Ксюша шла вдоль школы за двумя старшеклассницами в направлении калитки.
- Ты чего так долго?
- Да, представляешь, кто-то на мою ракетку сменку повесил, всю раздевалку обегала.
- Кажется, кое-кого ждёт допрос с пристрастием?
- Угу, только руку как раз сначала разогрею.
Девушки в спортивных костюмах с ракетками повернули к стене школы, которую боготворили все школьники, увлекающиеся большим теннисом. Во-первых, за отсутствие окон, а во-вторых, за самую, что ни на есть непосредственную близость к школе, для кого-то к дому, в отличие от специально предусмотренных для игры с самим собой, чаще, для разминок, стенок, ближайшая из которых была в парке, может, в получасе ходьбы, и стояла прямо на земле, что мешало играть в дождливую погоду. Вокруг же школьной стенки был асфальт, а значит, только лужи. Ксюша любила играть после дождя. Особенно, когда мячик, побывав в луже, превращался в тучку... Особое искусство было "делать дождик", когда мяч летел к стенке, так как, чуть ошибившись, можно было и самой под дождь этот угодить.
"Ну что ты будешь делать?!" - Ксюша стояла у калитки, закрытой на замок. Закрываться она стала относительно недавно, вместо неё была открыта калитка на другой стороне двора, но именно эта была удобнее, и девочка выходила из неё уже пять лет, да и ноги сами шли в её сторону.
"Ну ладно!" - Ксюша оглянулась вокруг, сняла со спины рюкзак и перекинула его через калитку. Около минуты - и она приземлилась на него, поморщилась: "Мягкой посадочки! Теряете форму, альпинист-недоросток..."
Ксюша одела рюкзак. В наушниках орал "Я свободен" Кипелов. С завтрашнего дня начинается лето. Ксю снова встретиться в деревне с двоюродным братишкой. Опять они с Сенькой что-нибудь замутят, конечно, соблюдая все меры предосторожности... Дом останется цел и невредим, как святая святых, а вот за остальное поручиться будет уже труднее...
В нескольких метрах от школы кирпичный забор отделял от дороги автомобильной дорогу железную и делился как бы на две части, которые соединяла железная то ли калитка, то ли что-то похожее, по чему очень удобно было залезать. Ксюша не раз наблюдала, как особо торопящиеся куда-то, а может, ленивые молодые люди, таким образом, значительно сокращали свой путь к метро, переходя или перебегая через железку.
На станции "88 километр", откуда пешком можно дойти в одну сторону до города Воскресенска, а в другую до посёлка Лопатино, Лопатинского микрорайона, а дальше до Рудника, предварительно попав на рынок, очень удобный спуск с платформы, и, если надо не в Лопатино, не тем более на Рудник, а на Федотовскую улицу, то гораздо проще спуститься с платформы и перейти через железную дорогу, нежели подниматься на мост и спускаться с него. Но единственное, что может нарушить планы, это - товарный поезд, или товарник, который растягивается, зараза, на путях за платформой, но мало того, что вдоль всей платформы, вагоны его уходят в обе стороны от неё, и так, что теряются из виду. Поэтому, если на путях стоит товарник, то лучше стоит сразу подниматься на мост.
Искушение было сильным. Ксю подошла к этой самой калитке, даже попробовала поставить ногу, но...
"Ну, красавец! Неужели нельзя было минут десять подождать?"
Локомотив тянул за собой несколько десятков вагонов. У него было своё расписание, и оно не считалось с планами девочки из пятого класса.
***
Солнечный зайчик влетел в форточку, сделал солнышко на ручке деревянной оконной рамы, спрыгнул на подоконник, оттуда на секретер, оттолкнулся от зеркала и забегал по всей комнате: "Соня! Пора вставать. Вставать пора!"
Часы пробили семь часов утра, и, маленькая девчушка, сев на кровати и свесив ноги, потянулась, соскользнула с кровати, сменила пижаму на футболку и шорты, побежала в огород. Выцепив взглядом среди грядок бабушку и крикнув ей "Доброе утро, бабуль!", по отсутствию вёдер у крыльца определила - на кухне её уже ждёт кое-что вкусненькое. Умылась под краном у одной из ближайших грядок и побежала в дом.
На кухонном столе стояла начатая трёхлитровая банка козьего молока, а рядом гранёный стакан с ним же, накрытый отрезанным ломтем от буханки ржаного хлеба. Впрочем, буханка так же лежала рядом на доске вместе с ножом. Конечно, края буханки к обеду были уже не такими ровными, на раковине висела подсыхающая тряпочка, кошка даже не проявляла интереса к молоку, но, с каждым разом, края буханки становились всё ровнее и ровнее, тряпочка в итоге исчезла, а кошка всё с большей жадностью наблюдала, как молоко льётся из банки в кружки.
Позавтракав, Ксюша бежала прямиком к калитке, по пути заглянув в стоящее у огромной берёзы, раза в три больше её только в ширину, а уж в высоту-то и подумать страшно, что-то, хотя, конечно гораздо ниже берёзы, но в ширину почти такое же огромное, с незнакомым ей названием, наполненное водой. В воде плескалась лягушка.
-А, всё-таки не убежала! Значит, этот домик не хуже твоего пруда. Скучно тебе? Ты подожди, мы с мальчишками тебе подружку принесём сегодня.
Нежные зелёные листки опущенных вниз тонких веток потрепали Ксюшины волосы. Ксю взглянула на берёзу. Она очень любила это дерево. Весной днём берёза поила её своим соком, а ночью, в любое время года, при слабом ветерке, как будто пела колыбельную "ш-ш-ш...."
Ксюша закрыла за собой калитку и побежала через дорогу. Здесь можно себе это позволить. Машина проедет, самое частое, раз в десять-пятнадцать минут. Хоть челночным бегом через эту дорогу бегай. Ваня и Алик уже шли ей навстречу.
- Ну что? На "зады" (хотя некоторые жители посёлка употребляли это слово с окончанием "а" - наглядная иллюстрация перемен, происходящих в "великом и могучем") снова что ли?
- Ага, мне кажется, Гриня скучает... Ребят, поймайте ей ещё подружку, а то ведь убежит со скуки и сварится, жарюка-то какая!
- Ладно, только помнишь, в пруд не лезть! Не хватало нам ещё от твоей бабушки ещё нагоняя.
Вся компания отправилась за дома, откуда начинались, так называемые, "зады". Взрослые там пасли коз, а детвора бегала, каталась на велосипедах или ловила в пруду лягушек и пиявок. Пускали ещё воздушного змея и играли в мяч.
***
Ваня и Алик всё никак не приезжали, Ксюша ходила гулять одна, но далеко от дома не уходила, усаживалась на траву у пруда и наблюдала за жизнью его обитателей. В чём-то, что стояло у берёзы, уже не было воды, и лягушек ловить было бессмысленно, да и она теперь не стала бы.
Ксюша выходила через заднюю калитку, как услышала под навесом какой-то шум. Она заглянула. Из щели среди уложенных друг на друга в несколько рядов дров, на неё смотрели две чёрные бусинки.
"Привет, а ты кто?" - обратилась она к незваному гостю. В ответ послышалось жалобное поскуливание. "Щенок..." Девочка побежала в дом, нарезала ржаного хлеба и налила в старенькую, не нужную, но ещё вполне цельную миску воды.
Вернувшись к навесу, поставила миску перед дровами и начала крошить в неё хлеб. Дрова зашевелились, и щенок заскулил ещё жалобнее: "Застрял". Вытащив из колоды щенка, Ксюша наблюдала, как он жадно ест размоченный в воде хлеб.
С этого дня ей уже не было так скучно одной, а её подушка ещё не знала столько слёз, как в ночь перед отъездом.
***
Этим летом её тётя и дядя решили, что их сынок Сенька достаточно взрослый, чтобы оставить его одного в деревне под присмотром старшей двоюродной сестры.
Сеня был младше Ксю на полтора года, и не отходил от неё ни на минуту. Они играли в солдатиков, гоняли машинки, перестреливались из водяных пистолетов, катались на великах, а вечером Ксюша включала брату мультики и уходила в другую комнату читать книжку. Пока он сопел до обеда, она читала, вышивала, рисовала или слушала музыку.
Бабушка в тот день уезжала в Москву с цветами, редиской и зеленью, и строго наказывала не забыть запереть в доме все двери, если они соберутся куда выйти, и соблюдать правила элементарной безопасности.
Закрыв за бабушкой калитку, ребята решили пока побыть дома и узнать в новостях счёт вчерашнего футбольного матча. Евро 20** во всю уже шёл, но время матчей было далеко не детским.
- Смотри-ка, а у нас гости - сказал Сенька, указывая на окно - в маки прётся, сволочь!
Ксю соображала: "Так, Сень, попробуй открыть дверь и позвать папу, если что-то пойдёт не так, тут же захлопывай, понял? А я пока, на всякий случай, телефон возьму (она уже была достаточно взрослой, чтобы иметь свой мобильный телефон)
- Лады.
Сеня выбежал из комнаты, а некоторое время спустя Ксюша услышала его звонкий, заливистый смех и с удивлением обнаружила себя под столом. Торопясь вылезти, чтобы не потерять уважение брата, она пошла ему навстречу.
- Ты видела? Видела? - заливался Сеня - Он как "папа" услышал, так через калитку и сиганул, небось, у восемьдесят восьмого сейчас уже.
Ксю смеялась вместе с братом и с облегчением отметила, что удалось скрыть смущение, но потом ругала себя за эту минутную слабость последними словами, которые только знала, и сама себя дразнила тем, что пропустила шоу, которое, может, больше никогда и не увидит.