Путятин Александр Юрьевич. Во имя справедливости. Часть 1

Во имя справедливости!

Часть 1. Таинственное убийство

"Страшнее всего грязь моральная: провоцирует искупаться в крови"

Станислав Ежи Лец

- Что это, я вас спрашиваю?! - прошипел инспектор Барков, ткнув пальцем в привинченную к двери табличку. - Почему 'школа-интернат', если по документам у вас детский дом?.. И где Елена Михайловна?

По слухам, дошедшим до Иры через 'сарафанное радио', на пенсию Барков уходил с поста заместителя заведующего районо где-то в Восточной Сибири. Через пару лет он перебрался к дочери в Ташкент - поближе к теплому солнцу и свежим фруктам. С началом войны, когда молодых мужчин одного за другим стали призывать в армию, освободившиеся места заполняли пенсионерами. В 1943 году дошла очередь и до Баркова. Его пригласили на должность инспектора в облоно.

Старик воспринял это 'повышение' с энтузиазмом. Он включился в работу с удвоенной энергией и вскоре все вокруг поняли, как хорошо они жили раньше. Пункты законов, постановлений и должностных инструкций Барков знал наизусть - до запятой... И требовал их исполнения - буква в букву.

- Бабушки нет, Аркадий Неффалимович. Она в управлении железной дороги, получает книги и учебные пособия, которые удалось достать по их ведомственным каналам.

О том, что за всё это придется платить не только деньгами, но и гастролями самодеятельного театра, Ира говорить не стала. Вдруг выяснится, что их нельзя было устраивать без разрешения.

- Безобразие! К ним проверка из облисполкома едет, а директор неизвестно где шляется! Меня встречает... Вожатая. И еще табличка эта!

Ира вздохнула. В их маленьком детдомовском коллективе никого давно уже не удивляло, что отсутствующую директрису замещает её девятнадцатилетняя внучка. А о проверке бабушке звонили утром из районо. Сказали, что Барков снова их детдом выбрал, и будет в поселке завтра к вечеру. Раньше этот въедливый сморчок всегда опаздывал. На день, а то и на два. Кто ж знал, что сейчас на сутки раньше припрётся... Вот и табличку сменить не успели. Теперь до отъезда не перестанет нудить на этот счёт.

- Утром Елена Михайловна будет на месте, а пока пойдёмте, на ночлег вас устрою. Рабочий день давно закончился.

Вот так... Не рассказывать же этому любителю параграфов, что на узбеков и таджиков словосочетание 'детский дом' действует, как императорский штандарт на будёновца. В соседней Кашкадарьинской области от двух эвакуированных детдомов остались лишь избитые воспитатели. Малышню разобрали по кишлакам и спрятали. Кто и куда... Милиция не дозналась. Дети пропали бесследно. Свидетели перестали понимать русский язык, а для потерпевших все азиаты были на одно лицо...

'Ребенок без семьи не может, - объяснила Ире тетя Фатима, пожилая узбечка, привозившая по утрам козье молоко из ближайшего к поселку колхоза. - Если нет родственников, сироту возьмут знакомые. Нет знакомых, берут чужие и растят, как своего. Детские дома - это дети без семьи. Дети без семьи - это против ислама. Такого здесь не было и не будет. Это оскорбление Аллаха и позор всем нам'.

Спальное место для гостя Ира оборудовала в 'ленинской комнате', рядом с директорским кабинетом. Застелила простыней разложенный на диване матрац, взбила слежавшуюся в кладовой подушку, расправила одеяло, переставила поближе торшер, собранный воспитанниками на уроке труда, и погасила верхний свет.

- Может, вам чаю с дороги, Аркадий Неффалимович? - спросила Ира. - Или поесть чего-нибудь?

Инспектор только головой мотнул. Очки в металлической оправе съехали на кончик сморщенного носа. Ну, что ж... Как говорится, была бы честь предложена. Ира выложила на стол ключ от входной двери.

- На щеколду мы ночью дом не запираем, - деловым тоном пояснила она. - Учли вашу критику. Туалет во дворе, дорожка к нему справа от выхода. Она самая натоптанная, не ошибётесь. На случай, если у вас нет фонарика, керосиновая лампа и спички - на столе. Для экстренных ситуаций в комнате есть ведро с крышкой. Вон оно, рядом с вешалкой. Воду туда я уже налила.

Пока возмущенный её словами инспектор ловил ртом воздух, Ира развернулась и вышла из комнаты. Воплей о том, как невыносима современная молодёжь, и насколько чужды ей даже элементарные понятия о приличиях, девушка наслушалась в прошлый раз... 'Ох, не зря детишки окрестили его Нафталинычем! - грустно усмехнулась она. - Хотя, если услышит, греха не оберёшься... А-а-а, семь бед, один ответ! Где наша не пропадала!'

Ире снились залитые утренним светом улицы довоенного Сталинграда. Всей семьёй они шли на концерт любимого папиного певца Утесова. Легкий ветерок шевелил мамины волосы, а бабушка что-то шептала ей на ухо. Потом обе они долго над этим смеялись. В глубине души Ира понимала, что это сон, ведь папа погиб на фронте в первый месяц войны, а мама умерла от ран после бомбежки, но просыпаться совсем не хотелось.

Внезапно папа сжал дочкину руку и резко встряхнул.

- Ирина Ивановна, это я, Алёна! Призрак опять к нам в спальни заглядывает! Девочки так сильно испугались...

На прошлой неделе, когда Ира с бабушкой уезжала в райцентр, что-то белое с 'крыльями' скользило ночью в воздухе по коридору, ухало по-совиному, открывало двери в комнаты. Дети вопили от ужаса, женщины тоже перетрусили... А из мужчин в доме был только дворник Степан. Он даже в коридор не вышел. Это никого не удивило. Ведь все знали, что в свои сорок два года разумом Степан не дотягивает и до восьмилетнего ребёнка. Костистый, длиннорукий, большеносый, с мозолистыми ладонями-лопатами, он мог на полчаса замереть с открытым ртом, наблюдая, как ползет по ветке волосатая гусеница. Дворник верил самым невероятным выдумкам, до дрожи боялся поселковых собак, прятался в доме, заслышав отдаленные раскаты грома. Так что в борьбе с призраками рассчитывать на Степана не стоило.

Ира одеваться не стала - набросила поверх ночнушки бабушкин шерстяной платок и выскочила из комнаты. Она ещё успела увидеть, как что-то белое скрылось за углом. Ира побежала туда... Никого. Она включила в коридоре свет, прошлась, заглядывая в открытые спальни и классы, подергала ручки запертых дверей... Привидение исчезло бесследно.

Из-за угла выскочил всклокоченный Нафталиныч. Его землисто-серое лицо, изрезанное глубокими морщинами, словно берег оврагами, выражало безмерное возмущение.

- Это что это здесь происходит? - воскликнул он, щурясь от яркого света. - Крики, беготня... У вас тут детский дом вообще или Содом с Гоморрой?!

От желания послать въедливого идиота подальше у Иры аж язык зачесался, но ссориться с проверяющими - что чиреи расковыривать... Только хуже будет!

- Вы уж простите нас, Аркадий Неффалимович, - вымученно улыбнулась она. - А с шалунами я разберусь!

Одиночные вскрики и сонное хныканье в спальне младших девочек переросло в дружный рев, и Ира поспешила туда. Для борьбы с детскими страхами у нее была готова очередная сказка о храбром Мальчише-Кибальчише. При необходимости вторую её часть легко можно было переделать в историю невероятных приключений Девчушки-Кибальчушки...

В младшую группу мальчиков направилась Алёна, которой нужно было проведать четырехлетнего брата Илью. Вскоре у них там тоже стало тихо. Старшие воспитанники успокоились и уснули сами...

Утром Иру разбудила бабушка.

- Ты ещё в постели. Детишки через одного зевают. Похоже, у нас снова появился призрак, - предположила она.

- Ага, - пробормотала охрипшим со сна голосом Ира. - Всех малышей перепугал. Мы с Алёной им полночи сказки рассказывали, еле-еле угомонили... Поймаю гада - пожалеет, что на свет народился!

Елена Михайловна знала, что слова внучки - не пустая похвальба. В детстве Ира занималась спортивной гимнастикой, пулевой стрельбой, акробатикой. Перед войной серьёзно увлеклась самбо. В мае 1941 года на первенстве Сталинграда заняла третье место. Чуть выше среднего роста, сильная и ловкая - к девятнадцати годам Ира превратилась в идеальное сочетание соразмерных спортивных пропорций и женственной округлости форм, под которыми скрыты упругие тренированные мышцы. После двух-трёх 'пробных' стычек поселковые хулиганы перестали задирать детдомовцев. Слишком уж велик был риск - получить 'на орехи' от приезжей девчонки и надолго стать всеобщим посмешищем.

- Про то, что Барков раньше срока приехал, я уже знаю, - бабушка погладила Иру по волосам, как в детстве. - Его богатырский храп из 'ленинской комнаты' даже повариха на кухне слышала.

- Ага... Явился, не запылился! - вздохнула Ира. - Я вышла, чтобы табличку сменить, а он в неё уже глазами впился, как комар в младенца. Аж трясётся весь! В общем, подвела я тебя, бабуля... Извини!

- А-а-а... Не бери в голову! - махнула та рукой. - Ведь не зря в народе говорят: если приехавший с проверкой начальник не находит мелких недостатков, начинает искать крупные... Будем надеяться, что теперь Нафталиныч глубоко копать не станет! Удовлетворится полученным результатом. Надо же ему что-то и на следующий раз приберечь... Запасливость по части чужих ошибок - непреложный закон бюрократии! Нигде и никем не записанный, но чтимый всем чиновничьим миром...

Бабушка говорила серьезно и уверенно, словно объясняла теорему на уроке. Если не видеть, как искрятся от сдерживаемого смеха глаза, как углубляются бегущие от них к седым вискам морщинки, можно принять всё за чистую монету. 'Если сумеешь как следует высмеять проблему, - сказала она однажды маленькой Ире, - без труда найдешь силы, чтобы её решить!' В то время волосы у бабушки были ещё не совсем седые, а морщинок на лице - гораздо меньше...

Разговор прервали крики за окном.

- Почта, пацаны! Петрович письма принес!

Елена Михайловна выглянула в окно.

- И правда, письма... Улыбается, шутит. Значит, без похоронок. Пойдем, может и нам что обломится. От племянников давно известий не было.

Петрович, со своими обычными подколками-прибаутками, вынимал почту из огромной сумки. Первый треугольник достался Алёне, которая привычно подхватила на руки крутящегося у ног брата и убежала с ним к дальней скамейке. Письма от мамы, редактора фронтовой газеты, Алёна всегда читала Илье вслух - громко и с выражением... После контузии, полученной во время бомбежки при переправе через Волгу, мальчик на несколько месяцев оглох, и слух ещё не полностью восстановился. Сотрудники и воспитанники детдома, обращаясь к Илье, старались говорить громко и чётко, чтобы он не чувствовал себя ущемлённым. Ира знала, что через 2-3 минуты вокруг сестры и брата соберутся все, кто не получил заветных треугольников. Уж очень красочно звучали строки, написанные профессиональным литератором... Когда их читала лучшая актриса детдомовского театра. Иногда её останавливались послушать даже учителя и воспитатели.

Следующий треугольник получил Артур, коренастый и крепкий двенадцатилетний мальчик с тонким розовым шрамом на руке. Ранило его ещё в Сталинграде, за две недели до эвакуации. Осколок бомбы прошел по касательной, распоров кожу и верхний слой мышц. Письма от отца-танкиста Артуру приходили редко, и он всегда разворачивал листок на ходу, чтобы потом на скамейке не терять зря времени.

Близнецы Толя и Коля принялись спорить, кто будет первым читать письмо от брата-минометчика, и чуть было из-за этого не подрались... Пришлось Ире вмешаться и самой установить очередность.

Последний треугольник получил Женя. Его отец был летчиком, героем Советского Союза, что сильно поднимало авторитет сына в мальчишеских глазах. В созданном Ирой театре рослый для своих тринадцати лет Женя играл главные мужские роли и от этого важничал ещё больше... Просил, чтобы ребята называли его полным именем - Евгений, хорошо хоть без отчества, а на Женю демонстративно не откликался.

- Извините, Елена Михайловна, для вас с Ирой опять ничего нет, - виновато развел руками Петрович. - Зато мне набойки из Ташкента привезли. Кожаные. Могу снова чинить вашу обувку.

- Спасибо, Иван Петрович! Не сегодня. Инспектор у нас с проверкой. Мне вечером с ним в район ехать.

- А-а-а... Ну, как вернётесь, милости прошу!

До войны Петрович трудился механиком в МТС, там начал учиться на шофёра, но попал в аварию и с тех пор хромал на правую ногу. Колено у него практически не сгибалось, из-за того и на фронт не взяли. Стоять за станком полную смену он тоже не мог, пришлось устроиться истопником в котельной, которая обеспечивала водяным отоплением центральный квартал посёлка. Но деньги там платили небольшие, и Петрович параллельно подрабатывал слесарем в домоуправлении. Поселковым почтальоном была его сестра, которую все здесь называли тетей Машей. Поскольку котельная и домоуправление находились рядом с детдомом, чуть дальше по улице, письма для его жителей тетя Маша утром обычно отдавала брату. В сумке, где он носил слесарные инструменты, для детдомовской почты было организовано специальное отделение.

Красивым Петровича назвать было трудно, но его живое, подвижное лицо излучало непоколебимую уверенность в себе, а крепко сбитое, кряжистое тело - первобытную мужскую силу. Женщины с неустроенной личной жизнью часто 'таяли' в его обществе. Петрович относился к этому философски. Местные сплетницы утверждали, что вокруг него всё время крутятся две-три дамочки средних лет, и каждая старается оставить в комнате у слесаря-истопника свои женские пожитки, в надежде вытеснить оттуда вещи всех 'ничтожных куриц', что были у Петровича до неё.

Елена Михайловна ушла в дом, а Ира задержалась.

- Иван Петрович, вы ведь всех в поселке знаете. Кто из местных может приведением нарядиться?

- Что, опять призрак детей пугал? - доставая вышитый бисером кисет, усмехнулся слесарь-истопник.

Он присел на скамейку у стены и принялся набивать табаком потемневшую от времени глиняную трубку. Ира устроилась рядом.

- Ага. Явился, не запылился, - возмущенно фыркнула она. - Я попыталась его догнать, но не успела...

- Может, из ваших ребят кто? - чиркнув спичкой об коробок, Петрович поднёс её к трубке и с наслаждением затянулся. - Поселковым пацанам не до ночных игрищ. С утра школа, потом работа на заводе допоздна. Отсыпаются только в воскресенье. А местные духов дэвами называют. В сказках и легендах они - слуги Шайтана. Ходят исключительно в чёрном.

- Я рост примерно прикинула. Призрак этот выше меня будет. Из наших мальчиков никто не подходит, - Ира в задумчивости погладила вышивку на рукаве кофты. - Прямо не знаю, что и думать...

- Ирина Ивановна! - выскочила из-за угла Света, шустрая восьмилетняя девочка с короткой мальчишеской стрижкой. - Помогите, там Стёпа плачет.

Дворник сидел на крыльце рядом со своими новыми валенками и ревел, словно обиженный малыш... А ведь если подумать, он им и был - мальчиком-дошкольником во взрослом теле.

- Тут... Они... - и снова в слезы.

- Ему Толя и Коля валенки к доскам прибили. Гвоздями! - топнула ногой Света. - Дождались, когда поезд на завод проезжать будет... Фашисты проклятые!

- А ну-ка живо сюда, шкодники! - рявкнула Ира. - Нечего за углом прятаться.

Мальчишки нехотя приблизились. Скрыться от вожатой они даже не пытались. Каждый раз, когда в детдоме случалось ЧП, она подробно опрашивала участников и свидетелей, а потом безошибочно называла виновного. Коллегам, которые интересовались, как ей это удаётся, Ира предъявляла зачитанный до ветхости томик рассказов Конан Дойла, и пыталась объяснить, какой из приемов Шерлока Холмса помог раскрыть очередную загадку... Иногда это даже получалось. Среди воспитанников ходили слухи, будто Ирина Ивановна умеет читать в людских душах, как по книгам. Малыши верили... Ребята постарше говорили друг другу, что это чушь, но озорничать опасались, ведь от зорких глаз вожатой укрыться было непросто...

- Чтобы до конца недели на репетициях не появлялись! Вы наказаны. Ясно! А теперь вытащите гвозди и марш в дом!

На занятия в самодеятельном театре, который официально назывался драматическим кружком, все дети ходили с удовольствием. Кто не участвовал в репетициях и постановках, помогал в выборе следующей пьесы, рисовал афиши, мастерил декорации, шил реквизит, расставлял в актовом зале стулья. Дело по душе Ира находила всем. Для ребятни не было худшего наказания, чем услышать от неё: 'На репетицию сегодня не приходи!' или 'В этом спектакле ты не участвуешь!'. Елена Михайловна внучкину политику одобряла. 'Лучшая форма кнута - лишение пряника! - говорила она. - Если, конечно, пряник любимый. Действует даже на самых бесстрашных'.

- Ишь, стервецы! До упора забили, - усмехнулся Петрович, ощупывая обувь изнутри. - Теперь ни щипцами, ни гвоздодером не вырвешь. Придется валенки резать. Да не реви ты, Степан! Я аккуратно. А потом подошвы из старых голенищ выкрою и суровой ниткой пришью. Помнишь, как тебе зимой мои валенки нравились. Вот и эти - такими же будут. Уже сегодня к вечеру. Ну что, я режу? - взглянул он на дворника.

Тот, поколебавшись, кивнул.

День пролетел, как одна минута. Нафталиныч с Ирой демонстративно не разговаривал - молча посидел на уроке чтения, осмотрел несколько спален сотрудников и воспитанников, пошарил по книжным полкам в библиотеке, заглянул на кухню и в столовую... Потом вместе с Еленой Михайловной они занялись в кабинете бумагами. Оттуда часто доносились громкие голоса. Похоже, разговор шел на повышенных тонах. Закончили уже в темноте, и поездку в район пришлось отложить на утро.

Уставшая Ира уснула, как только добралась до кровати. Разбудил её чей-то громкий вопль.

- Ба, ты слышала? Кричал кто-то... Я сбегаю - посмотрю, что там, - Ира щелкнула выключателем торшера, но тот и не думал загораться. - Странно, лампочка не работает. Где твой фонарик? Я керосинку Нафталинычу отдала.

- Подожди, - пока Ира ощупью искала кофту, Елена Михайловна попыталась включить верхний свет. - Торшер в порядке! Наверное, пробки перегорели.

Она подошла к окну и отдернула занавески. В безоблачном небе луна казалась огромным желтым блином. Чтобы найти на вешалке пальто, её света хватило с избытком. Елена Михайловна вытащила из кармана фонарик.

- Одну я тебя не пущу! - сказала она, накидывая пальто на плечи. - Вместе пойдем.

Фонарик светил тускло, но другой батарейки не было.

Они осторожно вышли в коридор.

- Кажется, это там, - сказала Ира, махнув рукой в сторону 'ленинской комнаты'.

Из спальни старших девочек выглянула заспанная Алёна. В руке у неё была керосиновая лампа. Тусклый желтый огонёк чадил и потрескивал. Похоже, горючего в емкости осталось немного. Что называется - только на донышке.

- Здравствуйте, Елена Михайловна! У вас тоже света нет? А кто там кричал?

- Пока не знаем, - ответила вместо бабушки Ира.

Все трое замерли, прислушиваясь... В доме было тихо. Значит, крик никого из малышей не разбудил.

- Возвращайтесь лучше в спальню, Алёна! - приказала Елена Михайловна. - Мы тут сами управимся.

Светя фонариком, они с Ирой двинулись к 'ленинской комнате'. Из закутка, где были спальни сотрудников, выглянула Эльвира Александровна, учительница музыки, рисования и черчения. Она сказала, что тоже слышала крик, но одна выходить побоялась... А свет в спальне работает, его только в коридоре нет.

В отличие от директрисы с внучкой, Эльвира Александровна была в платье и туфлях. Ира знала, что учительнице уже хорошо за тридцать, но сейчас, в неверном свете фонаря, ей нельзя было дать и двадцати пяти. Струящийся шелк плотно облегал крепко сбитую фигуру с высокой грудью и длинными мускулистыми ногами. Узкий кожаный поясок эффектно подчеркивал талию. Проходя мимо, Ира ощутила запах духов 'Красная Москва'. Дальше они шли втроём, озираясь по сторонам. Фонарик светил еле-еле. Выключатели в коридоре щёлкали вхолостую. Дойдя до 'ленинской комнаты', Елена Михайловна остановилась.

Дверь была широко открыта. Торшер освещал разобранную постель на диване. Из коридора были видны и лежащее на стуле брюки, и стоявший на столе портфель... Пальто и френч висели на вешалке у входа. Рядом стоял дорожный чемодан. Самого Нафталиныча в комнате не было.

Внезапно справа раздался скрип петель. Ира вздрогнула от неожиданности. Пока они с бабушкой пытались сообразить, в чем дело, Эльвира Александровна прошла вперед и толкнула рукой дверь директорского кабинета. Та послушно приоткрылась, а затем стала медленно закрываться... И заскрипела. Из кабинета повеяло холодом и сыростью.

- Упс-с-с, - прошептала Ира. - Похоже, там окно нараспашку.

- Оно было заперто на щеколду, - удивилась Елена Михайловна, - а дверь я закрывала на ключ.

Она осторожно переступила порог кабинета. Луч фонарика был уже почти невидим. Идущая следом Ира нащупала на стене выключатель. Зажегся свет. Правая створка окна была распахнута настежь. Цветочный горшок, обычно стоявший с этой стороны, сдвинут на левый край. На полу валялись смятые бумаги. Несколько листов на столе шевелились от ветра, как живые. Ящики из стола были вынуты и лежали на полу. Рядом - неровными горками - их содержимое. Дверца сейфа раскрыта до упора. На нем еще одна стопка бумаг. А между сейфом и столом лицом вниз лежало тело. Тело Аркадия Неффалимовича. Оно казалось плоским, приплюснутым к полу. Живой человек так лежать не может. Красные пятна резко выделялись на нательной рубашке. На ногах - кальсоны и ботинки с заправленными внутрь шнурками. Под белоснежно-седой головой расплылась лужица крови. Рядом с ней лежали очки. Правое стекло по вертикали пересекала одинокая трещина. Телефонная трубка свешивалась на шнуре почти до пола.

У Иры зашумело в ушах. Эльвира Александровна взвизгнула и отшатнулась к двери. Елена Михайловна шагнула к стулу, стоящему у стены, и ухватилась за его спинку.

- Телефон нам лучше не трогать, - сказала она внезапно охрипшим голосом. - И вообще, ни к чему не прикасаться! Эльвира Александровна, вы одеты. Вызовите милицию. Мы с Ирой подождем их здесь.

- Ба, это бандиты? - спросила Ира, когда учительница ушла. - Что они могли украсть? Деньги, ценности, документы...

- Какие деньги? Откуда? Конец квартала. Жалкие крохи, да и те я вчера на книги потратила. Документы вон там, стопками лежат. Все или нет, нужно проверить, - Елена Михайловна осматривала кабинет, стараясь не задерживать взгляд на мертвом теле. - А вот Жениного кортика не видно...

У Иры опустились руки.

Кортик достался Жениной маме в наследство от дедушки, капитана дальнего плавания, который во время крушения вытащил из воды богатого промышленника. Было это ещё до революции. Поскольку деньги капитан брать отказался, спасенный преподнёс ему презент... Скромный на вид, если не знать, что его рукоять отделана бриллиантами и изумрудами. Женя, чьи мама и бабушка погибли во время бомбёжки, считал эти камни простыми стекляшками, пока три месяца назад детдом не навестил его отец. Он прилетал в тыл, чтобы получить новенький ленд-лизовский истребитель.

Клинок, служивший до этого реквизитом для театральных постановок, перекочевал из кладовки в директорский сейф, а Женя начал мечтать о том, как на вырученные за бриллианты деньги купит папе советский самолет, который, конечно же, намного лучше американского.

- Кортик украден, Нафталиныч убит?! - ужаснулась Ира. - Но какая между ними связь? Не понимаю...

- Я тоже! За каким бесом он притащился сюда ночью? И как открыл дверь в кабинет? - Елена Михайловна в изнеможении опустилась на стул. - Извини, у меня колени подкашиваются.

Эльвира Александровна вернулась с двумя милиционерами: полным розовощёким старшиной Савелием Шишкиным, которого Ира часто встречала на поселковом базаре, и симпатичной девушкой-узбечкой в новенькой сержантской форме. Через час запыленная полуторка привезла ещё троих оперативников из района, а утром на черной 'Эмке' прибыли криминалисты из области. С ними приехал следователь республиканской прокуратуры, сухощавый высокий старик в сером плаще и шляпе.

Криминалисты занялась директорским кабинетом. Фотограф отщёлкал несколько плёнок, снимая всё с разных расстояний и ракурсов. Стол, сейф, труп, ящики. Потом он попросил себе тёмную комнату, где можно проявить пленки, и веревку с прищепками для просушки. Другой сотрудник внимательно осматривал замки на двери, в сейфе и столе, а один из них даже разобрал. Третий возился с кисточками и плёнками, выявляя везде, где только можно, отпечатки пальцев. Оперативники и милиционеры в это время вели опрос преподавателей, сотрудников и воспитанников.

Ира досталась старшине Шишкину. Вопросы он задавал по бумажке. Ответы выслушивал без интереса. Когда Ира начала описывать кортик, и предположила, что он был главной целью преступников, толстяк сморщился как от зубной боли:

- У вас тут человека убили! Ответственного работника, между прочим... А вы мне каким-то ножиком голову морочите.

Ира поняла, что расследование для старшины - досадная помеха. Он мечтает поскорее развязаться с этой 'скукотищей' и вернуться на базар к любезным его сердцу торговкам, которые при встрече с 'товарищем милиционером' улыбались и раскланивались, а за глаза презрительно называли его Бакшишкиным... Скорее всего, не без оснований.

Ирины ответы тут же стали краткими, по преимуществу односложными... Протокол она подписала, не читая.

Когда тело инспектора погрузили на полуторку, один из оперативников подошел к Елене Михайловне.

- Собирайте вещи, гражданка директор, поедете с нами.

- За что?! Она ведь никого не убивала! - воскликнула Ира. - Бабуля, ну что же ты молчишь?

- Не волнуйтесь, девушка, мы всё тщательно проверим. Не виновата - вернётся. И очень скоро. А сейчас ваша бабушка задержана, как подозреваемая. Ведь товарищ Барков к ней с проверкой приехал. Судя по бумагам, кое-что накопал. Налицо мотив для убийства: личная неприязнь на почве служебного конфликта! К тому же ключи от кабинета и сейфа только у вашей бабушки были. Она сама мне это сказала. Вот вам и ещё одна улика! Плюс - возможность совершить убийство! Умышленное или не умышленное... А может, и вообще - по неосторожности... Еще не ясно. Короче, будем разбираться. А если вам что не нравится - к следователю обратитесь. Он пока здесь остаётся. Через него можно и жалобу в прокуратуру подать.

Слова Иры о том, что крик инспектора они с бабушкой услышали из комнаты и с тех пор не расставались, оперативников не убедили. Близкие родственники преступников, по их словам, ещё и не такие истории сочиняют, чтобы уголовный розыск с верной дороги сбить... А за лжесвидетельство, если оно на суде выплывет, тоже срок получить можно.

Персонал детского дома следователь собрал в 'ленинской комнате'.

- В работу учреждения я вмешиваться не буду, - заявил он сразу. - Пусть всё идет своим чередом. На время следствия считайте, что ваш директор в командировке. Надеюсь, непродолжительной. Мы с Гульнарой Юсуфовной будем работать в этой комнате. А я здесь ещё и заночую. Время от времени она будет вызывать вас ко мне для беседы: уточнить прежние показания или ответить на новые вопросы. А пока все свободны.

Ира надеялась, что её вызовут первой, но часы шли за часами... В 'ленинской комнате' побывали все сотрудники, даже Степан, потом стали приглашать воспитанников, а до неё очередь всё не доходила...

'Он тоже уверен, что я вру, бабушку выгораживаю, - думала Ира, лежа в кровати. - Ну и пусть! Я сама преступников найду! Прямо с утра и начну...' Она повернулась к стене и провалилась в сон без сновидений.

- Ирина Ивановна, проснитесь! - тормошила её девушка-сержант. - Вас Павел Семенович зовёт. Следователь.

Прошлой ночью Ира видела её издалека, и уже тогда девушка показалась ей красивой, но сейчас стало ясно, что это слово не отражает и десятой доли её очарования - как если бы бенгальского тигра назвали котенком. В мягком теплом свете торшера лицо юной узбечки выглядело прелестным и загадочным. В голову поневоле закрадывались мысли о сверкающих золотом дворцах и сказках мудрой Шахерезады. В этой яркой красоте было что-то неуловимо трепетное, щемящее, навевающее грусть... Как жаль, что не всем девушкам суждено получить такой подарок Судьбы!

Ира напомнила себе, что зависть - низкое чувство, и мотнула головой, отгоняя видения.

- Сейчас, Гульнара Юсуфовна... Только оденусь.

- Лучше просто Гуля, - улыбнулась та. - И давайте на 'ты', без церемоний. Тем более, мы уже встречались. Нормы ГТО вместе сдавали.

- Постой-ка... - Ира мысленно переодела её в футболку и спортивные шаровары. - Да ведь это же ты была там первой на стометровке! Почти на две секунды меня обошла.

- Зато твой результат в стрельбе - 50 из 50 - никто из наших парней повторить не смог. Мой дед до сих пор их этим попрекает. Он потомственный охотник, секцию стрельбы ведёт в клубе железнодорожников. Второй месяц стратегию разрабатывает, как бы 'эту русскую' туда заманить.

- Тебя он тоже тренирует?

- Ага... Хотя и со скрипом. Не женское, мол, это дело - охота... Но внуков у них с бабушкой нет, вот и приходится терпеть наши с сестрой 'художества'. Ой, заболтала я тебя! Там же Павел Семенович ждет.

- А он у вас что - ночами спать не приучен?

- Не знаю, - улыбнулась Гуля. - Первый день вместе работаем.

- Ну, и как?

- Очень интересно! И необычно... Сейчас сама увидишь.

Павел Семенович сидел за столом, на котором были разложены разноцветные карточки. Справа и слева лежали стопки разнокалиберных листов и канцелярских папок.

Без плаща и пиджака он уже не казался худым, скорее мускулистым и поджарым. Так выглядят покинувшие ринг боксёры-тяжеловесы - мастера спорта или кандидаты, продолжающие поддерживать форму, несмотря на солидный возраст. Рукава рубашки были закатаны до локтей, обнажая сильные жилистые руки. Широкие ладони заканчивались длинными тонкими пальцами, какие бывают у профессиональных пианистов. Судя по едва заметному оттенку седины, волосы у него когда-то были русыми. Короткая стрижка не позволяла понять, прямые они или волнистые.

На тонком продолговатом лице, с резко очерченными скулами, высоким морщинистым лбом и энергичным подбородком, выделялись глубоко посаженные серо-голубые глаза. На собрании в 'ленинской комнате' они показались Ире суровыми, педантично-взыскательными, бесстрастно фиксирующими всё вокруг. Сейчас глаза следователя излучали спокойную уверенность... Но Ира чувствовала, что это не предел их изменчивости - в любой момент такие глаза-хамелеоны могут стать радостно-доверчивыми или отстраненно-равнодушными, а могут - холодными и острыми, как стальные лезвия ножей.

- Проходите, Ирина Ивановна! Присаживайтесь, - следователь широко улыбнулся, и в его глазах блеснули лукавые голубые огоньки. - Надеюсь, вы уже рассказали коллегам, как сильно возмущены моим глупым и непрофессиональным поведением?

- Пока нет...

- А зря! Не стоит скрывать от них свои чувства. По крайней мере, на этот счёт, - Павел Семенович передвинул одну из карточек слева направо, а другую справа в центр. - Когда выйдете отсюда, обязательно расскажите им, какой я самоуверенный болван. Ну, а пока Гульнара Юсуфовна ограждает нас от любопытных ушей, предлагаю поговорить начистоту... Вас ведь не устраивает ход следствия?

- Вы о бабушкином аресте? Не устраивает - мягко сказано! Я же точно знаю, что она невиновна. Понимаете? Знаю. А мне не верят.

- Видите ли, Ирина Ивановна...

- Просто по имени и на 'ты'.

- Я запомню. Так вот, лучшее, что можно сейчас сделать для твоей бабушки, это отправить её за решетку. Ненадолго. Да, я тоже знаю, что Елена Михайловна невиновна... Заметь, не предполагаю, а знаю наверняка. Но знать, что ты прав, и суметь доказать свою правоту судье - очень разные вещи... Уж поверь моему опыту. Против твоей бабушки сейчас все улики. Во-первых, ключи от сейфа были только у неё. Конечно, кто-то мог сделать дубликаты или воспользоваться набором отмычек, но Елена Михайловна утверждает, что ключи она всегда носит с собой, а хорошие отмычки, как мы знаем - большая редкость. Во-вторых, на сейфе, ящиках и документах только её отпечатки пальцев и отпечатки погибшего. В принципе, преступник мог надеть перчатки, но тогда на замках останутся следы даже от самых лучших отмычек. Координация движений в перчатках сильно снижается.

- Но можно же снять перчатки, пока вскрываешь замки, - возразила Ира, - а потом снова надеть.

- Тогда это был чертовски самоуверенный и хладнокровный сукин сын... Ну, или сукина дочь.

- То есть, преступником может быть женщина.

- Да, вполне. У погибшего Баркова проломлен правый висок. Скорее всего, ударился об угол сейфа. Так что ни убийство, ни кража большой силы от преступника не требовали. Только ловкости и координации движений. А в этом женщины нам не уступают. Но улики - еще не всё! Сейчас твоя бабушка - единственный человек, у которого был мотив для убийства. В портфеле, что мы нашли в этой комнате, обнаружен отчет о проверке, и на нём пометка Елены Михайловны 'ознакомлена', а ниже дата и подпись. Если верить выводам этого отчёта, твою бабушку нужно, как минимум, снять с должности. Теперь о краже. Она - под большим сомнением. Ведь денег в сейфе, считай, что и не было. Ценность кортика не доказана. О том, что в рукояти не стекляшки, а бриллианты, вы знаете с чужих слов. И слова эти, уж прости за тавтологию, голословны. Нет ни оценки ювелира, ни справки искусствоведа, ни квитанции из ломбарда... Ничего нет. Зато известно, что совсем недавно кортик хранился в кладовой для театрального реквизита. Так что пока эта кража больше похожа на имитацию, призванную направить сыщиков по ложному следу... Чтобы мы искали вора, а не убийцу. И доказать обратное, то есть убедить суд, что Елена Михайловна невиновна - без кортика - не получится. Это понятно?

Ира молча кивнула. Павел Семенович переложил справа в центр еще одну карточку.

- Основная трудность в том, что поиски вора придется вести в глубокой тайне. Он должен быть уверен, что следствие вцепилось в твою бабушку мертвой хваткой и ни на что другое уже не смотрит. Иначе вор вытащит из рукоятки бриллианты и изумруды, а сам кортик утопит в арыке или закопает где-нибудь... Даже если мы эти камни потом найдем, опознать их никто из вас не сможет.

- А если он сразу так и сделал?

- Зачем? Обычно сами по себе камни стоят дешевле, чем в изделии. А прятать украденное на первое время так и так нужно. Стандартное решение в этом случае: закопать кортик и ждать развития событий. Если вор увидит, что сыщики взяли ложный след, достанет добычу из тайника и принесет домой. Чтобы была рядом. Это у них на уровне инстинкта. Так что кортик пока ещё цел и невредим... И обязательно найдется, если ты не допустишь ошибок. Да-да, Ирина... Основную работу мне придется взвалить на тебя. Так уж легли карты.

- Смеётесь? - удивилась она. - Какой из меня следователь?

- Ну-ну, не скромничай! - развел руками Павел Семенович. - Коллеги по детдому мне о твоих сыскных талантах все уши прожужжали. Одна история с кражей зарплаты у дворника чего стоит... Ты раскрыла преступление за два часа, и это при полном отсутствии улик! Неужели они мне соврали?

- Нет. Но там всё было элементарно! У нас есть близнецы Толя и Коля, которые мечтают повторить путь старшего брата. В 1942 году он подправил себе дату рождения и ушел на фронт добровольцем. За несколько дней до кражи я заметила, что у них из рук стали исчезать кусочки хлеба... Только-только взял, еще даже не надкусил, а его уже и нет... Стало ясно, что хлеб они прячут в карманах, а потом сушат сухари. Но до фронта отсюда три тысячи километров. Пешком не дойти. Нужны деньги на дорогу... Так что когда у дворника исчезла зарплата, подозреваемых долго искать не пришлось. Тем более что воры проникли в комнату через форточку, а взрослый или ребенок покрупнее в неё просто не пролезет. Мне оставалось лишь найти тайник, в котором спрятано всё, что нужно для побега. В кладовке для продуктов было немного вяленого мяса, и мы с кухаркой сделали из него бутерброды. На куски, которые достались близнецам, капнули чуть-чуть валерьянки. Сушить мясо было не нужно, и оно сразу отправилось в тайник. Оставалось лишь проследить, где станет крутиться кошка, которая приходит сюда из поселка, когда у детей 'тихий час'... Так что в тот раз мне просто повезло!

- А в остальных шести случаях?

Ира только руками развела. Ну, что тут скажешь? Павел Семенович передвинул к ней самую тонкую стопку бумаг.

- Я тут отобрал информацию, которая может тебе пригодиться. Ознакомься. Если что неясно, спрашивай.

Бумаги оказались протоколами и милицейскими справками о сотрудниках детского дома. Ира узнала, что кладовщица Августина Львовна была сослана в Сибирь за революционную деятельность при царском режиме, а в 1934 году получила ещё одну ссылку - на этот раз в поселок под Ташкентом - и поражение в правах уже от советской власти. Муж - работник обкома партии - тут же с ней развелся, чтобы не портить анкету... Когда в 1938 году его арестовали и отправили в лагерь, Августина Львовна оказалась единственной женщиной из их круга, кто не разделил судьбу суженного... Ей просто продлили срок ссылки. Учительница Эльвира Александровна в 1939 году привлекалась к суду за мошенничество, но была оправдана за недостатком улик. Впрочем, о бабушке обе женщины говорили только хорошее - как о директоре и человеке... В отличие от некоторых других сотрудниц детдома - с кристально чистыми биографиями.

- Ну, что скажешь? - спросил Павел Семенович, когда Ира перевернула последний листок.

- Подумать надо...

- Ладно, думай. У тебя это хорошо получается. Со мной связь будешь держать через Гульнару Юсуфовну. Фатима Мухамедовна, которая вам молоко привозит, её дальняя родственница. Она будет знать, что ты Гулина подруга. Если потребуется записку передать, в тот же день доставит. Очень ответственная женщина... А теперь иди! До подъема полчаса всего. Скоро народ в коридоре появится, а наша встреча для всех должна остаться в тайне... Успешной охоты тебе, девочка!

Ира еще раз прокрутила в голове события минувшей ночи. Нафталиныч умер, ударившись виском об угол сейфа в бабушкином кабинете. Как он туда попал? Захотелось в туалет, а ведром воспользоваться постеснялся? Но он же знает, что туалет во дворе. Из 'ленинской комнаты' налево. А направо только кабинет директора. И всё! Дальше - тупик.

Вопль ужаса, который они с бабушкой слышали прошлой ночью, донесся со стороны 'ленинской комнаты'. Допустим, инспектора разбудили подозрительные звуки в коридоре, он выскочил из комнаты, чтобы 'прекратить безобразие'. Увидел что-то ужасное, закричал, бросился к директорскому кабинету, забежал туда... Но бабушка говорит, он был закрыт! Хорошо, допустим вчера вечером она дверь запереть забыла. Переволновалась из-за проверки... А как об этом узнал Нафталиныч? Он ушёл к себе на полчаса раньше. И потом, есть же еще и окно... Бабушка говорит, они его днем не открывали. Даже не подходили ни разу! Допустим, это сделал преступник, чтобы сбежать... Но от кого? Ведь инспектор к тому времени погиб... Значит, от трех идущих к кабинету женщин?! И что это даёт? Ничего.

Ладно, посмотрим с другого бока. Что могло напугать Нафталиныча? От кого он убегал? Или от чего?.. От призрака? Возможно, хотя для этого он должен был сделать что-то по-настоящему страшное... Ведь трусом Нафталиныча не назовёшь. Получается, что проказник в белом балахоне чем-то напугал инспектора, загнал его в директорский кабинет, там толкнул или поставил подножку... Инспектор ударился об угол сейфа и умер... Или умер от страха, а потом упал и ударился виском об угол... Ладно, не важно пока... А 'призрак' после этого спокойно открыл сейф, замки на ящиках стола, всё просмотрел, перетряхнул... Это за три-то минуты?! Нет, полная чушь...

А если он вначале открыл и перетряхнул. Украл кортик. Вышел в коридор. Столкнулся с инспектором... Напугал его чем-то. Бред собачий! Тогда бы Нафталиныч побежал в другую сторону. И кто в этом случае открыл окно?.. А главное, зачем?

А что если вор - Нафталиныч? В принципе, возможный вариант. Третья проверка за год, словно ему здесь мёдом намазано... Пришёл в кабинет, украл кортик, оступился, ударился об угол. И орал он не от страха... На помощь хотел позвать! На крик прибежал призрак... Нет, из кабинета голос звучал бы тише, они бы его спросонья не услышали... А если призрака вообще не было, просто какой-то злодей охотился за Нафталинычем? Приехал сюда за ним из города... Или вообще, из Сибири! Отомстить за старые обиды... Тогда зачем ему было вскрывать сейф и ящики стола? И откуда взялся полный набор ключей? У Нафталиныча их не было.

А если...

От размышлений Иру оторвала Алена, пришедшая посоветоваться по поводу вечерней репетиции, которая впервые должна была пройти без вожатой. Потом зашла кладовщица с сообщением о пропаже двух простыней. Ира стала уточнять детали происшествия:

- Откуда, простите, их украли? В какое время?

- Полчаса назад, прямо с веревки во дворе. Мы со Светой утром развесили белье для просушки. Потом пошли снимать... Я только на минутку отвлеклась, а простыней уже и след простыл.

- На минутку, значит... - начала говорить Ира и замолчала. - А на что отвлеклись-то?

- У Светы на ноге царапину заметила. Свежую. Там ещё кровь не засохла. Пришлось зеленкой замазать... Вы же знаете, у меня пузырек всегда с собой.

- А кто ещё во дворе был?

- Да вроде, никого... Степан только. Но он к нам не подходил. Своими делами занимался.

- Степан не подходил, - задумчиво произнесла Ира. - А Света сегодня вызвалась помочь... Но ведь она до верёвки не достаёт. И кстати, раньше у вас простыни не пропадали?

- Дней десять назад исчезли две старые - из кладовки для хозяйственных принадлежностей. Может быть и раньше, я не каждый день её проверяю. Но они уже были списаны по акту, как пришедшие в негодность.

- Спасибо, Августина Львовна! Надеюсь, ваша информация поможет разыскать все пропавшие простыни! - заверила она кладовщицу. - Но у меня ещё один вопрос. Когда Жене привезли дедушкин кортик, вы настояли, чтобы он хранился не у мальчика в тумбочке, а в кладовке, запертой на ключ. А потом ещё и замок там второй поставили. Почему?

- Ну как же, Ирочка?! Такая дорогая вещь! Одних бриллиантов с изумрудами на двести тысяч, и в тумбочке?

- Так вы тогда ещё знали, что это не стекляшки?

- Конечно. Мой папа был известным в Екатеринославе ювелиром, поставщиком императорского двора. С фирмой Фаберже сотрудничал. У меня и детство среди драгоценных камней прошло. Бриллианты, рубины, изумруды... От них всё зло в нашем мире. Вчера я снова в этом убедилась.

Спорить с ней Ира не стала, а от дальнейших расспросов воздержалась. Сейчас главное - привидение. Оно появилось после первой пропажи простыней, а сегодня обзавелось следующей порцией. Наверно, старые совсем расползлись... Кое-какие догадки о личности 'призрака' и мотивах его действий у Иры уже были. Оставалось проверить, насколько они верны.

После ужина Ира собрала в 'ленинской комнате' старших ребят, составлявших костяк её театральной труппы - Артура, Женю и Алёну.

- Я думаю, сегодня ночью снова появится приведение, - сказала она, закрыв дверь. - Поможете его поймать?

- Конечно! - ответила Алёна и посмотрела на мальчиков. Те дружно кивнули. Еще бы, настоящее взрослое приключение!

- Сделаем так. Вы трое после отбоя проберетесь в класс напротив спальни малышей. Из класса в коридор выходит окно. На нем занавески. Если чуть-чуть их сдвинуть, весь коридор как на ладони. Я буду здесь, в 'ленинской комнате'. Когда появится приведение, выскакивайте все вместе - должно быть видно, что вас много - и кричите погромче. Оно испугается, побежит в эту сторону, и угодит в засаду.

- А если не испугается? - спросила Алёна, теребя кружевной воротник платья. - Если само нападет?

- Пусть только попробует! - успокоил её Женя. - Мы с Артуром дубины в засаду возьмем - из реквизита для дикарей 'Робинзона Крузо'. Можно, Ирина Ивановна?

- Только друг друга ими не покалечьте! - улыбнулась вожатая. - И никакой самодеятельности. Дубины использовать исключительно в обороне!

Спокойно сидеть в засаде в 'ленинской комнате' Ира не смогла. Слишком мало ей удалось поспать за две предыдущие ночи. Стоять на месте тоже не получалось. Глаза закрывались, мысли путались... Раньше она думала, что нельзя уснуть стоя. Теперь была в этом уже не так уверена. Чтобы не сморил сон, Ира чередовала ходьбу на месте с гимнастическими упражнениями, стараясь делать это беззвучно.

- Поймаем призрака, отправлю ребят по койкам до обеда, - прошептала она прозвонившим полночь часам. - А заодно и сама высплюсь!

...Но тут раздались вопли 'дикарей', топот ног. Ира выскочила из 'ленинской комнаты', включила в коридоре свет, завернула за угол и возле закутка, где были спальни сотрудников, столкнулась с 'призраком'. Ростом он был больше двух метров! Да-а-а... В темноте такого можно испугаться до дрожи... Особенно если не знать, кто скрывается под балахоном.

- Степан и Света! - вцепилась в белую ткань Ира. - А ну-ка, быстро снимите с себя эту гадость!

'Призрак' попробовал развернуться, но сзади его уже окружили преследователи. Артур и Женя грозно трясли дубинами. Алёна размахивала учительской указкой, как рапирой.

Коридор быстро заполнялся людьми. Когда сшитые с трех сторон простыни с 'призрака' сняли, перед народом предстал перепуганный Степан. У него на плечах сидела Света.

- Вот значит вы как! - Ира уперла руки в бока и набрала в грудь побольше воздуха, чтобы заготовленная на этот случай речь прозвучала без пауз. - Людей по ночам пугаете! В директорский кабинет забрались! Кража и убийство - тоже ваша работа? Ну, Света маленькая, её только на учет в милиции поставят. А тебя, Степан, за убийство расстреляют. Ты это понимаешь?

- Я плохого не делал, - залепетал Степан. - Толя-Коля меня обижали! И другие тоже. Обзывали, дрова разбрасывали, топор прятали, валенки прибили! Я только бегал по коридору и ухал, но никого не трогал! Совсем никого! Это кто-то другой! Чужой...

- Но кто - ты не видел? А сообщница?

Ира перевела взгляд на Свету. Та гордо вздернула подбородок.

- Стёпа не виноват! Это я придумала мальчишек пугать. Сама. Стёпа добрый. Он им ответить не может, а эти и рады... Гаденыши!

- Ладно, о вашем поведении мы в другом месте поговорим, - пообещала Ира. - А сейчас ответьте мне: где старые простыни?.. Те, которые вы раньше стащили. Порвались?

- Ага, - кивнула Света. - Я ногой неудачно махнула, когда Нафталиныч выскочил, и вдруг бац... Вместо прорезей для глаз - дырища на полметра.

- Из 'ленинской комнаты' выскочил?

- Ну, да... А откуда ещё?

- И где сейчас рваные простыни?

- У Стёпы в пристройке, - пожала плечами Света. - Из них ещё кучу всего полезного сделать можно.

- Принеси, я посмотрю. Алёна пойдет с тобой. Евгений и Артур проводят Степана в 'ленинскую комнату'. Эльвира Александровна, вы нам тоже понадобитесь!

Перед тем, как надеть на Степана и Свету разорванный балахон, Ира и Эльвира Александровна обметали нитками дыру, чтобы она не разрослась за время эксперимента. Когда 'приведение' облачилось в подлатанную 'униформу', Ира обошла его по кругу.

- А теперь, Света, постарайся вспомнить, что вы со Степаном делали и говорили, когда прорези превратились в 'дырищу'.

- Стёпа ничего. Он даже не заметил. А я подняла руки. Вот так, - показала Света, - Чтобы он на край простыни не наступил. И ещё я сказала: 'Стёпа, стой! Остановись, ради Бога!' Вообще-то я в Бога не верю, но так всегда бабушка говорила, а я у неё научилась.

- Эльвира Александровна, на что это похоже? - спросила у учительницы Ира.

- Даже не знаю...

- А если так? - Ира щелкнула выключателем, и теперь комнату освещал только лунный свет. - Да с поправкой на плохое зрение у старика.

- Ужас!.. Приведение ест девочку живьем.

- Правильно! А несчастная малышка кричит ему: 'Стоп! Стой! Остановись, ради Бога!' Теперь понятно, чего так испугался Аркадий Неффалимович?..

- Я бы умерла на месте! - воскликнула Эльвира Александровна. - От страха...

- Он тоже умер, - пожала плечами Ира. - От удара в висок. Света, что было дальше?

- Нафталиныч заорал. Отпрыгнул назад... И сразу в кабинет юркнул. Мы тоже испугались. Разобрали 'пирамиду'...

- Что-что разобрали? - не поняла Эльвира Александровна.

- Гимнастическую 'пирамиду', - пояснила Ира. - Когда один человек стоит или сидит на другом. Мы её на театральных репетициях пробовали, хотели 'Приключения Гулливера' поставить. Рассказывай дальше!

- Ну... Разобрали мы её, значит, - продолжила Света, - и побежали в Стёпину комнату. Прятаться.

- В комнату или в кладовку для хозяйственных принадлежностей? - решила проверить одну из своих догадок Ира.

- А при чем здесь кладовка? - удивилась Света. - Мы около неё только сегодня одевались.

- Ладно, об этом после, - решила Ира. - А сейчас покажите нам, как вы 'пирамиду' разбираете.

Дворник быстро поднял края балахона на уровень плеч, дальше их подхватила Света и собрала простыни в ком над головой. Похоже, процесс раздевания они отработали до автоматизма. На то чтобы снять девочку с плеч у Степана ушло не больше секунды.

- Эльвира Александровна! - повернулась к учительнице Ира. - К Степану в комнату - это мимо вашей двери! Вы слышали, как они бегут?

- Ну, в общем... Да...

Вот же курица безмозглая! Слышала и не вышла... И им с бабушкой ничего не сказала. Но не ругать же её при Свете!

- Сколько времени прошло между криком и топотом возле вашей двери? - спросила учительницу Ира. - Секунда? Пять? Десять?

- Да, практически нисколько, - пожала плечами Эльвира Александровна. - Крик, и тут же топот. Я даже до двери дойти не успела. А потом снова всё тихо.

- Ладно, с 'приведением' разобрались! - чуть подумав, решила Ира. - Можем расходиться. В милицию я завтра сама схожу. Если у них будут вопросы, вас вызовут. Но мне кажется, уже и так ясно, что 'призрак' наш - не вор и не убийца. Если простыни не удастся починить, их стоимость вычтем у Степана из зарплаты. Как положено в таких случаях - в тройном размере! Кроме того, завтра ему будет объявлен выговор в приказе. На первый раз - без занесения в личное дело. Что же касается Светы... Как вы думаете, Эльвира Александровна?

- Даже не знаю, Ирина Ивановна! Она, бесспорно, виновата... Но ведь боролась за справедливость. Защищала друга... Может, спросим у ребят?

Ира перевела взгляд на Алёну.

- Я бы простила,- пожала плечами та.

- А что думают мальчики?

- Света хороший товарищ! - сказал Артур. - На такого можно положиться. Голосую за помилование!

- Я тоже! - поддержал друга Женя. - Простите её, Ирина Ивановна!

- Думаю, простить всё же будет неправильно, - приняла решение Ира. - Мы сделаем по-другому. Вы не хотите, чтобы я наказывала Свету, и она не будет наказана. Но если что-то подобное повторится, если в ближайший месяц она нарушит дисциплину, от репетиций отстраню всех четверых. Ведь вы за неё поручились... Согласны?

Ребята переглянулись.

- Согласны! - ответил за всех Женя.

- Тогда идите спать. К завтраку можете не вставать. Поедите позже. На кухне я договорюсь.

У Иры ещё оставались вопросы к Степану и Свете. Но задавать их лучше один-на-один. А сейчас ей нужно было выспаться и подумать...

Артур, Алёна и Женя стали героями дня - в детдоме все только и говорили о том, как они ловили 'призрака'. Ира была рада, что удалось переключить внимание на ребят, а самой остаться в тени. Пусть они отвечают на вопросы и ловят восхищенные взгляды слушателей, а у вожатой есть дела поважнее! В первую очередь, надо было поговорить со Светой. А потом... В зависимости от результатов этого разговора.

Свету Ира нашла в читальном зале библиотеки. Девочка сидела за столом у окна и делала вид, что готовится к урокам. Вокруг неё образовалось свободное пространство по два-три стола спереди и сзади. Похоже, ровесники готовятся объявить Свете бойкот... Хотя, вряд ли это станет проблемой. Ведь стоит только героям дня - победителям неуловимых привидений - заговорить с 'проштрафившейся' малолеткой, как от бойкота не останется и следа.

- Доброе утро, защитница слабых! - улыбнулась ей Ира. - Ты готова давать интервью для прессы? У меня всего пара вопросов...

- Про наши со Стёпой дела?

- Ага. И один из них я вчера уже задавала: где вы обычно прятались? Это очень важно.

- У него в комнате.

- Только там? - удивилась Ира. - Больше нигде?

- Нигде, - поджала губы Света.

- Хорошо. Пусть будет нигде, - усмехнулась Ира. - Тогда второй вопрос. Зачем вы нарядились 'приведением' вчера ночью? Ты ведь неглупая девочка. И должна была понять, что после убийства на 'приведение' могут устроить засаду? Ведь понимала же? Понимала! Так почему не затаилась?

- Я хотела... Но вчера утром они Стёпе в ботинки машинного масла налили! - воскликнула Света, и глаза её загорелись праведным гневом. - Прямо в комнату к нему пробрались, сволочи!

- Толя и Коля? - уточнила Ира.

- Не знаю. Я не видела кто, - пожала плечами девочка. - Он тоже не видел. Да и не всё ли равно?

'А ведь театр не проходит для них даром! - мысленно похвалила своё детище Ира. - Даже для отъявленных хулиганов'. В пионерлагере, где Ира отдыхала до войны, одному из вожатых в мокасины кто-то подбросил кошачьи какашки.

- Знай мы точно, что это близнецы, я могла бы их наказать, - пояснила свой вопрос Ира. - Я была бы даже обязана это сделать! А так... Придется решать проблему другим способом. Но травить Степана я им больше не дам! Обещаю.

После разговора со Светой Ира заперлась в директорском кабинете и аккуратно перенесла на кальку план здания из технического паспорта БТИ. Комнаты, классы и кладовки, которые запирались на ключ, она отметила буквами 'к', а буквы 'щ' поставила там, где можно было закрыться изнутри на щеколду. Тщательно промерив все расстояния линейкой и переведя их в метры, вожатая надолго задумалась... В ту ночь, когда они с Алёной гнались за 'призраком', он исчез очень далеко от закутка. Чтобы попасть в свою комнату из той части здания, дворнику нужно было пройти мимо Иры. И по-другому - никак... А ещё её не покидало ощущение, что в тот день 'призрак' был меньше ростом и бежал быстрее. Оставалось понять, когда соврала Света: в рассказе о том, где они с дворником прятались; или когда заявила всем, что с первого дня ему помогает?.. Ответ можно было получить только у Степана.

После обеда в распорядке дня был 'тихий час'. Утром Степан поливал во дворе деревья и кустарники, потом пилил и рубил дрова для кухонной печи, а когда дети разошлись по спальням, подмёл двор и стал укладывать под навесом поленницу. Получалась она у него, как обычно, ровной и аккуратной.

Ира смахнула веником щепки с колоды для рубки дров и присела, обдумывая предстоящий разговор.

- Степан, - девушка постаралась, чтобы её голос звучал негромко, но убедительно. - Почему ты не сказал, что сначала пугал мальчишек один, без Светы? Ведь знаешь же, что я вижу вас всех насквозь? Она стала помогать тебе три дня назад, когда увидела прибитые валенки. Ведь так?

Степан, чуть помедлив, кивнул.

- Сам до того, чтобы изобразить приведение, ты додуматься не мог. Тебе кто-то подсказал. Верно?

Степан кивнул ещё раз.

- Кто это был? - Ира постаралась, чтобы вопрос прозвучал спокойно и даже лениво, так, словно она уже знает ответ, но даёт дворнику шанс вернуть утраченное доверие.

- Петрович.

- Он подучил тебя детей пугать? - недоверчиво уточнила Ира.

Добрый, отзывчивый, всегда готовый помочь слабым женщинам Петрович!.. Степан отрицательно мотнул головой.

- Он сказал, мальчишки приведений боятся.

Разговор со слесарем-истопником Ира откладывать не стала. Как только получившие заветные треугольники дети разбежались по классам, она 'официальным' голосом пригласила его в 'ленинскую комнату'.

- У тебя тут дымить-то можно? - усаживаясь боком на стул, чтобы поудобнее устроить негнущуюся ногу, спросил Петрович. - Елена Михайловна в кабинете разрешала.

- Курите, я потом проветрю! - Ира вытащила из тумбочки пепельницу. - Ну, чего нового-интересного в поселке происходит?

- Твои подвиги уже вовсю обсуждают, - принялся набивать трубку Петрович. - Это надо же, поймала-таки неуловимого призрака!.. Но я же каяться сейчас пришел.

- В чем каяться, Иван Петрович? - такого поворота в разговоре Ира не ожидала.

- Так ведь я же этого недоумка на кривую дорожку направил, - чиркнул спичкой Петрович. - Идею про призрака подсказал.

- Что ж вы раньше-то от меня это скрывали?

- Да не скрывал! Забыл я... Дурак старый! Было это недели три назад... Увидел я, что Степан ящерицу капустным листом кормит. Зря ты эту животину приманиваешь, говорю, повадится в доме шастать по ночам, девчушек перепугает. Они всяких тварей боятся: мышей и лягушек, тараканов и ящериц. А мальчишки, спрашивает Степан, они тоже мышей боятся? Нет, отвечаю, пацанов только нечисть пугает: дэвы, приведения, упыри. Ладно, говорит, если боятся, не буду кормить. Ну, ладно так ладно... У меня и из головы вон. А сегодня в поселке, когда про Степана услышал, про то, что призраком он... Вспомнил тот разговор. Думаю, надо идти в милицию - сознаваться. Пусть Елену Михайловну выпускают. Ведь всё это 'призрак' натворил, но Степан - что дитя неразумное! А его я надоумил. Значит, моя вина. Вот пусть меня и сажают! Авось, много не дадут.

Петрович сердито пыхтел своей трубкой, а Ира с трудом сдерживала слезы. Вот же золотой человек! В тюрьму готов пойти, чтобы её бабушку выручить!

- Спасибо вам за всё, - Ира постаралась, чтобы её голос звучал ровно и спокойно. - А в милицию идти не надо. Степан и его призрак в этом деле - с боку припека. Преступления совершил другой человек.

- И кто же он? - удивился Петрович. - Ты как думаешь, найдет его милиция?

- Вряд ли. Они же его даже не ищут. Думают, бабушка инспектора убила. Так что я решила сама...

- В поисках-то от меня толку мало, - взглянул на покалеченную ногу Петрович. - Но если что в поселке услышу, сразу к тебе.

- Да-да, спасибо, - вскочила со своего места Ира. - Извините, пойду проревусь... Может, легче станет.

Она обтерла щёки платком и выскочила за дверь. Плакать на людях Ира была не приучена.

Комментарии: 1, последний от 18/04/2025. © Copyright Путятин Александр Юрьевич (sharkon-cons@yandex.ru) Размещен: 18/04/2025, изменен: 18/04/2025. 61k. Статистика. Рассказ: Детектив Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: В своё время эту вещь я писал для конкурса детективных повестей... А когда закончил, проверил в поисковиках, насколько часто встречаются похожие сюжеты. Оказалось, что историй с убийствами в закрытых учебных заведениях великое множество. И в половине случаев жертвой становится человек, это заведение проверяющий. Похожие вещи есть как у признанных мастеров, вроде Агаты Кристи (роман "Кошка на голубятне"), так и у уважаемых авторов Самиздата (Марьяна Ивановна Олейник "Кыз-директор"). Поэтому на конкурс я повесть решил не посылать... Но ведь внеконкурс - это не борьба за призы, а чистая развлекаловка. Здесь уместны и фанфики, и подражательство - намеренное или невольное. Так что - пусть будет! ;-)

Путятин Александр Юрьевич : другие произведения.

Во имя справедливости. Часть 1