Аннотация: Саня Хер обладает редким даром. Он может через сексуальный акт подчинить себе любую женщину. Но Саня Хер некрасив, и женщины не хотят с ним спать. Поэтому он вынужден их насиловать.
Моя фамилия Хер, Александр Николаевич Хер. Можно просто Саня. Однажды я спас страну. Россию-матушку.
Расскажу-ка о себе. Я родился в семье потомственных пролетариев: мать - сука, отец - идиот, а старший брат - вор. Мое счастье, что я выбрался из этой клоаки и стал приличным человеком. Все это - благодаря моему дару. Я умею очаровывать женщин. Ну как очаровывать. Я могу сделать так, чтобы женщина ползала в моих ногах, целовала мои грязные пятки, пресмыкалась передо мной, как ящерица. Заманчиво, да? Но есть одно условие - чтобы очаровать женщину, мне нужно с ней переспать.
А здесь возникает проблема. Я - некрасив, уныл в общении, харизмой не обладаю. Я слаб, и мои руки как веточки. Хрена с два женщины обратят на меня внимание. Поэтому я вынужден их насиловать.
Не подумай чего. Я - не насильник, не извращенец какой-нибудь. Я нормальный мужик. Без отклонений. Изнасилование - вынужденная мера. Свою первую, хмм, женщину я изнасиловал, будучи подростком. Ее звали Лампа. По паспорту она - Александра, Шурочка, но все звали ее Лампой. Такое вот прозвище. Мы с Лампой были ровесниками. Отдыхали вместе в летнем лагере, познакомились, стали друзьями. Прочие дети сторонились меня: чувствовали, должно быть, во мне нечто такое, неправильное. Я гулял с Лампой, показывал ей ракушки, шишки, прочий мусор. Лампа обожала копаться в этой дребедени.
- Ты идиотка, - твердил я ей, а она глупо смеялась:
- Ой, сам такой, сам такой!
Я решил проверить на ней свой свежеприобретенный дар. Как я получил его? Это неважно, поверьте. В общем, я подложил Лампе записку: "Приходи ночью на озеро, возле большого тополя, это ВАЖНО!!!" Лампа сразу догадалась, что это я написал - и потом весь день теребила меня, спрашивала, что за тополь такой и почему это важно. Пришлось разъяснить. Той же ночью Лампа пришла на озеро, вся в предвкушении чего-то необычного. Сама вплыла мне в руки, идиотка. Было очень страшно, но я преодолел свой страх и изнасиловал Лампу. Как сейчас это помню - она шла по тропинке, и ее туго заплетенная коса раскачивалась, как пшеничный маятник. Я подобрался к ней сзади. Она услышала шаги и попыталась обернуться - но я схватил ее за косу и резко дернул, заставив запрокинуть голову. Лампа сильно испугалась, стала дрожать и хныкать. Пришлось взять ее за горло. Я и сам испугался, а потому сдавил горло сильнее, чем нужно. Я душил ее минуты полторы, Лампа дергалась, пыталась вырваться - а потом как-то странно пискнула, разом обмякла и рухнула бы на землю, если б я не придержал ее за плечи. Я опустил ее на травку. Она лежала передо мной, в обмороке, абсолютно беззащитная, а я не знал, что делать с ней дальше. Было холодно, и никакого возбуждения я не испытывал. Наконец я решился: задрал на Лампе юбку и потянул вниз белые трусы. Некоторое время я тупо разглядывал ее маленькие ягодицы. Потом помял их. Наконец пришло возбуждение, и я сделал то, что хотел, и даже не один раз. Было очень приятно. Да и Лампе, думаю, тоже. Очнувшись, она робко посмотрела на меня, провела рукой по своим бедрам, стирая кровавые разводы, а затем бессмысленно улыбнулась.
- Спасибуньки, Саня! - сказала она.
Я понял, что мой дар работает, и преисполнился ликования.
Сейчас я думаю - стоило тогда подождать немного, и она бы дала мне сама: это же Лампа. Не возьми я ее под крыло, она, повзрослев, непременно стала бы шлюхой и всеобщей давалкой. А так - стала честной девушкой и добропорядочной супругой. Да, я женился на Лампе. Не бросать же ее.
Мы с Лампой поселились в квартире ее родителей. Отец ее был добрый, ласковый, как пожилой теленок, и вскоре умер от какой-то инфекции. А вот мамаша меня здорово невзлюбила. Все время твердила, что мне пора бы уже поступить в местный ПТУ, или в армию уйти, или еще куда. Это здорово нервировало. Лампа меня защищала самоотверженно - целыми днями спорила со своей матерью, капая ей на мозги столь же злобно, как и сама мамаша - мне.
- Ты ничего не понимаешь, дура! - кричала Лампа. - Я его люблю, понимаешь, люблю! А тебя я ненавижу!
- Но доченька!.. - кудахтала мать.
- Заткнись! Заткнись!
- Доченька...
Вскоре после того, как Лампе исполнилось шестнадцать (я был старше ее на три месяца), мы расписались официально. Я поступил в ПТУ. Мамаша торжествовала - но рано, слишком рано: Лампа собрала все документы и наконец-то выжила проклятую старуху из квартиры. Мать долго еще хныкала под дверью, просила ее впустить. Но Лампа была непреклонна; и мать ушла. Куда она делась и что делает сейчас - понятия не имею. Может, на свалке прозябает, или с бомжами трахается, или вовсе коньки откинула. Да это и не важно. Важно другое - я случайно переспал с соседкой. Так получилось. Она пришла за солью, и все такое. Возникла проблема. Что делать с влюбленной соседкой? Не тащить же ее домой. Лампе бы это не понравилось - а в Лампе я пока нуждался; да и привык я к ней. Меня спас случай: через неделю соседку поймали на финансовых махинациях и быстренько расстреляли. Я вздохнул свободно. Конечно, я мог и сам приказать ей самоубиться - но я же не зверь, в конце-то концов.
Потом был призыв. Я сходил в армию. Вернулся оттуда столь же хлипким, как и был. Видимо, это дар задерживал мое физическое развитие. Чтобы справиться с женщинами, сил хватало - а вот на мужчин залупаться ни-ни, я не смел.
- Ты самый лучший, Санечка! - утешала меня Лампа.
- Угу, - уныло соглашался я.
Я стал работать по специальности - сантехником. Трубы чинил, в унитазе ковырялся, то да сё. Здоровская профессия, как считаете? Вижу, что не считаете. А и черт с вами. Я спаситель страны, я всех спас, и могу позволить себе маленькие недостатки. Но вернемся к моей профессии. Она не была прибыльной, и мы с Лампой жили впроголодь, как монгольские фашисты - жалкие и никому не нужные. Мне в голову пришла одна идея. Очаровать богатую женщину, и пусть дает нам деньги. Неплохой план. Но я боялся - сам не знаю чего.
Так бы я и маялся, если бы в один прекрасный день Лампа не сказала мне:
- Саня! Блин, ты скоро станешь папой!
Я схватился за голову.
Надо было действовать быстро.
- Мне никогда не найти богатую женщину! - мучился я сомнениями.
Впрочем, я нашел такую. И был сюжет порнофильма. Я не шучу. В тот день я чинил унитаз в богатом районе. Я пришел в дом, увидел на пороге сексапильную красотку и обомлел. Она была загорелая, высокая и с искусственно выбеленными волосами. Такие вроде платиновыми называются. Она сказала:
- Я вызывала сантехника. Это вы?
- Я, - выдавил я.
- Проходите, - она улыбнулась. - Здесь что-то жарко... Пожалуй, сниму халат.
Но едва она обернулась, чтобы снять халат, я стукнул ее по затылку гаечным ключом. Она упала. Я долго разглядывал ее тело, пуская слюни, а потом воспользовался всеми тремя ее отверстиями - они были хорошо разработаны. Я чувствовал себя победителем, и одновременно - жалким мерзавцем. Так у нас с Лампой появилась Лика. Она снабжала нас деньгами, которые выклянчивала у своего мужа-олигарха, и чуть ли не ежедневно умоляла меня прийти к ней. Но я не шел - я же верный муж. Впрочем, Лике было достаточно того, что я существую. Уже это дарило ей радость.
- Откуда у нас деньги? - спросила как-то Лампа.
- Помощь от брата, - ответил я.
Мой брат из обычного вора вдруг стал вором в законе - это в тридцать-то лет. Разумеется, нам он не помогал: не до того. В Москве разборки жесткие, не то что у нас, в Екатеринбурге.
- Твой брат такой хороший! - умилилась Лампа.
- Ага, - сказал я.
- Хочешь молочка?
- Чего?
- Молочка моего, - Лампа приподняла свою потяжелевшую грудь, и глупо улыбнулась. - Малышка слишком мало сосет, здесь еще много. А мне не хочется сцеживать. Пососи.
- Какая гадость!
- Но тебе же понравилось! Утром, когда мы кашу ели, ты хвалил. А кашу я на своем молоке ставила, - гордо заявила Лампа.
- Это мерзко! Ты... ты ненормальная!..
Жизнь была прекрасна. Но все изменилось, когда на нас вышел муж Лики.
Он пригласил меня отобедать в ресторан "Фу Манчу". Я попытался сбежать, бросив Лампу и ребенка, но громилы олигарха быстро нашли меня. Я сидел, сжавшись в кресле, и робко смотрел на человека передо мной. То был Рикардо Фомин, наш царь и бог, без пяти минут мэр и губернатор в одном лице. Фомин смотрел на меня безо всякой злости. Казалось, такой человек не способен на злость. Если он и убьет тебя, то только ради твоего же, глупыш, блага.
- Итак, - начал Фомин, - ты переспал с моей женой.
- Простите, я больше не буду.
Ну а что еще я мог сказать?
Фомин наклонился вперед:
- Может, мне тебя убить?
- Лучше не стоит.
- Вот и мне кажется, что не стоит, - добродушно произнес Фомин, и откинулся в кресле. - Камеры зафиксировали тебя. Ну, когда ты ей вставил. В чем секрет?
- Секрет?
- Не стесняйся, говори, - сказал Фомин. - Это магия? Волшебство? Гипноз? Лика ради тебя готова в лепешку расшибиться, а ведь Лика - на редкость продажная тварь, своими щелями торгует, такой доверять нельзя... но ты как-то запал ей в душу. В чем секрет?
- Ну...
- Да говори же ты, мразь! - закричал Фомин.
- Это магия! - взвизгнул я.
И разом ему все выложил. Вообще про все рассказал, и про Лампу в том числе.
- О, как интересно, - сказал Фомин. - Давай-ка обсудим возможности, которые перед нами здесь открываются.
Тут нам пришлось сделать паузу - принесли еду; коронное блюдо ресторана "Фу Манчу", мозги живой обезьяны. В столе были специальные отверстия. Обезьяну зафиксировали так, чтобы голова ее торчала из отверстия, а тело бессильно болталось внизу. Тонким ножичком обезьяну оскальпировали, затем разбили череп молотком и очистили мозг от бело-розовых осколков - кушать подано. Во время процедуры зверек дико кричал. Его вопли действовали мне на нервы, я весь издергался. А Фомин мягко улыбался. Ему подали ложку, он элегантно принял ее - и начал есть: воткнул ложку в обезьяний мозг, как в нежное розовое желе, зачерпнул немного и съел. Обезьяна забилась в конвульсиях. Ее рот был полон кровавой пены, мордочка мокра от слез.
- Тебе не нравится? - спросил Фомин.
- Эмм, не особо, - признался я.
- А я люблю, когда они кричат, - признался олигарх. - Это ощущение безграничной власти... боль, страх... владение. Это великолепно. Советую тебе попробовать.
- Нет, спасибо.
- Ладно. Давай к делу, - Фомин зачерпнул еще обезьяньих мозгов (крик; мои нервы). - Ты славный парень. Я хочу, чтобы ты изнасиловал для меня президента России.
- Чего?!
- Не кричи. Какое счастье, что наш новый президент - женщина. Будь президент мужчиной, было бы намного труднее, верно? Да соглашайся ты, с тебя не убудет.
С трудом справившись с собой, я кивнул.
Фомин просиял.
- Молодец какой. Ну чего, по пиву?
- Давайте по пиву, - я был совершенно раздавлен.
Домой я пришел под вечер. На лестничной площадке курили фоминские отморозки. Лампа забилась в угол и плакала: оказывается, отморозки забрали нашего ребенка. Шантажировать меня хотели, ублюдки. Но я им не дался. Я сказал Лампе:
- Щас за пивом сгоняю, - вышел и не вернулся.
Изнасиловать президента России!
Да они с ума сошли.
Я поймал попутку и поехал в Новосибирск. Девушку, которая меня подобрала, звали Ольга. Мы разговорились, и я сказал, что сбежал от семьи. Ольга принялась журить меня - впрочем, мягко. И даже так мне это не понравилось. Я сжал пальцы в кулак и неуклюже ударил девушку в скулу. Она ахнула:
- Вы что себе позволяете!
В этот момент мы вылетели с трассы. Хорошо хоть, Ольга справилась с управлением и смогла остановить машину. Я набросился на нее прямо там, в салоне, и принялся душить, душить; я душил ее, шипя от ненависти. Я воображал, что душу Фомина. Глаза у Ольги закатились, наконец. Я победил! Я слабак, но я победил! Я расстегнул ширинку. Это даже изнасилованием не было. Это был первобытный акт принуждения - акт, что выше всяческих законов. Я чувствовал, что я в своем праве, и действовал безо всяких угрызений совести.
- А теперь в Москву, - сказал я Ольге, когда она очнулась.
Я знал, что брат мне поможет.
Брат мне помог. Даже очень помог. Он принял меня по всем правилам, обнял, расцеловал. Спросил:
- Чо как жизнь?
- Беда, брат! Мне срочно нужно трахнуть президента России! - выпалил я.
Я думал, он станет смеяться надо мной - но нет. Воры в законе, похоже, вообще не умеют смеяться.
- Проблема, - сказал брат. - Но ничего, справимся. Надо с Резо поговорить. Президента России он трахает, вдруг поделится.
На встрече Резо заартачился.
- Мой президент России, что хочу, то с ней и делаю! - сказал он. - А вам лучше не залупаться.
Тогда брат вытащил Глок17 и расстрелял Резо в упор.
- Вот пидор! - сказал он, разглядывая труп. - Не мог даже президентом России поделиться.
Потом мы поехали к Резо домой и нашли там президента России. Президент России был молодой женщиной, и это очень облегчило мне задачу. Я трахнул ее (она была пьяная и не особо-то сопротивлялась), после чего дал команду - фас. Президент России, бормоча: "Да, мой повелитель! Маша повинуется тебе", - поползла в Кремль и вскоре тайным президентским указом уничтожила моего брата - вора в законе, крайне опасного типа. Пол-ФСБ понадобилось, чтобы его из дома выковырять. Мне было жаль брата, но он представлял для меня слишком большую опасность.
- Маша счастлива тебе служить, - твердила президент России.
Мы с ней поехали в Екатеринбург. Фомин был неприятно разочарован, когда увидел меня снова, и в компании с кем! Он в тот момент сидел в "Фу Манчу" и ел китайский суп из младенца.
- Знаешь, что это за младенец? - зловеще спросил он.
- Не знаю, и знать не хочу! - закричал я, и закрыл уши руками. - Маша, уничтожь его!
На Фомина набросилось семеро фээсбэшников, он начал сопротивляться, орать. Миска с супом опрокинулась, и часть бульона попала на меня. Ужасно. Я схватился за горло, и меня вырвало прямо на президента России.
Так я спас страну от опасного сумасшедшего.
Можете начинать меня хвалить.
А, вас интересует судьба Лампы? Она приползла ко мне на коленях, умоляя вернуться в наше убогое гнездышко.
- Насчет малышки не беспокойся, мы новых детей нарожаем, - ныла она. - Лишь бы ты был рядом, остальное неважно!
Я ей твердо сказал:
- Пошла прочь. Ты не нужна.
И она ушла, куда - понятия не имею.
Да мне это и неинтересно.
- Милый, а твоя бывшая валяется во дворе, ее клюют вороны. Кажется, она отравилась! - сказала Маша.