- Мама, мама, мама! Меня в пионеры приняли. Мама, я теперь пионер! - бежал Саша завидев издалека мать с большой сумкой. Кончики галстука, трепыхаясь от встречного ветра, охватывали его шейку усиливая радость.
- Мама, теперь я пионер, - подбегая к матери, с гордостью заявил мальчик и попросил сумку. - Давай понесу.
Мать, помедлив, отдала эту тяжеловатую для сына ношу. Он взвалил её на плечо, отчего его перекосило на правую сторону, и попытался заговорить.
- Мам... Ты только... папки... не говори... Я сам... скажу. Вот обрадуется! - Саша рассмеялся. Он представил, как отец широко раскроет глаза, разинет рот, чтобы что-то сказать, да так ничего и не скажет. Он с недоумением уставится на Сашу. Переведёт взгляд на мать. Он ничего не поймёт в первый момент. Замечтавшись, Саша запнулся и чуть не упал.
Дома он аккуратно развязал галстук и, расправив, осторожно положил на свой письменный столик. Галстук выглядел прекрасно, однако смутило то, что в месте узла оказался помятым. Саша попытался расправить, но у него не получилось.
- Мам, - немного подумав, позвал Саша и, когда она вошла, попросил галстук погладить.
- Поглажу, конечно, - пообещала мать, - но только завтра, перед школой. Хорошо?
Саша согласился.
Когда мать ушла, он, подойдя к стулу и присев на него, пустился в воспоминания. А вспомнить было что. Надо сказать, что к этому торжеству Саша, впрочем, как и многие из его класса, готовился загодя. Он дотошно выспрашивал Витю, соседа по дому, которого ещё в прошлом году приняли, "про всё, про всё". И тот убедил его, что волноваться не стоит. Однако, когда заиграл горн и забили в барабан, а Света (фамилию он не знал - просто Света и всё, все так её звали), выйдя в перёд и громко произнеся: "Отряд, смирно!" - направилась к Старшей пионер-вожатой, к горлу Саши подступил какой-то комок. Он попытался от него избавиться, но не смог. Его охватил ужас. Надо же будет говорить: "Всегда готов!" - а голоса нет. Саша тихонько кашлянул - не помогло. Испуг ещё сильнее овладел им. А Света уже стояла перед Старшей пионер-вожатой.