник и он уже кипел.
- Мне чай. -Сказал я. -Не пью кофе.
- Хорошо. -Сказала она. -Пару ложек сахара, как обычно?
- Откуда ты знаешь, как обычно?
- Знаю и всё тут. Не засоряй голову ненужными мыслями.
Она заварила чай и вручила большую круглую чашку мне в руки.
- Пойдём со мной. -Сказала она.
Мы вошли в маленькую темную комнатку. На столе что-то стояло, но я не мог разобрать в темноте, что именно. Она зажгла настольную лампу, сняла рукой ткань с чего-то, что я не мог рассмотреть и я увидел перед собой печатную машинку.
"На такой наверное сам Пушкин печатал." -подумал я.
- Пушкин писал рукописи. -Отозвалась она. -Это по-круче будет.
Машинка была шикарна. Её как будто достали из чёрно-белого фильма. Как будто выдернули из-под рук Герберта Уэллса.
- Что-то изменится, если ты будешь печатать на ней? -Спросила она.
- Не могу сказать точно, но очень хочется попробовать. -Ответил я и стал отодвигать стул.
- Всё в твоём распоряжении.
- Да, кроме времени.
- За него не беспокойся. Не буду тебе мешать.
И она вышла из комнаты. А я сел за стол, поднял руки над клавиатурой. и...Ничего не шло в голову.
Дверь открылась.
- Пиши то, о чём давно уже думаешь. -Подсказала она.
Дверь закрылась, и по комнате растеклись созвездия щелчков клавиатуры.
Я написал:"Сержант не спал три дня. Главным образом потому, что боялся остаться один. Он не знал, вернутся ли остальные. И на крайний случай приберёг патрон в обойме пистолета, один патрон на один выстрел."