Люди мечтают о полетах, слышал Даг. У него же, наверное, будут о них кошмары в будущем, если он выживет. Прямо сейчас они не выглядели настолько...

...особенно если посмотреть вниз! Он судорожно вдохнул воздуха. Мир дико крутился под ним, как огромная зеленая живая карта. Хлопающие крылья глиняной мыши напоминали шатер, который сорвало бурей. Лошади с такого ракурса казались странными - безногими, круглыми, с опущенными как у ищеек головами. Копперхед и Мэгпи бежали без всадников и брыкались. Фаун упала? Где? Вон там. Она неподвижна? Нет - она рванулась, побежала и нырнула под деревце, которое казалось слишком маленьким для того, чтобы прикрыть ее.

Жива. Все еще жива.

На следующем витке он заметил Сумах, смотрящую вверх, погоняющую лошадь, то выскакивающую, то прячущуюся за лесной опушкой. Она осталась позади. Глиняные мыши накренились и внезапно развили ужасающую скорость, которой ничто не мешало.

Нет, неверно. Глиняные мыши изо всех сил старались одолеть восточный хребет.

Даг отогнал мысль о ноже в ботинке и вместо этого ухватил рукой другую лапу глиняной мыши, вцепившейся в его крюк. Теперь она по собственной воле его не сбросит... глиняная мышь затрясла лапой и издала сердитый скрипящий крик, но в этом положении она была почти так же беспомощна для того, чтоб отбиться, как Даг. Ощущение паники, раздирающее его голову, несколько ослабло из-за этого несомненно ложного чувства контроля.

Фаун сразу поняла проблему, пока его голова все еще шла кругом. Если он освободится на такой высоте (он представил размытое падение и горячий хруст удара), даже Аркади не смог бы собрать его заново. "Проклятье, это ведь только кажется, что я знаю, что делаю, потому что слишком много было этих дел за последние сорок лет." По-настоящему новое приоткрывало его слабости. Вот как сейчас, когда он отчаянно хотел вниз - но не настолько быстро...

Он напряг шею и попробовал посмотреть в другом направлении. Большинство выживших глиняных мышей махало крыльями впереди, а нагруженные - отстали. Плачущий малыш - о, я тебя слышу, маленький брат, и полностью с тобой согласен - был недалеко от него, несколько впереди и выше. По крайней мере, глиняная мышь Оулета, видимо, обхватила когтями его тонкую детскую ручку, а не проткнула ее жестоко как та, что схватила Фаун за плечо.

Тавия боролась впереди. Она была ниже. Она также ухватилась за лапы своего похитителя и извивалась и пиналась в воздухе, как бы подтягивая свою глиняную мышь ближе к хребту, который вырастал под ними. Серые скалы выглядели костлявыми и смертельно опасными, деревья были похожи на колья на дне волчьей ямы. Сможет ли Даг заставить мышей спуститься похожим образом без того, чтобы они упали или уронили его? Когда они перевалят через вершины, земля снова начнет отдаляться. Это лучший шанс.

Если бы он мог как-нибудь избавиться от глиняной мыши, держащей его правый ботинок, то другая, вероятно, не смогла бы нести его вес. Он лягнул ногой - без какого-либо эффекта, кроме мерзкого шипения и еще более крепкой хватки, поднявшей его правую ногу под еще более неловким углом.

Как близко был Злой? Глиняные мыши вытянулись в линию, которая указывала за следующий перевал в добрых четырех милях от них. Пока еще. Даг посмел приоткрыть свой Дар и потянулся вперед внутрь тел глиняных мышей как если бы проверял страдающего пациента. Тонкие стенки их грудных клеток раздувались, а сердца стучали с большим усердием.

Их Дар был ужасен, но он это проигнорировал. Он сфокусировался на второй глиняной мыши, ближе и глубже, глубже... Перевал быстро приближался. И совсем не было времени для... ни для чего не было времени.

Он организовал проекцию, потянулся и вырвал крошечный кусочек Дара из большой артерии, выходящей из сердца летучей мыши. Три взмаха крыльями, три грохочущих удара сердца, и сосуд разорвало на куски. Рот глиняной мыши приоткрылся в мучительном крике, глаза закатились и она свалилась вниз, а ее когти бессильно соскользнули с ботинка Дага.

Она свалилась в деревья. Оставшаяся глиняная мышь Дага заметалась в удивлении, удвоив усилия. Глиняная мышь Оулета повернулась и подлетела поближе, выкрикивая в замешательтсве "Полетели! Полетели!"

Или бедного малыша съест Злой, или... У Дага однажды едва не вырвал Дар Злой; это была бы настолько мучительная смерть, что между ней и разбиться о скалы особого выбора не было. Даг потянулся снова, в полную силу. На этот раз он отправился в большую вену, входящую в сердце. Может, медленное воздействие поможет?.. Он ощутил толчок, когда вырывал фрагмент резко... Глиняная мышь Оулета закричала, задыхаясь, ее крылья замедлились... она начала снижаться по спирали вниз... врезалась в ветви.

Плач Оулета прекратился слишком внезапно.

Глиняная мышь Дага тоже падала. Она отпустила его крюк, пытаясь стряхнуть его. Свобода вернула Дагу оружие. Он махнул крюком, разрезая кожу на лапе твари, раздирая в клочья нижний край кожистого крыла. Ярко-красная кровь окатила его ливнем.

Они с шумом и хрустом влетели в ветви бука. Изгибающиеся крылья глиняной мыши снова и снова пытались схватиться за что-то; вместе, мышь и ее жертва, спускались с риском сломать шею в потоке листьев и веточек. Тут Даг понял, что его следующей величайшей опасностью станет глиняная мышь, упавшая сверху, и он разжал потную руку, вцепившуюся в окровавленную лодыжку, и упал вниз.

Он попытался приземлиться на полусогнутые ноги и перекатиться, но растерял все свое преимущество на крутом склоне; корень, крепкий как трос, поймал петлей его правую лодыжку и жестоко ее повредил. Но зато он прекратил его падение с горы вверх тормашками.

А затем на него свалилась глиняная мышь. Угрожающе рыча.

В мире за пределами боли Даг вырвался из удушающего черного конверта ее крыльев. Его рука сжалась на первом прочном орудии, какое смогла найти - на сломанной ветке. Он размахнулся и стал неистово молотить им по тонкому черепу твари.

На третьем ударе он впервые заглянул в большие карие глаза, моргающие перед ним.

- Оу, - сказала она грустным голоском. - Больно. - Человеческий голос, глаза животного и недоумение ребенка, не понимающего почему с ним должны происходить все эти ужасные события.

Глиняная мышь содрогнулась, захрипела и умерла.

Даг попытался вдохнуть, согнулся и его вырвало. В его желудке было немного. Невеликое удовольствие.

"О, боги, боги". Он свернулся бескостной кучкой. Его лицо было мокрым и склизким; он решил, что плакал - хотя что-то из этого могло быть кровью. Его это не волновало. Он сжал голову руками и закричал.

* * *

Через несколько минут он уже мог снова дышать и думать. Слово "перенапряжение" недостаточно хорошо описывало его состояние ума. Тело тряслось, как Грусс в приступе лихорадки. Он приподнял правую руку, нашел свадебный браслет, обвившийся вокруг левой, и сжал его через потрепанную ткань рубашки. Жива, Искорка жива. Он нужен ей. Благодаря этому утверждению он смог встать.

Или хотя бы... сесть. Его поврежденная лодыжка пульсировала в ботинке. Он оглядел ее с неудовольствием, обращая свое чувство Дара на самого себя, хоть это и вызвало у него еще один приступ тошноты. Он был уверен, что лодыжкам не полагается ронять его набок, как вот эта только что сделала.

Он расшнуровал ботинок и с трудом извлек из него погнувшийся стальной нож, уставившись на него в изумлении. "Вот почему кость не сломалась". Да, нож помог ему не тем способом, который ему представлялся, но все же спас его. Он снова зашнуровал ботинок, пока сустав не распух, чтоб тот поддерживал его.

Фрагменты Дара, которые он вырвал у глиняных мышей, оставили грязное пятно в его Даре - Аркади, без сомнения, этого бы не одобрил - но не нашпиговали его отравленной черной скверной как тогда, когда он вырвал Дар у Злого. Загрязнение сделает его на несколько недель неподходящим для подкреплений Даром, но в этом не было ничего страшного, так как прямо сейчас он сам бы от них не отказался. И, по крайней мере, он не обменял быструю смерть на медленную. Пока что.

В отдалении, где-то внизу по склону, заплакал ребенок.

Слабо, приглушенно. Даг остался сидеть. Он открыл свой Дар, потянулся...

Живой. Малыш пережил падение!

Даг ощупал землю вокруг себя, нашел длинную, крупкую палку и обрубил с нее веточки гнутым ножом. Опираясь на нее, он поднялся и пошел вниз по склону. Так быстро, как мог идти, соблюдая осторожность - он не думал, что еще одно падение окажется ему полезным. Серый сумеречный свет прятал детали, хотя небо сквозь крышу из листьев все еще просвечивало, переливаясь розовыми оттенками в высоких облаках. Плач становился громче, когда он скатывался от дерева к дереву.

Вон там.

Черный силут упавшей глиняной мыши лежал, как сброшенный плащ, наполовину обернувшийся вокруг ствола дерева хикори. Рыдания исходили откуда-то из складок. Даг прислонил палку к стволу, потянулся и отбросил тушу вбок, чтоб открыть Оулета, который свернулся и дрожал. Малыш взглянул на Дага и зашелся в рыданиях.

Чувство Дара Дага тревожно встрепенулось. Руки не сломаны, ноги, шея, спина. Оба глаза моргают. Легкие явно в рабочем состоянии.

Множество царапин и ушибов, ухо оторвано и кровоточит.

Даг уселся с мучительным всхлипом. Ребенок отдернулся.

Воспоминание о втором разе, когда он встретил Искорку, промелькнуло в сознании Дага. Внезапное спасение от жестокого насилия; она была слишком сбита с толчку, чтоб отличить друга от врага, накинулась на него и едва не выцарапала ему глаза.

- Я, наверное, не слишком ободряюще выгляжу, - сказал он сокрушенно Оулету. - Но я хороший.

Вой приостановился, возможно, от удивления. Затем начался снова, пусть и не так громко.

- Отсутствующие боги, - прошипел голос Тавии. - Ты можешь заткнуть этого ребенка? Он приманит каждого глиняного человека на милю вниз. И вверх. И повсюду.

Тавия спустилась по склону, цепляясь за деревца, и, запыхавшись, упала на колени рядом с Дагом. У нее, явно, тоже не было переломов; зато были синяки, порезы, царапины, оставленные ветками. Темно-рыжая прическа разлохматилась, одна прядь была вырвана и кожа кровоточила. Медно-карие глаза были расширившимися, дикими и пульсировали. Даг предположил, что его глаза были такими же.

- Поздравляю с приземлением, - пробормотал он. - Рад, что получилось одним куском.

- Отсутствующие боги, - сказала она. - Никто не говорил, что на севере будет полно гигантских летучих мышей. - Она взглянула на Дага, как будто здесь была в чем-то его вина. Даг подавил желание извиниться.

- Для меня это тоже было сюрпризом. Что случилось с твоей глиняной мышью?

- Когда она не смогла одолеть перевал, она сбросила меня в заросли кизила и улетела. - Ее челюсти сжались от разочарования. Но она, кажется, приземлилась мягче, чем он - к счастью.

- А, хм... как у тебя с малышами?

- Я была самой младшей в семье, - ответила она немедленно, разглядывая плачущего ребенка с тревогой. - Ничего не знаю о маленьких детях. Крестьянских или каких еще.

- А, - Даг вздохнул и протянул руку. - Ну-ка, Оулет... - Малыш сжался. - Эх...

Тавия была права по поводу шума. Неохотно Даг открыл Дар и сформировал уговаривание для шокированного мальчика. "Все уже хорошо. Я не причиню тебе боли. Ты хочешь пойти к Дагу и позволить ему сделать хорошее." Он оставил и заколдовывание - для вящего блага.

- Ма-ма-ма-ма, - загулил Оулет.

"Извини, единственный человек здесь, похожий на маму, играть не хочет. Она просто еще маленькая, знаешь ли. Боюсь, придется иметь дело со мной. Иди сюда."

- Ма-ма-ма... - Но отползать Оулет прекратил.

Даг дотянулся и затащил малыша к себе на колени. Оулет внезапно поменял свое мнение, икнул и закопался потным личиком в рубашку Дага, вцепившись в нее, как детеныш опоссума. Даг подумал, что теперь уже это не причинит ей особого вреда.

- Как ты это сделал? - спросила Тавия. Шепотом, на самом деле - возможно, под воздействием внезапно наступившей тишины.

- Схитрил, - сказал Даг.

- А, - Тавия взглянула со страхом наверх, выискивая черные движущиеся пятна.

- Не открывай Дар, - предупредил ее Даг.

- Нет, нет. Но что, если они смогут увидеть нас в темноте?

- Только не через деревья. А еще лучше бы камни. Ты и я можем закрыть Дар, но малыш не может. Он будет светиться как маяк.

- Думаешь, эти мышетвари имеют чувство Дара?

- Возможно... - Он глубоко задумался. Их хозяин-Злой должен был поглотить человека - или людей, - иначе он не был бы способен наделить своих созданий даром речи. Поглотил ли он уже Стража Озера, крал ли более глубокие способности?

- Скоро взойдет луна. Пока мы еще видим хоть что-то, нам лучше найти расщелину или выступ, чтоб спрятаться. С водой поблизости. - Взрослые могли обойтись без ужина, но Дага мучила жажда после запоздалого приступа паники, и Оулета, вероятно, тоже.

Тавия посмотрела на ногу Дага.

- Как твоя нога?

- Не слишком хорошо.

- Тогда я на разведку.

- Угу.

Тавия ускользнула лучшим дозорным образом; Даг подождал, рассматривая свою новую обузу. Оулет сейчас лежал на боку, головой устроившись на колене Дага, как на подушке, в притворном спокойствии. Истерика все еще пряталась под ним, как рыба, ходящая кругами подо льдом замерзшего озера.

Тавия, к счастью, вернулась довольно быстро, и они пошли сквозь сумерки по крутому горному склону. Карнизов и расщелин было очень много. Отыскать воду на этой высоте было труднее, но Тавия нашла заросший мхом ручеек, который, без сомнения, становился речкой ниже. Ручеек скорее сочился, чем тек, но зато он собирался в естественной каменной чаше перед тем, как бежать дальше. Они по очереди опустили к нему головы и напились.

Оулета было трудно уговорить на этот новый способ питья, но он, наконец, понял идею, а затем начал играть в лужице, так что его пришлось унести и запихнуть глубоко в расщелину.

Даг хотел занять позицию снаружи, но Тавия явно желала увеличить расстояние между собой и злосчастным крестьянским малышом.

С навесом сзади, расщелина была заблокирована от зрения и чувства Дара с пяти из шести сторон. Менее Даг был уверен, что она защищена от вторжения глиняных мышей - они весьма хорошо могли сложить крылья, когда не запутывались в ветвях. Но создания с когтями на руках и лапах, даже будучи опасными сами по себе, казались не предназначенными для того, чтоб носить оружие... хотя, вовсе не обязательно разведчики у Злого должны были быть исполнены в одном и том же дизайне.

Блокированное восприятие, к несчастью, не работало в обе стороны. Даг желал, чтобы они приземлились по ту сторону хребта, с видом на Тракт. Если бы он был один, он бы поднялся и уже был бы там, с больной лодыжкой или нет.

- Откуда взялись эти ужасные мышетвари? - спросила Тавия, нервно выглядывая в узкую щель между каменными стенами их временного убежища. На полосе пурпурного неба Даг видел одну-единственную звезду.

- Это были глиняные люди. Их сделал Злой. Не тот, которого мы убили вчера.

- Это я и могу сказать.

Даг несколько раз зажмурился и открыл глаза, чтоб в глазах перестало двоиться.

- Прошло более тридцати лет с тех пор, как я был по обмену в этих местах, и это продолжалось только один сезон. Но весь регион отсюда и на север к Грейс состоит из известняка, пронизанного провалами, пещерами и кавернами. И в некоторых из этих каверн живут летучие мыши.

- Тысячи мышей?

- О, нет, не тысячи.

Она с облегчением расправила плечи.

- Миллионы.

Рот Тавии приоткрылся. Тоном, средним между надеждой и неодобрением, она сказала:

- Это одна из сказок Бо... не так ли?..

- Нет. Самые большие каверны с летучими мышами весьма опасны. Когда они собираются в таких количествах, их помет отравляет воздух - это кроме риска заполучить бешенство, переносчиками которого являются некоторые мыши. Люди, которые проваливались в большие пещеры, задыхались и умирали от испарений. Правда, еноты и скунсы лазают в пещеры, чтоб поохотиться на мышат в полной темноте - никто не знает, как они это делают.

Лицо Тавии искривилось в растущем ужасе.

- Местный дозор сейчас обыскивает пещеры, но только расположенные близко к поверхности. Глубже идти опасно, хоть они и говорили, что там целые галереи и пассажи, простирающиеся на мили под землей. Но из глубоких пещер еще не появлялось Злых - может, потому что их яйца никогда не падали туда, может, потому что там нет жизни, из которой они могли бы вырасти. Исключая... я так думаю... что если бы Злому в конце концов повезло оказаться рядом или прямо внутри в одной такой крупной пещере с летучими мышами, то он попал бы на пир, ждущий его с самого начала. Он бы очень быстро развивался, и это может объяснить, как его пропустили между дозорами. Такова моя наилучшая версия, по крайней мере.

Тавия осторожно дотронулась до пореза. Она могла наложить швы там и сям - они все могли, в общем-то - но сейчас ни один из них не кровоточил. Лечение должно было подождать. Она взглянула наверх:

- Что у этого ребенка во рту?

Даг огляделся. Оулет выглядел очень неряшливо и потрепанно; он сидел с выражением ужаса на лице, а его челюсти двигались и слюнки стекали с губ.

- Пф, - заметил он. Даг оттопырил мизинец и отправился на разведку.

- Пяденица, - заключил он, сжав свою зеленую добычу. - Ну, на деле в треть пяди.

- Фу!

Даг улыбнулся. Он ощутил некоторую странность в лице, как будто бы сухая кожа потрескивала.

Но это стоило поприветствовать. Он порылся в кармане и вытащил темную полоску.

- Держи, малыш. Пожуй вот это.

- Что это? - спросила Тавия, вглядываясь в темноту.

- Сушеный кидальник. У меня всегда есть несколько полосок в кармане. Когда они начинают казаться вкусными, невзирая на песок и прочую дрянь, налипшую сверху, значит пора их съесть.

Оулет осмотрел кидальник с куда большим подозрением, чем гусеницу, но вскоре передумал и начал его грызть. Даг подумал, что его притворное спокойствие стало заменяться настоящим, так что удалил начальное уговаривание у того из уха. Когда же ребенок приполз обратно ему на колени, это было так же успокоительно, как держать на коленях мурчащую кошку. Настроение было заразительным и, казалось, распространялось более чем в одном направлении; вот почему командир не должен был никогда проявлять слабость перед своими дозорными.

Он был благодарен за то, что Тавия не нашла его раньше.

Прислонив спину к теплому камню, Даг метался между нервозностью и опустошенностью. В конце концов он выбрал нервозность, потому что если опустошенность поглотит его, то он не поднимется и через неделю. А им нужно двигаться быстрей. Он нащупал свой свадебный браслет для уверенности - она была жива. Но, конечно, Злой соберет свои силы для еще одной атаки... Тракт должен казаться ему движущимся пикником. Пока дозорные из Лаврового Ущелья будут предупреждены и выдвинутся, давление будет распространяться к северу отсюда.

Здесь была некоторая надежда. И не пустая надежда, между прочим, но... он обдумал весомую разницу между "прибыть в конце концов" и "прибыть вовремя".

- Нам нужно придумать какой-то способ, чтоб нести малыша, - сказал он Тавии. - Он не сможет взобраться на эти скалы в темноте или под луной. Я думаю, мы могли бы соорудить что-то вроде перевязи из моей рубашки и твоего жилета и подвесить ее мне на плечи.

- Как твоя больная лодыжка?

- Ну, думаю... одному из нас нужны обе руки на случай неприятностей, и это точно не я. - Он заколебался. - Нам не нужно охотиться на Злого, но он, без сомнений, будет охотиться за нами. Если он нас поймает... - он перевел дух, - просто чтоб ты знала, мой привязанный нож висит у меня на шее.

Она уставилась на его горло, затем на свои руки.

- Если придется так поступить, то только в самый последний момент, потому что... ну, потому что. Но это означает, что ты не должна колебаться. Ты сможешь выполнить необходимое?

- Я... не знаю, - ответила она честно. Он кивнул.

- Сможешь, если придется. - Он сделал свой голос уверенным, обыкновенным и постарался, чтоб тот не дрожал. Такие ситуации уже случались раньше, конечно, хотя больше в легендах, чем на деле. Впервые он задумался о том, был ли среди всех этих злосчастных героев тот, который настолько же не желал разделяться, как он прямо сейчас. Возможно. Год назад это было бы легче - отдать свою будущую бесплодную и скудную скорбь. События, казалось, происходили с ним своим чередом.

Например, отцовство. Он хотел наблюдать за своей маленькой, такой запоздалой девочкой как ее живой папа, а не как мертвая легенда. И даже не как живой, но отсутствующий, каким был его собственный отец. "Я хочу видеть, как пишется ее история..." Внезапная мысль о том, как она зависела бы от чужаков так же, как Оулет сейчас был на его попечении, заставила его сердце опустеть.

Не стоит нагружать Тавию всеми этими размышлениями, нет, и обременять последними словами тоже не стоит.

- Злой, - сказал он, - придаст тебе столько инициативы, сколько понадобится. Поверь мне.

Она кивнула с несчастным видом.

* * *

Прошло больше часа, прежде чем Сумах вернулась. Вит чуть ее не застрелил.

Фаун поглядывала сквозь маленький костер, за которым она пыталась помочь попыткам Келлы помочь Аркади с Барром. Когда зловещая фигура возникла из темноты и двойной блеск оказался отраженным ее глазами, Вит опустил дрожащий арбалет:

- Отчего ты без предупреждений? - выдохнул он.

- Я соприкоснулась Даром с Нитой, - сказала Сумах ровным тоном. Нита была где-то в лесу, пытаясь охранить самостоятельно весь их периметр. Волосы Сумах были взлохмачены, ее лицо - исцарапано ветками и напряжено. Она добавила непреклонно:

- Этот проклятый огонь видно за сотню шагов сквозь деревья. И запах его тоже ощущается. Затушите его!

- Пока нельзя, - сказал Аркади приглушенно из глубины транса, в котором пребывал. - Нам нужна кипяченая вода...

Сумах огляделась. С некоторым неудовольствием, подумала Фаун.

Барр лежал на одеяле, со снятым правым ботинком и срезанной штаниной, а его больная нога лежала на полотенце у Аркади на коленях. Руки Аркади накрывали кровавую мешанину. Ужасающие розовые концы кости, прорвавшие кожу раньше, уже вновь скрылись под ней, подчиняясь самой сильной настройке Дара Аркади. Целитель не казался потрясенным переломом - худшим из всех, которые Фаун видела или могла представить, но горько жаловался (когда снова смог говорить) на грязь, в которой должен был работать. Лицо Барра было бледным, и его вид говорил о том, что он бы предпочел потерять сознание снова, как уже делал пару раз. Ремо сжимал его руку с побелевшими костяшками и стирал мокрой тряпкой пот с его лба.

Остальная часть отряда собралась под деревьями, охраняя животных и друг друга. Когда последняя из глиняных мышей скрылась за восточным гребнем, потрясенный отряд убежал еще на четверть мили в глубокий лес, а затем свернул с дороги на ручей и двигался по нему так далеко, как смогли пройти фургоны.

Мальчишки затолкали два фургона под развесистые дубы так глубоко, как смогли; Фаун сомневалась, что этого достаточно.

Сумах ощупала свою голову там, где у нее были вырваны пряди волос:

- Если вы... о, проклятье. Ладно, оставляйте огонь. Никто с чувством Дара не пропустит нас со всеми этой толпой крестьян с незакрытым Даром и стадом скота, в темноте за деревьями или нет. Проклятье, просто вечеринка с танцами.

- Я пас, - сказал Барр слабо с одеяла.

Это была почти что шутка; хриплый лай, который она вызвала у Сумах, был почти что смехом. Смех угас, когда она встретила тревожный взгляд Фаун.

- Я не смогла их поймать... не смогла подобраться к ним поближе, - сказала она. - Другой берег реки, вверх по склону, там камни в в десять и двадцать футов высотой. Никакого способа на мили в обе стороны забраться туда верхом. Фаун, прости.

Барр зажмурился.

Безмолвно Фаун подняла левое запястье, обмотанное свадебной тесьмой. Губы Сумах раздвинулись; она обежала вокруг костра и сжала его.

- О боги, он все еще жив!

- Да. Ремо и Аркади сказали мне. Мы продолжаем проверять.

- Отряд всегда клеймил Дага проклятым котом, но это!.. Как он смог... где же они должны были...

Внезапный плач прервал ее речь, когда Вио выбежала из темноты:

- Мой малыш! Вы нашли Оулета?

Судя по спазму ее руки, Сумах едва удержала себя от того, чтоб отшатнуться. Она отпустила руку Фаун и повернулась к отчаявшейся женщине:

- Нет. Я потеряла их за гребнем. Не смогла пройти следом.

- Как могли вы потерять их?! Вы ведь Страж Озера, вы можете колдовать!

Сумах застыла:

- Проклятье, я не умею летать!

Фаун заставила себя встать между ними, зацепившись оторванным краем юбки. Опершись левой рукой при этом, так как правая все еще работала не слишком хорошо. Поскольку Аркади был полностью занят срочным переломом, Фаун должна была подождать своей очереди, так что Берри сделала что могла, чтоб вычистить глубокие раны с обеих сторон ее плеча, и обмотала его куском ткани, оторванным от одежды. Пока что он держал. Фаун не собиралась жаловаться на пульсирующую боль, когда Барр лежал, стиснув зубы от гораздо худшей боли.

- Мы думаем, что Даг еще жив, - сказала Фаун. - Если это так, он присмотрит за ребенком, если сможет. - Если, конечно, его не уронили на скалы, как Барра, и не оставили умирать в переломах и агонии.

- Откуда вы знаете? - спросила Вио.

- Потому что... потому что это Даг.

Вио поджала губы.

- Мы можем послать людей на поиски?

- Вы с ума сошли? - спросил Ремо.

- Я отправлюсь сама, если никто из вас, больших мужчин и Стражей Озера, не пойдет!

Грусс, возникнув позади нее, сказал:

- Не глупи, Вио.

Малышка Плюм топталась на месте - тощая, с запавшими глазами и темными редкими волосами. Ее обезумевшая мама раньше кричала на нее, чтоб не позволяла упрямиться своему братцу; ее бешеный папа ударил ее за плач. Сейчас она была очень тихой, снова вцепившись в мамины юбки - потому что, как бы плохо ни было, что же еще должна делать пятилетняя девочка?

Вио сурово посмотрела на мужа:

- Я не вижу, чтоб кто-то еще вызвался добровольцем, значит иду я?

Фаун сказала тихо:

- Мы все потеряли кого-то. Нита напарницу, Сумах дядю, я, ну... А если Барр сохранит ногу, это будет чудо.

От Аркади донеслось протестующее ворчание. Что это было, в его обычае совершать чудеса?

- Если тут конкурс, не думаю, что будут призы, - закончила Фаун, проигнорировав последнее. - Что нам нужно - это работать сообща.

Вио ядовито уставилась на нее:

- Вы не знаете, что это такое - потерять ребенка!

В списке бесполезных ответов, которые можно было бы произнести, "Знаю" стояло достаточно высоко. Так что Фаун ничего не сказала и обрадовалась, когда Вио произнесла тихо:

- Оулет еще такой маленький...

Сумах было почесала лицо, затем вздрогнула и дотронулась до царапин:

- Мне ясно одно - Даг бы хотел, чтобы я вернулась и присмотрела за вами всеми. - Она взглянула на Фаун так, что та поняла: "Особенно за тобой".

В попытке быть практичной затем, что это было кому-то нужно, Фаун сказала:

- Мы нашли еще одного мертвого мула дальше по дороге. Я не знаю, было ли у вас время заметить это, но ни с одного из тех мулов не сняли упряжь. Если бы они умерли своей смертью, погонщики из чайного каравана не оставили бы ни груза, ни шкур. Это говорит мне, что они должны были быть атакованы и отбиты или же убежали. Но человеческих тел мы пока не нашли.

Сумах нахмурила брови:

- Хорошо, звучит так, будто проблема на севере. Поскольку нет никакого движения, спускающегося вниз, мне особенно не нравится то, что мы не встретили никого, убегающего с нашего пути.

- Кроме первого Злого, - сказала Фаун.

- Да, - Сумах скорчила гримасу. - Двигаться вперед кажется плохой идеей. Возвращаться не лучше. Мы будем прекрасными мишенями в этой выгоревшей местности. Оставаться здесь также не лучше. Мы крепко ударили по глиняным мышам. Нет сомнений, что они вернутся за добавкой. Но я знаю, что самым наихудшим будет забиться в лес без какого-либо, проклятье, плана действий!

Остальные мало-помалу собрались вокруг спора у костра, выглядя более упрямыми, чем их мулы.

- Нам нужно готовить оружие, - сказал Эш.

- Нужно, - согласилась Сумах, - но нас слишком много, чтоб спрятаться, и слишком мало, чтоб оказать сопротивление.

- Думаю, - сказала Фаун, - что те погонщики могли быть порабощены. - Она оглядела множество лиц, - некоторые были непонимающими, - и объяснила: - Это пугает меня больше, чем глиняные люди. Я говорила с людьми из Глассфорджа и Рейнтри, которые прошли через это. Это похоже на то, как если бы вы сохраняли свой разум, свою личность, но вам внезапно захотелось бы того, что от вас хочет Злой. Если он захочет, чтобы вы атаковали своих друзей, или съели ваших детей, вам это покажется прекрасной идеей. И потом вы об этом помните. Самое важное, что бы мы ни решили делать, - это держаться подальше от Злого.

Сумах кусала кулак, вероятно, для того, чтобы собраться и говорить своим самым уверенным тоном. Без сомнения, это был тон командира дозора:

- Хорошо. Это то, что мы должны делать. Раненые не могут бежать, их нельзя нести. Их нужно будет спрятать в скалах на этой стороне долины. Заляжьте до тех пор, пока не подоспеют спасатели. Я говорю о Барре, Аркади и Рейзе.

- Я могу драться, - сказал Рейз дрожащим голосом. Фаун скорее показалось бы, что он едва может стоять.

- Отлично, - бессердечно произнесла Сумах, - потому что если вас найдут, то придется. Мое самое лучшее предположение - что логово Злого находится к востоку отсюда. Так что мы отправляемся на запад. Так случилось, что лагерь Стражей Озера располагается почти точно на западе в Лавровом Ущелье. Так что мы выпускаем животных, берем еду и оружие, сколько сможем унести - и веревки, нам понадобятся веревки - и улепетываем пешком на запад через хребет. Сегодня ночью. - Ее голос стал медленней. - Возможно, лучше оставить Плюм с Аркади.

- Нет! - взвыла Вио.

- Это ваше решение, - сказала Сумах. - У вас есть один час на то, чтоб обдумать, через что ей придется пройти в бегстве. И кто будет нести ее пятьдесят или шестьдесят миль через горы на бегу. - Она повернулась на каблуках, оглядывая остолбеневший отряд. - Нам нужно убедиться, что все луки и стрелы находятся у людей, которые умеют ими пользоваться.

- Лук Тавии сломался, когда ее лошадь упала, - сказала Фаун. - А Нита нашла свой колчан.

Сумах кивнула:

- Ремо сможет взять лук Барра. Нита может забрать мой. Вит, у тебя свой есть.

Она раздает оружие, которое бьет на расстояние, заметила Фаун, исключительно в руки тех людей, которые могут закрывать свой Дар или были закрыты щитом, чтобы уберечься от порабощения.

- Мы можем драться с этими тварями! - сказал Финч. - Мы уже раз прогнали их прочь!

- Говори за себя, мальчик, - прорычал Бо. - Мне вот показалось, что они улетели, потому что им стало скучно.

- Но мы не сможем драться с их хозяином, - сказала Сумах. - Для этого нужен дозор Лаврового Ущелья. Проклятье, для этого нужен каждый лагерь Стражей Озера в этом краю!

- У меня заряженный нож Дага, - сказала тихо Фаун. - Он бросил его мне. В последний момент.

Брови Сумах приподнялись.

- Ну, - сказала она, - теперь у тебя целых две прекрасные причины держаться ко мне поближе.

Фаун сглотнула.

- Даг может вернуться, разыскивая нас. Или, может быть, Тавия.

- Тогда они смогут присоединиться к группе Аркади, - предположила Сумах. - Спрячутся до тех пор, когда мы сможем прислать помощь.

Фаун подумала, что Сумах эта мысль утешает больше, чем ее.

Аркади посмотрел вверх, скосив глаза, и простонал как из-под воды:

- Иглу. Перевязки. Шины.

Келла и Фаун поспешили к нему, Фаун стала копаться в тюке с лекарствами.

- Ты в порядке? - спросила Сумах таким голосом, который для нее был поразительно робким.

- Буду в порядке. Только не приносите мне еще таких в следующие три дня, ладно? - он скорчил гримасу.

- На тот случай, если ты не слышал, мы собираемся уложить твой шатер целителей поспать в скалах. Твоей задачей будей сохранить им жизнь до тех пор, пока мы не пришлем дозорных выковырять вас обратно из норы.

Он кивнул. Не сожалея, решила Фаун, о том, что Сумах вменила себе в обязанность бежать отсюда со скоростью, с которой она сможет вести свою группу крестьян.

Сумах спровадила забинтованного Барра на импровизированные носилки, которые несли Ремо и Вит, а Аркади вел вьючную лошадь, на которую погрузили медицинские принадлежности. Рейз, пошатываясь, плелся следом. Вио не отправила с ними Плюм. И снова Фаун заметила, что никто не будет знать, где они будут прятаться кроме тех, кто закрывает Дар или закрыт щитом, так что они не смогут предать их даже под уговариванием Злого.

Отряд рассеялся, чтоб собраться в дорогу.