Аннотация: Осень 2014. Тема: "Один день российского журналиста в 2064 году", требование к жанру: научная фантастика.
Гарри стоял внутри терминала аэропорта Пулково и в волнении крутил головой. Со всех сторон ему приветливо подмигивали электронные табло и указатели, огромный купол из стекла и стали ухмылялся проплывающими облаками. Гудели кондиционеры, откуда-то доносилась негромкая музыка. Возле лифтов и небольших фонтанов замерли пёстрые туристические группы. Автоматические тележки развозили багаж, аккуратно следуя начерченным на полу оранжевым линиям.
Из окошка Бюро регистрации на Гарри смотрела улыбающаяся девушка в яркой сине-белой униформе.
- Добро пожаловать в Санкт-Петербург. Пожалуйста, назовите ваше имя.
- Эмм... Георгий Волков.
Гарри не смог удержаться от секундного колебания, и это его разозлило. Пусть сейчас его имя произносят по-другому, но именно так записано в паспорте. Впрочем, вряд ли регистратору есть до этого дело.
- Ваше посещение связано с профессиональной деятельностью?
- Да. "Добровольная журналистская аккредитация", - чётко выговорил Гарри заранее выученную фразу.
- Замечательно. Пожалуйста, выберете бэйдж.
В воздухе перед окошком возник полупрозрачный экран, на котором высветилась мозаика из маленьких прямоугольных визиток. Гарри нажал на ту, с которой на него смотрел молодой мужчина с чуть вытянутым лицом и аккуратно подстриженной тёмной бородкой. Прозвучала короткая мелодия, и регистратор положила на стойку свежеотпечатанный бэйджик.
- Адрес штаб-квартиры ТАСС уже введён в ваши регистрационные данные. Вы можете использовать ваш бэйдж в качестве проездного документа в любом городском транспорте. Желаю удачного дня!
- Спасибо, вам тоже...
Гарри торопливо шагал к выходу, чувствуя одновременно облегчение и тревожное нетерпение. Оббежав неторопливую тележку, он оказался перед высокими створками дверей, которые бесшумно разошлись в стороны. Снаружи его ждал яркий солнечный день и многочисленные, строго оформленные указатели. Гарри торопился, но всё-таки дал себе полминуты привыкнуть к этому высокому чистому небу, ярким краскам информационных панелей и холодной чистоте пешеходных дорожек. Недалеко от выхода бесшумный эскалатор приглашающе мигал указателями, сообщая, что наверху крытой галереи можно сесть на скоростной поезд в город. Почему бы и нет. Гарри решительно направился в сторону уходящих вверх ступенек.
Многочисленные пассажиры толпились возле дверей состава, не торопясь заходить внутрь. То тут, то там из толпы выпрыгивали люди и забегали в поезд, после чего бродили по вагону, не обращая внимания на пустующие кресла. Гарри зашёл и сел у окна, задумчиво рассматривая проглядывающее сквозь овальные окна здание аэропорта.
Поезд тронулся с места, постепенно набирая скорость. Монорельсовый путь изгибался к западу, делая дугу в сторону залива, и с высоты Гарри видел широкую водную гладь, чуть коричневатую около берега и переливающуюся бирюзовыми морщинками у самого горизонта. Снизу виднелись плоские крыши домов, их было на удивление мало; большую часть пространства занимали зелёные парки и рекреационные зоны, выставившие к небу макушки лиственниц, клёнов и тополей, обрамлённых снизу яркими пятнами сиреневых кустов. Всё это Гарри рассматривал с особым удивлением, такое количество зелени казалось чем-то невероятным. Там, откуда он прибыл, ценность живого дерева была слишком высока.
Совсем скоро показался центр города. Вдалеке сверкнул голубой купол Троицкого собора, казалось, очертания улиц стали ещё более чёткими. Гарри прильнул к окну, стараясь высмотреть знакомые места, но не сильно в этом преуспел. Крыши начали приближаться, впереди нарастала светящаяся громада Витебского вокзала. Светло-серый камень старых стен дополняли сизо-голубые стеклянные панели, скрывающие внутри себя большой перрон монорельсового экспресса. Поезд скользнул в раскрытый портал вокзала и величаво проследовал вдоль платформы, давая время насладиться буйством рекламных огней сотен мелких магазинчиков и лавок двухъярусных торговых рядов. Шёпот раскрывающихся дверей Гарри не услышал, будучи погружённым в свои мысли, но его внимание привлёк тот факт, что в вагоне он остался один. Выйдя на перрон, он ненадолго остановился возле информационной стойки-указателя и по широким лестничным переходам спустился на первый этаж.
Загородный проспект встретил его уютными трамвайчиками, бесшумно скользящими вдоль магнитных путей, бережно отреставрированными фасадами домов и - боже, сколько здесь людей! Прохожие сновали туда-сюда, временами сливаясь в пёстрый лоскутный ком и тут же расходясь в разные стороны. Мужчины, женщины, детей почти нет. Гарри никогда не видел столько людей в одном месте сразу, в глазах рябило от вспыхивающих виртуальных экранов, звуковые сигналы и мелодии создавали ощущение непрекращающегося весёлого праздника. Это было так странно, так необычно. Быстро минуя оживлённые участки пути, Гарри свернул в ближайший переулок и остановился, чтобы отдышаться. Сердце колотилось, а ведь впереди ещё большой путь. "Ничего, выдержу как-нибудь".
Спустя пару минут он вышел к набережной. Знакомый вид кованой ограды Фонтанки придал сил и уверенности. Быстрым шагом Гарри пересёк мост и двинулся в сторону современного бизнес-центра. Штаб-квартира информационного агентства располагалась возле Сенной, занимая три верхних этажа здания. Не доходя до площади, Гарри свернул под широкий карниз второго этажа и оказался перед боковым входом. Сразу за дверьми оказался пост охранника, который любезно указал на нужный лифт.
- Георгий Волков, как же, как же! Наслышан о вас. Проходите, не обращайте внимания на наш беспорядок!
Высокий полноватый мужчина картинно взмахнул руками и стремительно исчез в конференц-зале. Хмыкнув, Гарри пошёл за ним. Внутри оказался довольно просторный зал, в котором помимо шефа и самого Гарри оживлённо беседовали несколько мужчин в одинаковых светлых костюмах с именными бэйджиками. Шеф подошёл к дальнему столу, заваленному какими-то бумагами и стопками газет, выудил из кучи хлама планшет и обернулся к Гарри.
- Ну-с, давайте прямо к делу. Напомните, какая сфера вас интересует?
В подсвеченном меню Гарри выбрал пункт "Балетное искусство". Теперь, если слухи не врут... Шеф одобрительно кивнул, его пальцы пробежали над планшетом.
- Ясненько. Тут такое дело, мой лучший сотрудник сегодня должен был взять интервью у Марии Симоновой, примы Мариинского театра, однако не успевает вернуться с конференции. Понимаю, это внезапно, но... Поможете старику, ладно?
- Без проблем.
- Вот и славно! Примерный список вопросов найдёте в этом планшете, доступ для вас уже открыт. Не стесняйтесь спрашивать меня и коллег, если возникнут проблемы. Доброй охоты!
Гарри молча вышел из конференц-зала. Также тихо проследовал к лифту и покинул здание. В планшет он не заглядывал. Зачем, если все вопросы давно отпечатались в памяти.
Гарри шёл вдоль канала и думал о зданиях, стоящих по берегам. Интересно, насколько они похожи на те, изначальные, построенные в уже незапамятные времена? Песчано-жёлтые, коричневые и розовые фасады навевали мысли о связи времён и поколений, будили в памяти редкие эпизоды из прочитанных в детстве книг. Тогда это всё казалось бесконечно далёкими и теплыми отзвуками чего-то большого и сильного, сказочной историей, которую приятно послушать на ночь. Сейчас Гарри шёл по каменной мостовой старого города и не чувствовал никакого душевного трепета. Красивые виды казались фальшивыми масками, скрывающими подлинную суть происходящего, за окнами домов лишь пустота, заглушающая скрежет часового механизма. Вспомнилось детство. Те моменты, когда приходилось голодать, ожидая отца с очередной временной подработки, когда внезапно пропадали соседи, и на их место вселялись незнакомые люди, говорящие на другом языке. Сейчас это казалось таким же далёким, как эпоха барокко или дуэль Пушкина с Дантесом.
Возле мостика с застывшими белыми львами внимание Гарри привлекло необычное проведение прохожего. Опершись руками на перила, тот методично подпрыгивал, глядя куда-то вниз с невозмутимо серьёзным выражением лица. После, наверное, десятой попытки мужчина развернулся, быстро пересёк мост и скрылся за поворотом набережной. Гарри некоторое время глядел ему вослед, погружённый в собственные мысли, затем свернул в Львиный переулок.
***
Корпус Мариинского театра открывался постепенно. Сначала Гарри увидел краешек бело-зелёного здания, затем, пройдя мимо памятника Римскому-Корсакову, оказался перед величественным фасадом главного входа. Чистую белизну мраморных колонн портика дополняли тёмные провалы деревянных дверей, казалось, что это потрясающая резная шкатулка, увеличенная до огромного размера. То один, то другой прохожий заскакивали внутрь, спеша, видимо, насладиться дорогим убранством интерьеров.
Гарри чувствовал, что его начинает бить дрожь. Прима-балерина Мария Симонова. Какой она будет, что скажет ему? Что за человек живёт в этом ярком, цветущем городе? Гарри глубоко вздохнул и направился ко входу в театр. Поздно гадать, скоро всё выяснится.
Свет хрустальных люстр наполнял большой холл, отражаясь от гладкой плитки пола и мраморных ступеней. В противоположных концах помещения сердито переливались кованные узорчатые решётки, прямо перед собой Гарри видел раскрытые двери, ведущие в концертный зал. Гарри невольно замер на его пороге, восхищённый открывшимся видом. Светлые спинки стульев рядами уходили к сцене, золочёные ярусы балконов эффектно подсвечивались десятками электрических свеч. Вокруг огромной люстры вели хоровод то ли ангелы, то ли музы, паря в голубом диске потолка. Занавес был поднят, и высокие куртины декораций навевали мысли о таинственном подводном дворце. Где-то негромко переговаривались клавиши рояля, поддерживая ощущение покоя и царственной безмятежности.
Гарри сверился с планшетом. Схема высветила красную точку в ложе слева от сцены и показала наиболее удобный путь к ней. До встречи оставались считанные секунды.
...Изящные линии бровей подчёркивали тонкие черты лица. Короткий полукруг каштановых волос оставлял открытой шею и точёные плечи. Глаза... Гарри помнил этот взгляд по фотографии, вырезанной из журнала. Такая же задумчивая теплота, такой же чуть удивлённый прищур. Только платье было другое, более подходящее для вечера, наверное.
Прима-балерина посмотрела на Гарри, и он почувствовал внезапную сухость во рту. Сейчас он подойдёт ближе и скажет... что? Как ему обратиться к...
- Здравствуйте. Вы, наверное, Георгий?
Гарри сглотнул:
- Да.
- Я очень рада возможности пообщаться с вами, - улыбнулась Мария. - Давайте пройдёмся, я покажу, как устроен наш театр.
Дождавшись подтверждения, она вдруг пошла прямо на Гарри, заставив того попятиться. Выйдя из ложи, она с улыбкой повернулась к юноше:
- Я начну с истории нашей Мариинки, вы не возражаете?..
Гарри шёл рядом, молча наблюдая за ней, впитывая её уверенную, упругую походку, изменения мимики, увлечённый тон голоса. Фотография не могла передать всего этого, и он сравнивал придуманный воображением образ с тем, что видел сейчас. Сравнивал - и мучительно сомневался, не зная, чему он верит больше. Не глупость ли всё это? Он помнил долгие годы ожидания, когда узнал от одного из старших приятелей о том, что тот увидел во время обзорного тура по городу. Только совершеннолетние могли пройти регистрацию и получить право посетить это место, а ему тогда было... сколько, лет пятнадцать?
-....чтобы задать вопросы, правильно?
- Что, простите?
Гарри прошёл лишние пару шагов перед тем, как остановиться. Он почувствовал, как вспыхнули щёки, и замер, досадуя на себя.
- Вы хотели взять у меня интервью? Спрашивайте, обещаю отвечать честно.
Снова лёгкая улыбка. Гарри захлестнуло волнение, пришлось взять паузу, чтобы отдышаться. Её доброжелательный взгляд, казалось, высасывал из него силы. Молчание затягивалось. Наконец он решился.
- Вы... скажите, вы помните, как стали примой театра?
- Конечно, - кивнула она, - разве можно забыть такой волнующий момент! Мне было всего девятнадцать, художественным руководителем был Кутаисов, он пригласил меня и ещё несколько человек в кабинет и...
- Нет, не так! Вы помните, где была тогда ваша семья? Ваш муж?
- Простите, но вы ошибаетесь, я ещё не замужем.
- Неправда... то есть как же так? Ладно, вы знаете худрука, хорошо! А что было дальше, вы помните? Можете рассказать, что вы делали во время боёвых действий?
- Прошу прощения, но я вас не понимаю...
- Не понимаете?! - голос Гарри окреп, наполняясь гневом, - Вы не знаете про войну, не знаете про семью, что вы вообще знаете! Вы никогда не слышали артобстрела, не бежали ночью в бомбоубежище, не смотрели часами сводки новостей...
- Простите, но...
-...не пытались вывезти родителей, не собирали вещи мужа - ах да, вы же не были замужем!
Гарри почти нависал над женщиной, не отрывая взгляда от её недоумённого лица.
- И конечно, вы не помните, почему отказывались уезжать! Не помните, почему делили своё время между домом и больницей, не знаете, кого держали за руку во время процедур, кому читали сказки в палате! Не помните, что у вас был ребёнок?!
- К сожалению, вы меня с кем-то перепутали.
Гарри ударил её.
Точнее, попытался, так как рука беспрепятственно прошла сквозь щёку. Он снова и снова пытался дотронуться до неё, старался схватить, сломать, развеять навязанную программой маску - безуспешно. Краем глаза отметил вспыхнувший сигнал предупреждения, но ему было всё равно.
От очередного резкого движения слетел шлем и покатился по полу комнаты. От удара треснула одна из стереоскопических линз, с глухим стуком шлем остановился возле стены. Мгновение спустя в ту же стену влетел ноутбук, брызнув искрами, и упал рядом. Гарри вскочил на ноги, хищно осматривая жилище в поисках ещё чего-нибудь непрочного.
Из коридора донеслись встревоженные голоса, в дверь постучали:
- Мистер Волкофф, у вас всё в порядке? Мистер Волкофф?
Гарри стоял, шумно дыша, по щекам текли злые слёзы.
- Твари! Это всё выдумка, всё ненастоящее! Это не она, слышите?! НЕ ОНА!
- Гарри, немедленно откройте, иначе мы будем вынуждены вызвать полицию!
Он засмеялся, судорожно всхлипывая, и неловко облокотился на стол. Под босой ногой хрустнула отколотая линза.
... А за окном один за другим разгорались фонари. Их тусклый свет вычертил фасады Каменноостровского проспекта, медленными вспышками прошёл по безлюдным тротуарам от площади Мира к Александровскому парку, заиграл отблесками на сохранившейся облицовке Соборной мечети. Лёгкие облачка света обхватили Троицкий мост, грустно салютуя оплавленным останкам Петропавловских бастионов, выбежали на набережную и заглянули в заколоченные крест-накрест окна Мраморного дворца.
Усталый город смотрел в небо сотнями огоньков, бесконечно маленьких на фоне тёмных хребтов руин в обезлюдевших микрорайонах. Сине-белые флаги ООН над штабом миротворческих войск подрагивали, сиротливо взирая на раскинувшийся каменный бурелом. В тишине ночного города чуть слышно бормотали невские волны.