Аннотация: Короткая история про эпизод из жизни одной маленькой девочки, которая ждала маму с работы.
Четыре года в городе
Линия вниз, вправо, немного вверх, вниз и снова вверх... "Это будет отражение", - решила Полина и посмотрела в окно. Под окном была большая лужа, в которой плавало небо и листья. Полина подняла голову к небу, и мимо окна, практически мимо ее носа, пролетел очередной лист. Он тоже хотел искупаться в небе. Листьев было так много, что сверху было совершенно непонятно, что это - сами листья или их плавающие отражения.
Девочка смело нарисовала длинный прямоугольник, отделяющий отражение от настоящего, и пририсовала сверху колючее здание, похожее на многоугольную подушку с булавками. В правом углу должно было красоваться желтое солнышко с длинными лучиками, но к зданию оно почему-то не подходило. Художница подумала и нарисовала облака. Они были голубые и холодные, и их гнал вдаль северный ветер, который был немедленно намалеван вокруг них плохо заточенным синим карандашом. Ветер закручивал здание в своих густых вихрях, Полина увлеклась и зарисовала ветром всю картину, а за окном снова пошел дождь.
Подперев ручкой подбородок, она смотрела на то, как город пропадает за завесой капель. Капли были серые, хотя вода должна быть прозрачной. Потом девочка встала на стул, поставила руки на подоконник, и, прижавшись лбом к стеклу, долго смотрела на круги, расходящиеся по луже.
Подоконник был неудобный и сидеть на нем не получалось, а из-за стола не было видно тропинку, ведущую от остановки к дому. По тропинке должна была пройти мама. Все люди, проходившие по тропинке, казались Полине немного мамами, но самой мамы все не было. Девочка решительно отвернулась от окна, потерла нос с отпечатавшимся на нем окном и стала смотреть на дверь. Если сидеть тихо, то можно услышать даже, как мама будет заходить в подъезд, шуршать пакетами и греметь ключами, а потом она зайдет, улыбнется и обнимет Полинку, и ее можно будет дергать за плащ и смотреться вместе с ней в большущее зеркало в коридоре.
Полина встрепенулась и подбежала к деревянной входной двери. Приложив ухо, она старательно прислушалась к происходящему в подъезде, - уж не мама ли возвращается. Уши заменяли ей глаза, и она без труда видела тетеньку, поднимавшую на третий этаж коляску с ребенком, бабульку, охавшую на первом этаже, пока не приехал лифт, человека с собакой, пробежавшего вниз по лестнице, и другие причины стука дверей, шагов по лестнице, вздохов и разговоров, доносившихся до ее квартиры на втором этаже.
Устав стоять у двери, Полина села на ковер и стала просто смотреть, прислушиваясь. Глаза зацеплялись за деревянные узоры, и периодически приходилось задирать голову, чтобы за ними проследить. В коридоре было темно, и девочку неумолимо клонило в сон. Немного помогало только чувство голода, потому что Полина с утра еще ничего не ела. Строго говоря, все еще было утро, около одиннадцати часов, но целых с половиной два часа ожидания вконец утомили девочку.
Поводив пальцем по узорам на ковре, Полина вернулась в комнату и снова прижалась лбом к стеклу. Потом посмотрела на незаконченный рисунок, на кровать, на дверь и снова прижалась к стеклу. Лоб стал холодным и мокрым, как будто дождь тек с этой стороны окна, а прямо напротив береза отчаянно размахивала своими тончайшими ветками, разбрасывая вокруг последние листья и пару ворон, которые попытались туда сесть.
По небу проехала машина, наверно, забрызгав все окна на первом этаже. Следующая машина остановилась напротив "ракушки" и злой мокрый водитель долго гремел ключами, пытаясь открыть отсыревший замок. Остальные водители дудели ему вместе и по очереди, пока он наконец не освободил им дорогу.
На остановку пришел автобус, и Полина внимательно всмотрелась в каждого, кто сошел на остановке, пока люди не расходились и не скрывались за деревьями. Остановка была прямо напротив окна, и следить было удобно.
Считать автобусы было бесполезно, и какое-то время девочка посвятила фантазиям на тему, столько сотен десятков тысяч миллионов автобусов успело проехать с тех пор, как мама должна была вернуться с работы. Окончательно прилипнув к стеклу, она напрягала глазки, вглядываясь в одежду и походку всех людей, кого могла заметить со своего наблюдательного поста. Посвятив этому занятию целую вечность и несколько раз ошибочно принимая прохожих за маму, она совсем не заметила, как настоящая вернувшаяся мама открыла дверь, и, уже услышав хруст пакетов и как мама по-особенному шмыгнула носом с холодной погоды, девочка радостно понеслась в коридор.