Аннотация: немного добавил и отредактировал, переименовал в 3 главу
Глава 3
'Дружба да братство дороже всякого богатства'
Как истинный сын степного народа, Урман на коня был посажен, когда ему исполнилось три годика.
К десяти годам он уже во всем был привычен к кочевой жизни, отлично скакал на любом коне, метко стрелял из лука и с легкостью, для своего возраста владел саблей.
Неизменным товарищем его детских игр и воинских упражнений был младший сын аталыка Ахмета - аги - Айнур.
И с того времени, они были всегда вместе, соперничая друг с другом но никогда не переходили той грани, которая зовется завистью. Да и воинское искусство давалось гораздо легче, чем пришлось бы учиться одному. Так у Урмана появился побратим.
В 950 год от Хиджры, отец Урмана, Арслан-бей перед тем как уйти на войну, сделал прощальный подарок своему сыну, которому в тот год исполнилось десять лет, жеребенка ахалтекинца.
Вскоре после получения вести о гибели отца в битве с киргизами на востоке Дешт- и - Кипчака. Потрясенная горем мать Урмана Зайтуне-ханум в первые недели, казалось, помутилась в рассудке. Сколько не пытались вывести ее из состояния тупого равнодушия ко всему окружающему, никому не удавалось. Лишь перед тем, как уйти в мир иной, мать переговорила с сыном, и взяла с десятилетнего мальчика обещание, отомстить недругам своих родителей. Через несколько дней после памятного разговора мать Урмана утопилась в реке.
Жеребенок Турка рос настоящим членом семьи, потому как кроме названного отца Ахмет- аги, других близких у Урмана не оказалось.
Правда были еще братья и сестры, родственники отца, но они с ним не общались, скорее, презирали, так как его отец, непостижимым образом для всех родичей, оказался должен своему родному брату более тысячи коней.
Все от него отказались. Гарей - бий пытался отобрать аргамака у своего племянника, но совет старейшин, оставил жеребенка Урману, но при этом сделал - туснаком**. Фактически полурабом, пока не отработает или не вернет долг. И с тех пор, и зимой и летом, отрабатывая пас коней на пастбищах рода.
Своего любимца окружал любовью, заботой и лаской. В плохую погоду, и в дождь и в снег заводил в юрту. Кормил буквально с рук, пусть и не обильно, но лучшим кормом, иной раз себя обделяя.
Гюль-ханум, третья - младшая жена названного отца и мать Айнура, была родом из Ýomutlar, что живут далеко на юге, на Мангышлаке. Она не только тайком подкармливала Урмана, но и помогала в воспитании жеребенка.
Турка сильно привязался к своему хозяину, а Урман его называл братом. Особенно, когда ему было тяжко на душе от безысходности вокруг, и отсутствия родителей. Он мог часами с ним говорить, излить все то, что не мог рассказать любому другому.
Потеряв практически одновременно отца и мать, тяжело переживал. Но когда родной дядя сделал его туснаком, он готов был выть волком от несправедливости окружающего мира. И даже пойти по пути матери, но, только видя каждый день рядом своего брата безмолвного, удерживало его от этого поступка. Мысли о том, что фактически покончив с собой, он оставит его одного. И что не сможет выполнить свой зарок, отомстить недругам родителей, очередной раз приводили его в чувство. Как в дальнейшем считал Урман, именно Турка, первый раз спас ему жизнь, даже не зная об этом.
Приучив своего аргамака к лепешке, всегда старался иметь при себе любимое лакомство своего другу. Но Турке ласка была дороже еды. Он тыкался в ладошку либо в подмышку головой, чтобы Урман почесал его за ушком или расчесал редкую гриву. И сразу начинал по-своему веселиться, своеобразно пофыркивая, выражая свою радость. Стоило в это время подойти кому-нибудь другому, как сразу настораживал уши, и копытца его задних ног готовы были нанести смертельный удар.
Свободного времени у него, было предостаточно и ему не надоедало играть со своим другом. Особенно обоим нравились догонялки и прятки.
В дальнейшем еще одним утешением для него стали воинские занятия, под руководством наставника Ахмета - аги. Свободное время, упрямство и обида на родичей отца, сплав этих обстоятельств, сделало из юноши отличного ученика. Урман - как губка впитывал в себя те знания и умения, которые передавал наставник. Все время посвящал себя оттачивания полученных навыков и умений, иной раз совершенствую полученное во что-то новое, даже не известное наставнику.
После Курултая, когда его перевели в это обидное сословие, Урман был очень зол на отца. Ахмет-ага пытался утешить и объяснить ему. Что вины Арслан-бея нет, с ним так поступили, потому что судьба так сложилась. И тогда наставник, пытаясь отвлечь внимание сироты, рассказал ему, что уже несколько поколений его родичи являются аталыками. В дальнейшем наставник все же сумел найти правильный подход к сердцу ребенка, и завоевать его любовь и доверие.
Когда Турке исполнилось четыре года, ему также начали преподавать военную подготовку. Учеба ахалтекинцу давалась легко.
Первым движениям, которым обучили братьев, была та же быстрая посадка в седло - соскок, заскок, перескок. А для координации - езда, стоя на спине и на седле, затем усложнили копьем, одним клинком, затем двумя, луком и т.д. Затем дополнили ездой задом наперёд - со стрельбой по преследователям, а вообще стрелять учились практически с любого положения, поднятие предметов с земли, рубка лозы, копьем в кольцо, падание- имитация смерти. Учили своих друзей ложиться по первой просьбе, работа от корпуса (без повода), работы в руках, езде без амуниции, координации движений лошади и верхового в прыжках через препятствия.
По словам десятника, Урман в воинском искусстве - талант, и он не позорит десять воинских поколений предков, которые приходят смотреть на своего потомка. Ахмет-ага искренне верил в свои слова и спуску в учебе не давал. К своим шестнадцати, молодой егэт* - был лучшим всадником и лучником в роду, метал и попадал всякими железками в мишень, чуть ли не закрытыми глазами. В борьбе, беге, силовых упражнениях, сабельном и копейном бою ему не было равных среди молодых, лишь опытным воинам уступал, да и то не всегда.
Названные братья неоднократно становились первыми в различных состязаниях, как рода, так и племени.
Урман на своем аргамаке, в 14 лет победил на скачках рода, а затем и племени. На следующий год, бий запретил ему участвовать в подобных организациях, пояснив при этом родичам, ибо такое только для свободных!
*Аталык - воспитатель, наставник, названный отец.
**Туснак - зависимый, подневольный человек, не оплативший долг.
_________________________________________________
Турка нетерпеливо фыркнул, и толкнул головой Урмана, так что тот еле удержался на ногах.
- Ну, хватит, не балуй, красавчик, нет в этом моей вины, так сложились обстоятельства, уж лучше попробуй гостинца, - попросил Урман, протягивая лепешку своему другу. Бережно схватив губами лакомство, он важно махнул головой, требуя добавки или ласки. Урман погладил по шерсти, перебрал гриву, вытаскивая зацепившиеся репейники, прыжком взлетел в седло и легонько толкнул пяткой, посылая вперед скакуна. Турка прижал уши и резко пошел небыстрым галопом, выражая свое недовольство нелюбимой манерой езды для хозяина.
Аю йаланы, фактически являлся полуостровом, на котором любил частенько появляться Хозяин лесов и полакомиться земляникой, смородиной, да и рыбку половить был мастак. Поляна была совсем недалеко от лагеря ногайцев, минут пять езды верхом. Туда и направился Урман, вспомнив свое обещание проведать и похоронить по-человечески своего друга детства - Айнура.
Рассвет огорчил промозглым туманом. Веяло весенней прохладой. Практически добравшись до места, пустил Турку шагом. Урмана потихоньку укачивало, клонило ко сну. С трудом борясь с этой напастью, он решил пройтись пешком. До предполагаемого места засады и гибели родичей, оставалось не более одного стрелища.
Именно утром нападает сонливость, с которой здоровому человеку трудно бороться и глаза сами собой начинают закрываться, а сознание погружается в свой воображаемый мир и порождает видения.
Внезапно, Урман остановился, что-то на подсознательном уровне заинтересовало, сначала и сам не понял. В памяти прокрутив произошедшие события немного назад, заметил периферийным зрением, как над оврагом кружат вороны.
Повернув в сторону возмутителей спокойствия утренней степи, почувствовал запах мертвечины.
Турка, который позади сторожко переставлял копыта, что-то ему не нравилось, свое недовольство он выражал попытками укусить за плечо. Урману и самому стало нехорошо, по ходу не совсем ко времени решил проститься с покойником.
На автомате проверил свое оружие: лук, колчан со стрелами, сбоку сабля, перевязь с метательными ножами, легкий круглый щит, подвешенный на спине.
Все в порядке, как говорится 'готов к труду и обороне'. Для тела, как он понял, все давно уже забито на уровне рефлексов, и достать любое из оружия и изготовить к бою, секундное дело.
Если вокруг туман стал потихоньку рассеиваться, то в байраке становился только гуще.
В это время до его слуха донеслись стоны раненого. Чтобы окончательно проснутся, он помотал головой, прогоняя остатки сна. Остановился и еще раз прислушался к утренней тишине, внимательно осмотрелся по сторонам. Однако опять все затихло. Как назло, даже птицы и те молчали.
Подумав про себя, что его посещают очередные слуховые галлюцинации или как там это называется по - научному. Вполне может быть, что это последствия вселения в чужой разум.
Но вдруг стоны повторились, да и еще к ним добавился громкий треск сухих веток. Турка, остановился и тихонько заржал, выражая свое нежелание идти за хозяином в сторону гиблого места, и видимо предупреждая его о какой-то опасности, известной только ему.
Мысль мелькнула, что может лучше вернуться на стоянку, а придти сюда чуть позже - днем, например.
Широкая степная балка, расположенная недалеко, была хорошо известна Урмана. Неоднократно, родичи устраивали загонную охоту в этих краях. И лично он сам прошлой осенью взял барсука из норы, на одном из пологих склонов.
Поэтому имел достаточно хорошие представления об окружающей местности.
Сама балка образовалась в результате медленного затухания роста оврага и протянулась в длину с севера на юг не более двух стрелищ и шириной менее одного. При самой дальней вершины скат наиболее крутой. Откосы ближайший и противоположный к нему достаточно пологие, заросшие густыми кустарниками и ивняком. Весной ненадолго, временные потоки наполняют ее и спускаются к речке, которая затем уже впадала в Дим.
Отбросив всякие сомнения и страхи, до этого посетившие его, смело направился к противоположней стороне оврага, где весенние временные ручьи наверняка уже высохли и поэтому перейти не составит проблем.
Туман становился все гуще, и видимость снизилась до нескольких десятков метров.
Зловещая тишина и этот тяжелый трупный запах вокруг создавал неприятную обстановку. В которой нервы напряжены до предела, и любое необычное явление или критическое положение может повлечь за собой растерянность в виде замешательства и неуверенности. При этом разные люди по-разному реагируют в одних тех же условиях, у кого возникает ярость и злость, а кто-то впадает в ступор. Но всегда человек на подсознательном уровне, инстинктивно пытается избежать данных ситуаций, и именно тогда, мы нутром предчувствуем опасность и тем самым избегаем ее во многих случаях.
Урман чутко вслушивался в каждый шорох и пытался унюхать хоть какой-то посторонний запах, который даст ему любую информацию о происходящем вокруг. Но все было напрасно, вонь разлагающегося трупа, все перебивал.
Как вдруг впереди, за пределами видимости, треск ломающего сучка или ветки заставил его вздрогнуть и остановиться, правая рука тут же легла на рукоять сабли. Шум, издаваемый кем-то, становился все громче и громче. И этот кто-то или что - то явно направлялось в его сторону. Сиреной завопила интуиция, и появилось четкое предчувствие беды.
Беда! Откуда? Шум и беда между собой связаны? Приходит четкое понимание - что это и есть следствие.
Не совсем понятен мутный ответ подсознания, но и этого достаточно.
Урман, внимательно огляделся: вокруг голые кустарники только начинающие цвести, рельеф местности достаточно ровный. Опасное направление, определенное интуицией - противоположная сторона оврага. Расстояние в пределах видимости силуэта - метров тридцать, если существо или животное ниже кустов, если же выше, то и все пятьдесят.
Мысли в голове Урмана закрутились с бешеной скоростью, анализирую создавшуюся ситуацию, и тут же мгновенно найдя решение. Видимость достаточная, для того чтобы вовремя, если что сменить оружие.
Выхватив из налучья свой отличный композитный лук, подаренный наставником за победу на конных скачках. Быстро накинул шелковую тетиву и сразу почувствовал себя увереннее.
Настоящее оружие в руках, всегда придавало человеку, уверенность в своих силах и какое-то чувство власти над окружающими у кого его нет. Так и в этот раз, только Урман почувствовал в своих руках родной лук, его настроение поменялось, уверенность быстро переросла в то состояние, когда бываешь 'готов свернуть горы'. И опять весь превратился вслух, еще больше напрягая свои чувства. Он пытался подсчитать, по приближающемся звукам, через какое время покажется 'нарушитель' утренней тишины.
Сколько не ждал, появление непонятно чего, все равно было неожиданно. На границе видимости чуть выше кустов, показался силуэт. По очертаниям явно человека.
Урман поднял лук, достал стрелу - срезень, вложил на тетиву. Не спеша прицелился, так как людская фигура двигалась медленно, и как - то неправильно.
Что - то с ним странное? Ну, вот только что?
Существо шло в сторону, не разбирая дороги, не замечаю кустарников под ногами. Все было с ним неправильно походка, движения, даже силуэт какой-то не такой как у обычной человеческой фигуры.
И тут он его увидел! Волосы зашевелились на голове, мороз пошел по коже от головы и ниже к тому самому месту, которым мы обычно чувствуем последствия пришествие неприятностей. Мысли в голове его запутались, тело самопроизвольно затряслось в панике, и сердце забилось бешеным темпом от испуга. Урману показалось, что еще немного и потеряет сознание. Но вместо этого, он потерял контроль.
- Парий! Шурале! Шайтан! Алла ярзам ит!
Резво повернувшись в сторону юга, Урман поднял согнутые в локтях руки к ушам и начал громко причитать на арабском языке:
- Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! - Затем обхватив правой рукой левую поместил на уровне груди и продолжил, - Ауузу бил-ляяхи мина-шайтаани р-раджим! Бис-ми Лляяхи-Ррахмани-Ррахим!
Только после серии молитв Корана, Урман начал приходить в себя и ему удалось перехватить управление телом.
Внезапно, на него нашло четкое предчувствие опасности и оно явно рядом. Смрадный тяжелый трупный запах стал очень сильным. Развернувшись в сторону оврага, и одновременно закинув лук в налучье, а стрелу в колчан у бедра. Тут же из ножен выхватил клинок и боковым зрением заметил приближающегося уже гораздо быстрее, самого настоящего ЗОМБИ!
Мертвяк самый настоящий! Таким не раз представлял его в своих фантазиях и в прочитанных во множестве книжках, где описывали оживших мертвецов.
Это был оживший труп Айнура - покойного побратима. Из одежды на нем остались только штаны, грязные, покрытые бурыми пятнами засохшей крови. Его грудь была исполосована когтями животных, покрыто синяками и кровавыми подтеками. Одну ногу подволакивал. Страшней всего выглядела его голова, практически полностью сорванный скальп висел сбоку как парик, одного глаза не было, полностью вытек.
В очередной раз, сознание, автоматически быстро 'прокачало' ситуацию.
Так что мы знаем о Зомби - живой мертвец, нечисть из числа низших, неразумных. Питается мясом, не брезгует себе подобными. Физически сильнее обычного человека в несколько раз, но с ловкостью большие проблемы. Уязвимые части тела голова и позвоночник.
Подпускаем как можно ближе. В левую руку перехватил щит, в случае чего наиболее надежная защита.
Адреналин в крови Урмана зашкаливал. Поэтому никакого страха практически не осталось.
Неожиданно, зомби в пяти - шести шагах от него остановился. Урман был удивлен нетипичным поведением. Внезапно он начал мычать и показывать мне пальцем себе в рот. Нет! Он был сильно удивлен!
Он что вообще охренел!!!
Добровольно предлагает, лезть ему в пасть!?
Да-а! Кому расскажешь, ведь не поверят.
СТОП! Ведь ЗОМБИ - неразумен. И это факт. Хотя возможно, брехали про это наши пейсатели!
Урман был в таком состоянии, что не удивился бы, если бы сейчас из кустов вылез орк и заговорил на русском.
Зеленые из кустарников не полезли, но мертвяк рухнул на задницу. Сломав сухую веточку ивы, склонившись, начал что-то писать на земле.
У него снова глаза полезли на лоб.
Однозначно, он попал в фэнтези, в другой мир, где живые мертвецы освоили письменность.