Ира встала очень рано. Она привыкла к этому за последние шесть месяцев. Балконная дверь была приоткрыта, она прошлепала босыми ногами по прохладному полу, направляясь в ванну.
Дверь в теткину комнату была плотно закрыта, но Ира все равно старалась не шуметь в коридоре. Поезд уходит сегодня в ночь. Впереди целый день чтобы не торопясь собраться и ничего не забыть. У нее есть дело, которое она должна выполнить. И она выполнит то, что задумала. Когда вернется. Главное чтобы ее не обманули. Чтобы дали то, что обещают. А уж она сумеет распорядиться подарком достойно.
Теплые струи воды ударили из душа, и она замерла, наслаждаясь каждой секундой. Многие вещи изменились. Казалось бы, что удивительного в том, что она набирает в ладонь шампунь, потом втирает в коротко стриженые волосы остро пахнущую цветами жидкость? Роскошь бывшая ей недоступной почти полгода.
Вода смывает пену с ее тела, горячая, теплая вода. Она должна смыть все. Должна. Но не смывает. Вода может смыть грязь с кожи, но ведь есть еще душа. Кто или что смоет грязь с нее?
Ирина протерла рукой запотевшее зеркало. На нее смотрело чужое лицо. Худое, хотя она уже успела набрать четыре килограмма веса, с бледной кожей. Загар словно перестал приставать к ней. Загар это для живых, а она не жила последние полгода. Она выживала. И глаза. Чужие. Безжалостные. Не ее.
Сможет ли измениться ее взгляд? Сможет ожить душа?
Сможет. Она это точно знала. Сможет. Только после того как она сделает то, что задумала. Когда отомстит. Тем, кто унижал и топтал ее шесть долгих месяцев.
Тот день, когда прежняя Ира Величко исчезла, ничем не отличался от других. Лекции, семинары, второй курс факультета дошкольного воспитания. Кажется, после занятий они сходили в кино. Но что смотрели - Ира потом вспомнить не смогла. Хотя старалась. В какой-то момент ей казалось, что если она вспомнит, что за фильм она смотрела - то ей будет легче.
Возвращалась она домой одна, зимой темнело рано, но время было детское - девять вечера.
И тень, отделившаяся от стены, ее не испугала. Мало ли кто может там быть. Знакомая улица, знакомые дома.
Крепкие руки схватили ее за плечи, заталкивая в ближайший подъезд - и она поняла, что попала в беду. "Шапку сорвут!" - мелькнула мысль. Но нападавшему была нужна не шапка. И только когда грубые ладони зашарили по ее телу, а она вдохнула чужой запах: острый, неприятный - пришел ужас.
Нападавший, наверное, сам не ожидал такого бешеного сопротивления. Что она орала ему в лицо? Несколько человек потом добросовестно показали, что слова "козел", "мудак" и "пидор" были самыми цензурными. Ира и сама не предполагала, что может так ругаться. И драться насмерть с высоким, сильным мужиком, сдиравшим с нее одежду. Слышавшие шум люди, толстые двери своих квартир не открыли. Но в милицию позвонили.
Пара ударов в живот, потом она приложилась виском о подъездную батарею. Очнулась она в тот миг, когда насильник вошел в нее. Она задергалась снова, но сделать ничего не смогла. Только кричать. И ждать пока все закончится. Как только мужчина отпустил ее руки - она вцепилась в его морду ногтями. Он со всего маху влепил ей пощечину. Ира схватила мужика за волосы: он взвыл, затряс головой, замахнулся снова, а она, уже не понимая, что делает, хватанула его зубами за нос...
То, что случилось дальше, она вспомнить не могла. Все забило ощущение в ее рту скользкого, соленого кусочка плоти с отверстиями.
Она согнулась в рвотном спазме, а мужик заорал так, что слушавшие за дверями, метнулись к телефонам снова вызывать ментов. Ира встала на шатающиеся ноги. Джинсы валялись где-то на лестнице, шуба тоже не ясно где, но в голове сидела одна мысль - бежать, бежать куда-нибудь, пока эта здоровая сволочь не придет в себя настолько, чтобы кончить эту б... ь, изуродовавшую его...
Ирина взлетела на девятый этаж дома, заколотила по дверям, понимая краем сознания, что после таких воплей - дверь откроет только самоубийца.
Лиц, склонных к суициду, в подъезде не оказалось. Она завыла, прислонившись к стене, потом зарыдала, захлебываясь слезами, но радуясь, что кошмар закончился.
Здесь ее и нашел прибывший наряд.
И тут она поняла, что кошмар не только не закончился, а, пожалуй, только начался.
- Вот она, сучка.
Ирина подняла голову. Это о ней? О НЕЙ? Конечно, вид у нее еще тот, она в крови, рвоте и сперме, но она же ни в чем не виновата! Почему ей надевают на руки наручники?
Надо просто объяснить, что на нее напали, тот, здоровый тип, который орет...
Мужик не орал. Он давно потерял сознание от болевого шока и кровопотери. Она даже не заметила, когда в подъезде наступила тишина. Полуголую ее свели вниз под любопытными взглядами жителей подъезда, вышедших, наконец, из-за своих бронированных сейфов, и запихнули в милицейский УАЗик. Следом кинули ее джинсы.
Она заметила скорую помощь, отъезжающую с включенной мигалкой, и зарыдала снова.
Ревела она двое суток подряд. Сначала билась в истерике в том же УАЗике, пока милиционеры неторопливо осматривали место происшествия, потом в отделении, куда ее так и привели в одном свитере, потом на полу в камере предварительного задержания.
Когда она смогла говорить - первой кто выслушал ее - была пьяная бомжиха, которая назвала ее дочкой и погладила по голове, от чего Ирина снова зашлась в плаче на ее груди.
Ира выключила воду и вылезла из ванны, чувствуя, что ее всю трясет.
Все. Тихо. Хватит.
Она отмстит.
Нет, не подонку, изнасиловавшему ее. Нет, не тупым и равнодушным жильцам, наслаждавшимся халявным зрелищем, и не наряду, доставившему ее у отделение. Один из них, кстати говоря, даже соизволил позвонить ее тетке, у которой она жила. Толку, правда, звонок этот не принес. У тетки не было ни связей, ни денег. Да и желания выручать попавшую в беду племянницу особого тоже не было. Она разрешила пожить у нее, пока Ира училась. Бесплатно пожить, кстати говоря, что еще нужно?
Нет... она отомстит следователю, возбудившему уголовное дело по обвинению ее, Ирины Сергеевны Величко по ст.111 УК РФ - причинение тяжкого вреда здоровью, Санкция от двух до восьми - о чем ее проинформировали на первом же допросе. Следователю, который отказался возбуждать дело по факту ее изнасилования. Адвокату, правда, быстро удалось добиться этого, но только она продолжала сидеть в СИЗО, а ее насильник с неизгладимо обезображенным лицом, что собственно и вменялось ей в вину, лежал в частной клинике и поправлял здоровье. Следователю, упорно отказывавшемуся изменить ей, студентке двадцати лет от роду, ранее ни в чем криминальном не замешанной, меру пресечения - мотивируя лишь одним - тяжестью содеянного. Хобби у нее, очевидно, такое - ходить по темным улицам и мужикам носы откусывать. Выпустишь маньячку на свободу и на тебе в районе - всплеск тяжких телесных повреждений.
"Тебе, дура, - снисходительно объяснил следователь, - надо было кричать погромче, ну по роже ему съездить. У тебя вон все зажило, синяки рассосались, а ты мужика калекой на все жизнь сделала. Знаешь, он тебе на какую сумму моральный вред предъявит? Есть что продать-то? Чем рассчитываться будешь, а? У него, между прочим, жена и дети есть".
И прокурору, поддерживающему обвинение в суде, она тоже отомстит...
За что? Есть за что.
Суд ведь вынес оправдательный приговор. После шести месяцев заключения в следственном изоляторе, после методичных отказов в изменении для нее меры пресечения, в это чудо не верила ни Ира, ни ее адвокат... Достаточно адвокату противной стороны было показать фотографию с тем, во что превратилось лицо ее насильника - и сочувствие к Ире испарялось. Можно подумать она выбирала куда кусать. Тем не менее, суд ее оправдал, вспомнив о необходимой самообороне.
А прокурор подал на кассацию! Ира читала прокурорское представление, чувствуя, как немеет сердце, как слезы снова застилают глаза. Она, по его мнению, имела возможность не причинять пострадавшему травму; действия ее были направлены не на то чтобы защититься от изнасилования, так как в момент нанесения травмы указанное действие закончилось и у потерпевшего произошло семяизвержение; ее поступок был несоразмерен действиям потерпевшего, поскольку последний не имел умысла на причинение ей тяжкого вреда здоровью, а только насиловал её.
И Ира поклялась - если ее не лишат свободы, если приговор оставят в силе - она отомстит.
Как именно она это сделает - она еще не решила. Ясно только что для этого понадобятся все силы, какие у нее есть или будут.
Приговор устоял.
А потом она узнала, где взять силу.
Парень в синих джинсах и черной футболке, что зашел в купе - ей понравился сразу. Высокий, темноволосый; улыбнулся, здороваясь. Она вернула улыбку.
Александр, так он назвался, закинул сумку на багажную полку, оставив себе только небольшой ноутбук. Поезд еще не отъехал от перрона, а ее сосед по купе раскрыл свой компьютер и полностью углубился в работу.
"На бизнесмена не похож, - машинально отметила Ирина. Студент? Нет, вроде бы постарше студенческой братии. Стрижка аккуратная, короткая, почти военная. Надеюсь, он не из органов, - Ирину передернуло. Вот будет номер, - губы ее искривились в злой усмешке. Хотя собственно, не слишком ли размечталась подруга? Завтра утром, когда она выйдет, он будет спать сладким сном. Такие молодые люди не выходят на деревенской станции, наверняка едет в большой город.
Словно почувствовав ее взгляд, Александр захлопнул ноутбук и посмотрел на нее.
- Срочная работа? - спросила Ирина из вежливости.
- Что-то вроде того.
- Всегда хотела иметь такую игрушку. - Ирина кивнула на ноутбук, - Можно посмотреть?
Парень явно смутился.
- Там ничего интересного, если честно. В основном документы.
- Да я на сам компьютер хочу поглядеть. Что это за фирма?
- Э... - Александр кинул взгляд на ноутбук, - это служебная модель.
Вот как. Получила по носу? Правильно. Если там деловые бумаги - то никто тебе ничего не покажет. Не те времена.
- Если тебе нужно выбрать ноутбук - могу дать пару советов, но, честно говоря - лучше поискать того, кто действительно разбирается в этих штуках.
- Да я так, просто. Извини.
Александр встал и положил заинтересовавший девушку компьютер в сумку. Не слишком вежливо, конечно, но ничего не поделаешь.
- Ты куда едешь? - спросил он.
- До Плюссы.
- А я...
- А ты до Питера.
- Откуда узнала?
- Догадалась. Правильно?
- Правильно. Ты обиделась?
- Нет.
- Обиделась, - констатировал факт парень. - Будем исправлять. Как насчет ужина? Мне мать наложила полную сумку всякой еды. Справимся?
- Рановато еще, - нерешительно ответила Ира. - Действительно, чего она надулась? Прямо пять лет - не дали поиграть игрушкой. - Может попозже? Не хочется пока есть.
- Попозже так попозже. Хорошо бы больше никого в купе не было, верно?
Ира испуганно взглянула на него. И тут же обругала себя. Что ж она теперь так и будет шарахаться от каждого слова и взгляда? Хотя конечно намек был более чем прозрачный.
Александр нахмурился, внимательно глядя в ее лицо.
- Что-то не так?
- Все так. Почему ты спрашиваешь?
- У тебя лицо... какое-то странное стало. Если ты решила, что я намылился к тебе пристать ночью - то не бойся, я не буйный. Честное слово.
- Вот еще, - буркнула Ирина. Нет, точно она ведет себя как полная дура. - Попробуй только.
- А что будет?
Ирина поняла, что парень просто дразнит ее, стараясь шутливой игрой снять напряжение, повисшее в воздухе.
- Увидишь, - решила она подержать веселый тон.
Спустя полчаса они болтали как старые приятели. Проводники проверили билеты, разнесли белье, предложили чай. Домашние припасы были развернуты и съедены, неловкости больше не ощущалось.
Они устроились на одной полке, забравшись на нее с ногами. Оказалось, что этот серьезный парень, и она имеют очень много общего. Они вспоминали прочитанные книги, просмотренные фильмы, места, где бывали. Жаль порознь. Жаль - это думала Ирина. А что думал Александр, она не знала.
За окнами сгустился вечерний сумрак, поезд мчался, и Ирине казалось, что сквозь эту темноту он уносит ее куда-то очень далеко от проблем, забот и ее планов.
Ясно, что завтра будет новый день и все вернется, но сейчас, именно в этот момент не было никого и ничего, кроме ощущения полной свободы и довольства жизнью.
Может быть, потому что ее случайный попутчик с каждой минутой все больше и больше нравился ей? Он так внимательно слушал ее...
Забавным оказалось, что последние шесть месяцев, и он и она несколько выпали из жизни. Александр объяснил, что проходил стажировку от своей фирмы и ему было не до путешествий и книг, а она сочинила не менее изящную сказку о болезни сестры и академическом отпуске, который она была вынуждена взять.
Оба произнесли ложь вполне привычно, а потом замолчали, глядя друг на друга.
Спустя секунду Александр наклонился к ней и осторожно поцеловал в губы. Потом отстранился и вопросительно взглянул на девушку. Растерянность и страх, заплескавшиеся в ее глазах - сбивали его с толку. Она, что никогда не целовалась?
Растерянность исчезла, появилось что-то похожее на решимость. Ира сама потянулась к нему. Несколько минут они целовались, забыв обо всем на свете. Но что-то странное ощущалось в этой хрупкой девушке. Она отвечала на его поцелуи весьма умело, и даже страстно, но что-то было еще... что-то неуловимое в ее сознании. Словно оно - бездонный океан, лишь прикрытый теплым слоем воды... а там в глубине...
Поезд постепенно замедлял ход, но ни он, ни она не замечали этого.
Вырвал их из сладких грез стук в дверь.
Пришлось открывать купе.
Невысокий мужичок, весьма затрапезного вида, оказался новым соседом. Странно, что он ехал не в плацкартном вагоне. Может быть, не было мест? Поезда заполнены, лето. Наивно было надеяться на ночь вдвоем. Оставив его устраиваться, Ирина и Александр вышли в коридор.
Поезд снова набирал ход. Новые пассажиры расползались по купе. Многие так же вышли в коридор, пережидая суматоху.
У соседнего окна стояла девочка, лет двенадцати на вид, чуть полноватая, с какой-то нездоровой бледностью на лице.
Девочка упрямо мотнула головой, но осталась на месте.
Женщина, лет сорока, вышла из купе, взяла девочку за руку.
- Пойдем, пора спать.
- Отстань, дура! - закричала девочка.
- Доченька, ну что же ты говоришь, - женщина явно смутилась. - Что люди подумают? Пойдем.
- Не хочу! И спать не хочу, и лекарство твое дурацкое не хочу! И ехать не хочу!
Женщина обняла девочку и что-то зашептала ей в ухо. Потом, тихонько подталкивая, завела в купе. Послышался звук, словно кто-то что-то разбил.
- Маша!
Теперь до Ирина и Александра донеслись истеричные рыдания.
Они переглянулись. По поводу безобразной сцены мысли были одинаковы. И высказывать их вслух не было необходимости.
- Ты не куришь? - внезапно спросила Ирина.
Александр покачал головой и положил руку ей на плечо. Она придвинулась поближе. Было приятно ощущать крепкое тело рядом. Хотя бы сегодня.
- Ира...
- Не говори ничего, - она подняла голову. - Ладно?
Час спустя они вернулись в купе. Их сосед уже забрался на верхнюю полку и явно отбыл в страну Морфея.
...Темнота за окном мчалась мимо. Жадные до ласк тела вжимались друг в друга, так, словно это был их последний шанс на продолжение рода. Говорят, так любят перед боем. Присутствие спящего соседа, и необходимость хранить тишину, придавало какую-то болезненную остроту происходящему.
Первое, что Александр увидел, когда объятия разжались, - бледное до синевы лицо Ирины. Ее опухшие губы улыбались, но глаза были полны слез.
Вернулось ощущение чего-то странного, какой-то тайны, непонятности.
Она всхлипнула еле слышно и вновь прижалось к Александру.
- Что с тобой? - он поднял ее лицо, нежно коснулся губами щеки. - Почему ты плачешь?
Она вздрагивала в его руках, и волна непонятной жалости затопила его.
- Расскажи мне.
Ее сознание дрогнуло и, медленно, словно распускающийся бутон, раскрылось навстречу Александру. Ассоциация насчет океана была верной - ее сознание было полно бескрайней горечи и боли.
А она уже торопливо рассказывала, что именно причинило ей такую горечь и такую боль.
- Ты прости меня, Саша, я вывалила на тебя все это, - голос Ирины, стал еле слышным. - И за эту ночь прости. Я хотела узнать, смогу ли я теперь... если не любить, то хотя бы... ну ... ты понимаешь...
- Понимаю.
- Ты не сердишься на меня?
- Нет, глупая, нет.
- Отомщу, я отомщу им за все... - руки Ирины сжались в кулаки.
- Тиши, успокойся.
Право мести, если уж говорить о мести как о праве, - как-то отстраненно подумал Светлов, во все времена принадлежало мужчине. Если начинает мстить женщина... Это будет страшно. В первую очередь для нее. Пепел - вот что останется от ее души, сожженной во имя мести. Не для Ирины такая судьба. Он не хотел этого. Но что он мог сделать? Изменить прошлое невозможно.
-Ты сможешь любить, Ира, - внезапно решившись, сказал Александр, - Обязательно сможешь. И тебя будут любить. Ты веришь мне?
Он смотрел в ее темнеющие глаза, чувствуя, как успокаивается бездонный океан, как тонкий лучик солнца начинает играть с теплой волной.
- Верю. Странно, но верю.
Сосед на верхней полке заворочался и они замерли оба. Но тот лишь всхрапнул и заснул снова.
- Повезло нам, - хихикнула Ирина.
Александр притянул ее к себе. Нашел губами ее губы. Она отозвалась с готовностью, словно не было только что ни слез, ни воспоминаний, ни планов мести.
Поезд летел сквозь ночь. Давно стихли все звуки, кроме мерного перестука колес, да сопения соседа наверху, и они дарили друг другу свою нежность, веря, что завтра не наступит никогда.
Но завтра наступило. Поезд в райцентре Плюсса стоял семь минут. Александр спрыгнул на перрон вслед за Ирой. Они молча улыбались друг другу.
- Ты позвонишь? - спросила девушка.
- Обязательно. Даже не сомневайся. Ты когда возвращаешься домой?
Ирина пожала плечами. Этого она не знала.
- Может быть, лучше я тебе звякну?
- Звони, но меня трудно поймать.
- Работа?
- По большей части.
Они болтали о пустяках, маскируя неловкость, возникшую как-то внезапно.
Невдалеке хмурые рабочие носили груз из почтового вагона. Посылки, запечатанные бумажные пакеты, связки газет небрежно кидались на тележку.
Свисток отходящего поезда и он, и она встретили с облегчением.
- Я позвоню, - сказала Ира. - Позвоню обязательно. Спасибо тебе, - она резко развернулась, закинула на плечо небольшой рюкзачок и решительно зашагала к автостанции. Ехать было еще далеко.
Поезд тихо набирал ход. Александр скользнул взглядом по спинам рабочим, украшенными буквами УФПС и нахмурился. Что-то было не так... что-то скользнуло по краю сознания.
Он вернулся в купе, сел на полку, потер лицо руками. Какой-то ... след не след... Александр сосредоточился, отматывая в памяти только что прошедшие минуты. Ира, глаза тревожные, руки нервно приглаживают короткие волосы; проводница смотрит на них с завистью, надо же он и не заметил; бабулька с пирожками, можно подумать в шесть утра кто-то хочет есть, хотя... Вот! "Магический вестник". Тонкая связка газет - легшая последней в тележку.
Александр зафиксировал этот миг - когда его глаза скользнули по газете. Рассмотрел изображение получше. Простая, но эффективная техника. Веревка перевязывала пачку крест на крест, оберточная бумага, часть самой газеты с рекламными объявлениями. Некоторые набраны крупным шрифтом - "немедленный эффект", "успех в делах"...- обычная чепуха обещаемая всем и каждому. Что привлекло его внимание? А, вот оно словосочетание зацепившее сознание - "станет доступным". Что именно станет - было неясно: мешала оберточная бумага.
Что за листок?
Он перелопатил не одно издание, выполняя предыдущее задание по гадалкам и колдунам, но, кажется, такого не попадалось. Наверняка местная газетенка. И тираж крохотный - пачка тонкая, сколько их там? Сорок-пятьдесят?
Надо будет глянуть.
По вагону прошлись проводники, предлагая спиртное и шоколад, затем потянулись бабули с беляшами, кульками вареной картошки и семечками. Еще через полчаса в купе ввалился мужчина неопределенного возраста, кажется глухонемой - выложил на столик то ли амулеты, то ли обереги из полудрагоценных камней.
В купе кроме Светлова и мужика все так же продолжавшего дрыхнуть на верхней полке к тому моменту сидело еще две женщины, которые немедленно занялись грудой псевдоювелирных украшений, жарко обсуждая каждую вещь.
Светлов вышел в коридор.
Ну вот, наконец-то - газеты.
"Магический вестник" был отпечатан на хорошей бумаге, чем уже выделялся из остального ряда. Обычная восьмиполоска, пара больших статей - "Защитись от злых энергий!" - с неизменным клыкастым вампиром в заголовке. Рисунок был хорош - вампир страшен и даже немного похож на настоящего. "Чем пахнет неудача?" - какой-то околонаучный бред насчет аромотерапии. Искомый рекламный макет оказался на последней странице. И занимал половину листа.
"Вас обидели? Вы больны?" - кричали буквы. "Вы жаждете мести? Но у вас нет сил? Позвоните нам и мы дадим вам такие силы, что все станет доступным!" Телефон был сотовый. Интересно. Рисунок, украшавший макет тоже был красив. Чувствовалась одна рука, причем профессионального художника. Светлов чуть улыбнулся, он сам любил рисовать. Да, пожалуй, так ему не изобразить не вампира, ни девушку... Юная, полная жизни, она раскинула руки, так, словно звала кого-то. Удивительный рисунок, лаконичный, чувственный... многообещающий.
Он нашел еще пару другую рисунков, однозначно выполненных той же рукой.
Больше ничего интересного в газете не было.
Светлов вернулся в купе. Выбор украшений был закончен, дамы с удовольствием вертелись перед зеркалом, рассматривая приобретения. Светлов сел, достал ноутбук, намериваясь поработать. Он еще не дописал отчет по Софье... второй раз встретиться с девушкой не удалось; и был еще ряд соображений, которые не помешало бы занести в память машины. Внезапно его внимание привлекла небольшая цепочка, лежащая рядом с краем ковровой дорожки. Потерял торговец, скорее всего. Вряд ли что-то ценное...
Светлов наклонился, поддел пальцем цепочку, за ней показался зеленоватый камушек. Девушка, раскинувшая руки призывным жестом. Точь-в-точь как на том рисунке. Только... только это была не девушка. Это была русалка.
Светлов сжал ладонь в кулак.
Вообще-то в не случайность совпадений он верил и до поступления в Контору. Сколько раз бывало, что договор или деловое письмо приходилось переделывать раз за разом из-за банальных опечаток, ошибок; измененных в последний миг условиях, глюках принтера.
Дальнейшая судьба таких бумаг была одинаковой. Они либо так и оставались в проекте, не востребованные сторонами; либо с ними было столько мороки... в том числе и с самим проектом или делом для которого собственно и составлялись бумаги. Один раз совпадение, случайность. Два и более - система.
Это было не два раза.
Спрятав находку в карман, Светлов включил ноутбук и вызвал список баз данных. Кажется, у него есть версия.