Долина
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Попытка классического фэнтези. Погибло королевство. Пропал принц. Как выяснилось, он нужен нескольким сторонам.
|
ДОЛИНА
Спасибо Лене З. за идею сцены во второй главе, положившей начало тексту
Первая глава появилась, благодаря композиции "Блинд Гардиан" - "And then there was Silens", альбом "Ночь в опере"
Третья глава явилась из композиции "Эра" - Аватар", альбом "Infiniti" (2000)
-
Город-государство Дымное Облако, расположенный на горе с тем же названием, существовал несколько веков. Регенту будущего короля хватило трёх лет, чтобы довести его до бедственного, почти нищенского положения. А нашествие варваров уничтожило город в три дня.
Регент-полукровка сошёл с ума, когда понял, что смерть неминуема и даже награбленное огромное богатство не спасёт его. Что-то произошло с его мозгами: в своей беде он обвинил юного принца. В тронном зале они были одни. Регент поднял меч и крадучись подошёл к принцу сзади.
Защитники Дымного Облака умирали под варварскими мечами и топорами, как домашние животные, забывшие, что такое защита и сопротивление. Словно наводнение, прорвавшее плотину, волны высоченных черноволосых варваров захлёстывали город и погребали под собой жалкие кучки плохо организованных облачников, светлоглазых и светловолосых.
1.
Эрик.
Визжащий регент выскочил из дверей тронного зала навстречу чёрной оскаленной толпе. Бегущий впереди толпы бородач почти ничем не отличался от орущих за его спиной варваров: накидка из медвежьей шкуры и высокие, шитые из волчьих шкур сапоги; отличка одна - на обнажённой волосатой груди, время от времени скрываясь под всклокоченной грязной бородой, болталась толстая цепь с кроваво-красным камнем. Не останавливаясь, бородач взмахнул топором. Хлюпнул череп регента, человеческие останки отлетели к столбу, держащему своды замка, и опали у подножия неряшливой мягкой рухлядью, быстро чернеющей от крови.
Бородач ворвался в тронный зал, мгновенно огляделся - чёрная орда за спиной двумя рычащими волнами помчалась возле стен, по обе стороны от дверей. Убедившись, что в гулком помещении находится только один человек, варвар мягко, вразвалочку, словно приближаясь к берлоге медведя-шатуна, зашагал к трону. Воинство замолчало и постепенно начало сужать круг, к центру которого шёл вожак.
За десять шагов до цели варвар на мгновение остановился, вглядываясь в кровавое пятно на каменных плитах. Затем шагнул влево и пошёл рядом со смазанной полосой, словно рядом с тропой, ведущей к трону.
Из толпы, насторожённо примолкшей, к вожаку вышел ещё один, тоже ничем от других не отличимый, разве что меч его явно выкован не в варварской кузнице: слишком чиста поверхность клинка, даже вымазанная в крови, да и рукоять отделана тонким узором... Второй дошёл до трона справа от кровавой дорожки.
Некоторое время двое молча смотрели.
Мальчишка после удара в спину дополз до трона и сумел сесть. Корону, лежащую на спинке трона, он не взял. Зато в руках у него был меч. Сил смотреть на двоих у него не осталось, поэтому он смотрел только на бородача с цепью - и пытался встать. Дышал он ртом, часто откашливаясь, после чего изо рта выплёскивалась кровь. В какой-то момент полуприкрытые серые глаза прояснели, и он рывком, опираясь на меч, встал. Когда мальчишка выпрямился на дрожащих ногах, выяснилось, что кончик рукояти едва достаёт до худых ключиц.
- Руби щенка, Эрик, - бесстрастно сказал второй, глядя в мутнеющие от боли серые глаза, - а то ещё долго подыхать будет.
Выразив таким образом жалость и толику уважения, второй развернулся и пошёл к толпе.
Эрик сунул топор в поясную петлю и взялся за меч - тоже своего рода уважение к щенку, который и умирая помнил, что он из королей. Иззубренное лезвие мягко легло на плечо мальчишки. Кажется, принц даже не заметил новой тяжести. Он смотрел и не видел, и варвар усмехнулся: мальчишке повезло - он умирает, не зная, что умерло его королевство.
Примерившись срубить голову щенку одним движением, Эрик вдруг замер, даже не успев приподнять меча. Из щели между троном и каменной плитой взвился чёрный дымок. Изумлённый бородач хотел было крикнуть своим о странном явлении. Но воинство разбрелось по залу в поисках места для ночлега и костров. В гомоне и громком разговоре его бы всё равно не услышали. Зато он услышал всё, чего бы слышать не хотел в странном шипении.
- Чи-истая кро-овь... Кро-овь королей... Настоя-ащих королей...
Чёрный дым, поднявшись на полметра от пола, резко вильнул к мальчишке, который, судя по синеющим губам (понял варвар, дёрнув меч к себе) должен вот-вот упасть. Дым обвил ногу в щегольском сапожке и стал подниматься по бархатным коричневым штанам к светлому камзолу, чуть задерживаясь на всех пятнах крови, - и тогда снова слышалось чуть приглушённое шипение:
- Да-а... Кро-овь настоя-ащих королей... Кро-овь...
Внезапно из противоположного угла тронного зала закричали - дико и душераздирающе. Крик оказался так страшен, что варвар, даже заворожённый говорящим чёрным дымом, всё-таки обернулся.
Он не разглядел, что именно там происходит: крик смолк почти сразу - и в мёртвой тишине варвары недоумённо тянули шеи взглянуть туда же. Неожиданно страшный угол исчез в темноте, хлынувшей снизу, от пола. И эта темнота взорвалась безумным визгом, в котором сознание отказывалось узнавать что-либо из звуков, издаваемых человеческим горлом.
Меч в правой, топор - в левой. Бородач даже не помнил, когда успел снять его с пояса.
Стена сородичей, спинами к нему, вдруг зашевелилась - и очень живо: огромные воины начали либо разбегаться, либо явно с кем-то драться. Изумлённый, Эрик крепче сжал оружие и перевесил круглый щит с предплечья на грудь. И наконец в хриплых криках ярости и боли он различил повторяющееся слово, которое заставило похолодеть его бесстрашное сердце:
- Ползуны!.. Ползуны!
Слово заставило в ужасе оглянуться на единственный выход из зала. Там корячилась и задыхалась такая давка, что мысли Эрика естественным образом повернулись к единственному действию, которое он мог предпринять сейчас, - к последней в его жизни кровавой битве.
О мальчишке он забыл. Сдохнет сам. Если уже не сдох.
Эрик, мрачно глядя на недавно неплохо организованное воинство, понимал: сейчас он убьёт любого, кто подойдёт к нему. Сейчас он может доверять только самому себе.
Ползуны... По сказкам, легендам и старинным песням варвар примерно представлял, что происходит в углу, из которого раздался первый крик. Из теней, из тёмных углов вырастает тьма, а в ней рождаются страшные уроды. Их отравленное дыхание приводит человека к безумию, а безумец видит перед собой только врагов. Он, как зверь, бросается на всех и передаёт безумие всем, кого укусит. Так вымирали селения и города, и никто не осмеливался мародёрствовать в пустых домах. Знали все: под таким местом ползуны "протоптали" тайные тропы и в любое время могли подняться наверх, чтобы подстерегать неосторожного или жадного.
Эрик не хотел умирать безумцем. Он хотел умереть воином.
Недалеко от него несколько варваров шарахнулись в стороны. Эти ещё нормальные, но никто не докажет Эрику, что болезнь безумия уже не распускает в них свой цвет. Но шарахнулись они - от кого? От заражённого или Ползунов?
Пространство очистилось, и Эрик увидел Терье, на пару с которым командовал варварами. Терье брёл прямо на него, волоча меч остриём по каменным плитам. Лицо у него странно припухло, а немигающие, ранее такие живые глаза, ныне чёрно-багрового цвета, заледенели на одной точке. За ним, шатаясь, плелись ещё десятка два воинов. Там, где они проходили, с пола поднимались упавшие - те, кого смяли первые беглецы, те, до которых добралось дыхание Ползунов... А за ними двигалась к центру зала непроницаемая тьма.
Мельком ещё раз оглянувшись на двери, Эрик понял, что в толпе беглецов наверняка есть хотя бы один, кого коснулось отравленное дыхание Ползунов: от выхода к нему тоже шли, медленно, но неотвратимо.
Оглянуться пришлось ещё раз. Глаза запомнили что-то, чего воспринять он не успел. Или не поверил. Но нет. Мальчишка всё ещё стоит, опираясь на меч, и голову держит прямо, хотя ввалившиеся глаза закрыты, а губы бледны, как у мертвеца. Дыма вокруг не наблюдалось... Эрик одобрительно рыкнул. Потеряй он хоть одно оружие в бою, запасное - вот оно, только руку протяни. А поскольку положение безнадёжно, придётся защищать не только себя, но и мальчишку - до последнего мгновения, пока Чёрный Медведь, покровитель племени, не возьмёт Эрика в свои странствия по звёздному небу.
Медленно поднялся меч с узорной рукоятью. Медленно... Но едва Терье опустил его - преобразился сам: завизжал и бросился на Эрика, за ним - остальные. Эрик лишь запомнил, как убил Терье: легко - как глупую домашнюю птицу равнинных осёдлых жителей. Даже не мечом - топором, лезвием по искажённому сумасшествием лицу. Такие лица он видел только у берсерков, когда Терье уговорил его дойти до оживлённого побережья моря Атлантов... Ещё треск сломанных лицевых костей отдавался в длинной рукояти боевого топора, ещё падал Терье, а уже алый огонь великой битвы ослепил Эрика. Забывший обо всём, что делало его человеком, он двигался по короткой дуге (за спиной мальчишка и меч) и, сгорая в пламени, который помогал ему двигаться легко и быстро, убивал.
Жить он хотел. Но не жизнью отравленных. Он помнил, что они будут бродить среди развалин города - побеждённые в побеждённом! - в поисках живых. Возможно, вечно. И - гнить заживо: он видел слезящиеся гноем глаза Терье.
... Когда он чуть не поскользнулся в кровавой луже, он ужаснулся, что может упасть в эту отраву. И где-то стороной встревожился: жив? Он всё ещё человек?
Жар спадал - и с ним исчезала лёгкость движения. Последний бежавший к нему споткнулся о труп, ноги поехали по жидкости, не успевавшей впитываться в каменные плиты и между ними. В отличие от Эрика последний не удержался и шлёпнулся спиной на пол, затылком о плиты. И - замер.
В тяжёлой влажной тишине Эрик оглядел себя. Он боялся упасть в кровь? Лучше бы побеспокоился, как бы не выпали из рук, мокрых по локоть, меч и топор.
Внезапный лязг металла о камень - за спиной! - заставил его подпрыгнуть. Эрик резко обернулся, даже не чувствуя боли в дёрнувшемся сердце.
Прямо перед ним стояло чудовище: пучеглазая рыбья голова, раза в три больше человеческой; уродливый торс горбуна, кое-где с редкой растительностью; нижние конечности - лягушачьи лапы. Тощей рукой с длиннющими пальцами-косточками чудовище прижимало к себе мальчишку, кажется, мёртвого... И тут, взмолившись к Чёрному Медведю, Эрик попросил его о великой милости не для себя, а для мальчишки - пусть будет мёртв! Ибо прижиматься живому телу вот к этому!.. Пусть будет мёртв...
- Ты защищал его! - прошамкал Ползун. - Зачем?
Глядя на королевский меч, выпавший из безвольно провисших рук принца, Эрик лихорадочно обдумывал ответ. Вновь обратившись к Чёрному Медведю, он пообещал ему хорошую жертву на крови и, вспомнив рабовладельческие рынки побережья, ответил:
- Он господин мой!
- Настолько ли ты предан ему, чтобы... всссс... сопровождать его в странствиях?
Сердце Эрика забилось чуть свободнее. Ему показалось, Чёрный Медведь встал за спиной и положил лапу на его плечо. Из всей ситуации Эрик понял одно: шанс пожить и умереть по законам воинства ещё есть. Если только не одно "но".
- А... будет ли жить... мой господин? - Имени мальчишки он не знал. - Вон сколько с него натекло.
- Сейчас узнаем.
Справа, из тьмы, подползавшей к трону, тяжело зашлёпали шаги. Приглядевшись, Эрик сообразил, что темнота скрывает полчища уродов.
Ползун поменьше дошлёпал до трона и приподнял руки. С длинных пальцев свисал обруч с искусно вкованными в него драгоценными камнями.
- Если в принце кровь настоящих королей, корона Древних убережёт его. Если нет - смерть к нему будет милосердной.
Обруч надели на голову принца, смяв золотистые, кое-где с чёрными слипшимися прядями волосы.
Все выжидающе застыли, словно статуи, и даже тьма перестала тянуться к трону. С неясной тревогой Эрик приглядывался к запрокинутой назад голове мальчишки, от которого теперь зависела его жизнь. Бледность умирающих ему хорошо известна.
Но вспыхнул обруч, замерцали разноцветные огоньки от драгоценных камней на безжизненно-белом лбу. Принц медленно вздохнул, но глаз не открыл.
- Всссс... Маленький король не проснётся, пока не заживут его раны. Он господин твой - нести его тебе за нами.
Эрик еле успел подобрать королевский меч и стянуть с трона роскошную меховую накидку с тяжёлым аграфом сплошь из рубинов. Меч он забрал себе (ещё с тоской обернувшись к мечу Терье), а в накидку завернул мальчишку... Варвар в последний раз оглядел тронный зал королей Дымного Облака - зал, загаженный грудами трупов, которые постепенно исчезали в милосердной тьме: догорали свечи в настенных канделябрах.
Было королевство - остался лишь принц. Было воинственное племя - остался один-единственный варвар. Дальнейшее - чёрная неизвестность.
Варвар с мальчишкой на руках круто развернулся и пошёл - от одной тьмы к другой, которая вкрадчиво стелилась под ноги из хода, открывшегося в каменных плитах зала.
2.
Астри.
Жёлтая Пустошь, небольшое местечко из песка и камней в роскошной зелени Бархатной долины, тоже постепенно укрывалась вечерними сумерками.
Песок оставался уже чуть тёплым, зато раскалённые валуны будут остывать до самого утра.
Астри из рода Скорпионов обожала тот вечерний час, когда можно поваляться на обжигающей плоскости валуна, который однажды неизвестно по какой причине раскололся на несколько кусков. Впрочем, в удачные вечера (те вечера, когда удавалось понежиться на камне) Астри уже успела обдумать несколько причин, почему раскрошился скальный обломок. Например, по небу проезжали колесницы чьих-нибудь богов, а боги разругались, не желая уступать кому-либо дорогу, а в драке уронили огненную стрелу - и... Или маги, от греха подальше, привели учеников в Жёлтую Пустошь, а один из недоучек перепутал заклинания - и... И Астри получила удобное ложе, где так приятно расслабиться.
Сегодня расслабиться не удалось. В Жёлтую Пустошь проник охотник на людей. Наверное, маги опять вовремя не закрыли пространственно-временные границы между Бархатной долиной и миром людей.
Возможно, у охотника перехватило дыхание, когда он увидел Скорпу. Возможно, у него от жадности дрожали ручонки, пока он разматывал сеть из мелкоячеистого металла.
Астри очень красива - высокая, с волосами цвета выбеленного солнцем песка, с глазастым личиком-сердечком и божественными формами тела. Она очень удивилась, когда её довольно грубо разбудили, обрушив сверху что-то плотное и очень неприятное, а потом рассердилась, когда эта неприятность сжалась вокруг тела и потащила её с камня.
Свалившись с любимого камня, Астри обнаружила, что лежит у ног невысокого темнокожего человека, чьи глазёнки блестят от жадности и возбуждения. Она подождала немножко, что будет дальше. Сеть недвусмысленно запутывала её всё больше - и Скорпа сообразила наконец, что происходящее не какое-то недоразумение, что её просто-напросто хотят обездвижить. Будь у неё свобода движения, она бы пожала плечиком, на котором сеть вот-вот оставит уродливые пятна...
Пятна на её совершенной коже?!
Скорпа заторопилась. Нужно только одно движение: чуть разжать кулачок и выпрямить указательный пальчик - это сеть позволила. Стальной коготь Скорпиона мягко вошёл в сеть. Рывок - и сеть, словно не металлическая, а всего лишь сплетённая из паутинки, свистнула к тянувшему её охотнику.
Светловолосая девушка, в короткой, песочного цвета тунике, отпрыгнула от упавшего от неожиданности противника. Медленная, странно пугающая улыбка осветила её изысканное, словно выточенное из сияющего мрамора лицо. Так же медленно она опустилась на колени и повела плечами, глядя на насторожённого противника с той же странной, предвкушающей улыбкой. Туника, едва прикрывающая изящные полукружия зада, слегка приподнялась - и противник шарахнулся: сегменты хвоста, переливаясь на солнце, взметнули смертоносное оружие, блистающее ядом.
Скорпа, с застывшей улыбкой превосходства, оторвала от земли ладонь, на которую опиралась. Клешня томно разогнулась - и охотник с воплем ужаса развернулся и помчался от места незаконченного поединка.
Сидя на коленях, придерживая у груди хвост, словно букет прелестных цветов, Скорпа то ли улыбалась, то ли усмехалась. А потом - слизнула каплю, которая вот-вот зряшно упала бы на землю, - оценила качество яда и сладко облизнулась.
Она снова легла на горячий камень, снова расслабилась и зажмурилась от удовольствия.
Но насладиться тихими тёплыми сумерками ей всё-таки не дали. Негромкий смех неподалёку заставил её недоумённо раскрыть огромные прозрачно-голубые глаза и перевернуться на живот.
- Привет!
На соседнем камне, сутулясь, сидел громадный волк. Вот он переступил лапами, словно устраиваясь удобнее. Миг - и волка нет, а на камне сидит, обняв колени, высокий костлявый парень с жёсткими серыми волосами, которые, спускаясь на спину, смешиваются с шерстью по хребту. У парня небольшие насмешливые глаза и маленькие уши, прижатые к черепу, из одежды - повязка на бёдрах.
- Привет, - сердито откликнулась Астри, разглядывая вмятины от сети на нежной коже руки.
- Забавляешься?
Парень спрыгнул со своего камня, в два прыжка очутился со Скорпой и вытянулся рядом, на её валуне.
- Надо было всё-таки ужалить его! - возмутилась Астри и сунула руку под нос парню. - Нет, Родрик, ты только взгляни, что наделал этот тип! Это просто чудовищно!
Длинноватый нос с широкими ноздрями тщательно обнюхал предложенный для исследования объект очаровательной формы. Родрик чихнул.
- Ты опять переборщила с вытяжкой из вереска, - констатировал парень. - И скажи спасибо, что охотничья сеть у этого обалдуя не пропитана соком сон-травы... Пойдём на речку! Вода славная - тёплая, ласковая. Мы сегодня бегали к Дымному Облаку посмотреть, закончилась ли битва. Я устал и весь потный.
- Фу, как ты говоришь!
Родрик, смеясь, лёг набок.
- А как надо говорить, чтобы поберечь твои нежные ушки, леди Скорпа?
Астри серьёзно задумалась, но замены слову "потный" не нашла и вздохнула: Скорпы не потеют.
- Не знаю. А на речку почему бы и не сходить? Только давай пойдём ближе к Скальному Ожерелью! Ты же знаешь: в речке я плавать не люблю, а в Ожерелье такие чистые водопады!
- Тогда побежали!
Родрик спрыгнул с камня и обратился. Догоняя Волка, Астри быстро отрастила клешню и запустила её в густую волчью шерсть. Такой способ передвижения им не внове. Главное, что Астри не жаловалась: если вдруг Волк увлекался и бежал слишком быстро, она всегда могла приутишить его бег и не отстать.
Сегодня Родрик трусил спокойной рысцой, и Скорпа могла поболтать с ним.
- Что там с Дымным Облаком? Облачники смогли противостоять?
- Когда мы уходили, варвары ворвались в королевский замок. Дальше мы смотреть не стали. Неприятно.
- Неприятно - что? Никогда не думала, что есть вещи, которые могут тебя задеть.
- Неприятно, когда убивают себе подобных.
- Это да. Это я понимаю.
- И зачем - вот что мне непонятно. Ладно бы, они, эти варвары, были бы голодны. Но они же разрушают всё на своём пути, забирают какую-то мелочь - и уходят! Уму непостижимо! Я бы понял, если бы они всех убили, чтобы жить в Дымном Облаке, но...
- Ха! Сегодняшнее зрелище явно задело тебя за живое! - заметила Астри.
- Задело. Я подумал, что варвары похожи на бродячих муравьёв: они идут стеной, и нет от них никакого спасения, а съедают лишь самое сладкое.
- Фи! Муравьи! Если бы муравьи были такого роста, как варвары!.. И пришли бы сюда в Бархатную Долину...
- Ты же знаешь, что в Долину могут пройти не все из рода человеческого.
Некоторое время они бежали молча, размышляя о варварах и муравьях. Астри вскоре замечталась, забыв о тех и о других, зато бдительный Волк машинально обнюхивал и оглядывал набегающее пространство - и увидел первым.
- Астри! Воздух!
Скорпа испуганно вздрогнула и растерянно огляделась. Но Волк уже нашёл место для укрытия. Здесь, на краю Жёлтой Пустоши, торчали не только валуны, но и пара обветренных скал. Родрик, уже в человеческом обличье, схватил девушку за руку и потащил за собой к одной из них.
Едва они, запыхавшись, прислонились к ровной скалистой поверхности перевести дыхание, как вслед им резко рванул жёсткий вихрь из песка, пыли и мелкого камня. Астри ойкнула, когда её ноги чувствительно обожгло песком.
- Бежим дальше! Он садится!
Родрик втиснул девушку в какую-то щель и закрыл её, выставив почти незащищённую спину. Ему повезло: по спине сыпануло лишь песком. И - тишина. Прислушавшись, парень буднично сказал:
- Сейчас пыль уляжется - и выйдем.
- Угу, - проворчала Скорпа, тщетно пытаясь устроиться удобнее на остром обломке.
Незаметно улыбнувшись её недовольству, Родрик перекинулся и предложил:
- Садись между лапами. У меня шерсть длинная. Всё лучше, чем на камнях.
Астри села и вздохнула с облегчением. Вдвоём они выждали положенное время и потихоньку вылезли из убежища.
Сумерки перетекли в светлую лунную ночь, и шедшего к ним человека они увидели сразу. Высокий, в чёрном бархате и длинных сапогах, гладкие чёрные волосы назад в короткую косу с длинным "хвостом", мерцающие зелёные глаза - в темноте он выглядел мужчиной средних лет. И лишь вблизи обнаружилось, что он сверстник Скорпе и Волку.
- Леди Астри, - поклонился чёрный человек девушке и пренебрежительно кивнул Родрику: - Волк.
Родрик было вздёрнул верхнюю губу, но чёрный человек уже забыл о нём, полностью повернувшись к Скорпе. Зато Скорпа обиду Волка заметила и спросила довольно надменно:
- Интересно, что могло тебя взволновать, Бродир из рода Драконов? Да так, что, садясь, ты поднял тучу пыли, словно маленький, только что оперившийся дракончик!
Словно не замечая её насмешки, Дракон хмуро сказал:
- Меня волнует несоблюдение традиций. Варвары заняли замок в Дымном Облаке. Но в городе тишина. Нет костров. Нет пьяных песен и криков. В городе и в замке мёртвая тишина.
Волк и Скорпа переглянулись.
- До Дымного Облака отсюда - недалеко, - заволновалась и Скорпа.
- Добежим! - задорно сказал Родрик.
- Долетим! - высокомерно откликнулся Дракон.
3.
Алек Валериан.
В получасе конного перехода от главных ворот Дымного Облака море всё ещё сияло в лучах величаво садящегося солнца.
Здесь, на берегу, ближе к тихому ропоту волн, сидел на коленях худой человек в сером монашеском плаще. Печально опустив бритую голову, он невидяще смотрел в пустоту, придерживая за плечи мёртвого облачника, чья золотоволосая голова покоилась на его коленях.
В шаге от них, на тяжёлом после недавнего прилива песке, стоял высокий широкоплечий воин. Одет просто, поэтому не сразу привлекал к себе внимание: запылённые короткие штаны заправлены в крепкие, хотя и поношенные ботфорты, бархатная куртка полурасстёгнута, а плащ, стекавший с плеч, навёрнут сейчас на руку, опиравшуюся на рукоять меча, еле видную из-под плаща. Внешность воина, на первый взгляд, тоже не представляла ничего особенного: худощав до скуластости, лицо чуть квадратное, короткий нос ему явно когда-то сломали в драке или в битве - хвала тому лекарю, что смог залатать его, оставив лишь чуть кривую горбинку; а небольшой рот - вызов любому бретёру, ибо навечно застывшая усмешка на губах обычно говорит либо о высокомерии, либо о наплевательском отношении не только к людям, но и к себе. А вот тёмные, горящие фанатизмом глаза задерживали на себе внимание сразу и надолго. Огонь в глазах воина говорил о бушующих страстях, загнанных в клетку аскетизма и служения.
Воин не смотрел на мертвеца. Он смотрел на лежащую неподалёку лошадь, которой только что перерезал горло. Последнее своё назначение лошадь исполнила: вынесла из кровопролитной рубки последнего золотоволосого облачника. Загнанная не умирающим всадником, а ужасом смерти, она пала на берегу незадолго до появления людей, но умирала долго и мучительно. Почему и пришлось её добить.
Волны лениво переплёскивались у песчаного берега. Лишь они да иногда посвист ветра по песку единственно звучали в этом скорбном месте. И тем более было странно видеть за спиной темноглазого воина, казалось, бесконечное число всадников - на самом деле числом триста, чьи лошади настолько вышколены, что, не дрогнув, стояли каменными статуями.
Долгий вздох монаха пропал, подхваченный ветром, но темноглазый воин услышал. Взглянув на облачника, он спросил об очевидном:
- Готов?
- Умер, лорд Валериан.
- Повтори его слова.
- Варвары вошли в замок.
- Значит, Дымного Облака больше нет, - негромко сказал лорд Валериан, и монах испуганно поднял голову на странные интонации в его голосе. Оказалось, есть чего бояться. Почти шёпотом Алек Валериан проговорил: - А Эрик-варвар пойдёт дальше, разрушая государства?.. - И, с силой обернувшись к всадникам, хрипло рявкнул: - Смерть варвару!
- Смерть!! - взревело воинство.
Порскнули в стороны перепуганные чайки, до сих пор легкомысленно бегавшие по песку. Секундная тишина - всё ещё звенело призрачное эхо крика, а море, словно пригнувшееся под криком, затаилось и покорно замолкло.
- Мы поймаем ублюдка и посадим его на кол!! - срывая голос, закричал Алек.
- На кол!! - следуя примеру лорда Валериана, взявшегося за повод своей лошади, воины садились на лошадей и готовились к короткой дороге и долгой битве.
Солнце исчезло в волнах, лишь узкая полоска на горизонте играла жёлто-розовыми огнями. Через полчаса, когда воинство Алека Валериана достигнет Дымного Облака, совсем стемнеет. Но воины лорда, лично им отобранные из армии наместника равнинного государства Атал-эн, опытны в ночных сражениях.
Два месяца бесплодной погони за войском варваров, которые верховым пожаром промчались по трём небольшим государствам и, двигаясь по кругу, неизбежно должны ворваться в Атал-эн, взвинтили и ожесточили дух аталэнцев. Близость к врагу будоражила, а предчувствие кровавой битвы опьяняло.
- Ты, ты, ты! - ткнул Алек пальцем в воинов. - Останетесь с монахом, поможете упокоить тело последнего облачника.
- А как мы вас потом найдём? - робко спросил монах. - Темно?..
- Мы подожжём город, если варвары ещё не догадались этого сделать! - от души расхохотался лорд Валериан. - Будет ли тебе достаточно света, святоша? - Оценив шутку, захохотали и завыли в торжествующем предвкушении всадники.
И - внезапно затихли. Лорд Валериан стремительно оглянулся на море.
На берегу потемнело. Волны, перешёптывавшиеся у берега, проворно убирались назад, присоединяясь к гигантскому водяному валу, казалось быстро накатывающему от самого горизонта.
Пятясь от берега и невольно задирая головы, воины заворожённо следили за величаво вздымающейся громадной серо-голубой горой, чей гребень кипел пеной. Появилось отчётливое ощущение, что вода вот-вот рухнет на берег и погребёт своей махиной всё и вся. Лишь недавнее возбуждение заставило воинов стоять на месте, а не кинуться от моря сломя голову.
Водяная гора замерла почти горизонтальной стеной - и вдруг отхлынула от берега, очерчивая круг безводного пространства.
В середине круга на коленях сидел человек - ноги и кисти опущенных рук в остававшейся, кипящей вокруг него воде. Вал ещё уходил, успокаиваясь, когда человек, словно просыпаясь, медленно поднял голову, медленно встал и побрёл к берегу.
Когда очертания тёмной (остатки вечерней зари за спиной) фигуры стали узнаваемы, Алек сердито бросил повод ближайшему всаднику и поспешил навстречу идущему с моря. Громадная волна неспешно двигалась вслед за фигуркой.
Вскоре стало видно - молодая женщина. Её фигуру облепило простое полотняное платье, какое обычно надевают под бархат; по бегущим нечаянным ручьям морского дна она ступала уверенно, обутая в ременные сандалии. Тёмно-русые волосы под ветром, суматошно дующим в разные стороны, быстро сохли и вились, постепенно скрывая золотой ободок с изумрудами. Одна прядка облепила скулу и щёку неизвестной. Женщина досадливо подняла руку убрать её - тонко звякнули, засверкали острыми огнями браслеты на узкой руке.
- Леди Юлиана? - недовольно сказал Алек, поспешно разматывая плащ с руки, чтобы укрыть высокородную от глаз всадников.
- На берегу! - непреклонно сказала Юлиана, угадавшая его желание. - Дадим морю возможность вернуться в свои владения.
Его недовольное ворчание зверя, остановленного на бегу, она предпочла не замечать. Но на руку, неохотно поданную, оперлась сразу.
Едва они переступили кромку "море - суша", вода с ощутимым даже для человеческого уха облегчением хлынула в отведённые ей границы. И только тогда Юлиана с некоторым пренебрежением закуталась в нелюбезно предложенный плащ лорда Валериана и подвязала его пояском, вынутым из мешка монаха. Юлиане было безразлично, предстать ли перед воинами нагой, в мокром ли одеянии, или во всём блеске дворцовой дамы. Главное - выполнить две миссии.
- Надеюсь, не пустячная причина заставила вас поспешить сюда? - бросил лорд Валериан, раздражённо вспоминая, есть ли на сегодня в отряде свободная лошадь, и соображая, сколько человек придётся отправить для сопровождения высокородной в Атал-эн.
- Послание от наместника, - рассеянно ответила леди Юлиана, вглядываясь в вершины Дымного Облака. - Вы, лорд Валериан, идёте по следу варваров?
- Идём, - стиснув челюсти, чтобы не взорваться, подтвердил Алек.
- Варваров больше нет. Они убили облачников, а их самих убила третья, неведомая сила. Эта же сила уходит сейчас из Дымного Облака, забрав с собой последнего из королей. Что за сила - наше гадание не показывает. Вполне возможно, эта сила владеет колдовскими навыками. Ваша цель, лорд Валериан, - догнать третью сторону и освободить принца Велимира. Это приказ.
- Так принц жив?
- Жив. Наместник надеется, что, получив вторую родину, Велимир окажется благодарным и станет нашим королём.
Лорд Валериан задумчиво загляделся на серьги женщины. Ветер с берега откинул от висков Юлианы влажные ещё волосы, но тяжёлые длинные украшения даже пошевелить не смог... Итак, политика. Атал-эном с недавних пор правит наместник, выбранный из числа лордов, поскольку последний король-аталэнец умер, не оставив наследника. Лорды и боялись, и надеялись предложить короля из своих наследников. Решение наместника, наверное, успокоило их: дрязги, недовольство, интриги - всё уступает перед лицом будущего правителя со стороны. Он ни с кем не связан кровными узами, никому не должен, ни от кого не зависит. Мудрое решение.
- Хорошо. Я дам вам охрану, чтобы вы вернулись...
- Нет, - спокойно сказала леди Юлиана. - Я еду с вами. По договорённости с наместником, я возвращаюсь только в одном случае, лорд Валериан: если появится необходимость привести сюда армию. Наместник желает, чтобы при столкновении с неведомым противником рядом с вами был хотя бы один человек, имеющий магические способности.
Лорд Валериан задохнулся от злобы: женщина в отряде из трёхсот мужчин?! Она что - не соображает, чего добивается?!
- Вы... немедленно... - с трудом разжимая задеревеневшие от напряжения челюсти, заговорил Алек, - немедленно...
- Лорд Валериан, - мягко и необидно перебила леди Юлиана. - Только люди моего сословия видят во мне женщину. Для ваших воинов я не более чем статуя, которой можно лишь любоваться.
Когда Алек вник в её слова, он мельком оглянулся на всадников. Те сидели в сёдлах и ждали сигнала к походу. На высокородную смотрели спокойно и бесстрастно. Поколебавшись, он крикнул привести лошадь для леди.
Через минуту на берегу остались монах и трое воинов.
Чёрная лавина всадников хлынула к подножию Дымного Облака. Лорд Валериан, с совершенно испорченным настроением, посматривал на высокородную, летящую на лошади почти не отставая. Немного успокоила мысль, что женщина в отряде пробудет недолго. "Как она сказала? Только люди моего сословия видят во ней женщину? Меня, значит, вообще можно не принимать во внимание? Ибо от людей "нашего сословия" она ждёт только галантности... А я не то и не сё, значит... Я ей не вышколенный дворцовый придворный... Я воин, а на войне свои законы!.. И попробуй она только не подчиниться, случись что..."
Как и все в Атал-эне, он многое знал о высокородных дамах, занимающихся магией и передающих колдовские секреты из поколения в поколение. Леди Юлиана происходила из древнего рода, известного неисчислимыми богатствами. Будучи старшей из трёх сестёр, она благополучно и выгодно выдала замуж младших и осталась, по сути, правительницей самого настоящего анклава в Атал-эне. Зачем же на самом деле она здесь, среди Всадников Смерти, обычно охраняющих самые проблемные границы государства? Опять что-то связанное с политикой?..
... Юлиана прекрасно знала, что творится в мозгах Алека Валериана. Ей нравился этот диковатый страстный мужчина, так не похожий на изысканных, рафинированных вельмож королевского дворца Атал-эна. Она тоже знала о нём достаточно: младший сын, много лет назад сбежавший без разрешения семьи на кровопролитную войну и лишённый за то наследства, чему очень обрадовался его старший брат. Титул лорда без права наследования ему оставлен последним королём как воинский. Жизнь - война, судьба - война... Но даже ему она пока не откроет второй миссии, толкнувшей её в опасное путешествие. Рановато. Пугать не хочется... Она улыбнулась, распластавшись на спине лошади и прижавшись к её холке.
4.
Эрик.
Шаг из тронного зала в чёрный омут подземелья откликнулся непроизвольной дрожью всего тела. Эрик приоткрыл рот, чтобы Ползуны не услышали его внезапно участившегося, шумного дыхания. Никогда бы не подумал, что однажды уподобится чувствительным неженкам, называющим себя цивилизованными людьми. Но никогда не думал и о том, что попадёт в лапы столь страшных созданий, существование которых мог бы подтвердить нормальный человек из выживших.
Он шёл так, словно голову ему замотали множеством тряпок - слепее слепого. Пока под ногами (шёл с опаской, шаркая подошвами) Эрик ещё чувствовал хорошо обработанный камень - скорее всего, плиты. Что и заставило его задаться бесполезными вопросами - хотя точно знал, что не получит ответа. Плиты под ногами - созданы ли руками строителей замка, или в его подземельях давно обитали страшные твари, ждущие своего часа? Он представил, как они, тяжело прыгая или ползая, передвигаются на нижних уровнях замка; как время от времени пропадают наверху не самые заметные люди - из числа прислуги или стражи... И снова содрогнулся.
Постепенно растворяясь во тьме, сливаясь с нею, глядя широко открытыми глазами и не находя им опоры, Эрик в какой-то момент понял: колдовства Ползунов ему не понадобится, чтобы сойти с ума. Ещё несколько шагов - и тьма сдёрнет его разум. Осознав опасность, он судорожно прижал к себе ношу. Голова мальчишки безвольно мотнулась и упёрлась лбом в его грудь. Ошеломлённый прикосновением горячей кожи, варвар с внезапным облегчением вспомнил, что их, живых, здесь двое. Более того - их, людей, двое среди этих монстров. И, пока есть возможность держаться рядом, надо уповать на то, что он выдюжит... Продолжая шаркать ногами, Эрик вспомнил, как он поднимал мальчишку, кутая в плащ. Тонкая кожа и хрупкие кости. Не болен ли, часом, будущий король?.. Угрюмо насупившись, Эрик признался себе, что боится потерять шанс на жизнь.
Всё ещё чувствуя болезненное тепло лба, греющего его кожу, Эрик осторожно отогнул край плаща с головы мальчишки. И - обрадовался: венец сиял, освещая худенькое лицо!.. Глаза варвара словно отдохнули в сумеречном разноцветном свете. С неохотой закрыв сияющий обруч, Эрик вновь окунулся во мрак. Но уже осознание, что можно в любой момент открыть плащ, заставило его воспрянуть духом.
Теперь он шёл, не только шаркая, чтобы не упасть, но и прислушиваясь. Оказывается, не он один волочил ноги. Правда, он-то волочил из боязни оступиться. Едва Эрик прекратил опасаться безумия, внушаемого тьмой, он обнаружил: чёрное, невидимое пространство вокруг густо наполнено шарканьем, шлёпаньем и свистящим сопением. Вспомнив охоту на жертвенного медведя, варвар попробовал сделать то, что старые охотники называют "слушать кожей": настроившись на движение, можно "увидеть" всех, кто перемещается в нём, и картину самого пространства.
Вскоре Эрик знал, что по ровной дороге целая процессия незаметно, но точно продолжает спуск. И лучше бы он не "слушал кожей". Высокие своды громадных пещер Дымного Облака, показалось ему, вкрадчиво принялись опускаться... Наваждение навалилось так ясно, что варвару почудилось: пещера вот-вот поймает их всех в ловушку, где они и погибнут от нехватки воздуха!..
Ладно ещё, он вовремя вспомнил о своём живом талисмане и откинул с лица мальчишки краешек плаща. Спокойное лицо принца сразу перевело его мысли в другое русло. Он вспомнил два других мальчишеских лица. Сыновья, погодки. Они спали, когда племя Чёрного Медведя оставляло родные места в поисках наживы. Когда он заглянул к ним проститься, неровный свет и треск лучины побеспокоили их сон, но тень недовольства обвеяла их лица ненадолго... А потом подошла их мать, отобрала лучину и задёрнула полог к сыновьям. Из крепкого деревянного сруба они вышли вместе. Точнее, вышел он - она сидела на нём, обнимая, ногами обвив его пояс... "Я думаю о странном", - решил Эрик и закрыл освещённое драгоценными камнями лицо спящего.
Стало гораздо легче, но всё-таки Эрик, кажется, не полностью вышел из охотничьего состояния "слушать кожей". Иначе с чего ему вдруг показалось, что слева от него появилось огромное нечто - и явно живое? Это нечто и производило тот звук, за который подземных тварей и назвали Ползунами. Оно не шлёпало, а ползло. Почти бесшумный шелестящий звук тяжёлого тела, скользящего по наклонным плитам параллельно с Эриком, заставил варвара резко встать на месте. Нечто не сразу заметило, что Эрик остановился, и проползло немного дальше. С замершим сердцем варвар слушал, как скрипят под тяжестью невидимого тела песчинки на камне. Он даже отчётливо услышал момент, когда громадный невидимка обнаружил, что человек не двигается. Часть его, не ушедшая вперёд, остановилась, а передняя с привизгом царапающих камни песчинок повернулась к варвару.
Теперь невидимка словно взял Эрика в полукольцо.
Хотя варвара так и подмывало зашагать дальше, он не двигался, затаившись. Он "услышал кожей" полукольцо высотой где-то до его плеча, а потом резко поднял голову: как будто оказался в колодце и сверху намеревались закрыть крышку. Дождавшись, пока крышка нависнет над ним, Эрик стянул плащ с головы мальчишки.
Чудовище не отдёрнуло голову прятаться от света драгоценных камней, как предполагал Эрик. Сонно глядя в глаза человека, оно словно размышляло, застыв камнем, а варвар с ужасом рассматривал змеиную плоскую морду в четыре лошадиные головы, но не гладкую или в мелкой чешуе, а будто бородавчатую, настолько густо покрывали её наросты - от кругловатых до похожих на острые клыки. Словно дав полюбоваться собой, голова медленно развернулась и ушла во мрак... Эрик попытался оторвать одеревеневшие ноги от каменных плит и чуть не упал.
- Иди-и... Вссс... Иди-и...
Варвар и сам был бы рад продолжить путь. Однако ноги превратились в каменные колонны, и сдвинуть их с места оказалось совсем не просто. Помог машинальный взгляд на мальчишку. На живые огни королевского венца. Закрыв лицо принца, Эрик снова двинулся вперёд. Непослушные ноги на первых шагах зудели огненной болью, но вскоре стали привычно послушными.
Кажется, времени прошло совсем немного, прежде чем Эрик догадался проговаривать про себя, в такт своим шагам, слова старинных рун, известных с детства каждому из племени Чёрного Медведя. До сих пор подземная дорога, покрытая плитами, никуда не сворачивала. Варвар сбежать не надеялся. В отличие от него, Ползуны прекрасно видели в темноте. Но знать примерное расстояние от королевского замка на всякий случай нужно. Да и проговаривание знакомых, почти родных слов успокаивало и почти отвлекало. Он знал двенадцать рун и решил, что, как только вспомнит все, завяжет узел на мягкой верёвке, служившей ему поясом. И - снова начать первую руну. Сколько кругов рун он прочитает, такой длины и будет дорога к замку.
На чтении седьмой Эрик не сразу, но всё же расслышал: громадный змей, продолжая скрипеть песчинками, по-прежнему ползёт рядом, зато постепенно исчезает множественное шлёпанье. Забыв о проговаривании, Эрик внимательно вслушался во Тьму. Первое впечатление, что Ползуны уходят в стороны, исчезло, едва он расслышал тихий шаг множества существ, идущих на собственных, возможно, человеческих ногах. Когда исчезло последнее характерное шлёпанье, варвар, затаивший дыхание так, что не стало хватать воздуха, медленно выдохнул и обратился к Чёрному Медведю с напоминанием о себе.
На десятой руне стало заметно, что в подземелье очень неуверенно светлеет. На двенадцатой Эрик отчётливо видел слева громадное текучее тело, а справа - тонкие фигуры, явно идущие самой обыкновенной человеческой походкой.
Второй рунный круг. Третья песня. Свет изливается спереди всё ярче и ярче. Варвар уже различал рисунок на теле чудовищного змея и готов был рассматривать его снова и снова, лишь бы не видеть сопровождающих справа.
Но память и воображение постоянно возвращали его к единственному взгляду, брошенному на "стражников": недавно уродливые, они превратились в стройных, высотой не уступающих варвару людей. Они обладали поразительно утончёнными лицами, несколько женоподобную красоту которых портила только одна особенность - удлинённые верхние клыки, слегка поднимающие верхнюю губу, отчего все лица обрели выражение надменной брюзгливости.
Эрик несколько раз пытался читать руну, но спотыкался, едва видел перед глазами нежное лицо с клыкастым ртом.
Может быть, и получилось бы далее проговаривать затверженные слова, но посреди равномерных, привычных уху звуков неожиданно послышался тихий стон. Варвар откинул с лица мальчишки ткань и наткнулся на взгляд широко открытых глаз. Только через несколько машинальных шагов Эрик сообразил: мальчишка смотрит - и не видит. Но в слабом стоне из пересохших губ легко угадать слово "пить", произнесённое на языке жителей равнины. Ещё некоторое время на соображения, как выполнить желание мальчишки, - и Эрик просто остановился. Сопровождающие на этот раз немедленно обернулись к нему. И такая тишина устоялась, едва он перестал двигаться, что даже готового ко всему варвара передёрнуло.
- Хозяин хочет пить, - угрюмо объявил Эрик.
Из толпы справа вышел высокий тип с длинными, лёгкими, как паутина, светлыми волосами. Его одежда ничем не отличалась от одеяния других: длинный узкий плащ серого цвета, наглухо застёгнутый у горла и выпускающий изнутри лишь кружево воротника; длинные обтягивающие сапоги с отворотами; из оружия - изящный кинжальчик-игрушка на поясе.
По привычке выделять самое опасное в противнике варвар сразу упёрся взглядом в руки Ползуна. Эрик было попятился, но вовремя вспомнил: шаг назад - и прислонится к змеиному боку. Поэтому остался на месте, не в силах отвести глаза от лап с длинными ухоженными когтями - почти кошачьих лап, торчащих из пышных рукавных кружев.
- Так чего хочет будущий король? - спросил светловолосый низким хрипловатым голосом.
- Пить, - буркнул варвар.
Светловолосый взглянул на мальчика, на руку Эрика, всё ещё держащую край плаща. Во вновь наступившей тишине светловолосый одной лапой крепко обхватил руку Эрика и оттопыренным когтем другой спокойно и деловито распорол кожу на руке человека, начиная с запястья до локтя. Из небольшого кривоватого надреза на лицо мальчишки плеснула кровь. Не обращая внимания на окаменевшего варвара, светловолосый поправил его дёрнувшуюся руку, чтобы кровь попала в приоткрытый рот принца. Ползун смотрел на свои действия так сосредоточенно, что, забыв о надрезе (а боли он не боялся), варвар засмотрелся на детское лицо, выпачканное его кровью. Мальчик сглотнул - светловолосый довольно усмехнулся. Ещё глоток. Принц вдруг задышал - часто-часто. И варвар, несмотря на перехват когтистой лапы, рвущей его плоть, быстро освободил мальчика от плаща и почти подвесил лёгкое тело на свою руку, придерживая за плечо. Принца стошнило. К великому облегчению Эрика.
Дождавшись конца конвульсий маленького хозяина, Эрик вытер ему рот и снова завернул в плащ. Стараясь говорить ровно, он объяснил светловолосому:
- Кровь - пища тяжёлая. А господин мой слаб. Ему нужна вода.
- Потерпит, - надменно ответил тот. Внезапно он напрягся, раздув ноздри и превратившись в неподвижную статую. Такие статуи, изображавшие древнейших богов, Эрик видел на одном из островов моря Атлантов.
А вот остальные Ползуны, напротив, оживились. Они столпились перед светловолосым и Эриком с мальчиком на руках, и внезапно заблестевшие глаза замирали то на кровавой лужице, застывшей между плитами, то на руке варвара, неуклюже обёрнутой тряпкой.
"Учуяли кровь!" - сообразил Эрик и от неожиданности страшного открытия всё-таки отступил. И - шага через два упёрся в холодный гладкий бок. "Почему же они раньше не унюхали её? Заглушила засыхающая на них?"
По громаде, к которой отчаянно прижался варвар, будто дрожь пробежала. Оставаясь недвижим на том участке тела, к которому прижался Эрик, змей взметнул над толпой Ползунов громадную голову - и застыл.
Для варвара мгновения текли с движением толпы: сначала они отступили, потом развернулись в направлении недавней дороги и зашагали.
Светловолосый - стоял, запрокинув голову, точно заворожённый. И Эрику захотелось ударить его, пока он изображает статую. Ударить мечом, которого никто не удосужился забрать - в чём было какое-то обидное пренебрежение. Ударить по открывшемуся из вороха кружев незащищённому горлу...
Змей плюнул на рвоту мальчишки - светловолосый и Эрик вздрогнули одновременно. Слизь зашипела, сворачиваясь и запекаясь.
Светловолосый отошёл от Эрика на почтительное расстояние. А Эрик оттолкнулся от змеиного бока и зашагал дальше. Рана его не беспокоила. Бывало и похуже. Лишь бы когти светловолосого не оказались ядовитыми. Где-то стороной его почему-то забавляла странная мысль, что не только он побаивается громадного змея.
5.
Астри.
Едва в глубокой темноте дракон мягко спланировал на одну из террас замка, Родрик съехал с его шеи и, пробежав несколько шагов рядом, поймал скользнувшую к нему Астри.
Бродир остановился чуть дальше, чтобы никого не задеть, перекидываясь в человеческое тело. Уже втроём они встали на краю террасы.
Под ними - тоже терраса, но шире. Взгляд вперёд - пологая равнина, примыкающая к замку и огороженная крепостными стенами, - часть города-государства. Не сговариваясь, трое взглянули на чёрно-синее небо с мерцающими звёздами и ровным белым светом полной луны. Астри, стоящая между юношами, почувствовала, как резко шевельнулся воздух: вздрогнул Бродир - от сильного желания прыгнуть в эту бездну и взлететь в бесконечное пространство. Она видела однажды, как он такое проделал: шагнул в пропасть в человеческом обличье и взмыл в воздух драконом, чтобы купаться в небесном океане.
Родрик стоял неподвижно, и всё же Астри знала, что он испытывает близкое Бродиру желание: перекинуться в волка - и взвыть на холодное ночное светило. В роду Родрика бытовала легенда, что в древнейшие времена Волки умели летать среди звёзд. Загнанные на землю какой-то бедой, летать они отвыкли, а крылья только мешали бегать... Но время от времени белый лунный свет касается души Волка, и он воет в тоске по утерянной способности, по недосягаемому пространству без границ.
Сама Скорпа сильных чувств к небесам не испытывала. Ей нравилось нежиться на тёплых камнях и бездумно следить за лениво плывущими облаками. Ей нравилось наблюдать, как над Бархатной долиной собирается гроза. Но не совсем понимала, как можно мчаться под тёмными взволнованными тучами, сумасшедшими бросками уворачиваясь от огненных стрел и копий, особенно если тебя при этом сносит шквалистым ветром. Но, когда Бродир спускался и в изнеможении садился рядом с нею и Родриком, Астри видела его счастливую улыбку, с трудом скрываемую зависть Волка и снисходительно думала: каждому свои игрушки.
Но сейчас ворожба Луны оказалась лишней.
Астри шагнула назад. Движения хватило, чтобы Волк и Дракон взглянули на неё, и девушка буднично сказала:
- Если мы пойдём в замок, неплохо бы найти для Родрика какую-нибудь обувь. Сапоги, например.
Волк опустил глаза на свои босые ноги и улыбнулся.
- Снимем с первого же трупа, - пообещал Бродир.
- ... А мне - со второго, - растерянно сказала Скорпа, едва юноши открыли высокие ворота с террасы в замок и глазам предстала длинная анфилада.
Такого она не ожидала. Труп на трупе. Идти по ним - разгребать ногами мёртвые, возможно ещё не остывшие тела, искать, куда шагнуть, чтобы нога не заскользила. Ощущения уже не самые лучшие и не только потому, что на самой девушке всего лишь короткая туника и лёгкие ременные сандалии.
Между тем Родрик уже деловито обулся в крепкие, хоть и неуклюжие сапоги с меховой отделкой, снятые с мёртвого варвара.
- Мы же хотим добраться только до тронного зала - узнать, что с принцем. Я понесу тебя. Но тебе тоже надо что-то накинуть. Мне почему-то кажется, что в замке холоднее, чем на открытом пространстве.
- Я это тоже чувствую, - отозвался Бродир, мельком взглянув, как Волк взял Астри на руки и она обняла его за шею, чтобы удобнее сидеть. Осмотревшись, Бродир снял с какого-то облачника - вероятно, придворного (слишком изысканно и богато одет) короткую накидку и укутал плечи Скорпы. Встретившись глазами с Родриком, он вызывающе спросил: - Донесёшь?
- Я знаю - ты сильнее, - спокойно сказал Волк. - Но именно по этой причине хочу, чтобы твои руки были свободны.
Астри отвернулась, чтобы Дракон не успел заметить её усмешки: скрытый комплимент и понравился Бродиру, и заставил его смутиться. Во всяком случае, он уже не злился, что Астри не на его руках.
И всё своё раздражение он выместил на трупах. Дракон шёл так, что, расталкивая ногами трупы, проложил довольно приличную дорожку. Родрику оставалось только следить, как бы не поскользнуться на подсыхающих чёрных лужах.
Когда Родрик проносил девушку мимо торцевой стены, она сняла с неё чудом уцелевший и до сих пор горящий факел. Волк промолчал, а Бродир, обернувшись на мотающийся по залам анфилады свет, чуть приподнял бровь, но - тоже ни слова не сказал. Астри не знала, поняли они её, нет ли. Они, все трое, хорошо видят в темноте. Но тихая скорбь этого места, холодное, влажное молчание смерти, распростёршей крылья над бесконечными недвижными телами, заставили девушку хоть что-то сделать для мёртвых. Её казалось неловким смотреть на них из темноты. Пусть будет тёплый свет.
В последнем зале перед тронным - трупов меньше, и Скорпа смогла стать на ноги. Но факела из рук не выпустила. Ощущая себя всё ещё странно ничтожной перед ликами смерти, она всё ж смогла заговорить о волнующем её:
- Тихо как... А вдруг все варвары в тронном зале?
- Боюсь, Астри, в тронном зале мы опять найдём всего лишь трупы. Я не чувствую в замке живых.
- Смотрите-ка, - кивнул Родрик на два столба. У подножия одного жалкой кучкой лежали человеческие останки. - Пахнет как облачник, а темноволосый.
Они подошли ближе. Вглядевшись, Бродир пнул застывшее тело так, чтобы оно перевернулось на спину. И хмыкнул.
- Точно. Это регент. Однажды я видел его торжественный выезд в торговый город у моря Атлантов. Облачники светлые и высокие, а этот маленький и тёмный.
- Он защищал принца? - спросила Астри, с жалостью глядя на разрубленный череп маленького человека в блестящих когда-то одеждах.
- Астри, ты жалеешь не того, - вздохнул Бродир. - Если бы регент хоть на минуту поверил, что принц представляет собой ценность, он давно бы продал мальчика.
- Я тоже слышал, что на уме у регента только коммерция.
- Тогда скорее идём в тронный зал, проверяем, где мальчик, и быстро уходим. Мне здесь... не нравится.
Быстро уйти не удалось. Потому что не удалось войти.