Аннотация: Лизка и Темка отправляются в сливовый сад колдуна, не боясь заболеть проказой или еще хуже - превратиться в жабу!
За сливами.
Темка появился неожиданно и плюхнулся на качели рядом с Лизкой. Ей пришлось схватиться за перила, чтобы не упасть. В руках Темка вертел одуванчик. Ладони его были липкие и уже успели стать коричневыми от засохшего сока цветка. Темка глядел лукаво и был готов сообщить что-то чрезвычайное.
-Лизка, пойдешь за сливами вечером? - выпалил он, теребя в руках уже изодранный одуванчик.
- Куда? - спросила Лизка.
Темка огляделся по сторонам и придвинулся ближе.
- К дому на холме!
Лизка слегка поежилась. К дому на холме, в котором живет колдун, боялись ходить все. Но Лизка была старше Темки на целый год и бояться ей не полагалось. Поэтому она с безразличным видом предложила:
- Пойдем лучше к Екимовым, ближе ведь.
- Не, у Екимовых мелюзга, - сопротивлялся Темка, - а там сливы вот такущие! Он уместил в воздухе круг размером в футбольный мяч, и глаза его радостно округлились, а затем он добавил,- за ночь вымахали!
Лизка с недоверием смотрела на Темку. Она не была уверена, что Темка говорит правду. Он наверняка затеял это минуту назад, когда завидел, как Лизка, сидя в беседке, одиноко черпает песок сандалиями. И ему захотелось вытворить для нее что-нибудь исключительное, чтобы точно поразить ее. А предложить залезть в сад к колдуну, можно только не думая. Что было очень похоже на Темку. И все же Лизке стало любопытно, и она уже представила, как срывает с ветки громадную ароматную сливу.
Темка замер в ожидании ответа, а одуванчик в его руках, тем временем расползся на волокна. Он улыбался, а зубы его были синие. Следы черноплотки.
- Ну пойдем, - сжалилась Лизка. Ей всего лишь хотелось обрадовать Темку, ведь после обеда его планы могли тысячу раз поменяться.
- Я зайду вечером! - воскликнул Темка, спрыгивая на землю, - а сейчас домой сгоняю, а то не выпустят, - и он, плохо скрывая восторг, скорее понесся к дому, а качели опять подпрыгнули, и Лизка снова чуть не упала.
Мысль о терпких сливах вызвала у Лизки во рту прилив слюны и в животе уркнуло.
***
Ворованные ягоды в тысячу раз вкуснее домашних. Риск проглотить шершавую гусеницу или заболеть свистухой придает им особенный вкус. Он известен только тем храбрецам, которые отважились вогнать под кожу пару-тройку колючих заноз или разодрать коленку ради их добычи. Таинство их поедания, в укромных кустах барбариса, на корточках, тоже преображает вкус. Там, в насиженном шалаше, можно соревноваться, кто смешнее скорчит самую кислую рожу, поедая на скорость, например, недозрелый крыжовник или смородину, которая так и не успевает созреть за лето. За съедение домашних ягод, чистых, зрелых и аккуратно сложенных в миску, по шее тебе не дадут или еще как-нибудь не накажут, разве что предложат добавку. А уж гонять тебя по собственному двору, угрожая пожаловаться родной бабушке, и подавно никто не станет. Поэтому, дворовые гурманы, всегда знают места, где можно отыскать изысканное лакомство, приправленное оплеухами. Хвоя лиственниц, к примеру, очень душистая и сочная. Набьешь ею полные щеки и балдеешь, как вяжет рот. А потом хвастаешься у кого язык зеленее. И слюна потом тягучая, можно до самой земли растянуть. Или вот, кусты акации. Нужно выбирать желтые цветки, чем желтее, тем слаще. И следить, что бы жучков внутри мало было, совсем без них не отыщешь. А кто не любит жевать гудрон, если удастся его раздобыть? Он липнет к зубам и, порой, застревает в них до осени.
***
- Я дома! - крикнула Лизка, прыгая на порог.
- Мой руки и за стол! - отозвалась бабушка, громыхая половником, - и про лицо не забудь!
Лизка взглянула на себя в зеркало. Зеленые уголки губ, загорелый пробор, трава в волосах и за шиворотом, размазанный по лбу комар. Она умылась с мылом (ладони немного пощипывали от царапин осоки) и причесала растрепанные волосы.
Бабушка порхала возле печки словно бабочка, размахивая кухонными полотенцами, точно крыльями. И будто жонглер, ловко управляясь с горячими кастрюлями, подошедшим тестом и кипящим молоком. Цветную косынку бабушка надвинула на лоб, как обычно во время готовки. И края косынки уже насквозь промокли. На столе дымился любимый щавелевый борщ. Раскаленную ложку никак не получалось отправить в рот, и Лизка то и дело ойкала, обжигая язык.
- Дуй, ветер под носом, - приговаривала бабушка, вынимая из духовки пирог.
Лизка ела и думала о предстоящем походе. Она боялась встречи с колдуном. Ходят слухи, что стоит ему взглянуть на кого-нибудь, так у того тут же подворачивается нога. Весь дом его кишит жабами. А того, кто рискнет стащить что-нибудь из его сада и съесть, замучает семидневная рвота. Лизка, конечно, не совсем верила в эти басни, но пробовать сливу себе запретила. Во дворе все ее считали храброй и, если нужно было набрать мягких угольков из горелого дома для росписи соседских заборов, всегда звали Лизку. И только Лизке было известно, каково это, когда крадешься в полутьме и вдруг слышишь, как кто-то снаружи воет: Лиииизка! Лиза!! УУУ! И вот теперь, она думала о страшном доме на холме и не была уверена, что выстоит с таким же достоинством и отвагой.
- Бабуль, а правда, что от страха поседеть можно? - спросила Лизка, глядя в окно, где вдалеке виднелась черная крыша злополучного дома.
- Можно, можно, - отвечала бабушка, - а из-за чего, ты думаешь, я такая седая, - бабушка отодвинула косынку, и из под нее выбилась белоснежная прядь.
- Из-за чего же? - удивилась Лизка, ведь ответ казался очевидным.
- Как же из-за чего? За вами, бесами, разве углядишь? То в колодец влезете, то лбы поразбиваете на стройке, - бабушка с укором посмотрела на внучку.
Лизка опустила глаза и потерла маленький шрам у виска. Прошлым летом она повела ребят смотреть, как строится коттедж. Огромный, каменный, он сильно отличался от деревенских домиков, маленьких и неприметных, расползающихся вширь, а не ввысь. Там они отыскали тонкие кафельные плитки и не придумали ничего лучше, как поиграть во фрисби. "Так по-английски летающая тарелка называется": пояснила Лизка. Итог - два разбитых лба. У нее и у Светки. Теперь Светке запрещено дружить с Лизкой.
Лизка вздохнула.
- Ну а умереть, умереть, ведь нельзя?
- А то нельзя! Помнишь, петух наш, Борька, так кота соседского напугал, что тот под машину угодил?
- Помню, - грустно отозвалась Лизка. И задумалась.
- Погоди, бабуль, так ведь это не считается!
- Как же, не считается?
- Так ведь он не сам умер, значит, не считается.
- Считается, считается, со страху ведь на дорогу выскочил?
С бабушкой не поспоришь.
"Если бы мне отделаться только седыми волосами" - думала Лизка, -"ведь волосы у меня и так светлые, будет не так заметно, как если я умру".
Лизка наелась и забралась на просторный подоконник, чтобы запить сытный обед сладким компотом в компании с Дымком, бабушкиным котом.
Бабушка продолжала возиться на кухне, слушая мяукающее радио. А Лизка слушала перезвон посуды в кухонном шкафу и любовалась сверкающими на солнце, разложенными сохнуть на полотенце, вилками и ложками. Так, под шум бегущей из крана воды, свистящего чайника и урчащего живота Дымка, Лизка провалилась в сон.
Как всегда, когда поспишь после обеда, события минувшего дня кажутся такими далекими, будто произошли вчера, а то и позавчера, а может и вовсе были сном. Вот и теперь, проснувшись, сегодняшний разговор с Темкой казался Лизке растворенным в дымке летнего зноя, который уже улетучился вместе с ее сном. А Темка тем временем, тут как тут, стоял под окном и сжимал в кулаке горсть камешков. Сквозь сон Лизка слышала их редкое постукивание по рассохшемуся дереву оконной рамы.
- Лизка, выходи! - Темка хитро улыбнулся.
***
Каменистая тропа, ведущая к дому на холме, извивалась под ногами сонной Лизки. А Темка, все такой же боевой и задорный, пинал камешки на его пути и хохотал. Лизка поглядывала на Темку украдкой. Она хотела понять, боится ли Темка на самом деле. Но он скорее пытался скрыть свое удовольствие, чем страх.
И, вот, они оставили деревню позади. Тропа увела их за холм, а потом за еще один и, наконец, вывела к подножию самого высокого холма. Снизу ребятам виднелась только черная крыша, которая пикой врезалась в сумрачное голубое небо.
- А может к Екимовым все-таки? - голос Лизки дрогнул. На этот раз ей не удалось скрыть своего волнения.
- Да не бойся, Лизка! Я там сто раз лазил! - храбрился Темка.
"Ага, сто", - подумала Лизка.
Она покачала головой и шагнула вперед, где уже не было никакой тропы. Они по пояс погрузились в густую траву. Колючки, то и дело жалили ноги и липли к одежде. Чем выше они забирались, тем ближе возникал дом. Вот, уже показалось темное окно и покосившийся балкон под ним. На такой шагнешь и тут же провалишься. А вот и забор, дощатый, прогнивший во времени и...сливы! Огромные, покрытые светло-сизой пыльцой, они прогибали под своим весом тоненькие веточки. Видно, правду сказал Темка о том, что бывал здесь. Во рту у Лизки стало сладко. Ведь это самые вкусные сливы, если их сорвать и сейчас же съесть!
- А собаки нет? - шепотом спросила Лизка.
- Нет, старик давно ее в жабу превратил! - пошутил Темка.
- Карр! Огромная ворона пролетела прямо над макушками воришек. Темка дернулся и готов был побежать наутек. Тут Лизка схватила его за рукав, и его встревоженный взгляд придал ей храбрости.
- Ты что же, струсил? - Лизка прищурила один глаз.
- Я? - попытался равнодушно сказать перепуганный Темка, -да, ты что! Я просто пригнулся.
- Пойдем, - шепнула Лизка, и повела Темку вдоль забора к кустам колючего шиповника. Темка был в замешательстве, ведь в его планы не входила кража слив у страшного старика. И только сейчас Темка осознал, что он только и хотел, что прогуляться с Лизкой и показать ей, как здорово он научился выгибать большой палец на руке в обратную сторону. Поэтому сейчас, он то и дело озирался по сторонам и, надо сказать, уже во всю боялся.
Они протиснулись сквозь колючие ветки к самому забору, сквозь который разглядели сгорбленную фигуру колдуна. Тревога ребят запрыгала из сердца в сердце. Колдун раскачивался в скрипучем кресле-качалке и что-то бормотал.
- Я полезу первая, а ты сигналь, если что, - приказала Лизка, и след ее простыл. Темка повиновался и замер на месте от страха. Он всматривался в темный сад и боялся даже вздрогнуть.
Колючий забор больно драл ладони, пока Лизка карабкалась по нему, чтобы дотянуться до ветки, на которой повисла огромная синяя слива. Всем известно, что только что сорванные сливы самые вкусные. Но Лизка помнила о данном себе обещании - не есть! Ей удалось ухватить одну и вот, она уже тянулась за второй, коленки, зажатые между пиками деревянного забора, немного саднили. Дыхание ее то и дело замирало, и страх подпрыгивал внутри, словно на пружине от каждого шороха и сводил живот.
Коленки уже онемели, и сил балансировать на острых гребнях забора не осталось. Карманы Лизкиного сарафана бугрились и топорщились. Она спрыгнула. Очередь Темки. Лизка заняла смотровой пост в кустах шиповника, и поле ее зрения сузилось до щели в заборе, в которой по-прежнему виднелся черный силуэт колдуна. "Давай!"- она махнула рукой Темке. Он вмиг вскарабкался на вершину забора и принялся хаотично обдирать ветки вместе с листвой, распихивая добычу по карманам куртки. Лизка продолжала следить. Она смотрела пристально, и ничто не способно было ее отвлечь. Ничто, кроме назойливой мошкары. Лизка больно стукнула себя по лбу, но промахнулась. Взгляд на секунду скользнул по краю забора и уперся в нависшую над ним мрачную крышу дома. Темное окно, в которое наверно никто давно не смотрел, глядело на Лизку безмолвно и устрашающе. И казалось, что если распахнуть его окна, оттуда вырвется страшный вой. И вот, Лизке стало невыносимо жутко, но она продолжила всматриваться в зловещее окно. Оно расширялось, и скрытая в нем могильная тьма поглощала дом. И вот-вот готова была перекинуться на Лизку ! Кажется, что-то мелькнуло за пыльным стеклом. Призрак!
- Лизка! - заорал Темка.
Лизка вздрогнула, и внутри что-то ухнуло, когда она не обнаружила колдуна на месте. Пустое кресло пугающе покачивалось в тени. Лизка метнулась к Темке. В следующее мгновение произошло нечто, во что совершенно невозможно поверить. С забора свисала Темкина куртка, из ее карманов сыпались сливы. Они отскакивали от земли и прыгали вслед за убегающим Темкой, больно лупя его по голове. Карманы Лизкиного сарафана тоже зашевелились и сливы повыпрыгивали из них, отскакивая обратно в сад. В это время, болтавшаяся на одной петле, калитка заскрипела и со свистом вылетела, будто ее выбил ветер. Сгорбленный, жилистый старик появился на пороге. Лизка заметила, что его глаза сверкнули, будто были стеклянными, и смотрел он, то на нее, то сквозь, словно не мог различить среди ветвистых кустов шиповника. Тут Лизка вспомнила бабушку и ее любимое: "совсем исхудала, комар промахнется". Но, к сожалению, старик совсем не походил на комара. Под кожей его морщинистой шеи, как - будто, перекатывался теннисный мячик и, казалось, что колдун вот-вот выплюнет его. Он что-то бормотал, шаркая в сторону Лизки. Лизка замерла, словно статуя из игры "Раз, два, три, морская фигура замри".
-Лизка, бежим! - послышался Темкин голос на тропинке за домом. Он метался из стороны в сторону, пытаясь увернуться от неотстающих от него слив.
Лизка стояла, как вкопанная, пока паук-старик все ближе подбирался к ней, парализованной страхом жертве. В тот момент она узнала, что значит оцепенеть от страха. Ее руки и ноги разом онемели, а из головы мигом разлетелись все мысли, словно стайка воробьев, которую нарочно спугнул какой-нибудь хулиган. И не было больше ни одной мысли, чтобы приказать голосу ее озвучить.
Рука колдуна хрустнула и вытянулась вперед. Костлявая, с острыми, как сабли ногтями, она готова была впиться в Лизкину шею. Лизка вскрикнула и со всех ног побежала к Темке, беспрестанно оглядываясь. И с ужасом обнаружила, что когтистая ручища удлинилась вдвое и продолжала преследовать ее. Колдун стоял на месте и вдруг громко закашлял. Огромная слива выпала из его беззубого рта, и пустилась вдогонку.
Воришки бежали так быстро, что даже не чувствовали как ветки и трава больно хлещут коже. В их груди все горело, но они боялись остановиться. Им казалось, что страшная рука колдуна, вот-вот схватит их, стоит им оглянуться. В глаза снова летели мошки вперемешку с пылью. Они словно смерч влетели во двор Лизкиного дома и укрылись в саду позади него. Они еще долго не могли отдышаться, и страх все никак не мог улечься. То и дело мурашки щекотали спину, и они по очереди бегали подглядывать за калиткой. Лизка терла глаза, а песок еще сильнее царапал их. Щеки у Темки полыхали, а на коленке подсыхала кровь. И вот, когда они снова побежали подсмотреть за угол дома, они увидели, как огромная слива высотой с дом быстро катится с холма прямо на них! Она катилась все быстрее и секунды оставались до того, как она вот-вот налетела бы на бабушкин дом и раздавила бы его!
- Бабуля! - закричала Лизка и кинулась в дом, - бабушка! Выходи скорее из дома, бабуля, где ты? Где ты? - плакала Лизка.
Но бабушки нигде не было. Наверное, она спит, - подумала Лизка и побежала в спальню, спотыкаясь на ходу. В спальне никого не оказалось, и в окно Лизка увидела, как злая слива с хрустом снесла забор и неслась к дому, готовая врезаться в него. Лизка услышала, как треснул бабушкин порог, и дом погрузился в тень от громадной сливы.
- Бабуля! - во все горло закричала Лизка и зажмурилась.
- Здесь, я, Лиза, - послышался голос бабушки издалека, - здесь, - голос прозвучал громче. Наконец, Лизка открыла глаза и увидела перед собой встревоженное лицо бабушки. Она склонилась над внучкой в своей голубой косынке, и Лизке показалось, что волосы у бабушки стали еще белее, чем прежде.
- Лиза, ты чего перепугала всех? - бабушка гладила Лизку по голове, - вон и Дымок с подоконника, будто от черта драпанул. Бабушка с беспокойством смотрела на Лизку. Дымок выглядывал из под стола с опаской, напуганный внезапным пробуждением Лизки. В воздухе пахло пирогами, вода по-прежнему бежала из крана, звучно закручиваясь в сифоне. Кухню заливало солнце, ни в одном из ее уголков не скрывалась тень. Как же обрадовалась Лизка, когда поняла, что во время проснулась, и огромная слива не тронула их дом. Она крепко обняла бабушку. И, кажется, слегка заплакала.
- Ну, будет тебе, - бабушка ласково погладила Лизку.
- Бабуля, - вдруг опомнилась Лизка, - бабуля, а Темка не приходил?
- Не приходил, твой Темка. Расстались же полчаса как, - сказала бабушка, отходя к плите на свистящий призыв чайника.
"Значит, с Темкой все хорошо" - подумала Лизка и поглядела в окно. Темный силуэт таинственного дома на холме виднелся на прежнем месте и, к сожалению Лизки вовсе не был сном. Она покрепче прижала Дымка, который, поспешил утешить Лизку, тем, что снова улегся рядом и замурчал.
Хоть Лизке еще и было страшно, она сильно жалела, что не попробовала колдовскую сливу. Какой бы она оказалась? Быть может такой сочной, что вкус ее навсегда бы остался во рту? И есть тушеную капусту или манную кашу отныне стало бы проще простого. А быть может, Лизка с Темкой сами превратились бы в сливу, откусив кусочек? И тогда старик поймал бы их, засушил и сложил в банку к остальным воришкам, уже превращенным в колдовское лакомство. Лизка испугалась этой мысли.
- Тут Екимовы заходили, - сказала бабушка, прервав размышления Лизки, - гостинец принесли. В руках она держала прозрачный пакет, набитый синими сливами.
-Сейчас, только обмою и зови Темку, угощай, - бабушка высыпала их в таз и принялась мыть.
Услышав это, Лизка вскочила с подоконника, опять напугав кота, и помчалась к зеркалу. Нужно было срочно проверить, не ходить ли ей теперь седой всю жизнь.
Лизка и Темка отправляются в сливовый сад колдуна, не боясь заболеть проказой или еще хуже - превратиться в жабу!