Рай Ева : другие произведения.

Хельга

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Люди ненавидят орков. Орки презирают людей. Полукровок не любят ни те, ни другие - и сколько ни бейся, сколько ни доказывай, что ты не хуже прочих, что ты можешь быть наравне с остальными - тебе не дадут покоя, будут гнать отовсюду, будут пытаться сломать, а то и вовсе - уничтожить. Ты можешь выжить, если найдешь в себе достаточно сил, если сумеешь достаточно хорошо спрятаться, если у тебя получится не привлекать к себе внимания... Но рано или поздно тебе все же придется ответить на самый важный вопрос, что определит твою дальнейшую судьбу: чья кровь течет в твоих жилах жидким огнем, заставляет сердце петь, а душу - крепнуть перед лицом опасности? Кто ты, Хельга, дитя насилия и порока - человек ли, орк или нечто иное? Найдется ли тебе место в этом не терпящем полутонов и уловок мире, а главное - сможешь ли ты его найти? Mor Ostaggar, дочь моя, и пусть все боги, людские и орочьи, будут благосклонны к твоему пути...
Черновая версия, возможны ошибки, очепятки и нелогичности, так что читайте на свой страх и риск =)
  
  
  Это случилось ранним утром - петухи едва успели прокричать своё приветствие солнцу и новому дню, а жители Торадейла только начали вставать со своих кроватей, готовясь к повседневной рутине.
  - Быстрее, Мира, они уже рядом! - сквозь раздающиеся снаружи крики и лязг железа девушка едва слышала голос матери, что сейчас дрожащими руками пыталась отпереть крышку погреба. Ключ никак не хотел попадать в замочную скважину, и женщина постоянно оглядывалась в сторону двери, словно опасаясь, что нападавшие могут в любую секунду ворваться в их дом. Впрочем, опасения её не были столь уж напрасными - хотя звуки битвы раздавались лишь с соседней улицы, женщины могли только догадываться, что происходит снаружи. Возможно, беспокоиться не о чем и они действительно находятся в безопасности, а возможно - все защитники уже пали, и им слышны лишь остатки наспех собранного сопротивления. О последнем варианте Мира старалась не думать - в числе сражающихся на улицах были ее отец и братья, и она искренне надеялась еще увидеть их живыми и невредимыми.
  - Давай я попробую, - видя, что попытки матери открыть замок так и не увенчались успехом, Мира опустилась на колени рядом с ней и отобрала у неё ключ. Было непривычно видеть её такой - в одной нижней рубахе, растрепанной, растерянной и испуганной, но девушка подозревала, что сама сейчас выглядит не намного лучше, а поэтому попыталась не обращать внимания на внешний вид матери. Наконец, ключ свободно провернулся в замке, и чернеющий зев подвала распахнулся перед женщинами, готовый принять их и защитить.
  Изнутри крышка запиралась на металлический засов, и Мира облегченно вздохнула, наконец-то почувствовав себя в безопасности. Окрестные деревни часто подвергались набегам со стороны степей, и местные жители давно привыкли строить дома с учетом того, что придется где-то прятаться и пережидать нападение. Поэтому в своей сохранности девушка была более чем уверена, тогда как беспокойство за отца и братьев, сражающихся сейчас где-то на улицах, не покидало её, железными тисками сжимая сердце и сильно затрудняя дыхание. Но сделать ничего было нельзя - им оставалось только ждать и надеяться на лучшее.
  Прошло не больше часа, прежде чем шум наверху утих, но Мире казалось, что они сидят в темноте и холоде уже целую вечность. Она вздрогнула, почувствовав руку матери, ободряюще сжавшую её плечо, и озвучила вопрос, терзавший их обоих:
  - Как думаешь, они в порядке?
  - Не знаю, милая... На все воля Хранителя нашего, лишь в его руках сейчас находятся их жизни.
  Мира недовольно скривилась, радуясь, что в темноте матушка не видит её выражения лица. Она не была настолько набожной, как хотела бы того её мать, и в данной ситуации надеялась на чуть большую поддержку, но не стала вслух выражать свои мысли по этому поводу - тем более что над их головой послышался шорох и чьи-то тяжелые шаги.
  - Вы двое, обшарьте здесь каждый угол, но выскоблите из этой крысиной норы все, что представляет хоть какую-то ценность! - звук грубого, рычащего голоса заставил женщин замолчать и прижаться друг к другу. Мать Миры даже прервала свою молитву, что начитывала все это время - боги богами, но инстинкт выживания взял своё, заставив женщину вести себя более благоразумно. Сама же девушка боялась даже вздохнуть, и лишь водила глазами по потолку, по звукам пытаясь определить, кто и где именно сейчас хозяйничает в их доме.
  Некоторое время у незваных гостей ушло на перетряхивание сундуков и полок, и Мира уже вздохнула с облегчением, когда шаги замерли прямо над её головой, и тот страшный голос произнес:
  - А ну-ка, идите сюда! Похоже, за этой дверью нас ждет еще один отнорок - обычно в них крысы прячут все самое ценное!
  Жуткий треск срываемого засова громом разорвал тишину погреба, и Мира зажмурилась от ударившего ей в глаза света. А открыв их - увидела перед собой гигантского орка, с довольной ухмылкой рассматривавшего сжавшихся перед ним женщин.
  - Ну вот, что я говорил! - успел произнести он прежде, чем его прервал дикий визг матери Миры, от которого орк скривился, будто у него разом заболели все зубы. Словно по команде, из-за его спины одновременно шагнули два орка чуть менее громоздкой комплекции, и, подхватив не утихающую женщину под руки, потащили её куда-то наверх. Спустя пару мгновений раздался глухой удар, и крик стих, сменившись гнетущей, пугающей тишиной.
  Мира смотрела на стоящего перед ней орка, словно кролик на готового сожрать его волка. Она понимала, что бежать ей не куда, и поэтому боялась даже пошевелиться, надеясь, видимо, что орк спутает ее с лавкой и просто не обратит внимания. Однако её надежды не оправдались, и он подошёл ближе к девушке, плотоядно облизываясь и скаля выпирающие из-под нижней губы внушительные клыки.
  - Пожалуйста... Умоляю, не убивайте меня! - увидев, как орк заносит над головой огромный топор, одно лезвие которого по размерам было чуть ли не больше его собственной головы, Мира не выдержала - сотрясаемая рыданиями, она упала перед ним на колени, сжав ладони в молящем жесте и уткнувшись взглядом в ботинки его сапог. Орк, видимо, был привычен к подобной реакции, и уже в следующую секунду Мира выла от боли - носок того самого сапога больно ударился о её рёбра, откинув девушку к стене.
  - Что, маленькая человеческая сучка хочет жить? - грубые руки схватили Миру за волосы и рывком поставили её на ноги. Орк склонился к самому лицу девушки, и в нос ей ударил резкий запах пота и крови, но она судорожно закивала, борясь с подкатывающей к горлу тошнотой. - Гарл может подарить тебе жизнь... Но что ты можешь предложить мне взамен?
  Вопрос поставил Миру в тупик, и она лишь растерянно хлопала глазами, недоумевающее глядя на стоящего перед ней орка. Она понимала, что предложить ей, по сути, нечего - денег у неё нет, а все более-менее ценное из её дома орки уже успели растащить - либо растащат в ближайшее время. Поэтому, смирившись с неизбежным, девушка тихо всхлипнула и прошептала:
  - Я не знаю...
  Но, по-видимому, этот её ответ лишь сильнее порадовал назвавшегося Гарлом.
  - Что ж, тогда я сам назначу цену!
  И прежде, чем Мира успела что-либо сообразить, орк подхватил её на руки и прижал своей тушей к ледяной стене погреба. Раздался треск разрываемой ткани - краем сознания девушка успела пожалеть столь безжалостно уничтоженную нижнюю рубаху - а затем пальцы орка с силой сжали ее бедра, и она завопила от невыносимой боли, раздирающей ее изнутри. С утробным рыком Гарл двигался между ног девушки, и каждый толчок сопровождался её криком, но орк, похоже, не обращал на это никакого внимания. Так продолжалось до тех пор, пока Мира не охрипла - и лишь когда горло её смогло издавать лишь приглушенные сипящие звуки, орк с утробным рыком впился клыками в её плечо, ещё сильнее вжимая девушку в стену, и та почувствовала, как жар наполняет её внутренности. Она закрыла глаза, чтобы не видеть довольной морды орка - но тот уже не обращал на нее внимания, всецело отдавшись захлестнувшему его удовольствию.
  - Цена уплачена, Гарл подарил тебе жизнь. Возможно, даже несколько жизней! - оглушительно захохотав собственному остроумию, орк отпустил девушку, и та обессилено сползла на пол, все еще не открывая глаз. От омерзения и ненависти к самой себе хотелось умереть, но Мира не могла даже поднять руку, не говоря уже о каких-то иных действиях. Да и лишать себя жизни, полученной столь дорогой ценой... Нет уж, Мира выживет, будет жить во что бы то ни стало, назло этому грязному орку, назло всем богам, что решили столь жестоко обойтись с ее судьбой!
  Некоторое время Гарл молча ходил по погребу, обшаривая нетронутые пока углы в поисках ценностей. Несколько раз ему приходилось окликать своих воинов, дабы приказать им перетащить найденное наружу - девушка молча наблюдала за мародерством, и с каждой новой изъятой вещью в голове ее мелькали воспоминания о том, какой ценой она досталась ее семье. В этом была вся суть орков, живших в степях и постоянно кочующих с места на места: они не умели (или просто не хотели, кто их знает) создавать что-то самостоятельно, предпочитая отбирать у более слабых уже готовые блага. Корона прекрасно знала о набегах, совершающихся на приграничные поселения с завидной регулярностью, но ничего не могла с этим поделать. Орки появлялись из ниоткуда, штормовым ветром проносились по городу или деревне, и столь же стремительно убирались обратно в свои степи, оставляя за собой сожженные дома и людские трупы. Им хватало ума не нападать на более-менее крупные города, в которых им могли дать достойный отпор, но должным образом обезопасить всю границу у короны просто не было возможности. Хорошо охранялись лишь самые важные с торговой или военной точки зрения места - всем остальным оставалось молиться и надеяться на милость Хранителя.
  Все то время, что орки перетаскивали награбленное добро, Гарл не обращал на Миру внимания, из-за чего девушка с облегчением подумала, что после содеянного с ней он потерял к ней всякий интерес. Но когда все содержимое подпола было извлечено наружу, орк вновь подошёл к Мире, отчего та сжалась, глядя на него полными ужаса глазами.
  - Если человеческая сучка пожелает, чтобы я продал ей еще что-нибудь - она всегда сможет найти меня в степях. - Мира зажмурилась, увидев руку орка, тянущуюся к ней, а затем содрогнулась от омерзения, чувствуя, как пальцы грубо входят ей между ног, оставляя там холодный твердый предмет. Из глаз девушки снова потекли слёзы - но, видимо, Хранитель сжалился над ней и решил не терзать больше ее тело и душу, потому что после этого орк молча развернулся и ушел, не произнеся больше ни слова. Дрожащими пальцами Мира потянулась к промежности и вытянула оттуда оставленный орком предмет - толстую металлическую пластину продолговатой формы с выцарапанным на ней рисунком, к которому девушка даже не стала приглядываться. Отбросив "подарок" Гарла в угол погреба, она из последних сил отползла как можно дальше от него, и, свернувшись клубком, наконец-то смогла провалиться в блаженное беспамятство.
  Спустя несколько часов орки покинули деревню, и более никогда не появлялись в ней.
  
  Глава 1.
  
   - Ха! Ну и кто из нас после этого хилый слизняк? - курносый мальчишка с довольной ухмылкой наставил палец на валяющуюся возле его ног девчонку, пнув ее при этом ногой по ребрам - несильно, только лишь собственного морального удовлетворения ради. Та сдавленно зашипела, сплюнув в своего обидчика комок розоватой слюны вместе с несколькими бранными словами, но мальчишка ловко увернулся, громко при этом смеясь.
  - Да ты еще и ругаешься, как подзаборная девка! Все-таки прав был мой отец - тебе прямая дорога в шлюхи, прямо по стопам твоей дуры-мамаши!
  - Немедленно забери свои слова назад, пока я не вырвала твой червивый язык и не засунула его тебе в задницу! - девочка попыталась подняться, оперевшись на землю ладонями, но очередной пинок от вовремя подскочившего мальчишки не дал ей этого сделать, и она снова уткнулась носом в пыль.
  - Это еще посмотрим, кто у кого и чего оторвет! В этот раз ты тоже много чего обещала, но не похоже, чтобы у тебя получилось, а?
  - Потому что ты трус, не способный на честную драку! - глаза девочки застилали слезы, и все свои силы она тратила на то, чтобы не плакать - тогда ее репутация будет разрушена окончательно и бесповоротно, пусть даже свидетелем ее позора окажется один только Руфус.
  - Честная драка - для честных людей. Ты ведь не человек даже, и обращаться с тобой следует не лучше, с чем собакой. Знай своё место, тварь! - мальчишка занес было ногу для очередного удара, но его прервал резкий окрик внезапно вышедшего из-за угла мужчины.
  - Это что еще такое? Руфус, паршивец, опять издеваешься над девочкой? А ну стой, дрянь такая, я с тобой еще не договорил!
  Впрочем, последние его слова прозвучали уже в пустоту. Едва почуяв реальную угрозу, Руфус подскочил, как ошпаренный, и спустя несколько секунд был уже на другом конце улицы - только его и видели.
  - Ты как, Хельга? Сильно он тебя побил?
  - Пустяки, заживет до похорон. - усмехаясь уголком рта, девочка поспешила подняться с земли, всем своим видом стараясь показать, что ничего страшного с ней не случилось. Правда, получилось у неё не очень - то ли виной тому был уже начавший заплывать глаз и подсохшая корка крови, протянувшаяся из носа через всю щеку, то ли многочисленные кровоподтеки, выглядывающие из-под одежды. - Зря вы только его спугнули, теперь он еще и отцу наябедничает, чтобы вы раньше него не успели ничего рассказать...
  Недовольно поджав губы, мужчина осуждающе покачал головой, но промолчал. В этой битве он был стороной незаинтересованной, и поэтому в его же интересах было оставаться в стороне от разборок между Хельгой и сыном градоначальника. Оказаться в опале у городских властей не хотелось никому, и сколь искреннем не было его сочувствие к несчастной девочке - сделать он не мог ровным счетом ничего.
  Ну, или почти ничего...
  - Ладно уж, великая воительница... Пойдем, отведу тебя к матери. Она ведь все еще на работе, верно я понимаю?
  Ответом ему послужил недовольный кивок. Тяжко вздохнув, мужчина вновь покачал головой, но больше ничего не сказал - и молчал всю оставшуюся дорогу.
  Впрочем, идти было не то чтобы сильно далеко - Хельга как раз выполняла поручение матери, когда Руфус поймал её на обратном пути. К счастью, письмо, которое девочка должна была отдать матери, пострадало не слишком сильно - лишь слегка помялось да извалялось в пыли, в остальном же было вполне пригодно к чтению. Хотя о последнем Хельга могла лишь догадываться - она знала далеко не все буквы, не говоря уже о том, чтобы читать написанное от руки.
  К счастью, вечер уже подходил к концу, и мама Хельги уже собиралась уходить домой. Она работала швеей в городской портняжной мастерской, и часть работы могла забирать на дом, чем и пользовалась с завидной регулярностью - к сильному неудовольствию дочери. Хельга терпеть не могла тетку Агнес, у которой они с матерью снимали комнату: она жила через стену от них вместе с двумя своими дочерьми, что долгом своей жизни считали превратить жизнь младшей соседки в настоящий ад, что, нужно сказать, им вполне удавалось. Впрочем, девочка понимала, что дома мама сможет выполнить гораздо больше работы, чем если останется в мастерской, и поэтому ни разу за все то время, что они жили у тетки, не пожаловалась ей на злые насмешки кузин.
  - Мира, принимай пострадавшую! - весело улыбнулся провожавший Хельгу мужчина, едва колокольчики над входной дверью возвестили находящимся в мастерской о прибытии гостей. За время пути Хельга успела более-менее пригладить взъерошенные волосы, отряхнуть одежду от пыли и вытереть с лица кровь, но скрыть все следы недавней битвы ей все же не удалось, и Мира при виде неё встревожено всплеснула руками.
  - Ох, горе ты мое! И где же тебя так угораздило, а? - подскочив к дочери, женщина принялась ощупывать её в попытке найти не увиденные с первого взгляда повреждения, но вовремя вспомнила, что они в мастерской не одни, и поспешно вскочила на ноги. - Прошу прощения, господин Стефан... Даже не знаю, как вас отблагодарить!
  - Что ты, Мира, какие могут быть благодарности? - кажется, Стефан был смущен - по крайней мере, лицо его сильно покраснело, что не укрылось от внимания Хельги - но, к сожалению, осталось незамеченным её матерью. - Впрочем, - мужчина лукаво улыбнулся, - Ты можешь отблагодарить меня, позволив проводить вас с Хельгой до дома. Надеюсь, ты не против?
  Мира сопротивлялась совсем недолго - больше для приличия, чем действительно из нежелания получить Стефана в качестве провожатого. Хельга же, внезапно оказавшаяся на периферии материнского внимания, была этому чрезвычайно рада. Во-первых, взбучка относительно её задержки и очередной драки откладывалась на неопределенный срок; во-вторых, рядом со Стефаном мама всегда улыбалась и словно светилась изнутри, да и сам мужчина приосанивался и становился до смешного важным в присутствии Миры. Девочка очень хотелось, чтобы мама чаще улыбалась, и если ради этого придется делить ее с посторонним мужчиной - пускай! Хельга была совсем не против, тем более что Стефан нравился девочке гораздо больше остальных мужчин, пытавшихся привлечь внимание её мамы.
  Так что домой они отправились втроем - Стефан шел рядом с Мирой, неся внушительные корзины с тканью и заготовками и рассказывая ей, как он встретился с Хельгой; сама Мира при этом то недовольно хмурилась, то испуганно прижимала ладони к щекам, но никак не комментировала услышанное. Хельга же шла чуть позади, сжимая в кармане письмо да морщась при каждом шаге от ноющих ребер - сколь она не храбрилась перед Стефаном, а Руфус все-таки основательно ее отпинал, и теперь девочка пыталась смириться с неприятными последствиями драки. К счастью для неё, вскоре разговор между взрослыми перешел в совсем иное русло, и Хельга могла надеяться, что взбучка все-таки минует ее и без того пострадавшую голову.
  Стефан жил совсем рядом с ними - в доме через дорогу, и, в отличие от Миры, не делил его с посторонними людьми. Поэтому когда он предложил женщине заглянуть к нему на чашку вечернего чая, та сомневалась совсем недолго - лишь попросила его занести корзину в дом, да сказала Хельге поскорее ложиться спать, поцеловав её перед уходом.
  - Будь хорошей девочкой и до моего возвращения постарайся не влипать в неприятности, хорошо?
  - Мам, ну я же все время буду дома, в своей кровати - какие могут быть неприятности?
  В ответ на столь смелое утверждение Мира лишь с сомнением покачала головой, но не стала высказывать свои сомнения вслух - тем более что за дверью её все еще ждал нетерпеливо покашливающий Стефн.
  - Спокойной ночи, милая.
  - Я люблю тебя, мам.
  - Я... Я тоже. Да, я тоже люблю тебя.
  Будь Хельга чуть постарше - и она непременно придала бы значение заминке, прозвучавшей в мамином ответе. Будь Хельга чуть повнимательней - и она непременно увидела бы, как изменилось выражение лица Миры при этих словах. Но Хельга была обыкновенной пятилетней девочкой, которая ничего этого не заметила, и поэтому со спокойной душой смогла провалиться в сон.
  
  ***
  
  - Ма-а-ам?
  - Да, милая?
  - Скажи, а почему Руфус и его отец нас так ненавидят?
  Мира даже остановила шитье, удивленно взглянув на дочь, но поспешила вернуться к работе, и мастерскую вновь заполонил стрекот швейной машинки.
  - Не думаю, что они нас ненавидят. Скорее, просто недолюбливают.
  Хельга скептически хмыкнула:
  - Ну мам, я же не совсем глупая... Мне уже почти шесть, так что можешь рассказывать все, как есть!
  Женщина грустно улыбнулась, не отрывая взгляда от ползущей по машинке ткани, и ответила на вопрос лишь после того, как закончила шов.
  - Раз ты уже такая взрослая, то должна понимать, что ты отличаешься от остальных детей.
  - Дело в моем отце, да? - Хельга скосила глаза к носу и коснулась кончиком пальца острого клыка, слегка выпирающего из-под нижней губы. - Кстати, почему я его никогда не видела?
  К счастью, девочка не увидела, как исказилось лицо Миры от этих слов и не могла знать, каких усилий ей стоило сохранить спокойный тон, отвечая на этот вопрос.
  - Да, дело в твоем отце. Он орк, так что по крови ты - не вполне человек. И тому, что он не появлялся в нашей жизни есть причины, уж поверь мне. - Мира с силой поставила корзину с тканью на стол, и Хельга подпрыгнула на месте от громкого стука, раздавшегося прямо над её ухом. - И я больше не хочу разговаривать на эту тему, ясно?
  - Но почему? Если он был орком, то ты, наверное, безумно любила его, раз у вас появилась я... Почему же он бросил нас?
  - Я кому сказала - не хочу больше слышать ни слова ни о твоем отце, ни об орках, ни о чем подобном! - мать редко повышала на Хельгу голос, и сейчас, видя ее настолько разгневанной, девочка испуганно сжалась на табуретке, мечтая о том, чтобы стать как можно меньше и незаметнее. Впрочем, женщина быстро перенаправила свой гнев в другое русло, и игла швейной машинки, казалось, еще более яростно застучала по рабочему столу.
  Но девочке было слишком скучно просто сидеть на одном месте, и как только она убедилась, что гнев матери пошел на убыль - продолжила приставать к ней с расспросами.
  - И все-таки, почему Руфус меня так ненавидит?
  - А мне почем знать? Иди да спроси у него сама. - Мира раздраженно дернула плечом. - И вообще, если тебе настолько нечего делать - иди и в кои-то веки помоги своей матери по работе. Там в углу стоит коробка с нитками, слишком короткие нужно выкинуть, а достаточно длинные - распутать и приготовить к работе. Надеюсь, справишься?
  - Хорошо, мам. - тяжко вздохнув, Хельга понуро опустила плечи и направилась в указанный угол. Она не была против помочь матери по работе, и зачастую сама вызывалась, когда нужно было что-то отнести или передать кому-либо поручение - однако девочка просто ненавидела долгую монотонную работу, к коим относилась та, что сейчас поручила ей мама. Но Хельга не успела слишком уж заскучать - стоило ей начать, как дверь с оглушительным хлопком отворилась, словно кто-то пнул ее с другой стороны, и в комнату вошел владелец этой мастерской, а так же человек, которого она ненавидела больше всего на свете - Тимор Горелл, он же - отец Руфуса.
  Смерив помещение буквально-таки ледяным взглядом и отметив нахождение в нем Хельги вопросительно поднятой бровью, мужчина обратился к Мире, что сидела в данный момент ровно в той же позе, что и Хельга пару минут назад: втянув голову в плечи и усиленно делая вид, что ее здесь нет.
  - Нужно поговорить. Без посторонних.
  Хельге не нужно было повторять дважды, чтобы она поняла, что сейчас ей здесь находиться не положено, поэтому, низко опустив голову и стараясь не встречаться с мужчиной взглядом, девочка проскользнула мимо него в приоткрытую дверь и спустилась на первый этаж, где находились помещения для приема посетителей - сейчас, впрочем, пока что еще закрытые.
  А спустившись - почти нос к носу столкнулась с Руфусом. Глаза мальчишки округлились от удивления, но уже спустя пару мгновений на лицо к нему вернулась прежняя гадливенькая ухмылка.
  - А ты что здесь делаешь? Здесь приличные люди вообще-то ходят, а ты своей образиной всех клиентов распугаешь!
  Впившись ногтями в ладонь и до скрежета сжав зубы, Хельга все свое терпение направила на то, чтобы сдержаться и не ударить наглеца - её останавливало лишь то, что Тимор может доставить маме множество неприятностей, если они подерутся прямо у него под носом. Для девочки оставалось загадкой, почему он не сделал этого ранее - она была почти уверена, что обо всех их стычках Руфус доносил отцу незамедлительно, однако пока что их не трогали, и Хельга очень хотела, чтобы так оставалось и впредь.
  - Эй, я вообще-то с тобой разговариваю! - девочка попыталась было уйти от надоедливого мальчишки, чтобы переждать беседу его отца с мамой в каморке и не попадаться никому из семейства Горелл на глаза, но Руфус вцепился в её плечо и резко дернул, заставив остаться на месте. Пальцы были длинными и тонкими, с ухоженными ногтями, похожие на больших белых пауков, и Хельга с удовольствием расплющила бы их о ближайшую стену, но была вынуждена терпеть. Мальчишка же, чувствуя свою безнаказанность, продолжал издеваться над ней. - Или ты уже настолько озверела, что не понимаешь человеческой речи? Уж прости, тут рядом нет орка, чтобы он перевел тебе мои слова, так что придется тебе как-то понимать меня. Как там они обычно разговаривают? Воют, мычат, или может быть лают?
  - Что тебе от меня нужно? - дернув плечом, Хельга сбросила руку Руфуса и отошла как можно дальше от него, практически вжавшись в стену. Глаза застилала кровавая пелена, и она еле сдерживала себя, чтобы не наброситься на мальчишку - но тот, по-видимому, расценил действия девочки несколько иначе и заливисто расхохотался.
  - Мне? От тебя? Да что ты можешь мне дать? Ты до сих пор жива только благодаря моему отцу - он дал твоей шлюхе-матери работу и платит ей деньги, без нас вы бы давно уже подохли в какой-нибудь канаве. Да я...
  Больше Руфус сказать ничего не успел - кулак Хельги врезался ему в переносицу, послышался смачный хруст и девочка с удовольствием наблюдала за каплями крови, брызнувшими на белоснежную рубашку ее противника.
  - Ах ты тварь! - проведя ребром ладони под носом и обнаружив на коже алый след, Руфус кинулся на Хельгу с кулаками. Та не стала задерживаться с ответом, и уже спустя несколько мгновений тела дерущихся детей сплелись в один орущий клубок, катающийся по полу и сшибающий все на своем пути. Правда, продлилось это недолго - все-таки Руфус был старше Хельги и гораздо мощнее её по комплекции. Вскоре ему удалось прижать девочку к полу и зафиксировать ее руки, не давая возможности вырваться, и Хельге оставалось лишь грязно ругаться, обзывая Руфуса самыми последними словами, известными ей.
  - А ну заткнись! - смачный пинок острым коленом в области ребер заставил девочку поперхнуться. - Ты, кажется, до сих пор не поняла, кто я и кто ты! Мой отец всегда был слишком добр к вам, но теперь от тебя он даже мокрого места не оставит, а твоя мать сгниет в городской темнице, удовлетворив перед этим всех заключенных - сначала по очереди, а потом всех разом!
  - Что здесь происходит?!
  Дальнейшее Хельга помнила очень хорошо - огненный вал в ее груди за какие-то мгновения поднялся и достиг головы, и девочка разом перестала ощущать боль и тяжесть Руфуса, мешающую ей двигаться. Хотя глаза ее застилала багровая пелена, она продолжала с кристальной четкостью осозновать происходящее: вот Руфус, отвлеченный появлением отца, отворачивается от Хельги и слегка ослабляет хватку, вот она, пользуясь случаем, резко дергает головой... Вот клыки с легкостью вгрызаются в изнеженную кожу, рот наполняется железом, Хельга дергает головой и с омерзением выплевывает маленький красный комок плоти куда-то под столы. А затем ее уши пронзает вопль Руфуса, так похожий на поросячий визг, и Хельга с наслаждением слушает, как эхо отражает от стен его полный боли голос. Но вот к воплю мальчишки прибавляется еще один испуганный крик, и от этого голоса все внутри девочки сжимается в один ледяной комок. Повернув голову в сторону лестницы, Хельга увидела маму, пришедшую, видимо, вместе с начальником. Девочка кинулась было к ней, но словно наткнулась на невидимую стену, и, упав спиной вперед, поспешила отползти как можно дальше, тонко скуля и чувствуя, как предательские слезы все-таки катятся по щекам.
  Она ожидала практически любую реакцию - возмущение, ругань, возможно, побои...
  Она ожидала любую эмоцию, но только не ту, с которой смотрела на неё ее мама.
  В глазах Миры, направленных на её дочь, плескалась глубокая и черная, словно ночь, ненависть.
  ***
  Хельга лежала в своей кровати, уткнувшись носом в стену и завернувшись в одеяло по самые уши. Тело девочки сотрясала крупная дрожь, а вся подушка была мокрой от слез, но вызваны они были далеко не болью от синяков, оставшихся после драки с Руфусом. Дело было в разговоре, состоявшимся у девочки с мамой сразу после того, как они вернулись домой.
  Нет, Мира не кричала на дочь, хотя Хельга с радостью выбрала бы ругань, будь у нее такая возможность. Вместо этого женщина ледяным тоном рассказала дочери о том, какие последствия она должна была бы понести за этот проступок, а так же какие последствия он понес бы персонально для нее, Миры. Она рассказала Хельге, что выбраться сухими из заваренной девочкой каши им удалось только благодаря чрезмерной милости господина Тимора, который вполне мог бы за подобное посадить в тюрьму их обоих. Вместо этого мужчина согласился получить от Миры денежную компенсацию, которая целиком и полностью пойдет на восстановление мальчика у целителей. Причем не факт, что им удастся целиком исправить ущерб, нанесенный ребенку одной сумасшедшей девочкой, что вполне может испортить несчастному Руфусу жизнь - и за это ей, Хельге, когда-нибудь придется отвечать перед ним лично.
  Но даже не эти слова столь сильно расстроили девочку (что уж говорить о последней части), а взгляд, которым женщина смотрела на свою дочь все время, пока отчитывала ее. К счастью, ненависти в нем не наблюдалось; впрочем, не было в нем ни жалости, ни ожидаемого страха. Он был... Никакой. Никаких чувств, никаких эмоций, словно Мира зачитывала приговор совершенно незнакомому человеку, а не собственной дочери. И вот это-то безразличие и пугало девочку до неконтролируемой истерики.
  В конце-концов, Мира отправила дочь в комнату, размышлять над услышанным, и Хельга поспешила спрятаться под одеялом от ставшего вдруг неприветливым внешнего мира. События прошедшего дня были похожи на один затянувшийся кошмар, и ей казалось, что если она проснется - то он закончится, и все вернется как было.
  Близилась полночь - Хельга видела это по движению луны, светившей прямо над ее окном, а Мира все не спешила возвращаться в комнату. Женщина и раньше подолгу засиживалась за работой - но сегодня девочке сильно не нравилась эта ее задержка, особенно в связи с последними событиями. А спустя какое-то время она услышала голоса из гостиной - та располагалась прямо под их комнатой, да и слух Хельги был гораздо острее, чем у остальных, и поэтому сквозь тонкие стены дома она могла слышать практически каждое слово.
  - Ну что, теперь-то ты прислушаешься к моим словам? - это говорила тетка Агнес, ее несложно было узнать по вечно недовольному голосу, постоянно сбивавшемуся на визгливые нотки. - Я давно говорила тебе, Мири, рано или поздно это должно было случиться! Вспомни, кем был ее отец!
  - Спасибо большое, сестра, я помню это достаточно хорошо, даже слишком. - голос мамы был грустный и усталый, было видно, что она сильно расстроена, но не хочет подавать виду. - И что ты предлагаешь мне сделать? Запереть ее? Не давать видеться с другими людьми? Постоянно держать на виду? - Последовало неловкое молчание, и перед внутренним взором Хельги предстал образ мамы, опустившей голову и неуверенно покусывающей собственные губы. - Я устала, Агнес, ты бы знала, как же я устала с ней...
  - Я знаю. У меня, если ты не забыла, тоже дочери, причем их двое, и обе они растут вполне приличными людьми. Ни одна из них не была замечена в драке, не говоря уже о том, чтобы покалечить кого-нибудь!
  - Этот мальчишка сам нарвался, - в голосе Миры послышались нотки раздражения. - Он уже не первый раз пристает к моей дочери. То, что дело приняло серьезный оборот - скорее закономерный исход, чем случайность.
  -Ты что же, еще и защищаешь ее? Опомнись, сестра! В твоих же интересах сейчас сделать всё, что только можно, лишь бы ничто не связывало тебя с этим маленьким чудовищем! Тебе повезло, что Горелл отнесся к тебе снисходительно и не стал требовать чего-то помимо денег, хотя имел на это полное право! Может быть, ты и забыла, но ты задолжала уже слишком многим людям, и если я еще могу войти в твое положение и подождать с оплатой, то наврядли остальные будут столь же благосклонны к твоему положению!
  - Я... Я не могу... Я не могу так, Агнес! - послышались приглушенные рыданя - видимо, Мира плакала у сестры на плече. - Ты пойми, не могу я относиться к ней настолько плохо! Да, я помню, кто ее отец, я не забываю об этом ни на секунду, мне каждую ночь снится тот ужас, каждую ночь все эти семь лет! А она еще и похожа на него, как две капли воды, уж можешь мне поверить! Я пытаюсь быть хорошей матерью, честное слово, и я знаю, что она любит меня, как любой ребенок любит свою мать... А я ненавижу ее, ненавижу всем сердцем, и ничего не могу с этим поделать!
  Хельга плотно прижала ладони к ушам, чтобы не слышать дальнейшего разговора. Она и так услышала достаточно, чтобы ее мир пошатнулся, и теперь беззвучно плакала, уткнувшись носом в подушку, и так уже мокрую от слез. Она не слышала, вернулась ли мама в комнату в эту ночь, да оно было и к лучшему - после подслушанного разговора девочка сомневалась, что смогла бы спокойно отреагировать на ее присутствие.
  Лишь когда луна скрылась за крышами домов, и небо начало постепенно светлеть, девочка смогла более-менее успокоиться и погрузилась в тревожный сон.
  ***
  Проснулась Хельга поздно утром, сильно при этом удивившись - обычно мама поднимает её на рассвете, и они вместе шли в портняжную мастерскую, чтобы успеть как раз к открытию. Сейчас же шум людской толпы под окнами говорил о том, что близился полдень, а это значило - сегодня Мира решила не брать Хельгу с собой. Такое нечасто, но случалось, и обычно в эти дни девочка просто гуляла по городу, наслаждаясь свободой и ничегонеделаньем. Но сегодня ей меньше всего хотелось выходить за пределы дома, и потому Хельга даже порадовалась, что сегодня мама решила обойтись без нее.
  За прошедшую ночь события вчерашнего дня уже успели покрыться легкой туманной дымкой, и не так сильно давили на плечи девочки. Не желая думать о них, она загнала все воспоминания в самый дальний уголок своего разума, и сейчас даже находилась в относительно неплохом настроении. Впрочем, недовольно забурчавший желудок сообщил Хельге, что если его наполнить - то настроение будет еще лучше. Решив не противиться желаниям своего организма, девочка наскоро умылась в стоявшем у окна тазу с водой, причесала растрепавшиеся волосы и направилась в сторону кухни. Там уже вовсю хозяйничала тетка Агнес - в большом котелке весело булькало мясное рагу, а сама женщина переставляла какие-то горшочки в буфете - появление Хельги заставило ее оторваться от своего занятия.
  - Проснулась наконец-то? Давай, завтракай скорее - там на столе Мира оставляла тебе что-то с утра.
  - А где мама? - девочка послушно уселась за стол и принялась с аппетитом уплетать уже остывшую кашу, запивая ее молоком. - Она на работе? Почему не взяла меня с собой?
  - Нет, она ушла по делам и скоро вернется. А ты ешь, не отвлекайся - тебе еще вещи собирать, а времени не так уж и много осталось.
  - Вещи? - от удивления Хельга даже прекратила есть, и ложка замерла на середине пути к ее рту. - Мы что, куда-то уезжаем?
  - Вот придет твоя мать, тогда и узнаешь. А сейчас хватит пустых разговоров. Ешь! - тон тетки стал еще более недовольным, и Хельга не стала ее сердить еще больше. Поспешно расправившись с остатками каши, девочка получила у Агнес мешок для вещей и под хмурым взглядом тетки вернулась к себе в комнату.
  Мира действительно вернулась довольно скоро - Хельга все еще раздумывала над тем, укладывать ли ей теплые вещи, или их поездка будет длиться не настолько долго, когда услышала хлопок входной двери и тихий мамин голос со стороны кухни. Самые ценные вещи девочки - небольшая потрепанная книжица, по которой она училась читать, и зеркальце, подаренное ей мамой на последний день рождения, уже лежали на дне мешка, погребенные под одеждой, и места оставалось предостаточно для толстых шерстяных носков и теплых штанов. А вот кожаная куртка уже не влезала - и Хельга находилась в раздумьях, стоит ли ей вообще брать ее с собой. Поэтому, стоило маме войти в комнату - девочка вместо приветствия обратилась с этим вопросом к ней.
  - Теплые вещи можешь не брать. Остальное уже собрала?
  - Да, мам, я готова. Кстати, а куда мы едем? Я спрашивала у тети, но она так и не сказала мне...
  - Скоро узнаешь. - женщина устало улыбнулась и потрепала Хельгу по голове. Было видно, что она почти не спала эту ночь - лицо ее было гораздо бледнее обычного, глаза покраснели, а под ними залегли глубокие темные круги, но она бодрилась и пыталась делать вид, что чувствует себя просто отлично. - Милая, давай договоримся - ты пока что не будешь задавать мне никаких вопросов, а как только мы приедем - я тебе все объясню, хорошо? Это дело долгое, а нам уже скоро нужно будет уходить...
  - Хорошо, мамочка. - обняв Миру, девочка вернулась к своему мешку, и, вынув из нее штаны с носками, затянула горловину веревкой и завязала на крепкий узел. - Тогда я готова!
  - Что ж, раз готова - идем. - женщина отворила дверь и посторонилась, пропуская дочь вперед.
  - А где твои вещи?
  - Мы же договаривались - никаких вопросов! Уже в фургоне, не беспокойся, у меня было время, чтобы собраться.
  Выйдя из дома, Мира взяла Хельгу за руку и повела ее в сторону ворот. Она шла довольно быстро, и девочка едва поспевала за ней, но не жаловалась, уже привыкнув к такому способу передвижения. Вскоре они миновали городские ворота и направились по дороге в сторону ферм. Хельга просто сгорала от любопытства, но помня про данное маме обещание молчала, хоть это и было довольно непросто.
  Наконец, они дошли до большого двухэтажного дома, стоявшего возле дороги. Он не был похож ни на ферму, скорее - на жилой дом, и тем страннее было его появление здесь, вдали от города. Недалеко от входа стояла крытая повозка, запряженная двумя лошадьми, а рядом с ней - женщина среднего возраста и крайне массивной комплекции, с добрым круглым лицом и толстой золотистой косой, лежащей на выдающейся груди. Заметив приближающуюся Миру, женщина улыбнулась и приветливо помахала ей рукой, но Хельга не заметила на лице мамы столь же сильной радости и энтузиазма.
  - Дочь, познакомься, это мадам Норта. Мадам Норта, это...
  - Хельга, правильно? - с неизменной широкой улыбкой женщина взялась цепкими пальцами за подбородок девочки и приподняла ее лицо, пристально вглядываясь в него, словно пытаясь что-то найти там. Затем она взяла Хельгу за руку и резко крутанула ее вокруг своей оси - у девочки при этом закружилась голова и она пошатнулась, но женщина отпустила ее и довольно зацокала языком, по-видимому, удовлетворенная увиденным.
  - Довольно необычный типаж, экзотический, можно сказать. Вырастет настоящей красоткой. Кто у нас отец, если не секрет? Орк, настолько я вижу?
  Было видно, что слова мадам сильно ударили по Мире, но в них не было никакого злого подтекста, поэтому та закусила губу и сдержанно ответила:
  - Совершенно верно.
  - Отлично, просто отлично! Что ж, милая, - это мадам обратилась уже к Хельге, отчего та изпуганно схватилась за мамину юбку и прижалась к ней, - можешь садиться в повозку, мы и так довольно сильно подзадержались.
  Вопросительно взглянув на Миру и дождавшись ее одобрительного кивка, девочка сделала несколько шагов к повозке, но, видя, что мама не идет вслед за ней - остановилась.
  - Мам?
  - Иди, милая, не надо заставлять мадам Норту ждать.
  - А почему ты не идешь?
  Мира промолчала, и Хельга почувствовала, как страх кусочком льда сжал ее сердце, а из глаз ее потекли слезы.
  - Ты хочешь, чтобы я ехала одна?
  Кивок. Мадам Норта неодобрительно посмотрела на молчащую женщину, на лице которой застыло выражение обреченности, но промолчала, решив не вмешиваться в семейные разборки.
  - Мама, пожалуйста, не бросай меня! - сотрясаемая уже не сдерживаемыми рыданиями, девочка кинулась к Мире и повисла на ее юбке, вцепившись в подол кулаками. - Прошу тебя, мамочка, не надо! Я буду хорошей, я не буду драться с Руфусом, я сама заработаю денег ему на лекарей, пожалуйста, только разреши мне остаться!
  Видя, что ее слова не находят у Миры отклика, Хельга бухнулась на колени, не замечая острых камней под ногами, и, не отпуская маминой юбки, во весь голос закричала:
  - Мама, пожалуйста, умоляю тебя, не бросай меня! Мне страшно, я нихочу никуда ехать, я хочу остаться с тобой! Я люблю тебя, мама! Я...
  - Замолчи! - Хельга не знала, что заставило ее отлететь от женщины, словно ошпаренная - резкий злой оклик, или звонкая пощечина. Она упала на спину, и краем уха услышала хруст, раздавшийся из мешка, но не обратила на него внимания. Лицо девочки горело от стыда, лицо Миры тоже было красным - привлеченные громкими криками, из окон дома выглядывали люди и беззастенчиво наблюдали за разворачивающейся сценой, бросая на мать осуждающие взгляды. - Немедленно иди и садись в повозку! Ты поедешь с мадам Норой, и это не обсуждается!
  Всхлипывая и утирая слезы рукавом рубахи, девочка поднялась с земли. Бросив последний взгляд на мать, она на пятках развернулась и залезла в повозку, сразу же опустив скрывающую вход ткань. Было безумно больно, больнее даже, чем когда ее избивал Руфус, больнее, чем когда тетка Агнес колотила ее за разбирую посуду... Упав на устилающую пол повозки солому, Хельга свернулась калачиком и горько расплакалась, не сдерживаясь, дав волю чувствам, и с каждой слезинкой лед боли в ее груди потихоньку таял, выходя наружу...
  Она не заметила, когда тронулась повозка - лишь когда ее резко подкинуло на ухабе, девочка осознала, что они уже находятся в пути. Все еще всхлипывая, но уже немного успокоившись, Хельга села, оперевшись на стену повозки, и сняла мешок со спины. Вспомнив про хруст, раздавшийся, когда она упала, девочка поспешно развязала мешок и разом вытряхнула его содержимое, боясь самого худшего... На горке вещей в тусклом свете, пробивающемся сквозь ткань повозки, слабо поблескивали осколки маленького зеркальца.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"