Аннотация: По факту это первая глава, но вполне может быть самостоятельным рассказом. Могут ли существовать два абсолютно разных вида разумных существ в одном мире? А если они отделились друг от друга каменными стенами, сможет ли вампир жить среди людей, да еще и растить человека как младшую сестру? О буднях такой парочки и пойдет рассказ в этой истории.
- Рауль? Рауль! Ты спишь что ли?!
- Что? Не сплю я, - возмутился парень и, убрав руку с лица, оказался нос к носу с не менее возмущенной собеседницей.
На самом деле он и правда, задремал. Ему снилась его мать, как она улыбается и призывно машет рукой. Он не вспоминал о ней уже много лет. С чего вдруг она ему приснилась? "Надеюсь, с ней все в порядке".
- Не спишь? Как же... - девушка, еще девочка, уставилась в его сонное лицо.
- Санти, отстань! - скривился он и отвернулся: слишком близко, слишком сильный запах.
Девчушка надулась и, скрестив руки на груди, уселась на кресло рядом с диваном.
- Мне, между прочим, помощь твоя нужна, - пробурчала она.
- Чем могу помочь? - осклабился он.
Затем потянулся и, позёвывая, сел на диване. Девушка посмотрела на него долгим испытывающим взглядом.
- Нам задали написать на каникулах большой доклад о вампирах, - наконец, заявила она.
Рауль моментально стал серьезным и нахмурился.
- Почему не о Бездне? - проворчал он себе под нос.
- Расскажешь? - она вся просияла, с таким лицом дети просят рассказать сказку.
- Черта с два! - фыркнул парень, улегся обратно и отвернулся. Теперь он твердо решил поспать.
- Почему?! - Санти обиженно почти кричала ему в самое ухо. Слишком близко, опять. Он недовольно скривился.
- Будешь много вякать - укушу, - он повернулся и оскалился, показав два острых клыка.
Парень перевел тяжелый взгляд с запястья на лицо его хозяйки. В его глазах читалось одновременно и желание, и боль. Он издал непонятный звук и снова отвернулся, на этот раз, накрыв голову подушкой:
- Отстань. Сходи в библиотеку, там информации на десять докладов хватит, а заодно и на докторскую диссертацию, - глухо пробубнил он в подушку. И чуть не охнул, потому что девушка навалилась на него сверху всем весом.
- Не хо-чу, - отчеканила она.
- Там сплошные выдумки, - через минуту добавила она, не дождавшись ответа, - а я хочу написать правду. "Из первых рук", - она снова на него выжидательно уставилась. - Ну, пожалуйста, Рауль!
Жалобный тон тоже не сработал.
- И как ты себе это представляешь? - раздраженно заметил Рауль, - Ты расскажешь правду, но тебе никто не поверит. А если поверят, то спросят: откуда ты так много знаешь. И что ты ответишь, Сантиа? - он смотрел в ее щенячьи глазки и ждал.
- Нууу... - протянула девушка.
- Баранки гну, - отрезал парень и, стряхнув ее с себя, встал и потянулся.
- У меня сегодня репетиция допоздна, я заберу тебя, - бросил он, направляясь в ванну.
- Ага, - отозвалась Санти, сев на диван и обняв подушку.
Его твердый отпор разочаровал ее, хотя в глубине души она знала, что он прав. Но это чувство быстро прошло, сменившись беспокойством: он был истощен, это было заметно. И все равно продолжал отказываться. Ждал до последнего, пока следы истощения не начинали проявляться на его лице. Если в таком состоянии он упадет... Санти решительно отогнала от себя эту дурную мысль. Он не упадет. Он не позволит себе оставить ее одну.
В цирке репетиции всегда начинались после обеда. Кто придумал это правило неизвестно, но все его строго соблюдали. Порой Рауля это раздражало. Он возвращался очень поздно, часто Санти к этому времени уже спала. А так как для отдыха ему требовалось много времени, то иногда он просыпался только, когда сестренка возвращалась из школы. Как сегодня.
Но сегодня был особенно дурной день: директор, наконец, нанял нового акробата, и это не предвещало ничего хорошего. Кроме того, сегодня была пятница, а это значило, что у Санти посиделки с подругами, которые крайне часто переходили в вечеринки с выпивкой и парнями. Это добавляло ему, как старшему брату лишней головной боли. Благо у них были доверительные отношения, и девушка не была против, когда Рауль забирал ее. Но ее вопрос о докладе окончательно испортил и без того поганое настроение.
"О вампирах она хочет узнать! Может еще в Капарота ее свозить. Горы показать и дворец заодно, - раздраженно думал он в раздевалке. - Удумала же!!" - он с силой хлопнул дверцей шкафчика, та жалобно зазвенела и отскочила обратно, погнувшись. Сила его удара была велика. О том, что в таком невысоком хрупком теле таилась такая сила, как правило, никто не догадывался.
- Опять проблемы с младшенькой? - участливо спросил Май с другого конца раздевалки.
Май был умницей: старшим техником цирка и всегда улыбающимся парнем. Он отвечал за безопасность артистов на арене и зрителей в зале.
- Вроде того, - ровным голосом ответил Рауль. Он давно научился контролировать свой тон. Он стоял, облокотившись на шкафчик вытянутой рукой. Голова его была опущена вниз, а копна темных каштаново-медных волос прикрывала искаженное сумасшедшей улыбкой лицо. О Капарота думать хотелось меньше, чем о предстоящем визите к директору. Тем более что сейчас перерыв был настолько большим, что держать себя в руках было все сложнее и сложнее. Может, и не стоило отказываться от предложения Санти.
Рауль глубоко вздохнул и вернул контроль над своими чувствами, лицо его приобрело обычное беспристрастное выражение.
Май уже убежал по своим делам, и Рауль тоже направился к директору.
- То есть вы считаете нормальным менять ведущего артиста за неделю до премьеры? - внутри у него все клокотало, но приходилось говорить равнодушно и отстраненно.
- Да ладно тебе, Рауль. Не серчай! - разглагольствовал низкий полный мужичок, сидевший за огромным дубовым столом. - Ты еще молод, успеешь себя показать.
Рауль опустил голову, стараясь не хихикнуть. "Да я старше тебя, придурок".
Директор истолковал его жест по-своему:
- Надаль опытный акробат для него не составит труда освоить новую программу. Кроме того, с Эвридикой они будут отлично смотреться под куполом, - последние слова он произнес с особым умилением.
Рауль не сдержался и прыснул в кулак. Правда, тут же сделал вид, что закашлялся. После чего перевел взгляд на здоровяка, сидящего справа. Тот сидел, гордо выпятив грудь, и кивал с умным видом.
Приходилось признать, что в чем-то толстяк прав: Надаль был высоким и статным. Рядом с хрупкой Эверди он и вправду будет замечательно смотреться. Не чета Раулю, который едва на пол головы выше девушки, а по комплекции, глядишь и такой же.
Но не это сейчас его беспокоило. Когда-то, когда Эвридика пришла в этот цирк, Рауль научил ее всему. Девушка никогда не выступала в паре с кем-то другим. Рауль не мог доверить ее никому другому. Только он знал ее страхи - чего ей стоило вновь и вновь подниматься под купол.
- Вы уверены, что они успеют сработаться настолько, что вероятность несчастного случая будет сведена к нулю? - Рауль перевел изумрудные глаза на директора.
- Это разумный вопрос.
- Я уже десять лет на арене и ни одного несчастного случая! - подал голос Надаль. Он был низкий и грубый, подстать его владельцу.
- Ага, - выдохнул Рауль, поднимаясь.
Он подал руку здоровяку, прощаясь.
- Только учти, - его глаза превратились в щелочки, а голос приблизился к звериному рычанию, - если с Эверди что-то случиться, я с тебя шкуру спущу.
Рауль мог поклясться, что, когда говорил, рука здоровяка дрогнула, а в его глазах проскользнул животный страх. От подобных ноток в голосе этого парня, даже дикие капаротские кошки становились запуганными котятами.
Он был зол, невероятно, чудовищно. Он вихрем пролетел через весь цирк и остановился только в зверинце. Там он расхаживал взад-вперед как тигр в клетке, не замечая, что все животные разбежались по дальним концам своих обиталищ, держась подальше от него. Наконец, он остановился около клетки со львом и со всей мочи ударил кулаком по прутьям. Толстые металлические прутья прогнулись, а на кулаке выступила кровь. Он уставился затуманенным взором на алую жидкость на костяшках пальцев. Потом также непонимающе посмотрел на льва, забившегося в дальний угол и испуганно шипящего.
- Рауль, ты здесь? Рауль! - взволнованный и испуганный голос Эверди раздался с другого конца ангара.
- Я здесь, Эверди, - отозвался он и неуклюже запрятал раненную руку за спину до того, как девушка подошла достаточно близко.
- Ох, Рауль, - девушка подбежала и привалилась ему на грудь, спрятав лицо в его рубашке.
От такой бесцеремонности парень оторопел, в нос ударил едкий сладковатый запах, от которого закружилась голова и зачесались зубы. Близко, слишком близко. Рассудок медленно поплыл куда-то вдаль, и он начал задыхаться.
Он нерешительно поднял здоровую руку и попытался отстраниться от девушки, но вместо этого рука лишь скользнула по ее светлым волосам.
- Это неправильно, несправедливо! - она ударила его в грудь и подняла на него жалобный взгляд, - Мы готовились вместе, мы всегда выступали вместе. Как ты только позволил им нас разлучить.
Глоток свежего воздуха вернул Рауля в реальность. Он мгновенно взял себя в руки:
- Толстяк, как ребенок, радовался приходу этого Надаля. Скажи я что-то поперек, он бы меня просто выпер.
Это было недалеко от истины. Хотя врать Эверди, как и Санти, было бесполезно. Этим двоим каким-то шестым чувством удавалось читать его.
- Но я поставил им условие, - заявил Рауль, потихоньку высвобождаясь из ее объятий. Чем дальше источник запаха, тем спокойней.
Она вопросительно подняла бровь.
- Если вы не притретесь, друг к дружке - на арену вы не выйдете.
- Что есть, то есть. По мнению нашего достопочтимого директора, я рожей не вышел, - иронично протянул парень и скорчил страшную гримасу.
- Не рожей, а ростом, - хихикнула Эвридика, похлопывая Рауля по макушке.
Они прыснули.
Вылететь из ведущих артистов, вовсе не означает вылететь из программы. Поэтому репетицию ему никто не отменил. Зато работы стало больше, и освободился он только после полуночи.
Он шел по опустевшему ночному городу, и освежающий ветерок выдувал из головы неприятные воспоминания сегодняшнего дня. Натруженные мышцы привычно побаливали. Все же Надаль оказался действительно талантливым и профессиональным воздушным гимнастом. И уже через пару часов Эверди почти не боялась выполнять с ним трюки. Хотя, уходя, она все равно заявила, что будет добиваться своего. Рауль должен был признаться, хотя бы самому себе, что он хотел выступать с главной ролью в этой программе. В конце концов, он всю жизнь учился акробатике. Он был талантлив не меньше, а то и больше Надаля. Но... у директора было свое виденье. И ему нечего было этому противопоставить.
Приблизившись к нужному дому, Рауль набрал номер Санти.
- Рауль поднимайся, девчонки страждут познакомиться с тобой! - раздался веселый голос из трубки.
Он поднял голову и увидел ее улыбающуюся физиономию среди других девчонок в окне на втором этаже. Он помахал ей рукой и отвернулся.
- Прости, малышка, я устал. Спускайся, - утомленно сказал он. Перспектива пересечься с десятком людей его не прельщала. Совсем.
Через пару минут Санти висела у него на шее.
- Я та-ак соскучилась, - заявила она.
- Ты пьяна, - подытожил он.
- Вовсе нет! Мы выпили лишь по капельке пива, - отпиралась девушка, вышагивая с ним под ручку по алее.
- Ага, - его тон ясно давал понять, что он ей не верит.
- Забудь, - фыркнула она. - Почему ты отказался подниматься? Девчонки, правда, хотят с тобой познакомиться. Они меня пилят уже целый год, а ты все сопротивляешься!
- Это твои друзья, малышка. Тем более девушки. Они думают, что встречаться со старшим братом подруги - это круто.
- И что в этом такого ужасного? - пожала плечами Санти.
Рауль прыснул.
- Я им в деды гожусь, - он вдруг посерьезнел. - К тому же я не человек.
- Ты поэтому не хочешь ни с кем сближаться? Не хочешь завести девушку? Ты так боишься, что кто-то узнает твой секрет? - хоть девушка говорила очень тихо, ее голос звенел. Она сдвинула брови и испытующе смотрела ему в глаза.
- Санти, - он недовольно покачал головой, - ты сама хотя бы понимаешь, что говоришь? Да меня убьют, если узнают кто я.
- Тогда давай уедем туда, где ты сможешь быть собой!
Рауль закрыл лицо рукой, какой же она все-таки ребенок. Воспоминания о Капароте возникли с новой силой. К горлу подкатил предательский комок. Он задержал дыхание и сглотнул его.
- Не мели чушь, Сантиа! Ты лучше меня знаешь, что это невозможно! - прорычал он сквозь зубы: ее необдуманные слова только злили.
С минут пять они прошли в тишине.
- Прости, - выдавила девушка, ночной ветерок выветрил из головы остатки алкоголя.
Рауль приобнял ее за плечи и поцеловал макушку. Запах Санти был таким же сладким, но не настолько едким. Он привык к нему. Ведь, казалось, еще вчера Санти была совсем крошкой, которая даже не могла ходить. Тогда ему все время приходилось таскать ее на руках. Как же быстро растут человеческие дети, прошло всего-то пятнадцать лет, а она уже совсем взрослая. И рассуждает очень по-взрослому, смело наступая на самые больные мозоли.
- Я беспокоюсь о тебе, Рауль, - призналась она. - С тех пор как мы переехали сюда, мы все меньше времени проводим вместе. Ты хочешь, чтобы у меня были друзья, и они у меня есть. Но ты же остаешься совсем один.
- Я не один, - возразил он. - У меня тоже есть друзья. Эверди, например.
- А еще? - вперилась она своими черными глазищами.
От этого пронизывающего взгляда по спине бежал нехороший холодок. Поэтому вместо ответа, Рауль просто отвернулся. А лекция тем временем продолжалась:
- Ты даже не представляешь, какое впечатление производишь на окружающих! Люди тянуться к тебе...
При слове "люди" он крякнул. Девушка пнула его под ребра.
- Я серьезно! Ты красив, обаятелен. Неудивительно, что к тебе тянуться окружающие. Но ты ни с кем не хочешь общаться. Запираешься в свою раковину и лишь огрызаешься в ответ.
- Ага, - фыркнул он. - Обаятелен, молчалив, агрессивен и взрывоопасен. Настоящая беда для общества!
Он хохотал, не воспринимая ее слова всерьез. Она нахмурилась, но ничего не ответила. Пока он сам чего-то не увидит, убеждать его было бесполезно.
- Что-то случилось в цирке, да? - ее вдруг осенила причина его веселости.
И откуда только у нее эта способность видеть его насквозь?
- Я права. Я знаю. Ты слишком разговорчив и откровенен сегодня.
Рауль шел, уставившись себе под ноги. Делать было нечего, пришлось признаваться:
- Меня сместили с главной роли...
Санти разочаровано вздохнула.
- Толстяк, да? Все-таки припер нового гимнаста?
Рауль кивнул и тут же сказал, предвосхищая, ее вопрос:
- Я в порядке. Мне ничего не сделается, - он вымучено улыбнулся.
Язык был другой, но девушка понимала его. Не зря он учил ее этому языку всю жизнь.
Эта фраза была как мантра, которую Рауль повторял каждый раз, когда жизнь вновь разочаровывала его. Одной Бездне было известно, сколько раз он сказал ее, и какие удары судьбы ему пришлось перенести до этого. Он отвернулся, скрывая предательские слезы, выступившие в уголках глаз. Его расстроило не случившееся сегодня, а воспоминания об их первой встрече. Тогда он готов был изменить этому жизненному кредо, но в его жизни появилась Санти, и она вновь наполнилась смыслом. Почему-то воспоминания о горящем городе стали вновь преследовать его. Может причина в том, что совсем скоро пятнадцатилетняя годовщина их "семейного" союза?
Девочка прижалась щекой к его руке и шагала с закрытыми глазами. Ему не нужно было слов, чтобы понять, что она ужасно устала и уже спит на ходу. Он поднял ее на руки и прижал к себе. Санти положила голову ему на грудь и умиротворенно засопела. И все же она по-прежнему была маленькой девочкой, его младшенькой сестренкой.
Прыжок...
Падение...
Полет?..
Воскресенье - был его днем. Днем, когда можно было быть собой, не опасаясь случайных взглядов.
Раскрыв руки, он летел вниз, мечтая, чтобы у него выросли крылья. Ощущение падения всегда давало ему эту иллюзию свободы. Свободы жизни, свободы выбора, свободы быть собой...
Но земля всегда приближалась слишком близко, рассеивая миф, что он умеет летать.
Он открыл глаза за несколько метров до пола и привычным движением ухватился за полотно. Руки проскользили по плотной ткани, смягчив остановку. Он медленно раскачивался в паре метров над ареной.
Никто не сомневался, что срыв был лучшим трюком Рауля, но никому никогда не доводилось видеть этого срыва: из-под самого купола до арены, без какой-либо страховки.
Хотя, это был самый первый трюк, который Рауль сделал в своей жизни. Учитель просто столкнул его с мостика, крикнув следом, что не мешало бы за что-нибудь схватиться, если он не хочет разбиться. Тогда расплачиваться пришлось выбитыми суставами и стертыми в кровь ладонями. Зато, это напрочь отбило у него страх и высоты, и боли. Он не боялся делать резких и неточных движений. Не боялся растяжений и переломов. И дело было даже не в том, что его тело восстанавливалось значительно быстрее человеческого. Боль не пугала его. Не мешала двигаться дальше. Пусть на пределе своих возможностей. Весьма полезное качество для циркового артиста и, особенно, бойца.
Рауль раскачался сильнее и, зацепившись ногами, перевернулся вниз головой, легко касаясь кончиками пальцев проплывающего снизу покрытия манежа.
Запах цирка успокаивал, цирковые снаряды казались продолжением его самого, поддаваясь каждому его касанию и нажиму. Здесь, на манеже, под куполом, он был дома. Здесь была его стихия, его жизнь. Он понял это давно - еще в далеком детстве, когда впервые оказался вместе с матерью в цирке. В то время жизнь казалась легкой и веселой, а все мечты осуществимыми. Почему же он вновь оказался под куполом только спустя несколько десятков лет?..
Освободив одну ногу, он опустил ее вниз и притянул руками к затылку. Замерев так на мгновение, он представил удивленные лица ребятишек, которые приходят на выступления. Наверно эти лица были второй главной причиной, почему он поднимался под купол. Он любил детей, обожал с ними возиться, показывать трюки, видеть, как сияют их глаза, как они горят жизнью и надеждой. Той самой надеждой, которая в его глазах угасла уже давным-давно.
Он тряхнул головой и, резко качнувшись вверх, уже оказался развернутым на сто восемьдесят градусов. Он опустил вторую ногу и стал взбираться выше. Взбираться вверх было настолько привычным занятием, что порядком наскучивало. Гораздо приятнее было покачиваться вниз головой: кровь приливала и стучала в висках, прогоняя любые мысли из его беспокойной головы.
Поднявшись на пару метров, он разъединил полотна и вновь сделал шпагат, теперь параллельно полу. А после закрутил полотна и, когда они стали раскручиваться в обратном направлении, снова повис руками вниз с закрытыми глазами.
Со стороны казалось, что Рауль потерял сознание, но это было далеко не так. Как только полотна приостановились, он продолжил свой подъем - то зависая в очередной стойке, то повисая вниз головой и раскачиваясь над ареной. Наконец, поднявшись чуть выше мостика, он, прогнувшись, встал на металлическую опору руками. Поймав равновесную точку, он отпустил полотно и проследовал к следующему снаряду - натянутому между мостиками канату.
Рауль был универсальным воздушным артистом: полотна, канаты, ремни и трапеции, что бы это ни было - он справлялся со всем в совершенстве. Напарники всегда дивились его навыкам. Но кто бы знал, сколько пота и крови ему пришлось вложить в развитие своего тела, какими травмами он платил в обмен за полученные знания и опыт.
Однако у всего есть свои плюсы: какие бы номера ни задумывал директор, и по совместительству режиссер-постановщик цирка, Рауль всегда был под куполом. Но выступать в массовке и играть главную роль - это же не одно и то же.
Выполняя кульбиты и стойки, переворачиваясь головой то вверх, то вниз, он прошел до середины каната, когда его чуткого носа достиг привычный сладковатый запах. Это было равносильно грому среди ясного неба, что вырвал его из состояния привычной полудремы, заставил немного успокоившиеся было мысли вновь плясать, как сумасшедшие.
Пошарив взглядом по залу, на одном из мест он обнаружил Надаля. Чего забыл этот новичок в выходной день, да еще и в такую рань, оставалось только догадываться, но настрой Раулю его появление подпортило, как следует. Тем более парень так увлекся, что совершенно не представлял, как давно за ним наблюдают.
Скорчив недовольную гримасу, Рауль встал на ноги и прошествовал по канату, как по обычному полу до второго мостика. Разговаривать с рослым напарником абсолютно не хотелось. Поэтому парень был весьма рад, когда тот так ничего ему и не сказал, лишь проводил красноречивым взглядом. В том, что Надаль заметил отсутствие страховки, Рауль даже не сомневался. Но думать об этом хотелось в последнюю очередь. Как и думать вообще...
Всю дорогу до дома Рауль отгонял от себя мрачные думы. В другой момент он бы даже разозлился, но сейчас так устал, что даже на привычные гнев и злобу не осталось сил. Не физических - о них все же вчера позаботилась Санти, буквально приперев брата к стенке - моральных. Он всегда так беспокоился, что его раскроют. Что сейчас, когда он действительно висел на волоске, все волнения потеряли всякий смысл.
Рауль волочил ноги по тротуару. Город дремал под утренними лучами солнца. По пути ему попадались лишь такие же сонные редкие прохожие. Дома его наверняка уже ждет Санти. Она приготовила завтрак и как обычно сидит за столом, читая очередную книгу.
Эта картинка взбодрила его, и он зашагал быстрее, мысленно дав себе обещание, что как только пройдет премьера, он возьмет Санти в охапку, и они обязательно поедут в отпуск. Куда-нибудь на морской берег, подальше от всего и вся. Вдвоем, как раньше.