Аннотация: А добро то ведь всегда побеждает. А потому, любезный читатель, приготовь душистого какао, возьми сдобную булку, сядь поудобней в кресло и наслаждайся. Тебе ничего не грозит.
Вышагнув под жмущееся к земле свинцовое небо, Директор помедлил чуть и поднялся на трибуну. Тускло блеснула медь позолоты с серого капрона обшлагов, щёлкнул пластик ступенек, затихли ряды.
- Вот и наступил тот день. - невнятно потрескивая выдали громкоговорители. И громыхнули вслед обрушившемуся на трибуну кулаку.
- Мы ждали его так долго!- креп и ширился голос Директора неторопливым горным обвалом - пришло время забрать у врага наше будущее. Вернуть то, что принадлежит нам! Они услышат наше нет их кровавой тирании и больше не услышат ничего. Принесём нашим детям мир и процветание и защитим семьи от их уродливых лап. - и тихо уже закончил - вы знаете что делать. Смерть им!
И ревущим валом вывернуло тишину ответное:
- Сме-е-ерть!
Серый строй одинаково сухолицых, невысоких солдат дрогнул единым вдохом и качнулся на шаг вперёд.
Чадно закашлялись движки, выхаркивая недогар дрянного топлива, знамёноносцы развернули шитые свежей медью полотна натуральной ткани, окружающий площадь серый народ замер на миг и взорвался яростным криком, требуя, жаждя, оря наказ сведёными кривой судорогой ртами. Над вопящим морем вспрыгивали резкими толчками кулаки, и взгляды давились комкастым гневом.
Из вывереных коробок линии двинулись к стоящей за трибуной арке солдаты. Восемь и пять. Восемь и пять бесстрастно шагнули на лучи нарисованой в камне золотом звезды. Вынули из угрюмо скалящихся неполированой сталью устий текстолитовых ножен кинжалы и единым, словно движение свернувшейся кольцом многоножки, взмахом взрезали свои глотки. Аккуратно наклонились, чтобы каждая капля попала на жадно горящие символы.
Восемь алых ручейков и пять бирюзовых.
Коптящее пламя лениво потянулось от закраин арки к её центру, неспешно сплелось языками и бешено взревев отступило, обнажая за своим пределом лазурное небо солнечного дня и ковёр душистых трав.
В тяжко рухнувшем безмолвии бухнули ботинки первой колонны. Гулко маршируя они прошли мимо жертвеной звезды, глядя вперёд, и следующий на фланге сержант быстро наклонился чтобы снять ножны и взять кинжал. Вмятая в землю трава смягчила топот, давая возможность расслышать ход следующего подразделения.
Слева, щерясь рыскающими пулемётами, ревел броневик, а где-то далеко за спиной трогались помалу сверхтяжёлые тягачи.
- Нет-нет, милая Ээйри. - хозяин подлил в звонкий чеканный кубок вина - что ни говорите, а пьеса Ашеби, хоть и содержит в себе ярчайший пример борьбы за свободы граждан, но формой не выдерживает никакой критики. И хоть многие объявляют, что суть в содержимом, я придерживаюсь той скромной линии, что без сосуда не будет и содержимого. И сосуд нашего драматурга отвратительно плох! Ни ритма! Ни живости слога!
- Вы снова суровы сверх меры. - журчащим ручейком пролился голос златокудрой гостьи - право же, вам больше подошла бы роль диктатора, а не народовластца. Тем более, что многие не прочь видеть вас в таком качестве.
- Все они юны, скажу я и не сильно ошибусь - улыбнулся белозубо собеседник, откидываясь в кресле так, чтоб белоснежная ткань красивыми складками обняла тело атлета. - оттуда и их похвальный, но недемократичный порыв. Понимание того, что истиное благоденствие всех сограждан возможно лишь при народоправии, ещё не укрепилось в романтичных головах.
- Молодые руки - иронично заметила дама - требуют тяжёлых инструментов.
- Дубины например - согласился политик. И покачав остатком на донышке тонкостенного хрустального кувшина, попросил - Гьяги, дорогая, принеси пожалуйста вина.
Вслед паузе в комнату вступила хрупкая фигурка, невесомо скользя меж перепутаных лучей солнечного света к изливающему их арочному окну. Непрошеный нимб растворял в себе тонкие линии ангельского видения, огибая подёрнутую лёгкой рябью смоляную реку волос, лишь изредка демонстрирующую в разрыве струящихся прядей её восхитительное русло.
- Не смущайте её - ласково произнёс он, принимая объёмистый сосуд из изящных рук - отбрось стеснение милая.
- Тем более, что это не пристало деве, чья красота столь сияюща. - добавила гостья. - веселитесь. Улыбка делает лицо женщины особенно прекрасным, а прекрасное божественым.
Застенчивым движением гагатовая макушка склонилась, позволяя серебрящим лучам коснутся затылка. Хозяин робко коснулся руки Гьяги, и светло улыбнувшись, нежно погладил её ладонь.
- Смелее, сияние моего сердца. Тебе есть чем гордиться.
Небо на горизонте располосовало вдруг багровой раной. Сидящие прислушались к чему-то на миг. Кивнули.
- Подожди, моего возвращения в моих покоях, алмаз мой. - сказал мужчина, поднимаясь - Если тебе станет страшно, можешь взять мой кинжал, радость.
Солдаты деловито, чётко, как хорошо настроеные механизмы, выстраивали свои порядки подковой. За линиями полков угрюмо хохолились крытые брезентом платформы тягачей. Редкие бронированые машины в передовых шеренгах щетинились облечённой в железное мясо смертью, а в тылу, охватывая место битвы, висела грязным костром завеса. И стояло напротив пятнадцать сотен сияющих чистым светом воинов, с пылающими снежным огнём клинками.
- Как смели вы - возгласил громыхая Лирр из первого ряда - осквернить древнюю землю свободы? Как дерзнули совершить свою гнусность под смотрящим на вас небом?
Но я милосерден. Вы ещё можете вернутся к порядку и избежать нашего гнева! Если сделаете это сейчас! Иначе кара!
Армия змерла. С транспортов соскользнули брезенты, выставляя бочонки гигантских механизмов, гудящие выводимыми на режим агрегатами из под окрашеной в тусклую зелень обшивки. А потом десятки тысяч глоток взревели хрипло и перекатчиво:
- Аш горах!
Лирр словно нехотя взмахнул указующе мечом, взмывая в небо.
Прохладную тишину покоев не нарушало ни одно движение. Хрупкий силуэт рядом со столиком, хранящим рогатый кинжал с овитой эмалью и самоцветами рукоятью, застыл в зябком ожидании, следя за линиями напольных мозаик.
За окном, поверх виднеющихся с высоты второго этажа крыш, горизонт высветлялся вспышками, на доли мгновений темнел, и снова разгорался. А потом мир залило беззвучное сияние.
Фигура у окна проявилась на секунду собственым негативом, оставшись по прежнему недвижна.
Они вбежали, громко топоча и поводя вразлёт кургузыми стволами автоматических плазмомётов, не заметив сначала стоящей девы, а может просто приняв за статую из под забрал своих чёрных шлемов .
- Кто вы? И что вам здесь нужно? Если вы не уйдёте, пока Лирра нет, он накажет вас - равнодушно прозвенел нежный голос.
- Хрена он вернётся, красотка, твой Лирр. - из под бликующих стёкол едко гыкнули - разве что в пробирку насыпать.
Гьяги вздёрнула голову, упрясь взглядом в чертыхнувшихся на отшаге пришельцев. По молочно белому, хранимому от нескромных взглядов солнца, идеально правильному лицу змеились бугристые шрамы, умело заретушированые чтобы контрастней выпятить их уродство, сплетёные сложной сетью вокруг сапфировых глаз, заходя на веки, и вольготно пересекающие лоб наискось во все стороны.
Секунду дивные очи пусто глядели на грязных, местами обугленых и припорошеных кровью солдат.
Она захохотала. Тяжело запрокидывая голову, широко открыв в почти беззвучном смехе рот, глотая воздух, пугая штурмовиков и радостно крича:
- Сдохла... тварь сдохла.
И вдруг смолкла. Сжались ногтями в мясо кулаки, сузились опасно глаза.
- Подождите - руки ухватили рукоять кинжала, непокорно вздыбившегося, сжали изо всех сил, удерживая, не давая стали ни вырваться, ни вывернуться в незащищёное тело, не позволяя скользить в ободраных огранкой пальцах, под хриплый аккомпанемент кроющих грязными ругательствами злую железяку губ. Косо оскалясь навалилась уже всем весом, приговаривая хрипло:
- Врёшь, ссучёныш. Вы-ыжму ка-ак тря-апку, тварь. - и внезапно подняв над собой ударила остриём в мраморную столешницу. Раз, другой, третий - сгиная кончик зачарованой стали, прорубая камень насквозь. Оружие сдалось.
- Идём - жёстко бросила женщина, направляясь к двери - я покажу.
Надзирающая за домом, тиу Ашма, устало вытерла руки и разогнула спину. Старость не ласковый котик. Но все дела на сегодня переделаны, дневные уроки выполнены, она проверила, а ночные даны. И можно отдохнуть, пока есть время, вытянув старые ноги к огню да насладившись кружечкой горячего хмельного напитка. Тиу привесила на место связку с ключами, затворив подвал, и двинулась на кухню, когда навстречу выскочила любимица хозяина, как-то дерзко глядящая сверху.
- Чего глаза подняла? Не видела что ли? Так увидишь ещё, когда хозяин с тобой наиграется. В прачки тебя засуну, красотка. К щёлоку да холодной воде. Совсем красивая станешь, особенно от кнута - и захихикала немудрящей шутке.
Гьяги устало смотрела, как хрипит и булькает домоправительница, а затем кивнула направо, пояснив :
- Там комнаты погонщиков рабов.
Дверь темницы возмущённо загудела и вспыхнула рунным узором, увлекая внимание узника из садов разума. Но второго удара не последовало. Слышалась только неясная возня с той стороны.
Он пощипал бородку, аккуратно убраную и расчёсаную пальцами, сложил ладони на коленях и снова замер. На сей раз в ожидании.
Дверь не откроется без решения совета достойных, но и там, с другой стороны, не собираются уходить. Как не испытывают и желания биться в преграду лбом. А время никуда не спешит.
Ждать однако ж не пришлось. Гигантский кулак - так показалось - ударил в коридорную стену, и кладка вокруг двери несуетно стекла сквозь нити заклятий песчаными ручейками. Потеряв опору в материи лучики силы недовольно задёргались, запульсировали и один за другим начали рваться. Пока дверь просто не вывалилась наружу, пуская в проём затянутых в чёрные доспехи людей.
- Рабы - констатировал мыслитель и заметил сварливо - разве не говорил я, что даже с рабами следует обращаться бережно, дабы не вызвать излишнего недовольства. Но нет. Всё ведь для блага сограждан!
- Сожалею, но этот спор вам уже не продолжить - пожал плечами офицер, судя по его поведению и значкам на броне.
- Меня казнят?
- Если решит суд угнетённых.
Узник улыбнулся с едкой горечью:
- Буду осуждён инструментами, кто бы подумал тогда. - и вставая чтоб следовать за конвоем поинтересовался - есть ли у вас книги.
- Если желаете - труд о развитии управляющих сил общества и смене их типов. Полагаю, вам интересны будут первые главы применительно к обществам, индивиды в которых обладают подавляющей магической мощью. - он протянул платок - кажется вы поранились при взрыве
Философ кивнул, благодаря, обтёр щёку, пачкая травянистой зеленью грубую ткань, и принял из рук своего нового стража книгу, тут же, стоя, в неё и уткнувшись.
- Учитывая, что последним сведениям о нём почти двести лет... - капитан многозначительно пожал плечами на ироничные взгляды бойцов.
Директор поднял голову от угловатого дребезжащего монитора и недовольно поморщился.
- Этот момент был нами неучтён - ответил на невысказаный вопрос Командующий. - жившие в личном рабстве не обладают дисциплиной солдат, а те в свою очередь не всегда считали возможным освобождённых удерживать от резкости в отношении политической обслуги.
- И всё равно слишком много жертв. Они должны были быть осуждены. Что следующее?
- Доклад по алтарям. Судя по документам учёта, ежедневно в жертву на силовых узлах приносили до ста пятнадцати человек. В пике было зафиксировано сто девяносто, а пропускная способность позволяла повысить количество до трёхсот, увеличивая боевые возможности впятеро.
- Наши друзья дали близкие данные - Директор кивнул - ваша ставка на внезапность и небольшую численость сыграли против этого. Кстати, вижу у них процент расправ минимальный. Полагаю, меры по интеграции будут достаточно действены.
Люди из инженерно-магического корпуса уже там?
- Снимают жертвенные контуры. Группа энергетиков будет устанавливать свои бандуры.
- Идут с опережением. Передайте им мою благодарность.
Байри смотрел на звезду. Она мерцала в крохотном разрыве туч, совсем непохожая на описания в книгах и только чуть чуть сходная с изображением в видеохрониках. Два месяца после Дня Освобождения. Он просто шёл со службы, а в небе горела звезда, первая за четыреста семь лет. Тринадцать поколений выпивающей силы целого мира работы - от первого произнесённого слова и до последнего всплеска сознания. Подчинёный единой цели график сотен миллионов жизней. Детство разделёное пополам короткими коридорами между учебными помещениями и производственными. И звезда горящая в неощутимо расширяющемся просвете.
,,А там,, - скрутило лейтенанта -,,среди звёзд - такие же. Угнетённые. Так же скрытые за пеленой туч. Люди работающие и наливающиеся мечтательной злобой. И отдаёт смутным томлением в кончики пальцев и дёсны. Сжать зубы и кулаки чтоб почувствовать твёрдое. Хочется... Рвать, грызть, полосовать ножом и бить, бить, бить, бить, мстя за всё. Пока хватит сил.
Судорожно дыша он расцепил сведёные зубы, разжал с усилием ноющие кулаки и снова посмотрел в небо. Там перемигивались уже два огонька, сумевших занять на бархатной тверди места поближе друг к другу.
- Пора.
- Прощай. Хотелось бы увидется снова. Надеюсь не придётся.
- Зависит и от тебя. Прощай.
Директор ещё раз пожал Командующему руку, кивнул и направился к трибуне.
Восемь и пять шагнули из строя, подошли к звезде, аккуратно сложили аммуницию. Восемь и пять новобранцев встали рядом, так же аккуратно одели вещи первыми уходящих и застыли в молчании, ожидая минуты, когда им придётся поднять ножи и возвратиться в строй. Взрыкнули в тылу двигатели тягачей, готовых везти оружие, припасы, автоматические производственные комплексы.
Силар склонился над мастером Арто, торопливо плетя чары. Демонолог, чьё место тот занял, вернулся в позицию на семисоставной звезде, подкреплённый целительной магией, но не отдохнувший. И уже через меньшее чем до того время он уступит мастеру Арто нити чар, как и его соседи своим сменщикам. А архидемон ещё шлёт свои орды, выматывая силы сопротивляющихся, перед тем как показаться самому и нанести решающий удар. Который им не пережить и остаётся только умереть с честью, как то подобает чародеям.
Тем более что рядом падают с идущей носами кровью, грозя превзойти доблестью, святые отцы.
Шевалье Шитр шевельнул поводья окованой в раззолоченую сталь рукой. Верный Резвый чутко прянул ушами и замер, укрытый таким же богатым доспехом.
Шевалье повёл плечами в слегка непривычно сидящей оплечье. С самого посвящения желал выйти на битву в подобающем потомку древнего рода облачении, но деньги... Вздохнул. Да и сейчас пришлось выжать из крестьян все недоимки и взять налог за четыре года вперёд. И плевать на их недовольство! Если он не переживёт сегодняшний день, то ни вилланам, ни чёртову мастеру, содравшему всё до су, не понадобятся жалкие металлические бляшки. А если переживёт, то уж награды оставшимся хватит, чтоб снизить податное бремя на несколько лет. Если помечтать о несбыточном.
Сержант тихо кашлянул за плечом.
- Давай уж - вздохнул рыцарь.
Лучники и мечники, нанятые им одним из первых в порыве сэкономить хоть в ценах на людей, радостно загомонили, вытаскивая из всевозможнейших щелей своих доспехов обтянутые кожей фляги. Сержант достал командирскую и с почтением протянул.
Шитр отхлебнул, наблюдая в открытый шлем за горевшим над холмом заревом да бросая на знамя косые взгляды. Больше для порядка и успокоения духа. Трубу он не пропустит, а диспозиция и так всем разъяснена.
Трубу он не пропустил. Клин медленно двинулся вперёд, давая пока пехоте возможность следовать не отставая. По правую руку выступали в гораздо большем, надо признать, порядке жандармы. Шевалье лишь завистливо вздохнул. Напоследок. Если он не переживёт этот день, то желать их жалования ему тем более не придётся.
Ступили на вершину увала, откуда виднелись извергаемые порталом полчища адских тварей, да покарает их создатель, а в кольце огненых заклятий возвышался над окружающей равниной, беснуясь, их жуткий сюзерен.
Затянутое алыми тучами небо озарялось то и дело вспышками ответных его заклинаний, и каждый раз после этого сдерживающий барьер слабел.
Горнист успел ещё поднести трубу к губам, как горизонт разодрало надвое и смахнуло порывом жёсткого ветра. Объятый багровым пламенем второй проход изрыгнул из чрева стройные колонны чернодоспешных воинов - бесчисленые и грозные. На миг души сотен рыцарей сорвались в глухую бездну, но пришельцы атаковали демонов своей непонятной магией. Часть тварей обернулась к новому врагу и горн всё таки прозвучал.
Легли на сгиб рук древки длинных рогатин, выставляя освящёные листовидные наконечники. Блеснули, у кого сталью, у кого золочением, рожки перекладин на втулках крепления, и кони сорвались в неторопливую рысь.
Зелёный короб на странно округлых колёсах выскочил откуда то справа в тыл монстрам и окатил огненым ливнем шипастые спины. Пламенеющие капли влипали в чешую, и демоны визжа от боли разворачивались к новому противнику.
Сами собой всадники увеличили скорость коней, страшась упустить удобный момент, когда враги бегут к неожиданному союзнику, то и дело рушась под когти следующих. Сквозь шум боя доносился несмолкающий треск лопающихся панцирей, а пространство вокруг боевой повозки всё расширялось, предвещая победу.
Самая крупная тварь ухватила ближайшую, кинула вразмашку в изрыгающие погибель кулеврины и пользуясь заминкой вскочила с разбега на огненную телегу, врубая когти в железную шкуру, чтобы рвануть, открывая внутренности с сидящими людьми. Дерзкого монстра сразу испепелили, но тут рыцари столкнулись с оставлеными в заслон самыми маленькими демонами, сбивая словно кегли, рубя и коля во все стороны, заставив отступить и развернулись на второй заход. А когда они снова начали свой разбег, монстры уже накрыли грязным шевелящимся ковром всё ещё ведущую стрельбу повозку, отваливаясь поочерёдно безжизнеными тушами. Огнеными цветами распустились два взрыва, расчищая маленькие пятачки. Открылся на мгновенье стрелок со сбитым шлемом оставшийся один, с вцепившейся в плечо когтистой лапой. Шевельнулись губы, протягивая сквозь расстояние нить слов, слышимого словно рядом шёпота - ,,Аш горах!,,. Острое лезвие взрезало глотку своего хозяина, и готовых к прыжку тварей захлестнуло беззвучное пламя. Огонь, уцепившись за коснувшиеся его тела, уже не гас, как ни старались горевшие, а выбрасывал свои языки в стороны, к ещё целым соседям. Те же раскидывали окружающих в попытке вырватся из толпы, увеличивая хаос.
И резко успокоились. Злая воля адского господина подняла катающихся по земле демонов, построила неспешно в боевой порядок и толкнула объятый пламенем строй вперёд.
Шевалье мысленно чертыхнулся, демоном больше - разница небольшая, и пришпорил коня, благодаря и магов и святых отцов, дружно зачаровавших и благословивших того на всякий подвиг. И вдвойне возблагодарил, когда упёршись в перекладину рогатины клуб зубов и огня замер, не в силах сдвинуться и не доставая когтями.
Враг рванулся раз, другой, чуть-чуть не сдвигая назад, визжа злобно и жалобно, навалился всем телом, подгребая лапами. Странно, но Шитр удержал древко и не вывалился из седла. Однако зверь смог продавить крестовину в рану, став чуть ближе, рванулся ещё, на полдюйма, и ещё. И ещё. Надо бросать , ясно понял рыцарь. Иначе тварь достанет его и какая разница, когти или огонь, зажжёный тем странным чужестранцем, прикончат первее. Он бросил последний взгляд на противника ещё отчётливей пронзаемый - демон и хочет этого: проскочить дальше и со спины резать столько, сколько он ещё успеет за остаток своей блядской нежизни, причинить боль как можно большему числу людей.
Шевалье почувствовал, как растягивает его одеревеневшие губы по черепу и закричал от ненависти к твари, которая сейчас убьёт его а потом его товарищей, беря кровь для своего господина. Привстав в стременах он вытащил меч, отняв одну руку с копья, и подавшись навстречу рубанул куда придётся. И снова рубанул, хрипя и удерживаясь, чтоб отбросив оружие не грызануть тянущуюся к лицу конечность.
Она таки смогла. Насадилась целиком, и скользнув по древку, обняла крепче любовницы, пр-жимая к пасти. Языки пламени скользнули под доспехи полосующего кинжалом человека, прохладно огладили обожжёное яростью тело и взревели обратной волной, оставляя воина нетронутым. Лишь пепел сгоревшей твари кружился в воздухе.
Шитр обернулся, ища следующую.
- Готовность двадцать. Внимание всем, готовность двадцать.
Агрегаты установленые на оставшихся в тылу платформах тихо гудели наращивая частоту, пока эфир, подёрнутый рябью радиоволн, разносил сообщение, заставляя броневики быстро отступать из зоны поражения.
- Готовность десять. Всем внимание, готовность десять.
Поднялись ажурные башенки, увенчаные шарами, над поставлеными внешним контуром машинами.
А в борт боевого мобильного комплекса второго взвода третьей роты седьмого батальона четвёртого полка ударил с разгона громадный демон, опрокидывая. БМК третьего взвода повело блоком стволов, отгоняя монстра огнём, дернулось к отставшей машине чтобы взять на буксир.
- Готовность ноль. - донесла бойцам гарнитура. На поле битвы упал прозрачный купол, отсекая архидемона, его свиту и отставшую машину от окружающего мира.
- Смерть им - буднично произнёс в рацию командир второго взвода.
Пятнадцать с половиной тератон стандартного взрывчатого эквивалента выброшеные в фемтосекундной вспышке сквозь вязкий кисель пространства, заставляя его отплёвываться потоками частиц сверхвысоких энергий и сворачиваться спиралью, ударило в мишень, выжигая самую сущность мистического создания.
-Смерть - ответил командир третьего взвода, глядя в визор на кипящую за призрачной стенкой пустошь, радиоактивность которой снизится до уровня, позволяющего вести исследования, через семсот сорок два года.
Шитр медленно пробирался по трупам чудовищ к сгоревшему остову воинской машины. Дошёл до круга, в котором лежал только пепел, нехотя всплывающий из под ног ленивыми клубами. Железная повозка была пуста. Всё тот же пепел, окалина и поплывшая от жара сталь. И нож мягко светящийся неярким красным. Тихо лязгнув латная перчатка сомкнулась на по родному тёплой рукояти.
Силар неспешно шёл сквозь правильные ряды палаток пришельческого лагеря - или вернее говорить - лагеря пришельцев? Юный маг мотнул головой, вытряхивая оттуда ерунду, двинулся дальше и замер уткнувшись во взгляд небесно-прекрасных очей. Шагнул к ним, пытаясь оторваться и снова замер, разглядывая. Рука потянулась готовясь чаровать.
- Не трожь - холодно свирепея прошипела хозяйка чудовищных шрамов и смягчаясь при виде его растеряности добавила - они дороги мне - криво ухмыльнувшись пояснила - как память.
Кивнув в опасно сузившиеся глаза он отступил, и потирая запястье, двинулся к лазарету. Пора было сменить коллегу.
Его величество с любопытством наблюдал за разворачивающимся зрелищем, то и дело ловя взглядом несколько стоящих с правого фланга ме-ха-ни-зировной, и выговоришь же, пехоты рыцарских копий.
- Жаль, - заметил маршал королевских войск - очень хорошие рыцари. И копья у них неплохие. Да и эти... Жаль.
- Они все исцелены ненавистью - ответил патриарх.
- Слишком сильное лекарство - добавил глава гильдии магических искуств, соглашаясь. Ему, вместе с пресвятым, тоже было на кого смотреть.
Кивнул и король. Подумал. Спросил:
- Что там по принцу Шентап?
- Есть доказательства, что его ,,опоздание,, было обусловлено сговором с нечистой силой. - ответил разряженый самым несерьёзным образом господин с очень серьёзными глазами. - убедительные.
- Хорошо. Я никогда любил мышьяк.
Небо ответило красными отблесками.