Аннотация: О книге рассказов Людмилы Петрушевской "Незрелые ягоды крыжовника". Впервые в г. "ЧАС".
Людмила Петрушевская
Незрелые ягоды крыжовника
М., Вагриус, 2003 г.
Растя на собственноручно написанных сказках собственноручно выращиваемых разнообразных детей, Людмила Стефановна не забывает и о взрослых, публикуя, например, сборник рассказов "Незрелые ягоды крыжовника". Рассказы собраны разновозрастные и обязательно жестокие и про несчастных. Да, да, если сказки Петрушевской только лишь про бестолковых и в них, по сказочному закону, всё хорошо заканчивается, то в рассказах всё заканчивается плохо или не заканчивается.
Причём вышеозначенное несчастье и бес-толковость героев вовсе не означают, что Людмила Стефановна плохой автор. Но только, что она автор жестокий. Без юмора или с таким юмором, что от него холодно, писательница препарирует изломанные судьбы и запутанные связи. В обыденном болотце живут обыденные люди и у каждого свой маленький или большой скелет-в-шкафу. И этот скелет (чаще всего эмоциональный, но нравственно неполноценный поступок или чувство) всегда стучит в стенку шкафа, не давая уснуть, не давая жить в удовольствие, не даёт быть успешными - ломает всё.
Бытовой, простецкий говорок Людмилы Стефановны - вроде сплетен; почти нет прямой речи, только пересказ, только бесстрастный пересказ обстоятельств: "Кто им обеим дядя Лёша, это ещё подумать. Дядя Лёша год назад собирал деньги в их пользу у общественности, поскольку Анастасия могла получить в свою собственность квартиру. Соседка-старушка наконец умерла..." и т.п.
Лишь в рассказе про своё собственное детство Людмила Стефановна не так апокалиптично-категорична и почти избегает нотационных вставок. Ещё, пожалуй, есть шансы на жизнь более-менее сносную у ребёнка из рассказа "Два бога", где скороспелые родители, согрешив, постарались как-то исправить свою ошибку. Но и они: "замирают в предчувствии..."
Почти предельно реальными выходят из-под пера Людмилы Стефановны морально-эстетические уродцы-персонажи. Их жалко, жалко до вскрика, жалко, но кара неотвратима, с первых строк в интонации повествователя слышится: "и этот и этот пропадёт!" Обезбоженные, раздавленные своей судьбой люди - те, кто живут рядом со мной, мои соседи, родственники, друзья - их узнаю я в рассказах Л.С., жутко нарочитых, похожих предначертанностью несчастья на рассказы Леонида Андреева. И боюсь, что книги Л. С. могут стать болезненно желанным наркотиком для этих узнанных, для моих кругом бестолково-несчастных. "И про нас, и про нас написали..." будут шептать они и будут бежать в книжный за очередным дешёвым переплётом, под которым безжалостный автор, но такие жалостные герои.