Как ни тягостны были для Сержа отношения с Юлианой, но когда до него дошло, что его законная невеста бросила его прямо у алтаря, то на него это произвело весьма удручающий эффект. Тот факт, что он сам хотел поступить точно также, из его головы как-то вовремя испарился, поэтому граф де Кави самозабвенно предавался грусти и унынию, как обманутый и отвергнутый жених. У него началась депрессия. Целыми днями слонялся он без дела по округе, тщетно выискивая в чём-нибудь утешения. Его единственный друг - всепонимающая N, была далеко от него и в ближайшее время никак не могла вернуться в поместье своего деда, по причинам, к которым он и сам имел прямое отношение. Пару раз Серж порывался написать ей жалобное письмо, но какое послание было в состоянии передать всю горечь его положения?
Помощь пришла неожиданно и оттуда, где граф её совсем не искал. Димити де Щес, видя мучения друга, предложил ему отправиться вместе с ним на бал, куда был приглашён одной своей знакомой. Как ни странно, но дистрофик безошибочно угадал состояние Сержа и выбрал самое действенное лекарство, хотя по началу граф де Кави и отнёсся к этой идее скептически.
Праздненство было пышным, но внешнее великолепие не развлекало мрачной тоски Сержа. Впрочем, ему суждено было забыть о своих бедах в этот вечер. И случилось это благодаря одной огненно волосой красотке. Эта юная дама очаровательно улыбалась и бесстыдно кокетничала с ним на протяжении всего торжества, вынуждая де Кави снова и снова приглашать её на танец. А под конец мадмуазель Форель и вовсе отвела графа в тихую комнату, где безутешно расплакалась, чем привела несчастного в полнейшее замешательство. Успокоилась Серебриана только тогда, когда получила от Сержа клятвенное заверение в том, что он непременно приедет к ней с визитом на следующий день. Впрочем, дав ей это опрометчивое обещание, граф де Кави тут же начал жалеть об этом и, вконец раздосадованный, поспешил поскорее ретироваться.
Утро оказалось для нашего героя сущим наказанием, так как он не смог найти ни одного повода, чтобы увильнуть от неприятной для него встречи. Рыжая и бесстыжая Серебриана Форель прямо с порога окатила Сержа холодной вежливостью, но не смотря на свою непостоянность, продержала гостя до самого вечера. На прощание красотка снова сбила его с толку целым потоком своих жарких слёз и опять вырвала у него обещание встречи... Де Кави уже понял, что попался.
Таким образом, вернувшись, Натали обнаружила графа в новых надёжных узах, тягостного для него романа...
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
А В СУДЬБЕ ЕГО ВСЁ ПО-ПРЕЖНЕМУ...
Стоило только баронессе фон Ворон вновь ступить под сень обожаемого ею поместья, как на неё тут же неудержимой лавиной обрушился поток местных сплетен и печальных новостей. В первую очередь любимые домочадцы сочли своим долгом посвятить свою родственницу во все трагические подробности неудавшейся свадьбы Сержа де Кави. После дружных вздохов "какой всё-таки подлец этот де Редис!" и "он даже никогда мне не нравился", её вниманию представили нудное и чудовищно утрированное описание новой воздыхательницы всё того же несчастного графа. Потом следовал длительный перечень всех проделок нахального шевалье, пропорциональный количеству выпитого им алкоголя. Далее шёл продолжительный рассказ о всех лирических вздохах, выпущенных маркизом де Садом, каждый раз, когда взгляд его падал на злополучные окна прекрасной наследницы этого дома. К тому же не стоит забывать о всех маразматических заморочках бабули де Щеса и новых похождениях графа де Коржени. А ведь ещё, как на зло, господин Жак каким-то немыслимым способом опять наладил производство своего термоядерного напитка, который вызвал необычайный всплеск активности паранормальных способностей господина Алекса.
Словом, к тому времени, когда все знакомые и произошедшие с ними злоключения были переданы из уст в уши, Натали была уже ни на что не способна. С трудом добравшись до собственной спальни, она тут же провалилась в тягостный сон, наполненный навязчивыми образами всех вышеперечисленных кошмаров.
Утром, в порыве ностальгических чувств, Валери решил осчастливить свою любимую внучку полным комплектом "достойнейших" произведений. Надо сказать, что в далёкие времена беспечного детства баронессы, её дед лично прививал ей свою любовь к литературе. Неоднократно он читал ей вслух или учил вместе с ней стихи, и в общем-то сумел достичь своей цели. Но с тех пор вкусы его претерпели значительные изменения. Кто знает, может быть, от ежедневного общения с вредоносной женой своего брата, но литературные пристрастия старика опустились до уровня бульварного непотребства.
Бабушка старалась по возможности не замечать престранных увлечений своего супруга. Отчасти, это было вызвано тем, что почтенная женщина не хотела напрасно расстраиваться, а отчасти, печальным осознанием того, что изменить уже всё равно ничего нельзя. Таким образом, в отношениях глав семейства достигалась полная гармония.
Когда письменный стол Натали скрылся из вида под кучей бессмысленной писанины, на ум ей пришло воспоминание о бесконечных списках литературы "на лето", заботливо выдаваемые каждому несчастному ученику в конце года.
Словом, утро началось не с самого лучшего...
За завтраком N пришлось ещё раз прослушать краткую сводку местных новостей, главной из которых была весть о внезапном решении графа Путятина уехать по делам в дальнее поместье своих родственников. Конечно, баронесса понимала, что это внезапное решение принято в связи со строгим выговором многоуважаемых родителей мадмуазель Таис, о том, что она совсем не бывает дома. Влюблённые уговорились видеться, по возможности чаще, для этого и понадобился внезапный отъезд.
После трапезы Натали наконец-то смогла выбраться в сад, чтобы подышать тёплым весенним воздухом и оценить свежесть липовых аллей. Там её и подкараулил несчастный во всех отношениях неудавшийся дон жуан - Серж де Кави.
- О, N, могу ли я рассчитывать на драгоценную минуту вашего внимания? - спросил граф, появляясь из-за ближайшего дерева.
- Ну... если только на минуту...
- О, я бесконечно опечален нескончаемым потоком невзгод, обрушившихся на мою голову!
- Да, наслышана...
- Что вы можете знать о моих бедах?! Моя невеста бросила меня у алтаря на глазах у всех гостей! А... а потом, какая-то невероятно коварная девица вырвала у меня обещание встречи... Естественно, такое удалось ей только с помощью чудовищной хитрости, но... Я так несчастен!
- А вы не думаете о том, что вы всё это заслужили? - спросила баронесса, выходя из себя при виде столь отвратительного слюнтяйства.
- Заслужил? Я??? - искренне удивился Серж.
- Вот именно! Юлиана вас бросила, но разве вы не хотели сделать с ней тоже самое? И вы не задумывались о том, каково было ей в то время, когда вы строили за её спиной коварные планы? Она превратила вас в посмешище только один раз, а вы... Сколько раз вы сами издевались над ней? И теперь вы жалуетесь на то, что вас уже захомутала другая? А где был ваш разум, ваши чувства? Почему вы позволили им подчиниться? Не потому ли, мой друг, что вам просто безумно нравиться страдать? Вы упиваетесь своей возможностью строить из себя несчастную жертву обмана и рассказывать каждому встречному о своей злополучной участи!
- Натали! - поразился граф. - Как вы можете быть столь жестоки? Неужели вам совсем не жалко меня?
- Жалко? Вас??? Это смешно!
- Это страшно! Неужели я смешон в ваших глазах? Хотя... Что ещё остаётся, когда сама жизнь так ко мне несправедлива? - вздохнул он. - Эта... о, я даже не знаю как назвать её! - коварнейшая женщина - она изводит меня. Клянусь вам, N, она желает моей смерти! Она заставляет меня наносить ей визиты, во время которых я подвергаюсь ужаснейшим издевательствам!
- В самом деле? - заинтересовалась баронесса.
- Неужели я стал бы вам врать?!
- Что же она делает? - спросила Натали, проигнорировав его нарочито преданный выпад.
- О! - закатил глаза Серж. - Она кормит меня тухлыми блюдами, с самым невинным видом утверждая, что это "деликатес"! А мне потом всю ночь так плохо! О... А ещё она начинает мучить мой слух своим фальшивым голосом, от которого у меня сразу же начинает болеть голова. Она рассказывает скабрезные истории и заставляет меня над ними смеяться. Она критикует меня, моих друзей и родителей в самой непочтительной форме, какая только возможна. А потом, когда ей надоедает надо мною глумиться, она прогоняет меня прочь.
- Ну, если всё так ужасно, то почему бы вам просто больше не приходить к ней? - резонно заметила N.
- Я был бы рад, но... Как только я собираюсь уйти, она кидается мне на шею, держит за ноги, целует, льёт слёзы... А вчера, ручаюсь вам, она привязала меня к стулу. Все мои попытки образумить её, кончаются безумными приступами смеха. А потом, успокоившись, она говорит, что без меня ей будет так плохо и одиноко, что если я вдруг не приду, то она сделает с собой что-то ужасное... Разве я могу отказать ей в такой ситуации?
- Да куда уж вам! - поморщилась баронесса. - Но чего вы хотите от меня?
- Помогите мне! - взмолился Серж. - Скажите, что мне делать!
- Что делать? А как вы думаете? - возмутилась Натали. - Что вам дороже - чужой каприз или собственное спокойствие? Будьте наконец мужчиной и проявите волю!
- О, N, сжальтесь надо мною! - взвыл граф. - Не заставляйте меня принимать решения!
- Что?!? Может мне ещё и решать за вас? - в полнейшем негодовании воскликнула та. - Вы ещё омерзительнее, чем я о вас думала! Вы - жалкое бесхребетное существо, желеобразная субстанция, лишённая воли и разума. Молчите? Вам даже нечего возразить?
- Нет, - поникшим голосом сообщил де Кави. - Просто... я ждал в вас дружеского участия... я думал, что в вашей душе ещё есть сострадание, но видимо... я надеялся тщетно...
С этой печальной тирадой и не менее трагической маской на лице граф поспешно ретировался. И вовремя. До глубины души возмущённая его непотребным поведением, Натали ещё довольно долго бродила по аллеям поместья, ища в них успокоение. Но добилась только того, что раздражение её сменилось на грусть.
Наконец, совсем сбитая с толка, баронесса забрела в каморку господина Алекса, надеясь развеять тягостные мысли с помощью нелепейших шаманских обрядов. Впрочем, отменным развлечением для её издёрганных нервов послужило само наблюдение за происходящим. После целого ряда красочных представлений, домашний оракул предсказал своей родственнице большую любовь и путешествие в самом скором времени. Скептически настроенная N только слегка усмехнулась от подобной банальности.
Лишённая всех своих привычных занятий, баронесса углубилась в чтение своих любимых книг, но все они, словно в насмешку над её недовольством, говорили ей о любви. Решив разобраться в ящиках письменного стола, где царил многолетний бардак, Натали наткнулась на послания загадочного Мастера. Впрочем, загадочным он был ровно до тех пор, пока не оказался Сержем де Кави. "И почему только мужчины всегда так предсказуемы?" - задалась она вопросом, погружаясь в романтические воспоминания. Каким она представляла себе этого осртоумного писателя, и каким он был на самом деле... От этого ей стало ещё хуже и N решила просто побродить по дому. Сейчас она бы обрадовалась любому гостю, даже если бы это был де Редис, но как на зло, никто не догадался к ней прийти. Тогда баронесса отправилась в комнаты своей крёстной, надеясь, что хоть там ей удастся избавиться от мрачных дум.
- Я знаю причину твоей депрессии, - убеждённо заявила Кока.
- Да? - удивилась Натали.
- Это Серж, - тут же вставила Татти, с абсолютно флегматичным лицом.
Кузина бросила на девочку гневный взгляд, искренне жалея о существовании этого маленького монстра, но её мать даже не обратила внимания на столь меткий выпад:
- Всё дело в шлаках! - заявила она. - От них портиться самочувствие и настроение начинает резко падать.
- И что с этим делать?
- Выводить! Для этого у меня есть новая диета. Я только что прочитала о ней в городском журнале, - вдохновенно повествовала женщина. - Всего несколько ужасных процедур, пару месяцев без сладкого и вообще... Но зато потом ты начинаешь просто летать.
- В самом деле? - с сомнением протянула N, не представляя себе, как сможет прожить два месяца без вкусных вещей и сохранить при этом хорошее настроение. - А что за процедуры?
- О! Ну, разве это сейчас важно? Главное - результат, - убеждённо сказала Кока.
- Ни за что не соглашайся, - мрачным голосом посоветовала Татти. - Лишать себя еды ради какой-то сомнительной перспективы крайне неразумно!
- Пожалуй, можно попробовать, - задумчиво протянула баронесса, изучая взглядом свою несносную кузину. От неё Натали всё ещё ожидала подвоха и это стало главным аргументом в пользу идеи крёстной, хотя той не раз приходили в голову весьма авантюрные предприятия.
В последующие несколько дней баронесса испробовала на себе все прелести чудотворной диеты. Чтобы поддержать дух, сломленный бесконечными лишениями привычных благ, Кока пускалась в пространные лекции о том, какую им в последствии предстоит испытать лёгкость бытия и как они будут "буквально парить над землёй". Состояние обеих дам осложнялось коварными действиями зловредной маленькой графини, которая сидела тут же с подносом разных вкусно пахнущих блюд и, уплетая всё это с так, что даже от одного созерцания пробуждался аппетит, скептически наставляла своих жертв:
- И даже при всём желании вы не полетите!
Обе женщины бросили на свою мучительницу полные невыразимой грусти взгляды и поспешно отвели глаза, боясь поддаться соблазну. Причём для N, членовредительство кузины было в этот момент пожалуй столь же желанно, как и поедаемая ею колбаса.
Раздражение, овладевшее баронессой в связи с вопиющим пренебрежением своих поклонников усиливалось ещё больше по мере того, как дни её пребывания в поместье понемногу сложились в неделю. Неделю без визита шевалье Рыбакова! Неделю без стонов графа де Щеса! Неделю без молчаливых признаний маркиза де Сада! И даже неделю без колких шуточек де Коржени! По сути, единственным человеком, помимо родственников, которого увидела Натали со времени своего приезда, был граф де Кави. И это было просто ужасно!
И всё это объяснилось очень легко и внезапно хитроумными действиями графа Путятина. Будучи в отъезде и не имея возможности следить за порядком внутри поместья, он отдал распоряжение всё время держать ворота закрытыми. А чтобы назойливые кавалеры не смели прорваться внутрь иным способом, по городу (конечно, через подставных лиц), распространялись самые нелепейшие слухи. Эффект от подобных мер оказался выше ожиданий самого графа - многие впечатлительные особы решили, что Натали фон Ворон уже благополучно вышла замуж и навсегда покинула эти места. Выяснилось всё это тоже весьма характерным образом. После того, как N в беседе со своей крёстной пожаловалась на тоску и одиночество, Татти, которая всегда была в курсе событий, как ни в чём не бывало раскрыла все козни брата и даже была слегка удивлена тем, что обе рабыни красоты услышали об этом впервые. Сама графиня считала такие меры остроумными и даже своевременными, но не могла понять, почему некоторые люди постоянно скрывают что-то от других, поэтому рассказывала всё что знала, не задумываясь о последствиях.
Поражённая до глубины души столь оскорбительной опекой, Натали в ближайшее же время сделала всё от неё зависящее, чтобы свести на нет все усилия кузена оградить её от мужского общества. И была вознаграждена за труды, когда следующим же вечером красовалась в кругу своих воздыхателей.
Первым как всегда примчался вездесущий шевалье.
- Моё почтение вам, моя курочка! - отвесил он с порога. - Шевалье Рыбаков прибыл и с нетерпением ждёт ваших приказов.
- Долго же мне пришлось вас ждать! - не удержалась от упрёка баронесса, с готовностью отбрасывая книгу.
- Разве можно обвинять меня в этом? Непреодолимой преградой стали для меня не закрытые двери вашего дома, а мысль о том, что я более нежеланный гость в ваших владениях. Если бы я знал, как вы ждали встречи, я разнёс бы все замки и запоры, которые отдаляли нас друг от друга...
- Кто бы сомневался! - хмыкнула N. - Однако, раньше вас никогда не останавливала мысль о том, что я вовсе не желаю вас видеть!
- Вижу, вы слишком сильно скучали по мне! - самодовольно усмехнулся Рыбаков. - Впредь, мне стоит приходить не столь часто, может, тогда моя курочка снизойдёт до сцены ревности?
- И не надейтесь! - холодно улыбнулась Натали. - Я всего лишь была удивлена вашим пренебрежением ко мне!
- Да я все дни думал только о вас! - запальчиво воскликнул шевалье.
- А ночами, очевидно, бредили о настойке господина Жака, - дополнила она его ответ.
- Я уже успел забыть как больно может ущипнуть моя курочка! Пройдёмся? - ослепительно оскалился Рыбаков, предлагая ей руку.
Стоило им только дойти до знакомой беседки, как на подъездной аллее тут же показались новые фигуры. Это были Марат де Сад и граф де Щес. После взаимных приветствий, шевалье стал шептаться с маркизом, подбивая его раздобыть настойку Жака, чтобы отметить столь радостную встречу, а Димити тем временем подсел к баронессе.
- Натали, я надеюсь, что вы слышали о злоключениях нашего общего друга? Серж очень чувствительный и я не сомневаюсь, что всё произошедшее для него является большим ударом. Не понимаю только, отчего столь достойному молодому человеку в наше безумное время так не везёт с девушками... Но речь не об этом. Я хотел бы спросить вашего совета. Видите ли, то несчастье, которое случилось с графом... Как вам сказать? Ну, словом, я играл в этом не последнюю роль и, поскольку мой друг вновь совершил такую оплошность, то... я нахожусь в очень щекотливом положении, вы не находите?
- Ты слышал? - подхватил шевалье, обращаясь к Марату. - Наш де Щес заболел очень неприятной болезнью. У него щекотливость. Ничто не сможет помочь дохляку, кроме бочонка настойки.
- Немедленно прекратите называть меня "дохляком"! - возмутился граф к общему удовольствию своих друзей. - Я отказываюсь пить это мерзкое пойло, которое из людей делает обезьян. Да и вам, кстати говоря, я бы не советовал.
- Держу пари, - гнусно ржал тот, - из тебя вышла бы хорошая дрессированная мартышка. На настоящую обезьяну ты всё равно не потянешь, даже если выпьешь всю бочку разом - ты слишком тощ.
Де Щес меланхолично взмахнул рукой в сторону веселящегося товарища, в полной мере сознавая свою неотразимость. И N не могла не заметить, как сильно этот непроизвольный жест говорил о влиянии на молодого человека его деспотичной бабули.
- Так вот, - прервал тот её размышления, продолжая развивать прерванную Рыбаковым мысль. - Я подумал, может мне стоит подарить графу что-нибудь такое... Ну... так сказать, утешительный приз.
- Точно! - тут же воскликнул шевалье. - Подари ему улитку!
- Улитку? - удивился дистрофик.
- Общеизвестно, что Серж де Кави не переносит улиток, - уточнила баронесса. - С вашей стороны ужасно бестактно предлагать такое. Вместо утешения, граф испытал бы ещё более негативные эмоции.
- Конечно он не любит улиток, - противно хихикал Рыбаков. - Они же братья по разуму и к тому же оба относятся к разряду слизней! И всё же лучшего подарка, объясняющего моё отношение к нему и ко всему с ним происшедшему - не найти.
Натали и де Щес обменялись трагическими взглядами, по поводу ужасных манер этого буйного человека, хотя в чём-то баронесса была с ним согласна.
Вечер обещал ещё много приятных минут, но в конце концов и они исчерпали себя. Уже в глубоких сумерках приятели засобирались домой. Пользуясь случаем к N тут же подошёл маркиз де Сад и долго говорил о том, как опечален случившимся с Сержем.
- Всё это очень хорошо, - вздохнула Натали. - Но зачем вы говорите об этом мне?
- Вы не понимаете? - подозрительно сощурился тот. - Что ж... Тогда ладно... Я просто боюсь, что теперь, когда граф снова не свободен, вы больше не сможете быть вместе.
- Что значит "больше не сможем"? - возмутилась та. - С чего вы вообще взяли, что мы вместе?
Марат уже хотел было произнести ещё что-то, но отвлёкся на окрик шевалье, которому не терпелось всласть покутить с лучшим другом, после столь удачной светской части. Прощаясь, маркиз бросил не менее загадочно:
- Ты, Наташенька, не плачь... Ты Серёгу позабудь...
Что это было? Совет? Наставление? Сочувствие? Или просто полное и бесцеремонное вмешательство в её личную жизнь? Пока Натали решала, что из этого наиболее приемлемо, все посторонние тени уже исчезли из поля её зрения, растворившись во мраке наступающей ночи.
Медленно бредя по дорожке, ведущей к дому, баронесса думала о де Кави. Сложно сказать что стало тому причиной - нелепое предположение Марата или участие де Щеса, но N внезапно увидела всё произошедшее с графом в совсем ином свете. И ей стало невыносимо жалко этого заблудившегося в собственной жизни человека. Она уже закрыла дверь собственной спальни, а эти новые мысли всё никак не покидали её. И тут, словно почувствовав сокровенное желание баронессы, сам граф де Кави появился в её комнате.
- Натали, - услышала она его слабый зов из-за занавески.
- Что вы тут делаете?
- Я должен был поговорить с вами. Моё недостойное поведение во время нашей последней встречи... Оно не даёт мне покоя. Вы, наверняка подумали, что я жалкий трус... и... я не могу сказать, что вы не правы...
- Нет же! - с досадой воскликнула баронесса. - Как можно принимать в серьёз ту дурь, что я тогда сказала! Вы ещё очень мужественно держались, а любой другой пал бы, сражённый градом неурядиц. Я и сама не представляю, что бы со мной было, окажись я в подобной ситуации.
- Вы, - начал Серж, подходя к ней, но внезапно запнулся. - С вами такого не может случиться.
- Неприятности бывают со всеми, - возразила она.
- Может быть, - вздохнул граф, осторожно беря её за руку. - Но вы такая проницательная, такая умная, такая решительная... Люди вашего склада сами управляют своей жизнью, а мне не хватает сил на то, чтобы просто плыть по течению.
- Что вы такое говорите? - снова упрямо начала N, но осеклась, наткнувшись на весьма странный взгляд Сержа.
- Натали, - пробормотал он изменившимся голосом. - Я болван и подлец! Нет! Не слушайте меня! А впрочем, знайте, что я в эту минуту намерен собрать всю свою волю в кулак и броситься на встречу судьбе. И будь что будет! Всё это только благодаря вам...
Баронесса замерла, боясь пошевелиться и развеять эту невероятную сказку, героиней которой сейчас становилась. В этот момент она ясно осознала, что при определённых обстоятельствах у неё с графом де Кави может даже всё получиться. А в это время Серж всё ближе притягивал N к себе. Обволакивая её своей дерзкой нерешительностью, сбивая с толку и всё прочнее запутывая в паучью сеть своей интриги, он, как надзирающая над ними через распахнутое окно луна, загадочно улыбался. И звёзды подмигивали ему со своего пьедестала, как бы подталкивая к более решительным действиям.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
БЕЗУМСТВА НА ФОНЕ ЛЮБВИ.
Следующие несколько ночей Серж де Кави провёл в поместье фон Ворон, каждый раз предусмотрительно исчезая на рассвете. Благодаря этим ночным приключениям, Натали порхала по дому, чем конечно выдала бы себя, если бы Кока не приписала подобный эффект своей чудодейственной диете. А поскольку сама она в себе существенных изменений не чувствовала, то начала налегать на убийственные процедуры ещё сильнее.
Словно почуяв неладное, в поместье толпой потянулись поклонники N. Отчаянно воя под окнами, осаждая всех родных баронессы, они в буквальном смысле достали всех. Спасаясь от неоправданной популярности, Натали написала письмо мадмуазель Ирен, прося её немедленно приехать. Адресат не заставил долго себя уговаривать и уже через несколько дней семейство фон Ворон вздохнуло с облегчением, так как назойливые кавалеры теперь охотились только за Ирен, которая заботливо взяла на себя обязанности секретаря баронессы. Уже очень скоро добрая половина "женихов" Натали избрали объектом своего поклонения её подругу, а вот другая половина... Впрочем, об этом стоит рассказать подробнее.
После чудесного преображения N её многочисленные поклонники возобновили свои попытки завоевать сердце строптивой красавицы. Особенно отличились среди всех, как всегда, Марат и Рыбаков. Шевалье решил прибегнуть к весьма оригинальному способу ухаживания - вместо того, чтобы поражать избранницу необычайной пылкостью, он наоборот более, чем когда-либо стал склонен к безумным поступкам, во всей красе являя всю свою несдержанность. Целыми днями он маячил вокруг баронессы как заведённый и чуть ли не на ушах стоял от усердия. Маркиз, напротив пошёл проторенной дорогой и каждый вечер упорно расточал дифирамбы владычице своих угрюмых сновидений. И, надо сказать, что эта тактика была не безуспешна.
В один из таких унылых и ненастных дней Натали вынуждена была остаться дома и неугомонная парочка вызвалась развеять тоску в её сердце. Стоило только буйствам шевалье набрать необходимую мощь, как его срочно вызвали домой. Скрипнув зубами, Рыбаков вынужден был оставить N на попечение маркиза де Сада и удалился, пообещав в скором времени вернуться.
Меж тем, баронесса завела с Маратом непринуждённый разговор и оба так увлеклись беседой, что совсем забыли о времени и о том, что их все покинули. Плавно вечер перетёк в ночь, а затем она стала очень глубокой ночью. Внезапно, воспользовавшись возникшей паузой, маркиз торжественно поднялся:
- Который теперь час? - спросил он.
- Уже без двадцати пять, - не без удивления ответила Натали, бросив быстрый взгляд на часы.
- Это произошло без двадцати пять! - с невыразимым пафосом произнёс Марат и склонился над N, явно собираясь её поцеловать.
От комичности ситуации баронессу пробрал неудержимый смех, который спутал неудавшемуся герою-любовнику все карты.
- Не произошло, - несколько разочарованно пробормотал тот и, простояв в нерешительности, добавил: - Но произойдёт потом!
Это обещание немного его обнадёжило и Марат смог уйти, сохраняя лицо, хотя и был изрядно смущён неудачной попыткой приволокнуться за Натали. Но слова эти оказались пророческими, хотя в тот момент никто и не придал им должного значения.
Вскоре Серж заявил, что ему необходимо срочно уехать. Якобы какая-то дальняя знакомая его матери попросила о помощи. N со своим проницательным умом, догадалась, что граф опять поддался на уговоры мадмуазель Форель об очередном свидании. Но не смотря на своё открытие, баронесса не собиралась удерживать де Кави или как-то проявлять своё огорчение. Напротив, чтобы не сидеть в одиночестве и не предаваться грустным мыслям, она договорилась с Ирен о небольшом застолье.
Предполагалась маленькая девичья вечеринка, но поместье фон Ворон не то место, где исполняется намеченное. Таким образом, в тот самый момент, когда дамы собрались утопить в вине свои горести и поговорить по душам, появились вечные спутники в любой пирушке. Шевалье обладал магическим свойством появляться именно там, где открывалась хоть одна бутылка алкоголя, а Марат ходил за ним безмолвной тенью, хоть после недавних событий и не спешил присоединиться ко всем проделкам своего приятеля. Как бы там ни было, а указывать не званным гостям на дверь было бы как-то невежливо и их решили оставить, чему Ирен несказанно обрадовалась.
- Дорогие дамы, - осклабился Рыбаков и N, обречённо вздохнула, понимая, что весь вечер придётся слушать его болтовню, - мы явились, чтобы спасти вас! Ведь пить в такой тесной компании крайне вредно! Это говорит о том, что в скором времени ваша компания рискует стать ещё теснее...
Он был в восторге от собственной двусмысленности и тут же подсел к мадмуазель Ирен.
- Я так стремился развеять вашу скуку...
- Долго же вы шли, шевалье! - едко заметила Натали, думая о том, что тоску на неё способно нагнать одно только созерцание его самоуверенной рожи.
- Если бы я знал, что вы в таком нетерпении, моя курочка! - усмехнулся тот. - Я бы поселился в вашей комнате. А ещё лучше, я бы перевёз вас к себе, чтобы вы всё время были на виду.
- Только если вы поместите меня в хрустальный гроб, - снова съязвила баронесса, с досадой вычисляя как мог узнать этот несносный человек о подготавливаемом ею событии.
- Вы, очевидно, провидец, - восторженно вздохнула мадмуазель Ирен, стараясь смягчить неприветливость подруги. - Я как раз говорила о том, что было бы просто замечательно, если бы кто-нибудь разбавил наше скромное общество.
- Мы всегда там, где нас ждут! - заверил её Рыбаков, ослепительно улыбаясь.
Подпав под влияние его чар, девушка не отрываясь смотрела на своего героя влюблённым взглядом. Решив этим воспользоваться, шевалье вовсю заигрывал с ней, время от времени бросая на N красноречивые взгляды.
Дальше всё пошло по проверенному сценарию. Ирен не отрывалась от своего "спасителя", который успевал одновременно рассказывать смешные истории, над которыми никто не смеялся, улыбаться одной даме, подмигивать другой и всё время подливать вина Марату. Последний как всегда занял свой наблюдательный пост рядом с N и время от времени делал остроумные замечания по поводу необычайной оживлённости шевалье. Вскоре развеселилась даже Натали. Рыбаков, пристально следивший за переменами в настроении баронессы, решил, что настало самое подходящее время вызвать ревность своей "тайной" возлюбленной и стал обнимать Ирен со всей страстью, которую сумел изобразить. Правильно рассчитав его мысль, N решила подыграть и принялась вовсю флиртовать с маркизом.
Обе пары в порыве необузданных чувств и под раскрепощающим воздействием алкоголя, заходили всё дальше и дальше. Наконец, расхрабрившийся Марат позволил себе сорвать с губ всячески поощрявшей его баронессы дерзкий поцелуй.
- Ах ты похабная подлая рожа!!!! - взревел Рыбаков, всё время искоса наблюдавший за происходящим.
Он рывком вскочил с дивана и, не обращая более внимания на перепуганную мадмуазель, только что гревшую его объятья, в два прыжка преодолел расстояние их разделявшее.
- Развратная мерзкая тварь! Ты заплатишь мне за это! Мерзкий лжец, притворившийся другом! Собачий огрызок! Подлец! Негодяй! Убери от неё свои грязные лапы! - продолжал свирепствовать шевалье, оттаскивая от Натали обалдевшего Марата.
- А что я такого сделал? - недоумевая спросил маркиз, который действительно не видел в своих действиях ничего предосудительного.
- Ты запятнал доброе имя баронессы фон Ворон! - не унимаясь вопил Рыбаков. - Немедленно вставай! Я обязан вызвать тебя на дуэль!
- Что?! - в один голос спросили все присутствующие.
И тут, словно вспомнив о чём-то, шевалье несколько стих, но не успокоился совсем.
- Немедленно извинись перед N, иначе я за себя не отвечаю, заметил он.
- Ты забываешься, - сквозь зубы зарычал Марат, всем своим огромным ростом нависая над Рыбаковым.
- Это ты забыл приличия минуту назад! Или по-твоему так нужно общаться с дамой сердца?! Да ты же дремучий бесчувственный чурбан! Ты недостоин более находиться в этом доме.
- Шевалье! - вознегодовала в свою очередь Натали. - Что вы себе позволяете?!
Но его застывшее лицо, на котором явно читалось глубочайшая обида, не изменилось. Было ясно, что своего решения Рыбаков уже не изменит.
- Дамы, мы вынуждены срочно покинуть вас! - сквозь зубы процедил он банальную фразу, которая никак не вязалась с его взъерошенным видом.
- Не знаю как ты, а я уходить не намерен, - упрямо сказал маркиз, демонстративно садясь рядом с N.
- Струсил? - оценивающе вздёрнул бровь шевалье.
- Я? Да никогда! - взвился Марат и, не оглядываясь, направился к выходу.
Рыбаков решительно следовал за ним, остановившись лишь на секунду, чтобы бесцеремонно отпихнуть мадмуазель Ирен, попытавшуюся преградить ему путь.
Уже через мгновение оба были на улице, оставив в полнейшем недоумении дам и только чудом не перебудив весь дом.
- Я не буду драться с тобой! - мрачно заявил слегка остывший маркиз де Сад.
- Ты сейчас же возвращаешься в дом к графу де Щесу, - не менее категорично бросил его оппонент. - Ты не считай меня врагом и не пытайся сейчас во всём разобраться. Просто так будет лучше.
Секунду поразмыслив, Марат последовал его совету и удалился. В эту ночь их многолетняя дружба дала ощутимую трещину.
Следующие несколько дней шевалье Рыбаков намеренно игнорировал поместье фон Ворон, выражая тем самым своё недовольство распутным поведением его обитательницы. Впрочем, это ничуть не мешало ему пристально следить за подъездной аллеей, ведущей к злосчастному дому, из придорожных кустов. Таким образом, он был в курсе всех событий, а также наблюдал за поведением маркиза де Сада, который тоже не спешил с визитом к баронессе.
Конечно шевалье, обладая феноменальным самомнением, ни секунды не рассматривал Марата в качестве своего реального соперника. Но он был на сто процентов уверен в том, что Натали хотела отомстить ему за интригу с Ирен, соблазняя маркиза. Возможно эта идея и остановила их жестокую расправу друг над другом.
Уже следующим утром Натали начала испытывать муки отягощённой совести из-за своей необузданной выходки. Главным образом её жесточайшее раскаяние было вызвано мыслями о графе де Кави. Хотя сам он был далеко не безупречен в своих отношениях с противоположным полом, но N, как всякая другая женщина стремилась быть такой, какой её хотят видеть. А граф видел баронессу в совсем ином ракурсе...
Что же касается вины перед Маратом, то он не получил ничего такого, чего бы давно не заслуживал.
Словом, подавленное настроение завладело ей настолько, что она не могла съесть за завтраком ни кусочка, как бы ни старалась, понукаемая заботой своей бабушки. Мысли её крутились вокруг неоправданных надежд романтического Мастера и тут же окрашивались в ещё более мрачные тона, предвкушая всю горечь его разочарования.
Казалось, что мукам её не будет конца. Но вот трапеза подошла к концу и все вышли из-за стола, кроме N и мадмуазель Ирен.
- Что ты думаешь по поводу вчерашнего? - осторожно спросила баронесса.
- Ну... Всё было весьма неплохо, хотя... Могло быть и лучше, - вздохнула та.
- Думаешь шевалье с маркизом не сильно поцапались?
- Я вообще не могу понять почему он так взбесился! Подумаешь, поцеловалась с Маратом! Что тут такого?! Да кто в наше время не целовался с Маратом? - распалялась Ирен. - Тоже мне, событие! Короче, я решила окончательно и бесповоротно порвать с ним! После вчерашнего, дальнейшие отношения просто недопустимы!
- Нет! Так нельзя! - воскликнула Натали, справедливо полагая, что подобная мысль придёт и в голову Сержа. - Ты должна дать ему ещё один шанс. Пусть даже самый последний.
- С чего бы это? - усомнилась она.
- Да хотя бы с того, что если ты сейчас уедешь, то он тут достанет нас всех!
- Да?! - заинтересовалась Ирен. - Ну, раз так, то... пожалуй ты права...
Кто знает какие сказочные мечтания и несбыточные видения промелькнули в этот момент через мозг девушки, отчаянно жаждущей приключений. Наверное, ей нужно было родиться во времена рыцарей и их дам, времена героических турниров и умопомрачительных подвигов... во имя любви.
- Знаешь, - начала баронесса, - а я вот переживаю. Ну... из-за этой жуткой сцены с Маратом...
- Нашла из-за чего переживать! - благодушно махнула рукой подруга и пустилась в подробнейший рассказ о том, как она сама оказалась в похожей ситуации.
То обстоятельство, что маркиз де Сад не спешил с визитом в поместье фон Ворон вовсе не говорило о том, что он посчитал для себя более благоразумным забыть всё произошедшее, как на то надеялся шевалье. Напротив, всегда такой рациональный ум Марата стал в высшей степени подвержен тщеславию и то и дело толкал своего обладателя на необдуманные поступки. Одним из таких неудачных начинаний стал бесспорно, его визит к Сержу де Кави, вызванный осознанием своего превосходства над недавним соперником.
- Какой неожиданный сюрприз! - рассеянно пробормотал хозяин дома, без особой радости встречая своего гостя. - Чем обязан?
- Я к вам по делу, - важно заявил Марат.
- В самом деле? Интересно.
- Ещё как! Я требую немедленной компенсации за тот материальный ущерб, который вы нанесли моему достоинству, когда испортили мой парадный костюм во время дуэли, - довольно нагло высказался маркиз.
- А... Вот оно что. - всё так же безучастно протянул Серж. - Но позвольте! Ведь это же была дуэль!
- И что с того? Разве ваше оскорблённое чувство чести позволяет вам дырявить другого человека или, что ещё хуже, его одеяние?
- Нет, разумеется. Но я никогда не слышал ни о чём подобном. Более того, ваши притязания совсем не обоснованы. Если вы ставите целостность вашего костюма выше своей чести, то выходили бы сражаться голым!
- Вы пытаетесь намеренно оскорбить меня?! - взвился Марат. - Вам мало того, что мне приходится, как последнему попрошайке приходить к вам и требовать того, что вы обязаны были бы сделать сами?!
- Ладно, ладно, - поморщился граф де Кави. - Я обещаю, что в ближайшее же время отошлю в поместье де Щеса необходимую сумму. А теперь, я вынужден просить вас меня извинить, я очень спешу.
Марат, который только начал приступать к главной цели своего визита и окрылённый внезапной победой, и не подумал уходить. Напротив, он вальяжно расположился в кресле и с ехидной усмешкой посматривая на Сержа, спросил:
- Уж не в поместье ли фон Ворон собирается доблестный граф?
Хозяин дома заметно побледнел, но ничего не ответил.
- Я спросил об этом потому, что хотел предостеречь вас от опрометчивых решений, так сказать, - самодовольно ухмыльнулся маркиз. - Дело в том, что ваши оскорбительные ухаживания за баронессой более не имеют права на существование. Так что вы совершенно спокойно можете возвращаться к своей новой возлюбленной, твёрдо зная, что за Натали фон Ворон теперь есть кому постоять.
- Можно подумать, что раньше я этого не знал! - хмыкнул Серж, но не достаточно тихо, чтобы его собеседник не мог расслышать.
- Да, но видите ли, я счастлив сообщить вам, что отныне за честь баронессы уполномочен отвечать ваш покорный слуга, - сообщил маркиз.
- Вот как? И кто же вам дал подобные полномочия? - начал выходить из себя граф де Кави.
- Сама Натали.
Серж облегчённо вздохнул. Самомнение Марата несколько поколебало уверенность в себе.
- Ах, оставьте. Это опять ваши нелепые выдумки...
- Нет! В том-то и дело, что нет! На этот раз, всё более чем серьёзно, уверяю вас! А чтобы развеять ваши возможные подозрения, скажу вам одну, так сказать, интимную подробность...
- Нет уж! Только не надо мучить меня вашими эфемерными фантазиями! - запротестовал граф, но маркиз упрямо повышал голос, перекрывая своим рёвом все возражения:
- В этот раз мы с ней даже поцеловались!!!
- Что? - замер Серж, не в силах осмыслить услышанное, но гость не стал повторяться, а только самодовольно усмехался, не спуская с него глаз.
Не в силах выдержать этот взгляд, граф отвернулся. Отбросив своё негодование по поводу случившегося, он изо всех сил пытался собраться с мыслями, чтобы выйти из этой истории победителем. Это было тем более необходимо, так как вконец оборзевший Марат был готов растрезвонить о красноречивой реакции Сержа на всю округу, а это неминуемо спутало бы все планы отчаянному дон жуану.
- Да, признаться, масштаб этого эксперимента меня поразил, - пробормотал он нарочито громко.
- Какого эксперимента? - немедленно среагировал маркиз де Сад и его высокомерная ухмылка несколько померкла.
- А.. - обернулся граф, старательно изображая замешательство. - Ну, раз уж вы всё слышали... Конечно, это не очень честно по отношению к вам, но мы с Натали заключили пари, по которому каждый из нас должен был внушить совершенно безразличному человеку глубокое чувство... Вернее, всё было совсем не так... Я рассказывал ей, как легко мне удавалось обманывать неких особ, а она соизволила усомниться и тогда, я предложил ей проверить...
- И что же, получается, она эксперементировала... на мне? - в полной растерянности спросил Марат.
- Да. И я об этом знал, поэтому не настаивал на полном удовлетворении во время той злополучной дуэли...
Разгром был полным. Маркиз, сбивчиво бормоча какие-то извинения тут же скрылся, а граф всё это время не переставал выражать своё сочувствие и полное признание своей вины в этом необдуманном поступке. Но как только за Маратом закрылась дверь, лицо Сержа превратилось из сострадающего в угрюмую и недовольную гримасу.
"Самовлюблённый надутый индюк! - вынес вердикт граф. - Оказывается, он ничем не лучше своего друга... Ну и парочка!.. Но это?! Целоваться с Маратом!? Нет! Это недопустимо!"
И хотя роль, выдуманная Сержем, была разыграна прекрасно, он, как только прошёл первый шок от подобного известия, тут же помчался в поместье, чтобы как следует отчитать Натали за её невероятно распущенное поведение.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
И ВОТ НАСТАЛ ЧАС РАСПЛАТЫ.
Как бы не торопился граф де Кави, но всё же ему не удалось добраться до баронессы первым. Его опередил взбешённый маркиз. Легко догадаться какой обширный спектр чувств разъедал душу Марата. Никогда и ни от кого он ещё не получал такой пощёчины и потому, не был готов к подобного рода предательствам.
Натали он нашёл как всегда в библиотеке. По привычке, окинув её почти совершенный(так как совершенств не бывает) образ, маркиз вместо обычного восхищения, испытал новый прилив ярости и злобы. Пренебрегая всеми правилами приличия, он тут же, без предупреждения, набросился на негодяйку:
- Что вы себе позволяете?! - завопил Марат, едва не срываясь на крик. - По вашему, если человек ослеп от искренней любви к вам, то его позволено использовать как вам угодно? Можно ставить на нём дурацкие опыты, проверяя какие-то невероятно идиотские предположения вашего недостойного упоминания сообщника?
Ничего не понимая, N смотрела на свихнувшегося маркиза, не двигаясь с места.
- Я жестоко ошибся в вас! Вы - совсем не то, что представлялось мне вначале! Воображаю, как весело вы насмехались над одураченным олухом! Но зачем?
- Что зачем? - тихо поинтересовалась Натали, понимая, что от неё требуют ответа.
- О, не прикидывайтесь невинной! Играть эту роль больше не имеет смысла - я и так всё знаю! И к несчастью, ваш приятель имеет больше сострадания, чем вы... О! Как же жестоко я ошибся!!! А знаете, ведь я же действительно любил вас. Честно, неподдельно, а вы... Вы сделали из меня подопытного кролика!
- Маркиз, - не выдержала баронесса, - успокойтесь. Я не понимаю, о чём вы говорите!
- Ложь! Это всё такая же гнусная ложь! Нет, вы более неисправимы... Мне искренне жаль вас... но вы... вы не достойны того, чтобы я из-за вас страдал. Ищите себе другие развлечения, тем более, что материала для опытов ещё хватает.
Излив это малопонятную тираду, Марат удалился, оставив N недоумённо пожимать плечами.
Вначале она подумала, что маркиз просто сошёл с ума, что было не мудрено, если учесть бешеный темп его жизни. Потом предположила, что нажившись какой-то дряни в компании Рыбакова, Марат находился под впечатлением галлюцинаций. И это было ещё более правдоподобно. Следом возникла мысль ежедневным воздействием которой находился де Сад довольно долгий срок, вызвали в его неустойчивой психике что-то вроде временного помешательства, а потом... Потом баронесса вовсе выбросила этот загадочный инцидент из головы. И как раз вовремя, так как на пороге поместья фон Ворон уже появился человек, таивший в себе разгадку происшедшего.
Серж ворвался в раздумья N яростным ураганом, и тут же, не отдышавшись, набросился на неё:
- Натали!!! Как вы могли, Натали?! Это же... Это же.. подлость!
Если у хозяйки ещё и оставались какие-то угрызения совести, то они исчезли в этот самый момент.
- Я конечно, могу понять вас, - продолжал между тем граф де Кави, сопровождая свою речь отчаянной жестикуляцией. - Вы приревновали меня, узнав, что я еду к мадмуазель Форель и потому решились на такой отчаянный шаг, но... Я, признаться, был немало удручён и обескуражен, узнав, что Вы способны на ТАКОЕ! Я мог бы оправдать всё, мог бы простить вам самые немыслимые и необдуманные поступки, но... Целоваться с Маратом! - произнёс он через силу и понизив голос, словно сама фраза не укладывалась в его голове.
Выпуская пар, Серж пару раз пнул близ стоящий стул, с таким видом, как будто это был Марат собственной персоной. Не извинившись за эту порчу имущества баронессы, граф продолжил свой прерванный монолог:
- Нет, это выше моего понимания! Как вы вообще могли до такого додуматься?! (Ещё пара пинков отправила очередной стул в нокаут) Это же немыслимо! Ужасно!(Бедный стул с треском отлетел в сторону). Нужно отдать вам должное: среди всех возможных способов издевательства над моей персоной, вы выбрали самый жестокий!
- Вы ошибаетесь, у меня не было ни малейшего желания мучить вас, - спокойно произнесла Натали, с нарастающим удивлением наблюдая за графом, но он не слышал, продолжая гнуть свою линию.
- Ну, хорошо! Раз уж было так необходимо наказать меня за этот проступок, то я готов принять это. Но, скажите же мне, ради всего, что вам дорого, почему вы выбрали именно этого... маркиза? - опять сквозь зубы процедил Серж и направил новый ряд ударов на соседствующую с ним мебель. - Ручаюсь, что он самый недостойный претендент на подобную роль! Как вы могли этого не заметить? И он ещё посмел явиться ко мне с надутым видом и щеголять передо мной своими победами?! Нет, я думал, что знаю вас лучше! Ведь я же... Я доверял вам!
Погром вокруг баронессы всё нарастал и, хотя ситуация сама по себе была более чем комична, N уже становилось не до смеха.
- Я мог бы понять, если бы вы положили глаз на де Щеса, ведь он ваш детский товарищ и, к счастью, настолько зануден, что не может вызвать ничего, кроме сонливости. Или, скажем, графа де Коржени, который тоже вскоре утомил бы вас своей демагогией... Да, даже шевалье Рыбаков я мог бы оправдать, хотя его чудовищная самонадеянность, я уверен, основывается лишь на его глупых вымыслах... Но только не Марата! - удары, периодически наносимые окружающим вещам приобрели сокрушительную силу и разломав ещё пару стульев и стол, граф продолжил: - Я даже не знаю, как это можно назвать! Вы меня огорчили...
Тут пыл его несколько иссяк, но как только баронесса собралась достойно ответить зарвавшемуся наглецу, как он, переведя дух, заговорил снова:
- Хорошо ещё, что я, не смотря на этот чудовищный удар, который вы нанесли мне в спину, смог убедить маркиза в том, что я был всё время в курсе событий. Я сказал ему, что вы лишь проводили над ним один из своих дурацких экспериментов, а то вообще страшно было бы предположить, что могло произойти...
Тут Серж прекратил расхаживать по комнате и колошматить ни в чём не повинную мебель и, устремив свой возмущённый взгляд на N, спросил:
- Вы в своём уме?! Связываться с таким человеком, от которого даже я не знаю чего ожидать! До какой же степени вы должны были лишиться рассудка?!? - сделав паузу, граф де Кави о чём-то задумался и лицо его несколько смягчилось. - Это наводит меня на мысль... Я смею высказать свои подозрения... Что если всё действительно так, как я сейчас думаю, то вы... Вы что-то испытываете ко мне, Натали? И... если эти чувства ваши столь сильны, а поступки столь беспечны, то я осмелюсь предположить, что...
Баронесса, которая в своих поступках меньше всего руководствовалась несуществующими чувствами к Сержу, была вдвойне уязвлена его нелепыми догадками и той гнусной ложью, которую граф изобрёл дабы спасти своё самомнение. Вскочив с места, N быстро оборвала, выражавшего свои мысли графа:
- Замолчите! Я не желаю вас больше слушать! Вы - самовлюблённое желе, лишённое разума! Немедленно убирайтесь вон!
- Что? - опешил Серж.
- Вы прекрасно меня слышали и повторяться нет смысла! - отрезала Натали.
- Что ж, хорошо, - кивнул граф, принимая решительный вид. - Я знаю то, что может на вас подействовать отрезвляюще. Я понимаю, что это жестоко, но просто необходимо для вас, так как вы по-моему чересчур заигрались...
- Да уйдёте вы наконец или нет?! - топнула ногой баронесса, оскорблённая до глубины души такой неслыханной наглостью.
- Ухожу, - опять кивнул тот, делая шаг к двери. - Но ещё раз призываю вас: одумайтесь!
- Вон отсюда!!!
- Да, да... прощайте...
Граф де Кави уезжал из поместья фон Ворон полностью погружённый в свои мысли. Он действительно знал как ему следует поступить и решил сделать это немедленно. А Натали осталась ещё более поражённая этой неожиданной развязкой. Уже второй раз за этот невыносимо долгий день ей приходилось возмущаться. С запоздалым раскаянием N подумала о том, что не стоило отрицать свои чувства к Сержу столь рьяно, ведь он мог увериться в обратном, что непременно сделал бы на его месте шевалье Рыбаков. Но к счастью, граф де Кави думал сейчас совсем о другом. А вот всеведущий проныра - шевалье, немало встревоженный неожиданными посещениями, наблюдаемого им поместья, вскоре не замедлил появиться, учинив своей возлюбленной новый допрос.